И только никакие южане не страшны, лаз там настолько низкий, что сама Линискеа с трудом пробиралась, лопатки до сих пор саднило, да и платье она, наверное, изодрала… О том, чтобы пролезть взрослому мужчине, и совсем речь не идет.
- Красивое имя. Ты проводишь нас?
Девушка смотрела на него, будто не замечая остальных. И всё же Риман был готов поклясться, что она заметила и Тень, безмолвного слугу, приставленного к наследнику престола ещё несколько лет назад, и приготовившегося к бою Назима. Тот освободил руки, готовясь не то ставить щит, не то нападать на девчонку.
Она была совсем молодой. Лет пятнадцать-шестнадцать. Испачканное лицо, царапина через щеку, набрякшая редкими алыми каплями. Растрепанная коса цвета льна, в которой, будто застрявшие листья, виднелись вырезанные из кости и серебра мелкие фигурки. Светлые, почти прозрачные глаза не то серые, не то голубые, тени от покачивающихся веток скользили по её лицу, и глаза эти казались то темнее, то светлее. Поджатые добела губы, выдававшие её напряжение и страх. Они были совершенно оправданными, для девчонки, случайно наткнувшейся на чужаков, эта встреча могла закончиться очень плохо.
И она была жрицей, или как здесь могли называть девушек, подобных ей. Вот только из рассказов наставника Риман хорошо помнил, что женщин с даром в Аскейме нет. Доподлинно неизвестно по какой причине шаманы уничтожали одаренных девочек, но это подавалось как непреложная истина. Потому и спросил, откуда она здесь, быть может, выкрали из какого-то храма, или же вовсе попала в рабство ребенком. Но тогда её вряд ли оставили бы в живых, к тому же непривычные, но оттого не менее дорогие украшения на шее и в ушах девушки вряд ли могли принадлежать рабыне. Да и сама манера держать себя, не сгибая спину и не опуская глаз…
- Она сейчас сбежит, - Назим шептал едва слышно, но все же не беззвучно, и от звука его голоса жрица вздрогнула, словно очнувшись. Невольно посмотрела на второго мага, сведя к переносице темные брови, потом тряхнула головой, будто прогоняя непрошенные мысли. Серьги и подвески в косе задорно зазвенели.
- Я провожу вас к шаману.
Голос у неё был приятным, хоть и чуть низковатым для женщины. Да и сама Кеа была красива той красотой, которой славились расцветающие жрицы - неброской, но притягательной. От неё было трудно отвести взгляд даже сейчас, когда она была растрепанной и испуганной, пусть и старалась страха не показывать.
Впрочем, тут ещё стоит подумать, кому из них стоит бояться – дело ли в том, что они только сошли с корабля, многие недели проведя среди соленой воды, или сам чужой берег отвергал чужеродную силу, но Риман чувствовал себя так, будто чаровал несколько часов подряд, исчерпав себя почти полностью. Об этом он и говорил с Назимом, когда на берег, бренча повязанным на шее колокольчиком, выскочила мелкая рыжеватая коза, а за ней и всклокоченный мальчишка. Коза оказалась умнее и сбежала сразу, мальчишка решил присмотреться к чужакам, хоть и пытался неумело затаиться в кустах…
Они собирались осмотреться, осторожно разведать округу, пока команда корабля, пришвартованного чуть дальше за мысом, там, где глубина пролива позволяла встать на якорь максимально близко к берегу, отправилась на поиск материалов для ремонта. Высаживаться всем вместе было неразумно, да и разведать местность совсем не лишне, потому Риман предложил себя на роль исследователя. Восторга это предложение не вызвало, потому что дать ему достойное сопровождение не получалось – для ремонта нужны были свободные руки, а отпускать наследника практически одного слишком рискованно. Но и спорить с принцем крови, который всё путешествие вел себя образцово, капитан не стал. Здесь, на берегу, его власть заканчивалась, да и спорить с Риманом не хотелось. Всё-таки взрослый мужчина, а не неразумное дитя.
На весла небольшой шлюпки, выделенной им во временное пользование, принц сел наравне с Тенью, велев Назиму следить, чтобы никто не смог застать их врасплох. Чужеродная стихия запирала силу огненного мага едва ли не надежнее блокировочных браслетов. Земля тоже отзывалась с огромным трудом, но всё же отзывалась…
Потому прибежавшей на визг мальчишки девушки стоило опасаться. Определить природу её дара сходу Риман не смог, пока она не применила силу, это очень трудно. Но родственности, как с другими обладателями пламени не ощущал, значит, дар иного свойства. Применять же чары, чтобы убедиться в этом, Риман не рисковал. Девчонка может счесть это нападением и ответить, а начинать визит к заклятым врагам с того, что они разворотят половину острова, мягко говоря, неразумно.
Риман постарался ничем не выдать свою досаду, потом что к шаману совершенно не хотелось. Им бы сначала переговорить с главой селения, пусть любви между их народами нет, но всегда можно попытаться сыграть на жадности. И, кто знает, возможно им удалось бы договориться… Но фанатик Ратуса совсем иное дело.
- Мы будем тебе благодарны, госпожа.
Обращение заставило девушку приподнять брови и едва слышно хмыкнуть, но не польщенно, как рассчитывал принц, скорее, насмешливо. Оставалось надеться, что он не перепутал формы вежливости, всё-таки язык Аскейма учил довольно давно, да и в силу определенных причин возможности широко в нём практиковаться не было.
Пока девчонка не передумала, Риман вернул оружие на пояс, чувствуя всё тот же настойчивый взгляд, в котором, впрочем, не было того интереса, что проявляли придворные дамы. И это было довольно непривычно, к тому же для разнообразия даже немного приятно. Назим, уязвленный фактом воровства от мелкого поганца, недовольно косился на мальчишку, Тень, как и всегда, был невозмутим, разве что уделял особое внимание окружающим кустам. Высадились они в, казалось бы, самом безлюдном и диком месте, специально не став подплывать к излучине реки, где обычно строили селения северяне, но и дальний лес оказался удивительно популярным местом.
Девушка, всё ещё держащаяся настороженно, наклонилась к белобрысой макушке воришки, которого так и продолжала прижимать к себе спиной, и что-то едва слышно прошептала в его всклокоченные вихры. Мальчишка сначала насупился и даже попытался отрицательно помотать головой, потом явно смирился, разве что недовольно отодвинулся от жрицы. И одним неуловимым движением скользнул за неё, мгновенно растворяясь в кустах!
- Держи его! – Назим дернулся было в ту же сторону, но девица резко вскинула руки, согнув пальцы, будто когти хищной птицы, и в лицо дохнуло холодом и влагой. Нет, на них не обрушился дождь или снег, но вокруг хрупкой фигуры жрицы заклубилась сила. Изменился ветер, ещё мгновение назад бережно качавший пену бело-розовых цветов на кончиках ветвей, теперь он бросил листья и ветви им в лица. А глаза Кеа потемнели, наполняясь густой предгрозовой синевой, столь же опасной, как и притягательной. Едва слышно скрипнул металл вынимаемого кинжала, и Риман с большим трудом успел перехватить руку Тени, уже изготовившегося защищать жизнь наследника.
- Не шевелитесь, - он на грани слышимости отдал приказ, и спутники с видимой неохотой согласились. Впрочем, Риман не сомневался, если они сочтут угрозу слишком серьезной, на нападение хватит доли секунды.
- Он приведет шамана, вы ведь этого хотели, - жрица говорила чуть заторможено, с трудом выдавливая каждое слово, будто требовались неимоверные усилия для сдерживания призванной силы. Впрочем, так оно и было. Вода считается больше «женской» стезей, хотя и среди магов встречаются те, кто находился в гармонии с одной из самых спокойных и, одновременно, неуправляемых стихий. Впрочем, встречалось подобное редко, потому в тонкости управления такого вида дара Риман посвящен не был.
А маленькая жрица, не замечающая, как от носа по губам протянулась тонкая кровавая нить, была сильна. Сильна и совершенно не обучена, от этого по спине пробегал холодок.
Один из худших кошмаров любого опытного мага такой вот «самородок», в руках которого сосредоточена огромная мощь, с которой он совершенно не умеет обращаться. Девять из десяти уничтожат себя сами в тот момент, когда дар просыпается в крови, если рядом нет того, кто поможет обуздать магию.
Впрочем, даже это не было главным вопросом, которым сейчас задавался Риман. Потому что больше прочего его интересовало другое – кто и зачем посоветовал девчонке устроить тот шторм? Потому что не узнать силу, едва не отправившую их всех на дно моря, не мог.
Кончики пальцев ломило, да и головная боль была такой, что перед глазами всё плыло, но Кеа стойко старалась сдерживать дар. Раньше она никогда не пыталась делать что-то подобное, потому что не представляла даже, как можно эту силу использовать. Даже не так – для чего её можно использовать. Растопить снег в округе, чтобы тот тут же застыл ледяным озером? И какой в том толк? Вызвать наводнение? Тоже мало проку. Разве что устроить внеплановый отлив и насобирать рыбы и красивых ракушек, вот только море их кормит и вести себя подобным образом с тем, кто о тебе заботится, нехорошо.
Вот выплеснуть, оттолкнуть так, чтобы от ощущения исторгаемой силы потемнело в глазах, это она умела. Даже тот шторм вышел случайно, она же не знала, правильно ли всё сделала, может, можно было как-то иначе, не выжимать себя почти досуха. А сделать что-то полезное, нужное – нет. И эти дни, с тревогой прислушиваясь к себе и отмечая, что не чувствует в груди знакомое биение силы, думала, не наказание ли это за святотатственное отношение к морю? И что нужно попробовать поискать какие-то записи о хейдах. Или же сказания. Пусть знания эти поспешили запретить и предать забвению, да и прошло несколько столетий с тех пор, как последний храм лег руинами на склонах холма близ Рендебю, Кеа была уверена, что не всё забыто. Кто-то должен помнить, тот же дед, но на этот вопрос он коротко ответил, что ещё не время. Это тоже злило, потому что кто знает, что случится завтра, и когда вообще придет эта пора, но и характер Пааво был ей хорошо известен, если он сказал «нет», то упрашивать бесполезно.
А искать ответы у других опасно, интерес к запретной теме вызовет справедливые подозрения. И пусть Пааво единственный шаман на несколько дней пути, кто помешает встревоженным людям пригласить другого? Того, кто не связан родственными узами с девицей, ищущей закрытых знаний…
Темноглазый вызывал странные чувства. Он казался совсем чужим – речь, манеры, не говоря уже о внешности и одежде, но было в нём что-то такое, что невольно притягивало взгляд. И заставляло держаться настороже, следить за каждым движением.
- Пожалуйста, успокойся. – Южанин говорил тихо и мягко, и даже его нелепый говор, слишком растянутые гласные, теперь не вызывал веселья. – Никто не обидит ни тебя, ни мальчика. Мы пойдем к шаману и расскажем, как попали сюда. А теперь отзови силу, она вредит тебе.
Кеа отчего-то послушалась. От его тона – серьезного и спокойного или же от того, что в глазах плыли темные пятна от попыток удержать что рвущийся с кончиков пальцев дар, которые оказалось совсем не так просто приструнить, что собственное сознание, которого могла лишиться в любую минуту. Сила повиновалась с трудом, и понадобилось надавить, чтобы сведенные судорогой руки разогнулись, а непонятное нечто, бушевавшее в крови, улеглось у сердца.
Оно было недовольно, шумело и требовало отдать законную жертву, раз уже посмела разбудить.
- Кто тебя учил? – Сухая горячая ладонь легла Линискеа на щеку, отчего она вздрогнула и хотела отпрянуть, но сил хватило только на то, чтобы мотнуть головой, в попытке сбросить его пальцы. И даже тот факт, что пустынник стоит непозволительно близко, волновал слабо. – Никто, правильно?
- Отойдите, она опасна. – Рыжий, о котором Кеа умудрилась забыть, стоял тоже совсем близко, загораживая солнце. Оно пробивалось через его лохматую гриву, высветлив и без того яркие пряди до ало-золотого. И смотрел очень неодобрительно. Правда, не столько на саму девушку, сколько на этого Римана. Если она правильно поняла, и это и есть имя темноглазого.
- Она ещё ребенок и ничего не умеет. – Южанин сделал что-то такое, отчего боль в груди чуть стихла, да и дышать стало легче. Даже смогла вытереться грязной ладонью, и на коже к земляным разводам и следу травяного сока добавился кровавый мазок.
- Она опасный ребенок и едва нас не утопила, - тем не менее, рыжий оттеснил плечом Римана и, не обращая внимания на вялую попытку Кеа увернуться, положил свою лапищу ей на лоб. Рука была приятно прохладной, и от неё по всему телу будто побежали ручейки, снявшие тяжесть с ног, в ушах перестала шуметь кровь, и горячая боль ушла с глаз.
Когда зрение вернулось в полной мере, Линискеа хотела было отодвинуться, но позади колючий куст, впереди эти трое, потому принудила себя оставаться на месте.
- Мне уже лучше, мы можем идти.
Темноглазый взглядом показал рыжему, чтобы тот отошел. Незаметный третий стоял чуть поодаль, будто всё происходящее и вовсе его не касалось, только скользил рассеянным взглядом по кустам, и от этого его невозмутимого спокойствия было жутковато, будто вблизи свернулась кольцами змея и теперь наблюдает за каждым их шагом.
Пусть заминка эта была не совсем запланированной – Кеа собиралась нырнуть следом за Ингмаром – но, возможно, так даже лучше. У братишки было время отбежать подальше, а в том, что он будет мчаться быстрее ветра, Линискеа была уверена. И хотя оставаться наедине с чужаками было страшно до спазма в горле, они обязаны предупредить деревню, пусть даже и страшной ценой. Сама Кеа бегает не так быстро, да и может дать отпор сазу нескольким врагам, потому и шепнула брату, чтобы тот, не оглядываясь, поторопился к деду. Может, правильнее было бы бежать к старосте… Вот только дед ясно дал понять, что ждет южан, и они ему для чего-то нужны, потому перечить Линискеа не стала.
Она чуть отдышалась, делая вид, что не понимает быстрого обмена фразами между Риманом и рыжим, попыталась привести одежду в подобие порядка, но получилось плохо. Ну, хотя бы волосы пригладила. И, не оглядываясь, медленно пошла вдоль берега, зная, что чужаки последуют за ней.
- Она заведет нас в засаду. Мальчишка уже успел оповестить воинов! – Это шепотом горячился рыжий, его голос, низкий и чуть хрипловатый, звучал недовольно и даже немного зло. То ли кинжал был чем-то особо дорог, то ли не простил Ингмара, что тот пустил ему кровь.
- Нам всё равно нужно выйти к людям, - голос же темноглазого был спокоен и тих. Кеа приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. Шорох её шагов и шелест юбки почти заглушали их, потом девушка не торопилась прибавлять шаг. А ещё ей предстояло придумать, как уговорить никому не рассказывать о том, что они видели. Верить подлым пустынникам не станут, но и ронять семена подозрения тоже не стоит.
- Как вы поняли, кто я? – Кеа заговорила сама, когда перешептывание стало совсем неразборчивым. Поворачиваться спиной к чужакам очень не хотелось, но тропинка, извивающаяся по краю утеса, была слишком узкой, а южане не дураки и упускать её из виду не станут. Не говоря уже о том, что они не знают, куда идти, а у самой Кеа появится шанс хотя бы кого-то из них столкнуть в море.
Оно тихо вздыхало внизу, серое и искристое, дышало солью и мерно накатывало волнами на каменистое подножье, разбиваясь сероватой пеной.
- Красивое имя. Ты проводишь нас?
Девушка смотрела на него, будто не замечая остальных. И всё же Риман был готов поклясться, что она заметила и Тень, безмолвного слугу, приставленного к наследнику престола ещё несколько лет назад, и приготовившегося к бою Назима. Тот освободил руки, готовясь не то ставить щит, не то нападать на девчонку.
Она была совсем молодой. Лет пятнадцать-шестнадцать. Испачканное лицо, царапина через щеку, набрякшая редкими алыми каплями. Растрепанная коса цвета льна, в которой, будто застрявшие листья, виднелись вырезанные из кости и серебра мелкие фигурки. Светлые, почти прозрачные глаза не то серые, не то голубые, тени от покачивающихся веток скользили по её лицу, и глаза эти казались то темнее, то светлее. Поджатые добела губы, выдававшие её напряжение и страх. Они были совершенно оправданными, для девчонки, случайно наткнувшейся на чужаков, эта встреча могла закончиться очень плохо.
И она была жрицей, или как здесь могли называть девушек, подобных ей. Вот только из рассказов наставника Риман хорошо помнил, что женщин с даром в Аскейме нет. Доподлинно неизвестно по какой причине шаманы уничтожали одаренных девочек, но это подавалось как непреложная истина. Потому и спросил, откуда она здесь, быть может, выкрали из какого-то храма, или же вовсе попала в рабство ребенком. Но тогда её вряд ли оставили бы в живых, к тому же непривычные, но оттого не менее дорогие украшения на шее и в ушах девушки вряд ли могли принадлежать рабыне. Да и сама манера держать себя, не сгибая спину и не опуская глаз…
- Она сейчас сбежит, - Назим шептал едва слышно, но все же не беззвучно, и от звука его голоса жрица вздрогнула, словно очнувшись. Невольно посмотрела на второго мага, сведя к переносице темные брови, потом тряхнула головой, будто прогоняя непрошенные мысли. Серьги и подвески в косе задорно зазвенели.
- Я провожу вас к шаману.
Голос у неё был приятным, хоть и чуть низковатым для женщины. Да и сама Кеа была красива той красотой, которой славились расцветающие жрицы - неброской, но притягательной. От неё было трудно отвести взгляд даже сейчас, когда она была растрепанной и испуганной, пусть и старалась страха не показывать.
Впрочем, тут ещё стоит подумать, кому из них стоит бояться – дело ли в том, что они только сошли с корабля, многие недели проведя среди соленой воды, или сам чужой берег отвергал чужеродную силу, но Риман чувствовал себя так, будто чаровал несколько часов подряд, исчерпав себя почти полностью. Об этом он и говорил с Назимом, когда на берег, бренча повязанным на шее колокольчиком, выскочила мелкая рыжеватая коза, а за ней и всклокоченный мальчишка. Коза оказалась умнее и сбежала сразу, мальчишка решил присмотреться к чужакам, хоть и пытался неумело затаиться в кустах…
Они собирались осмотреться, осторожно разведать округу, пока команда корабля, пришвартованного чуть дальше за мысом, там, где глубина пролива позволяла встать на якорь максимально близко к берегу, отправилась на поиск материалов для ремонта. Высаживаться всем вместе было неразумно, да и разведать местность совсем не лишне, потому Риман предложил себя на роль исследователя. Восторга это предложение не вызвало, потому что дать ему достойное сопровождение не получалось – для ремонта нужны были свободные руки, а отпускать наследника практически одного слишком рискованно. Но и спорить с принцем крови, который всё путешествие вел себя образцово, капитан не стал. Здесь, на берегу, его власть заканчивалась, да и спорить с Риманом не хотелось. Всё-таки взрослый мужчина, а не неразумное дитя.
На весла небольшой шлюпки, выделенной им во временное пользование, принц сел наравне с Тенью, велев Назиму следить, чтобы никто не смог застать их врасплох. Чужеродная стихия запирала силу огненного мага едва ли не надежнее блокировочных браслетов. Земля тоже отзывалась с огромным трудом, но всё же отзывалась…
Потому прибежавшей на визг мальчишки девушки стоило опасаться. Определить природу её дара сходу Риман не смог, пока она не применила силу, это очень трудно. Но родственности, как с другими обладателями пламени не ощущал, значит, дар иного свойства. Применять же чары, чтобы убедиться в этом, Риман не рисковал. Девчонка может счесть это нападением и ответить, а начинать визит к заклятым врагам с того, что они разворотят половину острова, мягко говоря, неразумно.
Риман постарался ничем не выдать свою досаду, потом что к шаману совершенно не хотелось. Им бы сначала переговорить с главой селения, пусть любви между их народами нет, но всегда можно попытаться сыграть на жадности. И, кто знает, возможно им удалось бы договориться… Но фанатик Ратуса совсем иное дело.
- Мы будем тебе благодарны, госпожа.
Обращение заставило девушку приподнять брови и едва слышно хмыкнуть, но не польщенно, как рассчитывал принц, скорее, насмешливо. Оставалось надеться, что он не перепутал формы вежливости, всё-таки язык Аскейма учил довольно давно, да и в силу определенных причин возможности широко в нём практиковаться не было.
Пока девчонка не передумала, Риман вернул оружие на пояс, чувствуя всё тот же настойчивый взгляд, в котором, впрочем, не было того интереса, что проявляли придворные дамы. И это было довольно непривычно, к тому же для разнообразия даже немного приятно. Назим, уязвленный фактом воровства от мелкого поганца, недовольно косился на мальчишку, Тень, как и всегда, был невозмутим, разве что уделял особое внимание окружающим кустам. Высадились они в, казалось бы, самом безлюдном и диком месте, специально не став подплывать к излучине реки, где обычно строили селения северяне, но и дальний лес оказался удивительно популярным местом.
Девушка, всё ещё держащаяся настороженно, наклонилась к белобрысой макушке воришки, которого так и продолжала прижимать к себе спиной, и что-то едва слышно прошептала в его всклокоченные вихры. Мальчишка сначала насупился и даже попытался отрицательно помотать головой, потом явно смирился, разве что недовольно отодвинулся от жрицы. И одним неуловимым движением скользнул за неё, мгновенно растворяясь в кустах!
- Держи его! – Назим дернулся было в ту же сторону, но девица резко вскинула руки, согнув пальцы, будто когти хищной птицы, и в лицо дохнуло холодом и влагой. Нет, на них не обрушился дождь или снег, но вокруг хрупкой фигуры жрицы заклубилась сила. Изменился ветер, ещё мгновение назад бережно качавший пену бело-розовых цветов на кончиках ветвей, теперь он бросил листья и ветви им в лица. А глаза Кеа потемнели, наполняясь густой предгрозовой синевой, столь же опасной, как и притягательной. Едва слышно скрипнул металл вынимаемого кинжала, и Риман с большим трудом успел перехватить руку Тени, уже изготовившегося защищать жизнь наследника.
- Не шевелитесь, - он на грани слышимости отдал приказ, и спутники с видимой неохотой согласились. Впрочем, Риман не сомневался, если они сочтут угрозу слишком серьезной, на нападение хватит доли секунды.
- Он приведет шамана, вы ведь этого хотели, - жрица говорила чуть заторможено, с трудом выдавливая каждое слово, будто требовались неимоверные усилия для сдерживания призванной силы. Впрочем, так оно и было. Вода считается больше «женской» стезей, хотя и среди магов встречаются те, кто находился в гармонии с одной из самых спокойных и, одновременно, неуправляемых стихий. Впрочем, встречалось подобное редко, потому в тонкости управления такого вида дара Риман посвящен не был.
А маленькая жрица, не замечающая, как от носа по губам протянулась тонкая кровавая нить, была сильна. Сильна и совершенно не обучена, от этого по спине пробегал холодок.
Один из худших кошмаров любого опытного мага такой вот «самородок», в руках которого сосредоточена огромная мощь, с которой он совершенно не умеет обращаться. Девять из десяти уничтожат себя сами в тот момент, когда дар просыпается в крови, если рядом нет того, кто поможет обуздать магию.
Впрочем, даже это не было главным вопросом, которым сейчас задавался Риман. Потому что больше прочего его интересовало другое – кто и зачем посоветовал девчонке устроить тот шторм? Потому что не узнать силу, едва не отправившую их всех на дно моря, не мог.
Кончики пальцев ломило, да и головная боль была такой, что перед глазами всё плыло, но Кеа стойко старалась сдерживать дар. Раньше она никогда не пыталась делать что-то подобное, потому что не представляла даже, как можно эту силу использовать. Даже не так – для чего её можно использовать. Растопить снег в округе, чтобы тот тут же застыл ледяным озером? И какой в том толк? Вызвать наводнение? Тоже мало проку. Разве что устроить внеплановый отлив и насобирать рыбы и красивых ракушек, вот только море их кормит и вести себя подобным образом с тем, кто о тебе заботится, нехорошо.
Вот выплеснуть, оттолкнуть так, чтобы от ощущения исторгаемой силы потемнело в глазах, это она умела. Даже тот шторм вышел случайно, она же не знала, правильно ли всё сделала, может, можно было как-то иначе, не выжимать себя почти досуха. А сделать что-то полезное, нужное – нет. И эти дни, с тревогой прислушиваясь к себе и отмечая, что не чувствует в груди знакомое биение силы, думала, не наказание ли это за святотатственное отношение к морю? И что нужно попробовать поискать какие-то записи о хейдах. Или же сказания. Пусть знания эти поспешили запретить и предать забвению, да и прошло несколько столетий с тех пор, как последний храм лег руинами на склонах холма близ Рендебю, Кеа была уверена, что не всё забыто. Кто-то должен помнить, тот же дед, но на этот вопрос он коротко ответил, что ещё не время. Это тоже злило, потому что кто знает, что случится завтра, и когда вообще придет эта пора, но и характер Пааво был ей хорошо известен, если он сказал «нет», то упрашивать бесполезно.
А искать ответы у других опасно, интерес к запретной теме вызовет справедливые подозрения. И пусть Пааво единственный шаман на несколько дней пути, кто помешает встревоженным людям пригласить другого? Того, кто не связан родственными узами с девицей, ищущей закрытых знаний…
Темноглазый вызывал странные чувства. Он казался совсем чужим – речь, манеры, не говоря уже о внешности и одежде, но было в нём что-то такое, что невольно притягивало взгляд. И заставляло держаться настороже, следить за каждым движением.
- Пожалуйста, успокойся. – Южанин говорил тихо и мягко, и даже его нелепый говор, слишком растянутые гласные, теперь не вызывал веселья. – Никто не обидит ни тебя, ни мальчика. Мы пойдем к шаману и расскажем, как попали сюда. А теперь отзови силу, она вредит тебе.
Кеа отчего-то послушалась. От его тона – серьезного и спокойного или же от того, что в глазах плыли темные пятна от попыток удержать что рвущийся с кончиков пальцев дар, которые оказалось совсем не так просто приструнить, что собственное сознание, которого могла лишиться в любую минуту. Сила повиновалась с трудом, и понадобилось надавить, чтобы сведенные судорогой руки разогнулись, а непонятное нечто, бушевавшее в крови, улеглось у сердца.
Оно было недовольно, шумело и требовало отдать законную жертву, раз уже посмела разбудить.
- Кто тебя учил? – Сухая горячая ладонь легла Линискеа на щеку, отчего она вздрогнула и хотела отпрянуть, но сил хватило только на то, чтобы мотнуть головой, в попытке сбросить его пальцы. И даже тот факт, что пустынник стоит непозволительно близко, волновал слабо. – Никто, правильно?
- Отойдите, она опасна. – Рыжий, о котором Кеа умудрилась забыть, стоял тоже совсем близко, загораживая солнце. Оно пробивалось через его лохматую гриву, высветлив и без того яркие пряди до ало-золотого. И смотрел очень неодобрительно. Правда, не столько на саму девушку, сколько на этого Римана. Если она правильно поняла, и это и есть имя темноглазого.
- Она ещё ребенок и ничего не умеет. – Южанин сделал что-то такое, отчего боль в груди чуть стихла, да и дышать стало легче. Даже смогла вытереться грязной ладонью, и на коже к земляным разводам и следу травяного сока добавился кровавый мазок.
- Она опасный ребенок и едва нас не утопила, - тем не менее, рыжий оттеснил плечом Римана и, не обращая внимания на вялую попытку Кеа увернуться, положил свою лапищу ей на лоб. Рука была приятно прохладной, и от неё по всему телу будто побежали ручейки, снявшие тяжесть с ног, в ушах перестала шуметь кровь, и горячая боль ушла с глаз.
Когда зрение вернулось в полной мере, Линискеа хотела было отодвинуться, но позади колючий куст, впереди эти трое, потому принудила себя оставаться на месте.
- Мне уже лучше, мы можем идти.
Темноглазый взглядом показал рыжему, чтобы тот отошел. Незаметный третий стоял чуть поодаль, будто всё происходящее и вовсе его не касалось, только скользил рассеянным взглядом по кустам, и от этого его невозмутимого спокойствия было жутковато, будто вблизи свернулась кольцами змея и теперь наблюдает за каждым их шагом.
Пусть заминка эта была не совсем запланированной – Кеа собиралась нырнуть следом за Ингмаром – но, возможно, так даже лучше. У братишки было время отбежать подальше, а в том, что он будет мчаться быстрее ветра, Линискеа была уверена. И хотя оставаться наедине с чужаками было страшно до спазма в горле, они обязаны предупредить деревню, пусть даже и страшной ценой. Сама Кеа бегает не так быстро, да и может дать отпор сазу нескольким врагам, потому и шепнула брату, чтобы тот, не оглядываясь, поторопился к деду. Может, правильнее было бы бежать к старосте… Вот только дед ясно дал понять, что ждет южан, и они ему для чего-то нужны, потому перечить Линискеа не стала.
Она чуть отдышалась, делая вид, что не понимает быстрого обмена фразами между Риманом и рыжим, попыталась привести одежду в подобие порядка, но получилось плохо. Ну, хотя бы волосы пригладила. И, не оглядываясь, медленно пошла вдоль берега, зная, что чужаки последуют за ней.
- Она заведет нас в засаду. Мальчишка уже успел оповестить воинов! – Это шепотом горячился рыжий, его голос, низкий и чуть хрипловатый, звучал недовольно и даже немного зло. То ли кинжал был чем-то особо дорог, то ли не простил Ингмара, что тот пустил ему кровь.
- Нам всё равно нужно выйти к людям, - голос же темноглазого был спокоен и тих. Кеа приходилось напрягать слух, чтобы разобрать его слова. Шорох её шагов и шелест юбки почти заглушали их, потом девушка не торопилась прибавлять шаг. А ещё ей предстояло придумать, как уговорить никому не рассказывать о том, что они видели. Верить подлым пустынникам не станут, но и ронять семена подозрения тоже не стоит.
- Как вы поняли, кто я? – Кеа заговорила сама, когда перешептывание стало совсем неразборчивым. Поворачиваться спиной к чужакам очень не хотелось, но тропинка, извивающаяся по краю утеса, была слишком узкой, а южане не дураки и упускать её из виду не станут. Не говоря уже о том, что они не знают, куда идти, а у самой Кеа появится шанс хотя бы кого-то из них столкнуть в море.
Оно тихо вздыхало внизу, серое и искристое, дышало солью и мерно накатывало волнами на каменистое подножье, разбиваясь сероватой пеной.
