- Мамуль, сама же сказала, что послезавтра приедешь, если что-то забыли, потом и привезешь, - сменив душные джинсы на более удобные в этом смысле шорты, Марта, придерживая плоскую сумку, бочком протиснулась мимо родительницы.
- А ноутбук оставишь дома, - бдительная Ира тут же отобрала то, что дочка тщетно пыталась скрыть от её взгляда.
- Ну, мам!
- Не мамкай, и так из него не вылезаешь, - Ириска поправила немного растрепавшийся хвостик светлых волос, собранных на макушке. – Приеду, на часик дам. А то я тебя не знаю, оставь без присмотра, ты и ночью из сети выходить не будешь. Ларис, ответственность на тебе, - она, не обращая внимания на заканючившую девочку, повернулась к подруге, которая пыталась понять, кто и как будет таскать все добро в машину. – На речку одну не отпускайте, на солнце долго пусть не лежит, сладкого много не давайте…
- Все поняла, запру в подвале и посажу на хлеб и воду, - Лариса шутливо отсалютовала.
- Руку к пустой голове не прикладывают, - Ира чмокнула дочку во все ещё недовольно сморщенный нос.
- Я в панамке! – Лора поправила кокетливый кружевной край того, что уместнее было назвать даже не панамкой, а шляпкой.
- Вижу, потому и сказала к «пустой», а не непокрытой. Отзвоните, как приедете, поняли?
И Марта, и Лариса вымученно кивнули, потому что эту фразу слушали уже раз пять. За последние десять минут. Но ничего особо выдающегося не видели – Ириша всегда так реагировала на расставание с дочерью, пусть и знала, что с крестной она в полной безопасности, под присмотром и контролем, но с материнским инстинктом не поспоришь. Вот и приходилось выслушивать нечто похожее каждый раз, когда Лара возила Мартышку за город или просто оставляла у себя на выходные. Не сказать, что это бывало очень часто, все же и у Наумовой работы бывало столько, что до утра приходилось чертежи и сметы разгребать, но когда у Ириши случался аврал, а Валерка в этот момент уезжал в командировку, ночевку у крестной все сочли лучшим вариантом. Да и самой девочке нравилось у теть Лары, поэтому она горячо поддерживала похожие идеи. Не то, чтобы Лариса так уж напропалую баловала крестницу, в чем пыталась убедить Ириска, но их отношения были даже не родственными, а почти дружескими.
- Уф, свобода… - Лара сняла шляпку и обмахнулась ею, как веером.
- Я думала, нас сегодня не выпустят, - послав воздушный поцелуй стоящей у подъездной двери маме, Марта пристегнула ремень безопасности, на секунду нахмурившись, что крестная снова не пустила её на переднее сиденье. Да ну, глупость какая – у неё все одноклассники впереди сидят, папа тоже разрешает так ездить… Но после того, как теть Лара хоть и спокойно, но твердо ответила, что или Марта сидит сзади, пока не исполнится четырнадцать, или они будут добираться только общественным транспортом, девочка притихла и больше показательных выступлений не устраивала.
- Мама тебя любит, вот и беспокоится, - Лариса гораздо аккуратнее и осторожнее, чем обычно, выехала на дорогу и направилась к окружной. – Она знает, что все будет в порядке, просто у неё традиция такая. Ты же тоже веришь в какие-нибудь приметы?
- Ага, например, что нельзя наступать на канализационные люки, - девочка потыкала в кнопки на двери, опустила, потом снова подняла стекло, и только после этого успокоилась и уселась ровно.
- Почему? – внимательно следя, чтобы никакой лихач не встретился на узкой дорожке, Лара пошла на обгон медленно ползущего грузовичка, под завязку набитого какими-то коробками.
- Потому что это к неудаче, - Марта даже привстала, чтобы заглянуть в лицо крестной – неужели она не знает про это?! Все же знают!
- Ааа… Ну, в принципе, правильно, если люк открыт или крышка сдвинута с места, свалиться в канализационный колодец это удача небольшая, - Лара постаралась сдержать улыбку, чтобы ненароком не обидеть ребенка. А то сама, когда была мелкой, не прикрывала голову, если над ней летела воронья стая. Вроде как, от «двоек» спасалась. Хотя, если задуматься, то тоже верно – птички хоть летают и высоко, но гадят метко… - На самом деле это просто суеверия. Люди привыкают к таким мелочам, вот и твоя мама решила, что, если все это скажет и соблюдет, ничего плохого не будет.
Марта сосредоточенно кивнула, рассматривая пролетающие мимо частные дома городской окраины. Прямо возле дороги бабки торговали местной редиской и зеленью. Насколько местной могла быть редиска размером едва ли не с кулак взрослого человека, девочка не задумывалась, размышляя, как бы уговорить теть Лару оставить ей свой ноут хотя бы на денек.
Потому остаток пути они провели в тишине, разве что по радио крутили бесконечные рекламные блоки, изредка разбавляемые песнями. Но и это не мешало, давая каждой из попутчиц размышлять о своем.
Лариса, например, пыталась прикинуть шансы на то, что Ириска в последний момент не передумает и не отговорится чем-то совсем уж непредвиденным и сложным. А вероятность такого исхода была довольно велика. Не потому что Ирка такая трусиха (хотя и поэтому – тоже), наверное, для неё морально тяжело решиться на что-то, меняющее формат отношений и устоявшиеся связи. А ведь ни о каком уходе от Валерки Лариса и не заикалась. Просто вспомнить юность, наболтаться всласть и пожить незамужними девушками. Правда, Лара именно так и жила, но надо же делиться собственными достижениями.
Дачный поселок показался совсем быстро, а через пару поворотов - выкрашенные в синий цвет ворота родительской фазенды. И папа, стоящий рядом с кустом уже отцветшей сирени, чьи засохшие кисти казались неаккуратными побуревшими тряпочками, прилипшими к концам веток. Судя по тому, что через плечо у него лежала удочка, а под ногами стояло небольшое пластиковое ведерко, возвращался их патриарх с местного пруда. Неглубокий и с почти сплошь заросшим камышом берегом, тем не менее, на середине он был вполне внушительной глубины и прохлады – на дне било несколько ключей, не дающих сильно мелеть даже в очень жаркие годы.
- Все, выгружайся, - Лариса, посигналив на увлеченно болтающих мужчин, подъехала вплотную к воротам, собираясь загнать машину во двор. – Сразу позвони маме, она ждет.
- Сейчас.
Пока Мартышка отчитывалась перед руководящей инстанцией, Лара успела поздороваться и обняться с родителями, внедрить транспорт в узкий проезд между сараем и малинником и выслушать местные новости.
Ничего особо интересного тут не произошло, что даже радовало. Если учитывать ритм жизни самой Ларисы, приятно сознавать, что остались ещё места, где все течет неспешно и своим чередом. Этакое сонное царство.
Про то, что привезет крестницу, Лара предупредила заранее, чтобы не получилась ситуация с незваными гостями, поэтому теперь отдыхала на веранде. Приятно вот так посидеть, посматривая на уже полностью потемневшее небо, на котором изредка виднелись светлеющие брызги звезд, сыто жмурясь и размышляя, стоит идти спать уже сейчас или посидеть ещё немного, слушая выводящего трели соловья, притаившегося в зарослях панской вишни?
Внимание мамы полностью поглотила Марта, рассказывающая о своих делах, родителях и школьном выпускном. Надо же, придумали какую-то глупость – выпускной в четвертом классе… Папе было ни до чего, но это и понятно, какие тут бабские разговоры, когда в «Лиге Европы» идет рубка между «Зенитом» и «Аяксом»?!
Лариса уже почти созрела для отправки в кроватку, когда краем уха услышала своё имя, произнесенное Мартой:
- Нет, я с теть Ларой на природе, - девочка повернулась к разомлевшей в кресле-качалке Наумовой, прижимая к уху не по размеру большой смартфон. – Ага, передам. Спокойной ночи, дядь Саш.
От произнесенного имени дремотная нега с Ларисы если не спала, то что-то весьма близкое к этому. И как нахмурилась мама, собиравшая со стола чашки, от внимания тоже не укрылось. Как и недовольный взгляд, брошенный в сторону дочери.
Ну вот, приехали.
Естественно, Лариса не говорила родителям, с кем она работает, но они и сами уже давно перестали требовать с неё отчеты, смирившись с тем, что дочка выросла, у неё своя жизнь. Да и сама Лара не рвалась открывать все маме с папой. И ни к чему, и просто утомительно – они оба совершенно никак не связаны со строительством. Разве что лет десять назад папа соорудил антресоль, которая продержалась ровно год, а потом с грохотом обрушилась, хорошо, что никого не покалечила.
Да и просто время, когда она отчитывалась о происходящем, давно минуло. Похоже, что мама считала иначе. Вполне возможно, к такому же выводу придет и папа, когда найдет в себе силы оторваться от футбольного матча. Не то, чтобы они затаили зло на Сашку, но и тогда, когда он ещё не ушел в армию, и, тем более, после расставания не считали его достойной парой для единственной дочки. Так что, хоть Иришку они искренне любили и радовались, как родной, то вот с её братом всё было намного сложнее.
- Мамуль, давай помогу перемыть, и пойдем спать, а то совсем глаза слипаются, - Лара почти не симулировала, зевая. Разве что чуть-чуть подчеркнула собственную сонливость.
- Не надо, я сама, лучше иди, разложи диван для Марты, - хоть хмуриться мама и не перестала, но затевать разговор о Сашке в присутствии его племянницы тоже не стала. – Теплые одеяла в шкафу на верхней полке, сразу достань, а то потом, если замерзнете, будете ночью искать.
- Я помню, спасибо за ужин, - Лариса, проходя мимо, поцеловала мать в щеку и чуть повысила голос. – Пап, спокойной ночи. - Тот буркнул в ответ что-то неразборчивое, но с ноткой одобрения. – Мартыш, беги умываться и чистить зубы, жду тебя наверху.
Не дожидаясь ответа крестницы, Лариса поднялась по темной, довольно хлипкой на вид лестнице на мансарду, переделанную из чердака. Тут было совсем сумрачно, немного душновато и одуряющее пахло жасмином, растущим почти под окном. Включать свет не хотелось, но кто его знает, что лежит под ногами, поэтому пришлось эту романтику разрушать на корню.
Все, как и всегда – два старых потертых дивана, привезенных из родительской квартиры по принципу «если не на мусорку, то на дачу», огромный трехстворчатый шифоньер с одной зеркальной дверцей, небольшой столик возле окна и пара плетеных кресел по бокам от него. Немного выцветшая, но все равно нарядная скатерть, свисающая со столешницы бархатными кистями, едва-едва шевелящимися от сквозняка. Такими же кистями был украшен золотисто-коричневый абажур, затенявший лампочку. Странно, но эта знавшая лучшие годы мебель не смотрелась дряхлой. Скорее, благородно состарившейся, как ухоженная и чистенькая пожилая дама в поношенной шляпке и перчатках, кормящая голубей на главной площади.
Тонкий узорчатый тюль, не дающий рассмотреть ничего за окном. Хотя, что там рассматривать-то? Соседскую баню? Спасибо, этим добром она и при свете дня налюбовалась.
Здесь хотелось усесться в кресло с чашкой ароматного чая и вишневым вареньем и смотреть за окно, разрисованное дождевыми потоками. Перелистывать пожелтевшие страницы томика стихов Ахматовой и вздыхать вместе с поэтессой.
- Теть Лар, я всё, - Марта, громко топая по лестнице, почти ввалилась в комнату, тыльной стороной ладошки вытирая мокрый лоб.
- Поможешь? – Лариса тут же отвлеклась от мыслей и улыбнулась девочке, так похожей на Ириску. От отца у Мартышки был разве что цвет глаз – немного размытый зеленовато-карий, да чуть вздернутый нос. В остальном же она была копией матери, и именно такой Лара помнила подругу ещё с начальной школы.
- Ага.
Вдвоем могло получиться намного быстрее, если бы не пришла блажь немного подраться подушками, а потом пощекотать друг друга. Мама даже глуховато прикрикнула снизу, предлагая перестать беситься и укладываться.
- Теть Лар, - утихомирившаяся Марта зашебуршала на своем диване, стараясь не особо ворочаться, чтобы старая мебель не заскрипела пружинами.
- Что?
- Можно кое-что спросить? – в полумраке, к которому глаза привыкли далеко не сразу, было заметно, что девочка привстала со своего лежбища и теперь внимательно смотрит на крестную.
Вместо ответа Лариса немного подвинулась и приподняла одеяло. Девочка тут все слезла со своего спального места и уже через пару секунд заворочалась, устраиваясь под боком Лары.
- Так что ты хотела узнать? – женщина дождалась, когда Мартышка перестанет ворочаться и прижмется ступнями к её икрам. Эта привычка была у малышки ещё с самого детства.
- Мама с папой разводятся, да?
В принципе, Лариса ожидала почти любого вопроса. Не ей ли выпала честь объяснять ребенку, откуда берутся дети, и что такое месячные? Марта не скрывала, что любит маму, но спрашивать у неё почему-то стеснялась, хотя Лара, припоминая себя в её возрасте, понимала девочку, тоже не могла набраться смелости уточнить кое-какие моменты. Правда, сверстники быстренько просветили на этот счет, но собственную неловкость прекрасно помнила. Но вот, что Марта спросит сейчас именно об этом, не ожидала…
- С чего ты взяла? – не то, чтобы этим она пыталась потянуть время, но хотелось иметь хоть минутку на обдумывание ответа.
- Я уже не маленькая и вижу, как мама по ночам запирается в ванной и там плачет, - судя по тому, как скривилось личико Марты, прижатое к плечу Ларисы, девочка могла и сама последовать примеру родительницы. – И папа снова целыми днями не бывает дома…
- Ну, он же работает, - как ни не любила она Валерку, но настраивать дочь против отца… Это низко. Да и не таким уж плохим отцом он был. Что кобель, гуляющий направо и налево – другое дело, но Марту он любит, это заметно.
- Теть Ларис. Ну, хоть ты меня совсем за дурочку не держи! – это прозвучало с таким апломбом, что Лара едва удержалась от смешка, несмотря на всю невеселость ситуации. – У меня в классе есть Машка Смирнова, у неё папа ушел к любовнице, а Машку с её мамой бросил… А потом меня отправили вместе с тобой сюда. Нет, ты не подумай, мне тут хорошо!
Да уж, как тут не научишься раньше времени тому, чего ребенок видеть вообще не должен, когда вокруг одни наглядные примеры…
- Мартыш, - Наумова подгребла девочку поближе, прижавшись щекой к пушистым волосам, собранным на ночь в две свободные косички. – У всех людей иногда бывают проблемы. Вроде, все хорошо, но постепенно накапливаются какие-то обиды, неразрешенные вопросы. И тогда нужно дать им время разобраться между собой, - она на секунду коснулась губами гладкого детского лба. – И мама с папой никуда тебя не отправляли, даже думать о таком не смей. Они тебя очень любят и скучают, но сейчас уже почти лето, чего тебе сидеть в городе?
- А это точно не потому, что я им мешаю?
- Точно. Зуб даю, - Лариса щелкнула ногтем большого пальца по верхнему клыку. Надо же, как быстро всплывают, казалось бы, давно забытые привычки. – Просто они боятся, что ты можешь начать чувствовать себя в чем-то виноватой, если увидишь, что они ругаются.
- А зачем они будут ругаться?
- Затем, что даже взрослые люди иногда делают ошибки и поступают неумно. Затем, что невозможно жить рядом с другим человеком, и никогда не поссориться. Это только в сказках так бывает. А в реальной жизни люди ругаются и мирятся, о чем-то спорят, а потом соглашаются. Это не потому что они не любят или надоели друг другу, просто вот так все и происходит. И родители не хотят, чтобы ты обижалась на кого-то из них за то, что они в чем-то ошиблись. Потому что очень дорожат твоим мнением и твоей любовью.
- А ноутбук оставишь дома, - бдительная Ира тут же отобрала то, что дочка тщетно пыталась скрыть от её взгляда.
- Ну, мам!
- Не мамкай, и так из него не вылезаешь, - Ириска поправила немного растрепавшийся хвостик светлых волос, собранных на макушке. – Приеду, на часик дам. А то я тебя не знаю, оставь без присмотра, ты и ночью из сети выходить не будешь. Ларис, ответственность на тебе, - она, не обращая внимания на заканючившую девочку, повернулась к подруге, которая пыталась понять, кто и как будет таскать все добро в машину. – На речку одну не отпускайте, на солнце долго пусть не лежит, сладкого много не давайте…
- Все поняла, запру в подвале и посажу на хлеб и воду, - Лариса шутливо отсалютовала.
- Руку к пустой голове не прикладывают, - Ира чмокнула дочку во все ещё недовольно сморщенный нос.
- Я в панамке! – Лора поправила кокетливый кружевной край того, что уместнее было назвать даже не панамкой, а шляпкой.
- Вижу, потому и сказала к «пустой», а не непокрытой. Отзвоните, как приедете, поняли?
И Марта, и Лариса вымученно кивнули, потому что эту фразу слушали уже раз пять. За последние десять минут. Но ничего особо выдающегося не видели – Ириша всегда так реагировала на расставание с дочерью, пусть и знала, что с крестной она в полной безопасности, под присмотром и контролем, но с материнским инстинктом не поспоришь. Вот и приходилось выслушивать нечто похожее каждый раз, когда Лара возила Мартышку за город или просто оставляла у себя на выходные. Не сказать, что это бывало очень часто, все же и у Наумовой работы бывало столько, что до утра приходилось чертежи и сметы разгребать, но когда у Ириши случался аврал, а Валерка в этот момент уезжал в командировку, ночевку у крестной все сочли лучшим вариантом. Да и самой девочке нравилось у теть Лары, поэтому она горячо поддерживала похожие идеи. Не то, чтобы Лариса так уж напропалую баловала крестницу, в чем пыталась убедить Ириска, но их отношения были даже не родственными, а почти дружескими.
- Уф, свобода… - Лара сняла шляпку и обмахнулась ею, как веером.
- Я думала, нас сегодня не выпустят, - послав воздушный поцелуй стоящей у подъездной двери маме, Марта пристегнула ремень безопасности, на секунду нахмурившись, что крестная снова не пустила её на переднее сиденье. Да ну, глупость какая – у неё все одноклассники впереди сидят, папа тоже разрешает так ездить… Но после того, как теть Лара хоть и спокойно, но твердо ответила, что или Марта сидит сзади, пока не исполнится четырнадцать, или они будут добираться только общественным транспортом, девочка притихла и больше показательных выступлений не устраивала.
- Мама тебя любит, вот и беспокоится, - Лариса гораздо аккуратнее и осторожнее, чем обычно, выехала на дорогу и направилась к окружной. – Она знает, что все будет в порядке, просто у неё традиция такая. Ты же тоже веришь в какие-нибудь приметы?
- Ага, например, что нельзя наступать на канализационные люки, - девочка потыкала в кнопки на двери, опустила, потом снова подняла стекло, и только после этого успокоилась и уселась ровно.
- Почему? – внимательно следя, чтобы никакой лихач не встретился на узкой дорожке, Лара пошла на обгон медленно ползущего грузовичка, под завязку набитого какими-то коробками.
- Потому что это к неудаче, - Марта даже привстала, чтобы заглянуть в лицо крестной – неужели она не знает про это?! Все же знают!
- Ааа… Ну, в принципе, правильно, если люк открыт или крышка сдвинута с места, свалиться в канализационный колодец это удача небольшая, - Лара постаралась сдержать улыбку, чтобы ненароком не обидеть ребенка. А то сама, когда была мелкой, не прикрывала голову, если над ней летела воронья стая. Вроде как, от «двоек» спасалась. Хотя, если задуматься, то тоже верно – птички хоть летают и высоко, но гадят метко… - На самом деле это просто суеверия. Люди привыкают к таким мелочам, вот и твоя мама решила, что, если все это скажет и соблюдет, ничего плохого не будет.
Марта сосредоточенно кивнула, рассматривая пролетающие мимо частные дома городской окраины. Прямо возле дороги бабки торговали местной редиской и зеленью. Насколько местной могла быть редиска размером едва ли не с кулак взрослого человека, девочка не задумывалась, размышляя, как бы уговорить теть Лару оставить ей свой ноут хотя бы на денек.
Потому остаток пути они провели в тишине, разве что по радио крутили бесконечные рекламные блоки, изредка разбавляемые песнями. Но и это не мешало, давая каждой из попутчиц размышлять о своем.
Лариса, например, пыталась прикинуть шансы на то, что Ириска в последний момент не передумает и не отговорится чем-то совсем уж непредвиденным и сложным. А вероятность такого исхода была довольно велика. Не потому что Ирка такая трусиха (хотя и поэтому – тоже), наверное, для неё морально тяжело решиться на что-то, меняющее формат отношений и устоявшиеся связи. А ведь ни о каком уходе от Валерки Лариса и не заикалась. Просто вспомнить юность, наболтаться всласть и пожить незамужними девушками. Правда, Лара именно так и жила, но надо же делиться собственными достижениями.
Дачный поселок показался совсем быстро, а через пару поворотов - выкрашенные в синий цвет ворота родительской фазенды. И папа, стоящий рядом с кустом уже отцветшей сирени, чьи засохшие кисти казались неаккуратными побуревшими тряпочками, прилипшими к концам веток. Судя по тому, что через плечо у него лежала удочка, а под ногами стояло небольшое пластиковое ведерко, возвращался их патриарх с местного пруда. Неглубокий и с почти сплошь заросшим камышом берегом, тем не менее, на середине он был вполне внушительной глубины и прохлады – на дне било несколько ключей, не дающих сильно мелеть даже в очень жаркие годы.
- Все, выгружайся, - Лариса, посигналив на увлеченно болтающих мужчин, подъехала вплотную к воротам, собираясь загнать машину во двор. – Сразу позвони маме, она ждет.
- Сейчас.
Пока Мартышка отчитывалась перед руководящей инстанцией, Лара успела поздороваться и обняться с родителями, внедрить транспорт в узкий проезд между сараем и малинником и выслушать местные новости.
Ничего особо интересного тут не произошло, что даже радовало. Если учитывать ритм жизни самой Ларисы, приятно сознавать, что остались ещё места, где все течет неспешно и своим чередом. Этакое сонное царство.
Про то, что привезет крестницу, Лара предупредила заранее, чтобы не получилась ситуация с незваными гостями, поэтому теперь отдыхала на веранде. Приятно вот так посидеть, посматривая на уже полностью потемневшее небо, на котором изредка виднелись светлеющие брызги звезд, сыто жмурясь и размышляя, стоит идти спать уже сейчас или посидеть ещё немного, слушая выводящего трели соловья, притаившегося в зарослях панской вишни?
Внимание мамы полностью поглотила Марта, рассказывающая о своих делах, родителях и школьном выпускном. Надо же, придумали какую-то глупость – выпускной в четвертом классе… Папе было ни до чего, но это и понятно, какие тут бабские разговоры, когда в «Лиге Европы» идет рубка между «Зенитом» и «Аяксом»?!
Лариса уже почти созрела для отправки в кроватку, когда краем уха услышала своё имя, произнесенное Мартой:
- Нет, я с теть Ларой на природе, - девочка повернулась к разомлевшей в кресле-качалке Наумовой, прижимая к уху не по размеру большой смартфон. – Ага, передам. Спокойной ночи, дядь Саш.
От произнесенного имени дремотная нега с Ларисы если не спала, то что-то весьма близкое к этому. И как нахмурилась мама, собиравшая со стола чашки, от внимания тоже не укрылось. Как и недовольный взгляд, брошенный в сторону дочери.
Ну вот, приехали.
Естественно, Лариса не говорила родителям, с кем она работает, но они и сами уже давно перестали требовать с неё отчеты, смирившись с тем, что дочка выросла, у неё своя жизнь. Да и сама Лара не рвалась открывать все маме с папой. И ни к чему, и просто утомительно – они оба совершенно никак не связаны со строительством. Разве что лет десять назад папа соорудил антресоль, которая продержалась ровно год, а потом с грохотом обрушилась, хорошо, что никого не покалечила.
Да и просто время, когда она отчитывалась о происходящем, давно минуло. Похоже, что мама считала иначе. Вполне возможно, к такому же выводу придет и папа, когда найдет в себе силы оторваться от футбольного матча. Не то, чтобы они затаили зло на Сашку, но и тогда, когда он ещё не ушел в армию, и, тем более, после расставания не считали его достойной парой для единственной дочки. Так что, хоть Иришку они искренне любили и радовались, как родной, то вот с её братом всё было намного сложнее.
- Мамуль, давай помогу перемыть, и пойдем спать, а то совсем глаза слипаются, - Лара почти не симулировала, зевая. Разве что чуть-чуть подчеркнула собственную сонливость.
- Не надо, я сама, лучше иди, разложи диван для Марты, - хоть хмуриться мама и не перестала, но затевать разговор о Сашке в присутствии его племянницы тоже не стала. – Теплые одеяла в шкафу на верхней полке, сразу достань, а то потом, если замерзнете, будете ночью искать.
- Я помню, спасибо за ужин, - Лариса, проходя мимо, поцеловала мать в щеку и чуть повысила голос. – Пап, спокойной ночи. - Тот буркнул в ответ что-то неразборчивое, но с ноткой одобрения. – Мартыш, беги умываться и чистить зубы, жду тебя наверху.
Не дожидаясь ответа крестницы, Лариса поднялась по темной, довольно хлипкой на вид лестнице на мансарду, переделанную из чердака. Тут было совсем сумрачно, немного душновато и одуряющее пахло жасмином, растущим почти под окном. Включать свет не хотелось, но кто его знает, что лежит под ногами, поэтому пришлось эту романтику разрушать на корню.
Все, как и всегда – два старых потертых дивана, привезенных из родительской квартиры по принципу «если не на мусорку, то на дачу», огромный трехстворчатый шифоньер с одной зеркальной дверцей, небольшой столик возле окна и пара плетеных кресел по бокам от него. Немного выцветшая, но все равно нарядная скатерть, свисающая со столешницы бархатными кистями, едва-едва шевелящимися от сквозняка. Такими же кистями был украшен золотисто-коричневый абажур, затенявший лампочку. Странно, но эта знавшая лучшие годы мебель не смотрелась дряхлой. Скорее, благородно состарившейся, как ухоженная и чистенькая пожилая дама в поношенной шляпке и перчатках, кормящая голубей на главной площади.
Тонкий узорчатый тюль, не дающий рассмотреть ничего за окном. Хотя, что там рассматривать-то? Соседскую баню? Спасибо, этим добром она и при свете дня налюбовалась.
Здесь хотелось усесться в кресло с чашкой ароматного чая и вишневым вареньем и смотреть за окно, разрисованное дождевыми потоками. Перелистывать пожелтевшие страницы томика стихов Ахматовой и вздыхать вместе с поэтессой.
- Теть Лар, я всё, - Марта, громко топая по лестнице, почти ввалилась в комнату, тыльной стороной ладошки вытирая мокрый лоб.
- Поможешь? – Лариса тут же отвлеклась от мыслей и улыбнулась девочке, так похожей на Ириску. От отца у Мартышки был разве что цвет глаз – немного размытый зеленовато-карий, да чуть вздернутый нос. В остальном же она была копией матери, и именно такой Лара помнила подругу ещё с начальной школы.
- Ага.
Вдвоем могло получиться намного быстрее, если бы не пришла блажь немного подраться подушками, а потом пощекотать друг друга. Мама даже глуховато прикрикнула снизу, предлагая перестать беситься и укладываться.
- Теть Лар, - утихомирившаяся Марта зашебуршала на своем диване, стараясь не особо ворочаться, чтобы старая мебель не заскрипела пружинами.
- Что?
- Можно кое-что спросить? – в полумраке, к которому глаза привыкли далеко не сразу, было заметно, что девочка привстала со своего лежбища и теперь внимательно смотрит на крестную.
Вместо ответа Лариса немного подвинулась и приподняла одеяло. Девочка тут все слезла со своего спального места и уже через пару секунд заворочалась, устраиваясь под боком Лары.
- Так что ты хотела узнать? – женщина дождалась, когда Мартышка перестанет ворочаться и прижмется ступнями к её икрам. Эта привычка была у малышки ещё с самого детства.
- Мама с папой разводятся, да?
В принципе, Лариса ожидала почти любого вопроса. Не ей ли выпала честь объяснять ребенку, откуда берутся дети, и что такое месячные? Марта не скрывала, что любит маму, но спрашивать у неё почему-то стеснялась, хотя Лара, припоминая себя в её возрасте, понимала девочку, тоже не могла набраться смелости уточнить кое-какие моменты. Правда, сверстники быстренько просветили на этот счет, но собственную неловкость прекрасно помнила. Но вот, что Марта спросит сейчас именно об этом, не ожидала…
- С чего ты взяла? – не то, чтобы этим она пыталась потянуть время, но хотелось иметь хоть минутку на обдумывание ответа.
- Я уже не маленькая и вижу, как мама по ночам запирается в ванной и там плачет, - судя по тому, как скривилось личико Марты, прижатое к плечу Ларисы, девочка могла и сама последовать примеру родительницы. – И папа снова целыми днями не бывает дома…
- Ну, он же работает, - как ни не любила она Валерку, но настраивать дочь против отца… Это низко. Да и не таким уж плохим отцом он был. Что кобель, гуляющий направо и налево – другое дело, но Марту он любит, это заметно.
- Теть Ларис. Ну, хоть ты меня совсем за дурочку не держи! – это прозвучало с таким апломбом, что Лара едва удержалась от смешка, несмотря на всю невеселость ситуации. – У меня в классе есть Машка Смирнова, у неё папа ушел к любовнице, а Машку с её мамой бросил… А потом меня отправили вместе с тобой сюда. Нет, ты не подумай, мне тут хорошо!
Да уж, как тут не научишься раньше времени тому, чего ребенок видеть вообще не должен, когда вокруг одни наглядные примеры…
- Мартыш, - Наумова подгребла девочку поближе, прижавшись щекой к пушистым волосам, собранным на ночь в две свободные косички. – У всех людей иногда бывают проблемы. Вроде, все хорошо, но постепенно накапливаются какие-то обиды, неразрешенные вопросы. И тогда нужно дать им время разобраться между собой, - она на секунду коснулась губами гладкого детского лба. – И мама с папой никуда тебя не отправляли, даже думать о таком не смей. Они тебя очень любят и скучают, но сейчас уже почти лето, чего тебе сидеть в городе?
- А это точно не потому, что я им мешаю?
- Точно. Зуб даю, - Лариса щелкнула ногтем большого пальца по верхнему клыку. Надо же, как быстро всплывают, казалось бы, давно забытые привычки. – Просто они боятся, что ты можешь начать чувствовать себя в чем-то виноватой, если увидишь, что они ругаются.
- А зачем они будут ругаться?
- Затем, что даже взрослые люди иногда делают ошибки и поступают неумно. Затем, что невозможно жить рядом с другим человеком, и никогда не поссориться. Это только в сказках так бывает. А в реальной жизни люди ругаются и мирятся, о чем-то спорят, а потом соглашаются. Это не потому что они не любят или надоели друг другу, просто вот так все и происходит. И родители не хотят, чтобы ты обижалась на кого-то из них за то, что они в чем-то ошиблись. Потому что очень дорожат твоим мнением и твоей любовью.
