Руки опустились вдоль туловища, как бы показывая ему насколько я устала. Даже обороняться от него не смогла бы сейчас.
- Мстит? – усмешка, - слишком тупо. Скорее, как сказал брат, пытается выгородить свой косяк и припрятать его поглубже.
Я непонимающе его оглядела, не понимая намека. Муж хмыкнул и закатил глаза.
- Вадим был заочно связан с ним каким-то делом. Не знал, кто именно крыса в отделе, но вскоре догадался – пошли перестановки, увольнения и твой кхм… бывший выполз на свет, - он усмехнулся, - в хорошей должности и с деньгами. А после начал мешать жить брату. Прикрыл больше половины его людей и остался при должности, - он оскалился, - теперь точит зубы на самого Вадима.
Забавно, но Никита сказал мне, что я не достойна рассказа от Артёма, но рассказал всё сам. Словно не выдержал или… попытался ввести меня в заблуждение? Чтобы я рассказала о чём-то Артему?
- Меня закроют вместе с братом, если что, - он пристально уставился на меня, - останешься одна, сразу побежишь к нему обратно?
Последний вопрос он практически выплюнул. Я замотала головой и отпустила её ниже, скрывая глаза. Боже, как же я жаждала того, чтобы Артём посадит их в тюрьму! Я бы осталась в относительном спокойствии в этот момент. Уехала бы из города и никогда бы не возвращалась обратно!
- Узнаешь, что – скажешь мне, - смешок, - он теперь вокруг твоей юбки крутиться будет долго. Прыгнешь к нему в койку, убью. И не тебя одну, - он скосил взгляд к дочери.
Я дернулась.
- Я и не…
- Ой, заткнись, - он поднялся с табуретки, подопнул её под стол и пошёл было в комнату, но я не выдержала:
- Ты забрал детские деньги из банки в ванной? – голос дрожал, а мысли разбегались.
Будто он сейчас мог подойти и ударить меня. Но он так не делал, хоть и угрожал. Вселяло ли это в меня уверенность? Конечно же нет.
- Я, - ответ со снисходительной улыбкой, - а не надо было?
Ответа на этот вопрос, который не спровоцировал бы его, я не придумала.
- Вот и я подумал о том, что это не твоё дело, - уголок его губ опасно дёрнулся.
Я бы назвала его мерзким, если бы могла кого-то как-то называть. Себя же назвала бы жалкой. Потому что выхода из этой ситуации, кроме как занимать, я не видела.
Карина не даст, скажет, что у неё нет. Остается только мама. Но она больше тысячи дать и не сможет. Ни один банк или контора по займам не даст мне и гроша. Продавать у меня нечего. Если я займу, то смогу купить смесь, а насчет еды то…
Телефон завибрировал СМС-кой в кармане.
И это было выходом. Плохим, отвратительным, гадким выходом из ситуации. Но единственным.
«Даже не орал, как идиот – достижение. Знал, что я прослушиваю его? Что там с деньгами? И неожиданный вопрос в моей голове: а ты давно в больничке была, дурёха?» - длинное сообщение от Артёма.
Я замешкалась. Но ответила: «Я могу занять у тебя денег? Не больше пяти тысяч. Клянусь, что верну в следующем месяце».
Говорить ему про больницу, так же, как и про остальное, не стала – в голове и так был шум, от которого хотелось зажаться в уголок.
«Что там тебе твой урод сказал? Как насчет секса за деньги? Как по мне, замечательная идея!» - мне захотелось выключить телефон, что я и сделала.
Но лишь заблокировала экран, ощутив слёзы на щеках.
«Шутка. Для особо сентиментальных выдумщиц - просьба не судить строго. А если серьёзно, то услуга за услугу: ты идешь в больницу на днях, а я даю тебе денег безвозмездно. Могу даже с дочерью посидеть. Или отвезти тебя вместе с ней»
Меня резко отпустило. Словно камень с души упал.
«Не безвозмездно – я отдам. Но я согласна. Оставлю Соню с Кариной. Спасибо»
Тишина пару минут и его ответ: «Я могу дать тебе намного больше»
Я мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли и спросила, пытаясь перевести тему переписки, иначе он не отвяжется: «Ты прослушиваешь нас? И… то, что сказал Никита правда? Ты состоял в банде Шанхая?».
Ответ я ждала долго. Даже успела перечитать нашу переписку и удалить, чтобы никто никогда не смог её прочитать. Особенно муж. Я никого не планировала подставлять.
«Уверена, что хочешь это знать?» - задал вопрос он.
Отвечать ему я не стала. Этим бы я полезла не в своё дело. Уже не моё.
Стерла и эти его слова, убрала телефон и пошла в ванную. Ежедневную стирку ещё никто не отменял.
День сурка. Раз за разом. Множество раз.
Тяжёлые дни, омрачённые моими упадническими мыслями. Я и в самом деле устала. От той ямы, в которую погружена с головой. Опасные соображения, которые я отгоняю только ради Сони.
Забавно, но мне столько раз говорили, какой бедный и несчастный Артём. Как тяжело ему далась наша разлука и расставание. Насколько сильно он переживал и как глубоко погрузился в работу. Мама, сам Тёма, нередко окружающие, иногда даже Карина. Но никогда никто не упоминал меня. И ладно бы меня – всем была безразлична моя дочь, которая, словно за мной на цепочке, несла этот проклятый крест.
Это было самым кошмарным.
- Василисонька! – донеслось до моего уха противоречащее моим же мыслям.
Мы с дочерью и коляской как раз выбирались из квартиры, чтобы навернуть очередной круг по нашему району, и были сбиты с толку этим выкриком. А всё потому, что это была Галина Ивановна – мама Артёма. Что было просто умопомрачительно кошмарным, и мне стоило бы сбежать уже сейчас, однако я заметила, как она поднялась с кресла, а значит из её цепкой хватки не скрыться.
Она относилась к тем самым жутким типам людей, которые от собственной доброты и счастья готовы растерзать тебя на части и утопить в любви. И это, как по мне, было в миллион раз хуже, чем если бы она оскорбляла меня так, как делала моя мама.
- Давай помогу! – худощавая женщина подскочила ко мне, с силой отобрала коляску и поволокла её одной стороной с колесиками вниз, - как ваши дела?
Она обернулась и уставилась на мою дочь с пламенем в глазах.
- Хорошо, спасибо, - вежливо улыбнулась я.
Выдавила улыбку ей в ответ, иначе она начала бы копаться в моих мозгах, пока не «решит все проблемы». Или не заклюет добротой до смерти. Профессия детского психолога обязывает – она даже с семьей всё это постоянно практикует.
- Как замечательно! – она дотянула коляску до ступеней и остановилась, глядя на них с сомнением, - Артем сегодня на дежурстве, вот я и решила сходить ммм… в гости? – она выдохнула с тяжестью и продолжила путь вниз, - скорее прибраться и приготовить ему покушать. Все эти доставки меня угнетают. Разве можно постоянно ими питаться? Вот с тобой он даже пару килограмм лишних набрал! – хитрый взгляд на меня и вновь щебетание, - а сейчас… за вас с Сонечкой переживает, - она поджала губы, - осунулся, похудел и… совсем… со своей работой!
С последнего пролёта она практически слетела, кажется, пряча слёзы. Или имитируя их для меня.
- Там морозец, - она рывком расправила коляску, будто секунду назад ничего и не было, и добежала до меня, - ну же! Показывай! – ловкие пальцы пробежались по комбинезончику и добрались до пухлых щёчек моей дочери, - ах! А глазки действительно Тёмочкины!
Я закатила глаза.
- Это не его… - начала я.
- И бровки тоже, - горела она, - волосы тоже тёмные? – и не дожидаясь моего ответа, - ну точно копия! Личико – вылитый Артём в детстве! Я тебе показывала фотографии, помнишь? Просто с него срисовывали!
Я выдохнула с весомой долей тяжести и прошагала до коляски. Затем положила в неё дочь и двинулась к домофону. Писк открытого замка, и в нос ударяет свежий запах улицы.
- Спасибо, что проводили, но нам пора, - буркнула я.
- Ах, я тебе не сказала? Я совершеннейшим образом не занята сегодня и решила посвятить себя помощи тебе! – обрадовала она меня, - вечером вернется Тёма и отвезет меня домой. А мы пока чай попьем, погуляем и приготовим что-нибудь, как раньше, помнишь? – пронзительный взгляд на меня, - тебе раньше нравилось.
Откровенная манипуляция. Очевидная настолько, что заметил бы каждый.
- Я не могу пригласить вас кхм… в гости, - колёса коляски начали накручивать на себя липкий подтаявший снег.
Мороз? Да тут всё тает!
И это было не так хорошо, потому что мне придётся просидеть с женщиной на лавочке у подъезда как минимум час. А разговаривать с ней сегодня, как уже стало ясно, я не хотела.
- Почему же? – искренне удивилась она.
Я пожала плечами.
- У меня не убрано, - соврала я, надеясь, что так она отстанет.
Потому как убираться для неё было сродни каторге – даже говоря, что пришла наводить порядок к Артему, она имела в виду «проследила за нанятыми уборщицами». У них в семье это было нормой, в отличие от нашей. У нас попросту не было столько денег. Забавно, что две настолько разные семьи жили на одной улице.
- Так это же отлично! – воскликнула она, ревностно наблюдая за тем, как я сажусь на только что очищенную от снега лавочку, - как раз приберусь и у тебя.
Я качнула головой, не принимая её слов. Наверное, я невзлюбила подобное отношение сейчас только потому, что не заслуживала его.
- Я справлюсь сама, - прикрыла уставшие глаза я.
- Ты выглядишь уставшей, - она плюхнулась рядом и сжала пальцами мою руку, - это заметил даже Артём. А он, знаешь ли, мужчина. Ты же понимаешь насколько они слепы в таких вещах.
- Он вас подослал, - раскрыла всеобщий заговор я.
Она пожала плечами, немного поджала губы и сжала мою руку сильнее.
- Он переживает о тебе… точнее о вас, - она заглянула в коляску к Соне, - она такая маленькая, - резкий взгляд мне в глаза, - вам всего хватает?
Я быстро кивнула, однако она даже не заметила этого.
- Район здесь скверный, - носок её сапожка пнул сугроб и продолжил делать в нем траншею, - я говорила ему, чтобы он не покупал здесь квартиры, а он… - она грустно улыбнулась, - за тобой бежит, Василисонька. Отпускать совсем не хочет.
Я вновь закатила глаза. Но промолчала, осознавая, что это только начало.
- Любит сильно, - она поджала губы, - как и мы с папой, - честный взгляд на меня, - а после того, как он рассказал нам о Сонечке, так… зачем говоришь, что она не Артёмова дочь, если она так похожа на него? Уж как я обрадовалась тогда! Всё говорила вам ребёночка завести, а вы… так и получилось – разладилась семья, а Сонечка теперь даже на другого папку записана! Так бы хоть денег на неё давали, чтобы вы…
- Это не его ребенок, - в который раз повторила я.
Она дёрнула головой в сторону и быстро захлопала веками. Вот теперь она по-настоящему сдерживала слёзы.
- Как же не его, если…
- Он хотел делать тест – пусть делает! – неожиданно разозлилась я, - я даже дам проклятое согласие! Может после этого вы поймёте и отстанете от меня?!
Надоели талдычить. Слишком частое повторение лжи, в которую они сами не верят. Пытаются вернуть меня? Зачем? Наши отношения и в самом деле были хорошими до всего этого… ужаса. Я даже удивлялась, когда мои прошлые подруги рассказывали о «ханже-свекрови», потому что моя была очень хорошей. Но… она позвонила мне тогда. В тот самый вечер, когда я ушла от Артема. И столько дерьма про себя я не слышала никогда.
Артем не рассказывал ей о наших проблемах. Не говорил и своему отцу – болтовней обычно страдала я. В тот вечер он много выпил и въехал в какой-то столб. Не пострадал, да и в больницу никто его упечь не смог, однако его мама поняла всё сразу. И естественно обвинила меня. Как итог – это первый диалог между нами больше чем за год. И она делает вид, что всё осталось по-прежнему.
Замечательная идея.
- Василисушка, - вновь исковеркала моё имя она, - солнце, пойми, что никто кроме тебя ему не ну…
- Погодите. А сам Артём знает вообще, что вы здесь? – перебила её я.
Отчего женщина поджала губы, дёрнулась, но осталась сидеть рядом.
- Это сюрприз, - сообщили мне.
Я хмыкнула.
- У вас даже ключей от его квартиры нет, - догадалась я.
Она мельком кивнула и вновь уставилась на мою дочь.
- Вы приехали донимать меня, а не его, - продолжила я.
И поймала на себе её возмущение.
- Не донимать, а поучаствовать в жизни невестки и внучки! – меня смерили негативным взглядом.
Я усмехнулась.
- Я замужем за другим мужчиной и разводиться не планирую, - вышло немного ехидно, - а Соня – вам не внучка. Так что вызывайте себе такси и уезжайте, пожалуйста.
Она открыла было рот, но я дополнила:
- А я в свою очередь обещаю, что не скажу ему о том, что вы были тут.
С секунду на её лице боролись две мысли, и в конце победила та, что была разумнее.
- Дай мне свой номер, - она выкопала из сумочки мобильник и начала добавлять новый контакт, - ты поменяла, а я хочу общаться. По большей части с внучкой.
Последняя фраза вышла у неё высокомерно. Я качнула головой.
- Записывайте, - я продиктовала ей старый номер Никиты, который он не возьмет, даже если захочет, - вы обещали, - я мотнула головой в сторону от дома. До свидания.
Я поднялась, взяла дочь на руки и собрала коляску, которую она тут же схватила и понесла к подъезду. Затем молча протащила её на этаж и, взглянув на Соню, кивнула мне. А после сбежала со ступеней и исчезла на улице, оставив нас у двери.
Вся наша история была бы невозможна, не сделай я тогда первый шаг.
Мы не были близкими друзьями или теми, кто часто находится в общей компании, потому и не общались. До того момента, пока на моё пятнадцатилетие мама не позвала их с его родителями в гости.
Я ощущала себя гадко, из-за чего просидела в своей комнате весь вечер, пока в зале обсуждали даже не меня, а то, насколько хороший сын вырос у моей мамы. Младший сын, которому повезло родиться мальчиком в патриархальной семье.
Артём отказался выносить хвалу моему братику, потому и пришёл ко мне, чтобы позвать на лавочку у дома и спокойно посидеть.
Мне было пятнадцать, ему семнадцать. Между нами не было пропасти осознанности, скорее огромная финансовая дыра, через которую постоянно приходилось перескакивать именно мне, когда я хотела показаться лучше, чем была на самом деле.
Его семья спокойно могла позволить себе дорогой подарок для соседской дочери, в то время как весь наш «накрытый стол» не стоил и десятой части той золотой цепочки. Мама была в ужасе в тот момент, когда они ушли, и я показала ей.
Но это было позже – сперва шёл длинный и неожиданно захватывающий диалог, в котором мы узнали кучу всего друг о друге и о множестве общих знакомых и друзей.
А уже через два дня две наши компании слились в одну большую. Нас перетянули в новое место для посиделок – старый дом родителей Артема, где обычно проводили время они, а после, буквально через месяц общения в этом кругу, я поняла, что влюблена.
Тогда мне это казалось глупым, по-юношески сентиментальным и особо щепетильным. В отношение меня были предприняты несколько странных попыток «обольщения». Естественно смешных и грандиозно провальных, чему сейчас я была рада – если бы в те мгновения мне удалось бы хоть что-нибудь, то вряд ли бы мы стали парой в будущем.
Так или иначе через полгода моя тайна стала известна всем, потому что одна из подруг умудрилась растрепать это кому-то, и цепная реакция не заставила себя ждать. Умирая от стыда, я подошла к нему сама. Объяснилась и относительно успокоилась. А на следующий день вся наша школа гремела от перезвона сплетен, в которых «тихой и спокойной дурочке» повезло встречаться с одиннадцатиклассником и золотым медалистом, по которому, как оказалось, сохла половина школы.
- Мстит? – усмешка, - слишком тупо. Скорее, как сказал брат, пытается выгородить свой косяк и припрятать его поглубже.
Я непонимающе его оглядела, не понимая намека. Муж хмыкнул и закатил глаза.
- Вадим был заочно связан с ним каким-то делом. Не знал, кто именно крыса в отделе, но вскоре догадался – пошли перестановки, увольнения и твой кхм… бывший выполз на свет, - он усмехнулся, - в хорошей должности и с деньгами. А после начал мешать жить брату. Прикрыл больше половины его людей и остался при должности, - он оскалился, - теперь точит зубы на самого Вадима.
Забавно, но Никита сказал мне, что я не достойна рассказа от Артёма, но рассказал всё сам. Словно не выдержал или… попытался ввести меня в заблуждение? Чтобы я рассказала о чём-то Артему?
- Меня закроют вместе с братом, если что, - он пристально уставился на меня, - останешься одна, сразу побежишь к нему обратно?
Последний вопрос он практически выплюнул. Я замотала головой и отпустила её ниже, скрывая глаза. Боже, как же я жаждала того, чтобы Артём посадит их в тюрьму! Я бы осталась в относительном спокойствии в этот момент. Уехала бы из города и никогда бы не возвращалась обратно!
- Узнаешь, что – скажешь мне, - смешок, - он теперь вокруг твоей юбки крутиться будет долго. Прыгнешь к нему в койку, убью. И не тебя одну, - он скосил взгляд к дочери.
Я дернулась.
- Я и не…
- Ой, заткнись, - он поднялся с табуретки, подопнул её под стол и пошёл было в комнату, но я не выдержала:
- Ты забрал детские деньги из банки в ванной? – голос дрожал, а мысли разбегались.
Будто он сейчас мог подойти и ударить меня. Но он так не делал, хоть и угрожал. Вселяло ли это в меня уверенность? Конечно же нет.
- Я, - ответ со снисходительной улыбкой, - а не надо было?
Ответа на этот вопрос, который не спровоцировал бы его, я не придумала.
- Вот и я подумал о том, что это не твоё дело, - уголок его губ опасно дёрнулся.
Я бы назвала его мерзким, если бы могла кого-то как-то называть. Себя же назвала бы жалкой. Потому что выхода из этой ситуации, кроме как занимать, я не видела.
Карина не даст, скажет, что у неё нет. Остается только мама. Но она больше тысячи дать и не сможет. Ни один банк или контора по займам не даст мне и гроша. Продавать у меня нечего. Если я займу, то смогу купить смесь, а насчет еды то…
Телефон завибрировал СМС-кой в кармане.
И это было выходом. Плохим, отвратительным, гадким выходом из ситуации. Но единственным.
«Даже не орал, как идиот – достижение. Знал, что я прослушиваю его? Что там с деньгами? И неожиданный вопрос в моей голове: а ты давно в больничке была, дурёха?» - длинное сообщение от Артёма.
Я замешкалась. Но ответила: «Я могу занять у тебя денег? Не больше пяти тысяч. Клянусь, что верну в следующем месяце».
Говорить ему про больницу, так же, как и про остальное, не стала – в голове и так был шум, от которого хотелось зажаться в уголок.
«Что там тебе твой урод сказал? Как насчет секса за деньги? Как по мне, замечательная идея!» - мне захотелось выключить телефон, что я и сделала.
Но лишь заблокировала экран, ощутив слёзы на щеках.
«Шутка. Для особо сентиментальных выдумщиц - просьба не судить строго. А если серьёзно, то услуга за услугу: ты идешь в больницу на днях, а я даю тебе денег безвозмездно. Могу даже с дочерью посидеть. Или отвезти тебя вместе с ней»
Меня резко отпустило. Словно камень с души упал.
«Не безвозмездно – я отдам. Но я согласна. Оставлю Соню с Кариной. Спасибо»
Тишина пару минут и его ответ: «Я могу дать тебе намного больше»
Я мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли и спросила, пытаясь перевести тему переписки, иначе он не отвяжется: «Ты прослушиваешь нас? И… то, что сказал Никита правда? Ты состоял в банде Шанхая?».
Ответ я ждала долго. Даже успела перечитать нашу переписку и удалить, чтобы никто никогда не смог её прочитать. Особенно муж. Я никого не планировала подставлять.
«Уверена, что хочешь это знать?» - задал вопрос он.
Отвечать ему я не стала. Этим бы я полезла не в своё дело. Уже не моё.
Стерла и эти его слова, убрала телефон и пошла в ванную. Ежедневную стирку ещё никто не отменял.
***
День сурка. Раз за разом. Множество раз.
Тяжёлые дни, омрачённые моими упадническими мыслями. Я и в самом деле устала. От той ямы, в которую погружена с головой. Опасные соображения, которые я отгоняю только ради Сони.
Забавно, но мне столько раз говорили, какой бедный и несчастный Артём. Как тяжело ему далась наша разлука и расставание. Насколько сильно он переживал и как глубоко погрузился в работу. Мама, сам Тёма, нередко окружающие, иногда даже Карина. Но никогда никто не упоминал меня. И ладно бы меня – всем была безразлична моя дочь, которая, словно за мной на цепочке, несла этот проклятый крест.
Это было самым кошмарным.
- Василисонька! – донеслось до моего уха противоречащее моим же мыслям.
Мы с дочерью и коляской как раз выбирались из квартиры, чтобы навернуть очередной круг по нашему району, и были сбиты с толку этим выкриком. А всё потому, что это была Галина Ивановна – мама Артёма. Что было просто умопомрачительно кошмарным, и мне стоило бы сбежать уже сейчас, однако я заметила, как она поднялась с кресла, а значит из её цепкой хватки не скрыться.
Она относилась к тем самым жутким типам людей, которые от собственной доброты и счастья готовы растерзать тебя на части и утопить в любви. И это, как по мне, было в миллион раз хуже, чем если бы она оскорбляла меня так, как делала моя мама.
- Давай помогу! – худощавая женщина подскочила ко мне, с силой отобрала коляску и поволокла её одной стороной с колесиками вниз, - как ваши дела?
Она обернулась и уставилась на мою дочь с пламенем в глазах.
- Хорошо, спасибо, - вежливо улыбнулась я.
Выдавила улыбку ей в ответ, иначе она начала бы копаться в моих мозгах, пока не «решит все проблемы». Или не заклюет добротой до смерти. Профессия детского психолога обязывает – она даже с семьей всё это постоянно практикует.
- Как замечательно! – она дотянула коляску до ступеней и остановилась, глядя на них с сомнением, - Артем сегодня на дежурстве, вот я и решила сходить ммм… в гости? – она выдохнула с тяжестью и продолжила путь вниз, - скорее прибраться и приготовить ему покушать. Все эти доставки меня угнетают. Разве можно постоянно ими питаться? Вот с тобой он даже пару килограмм лишних набрал! – хитрый взгляд на меня и вновь щебетание, - а сейчас… за вас с Сонечкой переживает, - она поджала губы, - осунулся, похудел и… совсем… со своей работой!
С последнего пролёта она практически слетела, кажется, пряча слёзы. Или имитируя их для меня.
- Там морозец, - она рывком расправила коляску, будто секунду назад ничего и не было, и добежала до меня, - ну же! Показывай! – ловкие пальцы пробежались по комбинезончику и добрались до пухлых щёчек моей дочери, - ах! А глазки действительно Тёмочкины!
Я закатила глаза.
- Это не его… - начала я.
- И бровки тоже, - горела она, - волосы тоже тёмные? – и не дожидаясь моего ответа, - ну точно копия! Личико – вылитый Артём в детстве! Я тебе показывала фотографии, помнишь? Просто с него срисовывали!
Я выдохнула с весомой долей тяжести и прошагала до коляски. Затем положила в неё дочь и двинулась к домофону. Писк открытого замка, и в нос ударяет свежий запах улицы.
- Спасибо, что проводили, но нам пора, - буркнула я.
- Ах, я тебе не сказала? Я совершеннейшим образом не занята сегодня и решила посвятить себя помощи тебе! – обрадовала она меня, - вечером вернется Тёма и отвезет меня домой. А мы пока чай попьем, погуляем и приготовим что-нибудь, как раньше, помнишь? – пронзительный взгляд на меня, - тебе раньше нравилось.
Откровенная манипуляция. Очевидная настолько, что заметил бы каждый.
- Я не могу пригласить вас кхм… в гости, - колёса коляски начали накручивать на себя липкий подтаявший снег.
Мороз? Да тут всё тает!
И это было не так хорошо, потому что мне придётся просидеть с женщиной на лавочке у подъезда как минимум час. А разговаривать с ней сегодня, как уже стало ясно, я не хотела.
- Почему же? – искренне удивилась она.
Я пожала плечами.
- У меня не убрано, - соврала я, надеясь, что так она отстанет.
Потому как убираться для неё было сродни каторге – даже говоря, что пришла наводить порядок к Артему, она имела в виду «проследила за нанятыми уборщицами». У них в семье это было нормой, в отличие от нашей. У нас попросту не было столько денег. Забавно, что две настолько разные семьи жили на одной улице.
- Так это же отлично! – воскликнула она, ревностно наблюдая за тем, как я сажусь на только что очищенную от снега лавочку, - как раз приберусь и у тебя.
Я качнула головой, не принимая её слов. Наверное, я невзлюбила подобное отношение сейчас только потому, что не заслуживала его.
- Я справлюсь сама, - прикрыла уставшие глаза я.
- Ты выглядишь уставшей, - она плюхнулась рядом и сжала пальцами мою руку, - это заметил даже Артём. А он, знаешь ли, мужчина. Ты же понимаешь насколько они слепы в таких вещах.
- Он вас подослал, - раскрыла всеобщий заговор я.
Она пожала плечами, немного поджала губы и сжала мою руку сильнее.
- Он переживает о тебе… точнее о вас, - она заглянула в коляску к Соне, - она такая маленькая, - резкий взгляд мне в глаза, - вам всего хватает?
Я быстро кивнула, однако она даже не заметила этого.
- Район здесь скверный, - носок её сапожка пнул сугроб и продолжил делать в нем траншею, - я говорила ему, чтобы он не покупал здесь квартиры, а он… - она грустно улыбнулась, - за тобой бежит, Василисонька. Отпускать совсем не хочет.
Я вновь закатила глаза. Но промолчала, осознавая, что это только начало.
- Любит сильно, - она поджала губы, - как и мы с папой, - честный взгляд на меня, - а после того, как он рассказал нам о Сонечке, так… зачем говоришь, что она не Артёмова дочь, если она так похожа на него? Уж как я обрадовалась тогда! Всё говорила вам ребёночка завести, а вы… так и получилось – разладилась семья, а Сонечка теперь даже на другого папку записана! Так бы хоть денег на неё давали, чтобы вы…
- Это не его ребенок, - в который раз повторила я.
Она дёрнула головой в сторону и быстро захлопала веками. Вот теперь она по-настоящему сдерживала слёзы.
- Как же не его, если…
- Он хотел делать тест – пусть делает! – неожиданно разозлилась я, - я даже дам проклятое согласие! Может после этого вы поймёте и отстанете от меня?!
Надоели талдычить. Слишком частое повторение лжи, в которую они сами не верят. Пытаются вернуть меня? Зачем? Наши отношения и в самом деле были хорошими до всего этого… ужаса. Я даже удивлялась, когда мои прошлые подруги рассказывали о «ханже-свекрови», потому что моя была очень хорошей. Но… она позвонила мне тогда. В тот самый вечер, когда я ушла от Артема. И столько дерьма про себя я не слышала никогда.
Артем не рассказывал ей о наших проблемах. Не говорил и своему отцу – болтовней обычно страдала я. В тот вечер он много выпил и въехал в какой-то столб. Не пострадал, да и в больницу никто его упечь не смог, однако его мама поняла всё сразу. И естественно обвинила меня. Как итог – это первый диалог между нами больше чем за год. И она делает вид, что всё осталось по-прежнему.
Замечательная идея.
- Василисушка, - вновь исковеркала моё имя она, - солнце, пойми, что никто кроме тебя ему не ну…
- Погодите. А сам Артём знает вообще, что вы здесь? – перебила её я.
Отчего женщина поджала губы, дёрнулась, но осталась сидеть рядом.
- Это сюрприз, - сообщили мне.
Я хмыкнула.
- У вас даже ключей от его квартиры нет, - догадалась я.
Она мельком кивнула и вновь уставилась на мою дочь.
- Вы приехали донимать меня, а не его, - продолжила я.
И поймала на себе её возмущение.
- Не донимать, а поучаствовать в жизни невестки и внучки! – меня смерили негативным взглядом.
Я усмехнулась.
- Я замужем за другим мужчиной и разводиться не планирую, - вышло немного ехидно, - а Соня – вам не внучка. Так что вызывайте себе такси и уезжайте, пожалуйста.
Она открыла было рот, но я дополнила:
- А я в свою очередь обещаю, что не скажу ему о том, что вы были тут.
С секунду на её лице боролись две мысли, и в конце победила та, что была разумнее.
- Дай мне свой номер, - она выкопала из сумочки мобильник и начала добавлять новый контакт, - ты поменяла, а я хочу общаться. По большей части с внучкой.
Последняя фраза вышла у неё высокомерно. Я качнула головой.
- Записывайте, - я продиктовала ей старый номер Никиты, который он не возьмет, даже если захочет, - вы обещали, - я мотнула головой в сторону от дома. До свидания.
Я поднялась, взяла дочь на руки и собрала коляску, которую она тут же схватила и понесла к подъезду. Затем молча протащила её на этаж и, взглянув на Соню, кивнула мне. А после сбежала со ступеней и исчезла на улице, оставив нас у двери.
***
Вся наша история была бы невозможна, не сделай я тогда первый шаг.
Мы не были близкими друзьями или теми, кто часто находится в общей компании, потому и не общались. До того момента, пока на моё пятнадцатилетие мама не позвала их с его родителями в гости.
Я ощущала себя гадко, из-за чего просидела в своей комнате весь вечер, пока в зале обсуждали даже не меня, а то, насколько хороший сын вырос у моей мамы. Младший сын, которому повезло родиться мальчиком в патриархальной семье.
Артём отказался выносить хвалу моему братику, потому и пришёл ко мне, чтобы позвать на лавочку у дома и спокойно посидеть.
Мне было пятнадцать, ему семнадцать. Между нами не было пропасти осознанности, скорее огромная финансовая дыра, через которую постоянно приходилось перескакивать именно мне, когда я хотела показаться лучше, чем была на самом деле.
Его семья спокойно могла позволить себе дорогой подарок для соседской дочери, в то время как весь наш «накрытый стол» не стоил и десятой части той золотой цепочки. Мама была в ужасе в тот момент, когда они ушли, и я показала ей.
Но это было позже – сперва шёл длинный и неожиданно захватывающий диалог, в котором мы узнали кучу всего друг о друге и о множестве общих знакомых и друзей.
А уже через два дня две наши компании слились в одну большую. Нас перетянули в новое место для посиделок – старый дом родителей Артема, где обычно проводили время они, а после, буквально через месяц общения в этом кругу, я поняла, что влюблена.
Тогда мне это казалось глупым, по-юношески сентиментальным и особо щепетильным. В отношение меня были предприняты несколько странных попыток «обольщения». Естественно смешных и грандиозно провальных, чему сейчас я была рада – если бы в те мгновения мне удалось бы хоть что-нибудь, то вряд ли бы мы стали парой в будущем.
Так или иначе через полгода моя тайна стала известна всем, потому что одна из подруг умудрилась растрепать это кому-то, и цепная реакция не заставила себя ждать. Умирая от стыда, я подошла к нему сама. Объяснилась и относительно успокоилась. А на следующий день вся наша школа гремела от перезвона сплетен, в которых «тихой и спокойной дурочке» повезло встречаться с одиннадцатиклассником и золотым медалистом, по которому, как оказалось, сохла половина школы.
