Глава 1
– Ну… Что скажешь? – Виола появилась из-за деревянной обшарпанной ширмы и покрутилась. Пышная алая юбка ее платья зашуршала по дощатому полу.
– Красота! – хлопнула я в ладоши. Виола выглядела словно куколка. Невысокая, пухленькая, она смотрелась удивительно мило в алом платье с пышной юбкой в пол, украшенной по подолу зелеными розочками.
– Лукавишь, Элли. – подруга сурово посмотрела на меня. – Эти розы вообще никуда не годятся!
И правда, розы были слишком большими и зелеными для такого платья, но фасон выбирали не мы. Пансион обеспечивал девушек всем необходимым до свадьбы, в том числе и платьем на помолвку. Безумием было требовать от невесты надевать такой неуместный наряд на столь важную церемонию, но воспитанниц пансиона обычно никто не спрашивал.
– Да ладно тебе, это всего на один вечер. – Я подошла к Ви, взяла ее за руку. Она легонько пожала мои пальцы холодной ладошкой и отпустила.
Один вечер. Напоминание об этом повисло между нами липкой холодной тряпкой.
Виола молча подошла к пыльному зеркалу в простой оправе и разгладила кружевной воротник. Я с грустью поправила зеленую розу в ее волосах. Алый атлас платья акцентировал внимание на ее темно-каштановых локонах и подчеркивал здоровый румянец на щеках. А меня форменное белое платье пансионерки делало на фоне подруги откровенно скучной. Только голубая каемочка по подолу разбавляла унынье. Ну да мне не привыкать, а вот со скорбью на лице Виолы очень хотелось что-нибудь сделать.
– Не грусти, Ви, – тихо сказала я, поправляя и без того идеально уложенные волосы подруги.
– Как не грустить, Элли, как? – Виола посмотрела на меня яростно, будто я лично ее на бал волокла. – Я замуж выхожу! Замуж, а не погулять!
Она прошлась по комнате.
– Я никуда не пойду! – топнула она ножкой, а потом кинулась к старому пошарпанному читальному столику возле окна. На столе лежали наши любимые книги, чернильница, пара перьев, бумага для записей и стопка писем. Пухленькие пальцы Виолы прошлись по протертым книжным корочкам и остановились на зачитанном романе Мари Дипьюи.
– Так нельзя. Ты сама знаешь, что будет. – Я даже думать не хотела об этом. Перед глазами живо представилась картина свирепой мадам директрисы, тащившей последнюю пытавшуюся сбежать невесту за волосы по коридору пансиона.
– Да какая разница? – Виола вытащила ненавистную розу из волос, и те легли на ее круглые плечи воздушными кудрями. – Хуже все равно не будет! Ах, да тебе не понять…
– Ви… – не получалось найти нужные слова: все они уже были сказаны, ведь мы обсуждали ее замужество днями и ночами.
– Элли, я выхожу замуж не по любви, за человека, которого совсем не знаю, который старше меня невесть на сколько! А ты свободна, перед тобой открыты все дороги!
– Все? О чем ты? – глухо ответила я.
– Ты еще можешь выбирать!
Я отвернулась, не в силах ответить. Если бы только я могла выбирать! Да, наверное, она права, все ведь так и выглядит: наследница титула леди Маклейн слишком разборчива, и потому уже почти как пятый год сидит в застенках пансиона. Если бы я могла выбирать, то не получала бы от мачехи гневные письма, в которых она только и делала, что требовала поскорее определиться с будущим супругом!
Я подошла к читальному столику. Взгляд упал на стопку писем из дома. Отец не утруждал себя перепиской. Он отправлял минимум пансиону на мое содержание, считая, что этого должно хватить на устройство моего будущего. Он никогда не писал мне, а каждое новое письмо мачехи становилось все труднее и труднее читать. Она не угрожала, а скорее сухо сообщала правду – что отправит меня в монастырь, если я не найду мужа до окончания учебы в пансионе, а времени осталось – меньше года. Я бы отправила эти письма на растопку камина в общей зале и убежала из этого чудесного пансиона сразу же, если бы могла выбирать.
Но благородная леди в нашем королевстве может быть или дочерью, или женой, или вдовой. Ну или монахиней. Будущее в монастыре виделось все более отчетливо, а яркие приключения и настоящая любовь оставались только в мечтах и на страницах любимых книг. Я провела рукой по шершавому корешку зачитанного до потертостей томика. «Честь и долг» Мари Дипьюи я читала уже раз пять и готова была сделать это еще столько же, в попытках убежать от паршивой реальности в мир любви и страсти, где все заканчивается счастьем. И почему так не может быть в жизни?
– Я бы многое отдала, чтобы оказаться на твоем месте, и ты это прекрасно знаешь, – прошептала я, а потом выхватила книжку из рук Виолы. – И да, лорд Джонсон не принц, но это вовсе не повод вызывать на себя гнев мадам директрисы!
– Я сама за себя решу, – начала было Виола, но вдруг бессильно упала на стул и спрятала лицо в ладонях. – Я не хочу замуж, Элли…
– Ви… – Мозг панически соображал, но даже не пытался выдать хоть сколь угодно хороший вариант. Я подошла к подруге, опустилась на пол рядом. Пусть платье помнется, кого мне впечатлять?
О замужестве мы говорили каждую ночь. Виола рассказывала, как она надеется встретить любовь своей жизни, и что, как только найдет, отдаст кухарке все свои любимые рецепты, чтобы кормить мужа только самым вкусным. Она мечтала найти принца своего сердца, но жизнь повернулась иначе. К ней посватался лорд со средним состоянием, немного богаче моего отца. Кроме денег, у лорда имелись пышные рыжие усы и борода, внушительных размеров живот и возраст. Ему было уже за пятьдесят, Ви ему в дочки годилась, но лорду она уж очень понравилась. Не смутил его ни размер ее приданого, ни тот факт, что сам лорд ни капли ей не понравился со всеми его деньгами, густыми усами и всем остальным, что шло в комплекте.
Вот только Виоле уже исполнилось целых двадцать три, так что никто спрашивать не стал. Контракт на магическую связь третьей степени, самой низшей, принесли мадам Де Клире вместе с милым сапфировым колечком. А Виолу поставили перед фактом.
И она уже почти смирилась. Она знала, что назад дороги нет. И я знала. Все знали, что, как только директриса получала контракт, она делала все, чтобы он не разрывался. И Виола знала. Она оплакала свою свободу, своего несуществующего принца, свои рецепты, которые я уговорила ее не сжигать, а взять с собой. Пусть кухарка готовит для нее. Виола согласилась. Смирилась. Сжилась.
– Знаешь, я слышала недавно, как Маргарет говорила… – Я сделала паузу. Виола заинтересованно прислушивалась. – Сегодня на бал должна приехать моя новая соседка.
– И чего в этом хорошего? – буркнула она.
– Ничего, но не могу же я ее одна встретить. Как я узнаю о ней все до заселения? – Я пожала плечами.
– Мне все за тебя делать, да? – Ви улыбнулась краешком губ.
– Я без тебя никуда. – Я тоже улыбнулась.
– Да уж. – Виола смерила меня надменным взглядом и не спеша прошлась к зеркалу.
– А во-вторых, в наше захолустье приехал лорд по фамилии Ингмар, и, говорят, он сногсшибательный красавец, богат и ищет жену. – Эту сплетню еще вчера рассказала мне сама Ви.
Она не смогла сдержать смешинку, а потом еще одну, а потом и вовсе разразилась заливистым смехом, который захватил меня могучей волной. Мы смеялись сквозь слезы, сбрасывая накопленную боль, невысказанные слова прощания, невыплаканные слезы – все то, что оставалось на сердце.
– Ты ему понравишься больше всех в этом замшелом пансионе, Элли, я уверена! Ты здесь красивее всех и прекрасно это знаешь, ты добрая, умная, начитанная! – Виола снова собрала волосы в высокую прическу, воткнула зеленую розу. – Ну и что, подумаешь, приданое у тебя скромное! У этого лорда Ингмара денег больше, чем у всех нас вместе взятых, так что он вполне может себе позволить жену вообще без приданого!
Упоминание о приданом больно кольнуло. Нет, без приданого меня отец не оставил, но значительную сумму дать за меня не смог или не захотел, и не потрудился объяснить мне свое решение. Так что я была самой незавидной невестой среди пансионерок, если принимать во внимание только вопрос финансов. Бесприданница, почти.
– Это, конечно, прекрасно, что лорд Ингмар так сказочно богат. – Я медленно погружалась в омут жалости к себе. Богат этот лорд или нет, а жена без приданого никого не интересует, это я отлично усвоила за последние четыре года.
– Конечно! И ты обязательно с ним потанцуешь! – Виола улыбалась в предвкушении. Но мы обе знали, что мне не светит даже взгляд лорда Ингмара, но могли притвориться, что сегодня я найду свое счастье.
Ви улыбалась, да, а я вдруг разозлилась. На нее, за притворную браваду, на ее престарелого жениха, который обязательно должен уволочь Виолу в приграничье и ни в какую не хотел оставаться в Мериборне. Я разозлилась на этого богатого Ингмара, чтоб ему ногу отдавили в первом же танце! Но больше всего на себя. Чего я разнюнилась?
Я тряхнула головой, сбрасывая непрошенную грусть, подошла к зеркалу. Поправила выбившийся из прически темно-рыжий локон, поправила ворот сшитого не по фигуре платья – вечно оно сползает на одну сторону, криво оголяя ключицы. Я справлюсь с этим треклятым Ингмаром. В конце концов, сколько раз уже новый кавалер дарил мне восхищенный взгляд и надежду, сколько раз такой кавалер вел меня в танце, чтобы к концу вечера, после разговора с директрисой, потерять ко мне интерес?
– А хотя… – Я сделала паузу, Виола насторожилась. – Или ты обещаешь забыть о лорде Ингмаре до конца вечера, или сама с ним танцуй!
– Элли, ты невыносима! – Ви засмеялась звонким колокольчиком.
– Знаю, – я подмигнула подруге, подхватила синюю форменную шаль, и мы вышли из комнаты. Впереди нас ждал стандартный бал и самый грустный вечер.
Глава 2
Скромный дом мэра Стеффилда встречал пансионские дилижансы огнями факелов и квартетом лакеев, вынужденных со скучающим видом подавать нам руки каждую неделю. Традицию устраивать еженедельный бал для воспитанниц пансиона придумала директриса и успешно продвигала в рядах наших родителей. Ведь все мечтали выдать дочку замуж как можно скорее, а бал – самое благоприятное место для поиска жениха.
Я бывала на таком балу слишком много раз, слишком часто танцевала с завсегдатаями, слишком хорошо знала, что никто из них не сможет предложить мне ничего серьезнее танца и бокала пунша. Ведь кому нужна почти бесприданница, пусть и из благородной семьи?
Уродиной я себя никогда не считала, но отражение в зеркале часто вызывало боль. Я видела голубые глаза мамы на своем лице и безмерно по ней скучала. Ее не стало, когда мне было восемь. Темно-рыжим волосам, превращающимся от дождя в бесконтрольные кудряшки, я обязана отцу, которому до меня не было никакого дела. Все, чем интересовался лорд Маклейн, были его собаки. Обустройством моего будущего заниматься он не хотел: он не любил шум столицы, балы и званые вечера. Он не любил тратить деньги на платья, перчатки, шляпки и ленты. Он их тратил на бренди и новых собак.
В столице я была всего раз, когда он решил найти себе новую жену. Он надеялся, что за тот сезон я найду себе жениха, и он снимет с себя обузу в моем лице. Я была уверена, что не вернусь домой и уеду из столицы замужней дамой, но вместо этого уехала с разбитым сердцем. В одном не ошиблась – домой я не вернулась: карета увезла меня прямо в пансион.
А потом управлять моим будущим взялась мачеха. И вот уже четыре года мои выходы в свет ограничены исключительно бальной залой захолустного Мериборна. Четыре года я выхожу в свет, одетая в форменное белое платье не по фигуре, сползающее с плеч и свободное в талии. Но голубая каемочка решает все, правда?
Как только мы вошли и остановились в холле перед залой, мадам директриса бросила свою меховую накидку лакею, сдернула плащ с Виолы, подхватила мою подругу за локоть и увела к семье ее жениха, оставив нашу нестройную компанию в стандартных белых платьишках рядом с безучастными лакеями. Девушки переглядывались и оживленно шушукались, и речь точно шла о том самом лорде Ингмаре, а я лениво развязывала шнурок плаща и провожала глазами удаляющуюся спину Виолы. Моя подруга вся сжалась под напором спешащей директрисы. Я понимала Ви: лорд Джонсон староват, старше почти на тридцать лет, а директриса никогда тактом не отличалась, по крайней мере, по отношению к воспитанницам.
Очередь к лакею, принимавшему плащи, двигалась невыносимо медленно, и в холле становилось душно. В окружавшем меня шепоте то и дело слышалось одно имя: Ингмар. Очевидно, он уже прибыл и восседал где-то в углу бальной залы, видно мне не было. Да и смотреть я не хотела – настолько он уже надоел, отовсюду звучало только его имя вот уже неделю. Он стал событием великого масштаба в этом маленьком городке и в этом маленьком пансионе. Духота и шушуканье настолько меня утомили, что, как только я зашла в бальную залу, не останавливаясь, направилась к столику с напитками. Вишневый пунш должен был спасти меня от духоты и сплетен.
В центре бальной залы висела огромная люстра на десятки свечей, увитая лозой, на которой расположились пухленькие купидончики, цветочки и гроздья винограда, и это было главной достопримечательностью дома мэра. Я любила рассматривать люстру, она напоминала мне о бальной зале в столице и о том вечере, который надо бы забыть, но все никак не получалось.
Я сделала глоток пунша, разглядывая купидончиков на люстре. Вишневая прохлада разлилась по телу, и сразу вечер стал чуточку приятнее, а взгляд вдруг сам упал в тот угол бальной залы, куда смотрели чуть ли не все девицы пансиона и где толпились приглашенные мужчины. Там, на одном из бархатных широких кресел сидел он: молодой мужчина, одетый по последней моде, насколько я могла судить, не выезжая из захолустья уже четыре года. Темно-синий камзол прекрасно сочетался с черными бархатными брюками. Начищенные ботинки говорили, что он собирался на бал, а не заскочил после других дел, как большинство местных кавалеров. Он аккуратно держал бокал с виски длинными ухоженными пальцами, на одном из них красовался внушительный перстень. В блестящие золотистые волосы лорда так и хотелось зарыться ладонями, они наверняка наощупь словно шелк!
И сердце вдруг пропустило удар, а потом кинулось вскачь. Бокал я отставила, ладошки задрожали. Почувствовала, как колени стали подгибаться. Что это со мной? Кажется, я очень рискую утонуть в омуте синих глаз лорда Ингмара, а это наверняка он, всех остальных джентльменов я была знакома.
И вдруг эти я поймала взгляд этих синих глаз. Лорд Ингмар смотрел внимательно, серьезно, почти зло. Так, словно я сделала ему что-то неприятное. И вдруг все его очарование растаяло, и сердце мое стало биться ровнее, и ладошки дрожать перестали, и колени подгибаться передумали. Посмотрела на него внимательнее – да нет, в первый раз вижу. Хотя, может тогда, в столице встречались, и я ему на каком-то балу отдавила ногу в начищенном ботинке? Да нет, не может быть такого, хотя...
– Мисс Маклейн, – раздался за спиной мужской голос, вырывая из размышлений.
– Лорд Филипс, – улыбнулась я спасителю. С ним я танцевала почти каждый бал. Кажется, он приглашал меня из вежливости или из-за чувства вины. Прошел слух, что он готов был сделать мне серьезное предложение, но передумал, узнав практически нулевой размер приданого.
После Филипса я танцевала с лордом Метьюзом и мистером Финном. Эти двое тоже посещали бальный зал мэра каждую неделю.
