Ведь даже небольшая крупица способна спасти кого-то от падения в черную бездну безысходности, где будут все те же мысли, но теперь куда более зубастые и беспощадные.
— Вот ваш паспорт! - услышала Аля, выбираясь из тяжёлых дум, как из колодца с ледяной водой и скользкими стенами, за которые так сложно цепляться. - Берите же, чего вы стоите?
— Но, я ведь ещё не заполнила заявление. Ещё и этих… клиентов ваших напугала зачем-то.
— Не нужно заявления, - заявила та самая женщина, которая и говорить с Алей по началу не собиралась. - А эти двое никуда не денутся, в нашем городе всего один ЗАГС.
Женщины за стойкой переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись.
— Нам бы вас к себе в штат! Очень иногда хочется вот так высказаться, а нельзя.
Аля не сразу поняла, что обращаются к ней. А поняв – покраснела. Она не привыкла к такому количеству внимания со стороны людей, тем более людей незнакомых.
— Я как раз работу потеряла. - Она все еще думала, что над ней шутят, потому и решила поддержать розыгрыш. – С удовольствием поработала бы здесь. С вами.
— Эля! Мы тебе замену нашли! – одна из женщин посмотрела на ту, что сидела за самым последним компьютером. – Можешь спокойно отправляться в декрет. И так уже пересидела.
— Девочки, ну как я сейчас уйду? – вздохнула полненькая Эля. – К тому же декрет у меня с февраля. Нет, ничего не получится!
— Очень даже получится! – тут же возразили ей. – Девушку же еще обучать придется, вот к февралю и отправишься на домашний стационар. Нам даже не придется к новому имени привыкать, была Эля, станет Аля.
В туже секунду Аля увидела, насколько разные перед ней типажи.
Эля – этакая сдобная булочка, с чуть старомодным каре цвета горького шоколада. Улыбчивая, застенчивая и, кажется, так же смущается напору коллег, как и сама Алевтина.
Вторая, самая активная: высокая, с идеально прямой спиной, строгой укладкой и командным голосом, по всей видимости начальница. Але даже захотелось вытянуться по струнке и приготовиться принимать распоряжения.
Имена остальных женщин она пока не знала. Но удивлялась теперь как могла назвать их одинаковыми. Все равно, что спутать черное и белое. Конечно же ей стало стыдно, но Аля решила оставить это в тайне.
— Ой, девочки! – Эля взвизгнула, хватаясь за живот. – Кажется, я рожаю! Ой, как больно-то, мамочка!
Вокруг нее тут же закудахтали, завозились. Голоса смешались в сплошную какофонию, вычленить из которой хоть что-то внятное не удавалось. Эля продолжала кричать, держась за низ живота.
Бестолковая карусель грозила вертеться бесконечно.
— Я вызываю «скорую»! – выкрикнула Аля, поднимая высоко руку с зажатым в ней телефоном.
Она уже нажимала на кнопки, когда поняла, что возня прекратилась и все теперь смотрели на нее. Эля больше не жаловалась на боль, никто не пытался е успокоить и как-то помочь. Хотя, помощи она не получила бы в любом случае. Уж чего точно Аля переняла полезного от папы, так способность вдруг мобилизоваться и включать холодный рассудок, заглушая истерику сердца. Увы, контролировать свою способность в большинстве случаев ей не удавалось, и та возникала спонтанно, образуя таким образом парадокс.
— Не может быть! - Первой заговорила Эля. А две оставшиеся для Али безымянными девушки, одновременно кивнули.
— Почему вы так на меня смотрите? – Аля готова была провалиться сквозь выложенный неровной плиткой пол. – Я сделала что-то не так? И почему Эля больше не кричит?
— Девочки, она одна из нас! – пафосно объявила начальница. – Такой кадр нельзя упускать, я вам точно говорю!
— Мне страшно, - честно призналась Аля и попыталась спиной пятиться к выходу, но была остановлена.
Из-за стойки выпорхнули все, кроме той, кого она назначила для себя главной, взяли, ничего не понимающую Алю, в кольцо. Одухотворенные лица сияли улыбками, вызывающими оторопь и заставляющие ноги подгибаться в коленях.
Как оказалось, в ЗАГСе действительно имелась вакансия и Аля очень удачно ввернула словечко об увольнении с прежней работы. Уже сформировавшийся коллектив не желал впускать в свой круг кого-то, с кем будет сложно ужиться, а скорее всего не хотели видеть вообще никого, даже в ущерб себе и понимая неизбежность увеличения должностных обязанностей. Для каждой новой кандидатки придумывалось испытание, которое ни одна до сих не прошла.
Аля оказалась первой.
В условия попадания на должность ее не посвятили, только намекнули о широкой душе и бескорыстной помощи ближнему.
Не учли только одного: Аля просто приходила забрать свой паспорт и не собиралась оставаться здесь надолго. И уж тем более не мечтала занять место одной из работниц дворца бракосочетаний.
Маховик принудительного трудоустройства закрутился, перемалывая в муку любые доводы здравого смысла.
— Прежде всего познакомимся. Меня ты уже знаешь. – Эля протянула руку, которую Аля неуверенно пожала. – Она Кристина, - кивок на молодую девушку чье лицо густо усыпали веснушки. Кажется, они даже уходили под рыжую копну вьющихся, торчащих во все стороны волос. Аля одновременно позавидовала пышной гриве и сразу же пожалела бедняжку, представив ее утром перед зеркалом с расческой. – И Анечка, самая младшая из нас. – Миловидная брюнетка, ростом едва ли выше самой Али, стояла на длиннющих каблуках, больше похожих на средневековое орудие пыток. Как ей удавалась сохранять равновесие, оставалось загадкой.
— Ну а я, Антонина Павловна. – Аля угадала, когда выделила женщину среди прочих. Она вышла последней, представилась лично и по имени-отчеству. Вряд ли такая станет церемониться с сотрудницами. Этакий Сергей Петрович в юбке. Если добавить лысину, сходство станет почти портретным.
— Но мы зовем ее Тоня, - хихикнула Анечка. – У нас вообще все просто и не формально. Хотя, ты скорее всего думала, что мы аллигаторы в клетке.
— Ничего я такого не думала, - Аля опустила голову, щеки ее немедленно вспыхнули. Уже приделанная мысленно к голове Антонины Павловны лысина, заколосилась светлыми волосами, которые сами сложились в строгий пучок.
— Девочки, у меня предложение!
Все уставились на Элю.
— Пусть она сама попробует поработать сейчас часок и посмотреть, как ей вообще. Может и не понравится.
— Я за, – пробормотала Анечка.
— Хорошая идея! – Тряхнула рыжими кудрями Кристина.
— Да черт с вами! Все равно кроме нас сегодня нет никого. А второй зал к нам не сунется. – Аля смотрела на окончательно разрушившую ее мечты Антонину Павловну. – Эля, пойди пока чайник поставь. Новенькая сядет на твое место.
— Я мигом! – обрадовалась та и скрылась за неприметной дверью.
Аля боялась даже дышать. Она уже заменила однажды стриптизершу, помогла, так сказать, ближнему, и ничем хорошим оно не кончилось. Что ее могло ждать теперь, она боялась даже представить. К тому же сегодня с ней нет Татьяны Аристарховны, которая в случае чего, могла бы ее выручить.
Наверное, именно поэтому у нее не нашлось подходящих слов для отказа.
Аля сидела в кресле на маленькой подушечке, которую, как ей объяснили Эля подкладывает специально, чтобы не болела поясница. А у беременных это едва ли не первая проблема.
— Тебе ничего не нужно делать, просто общайся с посетителями. Дальше мы тебе подскажем. – Алю похлопали по плечу, только она не поняла кто именно. Перед глазами у нее пыли разноцветные круги.
Когда скрипнула дверь, Аля пожелала стать невидимой, но, судя по уставившимся на нее женщинам, желание не сбылось.
Оставалось надеяться, что никто не отправит посетителя к ней. В конце концов она здесь не работает.
Скрестив пальцы, она сидела, боясь пошевелиться. И хотя на этот раз под ней находилось удобное кресло, да еще с подушечкой, а не твердая деревянная платформа, чувствовала она себя не лучше. Ощущение беды надвигалось вместе с приближающимися шагами.
Она повернулась к монитору, который, вопреки ее ожиданиям транслировал не ту картинку, которую она представила себе несколько минут назад. Нет, она не на форуме, а в реальной жизни, которая вдруг решила будто Але очень нравится попадать в абсурдные ситуации.
— Добрый день! – Мужской голос ударился в барабанные перепонки.
Эля на своем месте сидела так, что посетители дышали ей в макушку, а тут Аля и вовсе попыталась вжаться в злополучное, хоть и такое удобное кресло.
— Девушка, я к вам обращаюсь, - повторил уже более настойчиво и куда менее терпеливо.
— А меня нет! - пискнула Аля. – Точнее есть, но это не я.
— Что вы там бормочете, я разобрать не могу. – А это уже, кажется, раздражение?
— Обратитесь к другому специалисту, я очень занята.
Со стороны Аля действительно могла произвести впечатление человека, увлеченного каким-то крайне важным делом. Она так низко склонялась над клавиатурой, что могла бы, при должной сноровке, печатать носом.
Выставленный на манер щита толстый гроссбух, видимо, должен был придавать дополнительной важности ее занятию.
— Милый, - вклинился в их диалог другой голос, женский, - пойдем в другое окно, здесь какая-то хамка.
— Я не хамка! - встала на собственную защиту Аля. - Просто ничем не могу вам помочь.
— Тогда, дайте жалобную книгу и будьте любезны представиться.
После этих слов Аля поняла – ей конец. Сейчас раскроется тот факт, что она сидит здесь незаконно и, очень вероятно, ее посадят в другое место уже на, вполне себе, законных основаниях. Очень может быть, что за ней потянуться хвостом ни в чем не повинные женщины. Особенно жаль беременную Элю. Хотя, Аля уже сомневалась: на самом ли деле беременность имеет место быть?
Ей ничего не оставалось, как сдвинуть в сторону гроссбух и поднять глаза на посетителя.
— Вы? – От неожиданности мужчина отскочил от стойки.
— Я.
— Вы меня преследуете? – Уже знакомый ей блондин смотрел на Алю расширившимися глазами. Его невеста висела тут же, вцепившись в согнутую в локте руку мужчины.
— Будто у меня нет других дел, как преследовать чужих женихов!
Эля, которая как раз принесла чай, застыла с раскрытым ртом, слушая их перебранку. Остальные женщины по всей видимости парадировали Элю. Во всяком случае выражения лиц у всех были примерно одинаковые.
Даже у висящей на блондине дамочки.
— Тогда как вы объясните то, что сначала заявляетесь ко мне среди ночи практически в неглиже, а теперь сидите здесь, как ни в чем не бывало?
Аля и сама хотела бы получить ответ на данный вопрос. Но как не старалась напрягать извилины, ничего не получалось, лишь голова заболела.
Работницы ЗАГСа переводили взгляды с блондина на Алю, отчего те меняли полярность с обожания до плохо скрываемой зависти. В ту самую секунду все их принципы и установки были попраны и преданы анафеме.
— Макс, что происходит? – капризно протянула его спутница. – Ты можешь мне объяснить?
«И мне!» - чуть не вырвалось у Али.
— Происходит то, Лиза, что я ничего не понимаю. Но это не повод менять наши планы.
Названная Лизой улыбнулась улыбкой гремучей змеи, прошипела:
— Мы хотим пожениться. - При этом смотрела она не на своего мужчину, а прожигала взглядом Алю. – К кому нам обратиться?
— Идите ко мне. – Кристина что-то почувствовала или просто хотела отвлечь внимание блондина на себя, но Аля в любом случае была ей благодарна. Ей показалось, что из нее выпустили весь воздух и теперь она лежала сморщенной тряпочкой неспособная даже дышать нормально.
При всем при этом ее колотила крупная дрожь, к горлу подкатывала тошнота, а рот открывался как у рыбы, выброшенной на берег.
Подошла Эля, протянула чашку и стала поить Алю маленькими глотками. Сама бы она точно расплескал весь чай на себя, руки дрожали так словно через них пропускали электрический ток.
После чая стало немного легче. Аля смогла выпрямиться в кресле, дыхание восстановилось и горло больше не сдавливало спазмами.
Блондин на нее не смотрел, будто ее и вовсе не существовало.
Вскоре Кристина отдала ему небольшой листочек, дежурно улыбнулась и попрощалась.
Аля взмолилась про себя, чтобы он ушел не оборачиваясь, а когда ее желание исполнилось, почему-то расстроилась.
Разумеется, ей устроили допрос с пристрастие, и она рассказала все с момента развода с Лешкой до сегодняшнего дня. Не потому, что на нее надавили, и она не смогла отказать, а потому, что так ей стало легче.
Это было необычно, но каждый раз, когда она делилась с кем-то своими переживаниями, те будто бы уменьшались, становились менее значимыми и не доставляли больше прежнего беспокойства.
— Ты меня точно не помнишь? – внезапно спросила Анечка. Аля покачала головой. – Ну как же! Вы когда ушли с тем мужчиной, - она старательно следила за языком, не используя слов «бывший» и «муж», - я тебе хотела сразу же паспорт отдать. Но у нас как раз обед начался и двери уже заперли. Ключ у Тонечки остался, и я пыталась тебе объяснить, чтобы ты вернулась после перерыва.
Аля вспомнила. Значит, она не сошла с ума от горя, как ей показалось в какой-то очень краткий миг и никакое отражение не корчило ей рожи. Получается тогда она показала язык Анечке.
Объяснять ничего не пришлось. Анечка положила руку ей на колено и кивнула, давая понять, что не сердится.
Из ЗАГСа Аля уходила почти национальным героем, защитником и поборником справедливости, борцом за женское счастье. Она пообещала обязательно вернуться в январе и остаться здесь работать.
До события, которое запустит цепочку перемен, перевернет все ее ожидания и разрушит задуманное, оставалось не больше получаса. Ровно столько времени потребовалось Але, чтобы добраться до дома и обнаружить возле своей двери спящего Деда Мороза.
Маргарита Афанасьевна вышла из гримерки в прекрасном настроении. Постановка прошла с аншлагом, в ушах все еще звучали бурные, продолжительные аплодисменты, которые она всецело принимала на свой счет.
В такие моменты она забывала обо всем. Не существовало больше тягостного прошлого, напоминавшего о том, что могло случиться, но так и не сбылось; хмурое настоящее больше не казалось обыденной серостью, играло золотыми и серебряными красками, звучало бравурной мелодией; и даже будущее виделось исключительно в светлых тонах.
Как оказалось, позже – в светлых тонах больничной палаты, куда она едва не загремела с инфарктом.
Ее заклятая подружка Евгения Петровна выскочила из-за рояля в фойе, где поджидала ее появления.
Хотя, слово «выскочила» не совсем подходило к тому способу появления, который выбрала старая перечница. Она сидела на придвинутом к роялю стуле и поднявшись с него громко выкрикнула: «Сюрприз!»
Как говорит их бессменный режиссёр Сергей Лазаревич: «В нашем возрасте услышать будильник утром, уже сюрприз»
Маргарита Афанасьевна категорически не согласна с его упадническими настроениями, но ей все еще дороги их посиделки в театральном буфете. И все же Евгение Петровне данное утверждение было процитировано.
«Пошла в жопу с такими мыслями!» - почти ласково ответила та и изложила цель своего визита, которая сводилась к тому, что их дети совершили ошибку, когда подали заявление на развод.
— С кем не бывает? Сегодня развелись, завтра снова сошлись. Марго, будто ты не понимаешь, о чем я говорю? – Евгения Петровна сощурилась, чуть склонила голову набок. – А мальчик страдает, кается.
— Твой мальчик, Женя, чуть мою девочку до психушки не довел!
— Так не довел же! – резонно возразила она. – Теперь смотри какой повод хороший, Новый год уже вот-вот. Ты, давай, не тяни кота за причинное место, время-то идет.
— Вот ваш паспорт! - услышала Аля, выбираясь из тяжёлых дум, как из колодца с ледяной водой и скользкими стенами, за которые так сложно цепляться. - Берите же, чего вы стоите?
— Но, я ведь ещё не заполнила заявление. Ещё и этих… клиентов ваших напугала зачем-то.
— Не нужно заявления, - заявила та самая женщина, которая и говорить с Алей по началу не собиралась. - А эти двое никуда не денутся, в нашем городе всего один ЗАГС.
Женщины за стойкой переглянулись и, не сговариваясь, рассмеялись.
— Нам бы вас к себе в штат! Очень иногда хочется вот так высказаться, а нельзя.
Аля не сразу поняла, что обращаются к ней. А поняв – покраснела. Она не привыкла к такому количеству внимания со стороны людей, тем более людей незнакомых.
— Я как раз работу потеряла. - Она все еще думала, что над ней шутят, потому и решила поддержать розыгрыш. – С удовольствием поработала бы здесь. С вами.
— Эля! Мы тебе замену нашли! – одна из женщин посмотрела на ту, что сидела за самым последним компьютером. – Можешь спокойно отправляться в декрет. И так уже пересидела.
— Девочки, ну как я сейчас уйду? – вздохнула полненькая Эля. – К тому же декрет у меня с февраля. Нет, ничего не получится!
— Очень даже получится! – тут же возразили ей. – Девушку же еще обучать придется, вот к февралю и отправишься на домашний стационар. Нам даже не придется к новому имени привыкать, была Эля, станет Аля.
В туже секунду Аля увидела, насколько разные перед ней типажи.
Эля – этакая сдобная булочка, с чуть старомодным каре цвета горького шоколада. Улыбчивая, застенчивая и, кажется, так же смущается напору коллег, как и сама Алевтина.
Вторая, самая активная: высокая, с идеально прямой спиной, строгой укладкой и командным голосом, по всей видимости начальница. Але даже захотелось вытянуться по струнке и приготовиться принимать распоряжения.
Имена остальных женщин она пока не знала. Но удивлялась теперь как могла назвать их одинаковыми. Все равно, что спутать черное и белое. Конечно же ей стало стыдно, но Аля решила оставить это в тайне.
— Ой, девочки! – Эля взвизгнула, хватаясь за живот. – Кажется, я рожаю! Ой, как больно-то, мамочка!
Вокруг нее тут же закудахтали, завозились. Голоса смешались в сплошную какофонию, вычленить из которой хоть что-то внятное не удавалось. Эля продолжала кричать, держась за низ живота.
Бестолковая карусель грозила вертеться бесконечно.
— Я вызываю «скорую»! – выкрикнула Аля, поднимая высоко руку с зажатым в ней телефоном.
Она уже нажимала на кнопки, когда поняла, что возня прекратилась и все теперь смотрели на нее. Эля больше не жаловалась на боль, никто не пытался е успокоить и как-то помочь. Хотя, помощи она не получила бы в любом случае. Уж чего точно Аля переняла полезного от папы, так способность вдруг мобилизоваться и включать холодный рассудок, заглушая истерику сердца. Увы, контролировать свою способность в большинстве случаев ей не удавалось, и та возникала спонтанно, образуя таким образом парадокс.
— Не может быть! - Первой заговорила Эля. А две оставшиеся для Али безымянными девушки, одновременно кивнули.
— Почему вы так на меня смотрите? – Аля готова была провалиться сквозь выложенный неровной плиткой пол. – Я сделала что-то не так? И почему Эля больше не кричит?
— Девочки, она одна из нас! – пафосно объявила начальница. – Такой кадр нельзя упускать, я вам точно говорю!
— Мне страшно, - честно призналась Аля и попыталась спиной пятиться к выходу, но была остановлена.
Из-за стойки выпорхнули все, кроме той, кого она назначила для себя главной, взяли, ничего не понимающую Алю, в кольцо. Одухотворенные лица сияли улыбками, вызывающими оторопь и заставляющие ноги подгибаться в коленях.
Как оказалось, в ЗАГСе действительно имелась вакансия и Аля очень удачно ввернула словечко об увольнении с прежней работы. Уже сформировавшийся коллектив не желал впускать в свой круг кого-то, с кем будет сложно ужиться, а скорее всего не хотели видеть вообще никого, даже в ущерб себе и понимая неизбежность увеличения должностных обязанностей. Для каждой новой кандидатки придумывалось испытание, которое ни одна до сих не прошла.
Аля оказалась первой.
В условия попадания на должность ее не посвятили, только намекнули о широкой душе и бескорыстной помощи ближнему.
Не учли только одного: Аля просто приходила забрать свой паспорт и не собиралась оставаться здесь надолго. И уж тем более не мечтала занять место одной из работниц дворца бракосочетаний.
Маховик принудительного трудоустройства закрутился, перемалывая в муку любые доводы здравого смысла.
— Прежде всего познакомимся. Меня ты уже знаешь. – Эля протянула руку, которую Аля неуверенно пожала. – Она Кристина, - кивок на молодую девушку чье лицо густо усыпали веснушки. Кажется, они даже уходили под рыжую копну вьющихся, торчащих во все стороны волос. Аля одновременно позавидовала пышной гриве и сразу же пожалела бедняжку, представив ее утром перед зеркалом с расческой. – И Анечка, самая младшая из нас. – Миловидная брюнетка, ростом едва ли выше самой Али, стояла на длиннющих каблуках, больше похожих на средневековое орудие пыток. Как ей удавалась сохранять равновесие, оставалось загадкой.
— Ну а я, Антонина Павловна. – Аля угадала, когда выделила женщину среди прочих. Она вышла последней, представилась лично и по имени-отчеству. Вряд ли такая станет церемониться с сотрудницами. Этакий Сергей Петрович в юбке. Если добавить лысину, сходство станет почти портретным.
— Но мы зовем ее Тоня, - хихикнула Анечка. – У нас вообще все просто и не формально. Хотя, ты скорее всего думала, что мы аллигаторы в клетке.
— Ничего я такого не думала, - Аля опустила голову, щеки ее немедленно вспыхнули. Уже приделанная мысленно к голове Антонины Павловны лысина, заколосилась светлыми волосами, которые сами сложились в строгий пучок.
— Девочки, у меня предложение!
Все уставились на Элю.
— Пусть она сама попробует поработать сейчас часок и посмотреть, как ей вообще. Может и не понравится.
— Я за, – пробормотала Анечка.
— Хорошая идея! – Тряхнула рыжими кудрями Кристина.
— Да черт с вами! Все равно кроме нас сегодня нет никого. А второй зал к нам не сунется. – Аля смотрела на окончательно разрушившую ее мечты Антонину Павловну. – Эля, пойди пока чайник поставь. Новенькая сядет на твое место.
— Я мигом! – обрадовалась та и скрылась за неприметной дверью.
Аля боялась даже дышать. Она уже заменила однажды стриптизершу, помогла, так сказать, ближнему, и ничем хорошим оно не кончилось. Что ее могло ждать теперь, она боялась даже представить. К тому же сегодня с ней нет Татьяны Аристарховны, которая в случае чего, могла бы ее выручить.
Наверное, именно поэтому у нее не нашлось подходящих слов для отказа.
Аля сидела в кресле на маленькой подушечке, которую, как ей объяснили Эля подкладывает специально, чтобы не болела поясница. А у беременных это едва ли не первая проблема.
— Тебе ничего не нужно делать, просто общайся с посетителями. Дальше мы тебе подскажем. – Алю похлопали по плечу, только она не поняла кто именно. Перед глазами у нее пыли разноцветные круги.
Когда скрипнула дверь, Аля пожелала стать невидимой, но, судя по уставившимся на нее женщинам, желание не сбылось.
Оставалось надеяться, что никто не отправит посетителя к ней. В конце концов она здесь не работает.
Скрестив пальцы, она сидела, боясь пошевелиться. И хотя на этот раз под ней находилось удобное кресло, да еще с подушечкой, а не твердая деревянная платформа, чувствовала она себя не лучше. Ощущение беды надвигалось вместе с приближающимися шагами.
Она повернулась к монитору, который, вопреки ее ожиданиям транслировал не ту картинку, которую она представила себе несколько минут назад. Нет, она не на форуме, а в реальной жизни, которая вдруг решила будто Але очень нравится попадать в абсурдные ситуации.
— Добрый день! – Мужской голос ударился в барабанные перепонки.
Эля на своем месте сидела так, что посетители дышали ей в макушку, а тут Аля и вовсе попыталась вжаться в злополучное, хоть и такое удобное кресло.
— Девушка, я к вам обращаюсь, - повторил уже более настойчиво и куда менее терпеливо.
— А меня нет! - пискнула Аля. – Точнее есть, но это не я.
— Что вы там бормочете, я разобрать не могу. – А это уже, кажется, раздражение?
— Обратитесь к другому специалисту, я очень занята.
Со стороны Аля действительно могла произвести впечатление человека, увлеченного каким-то крайне важным делом. Она так низко склонялась над клавиатурой, что могла бы, при должной сноровке, печатать носом.
Выставленный на манер щита толстый гроссбух, видимо, должен был придавать дополнительной важности ее занятию.
— Милый, - вклинился в их диалог другой голос, женский, - пойдем в другое окно, здесь какая-то хамка.
— Я не хамка! - встала на собственную защиту Аля. - Просто ничем не могу вам помочь.
— Тогда, дайте жалобную книгу и будьте любезны представиться.
После этих слов Аля поняла – ей конец. Сейчас раскроется тот факт, что она сидит здесь незаконно и, очень вероятно, ее посадят в другое место уже на, вполне себе, законных основаниях. Очень может быть, что за ней потянуться хвостом ни в чем не повинные женщины. Особенно жаль беременную Элю. Хотя, Аля уже сомневалась: на самом ли деле беременность имеет место быть?
Ей ничего не оставалось, как сдвинуть в сторону гроссбух и поднять глаза на посетителя.
— Вы? – От неожиданности мужчина отскочил от стойки.
— Я.
— Вы меня преследуете? – Уже знакомый ей блондин смотрел на Алю расширившимися глазами. Его невеста висела тут же, вцепившись в согнутую в локте руку мужчины.
— Будто у меня нет других дел, как преследовать чужих женихов!
Эля, которая как раз принесла чай, застыла с раскрытым ртом, слушая их перебранку. Остальные женщины по всей видимости парадировали Элю. Во всяком случае выражения лиц у всех были примерно одинаковые.
Даже у висящей на блондине дамочки.
— Тогда как вы объясните то, что сначала заявляетесь ко мне среди ночи практически в неглиже, а теперь сидите здесь, как ни в чем не бывало?
Аля и сама хотела бы получить ответ на данный вопрос. Но как не старалась напрягать извилины, ничего не получалось, лишь голова заболела.
Работницы ЗАГСа переводили взгляды с блондина на Алю, отчего те меняли полярность с обожания до плохо скрываемой зависти. В ту самую секунду все их принципы и установки были попраны и преданы анафеме.
— Макс, что происходит? – капризно протянула его спутница. – Ты можешь мне объяснить?
«И мне!» - чуть не вырвалось у Али.
— Происходит то, Лиза, что я ничего не понимаю. Но это не повод менять наши планы.
Названная Лизой улыбнулась улыбкой гремучей змеи, прошипела:
— Мы хотим пожениться. - При этом смотрела она не на своего мужчину, а прожигала взглядом Алю. – К кому нам обратиться?
— Идите ко мне. – Кристина что-то почувствовала или просто хотела отвлечь внимание блондина на себя, но Аля в любом случае была ей благодарна. Ей показалось, что из нее выпустили весь воздух и теперь она лежала сморщенной тряпочкой неспособная даже дышать нормально.
При всем при этом ее колотила крупная дрожь, к горлу подкатывала тошнота, а рот открывался как у рыбы, выброшенной на берег.
Подошла Эля, протянула чашку и стала поить Алю маленькими глотками. Сама бы она точно расплескал весь чай на себя, руки дрожали так словно через них пропускали электрический ток.
После чая стало немного легче. Аля смогла выпрямиться в кресле, дыхание восстановилось и горло больше не сдавливало спазмами.
Блондин на нее не смотрел, будто ее и вовсе не существовало.
Вскоре Кристина отдала ему небольшой листочек, дежурно улыбнулась и попрощалась.
Аля взмолилась про себя, чтобы он ушел не оборачиваясь, а когда ее желание исполнилось, почему-то расстроилась.
Разумеется, ей устроили допрос с пристрастие, и она рассказала все с момента развода с Лешкой до сегодняшнего дня. Не потому, что на нее надавили, и она не смогла отказать, а потому, что так ей стало легче.
Это было необычно, но каждый раз, когда она делилась с кем-то своими переживаниями, те будто бы уменьшались, становились менее значимыми и не доставляли больше прежнего беспокойства.
— Ты меня точно не помнишь? – внезапно спросила Анечка. Аля покачала головой. – Ну как же! Вы когда ушли с тем мужчиной, - она старательно следила за языком, не используя слов «бывший» и «муж», - я тебе хотела сразу же паспорт отдать. Но у нас как раз обед начался и двери уже заперли. Ключ у Тонечки остался, и я пыталась тебе объяснить, чтобы ты вернулась после перерыва.
Аля вспомнила. Значит, она не сошла с ума от горя, как ей показалось в какой-то очень краткий миг и никакое отражение не корчило ей рожи. Получается тогда она показала язык Анечке.
Объяснять ничего не пришлось. Анечка положила руку ей на колено и кивнула, давая понять, что не сердится.
Из ЗАГСа Аля уходила почти национальным героем, защитником и поборником справедливости, борцом за женское счастье. Она пообещала обязательно вернуться в январе и остаться здесь работать.
До события, которое запустит цепочку перемен, перевернет все ее ожидания и разрушит задуманное, оставалось не больше получаса. Ровно столько времени потребовалось Але, чтобы добраться до дома и обнаружить возле своей двери спящего Деда Мороза.
***
Маргарита Афанасьевна вышла из гримерки в прекрасном настроении. Постановка прошла с аншлагом, в ушах все еще звучали бурные, продолжительные аплодисменты, которые она всецело принимала на свой счет.
В такие моменты она забывала обо всем. Не существовало больше тягостного прошлого, напоминавшего о том, что могло случиться, но так и не сбылось; хмурое настоящее больше не казалось обыденной серостью, играло золотыми и серебряными красками, звучало бравурной мелодией; и даже будущее виделось исключительно в светлых тонах.
Как оказалось, позже – в светлых тонах больничной палаты, куда она едва не загремела с инфарктом.
Ее заклятая подружка Евгения Петровна выскочила из-за рояля в фойе, где поджидала ее появления.
Хотя, слово «выскочила» не совсем подходило к тому способу появления, который выбрала старая перечница. Она сидела на придвинутом к роялю стуле и поднявшись с него громко выкрикнула: «Сюрприз!»
Как говорит их бессменный режиссёр Сергей Лазаревич: «В нашем возрасте услышать будильник утром, уже сюрприз»
Маргарита Афанасьевна категорически не согласна с его упадническими настроениями, но ей все еще дороги их посиделки в театральном буфете. И все же Евгение Петровне данное утверждение было процитировано.
«Пошла в жопу с такими мыслями!» - почти ласково ответила та и изложила цель своего визита, которая сводилась к тому, что их дети совершили ошибку, когда подали заявление на развод.
— С кем не бывает? Сегодня развелись, завтра снова сошлись. Марго, будто ты не понимаешь, о чем я говорю? – Евгения Петровна сощурилась, чуть склонила голову набок. – А мальчик страдает, кается.
— Твой мальчик, Женя, чуть мою девочку до психушки не довел!
— Так не довел же! – резонно возразила она. – Теперь смотри какой повод хороший, Новый год уже вот-вот. Ты, давай, не тяни кота за причинное место, время-то идет.
