Ни того не другого Лешка делать не собирался, поэтому попросил помощи в возвращении прошлой супруги, у которой к тому же с работой все в полном порядке и таким нехитрым способом он может убить сразу двух зайцев.
Это уже позже родилась безумная идея с переодеванием, которую скорее всего подсказала ненавидящая его тещенька. Сам Лешка собирался едва ли не с ноги открыть дверь в новую жизнь прокатившись по старым рельсам.
Мог ли он знать, что прокатятся сначала по его эго, а потом и кулачищем по морде? Вряд ли. Иначе уже сидел бы в душном коридоре биржи труда.
Делать второй заход в супружескую квартиру он не решился. Сполз с подоконника, осмотрелся по сторонам.
Злость требовала немедленного выхода и выход нашелся.
Ряд почтовых ящиков, некоторые из которых, висели бесстыдно обнажив железное нутро, стал идеальной грушей для битья. Лешка ухватился за один край, который имел зазор у стены и потянул на себя.
Ничего не произошло.
Повторил попытку и снова безуспешно.
Тогда он не придумал ничего лучше, как повиснуть на ящиках и уперевшись ногами в стену…
Грохот получился что надо. Если не знать, что происходит, можно было подумать, будто дом начали ломать, не предупредив жильцов.
Пока Лешка летел вниз, пересчитывая ступени тощим задом, он улыбался, хоть ему и было очень больно.
В самом конце шуба смягчила удар. Лешка барахтался в ней совсем как несчастная рыба, пойманная в сети. Не без труда ему удалось подняться на ноги.
Вокруг было темно, хоть глаз коли. Он снял болтающуюся на шее бороду, сунул ее в карман и зло выплюнул:
— В гробу я видел ваши семейные ценности!
Одна встреча – случайность, две – совпадение, а три – уже преследование.
Максим еще не знал будет ли у него та самая третья встреча со странной девицей, но если учитывать, что впервые он увидел ее в клубе выскочившей из торта, как черт из табакерки…
Нет, не может быть, чтобы он вдруг начал верить в разного рода суеверия. Ну встречается ему одна и та же особа несколько раз. Что здесь такого?
Может то, что сами эти встречи проходят слишком уж экстремально, на грани фола?
Спросил и тут же сам ответил. А дальше что? Начнет восхищаться картинами Кирыча и ждать очередного конца света?
Максим потер переносицу – старая привычка, с тех времен, когда он носил очки, еще до коррекции зрения. Даже не столько привычка, сколько ритуал. Простой жест давал сигнал мозгу: можно расслабиться, работа окончена. Сегодня ему пришлось обмануть мозг, потому как рабочий день начался всего полтора часа назад и никаких поблажек себе делать нельзя.
Накануне случился настоящий скандал с Лизой, которая уверена будто он водит ее за нос и появление в их жизни «несчастной девки» не случайно. Он бы не был так категоричен в суждениях, но Лизу пытался понять. И даже почти понимал, но все равно приходил к выводу, что она слишком груба и, как бы он не пытался отрицать, даже не отёсана.
Кольцо, которое Максим таскал с собой уже не первый день так и осталось лежать в кармане. Создавалось впечатление будто кто-то или что-то не позволяло ему сделать решительный шаг, закончить уже затянувшуюся эпопею с женитьбой.
Но он ведь договорился с собой, что не станет верить в знаки и прочую бесовщину. Вот и не верит, хотя червячок сомнения все же подтачивает его здоровый скептицизм. И признаваться себе в грызущих душу опасениях тоже очень не хочется. Начать копаться в своих же принятых и, конечно же, осознанных решениях, значит расписаться в несостоятельности последних. Что обязательно приведет к анархии и полной расхлябанности в стройном жизненном плане.
Он дал себе установку и четко следует ее пунктам. Финальный, как не крути, подача заявления и выбор даты свадьбы. Дальше уже можно думать о детях, доме и деревьях.
Тогда почему же совсем не хочется обо всем таком думать? Точнее хочется, но образ Лизы постоянно ускользает из визуализации «счастливого будущего». Собака и та на месте! Всегда одна и та же: лохматая дворняга с добрыми глазами, треугольниками подвижных ушей и длинным розовым языком, свесившимся из пасти набок. Дерево, качели на толстой ветке – в наличии, двое шумных ребятишек, снующих по изумрудному газону. Да-да, представляя свое будущее в качестве мужа и отца, Максим всегда переносился загород, туда, где воздух чище и птичьи трели звонче. И у них с Лизой все это еще может случиться, если она изменит свою линию поведения, перестанет закатывать истерики и задирать планку собственных требований: к нему, самой церемонии и стоимости платья, которое наденет всего лишь раз.
Ему не жалко денег, просто хочется понять: зачем? Почему все должно быть именно так – с излишеством?! Может он какой-то неправильный и на самом деле все это норма? Но он ведь пошел на ее условия, они даже в ЗАГС приехали…
Вот только невеста подняла бучу, категорически отказавшись заполнять бланки; потребовала сменить ЗАГС и устроить выездную регистрацию.
Как итог: отложенная свадьба.
Нет, они не передумали, просто были взвешены текущие обстоятельства и сделан вывод: в подобном нервозном состоянии идти на серьезный шаг никак нельзя.
Он так решил!
Конечно, Лиза впала в ярость. Он уже видел ее злость, обиду, капризы, но и подумать не мог на что действительно способна его невеста.
Как бы сказала бабушка – полный пердюмонокль. Словечко забавляло в детстве, а теперь вот емко и образно охарактеризовала его собственную жизнь.
Ощущал ли он при всем этом свою вину? Нет. И это было приятное открытие. Впервые за долгое время Максим не ждал, когда его телефон разразиться гневной тирадой, в которой ему в короткие паузы удастся вставлять лишь виноватое: «Да, дорогая!»
На этот раз весь груз ответственности лежал исключительно на Лизе. Скорее всего она тоже понимала, как обстоят дела, поэтому не стала раздувать дальнейший конфликт и даже согласилась на условия Максима, коих набралось всего два.
Свадьба со всеми вытекающими переносилась на вторую половину января.
Сквозь зубы: «Да, дорогой!»
Ты познакомишь меня со своей мамой официально.
После немой паузы: «Да, дорогой!»
Собственно, на том и сошлись.
И вот он сидит в кабинете, трет переносицу в надежде обмануть мозг и мечтает, чтобы год уже, наконец, закончился. Конечно, в новом году ничего не изменится по мановению волшебной палочки, но там хотя бы будет целая неделя выходных, когда он выключит телефон и будет предаваться праздности и безделью.
В дверь постучали. После разрешения войти, заглянула Вера.
— Максим Борисович, не заняты? – в руках она держала поднос с чашкой и вазочкой наполненной маленькими, круглыми печеньями. – Вы с утра не пили кофе, вот я и подумала…
— Спасибо! - Он указал на стол. – Скажите, Вера, мы можем отменить все встречи на сегодня? Неужели еще есть кто-то, кому нужны наши услуги вот прям сейчас, а озаботиться этим раньше они не догадались?
— У вас на сегодня только текущие дела, - уловив интонацию шефа, секретарь старалась держаться на расстоянии и накрыв на стол, отошла к двери. – Если хотите, я и Снегурку отменю.
— Какую Снегурку? – он едва не поперхнулся отпитым кофе.
— Ну как же, я ведь вас предупреждала, что нашли девушку на ее роль. Но если сегодня не посмотрите, может не успеть выучить текст. – Вера переступила на месте. – Отменять?
— Вера, вы себя слышите? Как можно отменить, если иначе она не успеет подготовиться. Из какого театра? – на переносице грозила образоваться мозоль.
— Зимний, который на Бугрова. Но девочка не актриса, просто дочь.
— Как понимать «просто дочь»?
— Она дочка актрисы этого театра, Максим Борисович.
— Надеюсь, ее мать полная бездарность. – Он в два глотка выпил кофе и кивнул на чашку, попросив повторить.
— В каком смысле? – Секретарша забрала чашку, но оставила печенье.
— На детях гениев, Вера, природа отдыхает. Очень вероятно, что данный постулат работает и в обратную сторону.
— Я попробую уточнить, Максим Борисович.
Максим несколько секунд молча смотрел на девушку и, наконец произнес:
— Вера, не будьте такой серьезной и улыбайтесь чаще.
Она кивнула и процокала каблучками в приемную. Без улыбки…
— Не нужно больше кофе! – крикнул ей вслед Максим. – Я и без того слишком возбужден.
Время тянулось бесконечной резиновой лентой. Максим всерьез думал передать полномочия в отдел кадров, пусть они собеседуют девушку, а он просто не способен больше находиться на работе. Такое с ним происходило не часто, он вообще любил свое дело и старался вливаться в любые текущие дела и проблемы по максимуму. Но именно сегодня он чувствовал внутри взведенную пружину, которая вот-вот должна была сорваться.
Он даже позвонил кадровикам, но вспомнил, выслушав длинные гудки, что отпустил сотрудников еще три дня назад. За неделю до праздников те закрывали все хвосты. В этом году управились даже раньше.
Все было против Максима. Беспокойство нарастало с каждой минутой.
Несколько раз заглядывала Вера, но будто чувствуя состояние начальства, не решалась завести разговор.
Около четырех дверь распахнулась без стука. Максим уже был готов отчитать секретаршу или, вообще любого, за наглое вторжение, но замолчал с открытым ртом, увидев Кирыча.
Точнее сначала появилась пушистая, по мультяшному изумрудная ель, а еще раньше носа коснулся одуряющей аромат зимней хвои. Ель оказалась большой, выше Кирилла, с его-то почти двумя метрами роста, разлапистая красавица с массивной крестовиной у основания.
Друг водрузил лесную гостью посреди кабинета. Запах: свежий и терпкий моментально заполнил каждый уголок. Казалось, открой окно, и он полетит вдоль улиц, разрисовывая стены и крыши в цвет праздника.
Сам Кирилл облачился в красный то ли тулуп, то ли кафтан, на голове колпак того же цвета с белым меховым помпоном. То ли тулуп, то ли кафтан едва прикрывал ему бедра, обтянутые самыми заурядными и ничуть не волшебными джинсами. Окончательно портили картину кроссовки с полосой голых лодыжек над ними. Несмотря на не каноничность образа, Кирилл заряжал своим жизнерадостным видом, хотя скорее был похож на стриптизера, чем на сказочного доброго дядьку, раздающего подарки.
— Хо-хо-хо! – держась за живот пробасил Кирилл. – Ты хорошо вел себя, мальчик Максимка? Мне не придется за тебя краснеть перед эльфами?
— Кирыч, эльфы – это не наша история, - остудил его пыл Максим. – У нашего деда белочки, зайчики там всякие. В крайнем случае говорящий снеговик.
— Да и хрен с теми эльфами! - ничуть не расстроился тот. – Зацени какое сокровище!
Сокровище и впрямь было великолепным. Максим уже и забыл, когда последний раз наряжал елку к празднику. Карликовое деревце, сделанное руками китайский умельцев, стоящее в холле – не в счет.
В детстве папа всегда приносил домой живую елку примерно за неделю до Нового года и начиналось самое чудесное время – ожидание чуда. Маленький Максим верил, что подарки на утро первого января появляются под колючими ветками не сами по себе, конечно же их приносит добрый Дедушка Мороз. Не тот ряженый дядька, который приходит накануне и дышит перегаром, а настоящий с Северного полюса. Иначе как всякий раз он находил именно то, что по-настоящему желал поучить?
Да, теперь он хорошо понимает, как все происходило и в каком-то роде самого Максима можно назвать волшебником, но того ощущения, что было в детстве, увы, не вернуть. Оно ушло безвозвратно, отчего иногда бывает немного грустно.
— Я к тебе, собственно, с предложением, от которого грех отказываться. – Кирилл сел на диван, закинул ногу на ногу. – Ты сейчас же закрываешь свой офис, и мы едем тусоваться.
— Не могу, Кирыч. – На языке стало кисло от собственного ответа.
— Я предусмотрел такой ответ. Минутку.
Он вышел из кабинета, а вернулся уже с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
— Будем праздновать здесь. Елка имеется, Дед Мороз, в самом лучшем виде. - Намекая на себя. – Снегурочки не хватает, но можем позвать из приемной.
Максим знал эту хитрую ухмылку. Кирыч положил глаз на его секретаршу. И это было плохо. Нет, не так.
Это катастрофа!
Через пару недель, максимум месяц, друг поймет, что беззаветно влюблен, только уже в другую нимфу, русалку, фею. А Вера так и не поймет почему после серии горячих ночей и пылких признаний, она вдруг оказалась за бортом.
— Не трогай Веру! – Максим встал из-за стола и выглянул в приемную. Так и есть, девушка сидела с абсолютно счастливым лицом и крутила в руках какую-то безделушку. Он, похоже, опоздал. Она уже пала жертвой колдовского обаяния молодого повесы. – Ты хочешь меня без помощницы оставить? – осторожно прикрыв дверь, спросил он почти шепотом. – Ты хоть знаешь, как сложно сейчас найти хорошую секретаршу? Молчи, твои шуточки я знаю наизусть! Здесь люди работают, Кирыч, а не глупостями занимаются.
— Ну вот, я ему елку, а он мне зажал… барышню. Тебе не стыдно? Может я впервые в жизни влюбился по-настоящему?
— Напомнить сколько раз ты уже так влюблялся? – Максим облокотился спиной о стену, скрестив руки на груди. – Если есть время, могу перечислить каждую за текущий год. Начинать?
— Все, я понял! - Кирилл поднял руки, склонил голову, принимая вид покаянного агнца. – И все же тебе придется смириться, я уже пригласил Веру на ужин сегодня вечером. Ты ведь не хочешь разбить сердце бедняжки раньше, чем это сделает твой злобный друг?
— Ненавижу тебя! – гаркнул Максим. Получилось совсем беззлобно и Кирилл, разумеется, не поверил.
— Я знаю, что ты меня любишь, - поддел он. – Где-то глубоко в душе есть маленькая комнатка, в которой ты прячешь самые сильные свои эмоции. Однажды найдется ключ и затаённые в тесноте чувства смогут вырваться наружу. И вот тогда…
— Хватит! - Максим уже не мог сдерживать смех. – Иди, обниму.
— О, да они уже совершили подкоп, - широко улыбнулся Кирилл, поднимаясь на ноги и раскрывая объятия. – Главное, чтобы никто нас не застукал за этим странным занятием, дружище.
— Все, я передумал! – Максим увернулся, и Кирилл обнял воздух. – Ты мастер портить моменты. Теперь жди следующего праздника. Но учти, должно случиться нечто грандиозное. День рождения – не в счет!
— А ты страшный человек, Максим Борисович. Теперь я просто обязан выкрасть твою секретаршу, дабы освободить из заточения. – Он говорил и одновременно откручивал проволоку на бутылке и когда Максим выдал ответную реплику ее заглушил хлопок и радостный крик Кирилла.
– Давай выпьем, дружище, за то, чтобы в новом году все наконец-то встало на свои места. Ушли ложные ценности и были обретены истинные. Слепые пусть увидят, глухие услышат… - Кирилл разлил шампанское по бокалам. – Короче, не умею я выдавать на-гора тосты, просто пей. – Протянул бокал Максиму и тут же легонько ударил по нему своим.
Кириллу кто-то позвонил, и он отошел к окну поговорить. Максим не слышал, о чем шла речь, у него не выходили из головы слова друга. Не просто так Кирыч выбрал именно такой тост. Он произносил осмысленное послание, а не случайны набор фраз.
Взять и спросить прямо, что он хотел донести? На что ему нужно открыть глаза и какие мороки развеять? Можно, конечно. Вот только захочет ли он услышать правду? И почему его все чаще посещают подобные мысли? Он же все делает правильно, ко всему подходит осмысленно, руководствуясь не сиюминутными порывами, а холодной, выверенной логикой.
Это уже позже родилась безумная идея с переодеванием, которую скорее всего подсказала ненавидящая его тещенька. Сам Лешка собирался едва ли не с ноги открыть дверь в новую жизнь прокатившись по старым рельсам.
Мог ли он знать, что прокатятся сначала по его эго, а потом и кулачищем по морде? Вряд ли. Иначе уже сидел бы в душном коридоре биржи труда.
Делать второй заход в супружескую квартиру он не решился. Сполз с подоконника, осмотрелся по сторонам.
Злость требовала немедленного выхода и выход нашелся.
Ряд почтовых ящиков, некоторые из которых, висели бесстыдно обнажив железное нутро, стал идеальной грушей для битья. Лешка ухватился за один край, который имел зазор у стены и потянул на себя.
Ничего не произошло.
Повторил попытку и снова безуспешно.
Тогда он не придумал ничего лучше, как повиснуть на ящиках и уперевшись ногами в стену…
Грохот получился что надо. Если не знать, что происходит, можно было подумать, будто дом начали ломать, не предупредив жильцов.
Пока Лешка летел вниз, пересчитывая ступени тощим задом, он улыбался, хоть ему и было очень больно.
В самом конце шуба смягчила удар. Лешка барахтался в ней совсем как несчастная рыба, пойманная в сети. Не без труда ему удалось подняться на ноги.
Вокруг было темно, хоть глаз коли. Он снял болтающуюся на шее бороду, сунул ее в карман и зло выплюнул:
— В гробу я видел ваши семейные ценности!
ГЛАВА 9
Одна встреча – случайность, две – совпадение, а три – уже преследование.
Максим еще не знал будет ли у него та самая третья встреча со странной девицей, но если учитывать, что впервые он увидел ее в клубе выскочившей из торта, как черт из табакерки…
Нет, не может быть, чтобы он вдруг начал верить в разного рода суеверия. Ну встречается ему одна и та же особа несколько раз. Что здесь такого?
Может то, что сами эти встречи проходят слишком уж экстремально, на грани фола?
Спросил и тут же сам ответил. А дальше что? Начнет восхищаться картинами Кирыча и ждать очередного конца света?
Максим потер переносицу – старая привычка, с тех времен, когда он носил очки, еще до коррекции зрения. Даже не столько привычка, сколько ритуал. Простой жест давал сигнал мозгу: можно расслабиться, работа окончена. Сегодня ему пришлось обмануть мозг, потому как рабочий день начался всего полтора часа назад и никаких поблажек себе делать нельзя.
Накануне случился настоящий скандал с Лизой, которая уверена будто он водит ее за нос и появление в их жизни «несчастной девки» не случайно. Он бы не был так категоричен в суждениях, но Лизу пытался понять. И даже почти понимал, но все равно приходил к выводу, что она слишком груба и, как бы он не пытался отрицать, даже не отёсана.
Кольцо, которое Максим таскал с собой уже не первый день так и осталось лежать в кармане. Создавалось впечатление будто кто-то или что-то не позволяло ему сделать решительный шаг, закончить уже затянувшуюся эпопею с женитьбой.
Но он ведь договорился с собой, что не станет верить в знаки и прочую бесовщину. Вот и не верит, хотя червячок сомнения все же подтачивает его здоровый скептицизм. И признаваться себе в грызущих душу опасениях тоже очень не хочется. Начать копаться в своих же принятых и, конечно же, осознанных решениях, значит расписаться в несостоятельности последних. Что обязательно приведет к анархии и полной расхлябанности в стройном жизненном плане.
Он дал себе установку и четко следует ее пунктам. Финальный, как не крути, подача заявления и выбор даты свадьбы. Дальше уже можно думать о детях, доме и деревьях.
Тогда почему же совсем не хочется обо всем таком думать? Точнее хочется, но образ Лизы постоянно ускользает из визуализации «счастливого будущего». Собака и та на месте! Всегда одна и та же: лохматая дворняга с добрыми глазами, треугольниками подвижных ушей и длинным розовым языком, свесившимся из пасти набок. Дерево, качели на толстой ветке – в наличии, двое шумных ребятишек, снующих по изумрудному газону. Да-да, представляя свое будущее в качестве мужа и отца, Максим всегда переносился загород, туда, где воздух чище и птичьи трели звонче. И у них с Лизой все это еще может случиться, если она изменит свою линию поведения, перестанет закатывать истерики и задирать планку собственных требований: к нему, самой церемонии и стоимости платья, которое наденет всего лишь раз.
Ему не жалко денег, просто хочется понять: зачем? Почему все должно быть именно так – с излишеством?! Может он какой-то неправильный и на самом деле все это норма? Но он ведь пошел на ее условия, они даже в ЗАГС приехали…
Вот только невеста подняла бучу, категорически отказавшись заполнять бланки; потребовала сменить ЗАГС и устроить выездную регистрацию.
Как итог: отложенная свадьба.
Нет, они не передумали, просто были взвешены текущие обстоятельства и сделан вывод: в подобном нервозном состоянии идти на серьезный шаг никак нельзя.
Он так решил!
Конечно, Лиза впала в ярость. Он уже видел ее злость, обиду, капризы, но и подумать не мог на что действительно способна его невеста.
Как бы сказала бабушка – полный пердюмонокль. Словечко забавляло в детстве, а теперь вот емко и образно охарактеризовала его собственную жизнь.
Ощущал ли он при всем этом свою вину? Нет. И это было приятное открытие. Впервые за долгое время Максим не ждал, когда его телефон разразиться гневной тирадой, в которой ему в короткие паузы удастся вставлять лишь виноватое: «Да, дорогая!»
На этот раз весь груз ответственности лежал исключительно на Лизе. Скорее всего она тоже понимала, как обстоят дела, поэтому не стала раздувать дальнейший конфликт и даже согласилась на условия Максима, коих набралось всего два.
Свадьба со всеми вытекающими переносилась на вторую половину января.
Сквозь зубы: «Да, дорогой!»
Ты познакомишь меня со своей мамой официально.
После немой паузы: «Да, дорогой!»
Собственно, на том и сошлись.
И вот он сидит в кабинете, трет переносицу в надежде обмануть мозг и мечтает, чтобы год уже, наконец, закончился. Конечно, в новом году ничего не изменится по мановению волшебной палочки, но там хотя бы будет целая неделя выходных, когда он выключит телефон и будет предаваться праздности и безделью.
В дверь постучали. После разрешения войти, заглянула Вера.
— Максим Борисович, не заняты? – в руках она держала поднос с чашкой и вазочкой наполненной маленькими, круглыми печеньями. – Вы с утра не пили кофе, вот я и подумала…
— Спасибо! - Он указал на стол. – Скажите, Вера, мы можем отменить все встречи на сегодня? Неужели еще есть кто-то, кому нужны наши услуги вот прям сейчас, а озаботиться этим раньше они не догадались?
— У вас на сегодня только текущие дела, - уловив интонацию шефа, секретарь старалась держаться на расстоянии и накрыв на стол, отошла к двери. – Если хотите, я и Снегурку отменю.
— Какую Снегурку? – он едва не поперхнулся отпитым кофе.
— Ну как же, я ведь вас предупреждала, что нашли девушку на ее роль. Но если сегодня не посмотрите, может не успеть выучить текст. – Вера переступила на месте. – Отменять?
— Вера, вы себя слышите? Как можно отменить, если иначе она не успеет подготовиться. Из какого театра? – на переносице грозила образоваться мозоль.
— Зимний, который на Бугрова. Но девочка не актриса, просто дочь.
— Как понимать «просто дочь»?
— Она дочка актрисы этого театра, Максим Борисович.
— Надеюсь, ее мать полная бездарность. – Он в два глотка выпил кофе и кивнул на чашку, попросив повторить.
— В каком смысле? – Секретарша забрала чашку, но оставила печенье.
— На детях гениев, Вера, природа отдыхает. Очень вероятно, что данный постулат работает и в обратную сторону.
— Я попробую уточнить, Максим Борисович.
Максим несколько секунд молча смотрел на девушку и, наконец произнес:
— Вера, не будьте такой серьезной и улыбайтесь чаще.
Она кивнула и процокала каблучками в приемную. Без улыбки…
— Не нужно больше кофе! – крикнул ей вслед Максим. – Я и без того слишком возбужден.
Время тянулось бесконечной резиновой лентой. Максим всерьез думал передать полномочия в отдел кадров, пусть они собеседуют девушку, а он просто не способен больше находиться на работе. Такое с ним происходило не часто, он вообще любил свое дело и старался вливаться в любые текущие дела и проблемы по максимуму. Но именно сегодня он чувствовал внутри взведенную пружину, которая вот-вот должна была сорваться.
Он даже позвонил кадровикам, но вспомнил, выслушав длинные гудки, что отпустил сотрудников еще три дня назад. За неделю до праздников те закрывали все хвосты. В этом году управились даже раньше.
Все было против Максима. Беспокойство нарастало с каждой минутой.
Несколько раз заглядывала Вера, но будто чувствуя состояние начальства, не решалась завести разговор.
Около четырех дверь распахнулась без стука. Максим уже был готов отчитать секретаршу или, вообще любого, за наглое вторжение, но замолчал с открытым ртом, увидев Кирыча.
Точнее сначала появилась пушистая, по мультяшному изумрудная ель, а еще раньше носа коснулся одуряющей аромат зимней хвои. Ель оказалась большой, выше Кирилла, с его-то почти двумя метрами роста, разлапистая красавица с массивной крестовиной у основания.
Друг водрузил лесную гостью посреди кабинета. Запах: свежий и терпкий моментально заполнил каждый уголок. Казалось, открой окно, и он полетит вдоль улиц, разрисовывая стены и крыши в цвет праздника.
Сам Кирилл облачился в красный то ли тулуп, то ли кафтан, на голове колпак того же цвета с белым меховым помпоном. То ли тулуп, то ли кафтан едва прикрывал ему бедра, обтянутые самыми заурядными и ничуть не волшебными джинсами. Окончательно портили картину кроссовки с полосой голых лодыжек над ними. Несмотря на не каноничность образа, Кирилл заряжал своим жизнерадостным видом, хотя скорее был похож на стриптизера, чем на сказочного доброго дядьку, раздающего подарки.
— Хо-хо-хо! – держась за живот пробасил Кирилл. – Ты хорошо вел себя, мальчик Максимка? Мне не придется за тебя краснеть перед эльфами?
— Кирыч, эльфы – это не наша история, - остудил его пыл Максим. – У нашего деда белочки, зайчики там всякие. В крайнем случае говорящий снеговик.
— Да и хрен с теми эльфами! - ничуть не расстроился тот. – Зацени какое сокровище!
Сокровище и впрямь было великолепным. Максим уже и забыл, когда последний раз наряжал елку к празднику. Карликовое деревце, сделанное руками китайский умельцев, стоящее в холле – не в счет.
В детстве папа всегда приносил домой живую елку примерно за неделю до Нового года и начиналось самое чудесное время – ожидание чуда. Маленький Максим верил, что подарки на утро первого января появляются под колючими ветками не сами по себе, конечно же их приносит добрый Дедушка Мороз. Не тот ряженый дядька, который приходит накануне и дышит перегаром, а настоящий с Северного полюса. Иначе как всякий раз он находил именно то, что по-настоящему желал поучить?
Да, теперь он хорошо понимает, как все происходило и в каком-то роде самого Максима можно назвать волшебником, но того ощущения, что было в детстве, увы, не вернуть. Оно ушло безвозвратно, отчего иногда бывает немного грустно.
— Я к тебе, собственно, с предложением, от которого грех отказываться. – Кирилл сел на диван, закинул ногу на ногу. – Ты сейчас же закрываешь свой офис, и мы едем тусоваться.
— Не могу, Кирыч. – На языке стало кисло от собственного ответа.
— Я предусмотрел такой ответ. Минутку.
Он вышел из кабинета, а вернулся уже с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
— Будем праздновать здесь. Елка имеется, Дед Мороз, в самом лучшем виде. - Намекая на себя. – Снегурочки не хватает, но можем позвать из приемной.
Максим знал эту хитрую ухмылку. Кирыч положил глаз на его секретаршу. И это было плохо. Нет, не так.
Это катастрофа!
Через пару недель, максимум месяц, друг поймет, что беззаветно влюблен, только уже в другую нимфу, русалку, фею. А Вера так и не поймет почему после серии горячих ночей и пылких признаний, она вдруг оказалась за бортом.
— Не трогай Веру! – Максим встал из-за стола и выглянул в приемную. Так и есть, девушка сидела с абсолютно счастливым лицом и крутила в руках какую-то безделушку. Он, похоже, опоздал. Она уже пала жертвой колдовского обаяния молодого повесы. – Ты хочешь меня без помощницы оставить? – осторожно прикрыв дверь, спросил он почти шепотом. – Ты хоть знаешь, как сложно сейчас найти хорошую секретаршу? Молчи, твои шуточки я знаю наизусть! Здесь люди работают, Кирыч, а не глупостями занимаются.
— Ну вот, я ему елку, а он мне зажал… барышню. Тебе не стыдно? Может я впервые в жизни влюбился по-настоящему?
— Напомнить сколько раз ты уже так влюблялся? – Максим облокотился спиной о стену, скрестив руки на груди. – Если есть время, могу перечислить каждую за текущий год. Начинать?
— Все, я понял! - Кирилл поднял руки, склонил голову, принимая вид покаянного агнца. – И все же тебе придется смириться, я уже пригласил Веру на ужин сегодня вечером. Ты ведь не хочешь разбить сердце бедняжки раньше, чем это сделает твой злобный друг?
— Ненавижу тебя! – гаркнул Максим. Получилось совсем беззлобно и Кирилл, разумеется, не поверил.
— Я знаю, что ты меня любишь, - поддел он. – Где-то глубоко в душе есть маленькая комнатка, в которой ты прячешь самые сильные свои эмоции. Однажды найдется ключ и затаённые в тесноте чувства смогут вырваться наружу. И вот тогда…
— Хватит! - Максим уже не мог сдерживать смех. – Иди, обниму.
— О, да они уже совершили подкоп, - широко улыбнулся Кирилл, поднимаясь на ноги и раскрывая объятия. – Главное, чтобы никто нас не застукал за этим странным занятием, дружище.
— Все, я передумал! – Максим увернулся, и Кирилл обнял воздух. – Ты мастер портить моменты. Теперь жди следующего праздника. Но учти, должно случиться нечто грандиозное. День рождения – не в счет!
— А ты страшный человек, Максим Борисович. Теперь я просто обязан выкрасть твою секретаршу, дабы освободить из заточения. – Он говорил и одновременно откручивал проволоку на бутылке и когда Максим выдал ответную реплику ее заглушил хлопок и радостный крик Кирилла.
– Давай выпьем, дружище, за то, чтобы в новом году все наконец-то встало на свои места. Ушли ложные ценности и были обретены истинные. Слепые пусть увидят, глухие услышат… - Кирилл разлил шампанское по бокалам. – Короче, не умею я выдавать на-гора тосты, просто пей. – Протянул бокал Максиму и тут же легонько ударил по нему своим.
Кириллу кто-то позвонил, и он отошел к окну поговорить. Максим не слышал, о чем шла речь, у него не выходили из головы слова друга. Не просто так Кирыч выбрал именно такой тост. Он произносил осмысленное послание, а не случайны набор фраз.
Взять и спросить прямо, что он хотел донести? На что ему нужно открыть глаза и какие мороки развеять? Можно, конечно. Вот только захочет ли он услышать правду? И почему его все чаще посещают подобные мысли? Он же все делает правильно, ко всему подходит осмысленно, руководствуясь не сиюминутными порывами, а холодной, выверенной логикой.
