Но так ли все правильно, как хочется думать? Если да, зачем ему отсрочки и всяческие ужимки да пляски с бубном? Решил, так женись и дело с концом!
И о том ли вообще шла речь? Вдруг Кирилл не имел ввиду ничего подобного?
От круговерти мыслей закружилась голова.
— Я не понял, почему бокал все еще наполовину полон? – спросил Кирилл, закончив разговор.
Его колпак сполз на затылок. То ли тулуп, то ли кафтан был распахнут настежь.
— Ошибаешься, Кирыч. Бокал наполовину пуст.
— Брось свой пессимистический настрой и давай веселиться. Кстати, - он посмотрел на часы, - рабочий день почти закончен. Точно не можешь уйти пораньше? Хочешь похлопочу о тебе? Здешний начальник еще тот тиран, но я умею находить подход к людям.
Максим начинал злиться. Встреча с кандидаткой на вакансию планировалось сорок минут назад, где ее черти носят?
Не успел он додумать эту мысль, как услышал деликатный стук. Вера посмотрела сначала на раскрасневшегося Кирыча, отчего и ее щеки загорелись, потом перевела взгляд на Максима и тихо произнесла:
— Максим Борисович, приехала девушка на собеседование. Ждет в приемной.
— Вера, объясните ей, что на подобные мероприятия нельзя опаздывать и пусть подождет. Теперь я занят!
— Но, Максим Борисович, она не опоздала, - Вера отвела корпус, чтобы можно было увидеть часы на стене в приемной. – Еще семь минут до назначенного времени. Я предупрежу, что вы заняты.
— Вера, - он хотел сказать, что примет девушку немедленно, еще хотел извиниться за свою оплошность, но секретарша его уже не услышала. Она гремела в приемной чашками и что-то выговаривала на повышенных тонах, которые глушила дверь и разобрать слов не удавалось.
— Ты, конечно, крут, дружище. – Подошел Кирилл, похлопал его по плечу. – Теперь мне придется стараться вдвойне, чтобы ее утешить. – Сказал и тут же добавил: - Спасибо! Обожаю это делать.
— Кир, послушай, - Максим старался, чтобы его тон был как можно серьезнее и строже, - я не шучу по поводу нее. Вера хорошая девушка и она заслуживает уважительного к себе отношения. Ты обаял ее, может она даже успела влюбиться в тебя, поэтому теперь на тебе куда больше ответственности.
Кирилл как-то сразу сник, стянул с головы колпак, сжал его в кулаке. На лице четче проявились скулы, губы сжались в две тонкие нитки.
— Тебе удалось второй раз за короткий промежуток обломать мне удовольствие. Почему ты не веришь, что я могу всерьез увлечься кем-то?
— Потому и думаю, что для тебе любая девушка всего лишь увлечение. Ты даже не пытаешься скрывать своих истинных намерений, вываливаешь все разом, как пыль из пылесоса.
— Может поспорим?
— В каком смысле? – Максим опешил от неожиданного поворота беседы. – Ты, о чем вообще?
— Заключим сделку, пари, сделаем ставку, - перечислял Кирилл. – Если следующий Новый год я буду встречать с ней, ты… - Он несколько раз щелкнул пальцами, подбирая наказание. – Ты, лишаешься права отказывать мне в любых просьбах в течении месяца.
— Договорились! - Максим протянул руку для закрепления уговора. – Тогда давай придумаем и для тебя задание, в случае проигрыша.
— Здесь все просто, - Кирилл пожал протянутую руку, - я отдаю тебе право назначить его уже по факту. Согласен?
— Согласен! - Максим видел, как побелели костяшки пальцев Кирилла. – И поверь мне, я буду очень креативным.
— Хочется верить.
Уходя, Кирилл попросил отпустить Веру пораньше и приемную, они покинули вместе.
На столе Максима осталась стоять закупоренная бутылка шампанского, которую они договорились распить в день окончания спора.
Максим сидел в кресле, отвернувшись к стене, когда в кабинет, даже не постучали, скорее поскребли. Он ничего не ответил, ожидая как поведет себя та, то стояла за дверью. Несколько секунд ничего не происходило, потом стук повторился, на сей раз более убедительный, теперь уже скорее настойчивый, чем робкий.
— Входите, - разрешил он, но поворачиваться не спешил.
Звука шагов не услышал, хотя и рассчитывал появиться по киношному эффектно. Повернулся он скорее из любопытства, что же за чудо явилось изображать из себя ледяную девочку.
Он ожидал увидеть кого угодно, хоть черта в ступе, хоть лохматого йети на мягких лапах. Если судить по тому, как тихо она сначала скреблась, а после так же бесшумно вошла, такое вполне могло произойти.
Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, теребя пуговицу на пальто, стояла та, кого он уже скоро начнет видеть в кошмарах. Стояла и смотрела, будто ждала от него какой-то реакции.
Кажется, она его не узнала, потому как не закричала, не открыла в изумлении рот, вообще не выдала никакой реакции.
— Вы? – только и смог выговорить Максим в изумлении.
— Если вы ждали Снегурочку, то – я. Точнее, - она смутилась, - я пришла попробовать себя на эту роль. Вам должны были звонить. Мне назначили, но я пришла раньше. И… вот.
Узнавание в ее глазах появлялось постепенно, заполняя серые лужицы черными омутами зрачков.
Она что испугалась?
Теперь, когда она стояла вся такая обычная, не кричала, не пыталась спрятаться или еще что-то в том же духе, Максим наконец смог рассмотреть ее. Оказалось, что девица довольно симпатичная, даже хорошенькая. Разумеется, для роли, на которую она, по ее же словам пришла пробоваться.
Интересно, так еще говорят? Пробоваться на роль?
Он погонял словосочетание на языке, точно пробуя на вкус, силясь понять устарело оно или все еще имеет право существовать. Будь на ее месте Лиза, тут скорее всего прозвучало бы что-то вроде «кастинг», в крайнем случае «собеседование». Хотя, представить Лизу в роли Снегурочки у него не получалось ни при каком раскладе. Снежная королева, Злая Мачеха, но не внучка Деда Мороза.
Пришедшая «пробоваться на роль» как-то вдруг съежилась, уменьшилась, хотя при ее комплекции уменьшиться больше значило бы совсем исчезнуть. Максиму захотелось ее пожалеть. Но жалел он прежде всего себя. Либо девица реально преследует его, либо она ему просто мерещиться. И даже спросить не у кого, все по домам разбежались.
— Вы следите за мной? – выпалил он, запоздало поняв, что сморозил глупость. Но слово не воробей. – Зачем вы это делаете?
— Простите, я пойду. - Залепетала она, но не сошла с места.
Совсем как тогда возле квартиры Лизы. Только теперь без своего вульгарного макияжа и в нормальной одежде она казалась совсем другой. Нежной, хрупкой. Не было в ней того коварства, в котором Максим ее заподозрил. Не может девушка с такой ангельской внешностью быть шпионкой или маньячкой.
Позвольте, какая шпионка? Кому вообще может понадобиться следить за ним? А маньячка? Вот же придумал!
— Постойте! - он поднялся из кресла, шагнул к ней. – Я не понимаю, как такое возможно и почему мы с вами постоянно сталкиваемся лбами, но я вас никуда не отпущу.
— Буду кричать, - пообещала она.
— Зачем? – не понял Максим. – Вы ведь хотите получить работу, а мне очень нужен тот, кому она нужна. Простите, я устал за сегодня, могу выражаться не слишком внятно.
Она кивнула и отступила на шаг.
— Да не бойтесь вы! - Максима разозлила ее реакция. – Если вам будет так спокойнее, я сейчас вернусь на место, а вы, пожалуйста, присаживайтесь. Хоть на стул, хоть вон на диван. Он очень удобный.
Диван окинули почти брезгливым взглядом и опустились на предложенный стул.
— Славно. – Максим сцепил руки в замок. – Расскажите о себе. «Имеется ли у вас опыт работы в сфере развлечений?» — сказал и понял, что в очередной раз ляпнул не то. Она же стриптизерша. Как не крути, тоже сфера развлечений.
— Я не такая, как вы могли обо мне подумать. – Застрекотала она. – И вообще, мне действительно лучше уйти. Простите, что отняла ваше время.
На этот раз ее слова с действиями не расходились. Вскочила как ошпаренная, кинулась к двери. Максим едва успел выбраться из-за стола и догнав ее, ухватить под локоток.
Какая же из нее Снегурочка, когда от нее жаром веет? О такую греться можно в особо холодные вечера.
«Смотри не обожгись!» - завопила интуиция. – «Девчонка не настолько проста, как хочет казаться!»
Глаза олененка, загнанного охотником, уставились на Максима. Ему стало жалко ее и стыдно за себя. Отпустил. Она поправила рукав пальто и молча уселась обратно на стул. Диван все так же подвергался резкому осуждению, что было видно по ее взгляду. У нее оказывается очень красноречивый взгляд. А вот чем именно диван не угодил, не ясно.
Она будто пыталась оправдаться перед Максимом, и ему вдруг показалось, что ей очень нужно это оправдание. А он почему-то решил, что хочет ей поверить. Потому и слушал внимательно, не перебивал. Говорила она путано, возвращалась к началу, поясняла, повторяла и уточняла непонятные моменты.
— Вам бы книгу написать о своих приключениях. – Он не хотел ее обидеть, скорее, наоборот, стремился смягчить сгустившееся между ними напряжение.
— Я все же пойду.
Неужели обиделась? Заглянуть бы в глаза, проверить. Только и она о своей особенности, наверняка знала, потому как опустила лицо, одним прерывистым движением мазнула тыльной стороной ладони по щеке.
Максим не переносил женских слез, о чем напоминал себе не раз. Напоминать-то напоминал, да оказалось простого напоминания недостаточно, когда перед тобой появляется такая вот пичуга, которая изо всех сил старается не показать лишнего. Может, потому что считает неприличным плакать на людях, может по какой-то, известной ей одной, причине.
В груди кольнуло. Боль, возникшая как яркая, но очень короткая вспышка, утихла так же неожиданно, как и появилась. И была ли она реальной или фантомной, теперь не понять. Только Максим напрямую связал ее с невыплаканными слезами пичуги. Она каким-то образом заставила его сердце сжаться от…
А отчего?
Не от жалости же? Жалость токсичное чувство, оно не дает ничего хорошего ни тому, кто испытывает его, ни тому, на кого жалость направлена.
Тогда как это назвать?
Он впервые увидел ее такой ...нормальной. Хотя, еще совсем недавно едва ли не бросался, что тот бык на тряпку.
«Не о том думаешь, Максим Борисович!» - поднял голову здравый смысл. – «Девица пришла на работу устроиться, вот и займись работой, а не строй романтических теорий. Для этого у тебя невеста есть»
— Слушайте, - не выдержал он, - давайте договоримся сразу, что у нас с вами деловая встреча. Забудем произошедшее в прошлом и просто обсудим ваши обязанности.
Ему нравилось, что у них оказывается есть общее прошлое. Было в этом нечто волнительное. Но не слишком ли скоропалительны такие мысли?
А ведь Максим возмущался, когда смотрел с Лизой романтические фильмы, в которых все происходило не как в жизни. Ненавидящие друг друга люди вдруг влюблялись от соприкосновения рук, или парень, впервые встретив девушку, сразу понимал, что пропал и весь фильм добивался ее взаимности. Он не верил героям на экране, критиковал режиссеров и сценаристов. Люди живут эмоциями, часто идут у них на поводу, но все же должны быть разумные границы.
Тогда почему ему совсем не хочется отпускать сидящую напротив девицу? А хочется совсем другого. Хочется, чтобы случайные встречи перешли в разряд запланированных.
Нет, он не влюбился, его не обуяла страсть. Просто интересно понять, узнать некий секрет, причину, по которой именно этой пичуги стало так неожиданно много в его реальности. Похоже, ему действительно недалеко до того, чтобы начать верить в судьбу и читать гороскопы на последней странице газеты.
— Именно для этого я здесь. – Выпрямилась, лицо серьезное, хотя настороженность никуда не ушла.
— Прежде всего назовите ваше имя. Секретарь не передала мне никаких данных.
— Алевтина Куликова, двадцать девять лет, не замужем. – Высказалась и будто отключилась, застыла как изображение в зависшем компьютере.
Максим испугался, что она окончательно замкнется, нужно было срочно придумать что-то, чем-то ее отвлечь.
— Вам нравится елочка, Алевтина Куликова?
— А? Что? – она посмотрела по сторонам, будто искала и не находила ту самую елку и когда нашла, обрадовалась. – Да, она очень красивая.
Интересно, а ей самой кто-то говорил, что она красивая? Максиму показалось будто Алевтина Куликова не обласкана мужским вниманием и комплименты в ее адрес звучат не часто. Был бы здесь Кирыч, тот наверняка бы уже выдал свое заключение, но, к сожалению, или к счастью, его здесь нет.
Конечно, она не красотка в классическом понимании. У нее не выпирает ничего выдающегося, что сразу бы цепляло, и все же нечто притягательное в облике Алевтины Куликовой имелось. Неуловимое, эфемерное, оттого и будоражащее воображение.
На свой возраст, кстати, девушка не выглядела. Встреть ее просто на улице, Максим решил бы, что той не больше двадцати трех. А погляди ж ты – двадцать девять. Не к месту вспомнилась поговорка про маленькую собачку, но он поспешил отогнать подобную аналогию в сторону.
— Елку подарил мне друг. – Про друга вырвалось как-то, само собой. Он просто не знал, как еще занять ее, чтобы не заканчивать разговор.
— Угу. Хороший друг.
Неловкость ощущали оба, но Максим все же имел преимущество в сложившейся ситуации, ему и предстояло выруливать. Не ясно, как и в каком направлении, но, если медлить, Алевтина Куликова исполнит свою угрозу: встанет и уйдет.
— Какой у вас размер одежды?
Что он несет? Какая одежда?
— Сорок четвертый. – Не растерялась она. – Вы ведь это для того, чтобы подобрать костюм, спрашиваете?
Алевтина Куликова сама спасала его как могла. И он был ей за это благодарен.
— Именно. Новый год, знаете ли, спрос на Снегурочек высокий.
Она напряглась.
Ну что за странная особа? Не угадаешь чем выбьешь ее из равновесия. Пришлось оправдываться, хотя не ясно за что именно и не вызовет ли его оправдание новой волны негодования.
— Не в том смысле, что Снегурочки делают нечто, что не предусмотрено сценарием.
Девушка сжала кулачки, вся подобралась.
— Простите, кажется, я переработал.
Она кивнула, дав понять, что все поняла правильно, но продолжила молчать.
И вот как с ней разговаривать?
Где же твоя помощь Алевтина Куликова? Сейчас самое время.
— Моя мама актриса, я представляю, как все происходит. – Она будто читала его мысли и вставляла реплики там, где они наиболее уместны. Будто у нее был лимит на слова и тратить их приходилось аккуратно. – У меня ведь будет сценарий?
— Да, все верно. Сценарий я вышлю вам на электронную почту. Вам достаточно двух дней на подготовку?
— Вполне.
Скорее всего со стороны они выглядели как два актера массовки, которых только сегодня впервые посадили перед камерами, и они изо всех сил пытаются изобразить хорошую игру.
Получалось так себе.
Ужасно получалось, чего уж там.
— Максим Борисович, вы можете на меня положиться, - наконец взяв инициативу в собственные руки, произнесла она. – Я хорошо лажу с детьми, вам не о чем беспокоиться.
— Отрадно слышать.
Она назвала его по имени впервые за встречу. Интересно, хорошо это или плохо?
«Она просто старается быть вежливой с гипотетическим работодателем» - безапелляционно припечатала логика.
— И я действительно не понимаю почему мы встречались именно с вами, да еще при таких необычных обстоятельствах. Поверьте, здесь нет злого умысла. – Она замолчала, а потом заговорила чуть громче: - вообще никакого умысла нет. Если бы кто-то рассказал мне подобную историю, я бы ни за что не поверила. Но все же здесь простое совпадение и ничего больше.
И о том ли вообще шла речь? Вдруг Кирилл не имел ввиду ничего подобного?
От круговерти мыслей закружилась голова.
— Я не понял, почему бокал все еще наполовину полон? – спросил Кирилл, закончив разговор.
Его колпак сполз на затылок. То ли тулуп, то ли кафтан был распахнут настежь.
— Ошибаешься, Кирыч. Бокал наполовину пуст.
— Брось свой пессимистический настрой и давай веселиться. Кстати, - он посмотрел на часы, - рабочий день почти закончен. Точно не можешь уйти пораньше? Хочешь похлопочу о тебе? Здешний начальник еще тот тиран, но я умею находить подход к людям.
Максим начинал злиться. Встреча с кандидаткой на вакансию планировалось сорок минут назад, где ее черти носят?
Не успел он додумать эту мысль, как услышал деликатный стук. Вера посмотрела сначала на раскрасневшегося Кирыча, отчего и ее щеки загорелись, потом перевела взгляд на Максима и тихо произнесла:
— Максим Борисович, приехала девушка на собеседование. Ждет в приемной.
— Вера, объясните ей, что на подобные мероприятия нельзя опаздывать и пусть подождет. Теперь я занят!
— Но, Максим Борисович, она не опоздала, - Вера отвела корпус, чтобы можно было увидеть часы на стене в приемной. – Еще семь минут до назначенного времени. Я предупрежу, что вы заняты.
— Вера, - он хотел сказать, что примет девушку немедленно, еще хотел извиниться за свою оплошность, но секретарша его уже не услышала. Она гремела в приемной чашками и что-то выговаривала на повышенных тонах, которые глушила дверь и разобрать слов не удавалось.
— Ты, конечно, крут, дружище. – Подошел Кирилл, похлопал его по плечу. – Теперь мне придется стараться вдвойне, чтобы ее утешить. – Сказал и тут же добавил: - Спасибо! Обожаю это делать.
— Кир, послушай, - Максим старался, чтобы его тон был как можно серьезнее и строже, - я не шучу по поводу нее. Вера хорошая девушка и она заслуживает уважительного к себе отношения. Ты обаял ее, может она даже успела влюбиться в тебя, поэтому теперь на тебе куда больше ответственности.
Кирилл как-то сразу сник, стянул с головы колпак, сжал его в кулаке. На лице четче проявились скулы, губы сжались в две тонкие нитки.
— Тебе удалось второй раз за короткий промежуток обломать мне удовольствие. Почему ты не веришь, что я могу всерьез увлечься кем-то?
— Потому и думаю, что для тебе любая девушка всего лишь увлечение. Ты даже не пытаешься скрывать своих истинных намерений, вываливаешь все разом, как пыль из пылесоса.
— Может поспорим?
— В каком смысле? – Максим опешил от неожиданного поворота беседы. – Ты, о чем вообще?
— Заключим сделку, пари, сделаем ставку, - перечислял Кирилл. – Если следующий Новый год я буду встречать с ней, ты… - Он несколько раз щелкнул пальцами, подбирая наказание. – Ты, лишаешься права отказывать мне в любых просьбах в течении месяца.
— Договорились! - Максим протянул руку для закрепления уговора. – Тогда давай придумаем и для тебя задание, в случае проигрыша.
— Здесь все просто, - Кирилл пожал протянутую руку, - я отдаю тебе право назначить его уже по факту. Согласен?
— Согласен! - Максим видел, как побелели костяшки пальцев Кирилла. – И поверь мне, я буду очень креативным.
— Хочется верить.
Уходя, Кирилл попросил отпустить Веру пораньше и приемную, они покинули вместе.
На столе Максима осталась стоять закупоренная бутылка шампанского, которую они договорились распить в день окончания спора.
Максим сидел в кресле, отвернувшись к стене, когда в кабинет, даже не постучали, скорее поскребли. Он ничего не ответил, ожидая как поведет себя та, то стояла за дверью. Несколько секунд ничего не происходило, потом стук повторился, на сей раз более убедительный, теперь уже скорее настойчивый, чем робкий.
— Входите, - разрешил он, но поворачиваться не спешил.
Звука шагов не услышал, хотя и рассчитывал появиться по киношному эффектно. Повернулся он скорее из любопытства, что же за чудо явилось изображать из себя ледяную девочку.
Он ожидал увидеть кого угодно, хоть черта в ступе, хоть лохматого йети на мягких лапах. Если судить по тому, как тихо она сначала скреблась, а после так же бесшумно вошла, такое вполне могло произойти.
Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, теребя пуговицу на пальто, стояла та, кого он уже скоро начнет видеть в кошмарах. Стояла и смотрела, будто ждала от него какой-то реакции.
Кажется, она его не узнала, потому как не закричала, не открыла в изумлении рот, вообще не выдала никакой реакции.
— Вы? – только и смог выговорить Максим в изумлении.
— Если вы ждали Снегурочку, то – я. Точнее, - она смутилась, - я пришла попробовать себя на эту роль. Вам должны были звонить. Мне назначили, но я пришла раньше. И… вот.
Узнавание в ее глазах появлялось постепенно, заполняя серые лужицы черными омутами зрачков.
Она что испугалась?
Теперь, когда она стояла вся такая обычная, не кричала, не пыталась спрятаться или еще что-то в том же духе, Максим наконец смог рассмотреть ее. Оказалось, что девица довольно симпатичная, даже хорошенькая. Разумеется, для роли, на которую она, по ее же словам пришла пробоваться.
Интересно, так еще говорят? Пробоваться на роль?
Он погонял словосочетание на языке, точно пробуя на вкус, силясь понять устарело оно или все еще имеет право существовать. Будь на ее месте Лиза, тут скорее всего прозвучало бы что-то вроде «кастинг», в крайнем случае «собеседование». Хотя, представить Лизу в роли Снегурочки у него не получалось ни при каком раскладе. Снежная королева, Злая Мачеха, но не внучка Деда Мороза.
Пришедшая «пробоваться на роль» как-то вдруг съежилась, уменьшилась, хотя при ее комплекции уменьшиться больше значило бы совсем исчезнуть. Максиму захотелось ее пожалеть. Но жалел он прежде всего себя. Либо девица реально преследует его, либо она ему просто мерещиться. И даже спросить не у кого, все по домам разбежались.
— Вы следите за мной? – выпалил он, запоздало поняв, что сморозил глупость. Но слово не воробей. – Зачем вы это делаете?
— Простите, я пойду. - Залепетала она, но не сошла с места.
Совсем как тогда возле квартиры Лизы. Только теперь без своего вульгарного макияжа и в нормальной одежде она казалась совсем другой. Нежной, хрупкой. Не было в ней того коварства, в котором Максим ее заподозрил. Не может девушка с такой ангельской внешностью быть шпионкой или маньячкой.
Позвольте, какая шпионка? Кому вообще может понадобиться следить за ним? А маньячка? Вот же придумал!
— Постойте! - он поднялся из кресла, шагнул к ней. – Я не понимаю, как такое возможно и почему мы с вами постоянно сталкиваемся лбами, но я вас никуда не отпущу.
— Буду кричать, - пообещала она.
— Зачем? – не понял Максим. – Вы ведь хотите получить работу, а мне очень нужен тот, кому она нужна. Простите, я устал за сегодня, могу выражаться не слишком внятно.
Она кивнула и отступила на шаг.
— Да не бойтесь вы! - Максима разозлила ее реакция. – Если вам будет так спокойнее, я сейчас вернусь на место, а вы, пожалуйста, присаживайтесь. Хоть на стул, хоть вон на диван. Он очень удобный.
Диван окинули почти брезгливым взглядом и опустились на предложенный стул.
— Славно. – Максим сцепил руки в замок. – Расскажите о себе. «Имеется ли у вас опыт работы в сфере развлечений?» — сказал и понял, что в очередной раз ляпнул не то. Она же стриптизерша. Как не крути, тоже сфера развлечений.
— Я не такая, как вы могли обо мне подумать. – Застрекотала она. – И вообще, мне действительно лучше уйти. Простите, что отняла ваше время.
На этот раз ее слова с действиями не расходились. Вскочила как ошпаренная, кинулась к двери. Максим едва успел выбраться из-за стола и догнав ее, ухватить под локоток.
Какая же из нее Снегурочка, когда от нее жаром веет? О такую греться можно в особо холодные вечера.
«Смотри не обожгись!» - завопила интуиция. – «Девчонка не настолько проста, как хочет казаться!»
Глаза олененка, загнанного охотником, уставились на Максима. Ему стало жалко ее и стыдно за себя. Отпустил. Она поправила рукав пальто и молча уселась обратно на стул. Диван все так же подвергался резкому осуждению, что было видно по ее взгляду. У нее оказывается очень красноречивый взгляд. А вот чем именно диван не угодил, не ясно.
Она будто пыталась оправдаться перед Максимом, и ему вдруг показалось, что ей очень нужно это оправдание. А он почему-то решил, что хочет ей поверить. Потому и слушал внимательно, не перебивал. Говорила она путано, возвращалась к началу, поясняла, повторяла и уточняла непонятные моменты.
— Вам бы книгу написать о своих приключениях. – Он не хотел ее обидеть, скорее, наоборот, стремился смягчить сгустившееся между ними напряжение.
— Я все же пойду.
Неужели обиделась? Заглянуть бы в глаза, проверить. Только и она о своей особенности, наверняка знала, потому как опустила лицо, одним прерывистым движением мазнула тыльной стороной ладони по щеке.
Максим не переносил женских слез, о чем напоминал себе не раз. Напоминать-то напоминал, да оказалось простого напоминания недостаточно, когда перед тобой появляется такая вот пичуга, которая изо всех сил старается не показать лишнего. Может, потому что считает неприличным плакать на людях, может по какой-то, известной ей одной, причине.
В груди кольнуло. Боль, возникшая как яркая, но очень короткая вспышка, утихла так же неожиданно, как и появилась. И была ли она реальной или фантомной, теперь не понять. Только Максим напрямую связал ее с невыплаканными слезами пичуги. Она каким-то образом заставила его сердце сжаться от…
А отчего?
Не от жалости же? Жалость токсичное чувство, оно не дает ничего хорошего ни тому, кто испытывает его, ни тому, на кого жалость направлена.
Тогда как это назвать?
Он впервые увидел ее такой ...нормальной. Хотя, еще совсем недавно едва ли не бросался, что тот бык на тряпку.
«Не о том думаешь, Максим Борисович!» - поднял голову здравый смысл. – «Девица пришла на работу устроиться, вот и займись работой, а не строй романтических теорий. Для этого у тебя невеста есть»
— Слушайте, - не выдержал он, - давайте договоримся сразу, что у нас с вами деловая встреча. Забудем произошедшее в прошлом и просто обсудим ваши обязанности.
Ему нравилось, что у них оказывается есть общее прошлое. Было в этом нечто волнительное. Но не слишком ли скоропалительны такие мысли?
А ведь Максим возмущался, когда смотрел с Лизой романтические фильмы, в которых все происходило не как в жизни. Ненавидящие друг друга люди вдруг влюблялись от соприкосновения рук, или парень, впервые встретив девушку, сразу понимал, что пропал и весь фильм добивался ее взаимности. Он не верил героям на экране, критиковал режиссеров и сценаристов. Люди живут эмоциями, часто идут у них на поводу, но все же должны быть разумные границы.
Тогда почему ему совсем не хочется отпускать сидящую напротив девицу? А хочется совсем другого. Хочется, чтобы случайные встречи перешли в разряд запланированных.
Нет, он не влюбился, его не обуяла страсть. Просто интересно понять, узнать некий секрет, причину, по которой именно этой пичуги стало так неожиданно много в его реальности. Похоже, ему действительно недалеко до того, чтобы начать верить в судьбу и читать гороскопы на последней странице газеты.
— Именно для этого я здесь. – Выпрямилась, лицо серьезное, хотя настороженность никуда не ушла.
— Прежде всего назовите ваше имя. Секретарь не передала мне никаких данных.
— Алевтина Куликова, двадцать девять лет, не замужем. – Высказалась и будто отключилась, застыла как изображение в зависшем компьютере.
Максим испугался, что она окончательно замкнется, нужно было срочно придумать что-то, чем-то ее отвлечь.
— Вам нравится елочка, Алевтина Куликова?
— А? Что? – она посмотрела по сторонам, будто искала и не находила ту самую елку и когда нашла, обрадовалась. – Да, она очень красивая.
Интересно, а ей самой кто-то говорил, что она красивая? Максиму показалось будто Алевтина Куликова не обласкана мужским вниманием и комплименты в ее адрес звучат не часто. Был бы здесь Кирыч, тот наверняка бы уже выдал свое заключение, но, к сожалению, или к счастью, его здесь нет.
Конечно, она не красотка в классическом понимании. У нее не выпирает ничего выдающегося, что сразу бы цепляло, и все же нечто притягательное в облике Алевтины Куликовой имелось. Неуловимое, эфемерное, оттого и будоражащее воображение.
На свой возраст, кстати, девушка не выглядела. Встреть ее просто на улице, Максим решил бы, что той не больше двадцати трех. А погляди ж ты – двадцать девять. Не к месту вспомнилась поговорка про маленькую собачку, но он поспешил отогнать подобную аналогию в сторону.
— Елку подарил мне друг. – Про друга вырвалось как-то, само собой. Он просто не знал, как еще занять ее, чтобы не заканчивать разговор.
— Угу. Хороший друг.
Неловкость ощущали оба, но Максим все же имел преимущество в сложившейся ситуации, ему и предстояло выруливать. Не ясно, как и в каком направлении, но, если медлить, Алевтина Куликова исполнит свою угрозу: встанет и уйдет.
— Какой у вас размер одежды?
Что он несет? Какая одежда?
— Сорок четвертый. – Не растерялась она. – Вы ведь это для того, чтобы подобрать костюм, спрашиваете?
Алевтина Куликова сама спасала его как могла. И он был ей за это благодарен.
— Именно. Новый год, знаете ли, спрос на Снегурочек высокий.
Она напряглась.
Ну что за странная особа? Не угадаешь чем выбьешь ее из равновесия. Пришлось оправдываться, хотя не ясно за что именно и не вызовет ли его оправдание новой волны негодования.
— Не в том смысле, что Снегурочки делают нечто, что не предусмотрено сценарием.
Девушка сжала кулачки, вся подобралась.
— Простите, кажется, я переработал.
Она кивнула, дав понять, что все поняла правильно, но продолжила молчать.
И вот как с ней разговаривать?
Где же твоя помощь Алевтина Куликова? Сейчас самое время.
— Моя мама актриса, я представляю, как все происходит. – Она будто читала его мысли и вставляла реплики там, где они наиболее уместны. Будто у нее был лимит на слова и тратить их приходилось аккуратно. – У меня ведь будет сценарий?
— Да, все верно. Сценарий я вышлю вам на электронную почту. Вам достаточно двух дней на подготовку?
— Вполне.
Скорее всего со стороны они выглядели как два актера массовки, которых только сегодня впервые посадили перед камерами, и они изо всех сил пытаются изобразить хорошую игру.
Получалось так себе.
Ужасно получалось, чего уж там.
— Максим Борисович, вы можете на меня положиться, - наконец взяв инициативу в собственные руки, произнесла она. – Я хорошо лажу с детьми, вам не о чем беспокоиться.
— Отрадно слышать.
Она назвала его по имени впервые за встречу. Интересно, хорошо это или плохо?
«Она просто старается быть вежливой с гипотетическим работодателем» - безапелляционно припечатала логика.
— И я действительно не понимаю почему мы встречались именно с вами, да еще при таких необычных обстоятельствах. Поверьте, здесь нет злого умысла. – Она замолчала, а потом заговорила чуть громче: - вообще никакого умысла нет. Если бы кто-то рассказал мне подобную историю, я бы ни за что не поверила. Но все же здесь простое совпадение и ничего больше.
