Тогда Диодор вернулся на землю и стал ждать. Когда дерево более-менее просохло, он начал искать убежище. Он передвигался то в одном направлении, то в другом, обычно перелетая с одного места на другое. А, оказываясь на земле, он бежал. Наконец, он вернулся на куст, на котором жил. Он нашел его случайно. И теперь решил оставаться здесь.
Дней через пять на куст приземлились воробьи, один рядом с Диодором, сантиметрах в двадцать пяти. Он начал спасаться. Один полет следовал за другим без отдыха. Теперь немного отдохнуть. И лететь дальше. Приземлиться на сосне! Ползти по ней вверх! Снова отдыхать!
Так Диодор опять оказался в сосновом лесу. Он спустился вниз и заночевал на ветке небольшого хвойного деревца.
Прошла ночь. Начался день. Выяснилось, что это одно из мест, где нет пищи. Клоп начал выбираться отсюда. Он летал и ползал по стволам деревьев в поисках выхода. Спустился на землю. Немного прополз. Потом опять вернулся на деревья.
Он искал выход и оказался на большой высоте. Он вцепился в ствол большой сосны. Его голова была направлена вверх. Крона дерева была совсем рядом. Он решил слететь вниз. Полетел в сторону ствола другого дерева, но только в место намного ниже, и тут его подхватил порыв ветра.
Он видел дневное небо, с облаками, на которых имелись небольшие прожилки более плотных облаков. Не было видно ни одного дерева, за которое можно было зацепиться.
Ветер продолжал его нести, земля была очень далеко внизу. Пришла усталость от действия крыльями, и Диодор их сложил. Его толкал сильный ветер, и он кувыркался в воздухе.
Наконец, он отдохнул, чтобы расправить крылья и продолжить полет. Барахтанье в воздухе вызывало беспокойство, и он снова расправил крылья. Тогда ветер поднял его еще выше. Он смотрел по сторона, ища что-нибудь, на что можно сесть - дерево, куст или землю, но было очень высоко, и ничего подходящего вблизи не имелось, а поверхность располагалась очень далеко внизу.
В ходе своего полета был еще один вынужденный отдых, когда его крутило в воздухе, и потом он опять расправил крылья. Затем приземлился на ровную поверхность, которая шла снизу вверх. Снизу раздавались незнакомые шумы.
Он пополз по этой ровной поверхности вверх. Внизу имелись редкие кустики и деревца. Он решил залезть повыше и тогда уже принимать решение, куда направляться дальше. Плоская гладь шла далеко вверх, заканчиваясь, видимо, намного выше. Клоп залетел повыше и продолжил ползти вверх.
Слева поверхность заканчивалась. Он пошел в ту сторону. Идти было долго, и он туда полетел. Влетел в пространство, где все состояло из ровных поверхностей и приземлился на одну из них, которая шла горизонтально. Потом перелетел на вертикальную ровную поверхность.
Все тут состояло из ровных поверхностей. Очень многое тут имело однотонный цвет.
Диодор не видел пути отсюда. Он ползал, перелетал с одного места на другое, но не оказывался в другом месте. Он все равно продолжал находиться здесь.
Он снова продолжил попытки отсюда уйти. Но это не получалось. Вроде, он спустился вниз. Неподалеку от места, на котором он остановился, находилась дыра, и она, вроде, была похожа на ту, через которую он попал сюда. Он полетел туда. Ударился о невидимую преграду. Не было видно ничего, что его держало, зато вдалеке были видны деревца, а вверху небо. Оттого он продолжал лететь в ту сторону, но невидимая преграда была твердой и удерживала его. При этом, все же, небо было впереди, а деревья - впереди и внизу, и оттого он пытался лететь дальше. Преграда, вроде, немного поблескивала. Он свалился вниз, скользя по преграде, и отлетел назад.
Продолжил осматривать это место. Опять увидел дыру и небо за ней. Снова отлетел туда, и опять невидимая преграда, которая немного поблескивала, не пустила его. Он пытался лететь дальше. Потом пополз по преграде. Он походил по стеклу, потом полетел обратно. Уцепился в вертикальную однообразную шершавую гладь.
Он продолжал находиться тут. Должна была приближаться ночь. Но не стемнело. Вверху вспыхнул яркий свет. Темное небо было только за дырой, где было стекло.
Несмотря на яркий свет, Диодор заснул и выспался. На следующий день он продолжал находиться в этой западне. Опять немного смотрел эти места. Его привлекла большая вертикальная поверхность, в которую можно было вцепиться. Он долетел до стены, ухватился за нее, чуть прополз вверх и принялся отдыхать.
* * *
Елена вышла из коридора, в котором находились двери квартир, в тот коридор, где располагались двери лифтов. Она сейчас была в гостях у своей подруги Регины, и теперь возвращалась домой.
Ей нужно было спуститься на пять этажей вниз и идти в квартиру, где она жила.
Елена была девушкой среднего роста, в некоторой степени стройной. Еще мышцы были достаточно крепкими, и подчеркивали красоту ее тела. У нее были желтые волосы, сейчас у нее была прическа в виде узла. Глаза - карие, весьма темные. Нос - прямой. Губы - средней толщины. Ее лицо имело весьма аристократичный вид.
Девушка смотрела нежно и гордо, ее взгляд придавал выражению ее лица оттенок превосходства, он придавал облику девушки благородный вид.
Сейчас на ней красовались белая футболка и короткие светлые шорты, обтягивающие. Они имели светлый серый цвет с желтым кремовым оттенком, и хорошо подчеркивали силу и красоту ног девушки. Также на ней были черные туфли на каблуках, высоких, но не очень. На носках туфель имелись вырезы, и вырез позволял видеть два пальца ноги, начиная от большого. Набойки каблуков туфель были шириной примерно сантиметр.
Елена прошла на лестничную клетку и пошла вниз по лестнице. Пройдя три этажа, она увидела, что окно на лестничной клетке открыто. Она шла вниз дальше. Пройдя еще одни этаж, она увидела Диодора. Он стоял на полу, на лестничной клетке, которая располагалась на этаже. Клоп находился сантиметрах в тридцати от места, где начинались перила, которые шли вдоль лестниц - вверх и вниз.
Елена остановилась и посмотрела на него.
Ей захотелось его раздавить. Это же так здорово, так приятно!
Она еще немного постояла неподвижно, разглядывая клопа, после этого неторопливо наступила на него подошвой правой туфли - а затем не торопясь перенесла на эту подошву значительную часть веса своего тела.
Она продолжала держать подошву, давящую на Диодора, на том же месте. Пальцы ее ноги, которые было видно через вырез на носке туфли, нежно давили на подошву.
Она отставила ногу.
Диодор был в весьма приплющенном состоянии, были хорошо заметны лапы, распластавшиеся по земле.
Елена снова наступила на него, неторопливо надавив. Посмаковала то, что подошва стояла на клопе и давила на него, раздавливала его.
Опять отставила ногу. Диодор был сплющен, и, вроде, было заметно, что он был сплющен немного больше, чем в предыдущий раз.
Девушка посмотрела на него, наступила на него подошвой правой туфли и немного покрутила подошвой, раздавливая. Она отставила ногу. Клоп был совершенно расплющен, близко к его телу было видно крошечное пятнышко, растертое по полу - то, что было из него выдавлено. Еще рядом с его телом были видны две оторванные лапы. Диодор был мертв.
Елена посмотрела на него. Ей было приятно, что она его раздавила. Теперь она собиралась спуститься еще на один этаж и пойти домой. Девушка пошла вниз по лестнице.
Павсаний
Рассказ
Тепло, которое чувствовалось здесь какое-то время назад, больше не настораживало. В общем, эта ситуация, когда тут находилось это тепло, и оно не уходило, и оно продолжало оставаться - имела место достаточно давно. Когда день еще не перешел в ту его часть, когда, как и полагается, стало прохладно, и, как и полагается, осталась, сохранилась эта прохлада, приносящая с собой покой и бодрость.
С того момента, когда тут было настораживающее, беспокоящее тепло, прошло, конечно, намного меньше четверти суток. Павсаний это чувствовал. Здесь, под землей, в норке, которая вела наверх, было прохладно. Тепло, которое было тут недавно, уже больше совсем не настораживало.
Может, залезть повыше? Нет, еще рановато.
Павсаний был мокрицей вида мокрица-броненосец лекарственная, он находился сейчас в норке, вырытой такими же мокрицами, как и он. Он тоже рыл, когда это было нужно.
Норка вела наружу.
Очень хорошо ползать по поверхности, когда наступает вечер и приходит прохлада. Можно найти очень вкусные полусгнившие кусочки растений, какие ему очень нравились. Это была очень хорошая пища.
На поверхности часто находятся очень подходящие кусочки. Надо отправиться туда. Но не сейчас. Сейчас ждать. На поверхности может быть слишком тепло. Жару Павсаний очень не любил, как и другие мокрицы его вида.
Надо спуститься вниз. Повернул обратно.
Прошло, наверное, часа полтора.
Павсаний полез обратно вверх.
Он был самцом. По меркам мокрицы-броненосца его вида, Павсания отличали скорее быстрота, чем медлительность, и более-менее хорошая выносливость.
Вокруг стояла абсолютная темнота. Но наощупь он продвигался восхитительно, как и полагалось существу вида мокрица-броненосец лекарственная. Он слышал шелест, который, скорее всего, издавали другие мокрицы. Тут, наверное, жило больше восьми сородичей, самцов и самок. Другие мокрицы жили тут же, ниже поверхности.
Павсаний ощутил телом корни растения. Двигаясь вдоль них, он понял, что это сгусток корней. Видимо, пук травы, которому принадлежали корни, располагался выше и уже над поверхностью. Их тут было много. Полусгнившие части, которыми предпочитал питаться Павсаний, тут не отыскивались. И он пополз к поверхности, не теряя корни, все время скользя по некоторым из них краем тела.
Вскоре он увидел травинки. Было светло. Может, даже еще не начало темнеть. Но уже установилась приятная вечерняя прохлада. Можно двигаться дальше в поисках пищи.
Темнело.
Павсаний почувствовал аромат подгнившей травы рядом. Он увидел рядом, справа от себя и чуть впереди, пук низкой травы. Многие травинки выглядели размякшими от сырости. Почти все травинки сильно клонились к земле своими концами, а некоторые загибались так, что лежали своими верхними концами на земле.
Туда!
Наверное, тут есть вкусные подгнившие травинки. Нет, чудесный аромат не от них.
Павсаний чуть зарылся в землю под пуком травы, его задний конец туловища торчал наружу. Тут он нашел великолепные подгнившие корни.
Когда наелся, двинулся обратно к своему убежищу. Было уже темно.
Почувствовал запах, который издает слизень. Остановился. Надо двигаться к убежищу. Не нужно здесь оставаться надолго.
Двинулся вперед. И ткнулся головой в бок слизня, который отреагировал сокращениями мышц. Павсаний свернулся в клубок. Ему стало страшно. Спустя какое-то время страх пропал. Павсаний развернул свое тело и встал на ноги. Оставался запах слизня. Он подсказывал, что надо подождать. Минут через двадцать запах все еще оставался. Вокруг располагалась трава, росшая в основном небольшими низкими пуками. Раздавались тихие шорохи ползающих по земле и по травинкам мелких насекомых. Иногда издалека раздавались редкие стуки и другие звуки.
Надо направляться к убежищу. Иначе нельзя. Он и так тут задержался надолго. Двигаться! На этот раз он не наткнулся на слизня. Хорошо! Слизень большой! Поэтому что-то подсказывает, что его надо избегать.
Павсаний увидел перед собой прямоугольную область яркого, плотного света вдалеке впереди. Слева появились проблески света, менее яркие и мутные, но очень хорошо заметные. Хлопок. Проблески исчезли. Слева он видел пятнышки яркого, плотного света. Они были вдалеке от травы, далеко, очень далеко. Место, где находилась прямоугольная область впереди, тоже было далеко, его отделяло от зарослей травы ровное пространство. И то место, где появлялись проблески, которые он только что видел, тоже было далеко, очень далеко. А пятнышки яркого плотного света слева - еще намного дальше. Очень далеко. Недосягаемо.
Павсаний уперся в шершавую вертикальную гладь. Ага! Это место он тоже знал. Шершавая вертикальная гладь, и такая же внизу, горизонтальная, ниже которой земля. И в этой земле есть норки. Павсаний залез под бетонный блок и начал продвигаться по одной из норок. Неподалеку он два или три раза слышал шорохи других мокриц. Они не помешают.
Он перебирал лапками. Внизу была весьма влажная земля, и лапки немного завязали в ней. С боков - стены норки, узкие и вязкие. Вверху - бетон, о который терлись пластины его панциря.
Ползти было неудобно, но он продолжал двигаться от края блока, стараясь забраться в более удобное место. Павсаний продолжал двигать свое тело, имевшее в длину двадцать и четыре десятых миллиметра, дальше по ходу норки. Наконец, он решил, что забрался достаточно далеко, и решил, что можно отдыхать. Здесь можно провести остаток ночи и день, до тех пор, пока снова не установится вечерняя прохлада.
* * *
На следующий вечер Павсаний опять выбрался наружу. Снова было весьма прохладно. На этот раз уже начало темнеть.
Он нашел части подгнившей травы, которую мог есть, и наелся. Затем двинулся к убежищу.
Ряд огней слева вдалеке, на расстоянии, казавшемся недосягаемым, был весьма ярким. Вокруг же было очень темно, так как уже установилась ночная темнота.
Павсаний забился под пук травы. Он продолжил двигаться вниз. Вот он ощущает спиной гибкий извилистый корень. Тут полная темнота. Земля рыхлая. И влажная. Она стремилась сомкнуться вокруг со всех сторон. Но тут явно была норка, Павсаний ощущал направление, по которому надо было двигать туловище дальше, и он пробивался вперед. Это верное направление к местам пониже. Он туда и направлялся, чтобы забраться чуть поглубже.
Наконец, удалось забраться на какую-то глубину. Земля вверху внезапно начала давить сверху и липнуть к лапкам.
Дней через пять на куст приземлились воробьи, один рядом с Диодором, сантиметрах в двадцать пяти. Он начал спасаться. Один полет следовал за другим без отдыха. Теперь немного отдохнуть. И лететь дальше. Приземлиться на сосне! Ползти по ней вверх! Снова отдыхать!
Так Диодор опять оказался в сосновом лесу. Он спустился вниз и заночевал на ветке небольшого хвойного деревца.
Прошла ночь. Начался день. Выяснилось, что это одно из мест, где нет пищи. Клоп начал выбираться отсюда. Он летал и ползал по стволам деревьев в поисках выхода. Спустился на землю. Немного прополз. Потом опять вернулся на деревья.
Он искал выход и оказался на большой высоте. Он вцепился в ствол большой сосны. Его голова была направлена вверх. Крона дерева была совсем рядом. Он решил слететь вниз. Полетел в сторону ствола другого дерева, но только в место намного ниже, и тут его подхватил порыв ветра.
Он видел дневное небо, с облаками, на которых имелись небольшие прожилки более плотных облаков. Не было видно ни одного дерева, за которое можно было зацепиться.
Ветер продолжал его нести, земля была очень далеко внизу. Пришла усталость от действия крыльями, и Диодор их сложил. Его толкал сильный ветер, и он кувыркался в воздухе.
Наконец, он отдохнул, чтобы расправить крылья и продолжить полет. Барахтанье в воздухе вызывало беспокойство, и он снова расправил крылья. Тогда ветер поднял его еще выше. Он смотрел по сторона, ища что-нибудь, на что можно сесть - дерево, куст или землю, но было очень высоко, и ничего подходящего вблизи не имелось, а поверхность располагалась очень далеко внизу.
В ходе своего полета был еще один вынужденный отдых, когда его крутило в воздухе, и потом он опять расправил крылья. Затем приземлился на ровную поверхность, которая шла снизу вверх. Снизу раздавались незнакомые шумы.
Он пополз по этой ровной поверхности вверх. Внизу имелись редкие кустики и деревца. Он решил залезть повыше и тогда уже принимать решение, куда направляться дальше. Плоская гладь шла далеко вверх, заканчиваясь, видимо, намного выше. Клоп залетел повыше и продолжил ползти вверх.
Слева поверхность заканчивалась. Он пошел в ту сторону. Идти было долго, и он туда полетел. Влетел в пространство, где все состояло из ровных поверхностей и приземлился на одну из них, которая шла горизонтально. Потом перелетел на вертикальную ровную поверхность.
Все тут состояло из ровных поверхностей. Очень многое тут имело однотонный цвет.
Диодор не видел пути отсюда. Он ползал, перелетал с одного места на другое, но не оказывался в другом месте. Он все равно продолжал находиться здесь.
Он снова продолжил попытки отсюда уйти. Но это не получалось. Вроде, он спустился вниз. Неподалеку от места, на котором он остановился, находилась дыра, и она, вроде, была похожа на ту, через которую он попал сюда. Он полетел туда. Ударился о невидимую преграду. Не было видно ничего, что его держало, зато вдалеке были видны деревца, а вверху небо. Оттого он продолжал лететь в ту сторону, но невидимая преграда была твердой и удерживала его. При этом, все же, небо было впереди, а деревья - впереди и внизу, и оттого он пытался лететь дальше. Преграда, вроде, немного поблескивала. Он свалился вниз, скользя по преграде, и отлетел назад.
Продолжил осматривать это место. Опять увидел дыру и небо за ней. Снова отлетел туда, и опять невидимая преграда, которая немного поблескивала, не пустила его. Он пытался лететь дальше. Потом пополз по преграде. Он походил по стеклу, потом полетел обратно. Уцепился в вертикальную однообразную шершавую гладь.
Он продолжал находиться тут. Должна была приближаться ночь. Но не стемнело. Вверху вспыхнул яркий свет. Темное небо было только за дырой, где было стекло.
Несмотря на яркий свет, Диодор заснул и выспался. На следующий день он продолжал находиться в этой западне. Опять немного смотрел эти места. Его привлекла большая вертикальная поверхность, в которую можно было вцепиться. Он долетел до стены, ухватился за нее, чуть прополз вверх и принялся отдыхать.
* * *
Елена вышла из коридора, в котором находились двери квартир, в тот коридор, где располагались двери лифтов. Она сейчас была в гостях у своей подруги Регины, и теперь возвращалась домой.
Ей нужно было спуститься на пять этажей вниз и идти в квартиру, где она жила.
Елена была девушкой среднего роста, в некоторой степени стройной. Еще мышцы были достаточно крепкими, и подчеркивали красоту ее тела. У нее были желтые волосы, сейчас у нее была прическа в виде узла. Глаза - карие, весьма темные. Нос - прямой. Губы - средней толщины. Ее лицо имело весьма аристократичный вид.
Девушка смотрела нежно и гордо, ее взгляд придавал выражению ее лица оттенок превосходства, он придавал облику девушки благородный вид.
Сейчас на ней красовались белая футболка и короткие светлые шорты, обтягивающие. Они имели светлый серый цвет с желтым кремовым оттенком, и хорошо подчеркивали силу и красоту ног девушки. Также на ней были черные туфли на каблуках, высоких, но не очень. На носках туфель имелись вырезы, и вырез позволял видеть два пальца ноги, начиная от большого. Набойки каблуков туфель были шириной примерно сантиметр.
Елена прошла на лестничную клетку и пошла вниз по лестнице. Пройдя три этажа, она увидела, что окно на лестничной клетке открыто. Она шла вниз дальше. Пройдя еще одни этаж, она увидела Диодора. Он стоял на полу, на лестничной клетке, которая располагалась на этаже. Клоп находился сантиметрах в тридцати от места, где начинались перила, которые шли вдоль лестниц - вверх и вниз.
Елена остановилась и посмотрела на него.
Ей захотелось его раздавить. Это же так здорово, так приятно!
Она еще немного постояла неподвижно, разглядывая клопа, после этого неторопливо наступила на него подошвой правой туфли - а затем не торопясь перенесла на эту подошву значительную часть веса своего тела.
Она продолжала держать подошву, давящую на Диодора, на том же месте. Пальцы ее ноги, которые было видно через вырез на носке туфли, нежно давили на подошву.
Она отставила ногу.
Диодор был в весьма приплющенном состоянии, были хорошо заметны лапы, распластавшиеся по земле.
Елена снова наступила на него, неторопливо надавив. Посмаковала то, что подошва стояла на клопе и давила на него, раздавливала его.
Опять отставила ногу. Диодор был сплющен, и, вроде, было заметно, что он был сплющен немного больше, чем в предыдущий раз.
Девушка посмотрела на него, наступила на него подошвой правой туфли и немного покрутила подошвой, раздавливая. Она отставила ногу. Клоп был совершенно расплющен, близко к его телу было видно крошечное пятнышко, растертое по полу - то, что было из него выдавлено. Еще рядом с его телом были видны две оторванные лапы. Диодор был мертв.
Елена посмотрела на него. Ей было приятно, что она его раздавила. Теперь она собиралась спуститься еще на один этаж и пойти домой. Девушка пошла вниз по лестнице.
Павсаний
Рассказ
Тепло, которое чувствовалось здесь какое-то время назад, больше не настораживало. В общем, эта ситуация, когда тут находилось это тепло, и оно не уходило, и оно продолжало оставаться - имела место достаточно давно. Когда день еще не перешел в ту его часть, когда, как и полагается, стало прохладно, и, как и полагается, осталась, сохранилась эта прохлада, приносящая с собой покой и бодрость.
С того момента, когда тут было настораживающее, беспокоящее тепло, прошло, конечно, намного меньше четверти суток. Павсаний это чувствовал. Здесь, под землей, в норке, которая вела наверх, было прохладно. Тепло, которое было тут недавно, уже больше совсем не настораживало.
Может, залезть повыше? Нет, еще рановато.
Павсаний был мокрицей вида мокрица-броненосец лекарственная, он находился сейчас в норке, вырытой такими же мокрицами, как и он. Он тоже рыл, когда это было нужно.
Норка вела наружу.
Очень хорошо ползать по поверхности, когда наступает вечер и приходит прохлада. Можно найти очень вкусные полусгнившие кусочки растений, какие ему очень нравились. Это была очень хорошая пища.
На поверхности часто находятся очень подходящие кусочки. Надо отправиться туда. Но не сейчас. Сейчас ждать. На поверхности может быть слишком тепло. Жару Павсаний очень не любил, как и другие мокрицы его вида.
Надо спуститься вниз. Повернул обратно.
Прошло, наверное, часа полтора.
Павсаний полез обратно вверх.
Он был самцом. По меркам мокрицы-броненосца его вида, Павсания отличали скорее быстрота, чем медлительность, и более-менее хорошая выносливость.
Вокруг стояла абсолютная темнота. Но наощупь он продвигался восхитительно, как и полагалось существу вида мокрица-броненосец лекарственная. Он слышал шелест, который, скорее всего, издавали другие мокрицы. Тут, наверное, жило больше восьми сородичей, самцов и самок. Другие мокрицы жили тут же, ниже поверхности.
Павсаний ощутил телом корни растения. Двигаясь вдоль них, он понял, что это сгусток корней. Видимо, пук травы, которому принадлежали корни, располагался выше и уже над поверхностью. Их тут было много. Полусгнившие части, которыми предпочитал питаться Павсаний, тут не отыскивались. И он пополз к поверхности, не теряя корни, все время скользя по некоторым из них краем тела.
Вскоре он увидел травинки. Было светло. Может, даже еще не начало темнеть. Но уже установилась приятная вечерняя прохлада. Можно двигаться дальше в поисках пищи.
Темнело.
Павсаний почувствовал аромат подгнившей травы рядом. Он увидел рядом, справа от себя и чуть впереди, пук низкой травы. Многие травинки выглядели размякшими от сырости. Почти все травинки сильно клонились к земле своими концами, а некоторые загибались так, что лежали своими верхними концами на земле.
Туда!
Наверное, тут есть вкусные подгнившие травинки. Нет, чудесный аромат не от них.
Павсаний чуть зарылся в землю под пуком травы, его задний конец туловища торчал наружу. Тут он нашел великолепные подгнившие корни.
Когда наелся, двинулся обратно к своему убежищу. Было уже темно.
Почувствовал запах, который издает слизень. Остановился. Надо двигаться к убежищу. Не нужно здесь оставаться надолго.
Двинулся вперед. И ткнулся головой в бок слизня, который отреагировал сокращениями мышц. Павсаний свернулся в клубок. Ему стало страшно. Спустя какое-то время страх пропал. Павсаний развернул свое тело и встал на ноги. Оставался запах слизня. Он подсказывал, что надо подождать. Минут через двадцать запах все еще оставался. Вокруг располагалась трава, росшая в основном небольшими низкими пуками. Раздавались тихие шорохи ползающих по земле и по травинкам мелких насекомых. Иногда издалека раздавались редкие стуки и другие звуки.
Надо направляться к убежищу. Иначе нельзя. Он и так тут задержался надолго. Двигаться! На этот раз он не наткнулся на слизня. Хорошо! Слизень большой! Поэтому что-то подсказывает, что его надо избегать.
Павсаний увидел перед собой прямоугольную область яркого, плотного света вдалеке впереди. Слева появились проблески света, менее яркие и мутные, но очень хорошо заметные. Хлопок. Проблески исчезли. Слева он видел пятнышки яркого, плотного света. Они были вдалеке от травы, далеко, очень далеко. Место, где находилась прямоугольная область впереди, тоже было далеко, его отделяло от зарослей травы ровное пространство. И то место, где появлялись проблески, которые он только что видел, тоже было далеко, очень далеко. А пятнышки яркого плотного света слева - еще намного дальше. Очень далеко. Недосягаемо.
Павсаний уперся в шершавую вертикальную гладь. Ага! Это место он тоже знал. Шершавая вертикальная гладь, и такая же внизу, горизонтальная, ниже которой земля. И в этой земле есть норки. Павсаний залез под бетонный блок и начал продвигаться по одной из норок. Неподалеку он два или три раза слышал шорохи других мокриц. Они не помешают.
Он перебирал лапками. Внизу была весьма влажная земля, и лапки немного завязали в ней. С боков - стены норки, узкие и вязкие. Вверху - бетон, о который терлись пластины его панциря.
Ползти было неудобно, но он продолжал двигаться от края блока, стараясь забраться в более удобное место. Павсаний продолжал двигать свое тело, имевшее в длину двадцать и четыре десятых миллиметра, дальше по ходу норки. Наконец, он решил, что забрался достаточно далеко, и решил, что можно отдыхать. Здесь можно провести остаток ночи и день, до тех пор, пока снова не установится вечерняя прохлада.
* * *
На следующий вечер Павсаний опять выбрался наружу. Снова было весьма прохладно. На этот раз уже начало темнеть.
Он нашел части подгнившей травы, которую мог есть, и наелся. Затем двинулся к убежищу.
Ряд огней слева вдалеке, на расстоянии, казавшемся недосягаемым, был весьма ярким. Вокруг же было очень темно, так как уже установилась ночная темнота.
Павсаний забился под пук травы. Он продолжил двигаться вниз. Вот он ощущает спиной гибкий извилистый корень. Тут полная темнота. Земля рыхлая. И влажная. Она стремилась сомкнуться вокруг со всех сторон. Но тут явно была норка, Павсаний ощущал направление, по которому надо было двигать туловище дальше, и он пробивался вперед. Это верное направление к местам пониже. Он туда и направлялся, чтобы забраться чуть поглубже.
Наконец, удалось забраться на какую-то глубину. Земля вверху внезапно начала давить сверху и липнуть к лапкам.
