Решив, что разберусь с делами в свой законный выходной, я принялась искать документы Гортензии. Нашла их в ящике стола, закрытом на ключ, а ключик оказался одним из связки с бисерным брелоком.
Гортензия Айрис Грей родилась в 1923 году в графстве Свомпшир. Окончила школу «Ломвелл». В возрасте восемнадцати лет мисс Грей записалась в Женский отряд гражданской обороны, где занималась ремонтом противофантомного оборудования (опять фантомы!). Награждена медалью «За доблестную оборону» и значком «Лучший стрелок Женского Оборонительного контингента 1944 года округа Мидконнер».
Сертификаты… курсы стенографии и машинописи… языковые курсы (совершенно нечитабельное название языка), уровень «Продвинутый», оценка «Отлично»… свидетельство о прохождении ускоренного обучения аналитической магии.
Ай да Гортензия! Ай да мисс Грей! Билли Фрайт вообще знает, какой алмаз у него работает? На его месте я была бы поосторожнее с высказываниями, учитывая наличие значка.
Но хотя бы в последнем из перечисленного я могу немного соответствовать биографии Горти – стреляю я довольно неплохо.
… Разбудил меня звонок в дверь. Подскочив на диване, я какое-то время не могла понять, где нахожусь и что за звук раздается из темноты.
Пара лучей солнца, пробившихся через противофантомные жалюзи, разбавили полумрак и подсказали, что наступило утро… и наступило оно давно. Чуть не свалившись на пол под тяжестью металлических рулонов, я позволила солнечному свету ворваться в комнату.
Голова соображала крайне медленно: это не сон... не один из тех тягучих сновидений, где я здорова и живу в некой альтернативной реальности. Это как раз и есть нынешняя реальность.
Кто-то продолжал требовательно жать на кнопку звонка. Одернув сарафан, я ринулась в прихожую. Щелкнула выключателем (пальцы сами нащупали его у двери), поймала отражение в зеркале... уф! Это же надо было уснуть, уткнувшись лицом в диванную подушку. На моей левой щеке можно было косвенно, но в подробностях, изучить вышитых на думке бабочек.
За дверью нетерпеливо переминалась Фиби Лоран. Она ворвалась в квартиру со словами:
— Гортензия, ты спала?! Слава богам! Я боялась, что тебе опять стало плохо!
— Мне хорошо, — пробормотала я в спину мисс Лоран.
Та уже стояла посреди гостиной и с любопытством оглядывалась:
— Так вот ты какая, Мышиная Нора.
— Что? — переспросила я.
— Ты всегда говорила, что твоя квартира – мышиная нора, а ты в ней старая мудрая мышь... Это же из сказки... как ее... «Дом под корнями».
— Да-да, — кивнула я. — Не жизнь, а сплошная сказка... под корнями.
Вспомнился Дуб-исполин. Нет, все-таки хороший мир, и сказки тут у них интересные.
— Гортензия, ты работала?! — вдруг с возмущением воскликнула Фиби, подняв с пола дело мистера и миссис Экройд. — Горти, ты абсолютно неисправима!
— Нет-нет, что ты! — я поспешно выхватила папку из рук подруги. — Так... полистала на сон грядущий... бегло... глаза устали.
— Да? — подозрительности в тоне мисс Лоран хватило бы на дюжину прокуроров. — Ты точно не принялась за старое? Скажи, что не собираешься больше потворствовать амбициям Билли! О нем уже в газетах пишут! И что ты думаешь? Ни слова о тебе!
Мисс Лоран вынула из сумки серой бумажный рулончик, перехваченный грубой резинкой, и небрежно бросила его на стол:
— Почитай, когда время будет. Ненавижу этого Фрайта. Хоть бы мельком о тебе упомянул. Но нет, ни словечка! Одни дифирамбы себе любимому.
— Фиби, пусть мистер Фрайт поет о чем угодно, меня ему не расстроить, — заверила я подругу, подхватывая сверток со столика. Он оказался ежедневным утренним выпуском «Лонгдунского Глашатая». Пресса! Свежая пресса! Вот чего мне не хватало для повышения информированности. — Закончу текучку, уволюсь и начну свое дело.
Сказала я это, чтобы немного успокоить Фиби. Но та огорченно покачала головой:
— Горти, мы сто раз обсуждали идею собственного агентства и пришли к выводу, что твои мечты... да и мои тоже… я ведь так хотела стать твоей помощницей... эти мечты неосуществимы. Никто не примет женщину-детектива, никто не пойдет к ней со своими проблемами, никто не станет с ней работать: не полиция, ни информаторы, ни пресса...
Фиби продолжала сокрушенно рушить замки из песка, а я сделала пометочку в голове: никаких больше разговоров о женском бизнесе, если это не продажа молока с собственной фермы. Я просто все время забываю, в какое время попала. Вспомнить хотя бы фильмы и книги, которые пусть и не реалистичны, но передают настроения эпохи: брутальные детективы и их томные помощницы... иногда любовницы, но не больше. Законы жанра.
— Мечты... да, — улыбнулась я, когда у мисс Лоран иссякли аргументы. — Ты, несомненно, права. Но рано или поздно я уйду от Фрайта. Найду себе лучшее применение. Смогу ведь?
Сочувственная улыбка Фиби и ее жалостливый взгляд подтвердили неизбежное предположение, что Гортензия Грей достигла предела своих возможностей.
Что дальше? Замужество? Я могу, конечно, ошибаться, но Горти мало похожа на женщину, мечтающую о простом семейном счастье. Вряд ли бы она тратила часы... дни... недели своей драгоценной молодости (или по местным меркам, зрелости) на каталогизацию убийств и прочих занимательных преступлений, будь у нее планы... или перспективы отыскать подходящего жениха.
Я читала, как сложно было женщине найти себе мужчину после Войны. Гортензия явно сдалась. Создала идеал в лице Билли Фрайта, нырнула в океан безответной любви и так и зависла в его толще. Бесперспективно, но есть чем наполнить каждый день одиночества.
— Гортензия, ты готовила?! — очередной вопль Фиби вырвал меня и задумчивости.
Мисс Лоран заметила посуду с остатками ужина и радостно ухватилась за новую тему:
— Ты ведь никогда не готовила, считала это пустой тратой времени.
— Приоритеты поменялись, — пояснила я. — Осваиваю рецепты тети Мейбл... Мэган… моей тети... Мэган из округа Мидконнер.
— Той, что умерла полгода назад? — Фиби заинтересованно разглядывала коллекцию пластинок.
— Э-э-э... да, — слегка опешив, ответила я. — Печальная история... в целом. Возраст... болезни.
Неудобно получилось. Консьержка наверняка огорчится. Ох уж эта замкнутость мисс Грей! Какие еще сюрпризы она мне готовит?
— Ты еще говорила, что должна выслать какие-то бумаги адвокату из деревни тети.
Спасибо за подсказку.
— Да. Должна... была. Что за день сегодня? В голове сплошная каша.
— Я тоже ужасно спала, — пожаловалась Фиби. — Соседка по комнате всю ночь бормотала молитвы. Когда она уже найдет себе жилье и съедет? Глупая, неопрятная тетеха из глухой деревни в Нормании, дальняя родственница Грегори. Я не могла ему отказать, ты же понимаешь… пустила ее к себе на свою голову. В местах, откуда она родом, Прорывы случаются раз в полгода, а у нас чуть ли не каждую неделю. Говорила я Грегори: в Лонгдуне выживают только люди с крепкими нервами. Я сама из небольшого норманского городка, но когда приехала на острова, сказала себе: Фиби, твои слезы здесь никому не интересны. Ты сама здесь никому не интересна. И вот: осталась и довольно неплохо выживаю.
— Ты смелая девушка, — со всей искренностью заверила я подругу.
Фильм польщенно кивнула:
— Я, пожалуй, пойду. Поручение Билли выполнила – проведала тебя и убедилась, что все хорошо. Фрайт прямо все утро сам не свой, уж очень ты его напугала. Сейчас заеду за клиентом – и в офис. Сегодня суббота. Посидим вечерком в пабе с Грегори?
— Не откажусь.
— Я забегу в семь. Прогноз погоды на сегодня отличный: тепло, без облаков и дождя... ветер с юга, а не с Клиффов. До вечера!
— До вечера.
Проводив Фиби, я сложила посуду на поднос и унесла его на кухню. Руки сами заткнули сливное отверстие пробкой и пустили воду в раковину. Несколько капель мыла из бутылки с яркой наклейкой… да, все правильно, сейчас подсохшая еда отмокнет, и мыть посуду будет легче. Я тоже здесь неплохо выживаю, хвала богам.
Тщательно протерев журнальный столик, я расстелила на нем вожделенную газету. Она пачкала руки краской, но мне было все равно. Главное, дрожание букв меня больше не беспокоило. В глаза бросились крупные заголовки:
«Военные в растерянности! Магические помехи на островах Клифф по-прежнему препятствуют проведению антифантомной операции!»
«Аномалия в графстве Серпенсленд зачищена! Местные жители оплакивают погибших!»
А вот и наш Билли Фрайт.
«Муж приобрел могущественный смертный артефакт на черном рынке, чтобы избавиться от жены, но фантом убил его самого! Расследование агентства Уильяма Фрайта, лучшего детектива города в области магических преступлений! Эксклюзивное интервью для «Глашатая»!»
Я внимательно прочитала газету от первой страницы до рубрики объявлений и анекдотов. Больше ничего значимого для себя не нашла. Фантомы… о них говорилось как о чем-то привычном, что ничуть не приближало к разгадке. Однако мой кругозор в области местной магии весомо расширился.
«Заходит норман в лонгдунский паб, удивленно осматривается, замечает окна с обычными стеклами и спрашивает:
— А где у вас защита от фантомов?
Бармен флегматично указывает на нескольких вдрызг упившихся джентльменов за столиками у окна:
— А вон она. Наши завсегдатаи, благодаря им фантом к нам не лезет, брезгует.
— Но… как?!
— А вы сами их понюхайте».
— Итак, дело ясное, что дело темное, — резюмировала я, разложив на столике бумаги из папки «Мистер и Миссис Экройд, дело о зловещем артефакте».
Почесала в затылке, переложила несколько листов и углубилась в ход расследования. Папка была набита не только машинописными и рукописными копиями документов, но и личными заметками мисс Грей, а также любительскими фото хорошего качества.
Суть дела состояла в том, что в июле прошлого года мистер Экройд приобрел некий таинственный артефакт на черном рынке паранормальных реликвий (что само собой запрещалось законодательством).
Помимо того, что Джереми Экройд заключил незаконную и в целом опасную сделку с продавцом реликвии, он вступил в преступный сговор с нелицензированным некромантом (в этом месте мне стало совсем неуютно) и приобрел у того «отмычку» – особое заклинание для пробуждения заключенного в артефакте фантома.
Дочитав до заключения лаборатории магической экспертизы, я вытерла выступивший на лбу пот. Сложно. Кое-что было интуитивно понятно, но острый дефицит знаний не давал во всем разобраться полностью.
Так-так-так… Личность «специалиста от мертвечины» следствию так и не удалось установить.
Очевидно, подельник Экройда сумел перенастроить артефакт таким образом, чтобы набор слов, выпускавший фантома на свободу, мог сойти за бытовую фразу.
Вроде как просишь жену приглушить свет, а из подвески на прикроватной тумбочке вырывается деструктивный призрак, иначе говоря, сущность человека, умершего плохой, чаще всего насильственной смертью, и в силу всего этого весьма недоброжелательно настроенного по отношению к миру живых.
В деле Экройдов фигурировала не подвеска, а старинный браслет в позднеримском стиле, подарок Джереми супруге Люси на годовщину знакомства.
Разумеется, в эксплуатации артефакта имелись нюансы. Вырвавшись из заточения, словно джинн из бутылки, фантом не стал бы разбираться, кого именно атаковать (чем, собственно говоря, все и закончилось, бедный мистер Экройд – это сарказм).
Поэтому Джереми подошел к задумке креативно – он собирался активировать браслет удаленно, фразой, произнесенной в телефонном разговоре с женой.
«Три квадры сыра, три бутылки красного вина, квадр копченой телятины, овощи и бутылка устричного соуса».
Супруги Экройд готовились к вечеринке в честь годовщины. По просьбе мужа Люси должна была слово в слово повторить продиктованный им список покупок… вслух. Вполне невинная просьба, женщины ведь такие рассеянные. К этому времени браслет был бы уже подарен, и Люси наверняка носила бы его напоказ. Джереми хорошо знал свою жену, она любила похвастаться дорогими подарками мужа.
Нужно ли упоминать, что со стороны брак Люси и Джереми выглядел сказкой: красавица жена, хрупкая элегантная блондинка, и статный, сексапильный, весьма обеспеченный очаровашка-муж.
Я перечитала протокол допроса миссис Экройд, до обращения в агентство Фрайта подозреваемой в убийстве мужа, и поежилась. Вот так озвучишь невинный список для бакалеи (он был найден на телефонной полке), а тут откуда ни возьмись – кровожадный призрак.
Фото супругов Экройд, а также места преступления и браслета я нашла среди других снимков в папке Гортензии. И хотя отпечатки были черно-белыми, в них чувствовалась рука профессионала. Гортензия сама фотографировала улики? Похоже на то. Странно, что ей это позволили. По правилам артефакт должен был храниться в полиции.
Гортензия Грей, несомненно, была весьма непроста. Ее заметки в формате дневника на полях копий документов свидетельствовали о том, как нетривиально она вела расследование.
Имя Билла Фрайта упоминалось в них не часто: «отнесла Фрайту первый отчет, Фрайт назначил встречу с клиенткой, подтвердилась непричастность Люси Экройд к гибели ее мужа… Фрайт решил закончить расследование – невиновность миссис Экройд доказана, личность мага, соучастника преступления, не представляет большого интереса для агентства…»
И мелким почерком, почти неразборчиво, на полях: «Ну разумеется, ведь нам же не заплатят за его поиски!!! А он будет и дальше творить зло!!!»
Значит, не так уж мисс Грей боготворила своего босса.
Сам ход расследования привел меня в восторг. Гортензия доказала, что у Люси не было мотива убивать мужа – она многое теряла с его смертью.
Мне стало окончательно понятно, что таким спецом, как Горти, я не стану. Нужно и впрямь менять профессию. И все же... Слишком многое мне пока не было ясно. Фантомы, артефакты... Где искать детальную информацию?
— Аля! — я хлопнула себя по лбу. — Чтобы стать частью этого мира, нужно начать думать как часть этого мира! Не может быть, чтобы в Лонгдуне не имелось библиотек! Завтра же туда отправлюсь, с самого утра. Нет, в понедельник! Завтра – выходной.
Подошла к окну. Дуб никуда не делся, простирая свои ветви над берегом реки. Да уж, наверняка одного такого дубового листочка хватит, чтобы завернуться целиком. Какие же тут у них тогда банные веники?
Шутки шутками, но поведение Фрайта задело меня за живое. Дело мистера и миссис Экройд попало на первые полосы газет, то есть, случай и впрямь был нетривиальным. А Горти оставили за бортом.
И эти снимки... Я решила проверить свое предположение и полезла в шкаф. Фотоаппарат мисс Грей, на вид почти как современный... и с пленкой внутри, которую Гортензия, судя по счетчику кадров, не успела отщелкать до конца, лежал в коробке на третьей полке.
Я училась фотографировать на похожей камере, доставшейся мне от отца. Это было задолго до появления цифровых технологий. Папа был поклонником охоты, но после инсульта уже не мог так шустро бегать по лесам. Вот мы и подарили ему Зенит, в расчете, что отец переключится на менее опасное хобби. Поклонникам фотоохоты папа так и не стал, зато на протяжении десяти лет вел семейную хронику.
Я приготовила чай и вернулась за стол. В папке присутствовала расшифрованная Гортензией стенографическая запись выступления эксперта по синергетической магии. Какое-то слияние-нарастание полей, переход в антиматерию… Одно мне было ясно: мистер Экройд умер плохой смертью.
Гортензия Айрис Грей родилась в 1923 году в графстве Свомпшир. Окончила школу «Ломвелл». В возрасте восемнадцати лет мисс Грей записалась в Женский отряд гражданской обороны, где занималась ремонтом противофантомного оборудования (опять фантомы!). Награждена медалью «За доблестную оборону» и значком «Лучший стрелок Женского Оборонительного контингента 1944 года округа Мидконнер».
Сертификаты… курсы стенографии и машинописи… языковые курсы (совершенно нечитабельное название языка), уровень «Продвинутый», оценка «Отлично»… свидетельство о прохождении ускоренного обучения аналитической магии.
Ай да Гортензия! Ай да мисс Грей! Билли Фрайт вообще знает, какой алмаз у него работает? На его месте я была бы поосторожнее с высказываниями, учитывая наличие значка.
Но хотя бы в последнем из перечисленного я могу немного соответствовать биографии Горти – стреляю я довольно неплохо.
… Разбудил меня звонок в дверь. Подскочив на диване, я какое-то время не могла понять, где нахожусь и что за звук раздается из темноты.
Пара лучей солнца, пробившихся через противофантомные жалюзи, разбавили полумрак и подсказали, что наступило утро… и наступило оно давно. Чуть не свалившись на пол под тяжестью металлических рулонов, я позволила солнечному свету ворваться в комнату.
Голова соображала крайне медленно: это не сон... не один из тех тягучих сновидений, где я здорова и живу в некой альтернативной реальности. Это как раз и есть нынешняя реальность.
Кто-то продолжал требовательно жать на кнопку звонка. Одернув сарафан, я ринулась в прихожую. Щелкнула выключателем (пальцы сами нащупали его у двери), поймала отражение в зеркале... уф! Это же надо было уснуть, уткнувшись лицом в диванную подушку. На моей левой щеке можно было косвенно, но в подробностях, изучить вышитых на думке бабочек.
За дверью нетерпеливо переминалась Фиби Лоран. Она ворвалась в квартиру со словами:
— Гортензия, ты спала?! Слава богам! Я боялась, что тебе опять стало плохо!
— Мне хорошо, — пробормотала я в спину мисс Лоран.
Та уже стояла посреди гостиной и с любопытством оглядывалась:
— Так вот ты какая, Мышиная Нора.
— Что? — переспросила я.
— Ты всегда говорила, что твоя квартира – мышиная нора, а ты в ней старая мудрая мышь... Это же из сказки... как ее... «Дом под корнями».
— Да-да, — кивнула я. — Не жизнь, а сплошная сказка... под корнями.
Вспомнился Дуб-исполин. Нет, все-таки хороший мир, и сказки тут у них интересные.
— Гортензия, ты работала?! — вдруг с возмущением воскликнула Фиби, подняв с пола дело мистера и миссис Экройд. — Горти, ты абсолютно неисправима!
— Нет-нет, что ты! — я поспешно выхватила папку из рук подруги. — Так... полистала на сон грядущий... бегло... глаза устали.
— Да? — подозрительности в тоне мисс Лоран хватило бы на дюжину прокуроров. — Ты точно не принялась за старое? Скажи, что не собираешься больше потворствовать амбициям Билли! О нем уже в газетах пишут! И что ты думаешь? Ни слова о тебе!
Мисс Лоран вынула из сумки серой бумажный рулончик, перехваченный грубой резинкой, и небрежно бросила его на стол:
— Почитай, когда время будет. Ненавижу этого Фрайта. Хоть бы мельком о тебе упомянул. Но нет, ни словечка! Одни дифирамбы себе любимому.
— Фиби, пусть мистер Фрайт поет о чем угодно, меня ему не расстроить, — заверила я подругу, подхватывая сверток со столика. Он оказался ежедневным утренним выпуском «Лонгдунского Глашатая». Пресса! Свежая пресса! Вот чего мне не хватало для повышения информированности. — Закончу текучку, уволюсь и начну свое дело.
Сказала я это, чтобы немного успокоить Фиби. Но та огорченно покачала головой:
— Горти, мы сто раз обсуждали идею собственного агентства и пришли к выводу, что твои мечты... да и мои тоже… я ведь так хотела стать твоей помощницей... эти мечты неосуществимы. Никто не примет женщину-детектива, никто не пойдет к ней со своими проблемами, никто не станет с ней работать: не полиция, ни информаторы, ни пресса...
Фиби продолжала сокрушенно рушить замки из песка, а я сделала пометочку в голове: никаких больше разговоров о женском бизнесе, если это не продажа молока с собственной фермы. Я просто все время забываю, в какое время попала. Вспомнить хотя бы фильмы и книги, которые пусть и не реалистичны, но передают настроения эпохи: брутальные детективы и их томные помощницы... иногда любовницы, но не больше. Законы жанра.
— Мечты... да, — улыбнулась я, когда у мисс Лоран иссякли аргументы. — Ты, несомненно, права. Но рано или поздно я уйду от Фрайта. Найду себе лучшее применение. Смогу ведь?
Сочувственная улыбка Фиби и ее жалостливый взгляд подтвердили неизбежное предположение, что Гортензия Грей достигла предела своих возможностей.
Что дальше? Замужество? Я могу, конечно, ошибаться, но Горти мало похожа на женщину, мечтающую о простом семейном счастье. Вряд ли бы она тратила часы... дни... недели своей драгоценной молодости (или по местным меркам, зрелости) на каталогизацию убийств и прочих занимательных преступлений, будь у нее планы... или перспективы отыскать подходящего жениха.
Я читала, как сложно было женщине найти себе мужчину после Войны. Гортензия явно сдалась. Создала идеал в лице Билли Фрайта, нырнула в океан безответной любви и так и зависла в его толще. Бесперспективно, но есть чем наполнить каждый день одиночества.
— Гортензия, ты готовила?! — очередной вопль Фиби вырвал меня и задумчивости.
Мисс Лоран заметила посуду с остатками ужина и радостно ухватилась за новую тему:
— Ты ведь никогда не готовила, считала это пустой тратой времени.
— Приоритеты поменялись, — пояснила я. — Осваиваю рецепты тети Мейбл... Мэган… моей тети... Мэган из округа Мидконнер.
— Той, что умерла полгода назад? — Фиби заинтересованно разглядывала коллекцию пластинок.
— Э-э-э... да, — слегка опешив, ответила я. — Печальная история... в целом. Возраст... болезни.
Неудобно получилось. Консьержка наверняка огорчится. Ох уж эта замкнутость мисс Грей! Какие еще сюрпризы она мне готовит?
— Ты еще говорила, что должна выслать какие-то бумаги адвокату из деревни тети.
Спасибо за подсказку.
— Да. Должна... была. Что за день сегодня? В голове сплошная каша.
— Я тоже ужасно спала, — пожаловалась Фиби. — Соседка по комнате всю ночь бормотала молитвы. Когда она уже найдет себе жилье и съедет? Глупая, неопрятная тетеха из глухой деревни в Нормании, дальняя родственница Грегори. Я не могла ему отказать, ты же понимаешь… пустила ее к себе на свою голову. В местах, откуда она родом, Прорывы случаются раз в полгода, а у нас чуть ли не каждую неделю. Говорила я Грегори: в Лонгдуне выживают только люди с крепкими нервами. Я сама из небольшого норманского городка, но когда приехала на острова, сказала себе: Фиби, твои слезы здесь никому не интересны. Ты сама здесь никому не интересна. И вот: осталась и довольно неплохо выживаю.
— Ты смелая девушка, — со всей искренностью заверила я подругу.
Фильм польщенно кивнула:
— Я, пожалуй, пойду. Поручение Билли выполнила – проведала тебя и убедилась, что все хорошо. Фрайт прямо все утро сам не свой, уж очень ты его напугала. Сейчас заеду за клиентом – и в офис. Сегодня суббота. Посидим вечерком в пабе с Грегори?
— Не откажусь.
— Я забегу в семь. Прогноз погоды на сегодня отличный: тепло, без облаков и дождя... ветер с юга, а не с Клиффов. До вечера!
— До вечера.
Проводив Фиби, я сложила посуду на поднос и унесла его на кухню. Руки сами заткнули сливное отверстие пробкой и пустили воду в раковину. Несколько капель мыла из бутылки с яркой наклейкой… да, все правильно, сейчас подсохшая еда отмокнет, и мыть посуду будет легче. Я тоже здесь неплохо выживаю, хвала богам.
Тщательно протерев журнальный столик, я расстелила на нем вожделенную газету. Она пачкала руки краской, но мне было все равно. Главное, дрожание букв меня больше не беспокоило. В глаза бросились крупные заголовки:
«Военные в растерянности! Магические помехи на островах Клифф по-прежнему препятствуют проведению антифантомной операции!»
«Аномалия в графстве Серпенсленд зачищена! Местные жители оплакивают погибших!»
А вот и наш Билли Фрайт.
«Муж приобрел могущественный смертный артефакт на черном рынке, чтобы избавиться от жены, но фантом убил его самого! Расследование агентства Уильяма Фрайта, лучшего детектива города в области магических преступлений! Эксклюзивное интервью для «Глашатая»!»
Я внимательно прочитала газету от первой страницы до рубрики объявлений и анекдотов. Больше ничего значимого для себя не нашла. Фантомы… о них говорилось как о чем-то привычном, что ничуть не приближало к разгадке. Однако мой кругозор в области местной магии весомо расширился.
«Заходит норман в лонгдунский паб, удивленно осматривается, замечает окна с обычными стеклами и спрашивает:
— А где у вас защита от фантомов?
Бармен флегматично указывает на нескольких вдрызг упившихся джентльменов за столиками у окна:
— А вон она. Наши завсегдатаи, благодаря им фантом к нам не лезет, брезгует.
— Но… как?!
— А вы сами их понюхайте».
ГЛАВА 4
— Итак, дело ясное, что дело темное, — резюмировала я, разложив на столике бумаги из папки «Мистер и Миссис Экройд, дело о зловещем артефакте».
Почесала в затылке, переложила несколько листов и углубилась в ход расследования. Папка была набита не только машинописными и рукописными копиями документов, но и личными заметками мисс Грей, а также любительскими фото хорошего качества.
Суть дела состояла в том, что в июле прошлого года мистер Экройд приобрел некий таинственный артефакт на черном рынке паранормальных реликвий (что само собой запрещалось законодательством).
Помимо того, что Джереми Экройд заключил незаконную и в целом опасную сделку с продавцом реликвии, он вступил в преступный сговор с нелицензированным некромантом (в этом месте мне стало совсем неуютно) и приобрел у того «отмычку» – особое заклинание для пробуждения заключенного в артефакте фантома.
Дочитав до заключения лаборатории магической экспертизы, я вытерла выступивший на лбу пот. Сложно. Кое-что было интуитивно понятно, но острый дефицит знаний не давал во всем разобраться полностью.
Так-так-так… Личность «специалиста от мертвечины» следствию так и не удалось установить.
Очевидно, подельник Экройда сумел перенастроить артефакт таким образом, чтобы набор слов, выпускавший фантома на свободу, мог сойти за бытовую фразу.
Вроде как просишь жену приглушить свет, а из подвески на прикроватной тумбочке вырывается деструктивный призрак, иначе говоря, сущность человека, умершего плохой, чаще всего насильственной смертью, и в силу всего этого весьма недоброжелательно настроенного по отношению к миру живых.
В деле Экройдов фигурировала не подвеска, а старинный браслет в позднеримском стиле, подарок Джереми супруге Люси на годовщину знакомства.
Разумеется, в эксплуатации артефакта имелись нюансы. Вырвавшись из заточения, словно джинн из бутылки, фантом не стал бы разбираться, кого именно атаковать (чем, собственно говоря, все и закончилось, бедный мистер Экройд – это сарказм).
Поэтому Джереми подошел к задумке креативно – он собирался активировать браслет удаленно, фразой, произнесенной в телефонном разговоре с женой.
«Три квадры сыра, три бутылки красного вина, квадр копченой телятины, овощи и бутылка устричного соуса».
Супруги Экройд готовились к вечеринке в честь годовщины. По просьбе мужа Люси должна была слово в слово повторить продиктованный им список покупок… вслух. Вполне невинная просьба, женщины ведь такие рассеянные. К этому времени браслет был бы уже подарен, и Люси наверняка носила бы его напоказ. Джереми хорошо знал свою жену, она любила похвастаться дорогими подарками мужа.
Нужно ли упоминать, что со стороны брак Люси и Джереми выглядел сказкой: красавица жена, хрупкая элегантная блондинка, и статный, сексапильный, весьма обеспеченный очаровашка-муж.
Я перечитала протокол допроса миссис Экройд, до обращения в агентство Фрайта подозреваемой в убийстве мужа, и поежилась. Вот так озвучишь невинный список для бакалеи (он был найден на телефонной полке), а тут откуда ни возьмись – кровожадный призрак.
Фото супругов Экройд, а также места преступления и браслета я нашла среди других снимков в папке Гортензии. И хотя отпечатки были черно-белыми, в них чувствовалась рука профессионала. Гортензия сама фотографировала улики? Похоже на то. Странно, что ей это позволили. По правилам артефакт должен был храниться в полиции.
Гортензия Грей, несомненно, была весьма непроста. Ее заметки в формате дневника на полях копий документов свидетельствовали о том, как нетривиально она вела расследование.
Имя Билла Фрайта упоминалось в них не часто: «отнесла Фрайту первый отчет, Фрайт назначил встречу с клиенткой, подтвердилась непричастность Люси Экройд к гибели ее мужа… Фрайт решил закончить расследование – невиновность миссис Экройд доказана, личность мага, соучастника преступления, не представляет большого интереса для агентства…»
И мелким почерком, почти неразборчиво, на полях: «Ну разумеется, ведь нам же не заплатят за его поиски!!! А он будет и дальше творить зло!!!»
Значит, не так уж мисс Грей боготворила своего босса.
Сам ход расследования привел меня в восторг. Гортензия доказала, что у Люси не было мотива убивать мужа – она многое теряла с его смертью.
Мне стало окончательно понятно, что таким спецом, как Горти, я не стану. Нужно и впрямь менять профессию. И все же... Слишком многое мне пока не было ясно. Фантомы, артефакты... Где искать детальную информацию?
— Аля! — я хлопнула себя по лбу. — Чтобы стать частью этого мира, нужно начать думать как часть этого мира! Не может быть, чтобы в Лонгдуне не имелось библиотек! Завтра же туда отправлюсь, с самого утра. Нет, в понедельник! Завтра – выходной.
Подошла к окну. Дуб никуда не делся, простирая свои ветви над берегом реки. Да уж, наверняка одного такого дубового листочка хватит, чтобы завернуться целиком. Какие же тут у них тогда банные веники?
Шутки шутками, но поведение Фрайта задело меня за живое. Дело мистера и миссис Экройд попало на первые полосы газет, то есть, случай и впрямь был нетривиальным. А Горти оставили за бортом.
И эти снимки... Я решила проверить свое предположение и полезла в шкаф. Фотоаппарат мисс Грей, на вид почти как современный... и с пленкой внутри, которую Гортензия, судя по счетчику кадров, не успела отщелкать до конца, лежал в коробке на третьей полке.
Я училась фотографировать на похожей камере, доставшейся мне от отца. Это было задолго до появления цифровых технологий. Папа был поклонником охоты, но после инсульта уже не мог так шустро бегать по лесам. Вот мы и подарили ему Зенит, в расчете, что отец переключится на менее опасное хобби. Поклонникам фотоохоты папа так и не стал, зато на протяжении десяти лет вел семейную хронику.
Я приготовила чай и вернулась за стол. В папке присутствовала расшифрованная Гортензией стенографическая запись выступления эксперта по синергетической магии. Какое-то слияние-нарастание полей, переход в антиматерию… Одно мне было ясно: мистер Экройд умер плохой смертью.
