Мика стянула шапку, задумчиво коснулась волос. Распустила их и собрала в высокий хвост, перевязав его синей лентой... И обнаружила, что и в самом деле не слишком-то отличается от того же Сонера. Только выглядит младше.
Недурно получилось. Даже мило. Жаль, что подобное раньше в голову не пришло.
Мэтр обрезал волосы до плеч, большинство горожан коротко стриглись, и до сей поры Мика не видела, чтобы мужчины носили такие прически.
А ведь в тех же романах лэры Айрил все чернокнижники предпочитали длинные волосы. Пожалуй, на этом их сходство с настоящими исчерпывалось.
Мика разочаровывалась все сильнее, только пока и сама не понимала, в чем больше: в романах или же в реальной жизни.
Горечь разочарований помогла скрасить горячая ванна, полная благоухающей белыми пионами и спелой малиной пены. Отмокала Мика долго и с наслаждением, от души радуясь, что в ее комнате есть отдельная ванная, которую ни с кем не придется делить.
Одевшись и вновь собрав волосы в хвост, Мика еще немного покрутилась у зеркала и решила наведаться на кухню прямо сейчас, пока ее не наводнили голодные чернокнижники. Вряд ли на свете существует волшебство, способное за ночь из ничего сотворить сытный завтрак, а потому следовало заранее позаботиться о себе. Она слишком маленькая и хрупкая, чтобы беспокоиться еще и о здоровых взрослых парнях, которые вполне могут сделать это самостоятельно. А если не могут, то пусть учатся. Ведь мэтр говорил же что-то о том, что маг обязан обогащаться знаниями и умениями каждый день своей жизни.
В гостиную Мика спустилась уже почти спокойной. Ничего, как-нибудь все утрясется. Сейчас она выпьет чаю с надежно припрятанной – прямо как наперед знала! – шоколадкой, а потом...
Осторожный стук в дверь застал ее посреди гостиной и мыслей о будущем, напрочь выбив из головы последние.
Кто мог явиться в логово злобного зла в столь ранний час?
Не девицы же окончательно страх и совесть потеряли?
Или...
Что там мэтр говорил о количестве учеников?..
Томимая нехорошими предчувствиями, Мика отворила дверь... и живо ее захлопнула. Тупо уставилась на темные доски, поморгала, вновь приоткрыла дверь – чуть-чуть, ровно настолько, чтобы разглядеть стоящего за порогом.
А стоял там – вот уж сюрприз – тот самый чернокнижник, что довез ее до города на сумрачном коне.
Конечно, тогда она не разглядела его толком, но ощущение силы было тем же, ни с чем не спутаешь, не обознаешься.
Кое-как справившись с глупым, недостойным единственной и неповторимой пособницы злобного зла волнением, Мика распахнула-таки дверь и опасливо уставилась на чернокнижника.
Высокий, да. Сейчас он был без плаща и шляпы. Длинные черные волосы забраны в хвост – и правда мода, что ли? Черная же одежда, простая, удобная, самое то для дороги, но и для неофициальных визитов вполне сойдет, тем более что чернокнижникам и не такое дозволено. Кожа светлая, едва тронутая загаром, глаза темно-синие, внимательные, взгляд ожидающий...
Ах да.
– Вам чего?
Прозвучало абсолютно невежливо, но вся и без того невеликая вежливость «некачественно воспитанной» лэри Микаэллы испарилась в неизвестном направлении еще накануне, испугавшись нашествия учеников мэтра.
Гость Мику явно не узнал. Попросту не мог узнать: вчера она была в платье, с вороньим гнездом на голове и грязью на лице. Да такое чудо-юдо в принципе опознать невозможно!
По крайней мере, Мика отчаянно на это надеялась. И, судя по поведению чернокнижника, надежды ее полностью оправдались.
– Линран Энлиш, ученик мэтра Крайта, – слегка поклонился он. – Может ли он принять меня?
Мика вновь растерялась.
Неужели у злобного зла все же есть один приличный ученик, знающий, что такое вежливость и хорошие манеры?!
От неожиданности Мика даже сама о манерах вспомнила. Ровно настолько, чтобы пробормотать «Подождите» и, прикрыв дверь, опрометью кинуться наверх, в комнату мэтра.
Пусть поторопится, в конце концов, будет обидно, если единственный нормальный чернокнижник передумает и уйдет.
Вернее, уедет.
Наверняка за калиткой его ждет чудесный сумрачный конь.
Перепрыгивая через ступеньку, Мика едва не наступила на кошку – к вящему восторгу оккупировавшей люстру потрепанной, но не утратившей боевого духа мыши, – почти растянулась в начале коридора и чуть не сбила с ног кого-то из близнецов, сладко зевавшего прямо на ее пути.
Мика думала, что придется вытаскивать злобное зло из омута работы.
А пришлось – из-под одеяла.
От возмущения помощница на миг лишилась дара речи. Она почувствовала себя наивной девицей, попавшейся в сети коварного сердцееда и жестоко обманувшейся в самых светлых своих надеждах.
– Я все сделал, – невнятно донеслось из глубин одеяльного кокона в ответ на возмущенный возглас, в котором явственно ощущалась острая девичья тоска по крепкой воспитательной лопате. – Возьми на подоконнике.
Браслет действительно оказался там. Мика повертела его в руках, придирчиво разглядывая, но, увы, отличить простое украшение от зачарованного не наделенному даром человеку было не под силу. Пришлось поверить на слово и защелкнуть браслет на запястье.
Кожу легонько кольнуло, на ней проступили и тут же исчезли причудливые черные завитки – обычная ее реакция на темную магию. Что ж, кажется, в этой схватке с ленью мэтр вышел победителем. Но оставить его наслаждаться заслуженным отдыхом Мика не могла.
– Вас там еще один ученик ждет, – сказала она предельно ласково, подступая поближе к кровати.
– Пусть, – буркнуло затаившееся там злобное зло.
– На пороге, – уточнила Мика.
– Да хоть где, – не сдавалось оно и, подумав, сладко всхрапнуло.
Мика примерилась и пнула ножку кровати – аккурат в едва заметное на светлом дереве пятно.
Кровать, некогда облитая сомнительным зельем, вздрогнула, тоненько заголосила и взбрыкнула подобно молодой норовистой кобылке, коей пришелся не по нраву седок.
«Седок», на совесть обмотанный одеялом, с глухим шлепком свалился на пол. Из эмоционального монолога на темном наречии Мика поняла только свое имя, но тон заставлял сомневаться насчет приличности незнакомых, но звучных выражений.
– Неправильно это, разбрасываться ценными вежливыми учениками, – заявила помощница, когда чернокнижник одолел коварное, будто сроднившееся с ним одеяло и как-то по-особенному злобно уставился на нее.
– Какая еще вежливость! – скривился он. – Являться ни свет ни заря...
– Время завтрака, – возразила Мика.
– Толку-то, если еды нет и не предвидится, – укоризненно вздохнул мэтр.
Зло, скрестив ноги сидящее на полу и жалобно взирающее на помощницу, выглядело не злобным, а милым, и прекрасно об этом знало.
Закаленная Мика упрямо промолчала и взгляд выдержала, не дрогнув.
Эту битву она вчера честно выиграла и сдавать свои позиции не собиралась!
Здесь трое парней. Уже четверо. Не у всех же четверых лапки, как у злобного зла?!
А даже если и так, эти лапки вполне сгодятся, чтобы сбегать до пекарни или кофейни и купить свежеприготовленную еду.
Выживание голодающих – дело рук самих голодающих.
Мир жесток. Все претензии – к создавшим его богам.
Немой поединок взглядов длился недолго и завершился безоговорочной победой Микаэллы. Мэтр тяжко вздохнул и пообещал, что скоро спустится, и пришедшая в хорошее расположение духа Мика решила заварить чаю.
Чай, в отличие от пирожных, в доме водился с избытком.
Едва за неприлично бодрой помощницей закрылась дверь, как Фолан попытался нарушить данное ей слово и вернуться в кровать. Однако кровать была категорически против. Не на штуку обиженная непочтительным обращением, она скакала по комнате бешеной козой и в конце концов едва не забодала собственного хозяина. Оставив ее в покое, мэтр покосился на изрядно потоптанное одеяло и с сожалением признал, что прикорнуть на полу не выйдет.
С появлением под этой крышей ученичков размеренная жизнь пошла страхохвату под хвост.
Обойдя настороженно замершую посреди спальни кровать, Фолан скрылся в ванной. Холодная вода немного взбодрила, но оптимизма отнюдь не прибавила. Посмотрев в глаза своему бледному с интересной прозеленью отражению, мэтр вслух напомнил себе, что скоро все закончится, а жизнь станет еще размереннее и спокойнее.
Прозвучало на редкость неубедительно.
Облачившись в черные рубашку и брюки и скрыв злополучные носки в мягких ботинках, Фолан собрался с духом и решительно распахнул дверь в коридор, по которому, озираясь и заглядывая в каждую нишу и за каждую вазу, крался один из братцев Лартис. В этот самый момент он на свою беду оказался прямиком напротив спальни учителя.
– Что-то потерял? – кровожадно улыбнулся мэтр, сцапав зазевавшегося парня.
– Н-нет, – мгновенно побледнев, мотнул головой тот. – Упражняюсь!
И в подтверждение своих слов пару раз присел, заставив так и не выпустившего воротник его рубашки учителя совершить добровольно-принудительные наклоны.
– Рад видеть, что ты полон нерастраченной энергии и энтузиазма! Так направим же их в полезное русло, мой юный друг! – схватившись за подозрительно хрустнувшую поясницу, предельно ласково проворковало злобное зло, и ученик обреченно затих, понимая, что влип по самую светлую макушку.
Гость, к счастью, никуда не делся. Когда Мика, груженная подносом с пузатым, исходящим ароматным паром чайничком, двумя чашками и шоколадкой, отвоеванной у обнаружившей тайник Элоизы, вышла на крыльцо, он сидел, прислонившись к перилам, и читал извлеченную из объемной дорожной сумки книгу. Пухлую, с толстой обложкой и пожелтевшими страницами, по которым рассыпались совершенно непонятные Мике символы темного наречия. Мэтр наотрез отказался обучать помощницу этому языку, напомнив ее же собственное обещание, что от магии она будет держаться как можно дальше, и Мике пришлось смириться с очередной несправедливостью.
Рядом с чернокнижником на освещенной ярким, пахнущим разноцветными листьями солнцем ступеньке развалился вчерашний страхохват. Накануне Мике было не до того, чтобы его разглядывать, и сейчас она признала, что нечисть довольно симпатична: чуть побольше упитанного кота, с пушистой, отливающей медью шерстью. Ушки-лопушки, большие и мягкие, огромные светло-фиолетовые глаза, подвижный ярко-розовый нос затмевали и делали незначительными мелочами полную острых зубов пасть и внушительные когти, сейчас надежно спрятанные в подушечках кажущихся безобидными лапок.
Линран Энлиш неспешно переворачивал страницы, свободной рукой, указательный палец которой обхватывало массивное кольцо с матово-черным овальным камнем, почесывая разомлевшего страхохвата за ушком.
Мика неловко кашлянула, внезапно почувствовав себя третьей лишней. Чернокнижник захлопнул книгу и приветливо улыбнулся. Нечисть встрепенулась и, потянув нежным носом, с надеждой уставилась на поднос.
– Кыш, – шикнула Мика, и оскорбленный страхохват метнулся к ней, явно нацелившись на пятку.
Но помощница злобного зла оказалась быстрее. Нога, облаченная в легкую домашнюю туфлю – надо бы сменить, раз уж тут завелись зубастые твари, – ловко пнула кусачую заразу под пушистый хвост. Обиженно тявкнув, страхохват влетел в приоткрытую дверь, и Мика поспешно захлопнула ее, понадеявшись, что неблагодарная пакость непременно нарвется на мэтра и получит по заслугам.
Почти сразу в доме что-то взвизгнуло, грохнуло, и на крыльцо, будто бес из глубин мрака, выскочило злобное зло. Спешно прикрыв дверь, привалилось к ней, обвело диким взглядом поднявшегося ученика, Мику, поднос в ее дрогнувших от дурного предчувствия руках... И мгновенно уничтожило половину шоколадки, запив ее горячим чаем. Прямо из чайника.
– Ты! – указало на ученика зло, пока его пособница хватала ртом воздух, не в силах выразить переполнившее ее возмущение. – Запомни! Ты можешь быть сколь угодно сильным и бесстрашным, но даже это не спасет тебя от дикой твари, подвернувшейся под ногу во время спуска по лестнице!
Мика подавилась оформившимся-таки высказыванием.
Страхохват все же встретился с мэтром. А может, то была кошка?
– Порой внимательность гораздо важнее силы и бесстрашия, учитель, – усмехнулся Линран.
– Самый умный, да? – проворчал Фолан и потянулся за оставшейся половиной шоколадки, но Мика проворно отступила к двери.
– Заварю еще чаю, – с невинной улыбкой, от которой мэтр вздрогнул и торопливо спрятал руки за спину, сказала она и юркнула в дом, по пути убирая потрепанное лакомство в карман.
И не зря. На кухне, кроме неприкаянной Элоизы, обнаружились ученички. Бледные, явно не выспавшиеся, раздражающие почти так же сильно, как и накануне.
Хозяин скелета, разложив на столе листы бумаги, что-то спешно царапал на них самописным пером. Перо жутко скрипело и щедро оставляло кляксы, но поймавшего вдохновение парня это ничуть не смущало. Один из близнецов, заложив руки за голову, опасно раскачивался на стуле и чему-то мечтательно улыбался. Второй, состроив несчастную мордашку, пыхтел у плиты, звеня посудой. К его ногам жался очень послушный и милый страхохват.
Мэтр все же нашел выход из ситуации. Правда, не слишком изящный и вряд ли полезный для здоровья.
Нещадно пахло подгоревшей гречневой кашей и валерьяновой настойкой, которой здесь, кажется, никогда и не водилось.
Мика сгрузила поднос на край стола и звонко щелкнула по боку большой металлический чайник. Он тут же мелко затрясся и мерно загудел, грея заранее налитую воду.
Иногда у злобного зла получались на диво полезные предметы, облегчающие жизнь.
Жаль, ученики – по большей части – получились так себе, и жизнь они только усложняли.
На кухню вплыла кошка. Принюхалась, блаженно прижмурилась. Скользнула к Мике, потерлась о нее, едва не свалив с ног, и прыгнула на колени замечтавшегося близнеца. Тот охнул от неожиданности и чуть не рухнул вместе со стулом, но внезапный и весьма сомнительный подарок судьбы сгонять не стал. Спросил лишь, глядя почему-то на Мику:
– Мне кажется, или же вчера эта зверюга была гораздо меньше?
Зверюга предупреждающе оскалилась. Мика пожала плечами.
Может, и меньше. Какая разница? У них в доме живет странная мышь, так почему бы не завестись и такой же странной кошке? Если она не будет купаться в зельях и портить одежду, Мика, пожалуй, даже привыкнет к ней.
А вот к ученичкам, наверное, ни за что не привыкнет.
Заскучавший, а может, понявший, что ничего съедобного сегодня не предвидится, страхохват не выдержал и цапнул за пятку бесцельно слоняющуюся по кухне Элоизу. Та дернулась, толкнула под руку несчастного кашевара. Огонь на плите взвился к потолку и опал. Запах гречки просто горелой резко превратился в запах гречки, сгоревшей окончательно.
На горестный вопль в кухню заглянула мышь, так и не научившаяся извлекать из печального опыта уроки. Заметившая ее кошка сиганула с колен расслабившегося блондина, и стул все же повело в сторону. В той стороне творил укушенный музой рыжий...
Перо с особо противным скрежетом жирно перечеркнуло неровно прыгающие по бумаге строки.
К запаху безнадежно испорченной каши примешалась резкая нота давно зревшего скандала.
Мика с достойным пособницы злобного зла спокойствием увернулась от просвистевшего в воздухе самописного пера, выключила воду, пригнулась, пропуская над головой рой мелких зеленых молний, задвинула ногой под стол душевно, до противных мурашек подвывающего страхохвата, засыпала в заварочный чайничек ароматные травы и залила их кипятком.
Недурно получилось. Даже мило. Жаль, что подобное раньше в голову не пришло.
Мэтр обрезал волосы до плеч, большинство горожан коротко стриглись, и до сей поры Мика не видела, чтобы мужчины носили такие прически.
А ведь в тех же романах лэры Айрил все чернокнижники предпочитали длинные волосы. Пожалуй, на этом их сходство с настоящими исчерпывалось.
Мика разочаровывалась все сильнее, только пока и сама не понимала, в чем больше: в романах или же в реальной жизни.
Горечь разочарований помогла скрасить горячая ванна, полная благоухающей белыми пионами и спелой малиной пены. Отмокала Мика долго и с наслаждением, от души радуясь, что в ее комнате есть отдельная ванная, которую ни с кем не придется делить.
Одевшись и вновь собрав волосы в хвост, Мика еще немного покрутилась у зеркала и решила наведаться на кухню прямо сейчас, пока ее не наводнили голодные чернокнижники. Вряд ли на свете существует волшебство, способное за ночь из ничего сотворить сытный завтрак, а потому следовало заранее позаботиться о себе. Она слишком маленькая и хрупкая, чтобы беспокоиться еще и о здоровых взрослых парнях, которые вполне могут сделать это самостоятельно. А если не могут, то пусть учатся. Ведь мэтр говорил же что-то о том, что маг обязан обогащаться знаниями и умениями каждый день своей жизни.
В гостиную Мика спустилась уже почти спокойной. Ничего, как-нибудь все утрясется. Сейчас она выпьет чаю с надежно припрятанной – прямо как наперед знала! – шоколадкой, а потом...
Осторожный стук в дверь застал ее посреди гостиной и мыслей о будущем, напрочь выбив из головы последние.
Кто мог явиться в логово злобного зла в столь ранний час?
Не девицы же окончательно страх и совесть потеряли?
Или...
Что там мэтр говорил о количестве учеников?..
Томимая нехорошими предчувствиями, Мика отворила дверь... и живо ее захлопнула. Тупо уставилась на темные доски, поморгала, вновь приоткрыла дверь – чуть-чуть, ровно настолько, чтобы разглядеть стоящего за порогом.
А стоял там – вот уж сюрприз – тот самый чернокнижник, что довез ее до города на сумрачном коне.
Конечно, тогда она не разглядела его толком, но ощущение силы было тем же, ни с чем не спутаешь, не обознаешься.
Кое-как справившись с глупым, недостойным единственной и неповторимой пособницы злобного зла волнением, Мика распахнула-таки дверь и опасливо уставилась на чернокнижника.
Высокий, да. Сейчас он был без плаща и шляпы. Длинные черные волосы забраны в хвост – и правда мода, что ли? Черная же одежда, простая, удобная, самое то для дороги, но и для неофициальных визитов вполне сойдет, тем более что чернокнижникам и не такое дозволено. Кожа светлая, едва тронутая загаром, глаза темно-синие, внимательные, взгляд ожидающий...
Ах да.
– Вам чего?
Прозвучало абсолютно невежливо, но вся и без того невеликая вежливость «некачественно воспитанной» лэри Микаэллы испарилась в неизвестном направлении еще накануне, испугавшись нашествия учеников мэтра.
Гость Мику явно не узнал. Попросту не мог узнать: вчера она была в платье, с вороньим гнездом на голове и грязью на лице. Да такое чудо-юдо в принципе опознать невозможно!
По крайней мере, Мика отчаянно на это надеялась. И, судя по поведению чернокнижника, надежды ее полностью оправдались.
– Линран Энлиш, ученик мэтра Крайта, – слегка поклонился он. – Может ли он принять меня?
Мика вновь растерялась.
Неужели у злобного зла все же есть один приличный ученик, знающий, что такое вежливость и хорошие манеры?!
От неожиданности Мика даже сама о манерах вспомнила. Ровно настолько, чтобы пробормотать «Подождите» и, прикрыв дверь, опрометью кинуться наверх, в комнату мэтра.
Пусть поторопится, в конце концов, будет обидно, если единственный нормальный чернокнижник передумает и уйдет.
Вернее, уедет.
Наверняка за калиткой его ждет чудесный сумрачный конь.
Перепрыгивая через ступеньку, Мика едва не наступила на кошку – к вящему восторгу оккупировавшей люстру потрепанной, но не утратившей боевого духа мыши, – почти растянулась в начале коридора и чуть не сбила с ног кого-то из близнецов, сладко зевавшего прямо на ее пути.
Мика думала, что придется вытаскивать злобное зло из омута работы.
А пришлось – из-под одеяла.
От возмущения помощница на миг лишилась дара речи. Она почувствовала себя наивной девицей, попавшейся в сети коварного сердцееда и жестоко обманувшейся в самых светлых своих надеждах.
– Я все сделал, – невнятно донеслось из глубин одеяльного кокона в ответ на возмущенный возглас, в котором явственно ощущалась острая девичья тоска по крепкой воспитательной лопате. – Возьми на подоконнике.
Браслет действительно оказался там. Мика повертела его в руках, придирчиво разглядывая, но, увы, отличить простое украшение от зачарованного не наделенному даром человеку было не под силу. Пришлось поверить на слово и защелкнуть браслет на запястье.
Кожу легонько кольнуло, на ней проступили и тут же исчезли причудливые черные завитки – обычная ее реакция на темную магию. Что ж, кажется, в этой схватке с ленью мэтр вышел победителем. Но оставить его наслаждаться заслуженным отдыхом Мика не могла.
– Вас там еще один ученик ждет, – сказала она предельно ласково, подступая поближе к кровати.
– Пусть, – буркнуло затаившееся там злобное зло.
– На пороге, – уточнила Мика.
– Да хоть где, – не сдавалось оно и, подумав, сладко всхрапнуло.
Мика примерилась и пнула ножку кровати – аккурат в едва заметное на светлом дереве пятно.
Кровать, некогда облитая сомнительным зельем, вздрогнула, тоненько заголосила и взбрыкнула подобно молодой норовистой кобылке, коей пришелся не по нраву седок.
«Седок», на совесть обмотанный одеялом, с глухим шлепком свалился на пол. Из эмоционального монолога на темном наречии Мика поняла только свое имя, но тон заставлял сомневаться насчет приличности незнакомых, но звучных выражений.
– Неправильно это, разбрасываться ценными вежливыми учениками, – заявила помощница, когда чернокнижник одолел коварное, будто сроднившееся с ним одеяло и как-то по-особенному злобно уставился на нее.
– Какая еще вежливость! – скривился он. – Являться ни свет ни заря...
– Время завтрака, – возразила Мика.
– Толку-то, если еды нет и не предвидится, – укоризненно вздохнул мэтр.
Зло, скрестив ноги сидящее на полу и жалобно взирающее на помощницу, выглядело не злобным, а милым, и прекрасно об этом знало.
Закаленная Мика упрямо промолчала и взгляд выдержала, не дрогнув.
Эту битву она вчера честно выиграла и сдавать свои позиции не собиралась!
Здесь трое парней. Уже четверо. Не у всех же четверых лапки, как у злобного зла?!
А даже если и так, эти лапки вполне сгодятся, чтобы сбегать до пекарни или кофейни и купить свежеприготовленную еду.
Выживание голодающих – дело рук самих голодающих.
Мир жесток. Все претензии – к создавшим его богам.
Немой поединок взглядов длился недолго и завершился безоговорочной победой Микаэллы. Мэтр тяжко вздохнул и пообещал, что скоро спустится, и пришедшая в хорошее расположение духа Мика решила заварить чаю.
Чай, в отличие от пирожных, в доме водился с избытком.
ГЛАВА 9
Едва за неприлично бодрой помощницей закрылась дверь, как Фолан попытался нарушить данное ей слово и вернуться в кровать. Однако кровать была категорически против. Не на штуку обиженная непочтительным обращением, она скакала по комнате бешеной козой и в конце концов едва не забодала собственного хозяина. Оставив ее в покое, мэтр покосился на изрядно потоптанное одеяло и с сожалением признал, что прикорнуть на полу не выйдет.
С появлением под этой крышей ученичков размеренная жизнь пошла страхохвату под хвост.
Обойдя настороженно замершую посреди спальни кровать, Фолан скрылся в ванной. Холодная вода немного взбодрила, но оптимизма отнюдь не прибавила. Посмотрев в глаза своему бледному с интересной прозеленью отражению, мэтр вслух напомнил себе, что скоро все закончится, а жизнь станет еще размереннее и спокойнее.
Прозвучало на редкость неубедительно.
Облачившись в черные рубашку и брюки и скрыв злополучные носки в мягких ботинках, Фолан собрался с духом и решительно распахнул дверь в коридор, по которому, озираясь и заглядывая в каждую нишу и за каждую вазу, крался один из братцев Лартис. В этот самый момент он на свою беду оказался прямиком напротив спальни учителя.
– Что-то потерял? – кровожадно улыбнулся мэтр, сцапав зазевавшегося парня.
– Н-нет, – мгновенно побледнев, мотнул головой тот. – Упражняюсь!
И в подтверждение своих слов пару раз присел, заставив так и не выпустившего воротник его рубашки учителя совершить добровольно-принудительные наклоны.
– Рад видеть, что ты полон нерастраченной энергии и энтузиазма! Так направим же их в полезное русло, мой юный друг! – схватившись за подозрительно хрустнувшую поясницу, предельно ласково проворковало злобное зло, и ученик обреченно затих, понимая, что влип по самую светлую макушку.
***
Гость, к счастью, никуда не делся. Когда Мика, груженная подносом с пузатым, исходящим ароматным паром чайничком, двумя чашками и шоколадкой, отвоеванной у обнаружившей тайник Элоизы, вышла на крыльцо, он сидел, прислонившись к перилам, и читал извлеченную из объемной дорожной сумки книгу. Пухлую, с толстой обложкой и пожелтевшими страницами, по которым рассыпались совершенно непонятные Мике символы темного наречия. Мэтр наотрез отказался обучать помощницу этому языку, напомнив ее же собственное обещание, что от магии она будет держаться как можно дальше, и Мике пришлось смириться с очередной несправедливостью.
Рядом с чернокнижником на освещенной ярким, пахнущим разноцветными листьями солнцем ступеньке развалился вчерашний страхохват. Накануне Мике было не до того, чтобы его разглядывать, и сейчас она признала, что нечисть довольно симпатична: чуть побольше упитанного кота, с пушистой, отливающей медью шерстью. Ушки-лопушки, большие и мягкие, огромные светло-фиолетовые глаза, подвижный ярко-розовый нос затмевали и делали незначительными мелочами полную острых зубов пасть и внушительные когти, сейчас надежно спрятанные в подушечках кажущихся безобидными лапок.
Линран Энлиш неспешно переворачивал страницы, свободной рукой, указательный палец которой обхватывало массивное кольцо с матово-черным овальным камнем, почесывая разомлевшего страхохвата за ушком.
Мика неловко кашлянула, внезапно почувствовав себя третьей лишней. Чернокнижник захлопнул книгу и приветливо улыбнулся. Нечисть встрепенулась и, потянув нежным носом, с надеждой уставилась на поднос.
– Кыш, – шикнула Мика, и оскорбленный страхохват метнулся к ней, явно нацелившись на пятку.
Но помощница злобного зла оказалась быстрее. Нога, облаченная в легкую домашнюю туфлю – надо бы сменить, раз уж тут завелись зубастые твари, – ловко пнула кусачую заразу под пушистый хвост. Обиженно тявкнув, страхохват влетел в приоткрытую дверь, и Мика поспешно захлопнула ее, понадеявшись, что неблагодарная пакость непременно нарвется на мэтра и получит по заслугам.
Почти сразу в доме что-то взвизгнуло, грохнуло, и на крыльцо, будто бес из глубин мрака, выскочило злобное зло. Спешно прикрыв дверь, привалилось к ней, обвело диким взглядом поднявшегося ученика, Мику, поднос в ее дрогнувших от дурного предчувствия руках... И мгновенно уничтожило половину шоколадки, запив ее горячим чаем. Прямо из чайника.
– Ты! – указало на ученика зло, пока его пособница хватала ртом воздух, не в силах выразить переполнившее ее возмущение. – Запомни! Ты можешь быть сколь угодно сильным и бесстрашным, но даже это не спасет тебя от дикой твари, подвернувшейся под ногу во время спуска по лестнице!
Мика подавилась оформившимся-таки высказыванием.
Страхохват все же встретился с мэтром. А может, то была кошка?
– Порой внимательность гораздо важнее силы и бесстрашия, учитель, – усмехнулся Линран.
– Самый умный, да? – проворчал Фолан и потянулся за оставшейся половиной шоколадки, но Мика проворно отступила к двери.
– Заварю еще чаю, – с невинной улыбкой, от которой мэтр вздрогнул и торопливо спрятал руки за спину, сказала она и юркнула в дом, по пути убирая потрепанное лакомство в карман.
И не зря. На кухне, кроме неприкаянной Элоизы, обнаружились ученички. Бледные, явно не выспавшиеся, раздражающие почти так же сильно, как и накануне.
Хозяин скелета, разложив на столе листы бумаги, что-то спешно царапал на них самописным пером. Перо жутко скрипело и щедро оставляло кляксы, но поймавшего вдохновение парня это ничуть не смущало. Один из близнецов, заложив руки за голову, опасно раскачивался на стуле и чему-то мечтательно улыбался. Второй, состроив несчастную мордашку, пыхтел у плиты, звеня посудой. К его ногам жался очень послушный и милый страхохват.
Мэтр все же нашел выход из ситуации. Правда, не слишком изящный и вряд ли полезный для здоровья.
Нещадно пахло подгоревшей гречневой кашей и валерьяновой настойкой, которой здесь, кажется, никогда и не водилось.
Мика сгрузила поднос на край стола и звонко щелкнула по боку большой металлический чайник. Он тут же мелко затрясся и мерно загудел, грея заранее налитую воду.
Иногда у злобного зла получались на диво полезные предметы, облегчающие жизнь.
Жаль, ученики – по большей части – получились так себе, и жизнь они только усложняли.
На кухню вплыла кошка. Принюхалась, блаженно прижмурилась. Скользнула к Мике, потерлась о нее, едва не свалив с ног, и прыгнула на колени замечтавшегося близнеца. Тот охнул от неожиданности и чуть не рухнул вместе со стулом, но внезапный и весьма сомнительный подарок судьбы сгонять не стал. Спросил лишь, глядя почему-то на Мику:
– Мне кажется, или же вчера эта зверюга была гораздо меньше?
Зверюга предупреждающе оскалилась. Мика пожала плечами.
Может, и меньше. Какая разница? У них в доме живет странная мышь, так почему бы не завестись и такой же странной кошке? Если она не будет купаться в зельях и портить одежду, Мика, пожалуй, даже привыкнет к ней.
А вот к ученичкам, наверное, ни за что не привыкнет.
Заскучавший, а может, понявший, что ничего съедобного сегодня не предвидится, страхохват не выдержал и цапнул за пятку бесцельно слоняющуюся по кухне Элоизу. Та дернулась, толкнула под руку несчастного кашевара. Огонь на плите взвился к потолку и опал. Запах гречки просто горелой резко превратился в запах гречки, сгоревшей окончательно.
На горестный вопль в кухню заглянула мышь, так и не научившаяся извлекать из печального опыта уроки. Заметившая ее кошка сиганула с колен расслабившегося блондина, и стул все же повело в сторону. В той стороне творил укушенный музой рыжий...
Перо с особо противным скрежетом жирно перечеркнуло неровно прыгающие по бумаге строки.
К запаху безнадежно испорченной каши примешалась резкая нота давно зревшего скандала.
Мика с достойным пособницы злобного зла спокойствием увернулась от просвистевшего в воздухе самописного пера, выключила воду, пригнулась, пропуская над головой рой мелких зеленых молний, задвинула ногой под стол душевно, до противных мурашек подвывающего страхохвата, засыпала в заварочный чайничек ароматные травы и залила их кипятком.
