Коридоров, между прочим, в этом то ли особняке, то ли замке хватало. Но вот темных вроде не было. По крайней мере, я не заметила. И, признаться, в одиночку путь к своим комнатам я бы ни за что не нашла: слишком много поворотов, проходных залов, лестниц... Тэймас же шел, как по компасу, уверенно и четко, ни разу не замешкавшись перед очередной развилкой. Я его аж зауважала. Самую чуточку. И ненадолго, потому как, отойдя на приличное расстояние от гостиной, невесть почему зовущейся музыкальной – а заодно и от юной асты, обладательницы прекрасной внешности и дурного вкуса, – он осмелел, сбросил мою руку со своего плеча и нагло заявил, что я излишне тяжелая.
Мне очень хотелось сказать, что это не я – тяжелая, а он – редкостный хлюпик, но Эми никогда бы такого не сказала, и мне в очередной раз пришлось проглотить ответную колкость.
Ну кто бы только знал, как сложно быть Эмаей! Как, ну как она умудряется держать себя в руках и улыбаться даже тогда, когда любой нормальный человек уже потянулся бы за топором?!
И мама еще говорит, что это я не от мира сего.
Хотя... Может, и права она. Иногда так хочется оседлать метлу и, безумно хохоча, улететь в закат!
На худой конец сойдет и комната.
Закрыв дверь, я обессиленно прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза.
Ой, что же я натворила?
И не ясно еще, кто же кого спас: я Тэма или же Тэм – меня...
Не знаю, чем занимались прочие «таланты всея Аристии» в оставшееся до ужина время, а я решила провести его с пользой. Извлекла из-под кровати сосуд с зельем, с замиранием сердца проверила, все ли с ним в порядке. Подпитала его чарами, погладила легонько, привычно бормоча всякие ласковые глупости – а что, есть теория, что доброе слово иногда посильнее чар будет. Нужно бы найти место понадежнее, не ровен час, выметет какая-нибудь особо ретивая горничная. То, что мне иногда лениво ползать под кроватью с мокрой тряпкой, не значит, что получающий за это деньги человек будет выполнять свою работу кое-как.
Горничных, к слову, к нам приставили, что ввергло меня в культурный шок. Одеться, причесаться и умыться я прекрасно могла без посторонней помощи, но сообщить об этом постеснялась – вдруг тем самым опозорю-таки семью? Хотя, на мой скромный взгляд, куда позорнее неумение самостоятельно удержать в руке гребень или застегнуть пуговки...
Ничего, как-нибудь разберусь. Может, все окажется не так страшно, как думается.
О да, иногда во мне не ко времени просыпается пророческий дар, за который в древности я непременно лишилась бы головы: все оказалось совершенно не так, а еще страшнее.
Моя личная горничная по имени Лина, жизнерадостная девушка с пышными формами и ясными серыми глазами, пришла незадолго до ужина, дабы сопроводить к месту очередного общего сбора. Теряясь в догадках, какую игру решили затеять добрые хозяева, я следовала за Линой, веселым мячиком катящейся по лабиринту коридоров. Надо бы спросить, как она столь лихо ориентируется. Может, существует карта, которую здешние обитатели изучают перед сном? Мне бы она точно не помешала.
Но задать этот насущный вопрос не удалось: очередной коридор вильнул в сторону и окончился высокой дверью, на темном полотне которой расцветали серебряные узоры. При моем приближении створка беззвучно распахнулась. Замешкавшись на пороге, я обернулась, но Лина уже успела убежать, и оставалось лишь надеяться, что она еще вернется. Конечно же вернется! Вряд ли им нужны горестно стенающие призраки напрочь заблудившихся гостей.
За дверью оказался просторный светлый кабинет с витражными окнами, шкафами по стенам и массивным столом прямо посредине. На столе зачем-то стояли зажженные свечи и лежала огромная, наверняка тяжеленная книга в бордовой обложке, на которой черные затейливые буквы свивались во что-то красивое, но неудобочитаемое. По ту сторону стола расположился господин секретарь с уже привычным бесстрастным выражением лица. По эту сторону робко переминались с ноги на ногу девицы почти полным составом. Я быстро скользнула к ним, завершая композицию.
– Отлично, наконец-то все в сборе, – ровно, не выдавая особой радости по этому поводу, как и досады от задержки, произнес господин секретарь, небрежно открывая книгу. В стеклышках очков взметнулось отраженное пламя свечей, книга недовольно зашелестела, обнажая белые, совершенно пустые страницы. – Это – страж-книга, – тем же тоном пояснил он. – Все, чьи имена вписаны в нее, получат защиту дома и право беспрепятственно покидать его и возвращаться.
– Но мы и так беспрепятственно попали сюда, – возразила боевая аста Вайр – первая и пока единственная кандидатка в мои родственницы.
– Личная печать хозяина дома, собственноручно поставленная им на приглашениях, позволила вам это, – ничуть не смутился господин секретарь. – Но даваемые ею возможности ограничены, и для долговременных визитов она не подходит. К тому же аст Лэйстер заботится о вашей же безопасности, драгоценные асты. Так вы будете под постоянным...
– Контролем, – буркнула едва слышно Эллев Крод, статная русоволосая барышня, недовольно сощурив темно-синие глаза.
– ...присмотром, – невозмутимо продолжил господин секретарь. – Это не страшно, не больно и ни к чему вас не обяжет. Но это – условие, на котором вы сможете остаться здесь на оговоренное время. Если же вы не согласны, неволить вас никто не станет...
Ага, просто помашут вослед кружевным платочком. И без лишних слов ясно.
Секретарь придворного мага обвел притихших барышень внимательным взглядом. Если несогласные и были, то предпочли переваривать свои возражения молча. Как я, например.
Кивнув, будто и ожидал такого редкостного единодушия, господин секретарь огладил ладонью сердито зашипевшую страницу устрашающей книги, извлек из нагрудного кармана строгого пиджака длинную ручку с металлически блеснувшим острием и вновь уставился на нас. Выжидательно.
Я сглотнула и попятилась было, но ноги ни в какую не пожелали слушаться, словно примерзнув к полу. О том, что вписывать имена придется кровью, этот – вот даже и не знаю, как его назвать, пусть даже он всего лишь выполняет свою работу! – уточнить забыл.
Или же просто проверял, действительно ли здесь собрали не только красавиц, но и умниц?
Судя по тому, что первопроходцем быть никто не желал, с выбором тетушка не промахнулась.
Нежные и отнюдь не глупые девы не желали участвовать в кровавых ритуалах. Они отводили взгляд и прятали за спину ухоженные руки, будто опасаясь, что секретарь вот-вот выскочит из-за стола и самолично сцедит из них кровь. Всю, до последней капли.
И почему здесь нет парней?! Их уже того... или оставили на сладкое? Тэм не переносит вида крови. Почему меня лишили такого зрелища? Ох, что за чушь лезет в голову! Сейчас я сама стану тем еще зрелищем!
Подозреваю, что я нервничала больше всех. Все же мне придется назвать чужое имя, и кто знает, как отреагирует магия? Вдруг сей же миг вышвырнет самозванку за пределы особняка? Прямо так, в легком платье и туфельках, и окунет в сугроб. Вниз головой.
Голова, словно предчувствуя опасность, противно заныла. И ладони вспотели, еще и затряслись меленько, совсем как на первом экзамене.
Я с трудом сглотнула и попыталась незаметно передвинуться подальше, но господин секретарь был излишне глазастым... и вредным.
– Аста Тэри, – в упор уставился на меня он. – Прошу вас, докажите вашим подругам, что бояться нечего.
«Подруги» облегченно выдохнули и слаженно выпихнули меня к столу.
Какое, однако, поразительное единодушие!
На ватных ногах я подошла ближе, посмотрела на зависшую над чистой страницей ручку с очень тонким стальным стержнем и, решившись, схватила ее. Палец едва заметно кольнуло, и на лист упала капля крови.
– Мая Тэри, – набравшись смелости и наглости, попыталась схитрить я.
Ручка никак не отреагировала, а господин секретарь уточнил:
– Полное имя, будьте добры. Иначе не сработает.
Эх... а я так надеялась!
Ну ладно. Выбора все равно нет, будь что будет.
– Эмая Тэри, – с замиранием сердца громко и четко сказала я.
Голос, что удивительно, не дрогнул, прозвучал сильно и уверенно.
Ручка вырвалась из моей ладони и, подцепив алую кляксу, шустро превратила ее в аккуратно написанное имя.
Я с трудом справилась с желанием зажмуриться, хотя перед глазами все расплывалось. Сжала зубы и кулаки, готовясь к не самым приятным ощущениям, выдохнула...
Но ничего так и не произошло.
– Отлично, – сдержанно улыбнулся господин секретарь. – Вот видите, все не настолько страшно... Аста Тэри?!
Последний возглас, удивительно эмоциональный, я услышала будто через слой мягкой ворсистой ткани. Веки стали тяжелыми, голова – легкой, и я ухнула во тьму, успев почувствовать, как меня что-то подхватывает – и кружит, кружит, кружит в бесконечном снежном хороводе.
В себя я пришла резко. Только что вокруг властвовала блаженная пустота – и вот она уже наполнена светом, запахами и шумом.
Ох, как бы мне хотелось сейчас сказать, что я ничегошеньки не помню! Ну как героини романов, попавшие в неловкую ситуацию и красиво ушедшие от нее в глубокий обморок. А не в сугроб...
Но сугроб мне тоже вроде бы не грозил. Было мягко, сухо и тепло, но я все равно боялась открыть глаза.
– Аста Тэри, – вкрадчиво раздалось над самым ухом, – вам уже лучше, к чему притворяться?
Насчет «лучше» я бы поспорила. Распахнув-таки глаза, я увидела задумчивого господина секретаря. Очень, слишком близко. И не скажу, что задумчивость этого человека, которого я считала неспособным на эмоции, меня хоть немного порадовала. О нет, в моем представлении именно так мог бы смотреть матерый маньяк на свою жертву, размышляя, где ее лучше закопать, чтобы наверняка не откопалась.
Я бегло огляделась. Комната не моя, на жилую не похожа. Бело-бежевая, ярко освещенная, кровать подо мной... нет, не кровать, скорее уж кушетка. Вон в сторонке еще пара таких, разделенных шторками, сейчас отдернутыми. И в воздухе отчетливо пахнет травами...
А в дальнем уголке, устроившись в кресле, вяжет что-то длинное и теплое седовласая женщина в светлом свободном платье.
Уф, закапывать меня, похоже, не будут. Не при свидетелях же! Заподозрить такую милую и по-домашнему уютную даму в преступном сговоре не получалось.
Похоже, это специальная комната для хранения обморочных девиц. И, судя по всему, остальные барышни, в отличие от меня, семейную честь на жесткий пол не роняли.
Ну и ладно! Уронить ее в ледяной сугроб было бы хуже.
– Что случилось? – решила все же действовать по проверенному временем и миллионами читателей сценарию я.
– Не помните? – участливо спросил «маньяк», отстраняясь, но и далеко не отходя. Вернее, даже не вставая, так и продолжив нахально восседать на краешке моей кушетки и сверлить меня своими зелеными кошачьими глазищами.
Я мгновенно почувствовала себя подозреваемой на допросе. Или то вина вовсе не господина секретаря, а нечистой совести?
Я отползла подальше – насколько позволила до неприличия узкая кушетка – и помотала головой. Неплохо было бы встать, но в том, что позорно не шлепнусь обратно, уверенности не возникало.
– Вы оказались излишне восприимчивы к ритуалам магии крови, – вздохнул господин дознава... простите, секретарь. – В вашем досье это не указано.
Ох ты ж ржавый котелок... Они еще и досье на каждую собрали?! Хотя чему удивляться. Выбрать достойную спутницу для единственного отпрыска – задача сложная, и подходить к ее решению следует со всей ответственностью. Чтобы породу ненароком не испортить, ага.
– Я не восприимчива, – запротестовала я, пока в этом таинственном досье не появилась запись о том, что Эмая Тэри падает в обморок, всего лишь уколов пальчик. Не хотелось бы создать сестре репутацию нервной особы. – Просто, видимо, переутомилась. Голова закружилась, и...
Взгляд зацепился за большие круглые часы, издевательски показывающие девять вечера.
Ужин я, похоже, пропустила. Отлично, к переутомлению приплюсуем недоедание.
Выжить в этом замке будет сложнее, чем казалось.
А еще я внезапно сказала это вслух.
Что за невезение!
Щеки опалило жаром. Даже уши потеплели!
Наверное, я просто ударилась головой при падении, вот и не слежу за словами. Пол там твердый... Шишка, наверное, большая.
– Что вы ищете? – заинтересовался господин секретарь, когда я принялась ощупывать затылок.
– Шишку, – рассеянно отозвалась я. – Или дырку в голове...
Может, я вообще об угол стола приложилась?
– Нет у вас ни шишек, ни дырок, – вздохнул он, причем так, словно сомневался в правдивости собственных слов. Или в моей адекватности. – Мне повезло вовремя вас подхватить.
А... Правда? Ой...
– С-спасибо, – выдала я растерянно.
Сюда, получается, тоже он меня тащил?
Нет, об этом я точно думать не стану.
А вот где, интересно, тетушка? Странно, что она оставила меня без надзора.
– Аста Алнор очень о вас беспокоилась. Настолько, что ей понадобились успокаивающие капли, – ответил на мой вопрос господин секретарь. – Полагаю, сейчас она спит, и не советовал бы ее беспокоить. Завтра утром я сообщу ей, что с вами все в порядке.
Уф, хорошо, что встреча с тетушкой откладывается. Объясняться еще и с ней прямо сейчас не хотелось.
Я и сама не особо понимала, что именно произошло, но кое-какие мысли все же бродили в слегка гудящей голове.
О магии крови я знала не так уж и много, но из общего курса помнила, что кровь родственников во многих ритуалах взаимозаменяема. Скорее всего, именно это и спасло меня от позорного выдворения за пределы «Лунного серебра», лишь несильно приложив откатом за обман. Это же должно позволить Эмае занять мое, вернее, свое место.
Теоретически.
Но об этом я пока тоже думать не буду. И так голова болит.
И есть хочется... Просто нестерпимо. Как и всегда после нервных потрясений.
Не сдержавшись, я жалобно вздохнула.
Господин секретарь окинул меня очередным задумчивым взглядом, хмыкнул что-то неопределенное и, поднявшись, протянул мне руку:
– Позвольте помочь, аста Тэри.
Я позволила. Себе же, напротив, запретила сгорать от неловкости. В конце концов, он тоже виноват в том, что я свалилась в обморок. Не прямо, конечно, но...
Но этой вины хватило, чтобы отвести меня не куда-нибудь, а на пустующую по случаю позднего времени кухню, да еще и самолично отыскать для меня стакан молока и здоровенный кусок ягодного пирога!
Признаться, в те сладостные мгновения я была абсолютно счастлива и почти обожала господина секретаря. Было бы не почти, не сиди он напротив с таким выражением лица, словно это я его сюда притащила. Увы, но в этом мире нет совершенства, и я быстренько смирилась с несовершенством Шоннара Вэлдора и заела толком не успевшее появиться разочарование изумительно нежным, тающим во рту лакомством.
А потом меня даже до покоев проводили. Не из особого человеколюбия, конечно, а из чисто практических соображений, дабы способная заблудиться в двух осинках девица не мешала отдыхать нормальным гостям. И тут-то мои подозрения насчет того, настоящий ли господин секретарь, вернулись: слишком уж бесшумно он ступал, слишком плавно двигался и слишком упрямо молчал. Казалось, рядом со мной, не касаясь пола, плывет привидение, что в приглушенном на ночь свете – истинно лунном, таинственном и, наверное, даже романтичном – было довольно-таки жутко.
Мне очень хотелось сказать, что это не я – тяжелая, а он – редкостный хлюпик, но Эми никогда бы такого не сказала, и мне в очередной раз пришлось проглотить ответную колкость.
Ну кто бы только знал, как сложно быть Эмаей! Как, ну как она умудряется держать себя в руках и улыбаться даже тогда, когда любой нормальный человек уже потянулся бы за топором?!
И мама еще говорит, что это я не от мира сего.
Хотя... Может, и права она. Иногда так хочется оседлать метлу и, безумно хохоча, улететь в закат!
На худой конец сойдет и комната.
Закрыв дверь, я обессиленно прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза.
Ой, что же я натворила?
И не ясно еще, кто же кого спас: я Тэма или же Тэм – меня...
Не знаю, чем занимались прочие «таланты всея Аристии» в оставшееся до ужина время, а я решила провести его с пользой. Извлекла из-под кровати сосуд с зельем, с замиранием сердца проверила, все ли с ним в порядке. Подпитала его чарами, погладила легонько, привычно бормоча всякие ласковые глупости – а что, есть теория, что доброе слово иногда посильнее чар будет. Нужно бы найти место понадежнее, не ровен час, выметет какая-нибудь особо ретивая горничная. То, что мне иногда лениво ползать под кроватью с мокрой тряпкой, не значит, что получающий за это деньги человек будет выполнять свою работу кое-как.
Горничных, к слову, к нам приставили, что ввергло меня в культурный шок. Одеться, причесаться и умыться я прекрасно могла без посторонней помощи, но сообщить об этом постеснялась – вдруг тем самым опозорю-таки семью? Хотя, на мой скромный взгляд, куда позорнее неумение самостоятельно удержать в руке гребень или застегнуть пуговки...
Ничего, как-нибудь разберусь. Может, все окажется не так страшно, как думается.
О да, иногда во мне не ко времени просыпается пророческий дар, за который в древности я непременно лишилась бы головы: все оказалось совершенно не так, а еще страшнее.
Моя личная горничная по имени Лина, жизнерадостная девушка с пышными формами и ясными серыми глазами, пришла незадолго до ужина, дабы сопроводить к месту очередного общего сбора. Теряясь в догадках, какую игру решили затеять добрые хозяева, я следовала за Линой, веселым мячиком катящейся по лабиринту коридоров. Надо бы спросить, как она столь лихо ориентируется. Может, существует карта, которую здешние обитатели изучают перед сном? Мне бы она точно не помешала.
Но задать этот насущный вопрос не удалось: очередной коридор вильнул в сторону и окончился высокой дверью, на темном полотне которой расцветали серебряные узоры. При моем приближении створка беззвучно распахнулась. Замешкавшись на пороге, я обернулась, но Лина уже успела убежать, и оставалось лишь надеяться, что она еще вернется. Конечно же вернется! Вряд ли им нужны горестно стенающие призраки напрочь заблудившихся гостей.
За дверью оказался просторный светлый кабинет с витражными окнами, шкафами по стенам и массивным столом прямо посредине. На столе зачем-то стояли зажженные свечи и лежала огромная, наверняка тяжеленная книга в бордовой обложке, на которой черные затейливые буквы свивались во что-то красивое, но неудобочитаемое. По ту сторону стола расположился господин секретарь с уже привычным бесстрастным выражением лица. По эту сторону робко переминались с ноги на ногу девицы почти полным составом. Я быстро скользнула к ним, завершая композицию.
– Отлично, наконец-то все в сборе, – ровно, не выдавая особой радости по этому поводу, как и досады от задержки, произнес господин секретарь, небрежно открывая книгу. В стеклышках очков взметнулось отраженное пламя свечей, книга недовольно зашелестела, обнажая белые, совершенно пустые страницы. – Это – страж-книга, – тем же тоном пояснил он. – Все, чьи имена вписаны в нее, получат защиту дома и право беспрепятственно покидать его и возвращаться.
– Но мы и так беспрепятственно попали сюда, – возразила боевая аста Вайр – первая и пока единственная кандидатка в мои родственницы.
– Личная печать хозяина дома, собственноручно поставленная им на приглашениях, позволила вам это, – ничуть не смутился господин секретарь. – Но даваемые ею возможности ограничены, и для долговременных визитов она не подходит. К тому же аст Лэйстер заботится о вашей же безопасности, драгоценные асты. Так вы будете под постоянным...
– Контролем, – буркнула едва слышно Эллев Крод, статная русоволосая барышня, недовольно сощурив темно-синие глаза.
– ...присмотром, – невозмутимо продолжил господин секретарь. – Это не страшно, не больно и ни к чему вас не обяжет. Но это – условие, на котором вы сможете остаться здесь на оговоренное время. Если же вы не согласны, неволить вас никто не станет...
Ага, просто помашут вослед кружевным платочком. И без лишних слов ясно.
Секретарь придворного мага обвел притихших барышень внимательным взглядом. Если несогласные и были, то предпочли переваривать свои возражения молча. Как я, например.
Кивнув, будто и ожидал такого редкостного единодушия, господин секретарь огладил ладонью сердито зашипевшую страницу устрашающей книги, извлек из нагрудного кармана строгого пиджака длинную ручку с металлически блеснувшим острием и вновь уставился на нас. Выжидательно.
Я сглотнула и попятилась было, но ноги ни в какую не пожелали слушаться, словно примерзнув к полу. О том, что вписывать имена придется кровью, этот – вот даже и не знаю, как его назвать, пусть даже он всего лишь выполняет свою работу! – уточнить забыл.
Или же просто проверял, действительно ли здесь собрали не только красавиц, но и умниц?
Судя по тому, что первопроходцем быть никто не желал, с выбором тетушка не промахнулась.
Нежные и отнюдь не глупые девы не желали участвовать в кровавых ритуалах. Они отводили взгляд и прятали за спину ухоженные руки, будто опасаясь, что секретарь вот-вот выскочит из-за стола и самолично сцедит из них кровь. Всю, до последней капли.
И почему здесь нет парней?! Их уже того... или оставили на сладкое? Тэм не переносит вида крови. Почему меня лишили такого зрелища? Ох, что за чушь лезет в голову! Сейчас я сама стану тем еще зрелищем!
Подозреваю, что я нервничала больше всех. Все же мне придется назвать чужое имя, и кто знает, как отреагирует магия? Вдруг сей же миг вышвырнет самозванку за пределы особняка? Прямо так, в легком платье и туфельках, и окунет в сугроб. Вниз головой.
Голова, словно предчувствуя опасность, противно заныла. И ладони вспотели, еще и затряслись меленько, совсем как на первом экзамене.
Я с трудом сглотнула и попыталась незаметно передвинуться подальше, но господин секретарь был излишне глазастым... и вредным.
– Аста Тэри, – в упор уставился на меня он. – Прошу вас, докажите вашим подругам, что бояться нечего.
«Подруги» облегченно выдохнули и слаженно выпихнули меня к столу.
Какое, однако, поразительное единодушие!
На ватных ногах я подошла ближе, посмотрела на зависшую над чистой страницей ручку с очень тонким стальным стержнем и, решившись, схватила ее. Палец едва заметно кольнуло, и на лист упала капля крови.
– Мая Тэри, – набравшись смелости и наглости, попыталась схитрить я.
Ручка никак не отреагировала, а господин секретарь уточнил:
– Полное имя, будьте добры. Иначе не сработает.
Эх... а я так надеялась!
Ну ладно. Выбора все равно нет, будь что будет.
– Эмая Тэри, – с замиранием сердца громко и четко сказала я.
Голос, что удивительно, не дрогнул, прозвучал сильно и уверенно.
Ручка вырвалась из моей ладони и, подцепив алую кляксу, шустро превратила ее в аккуратно написанное имя.
Я с трудом справилась с желанием зажмуриться, хотя перед глазами все расплывалось. Сжала зубы и кулаки, готовясь к не самым приятным ощущениям, выдохнула...
Но ничего так и не произошло.
– Отлично, – сдержанно улыбнулся господин секретарь. – Вот видите, все не настолько страшно... Аста Тэри?!
Последний возглас, удивительно эмоциональный, я услышала будто через слой мягкой ворсистой ткани. Веки стали тяжелыми, голова – легкой, и я ухнула во тьму, успев почувствовать, как меня что-то подхватывает – и кружит, кружит, кружит в бесконечном снежном хороводе.
ГЛАВА 5. ДЕВИЧЬИ РАДОСТИ
В себя я пришла резко. Только что вокруг властвовала блаженная пустота – и вот она уже наполнена светом, запахами и шумом.
Ох, как бы мне хотелось сейчас сказать, что я ничегошеньки не помню! Ну как героини романов, попавшие в неловкую ситуацию и красиво ушедшие от нее в глубокий обморок. А не в сугроб...
Но сугроб мне тоже вроде бы не грозил. Было мягко, сухо и тепло, но я все равно боялась открыть глаза.
– Аста Тэри, – вкрадчиво раздалось над самым ухом, – вам уже лучше, к чему притворяться?
Насчет «лучше» я бы поспорила. Распахнув-таки глаза, я увидела задумчивого господина секретаря. Очень, слишком близко. И не скажу, что задумчивость этого человека, которого я считала неспособным на эмоции, меня хоть немного порадовала. О нет, в моем представлении именно так мог бы смотреть матерый маньяк на свою жертву, размышляя, где ее лучше закопать, чтобы наверняка не откопалась.
Я бегло огляделась. Комната не моя, на жилую не похожа. Бело-бежевая, ярко освещенная, кровать подо мной... нет, не кровать, скорее уж кушетка. Вон в сторонке еще пара таких, разделенных шторками, сейчас отдернутыми. И в воздухе отчетливо пахнет травами...
А в дальнем уголке, устроившись в кресле, вяжет что-то длинное и теплое седовласая женщина в светлом свободном платье.
Уф, закапывать меня, похоже, не будут. Не при свидетелях же! Заподозрить такую милую и по-домашнему уютную даму в преступном сговоре не получалось.
Похоже, это специальная комната для хранения обморочных девиц. И, судя по всему, остальные барышни, в отличие от меня, семейную честь на жесткий пол не роняли.
Ну и ладно! Уронить ее в ледяной сугроб было бы хуже.
– Что случилось? – решила все же действовать по проверенному временем и миллионами читателей сценарию я.
– Не помните? – участливо спросил «маньяк», отстраняясь, но и далеко не отходя. Вернее, даже не вставая, так и продолжив нахально восседать на краешке моей кушетки и сверлить меня своими зелеными кошачьими глазищами.
Я мгновенно почувствовала себя подозреваемой на допросе. Или то вина вовсе не господина секретаря, а нечистой совести?
Я отползла подальше – насколько позволила до неприличия узкая кушетка – и помотала головой. Неплохо было бы встать, но в том, что позорно не шлепнусь обратно, уверенности не возникало.
– Вы оказались излишне восприимчивы к ритуалам магии крови, – вздохнул господин дознава... простите, секретарь. – В вашем досье это не указано.
Ох ты ж ржавый котелок... Они еще и досье на каждую собрали?! Хотя чему удивляться. Выбрать достойную спутницу для единственного отпрыска – задача сложная, и подходить к ее решению следует со всей ответственностью. Чтобы породу ненароком не испортить, ага.
– Я не восприимчива, – запротестовала я, пока в этом таинственном досье не появилась запись о том, что Эмая Тэри падает в обморок, всего лишь уколов пальчик. Не хотелось бы создать сестре репутацию нервной особы. – Просто, видимо, переутомилась. Голова закружилась, и...
Взгляд зацепился за большие круглые часы, издевательски показывающие девять вечера.
Ужин я, похоже, пропустила. Отлично, к переутомлению приплюсуем недоедание.
Выжить в этом замке будет сложнее, чем казалось.
А еще я внезапно сказала это вслух.
Что за невезение!
Щеки опалило жаром. Даже уши потеплели!
Наверное, я просто ударилась головой при падении, вот и не слежу за словами. Пол там твердый... Шишка, наверное, большая.
– Что вы ищете? – заинтересовался господин секретарь, когда я принялась ощупывать затылок.
– Шишку, – рассеянно отозвалась я. – Или дырку в голове...
Может, я вообще об угол стола приложилась?
– Нет у вас ни шишек, ни дырок, – вздохнул он, причем так, словно сомневался в правдивости собственных слов. Или в моей адекватности. – Мне повезло вовремя вас подхватить.
А... Правда? Ой...
– С-спасибо, – выдала я растерянно.
Сюда, получается, тоже он меня тащил?
Нет, об этом я точно думать не стану.
А вот где, интересно, тетушка? Странно, что она оставила меня без надзора.
– Аста Алнор очень о вас беспокоилась. Настолько, что ей понадобились успокаивающие капли, – ответил на мой вопрос господин секретарь. – Полагаю, сейчас она спит, и не советовал бы ее беспокоить. Завтра утром я сообщу ей, что с вами все в порядке.
Уф, хорошо, что встреча с тетушкой откладывается. Объясняться еще и с ней прямо сейчас не хотелось.
Я и сама не особо понимала, что именно произошло, но кое-какие мысли все же бродили в слегка гудящей голове.
О магии крови я знала не так уж и много, но из общего курса помнила, что кровь родственников во многих ритуалах взаимозаменяема. Скорее всего, именно это и спасло меня от позорного выдворения за пределы «Лунного серебра», лишь несильно приложив откатом за обман. Это же должно позволить Эмае занять мое, вернее, свое место.
Теоретически.
Но об этом я пока тоже думать не буду. И так голова болит.
И есть хочется... Просто нестерпимо. Как и всегда после нервных потрясений.
Не сдержавшись, я жалобно вздохнула.
Господин секретарь окинул меня очередным задумчивым взглядом, хмыкнул что-то неопределенное и, поднявшись, протянул мне руку:
– Позвольте помочь, аста Тэри.
Я позволила. Себе же, напротив, запретила сгорать от неловкости. В конце концов, он тоже виноват в том, что я свалилась в обморок. Не прямо, конечно, но...
Но этой вины хватило, чтобы отвести меня не куда-нибудь, а на пустующую по случаю позднего времени кухню, да еще и самолично отыскать для меня стакан молока и здоровенный кусок ягодного пирога!
Признаться, в те сладостные мгновения я была абсолютно счастлива и почти обожала господина секретаря. Было бы не почти, не сиди он напротив с таким выражением лица, словно это я его сюда притащила. Увы, но в этом мире нет совершенства, и я быстренько смирилась с несовершенством Шоннара Вэлдора и заела толком не успевшее появиться разочарование изумительно нежным, тающим во рту лакомством.
А потом меня даже до покоев проводили. Не из особого человеколюбия, конечно, а из чисто практических соображений, дабы способная заблудиться в двух осинках девица не мешала отдыхать нормальным гостям. И тут-то мои подозрения насчет того, настоящий ли господин секретарь, вернулись: слишком уж бесшумно он ступал, слишком плавно двигался и слишком упрямо молчал. Казалось, рядом со мной, не касаясь пола, плывет привидение, что в приглушенном на ночь свете – истинно лунном, таинственном и, наверное, даже романтичном – было довольно-таки жутко.
