Но сначала были гирлянды. Сотни крошечных разноцветных огоньков на тонкой прозрачной ниточке, коей полагалось обмотать ель сверху донизу. Желательно – равномерно, дабы в итоге ель не казалась кривой, а руки наряжающих – растущими из не предназначенного для этого природой места.
Сию ответственную миссию единогласно поручили парням – как самым сильным, ловким, умелым и талантливым. Купившиеся на откровенную лесть мальчики распушили хвосты и устроили занятный хоровод, в итоге едва не обмотав гирляндами, крепящими чарами и нецензурными оборотами не ель, а друг друга.
Девочки млели от счастья и старались не выражать его слишком громко.
А мне внезапно стало грустно.
Как-то там моя сестричка? Ей бы это, несомненно, понравилось. Вместо того чтобы наслаждаться любимой праздничной суетой, она вынуждена лежать... И кто нарядит нашу ель? Арчи? Результат лучше не представлять. Боюсь, оный сможет вывести из себя даже сестренку.
Но все хорошее всегда заканчивается слишком быстро, вот и запыхавшиеся парни, укротив-таки гирлянду, отползли в сторонку, благородно предоставив право свершать подвиги нам. Остался только Джай – держать стремянку, чтобы она ненароком не завалилась.
Хм, может, и мне стоит повесить пару шариков? Желательно повыше...
И я повесила. И шарики из тонкого разноцветного стекла. И позолоченные шишки. И огромные часы, стрелки которых бешено вращались по кругу, а встречаясь на цифре двенадцать, рождали россыпь разноцветных искр. Часы я, к слову, едва не выронила на макушку Джая, но никто этого не заметил. Зато висели они теперь на самом видном месте, безжалостно напоминая о быстротечности бытия.
Такой себе символ праздника, однако.
Свои комментарии я благоразумно оставляла при себе. К чему портить веселье? Вон Эллев Крод так и светится от счастья, цепляя на ветки хрупкие, словно изо льда выточенные снежинки. А то, что при этом едва глаза не сломала, строя их выдохшимся парням... так сказочная атмосфера весьма располагает, ага.
Болтать Эллев тоже успевала, напомнив мне этим тетушку, отчего-то не почтившую своим присутствием очередное затеянное ею же мероприятие.
Видно, не пожелала впадать в детство.
По другую сторону ели, балансируя на стремянке, развешивала золотистых птичек Ильса Мирсен. Я мучительно завидовала, но виду не подавала.
Эллев же разливалась соловьем, отвлекая меня от ревнивых мыслей.
– Здесь чудесно, – обнажила в улыбке жемчужные зубки она, метнув хищный взгляд в сторону скучковавшихся у окна парней. Лица у них были подозрительно серьезны. Не удивлюсь, если они там план обороны обсуждают. Наивные. – Но срок, который выделили на сборы, просто унизителен!
Я растерянно пожала плечами и повесила на нижнюю ветку страшненькую горгулью, задвинутую кем-то в самый дальний угол коробки; от живого тепла игрушечная тварюшка встрепенулась и расправила крылья, став немного краше.
Если честно, я совсем об этом не думала. Ну вот ни секундочки. Все свалилось на меня слишком внезапно, не до размышлений было. Но ведь и правда... Два дня – безумно мало. Особенно для дев из богатых родов, привыкших ко всему самому лучшему. Им, наверное, и недели мало показалось бы...
– Две недели! – тем временем возмущенно выдохнула Эллев. – Ну вот скажи мне, Мая, что можно успеть за жалкие две недели?! Я еле уложилась. И то гложет противное чувство, что я чего-то все-таки забыла...
Я едва сдержалась от неприличного возгласа.
Две недели? Не два дня?!
Какого... протухшего зелья?
Хвала ему же, мне хватило ума не задать этот вопрос вслух. Будто что-то нашептало, что стоит промолчать, сделав вид, что все в порядке.
Но это несоответствие крепко засело в моей голове.
Впрочем, его едва оттуда не выбили.
Я в полной задумчивости побрела подальше от продолжающей возмущаться Эллев, чтобы побыть в относительном покое. Стоит сказать, полная задумчивость у зельеваров – это особо опасное для них самих и окружающих состояние, когда не видишь не то что препятствий – даже цели, но упрямо к ней идешь. В общем, ничего странного в том, что я запнулась о коробку с украшениями, не было. Как и в том, что в попытке устоять на ногах покачнулась и налетела на кого-то столь же неудачливого...
Или же, напротив, того еще везунчика?
Поймавший внезапную девицу парень под весом оной девицы отшатнулся назад. В следующий миг на то место, где мы только что слились в невольных объятиях, что-то грохнулось, зазвенело...
Я только и успела что зажмуриться, когда меня закрутили, словно в танцевальном па, и прижали к стене.
– Ты в порядке? – различила я в гуле встревоженных голосов.
Ага, так это я с Джаем столкнулась... С ним же сейчас и стою у стеночки. Почти в обнимку.
Я определенно в порядке.
Или нет?
Я осторожно выглянула из-за парня. На полу блестели осколки большого светового шара, одного из тех, что были прикреплены к потолку уже до нас.
Тяжелый. Если таким прилетит по макушке, мало не покажется.
– Аста Тэри, – раздался рядом знакомый голос, в привычном холоде которого отчетливо звучали взволнованные нотки, – вы целы?
Словно приросшего к месту Джая не слишком-то вежливо отодвинули, и кошачьи глаза требовательно воззрились на меня.
– Ее не задело, – отчего-то счел нужным ответить Джай. – Я, как видите, тоже жив.
– Рад это слышать, – чуть заметно склонил голову секретарь, вновь посверлил меня, а заодно и Джая, подозрительным взглядом и пошел наводить порядок и задавать вопросы.
Правда, толку от тех вопросов?
Никто ничего не заметил, шары не трогал, магией не баловался.
В общем, отпустили нас с миром. Уходя, я обернулась и, прежде чем дверь закрылась, успела увидеть, как господин секретарь что-то выговаривает явившемуся будто прямиком из стены дворецкому Айкуру.
Время до ужина я предпочла провести в покоях. Как-то не по себе было, признаться честно. И впору даже порадоваться своей неловкости, если бы не она, Джай мог бы пострадать. Или нет? Вряд ли лучшему студенту выпускного курса боевого факультета мог навредить какой-то шар.
Слишком уж хорошая у него реакция. И сам не пострадал, и меня от осколков уберег.
Пфф, Амая, соберись! Еще немного – и вовсе сиропной лужицей расползешься, никаким зельем не восстановишь!
И все-таки вовремя господин секретарь вмешался, не дал изобразить оную лужицу прямо там. От такого взгляда любой сироп в сталь превратится!
Осознав, что мысли вновь свернули не туда, я решила избавиться от них проверенным способом: достала дневник наблюдений и погрузилась в работу. Так и провозилась до ужина, зато и голову в порядок привела, и нервы.
А после ужина, вопреки первому порыву, не сбежала к себе, а заглянула в библиотеку. И оказалась не единственной поздней посетительницей...
Библиотека была огромной, с высокими – в два этажа – потолками, резными лесенками, переходами и прочими прелестными штучками. Наверное, именно такие и положены архимагам.
Разумеется, в ее заповедные глубины простым смертным, в том числе и приглашенным, хода не было, но и разрешенная для посещений часть впечатляла. Здесь была и художественная литература различных жанров, и учебная, и даже древние научные трактаты – должно быть, аст Лэйстер посчитал, что юные дарования во время праздников воспылают жаждой знаний.
Но увы – пока что мы пылали лишь жаждой сплетен.
Три девицы – Ильса Мирсен, Эллев Крод и Ривана Мэль – обнаружились как раз в том закутке, куда и лежал мой путь. Только вот их интересовали отнюдь не приключенческие романы...
– О, Мая! – обрадовалась мне как родной Эллев, вытянув меня из-за стеллажа, с которого я как раз пыталась выцепить приглянувшуюся книгу.
– Скажи же, это подозрительно! – потребовала от меня Ривана, изящная шатенка с яркими голубыми глазами.
Знать бы еще, что именно! Просвещать меня, похоже, не собирались, продолжая спорить о своем, но и улизнуть не получилось.
– Ты излишне мнительна, дорогая, – хмыкнула Ильса. – Да и с чего ты взяла, что Андина тоже была приглашена?
– С того, что собственными глазами видела приглашение! – вздернула острый подбородок Ривана. – Но этот несчастный случай с экипажем... Она до сих пор в лечебнице, представляете?!
– Но тогда получается, что нас должно быть шестеро? – нахмурилась Ильса.
– Или же что Андину просто кем-то заменили, – небрежно бросила Ривана и, вскинув голову, полоснула по присутствующим неожиданно острым взглядом.
Не знаю, как мне удалось не покраснеть и не спрятать глаза. Наверное, благодаря ступору, в который впала уже столь естественно, что аж страшно стало. Я здесь всего ничего, а потрясений на целый год наберется.
Вот и ответ на вопрос, почему вместо двух недель на сборы у меня было лишь два дня.
Это что же получается... Я даже не замена, а замена замены?
Как-то... обидненько, знаете ли.
И эту обиду стоило великого труда удержать в себе, не выплеснув ни капли.
Уже позже, как следует все обдумав, я с горечью признала, что удивляться и вовсе не стоило. В самом деле, неужели, пойди все по плану, кто-то позволил бы внести в заветный список девицу из практически нищего и не имеющего никакого влияния рода? Но все рухнуло в последний момент, этим-то и воспользовалась тетушка Кристаш, вписав рядом с именами блистательных дев имя моей сестры...
Да, осознание было неприятным. Но с этим я справилась быстро – натренировалась уже за пусть и короткое, но насыщенное время.
Пусть так. Пусть. Но тем ценнее выпавший моей семье шанс.
Жаль только, что достался он не той сестре.
Вторая ночь в «Лунном серебре» выдалась неспокойной. И вроде бы впечатлений я получила ничуть не меньше, чем в день приезда – по качеству оные тоже ничуть не уступали, дневник свидетель, – но сон упрямо обходил меня стороной. Зато, ободренные бессонной темнотой и тишиной, заявились страхи. Прошуршали на мягких лапках по полу, мелькнули смазанной тенью по стенам, едва слышно звякнули тронутыми инеевыми узорами стеклами и нырнули под кровать.
Не выдержав, я прибавила яркость ночника и, путаясь в словах и жестах, кое-как слепила простенький детский «маятник», который к ночнику же и подвесила. Мерный звук – Эми считала его мерзким – разогнал густую тишину по углам, туда, куда не дотягивался свет. Стало спокойнее. До тех пор, пока из-за ведущей в гостиную двери не донеслось что-то странное...
В створку царапались. Скромно, ненавязчиво... жутко до вставших дыбом волос.
Первым порывом было заорать во всю мощь легких. Вторым – забиться под одеяло и сделать вид, что здесь никого нет. Я уже было приступила к выполнению полной программы – чего мелочиться! – но в охваченном паникой мозгу вспыхнула мысль о зелье... и я, чуть ли не кубарем скатившись с кровати, босиком рванула к двери.
Распахнув ее, уставилась на зеленую бесформенную массу, при моем появлении прикинувшуюся обычной лужицей. На хомячка это ничуть не походило.
Ругаясь сквозь зубы, я обошла печально всхлипнувшую субстанцию и вернулась обратно с покинутой ею сосудом.
– Цыпа-цыпа, – засюсюкала, подкрадываясь к попятившейся лужице и подозревая, что к хомячкам так не обращаются. – Идем домой, моя прелесть...
Прелесть домоседкой не была, что наглядно продемонстрировала, шустро метнувшись в спальню.
У меня сдали нервы, и с пальцев сорвались ловчие чары. Заключив непослушный эксперимент в сияющую сферу, они притащили его к порогу, на котором застыла я с сосудом на изготовку.
Конечно же я знала, что посторонняя магия может повредить зелью. Но ползание по полу, пусть даже и чистому, тоже вряд ли пойдет на пользу. В первую очередь – мне.
– Что же с тобой делать? – вопросила я задумчиво, легонько встряхнув сосуд, и получила в ответ возмущенное бульканье.
Еще пару часов я ломала голову над тем, стоит ли вмешиваться в процесс на этой стадии или же лучше не трогать – во избежание еще больших проблем. Даже очки, тайком от мамы припрятанные в кармане пальто, нацепила, чтобы разглядеть, что же творится с зельем на самом тонком уровне. Вроде бы творилось именно то, что и положено, никаких отклонений я не заметила. В итоге решила ничего не предпринимать и дождаться результата... на всякий случай обмотав сосуд сдерживающими чарами, чтобы мой будущий хомячок не стал причиной чьего-нибудь инфаркта или же постояльцем мусорной ямы – в случае, если нарвется на кого-нибудь с железными нервами.
Припрятав сумасбродное зелье, я поплескала в лицо прохладной водичкой, рухнула в кровать и все-таки уснула.
Поистине, ударный труд способствует крепкому сну. Особенно если ударяет он в основном по голове... или в голову. Прямиком в мозг.
Именно ударенной по макушке я и выглядела с утра. Бледная, с кругами под глазами, растрепанная... А не подкараулить ли в таком виде Эйвера, чтобы наверняка обезопасить сестру? Нет, пожалуй, это будет перебор, заработает еще заикание, отвечай потом... Нервно хихикая над соблазнительной картинкой нашей встречи, которой, увы, не суждено состояться, я привела себя в порядок, выбрала платье – нежно-лиловое, с асимметричной юбкой чуть ниже колена, – и заплела косу. Особых изысков сегодня не хотелось, да и так образ получился милым. Капля благоухающих сиренью духов на запястья подняла настроение и даже немного взбодрила.
Можно было бы вызвать Лину и попросить чашечку крепкого кофе, но по-настоящему вживаться в роль привыкшей к подобному девицы не хотелось. До кофе – и до того, что к нему полагается, – я добреду сама.
Главное, по пути ни во что не врезаться.
Или, в прямом смысле зазевавшись, не навернуться с лестницы.
Я уже в красках представила свой бесславный полет и броские газетные заголовки, когда меня крепко ухватили за предплечье и вернули утраченное равновесие.
– Спасибо, – выдохнула я и, развернувшись, подняла глаза.
Ришан Хонт. Если мой сонный мозг ничего не путает, именно так зовут этого парня. Высокий платиновый блондин с ясными серыми глазами и ямочками на гладковыбритых щеках. Учится на последнем курсе Высшей лекарской школы, выглядит так, будто из тренировочного зала сутками не выходит.
«Свой лекарь в семье – престижно и полезно. Особенно – такой лекарь», – ожила та самая странная часть меня, которая почти всегда сладко спала, но в кои-то веки я была с ней полностью согласна.
Правда, подозреваю, у особенно такого лекаря отбоя от пациенток не будет... Или уже нет.
Надо бы разузнать о нем побольше, прежде чем решать, можно ли доверить ему сестру.
– Эмая? – нахмурился Ришан, легонько сжав мои плечи. – Все в порядке?
– А? – совершенно невежливо переспросила я, выныривая из своих неожиданно коварных мыслей.
Будто перед отъездом меня не зелье укусило, а матушка, право слово!
– Вы неважно выглядите, – убийственно честно заявил кандидат в мои будущие родственники, но возмутиться я не успела – от его ладоней разлилось мягкое тепло, смывшее скованность тела и прояснившее разум. – Вот теперь другое дело, – довольно улыбнулся он и, отойдя на шаг, предложил мне руку: – Позвольте вам помочь?
Отказываться не стала. Ступенек впереди еще много, а я у себя всего одна.
Ришан, как оказалось, букой не был; по пути он рассказывал что-то легкое и смешное, и я почти беспрерывно смеялась, искренне и непринужденно.
Будущий лекарь нравился мне все больше.
Интересно, о чем вообще думал аст Лэйстер, приглашая в гости таких парней? На контрасте Эйвер и вовсе теряется.
Сию ответственную миссию единогласно поручили парням – как самым сильным, ловким, умелым и талантливым. Купившиеся на откровенную лесть мальчики распушили хвосты и устроили занятный хоровод, в итоге едва не обмотав гирляндами, крепящими чарами и нецензурными оборотами не ель, а друг друга.
Девочки млели от счастья и старались не выражать его слишком громко.
А мне внезапно стало грустно.
Как-то там моя сестричка? Ей бы это, несомненно, понравилось. Вместо того чтобы наслаждаться любимой праздничной суетой, она вынуждена лежать... И кто нарядит нашу ель? Арчи? Результат лучше не представлять. Боюсь, оный сможет вывести из себя даже сестренку.
Но все хорошее всегда заканчивается слишком быстро, вот и запыхавшиеся парни, укротив-таки гирлянду, отползли в сторонку, благородно предоставив право свершать подвиги нам. Остался только Джай – держать стремянку, чтобы она ненароком не завалилась.
Хм, может, и мне стоит повесить пару шариков? Желательно повыше...
И я повесила. И шарики из тонкого разноцветного стекла. И позолоченные шишки. И огромные часы, стрелки которых бешено вращались по кругу, а встречаясь на цифре двенадцать, рождали россыпь разноцветных искр. Часы я, к слову, едва не выронила на макушку Джая, но никто этого не заметил. Зато висели они теперь на самом видном месте, безжалостно напоминая о быстротечности бытия.
Такой себе символ праздника, однако.
Свои комментарии я благоразумно оставляла при себе. К чему портить веселье? Вон Эллев Крод так и светится от счастья, цепляя на ветки хрупкие, словно изо льда выточенные снежинки. А то, что при этом едва глаза не сломала, строя их выдохшимся парням... так сказочная атмосфера весьма располагает, ага.
Болтать Эллев тоже успевала, напомнив мне этим тетушку, отчего-то не почтившую своим присутствием очередное затеянное ею же мероприятие.
Видно, не пожелала впадать в детство.
По другую сторону ели, балансируя на стремянке, развешивала золотистых птичек Ильса Мирсен. Я мучительно завидовала, но виду не подавала.
Эллев же разливалась соловьем, отвлекая меня от ревнивых мыслей.
– Здесь чудесно, – обнажила в улыбке жемчужные зубки она, метнув хищный взгляд в сторону скучковавшихся у окна парней. Лица у них были подозрительно серьезны. Не удивлюсь, если они там план обороны обсуждают. Наивные. – Но срок, который выделили на сборы, просто унизителен!
Я растерянно пожала плечами и повесила на нижнюю ветку страшненькую горгулью, задвинутую кем-то в самый дальний угол коробки; от живого тепла игрушечная тварюшка встрепенулась и расправила крылья, став немного краше.
Если честно, я совсем об этом не думала. Ну вот ни секундочки. Все свалилось на меня слишком внезапно, не до размышлений было. Но ведь и правда... Два дня – безумно мало. Особенно для дев из богатых родов, привыкших ко всему самому лучшему. Им, наверное, и недели мало показалось бы...
– Две недели! – тем временем возмущенно выдохнула Эллев. – Ну вот скажи мне, Мая, что можно успеть за жалкие две недели?! Я еле уложилась. И то гложет противное чувство, что я чего-то все-таки забыла...
Я едва сдержалась от неприличного возгласа.
Две недели? Не два дня?!
Какого... протухшего зелья?
Хвала ему же, мне хватило ума не задать этот вопрос вслух. Будто что-то нашептало, что стоит промолчать, сделав вид, что все в порядке.
Но это несоответствие крепко засело в моей голове.
Впрочем, его едва оттуда не выбили.
Я в полной задумчивости побрела подальше от продолжающей возмущаться Эллев, чтобы побыть в относительном покое. Стоит сказать, полная задумчивость у зельеваров – это особо опасное для них самих и окружающих состояние, когда не видишь не то что препятствий – даже цели, но упрямо к ней идешь. В общем, ничего странного в том, что я запнулась о коробку с украшениями, не было. Как и в том, что в попытке устоять на ногах покачнулась и налетела на кого-то столь же неудачливого...
Или же, напротив, того еще везунчика?
Поймавший внезапную девицу парень под весом оной девицы отшатнулся назад. В следующий миг на то место, где мы только что слились в невольных объятиях, что-то грохнулось, зазвенело...
Я только и успела что зажмуриться, когда меня закрутили, словно в танцевальном па, и прижали к стене.
– Ты в порядке? – различила я в гуле встревоженных голосов.
Ага, так это я с Джаем столкнулась... С ним же сейчас и стою у стеночки. Почти в обнимку.
Я определенно в порядке.
Или нет?
Я осторожно выглянула из-за парня. На полу блестели осколки большого светового шара, одного из тех, что были прикреплены к потолку уже до нас.
Тяжелый. Если таким прилетит по макушке, мало не покажется.
– Аста Тэри, – раздался рядом знакомый голос, в привычном холоде которого отчетливо звучали взволнованные нотки, – вы целы?
Словно приросшего к месту Джая не слишком-то вежливо отодвинули, и кошачьи глаза требовательно воззрились на меня.
– Ее не задело, – отчего-то счел нужным ответить Джай. – Я, как видите, тоже жив.
– Рад это слышать, – чуть заметно склонил голову секретарь, вновь посверлил меня, а заодно и Джая, подозрительным взглядом и пошел наводить порядок и задавать вопросы.
Правда, толку от тех вопросов?
Никто ничего не заметил, шары не трогал, магией не баловался.
В общем, отпустили нас с миром. Уходя, я обернулась и, прежде чем дверь закрылась, успела увидеть, как господин секретарь что-то выговаривает явившемуся будто прямиком из стены дворецкому Айкуру.
Время до ужина я предпочла провести в покоях. Как-то не по себе было, признаться честно. И впору даже порадоваться своей неловкости, если бы не она, Джай мог бы пострадать. Или нет? Вряд ли лучшему студенту выпускного курса боевого факультета мог навредить какой-то шар.
Слишком уж хорошая у него реакция. И сам не пострадал, и меня от осколков уберег.
Пфф, Амая, соберись! Еще немного – и вовсе сиропной лужицей расползешься, никаким зельем не восстановишь!
И все-таки вовремя господин секретарь вмешался, не дал изобразить оную лужицу прямо там. От такого взгляда любой сироп в сталь превратится!
Осознав, что мысли вновь свернули не туда, я решила избавиться от них проверенным способом: достала дневник наблюдений и погрузилась в работу. Так и провозилась до ужина, зато и голову в порядок привела, и нервы.
А после ужина, вопреки первому порыву, не сбежала к себе, а заглянула в библиотеку. И оказалась не единственной поздней посетительницей...
Библиотека была огромной, с высокими – в два этажа – потолками, резными лесенками, переходами и прочими прелестными штучками. Наверное, именно такие и положены архимагам.
Разумеется, в ее заповедные глубины простым смертным, в том числе и приглашенным, хода не было, но и разрешенная для посещений часть впечатляла. Здесь была и художественная литература различных жанров, и учебная, и даже древние научные трактаты – должно быть, аст Лэйстер посчитал, что юные дарования во время праздников воспылают жаждой знаний.
Но увы – пока что мы пылали лишь жаждой сплетен.
Три девицы – Ильса Мирсен, Эллев Крод и Ривана Мэль – обнаружились как раз в том закутке, куда и лежал мой путь. Только вот их интересовали отнюдь не приключенческие романы...
– О, Мая! – обрадовалась мне как родной Эллев, вытянув меня из-за стеллажа, с которого я как раз пыталась выцепить приглянувшуюся книгу.
– Скажи же, это подозрительно! – потребовала от меня Ривана, изящная шатенка с яркими голубыми глазами.
Знать бы еще, что именно! Просвещать меня, похоже, не собирались, продолжая спорить о своем, но и улизнуть не получилось.
– Ты излишне мнительна, дорогая, – хмыкнула Ильса. – Да и с чего ты взяла, что Андина тоже была приглашена?
– С того, что собственными глазами видела приглашение! – вздернула острый подбородок Ривана. – Но этот несчастный случай с экипажем... Она до сих пор в лечебнице, представляете?!
– Но тогда получается, что нас должно быть шестеро? – нахмурилась Ильса.
– Или же что Андину просто кем-то заменили, – небрежно бросила Ривана и, вскинув голову, полоснула по присутствующим неожиданно острым взглядом.
Не знаю, как мне удалось не покраснеть и не спрятать глаза. Наверное, благодаря ступору, в который впала уже столь естественно, что аж страшно стало. Я здесь всего ничего, а потрясений на целый год наберется.
Вот и ответ на вопрос, почему вместо двух недель на сборы у меня было лишь два дня.
Это что же получается... Я даже не замена, а замена замены?
Как-то... обидненько, знаете ли.
И эту обиду стоило великого труда удержать в себе, не выплеснув ни капли.
Уже позже, как следует все обдумав, я с горечью признала, что удивляться и вовсе не стоило. В самом деле, неужели, пойди все по плану, кто-то позволил бы внести в заветный список девицу из практически нищего и не имеющего никакого влияния рода? Но все рухнуло в последний момент, этим-то и воспользовалась тетушка Кристаш, вписав рядом с именами блистательных дев имя моей сестры...
Да, осознание было неприятным. Но с этим я справилась быстро – натренировалась уже за пусть и короткое, но насыщенное время.
Пусть так. Пусть. Но тем ценнее выпавший моей семье шанс.
Жаль только, что достался он не той сестре.
ГЛАВА 7. ПЕВЧАЯ ПТАХА И ПРОЧИЕ ТАЛАНТЫ
Вторая ночь в «Лунном серебре» выдалась неспокойной. И вроде бы впечатлений я получила ничуть не меньше, чем в день приезда – по качеству оные тоже ничуть не уступали, дневник свидетель, – но сон упрямо обходил меня стороной. Зато, ободренные бессонной темнотой и тишиной, заявились страхи. Прошуршали на мягких лапках по полу, мелькнули смазанной тенью по стенам, едва слышно звякнули тронутыми инеевыми узорами стеклами и нырнули под кровать.
Не выдержав, я прибавила яркость ночника и, путаясь в словах и жестах, кое-как слепила простенький детский «маятник», который к ночнику же и подвесила. Мерный звук – Эми считала его мерзким – разогнал густую тишину по углам, туда, куда не дотягивался свет. Стало спокойнее. До тех пор, пока из-за ведущей в гостиную двери не донеслось что-то странное...
В створку царапались. Скромно, ненавязчиво... жутко до вставших дыбом волос.
Первым порывом было заорать во всю мощь легких. Вторым – забиться под одеяло и сделать вид, что здесь никого нет. Я уже было приступила к выполнению полной программы – чего мелочиться! – но в охваченном паникой мозгу вспыхнула мысль о зелье... и я, чуть ли не кубарем скатившись с кровати, босиком рванула к двери.
Распахнув ее, уставилась на зеленую бесформенную массу, при моем появлении прикинувшуюся обычной лужицей. На хомячка это ничуть не походило.
Ругаясь сквозь зубы, я обошла печально всхлипнувшую субстанцию и вернулась обратно с покинутой ею сосудом.
– Цыпа-цыпа, – засюсюкала, подкрадываясь к попятившейся лужице и подозревая, что к хомячкам так не обращаются. – Идем домой, моя прелесть...
Прелесть домоседкой не была, что наглядно продемонстрировала, шустро метнувшись в спальню.
У меня сдали нервы, и с пальцев сорвались ловчие чары. Заключив непослушный эксперимент в сияющую сферу, они притащили его к порогу, на котором застыла я с сосудом на изготовку.
Конечно же я знала, что посторонняя магия может повредить зелью. Но ползание по полу, пусть даже и чистому, тоже вряд ли пойдет на пользу. В первую очередь – мне.
– Что же с тобой делать? – вопросила я задумчиво, легонько встряхнув сосуд, и получила в ответ возмущенное бульканье.
Еще пару часов я ломала голову над тем, стоит ли вмешиваться в процесс на этой стадии или же лучше не трогать – во избежание еще больших проблем. Даже очки, тайком от мамы припрятанные в кармане пальто, нацепила, чтобы разглядеть, что же творится с зельем на самом тонком уровне. Вроде бы творилось именно то, что и положено, никаких отклонений я не заметила. В итоге решила ничего не предпринимать и дождаться результата... на всякий случай обмотав сосуд сдерживающими чарами, чтобы мой будущий хомячок не стал причиной чьего-нибудь инфаркта или же постояльцем мусорной ямы – в случае, если нарвется на кого-нибудь с железными нервами.
Припрятав сумасбродное зелье, я поплескала в лицо прохладной водичкой, рухнула в кровать и все-таки уснула.
Поистине, ударный труд способствует крепкому сну. Особенно если ударяет он в основном по голове... или в голову. Прямиком в мозг.
Именно ударенной по макушке я и выглядела с утра. Бледная, с кругами под глазами, растрепанная... А не подкараулить ли в таком виде Эйвера, чтобы наверняка обезопасить сестру? Нет, пожалуй, это будет перебор, заработает еще заикание, отвечай потом... Нервно хихикая над соблазнительной картинкой нашей встречи, которой, увы, не суждено состояться, я привела себя в порядок, выбрала платье – нежно-лиловое, с асимметричной юбкой чуть ниже колена, – и заплела косу. Особых изысков сегодня не хотелось, да и так образ получился милым. Капля благоухающих сиренью духов на запястья подняла настроение и даже немного взбодрила.
Можно было бы вызвать Лину и попросить чашечку крепкого кофе, но по-настоящему вживаться в роль привыкшей к подобному девицы не хотелось. До кофе – и до того, что к нему полагается, – я добреду сама.
Главное, по пути ни во что не врезаться.
Или, в прямом смысле зазевавшись, не навернуться с лестницы.
Я уже в красках представила свой бесславный полет и броские газетные заголовки, когда меня крепко ухватили за предплечье и вернули утраченное равновесие.
– Спасибо, – выдохнула я и, развернувшись, подняла глаза.
Ришан Хонт. Если мой сонный мозг ничего не путает, именно так зовут этого парня. Высокий платиновый блондин с ясными серыми глазами и ямочками на гладковыбритых щеках. Учится на последнем курсе Высшей лекарской школы, выглядит так, будто из тренировочного зала сутками не выходит.
«Свой лекарь в семье – престижно и полезно. Особенно – такой лекарь», – ожила та самая странная часть меня, которая почти всегда сладко спала, но в кои-то веки я была с ней полностью согласна.
Правда, подозреваю, у особенно такого лекаря отбоя от пациенток не будет... Или уже нет.
Надо бы разузнать о нем побольше, прежде чем решать, можно ли доверить ему сестру.
– Эмая? – нахмурился Ришан, легонько сжав мои плечи. – Все в порядке?
– А? – совершенно невежливо переспросила я, выныривая из своих неожиданно коварных мыслей.
Будто перед отъездом меня не зелье укусило, а матушка, право слово!
– Вы неважно выглядите, – убийственно честно заявил кандидат в мои будущие родственники, но возмутиться я не успела – от его ладоней разлилось мягкое тепло, смывшее скованность тела и прояснившее разум. – Вот теперь другое дело, – довольно улыбнулся он и, отойдя на шаг, предложил мне руку: – Позвольте вам помочь?
Отказываться не стала. Ступенек впереди еще много, а я у себя всего одна.
Ришан, как оказалось, букой не был; по пути он рассказывал что-то легкое и смешное, и я почти беспрерывно смеялась, искренне и непринужденно.
Будущий лекарь нравился мне все больше.
Интересно, о чем вообще думал аст Лэйстер, приглашая в гости таких парней? На контрасте Эйвер и вовсе теряется.
