Умываясь с помощью миски и кувшина, девушка осторожно смыла тушь с ресниц, порадовавшись, что ресницы, как и брови, у неё и от природы были тёмные - тушь лишь добавляла объём. Теперь, видимо, в её распоряжении в качестве косметики оказывались только уголь и сажа.
Покончив с умыванием, Анжелика разделась и сонно забралась в лохань. Служанки расплели её волосы, которые она небрежно подобрала заколкой (уже принявшей обратно форму заколки), и начали осторожно расчёсывать. В качестве расчёски они использовали гребень - судя по виду, из черепахи. Анжелика хотела полюбопытствовать об этом, но дремота настолько овладела ею, что ей было лень лишний раз что-то произносить.
- Ух какие волосы у госпожи, - восхитилась старшая, Зухра.
- Да какая я вам госпожа, я просто Анжелика, - пробормотала девушка, изо всех стараясь не заснуть.
- Как можно, госпожа Анджелика, - тихо проговорили служанки в почтении, и девушка сдалась.
- Вам, христианкам, волосы можно показывать? - с оттенком зависти выдала младшая, Салима, раньше чем Зухра шикнула на неё.
"Понятия не имею", чуть не выдала Анжелика, но вовремя спохватилась. Вместо этого она сказала:
- У меня дома мы закрываем волосы только идя в церковь. Ну или по погоде.
"А ещё мы можем носить шортики длиной по самое выше некуда, если фигура позволяет", мрачно подумала Анжелика. Фигура ей позволяла, а вот время, в котором она оказалась, уже нет.
Эти мысли вызвали в сознании другие - о родных ("Счастье, что хоть у мамы с папой кроме меня ещё двое детей", подумала девушка), о друзьях, об уютной жизни в уютном веке, обо всём, что больше к ней не вернётся... Анжелика провела рукой по лбу, отгоняя непрошеные воспоминания. Будет ещё время оплакать всё потерянное... когда-нибудь.
Отмокнув и вымывшись, Анжелика выбралась из лохани, вытерлась и получила для сна тоненький халатик. Он выглядел чистым. "Впрочем", подумала девушка, "после шмота, добытого с покойника, меня, пожалуй, трудно будет чем-то напугать." Удобно устроившись на свежей, пахнувшей чем-то цветочным постели, Анжелика почувствовала, что неудержимо проваливается в сон, и успела подумать, что это к лучшему.
Ахмед, молодой продавец из Туниса, скучающе смотрел на серебряное кольцо с зелёным камнем, надетое на мизинец. Вечер выдался ужасно унылым, друзья отказались пойти в клуб - у всех нашлись какие-то дела.
- Вот бы сейчас приключений каких, - сказал он, лениво вертя кольцо на пальце.
Табуретка под ним дрогнула... и исчезла. Как исчезла и спальня, в которой она стояла. Под ногами его теперь росла густая трава, доходившая почти до колена, сбоку торчали кусты папоротника, а над головой возвышались могучие пальмы.
- Что за шайтан, - пробормотал Ахмед и наугад двинулся вперёд. Пройдя с пару десятков метров, парень раздвинул папоротник и уткнулся взглядом в хвост.
Хвост был зелёный, толстый, чешуйчатый и тянулся на несколько метров вперёд. Крепился он к туловищу соответствующих размеров, которое венчала зубастая башка величиной со шкаф. И она уже с интересом поворачивалась к Ахмеду.
Парень завопил и ломанулся обратно в кусты, еле разбирая дорогу.
Под ухом недружелюбно лязгнуло челюстями что-то саблезубое.
Ахмед схватился рукой за мизинец - о, счастье, кольцо было ещё тут.
- Домой хочу-у-у! - заорал он... Крик эхом отразился от родных бетонных стен. Ахмед заозирался и, выдохнув, резко сорвал кольцо с пальца и швырнул под кровать.
Затем подумал немного, наклонился и пошарил рукой там, где должен был валяться артефакт. Осторожно держа двумя пальцами дьявольскую игрушку, парень положил её на стол. "Продам", подумал он. "Завтра же".
Анжелика проснулась и посмотрела в белёный низкий потолок. Обрывки сна, где она будто смотрела со стороны на приключения какого-то парня в доисторических джунглях - почему он казался ей смутно знакомым?.. - медленно стирались из памяти, вытесняемые реальностью. Реальность была сурова: девушка всё так же оставалась в средневековье. Анжелика вздохнула. Ну, по крайней мере, компания у неё и тут приятная. Никогда в жизни девушка не оставалась по-настоящему одна - и надеялась, что ей и не придётся.
Потянувшись и лениво соскользнув с мягкой кровати, девушка прислушалась. Со двора доносился мужской голос, что-то чётко и уверенно проговаривавший. Девушка распахнула ставни и высунулась в окно, смотревшее на внутренний дворик.
Жаркий воздух ворвался в комнату вместе со щебетом птичек. Во дворике, под яркими лучами солнца - судя по его положению, было около полудня - вся мужская часть обитателей домика склонилась в молитве. Хозяин дома, стоя перед всеми, цитировал что-то на арабском - похоже, из Корана, - всецело уйдя в чтение и стараясь произнести правильно каждую букву и каждое слово.
Анжелика, не желая праздно наблюдать за чем-то настолько личным, тихо прикрыла ставни. Подойдя к столику, она вытащила из стоявшего там стакана одну из небольших деревянных палочек - мисвак. Такую волокнистую палочку для чистки зубов она уже пробовала использовать, будучи туристкой на Ближнем Востоке - чисто развлечения ради. Анжелика взяла в руки маленький острый ножик, лежавший рядом, чтобы очистить кончик палочки. "Хорошая компания, чистка зубов и мытьё с мылом - в общем, жить можно", - подумала девушка.
Почистив зубы и умывшись, Анжелика покопалась в ворохе оставленной для неё чистой одежды. Одежда была на вид получше, чем та, которую носили служанки, и девушка мимолётно задумалась, откуда она взялась. Жены и дочерей у Тахира вроде как не было... Вероятно, осталось от кого-то из почивших родственниц. Натянув родные джинсы и выбрав свободную кремовую шёлковую рубашку, доходившую ей до середины бедра, Анжелика перетянула её пояском. Подчеркнуть свою тонкую талию, как, впрочем, и всё остальное, что дали ей природа и фитнес, девушка любила. Затем она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж в подсобку, чтобы проверить, как там оставленный вчера настаиваться самогон.
В подсобке Анжелика внезапно обнаружила Мустафу - одного из молодых караванщиков. Он с любопытством разглядывал посуду с заготовкой и порывался отодвинуть крышку.
- Эликсир настаивается, - заметив её, деловито прокомментировал Мустафа, быстро справившись с некоторым смущением. - А какие, кстати, у него свойства?
"Минус сто к ловкости" - хотела сказать и не сказала Анжелика. Вместо этого она кратко пояснила:
- Обеззараживание. И да, пить его не стоит, им нужно будет обработать рану.
Мустафа кивнул, но Анжелика посмотрела на него с некоторым сомнением. Однако же следить за исполнением рекомендации времени у неё не было - необходимо было идти на поиски дополнительных лечебных растений. Девушка нашла на кухне Зухру и Салиму, которые были заняты уборкой, и обратилась к ним:
- Доброе утро!.. А есть...
- Утро? - удивлённо перебила Салима. Зухра с суровым видом дёрнула её за рукав. Анжелика хмыкнула:
- У меня дома говорят, что доброе утро наступает тогда, когда встаёшь... А перекусить что-нибудь найдётся?
- Сейчас накроем на стол, госпожа, - улыбнулась и кивнула Салима, роясь в шкафчике.
- Да ладно, дайте чего-нибудь пожевать и достаточно, - отмахнулась Анжелика. - И я пойду поищу тут по окрестностям полынь и ромашку.
- Мы поможем, госпожа, - Зухра энергично гремела чем-то в печи.
- Да ради бога, не надо, спасибо. Вижу, у вас и так полно дел. Я справлюсь, - Анжелика отпила молока из кружки и вцепилась зубами в лепёшку, поданную Салимой. Лепёшка была мягкой и сочной - видимо, с утра женщины уже успели испечь свежий хлеб. "Ещё кофейку бы", - подумала девушка. Но за кофейком Христофор Колумб собирался сгонять только лет через триста, поэтому пришлось обойтись без него.
Анжелика вышла из прохладного дома прямо в объятия палестинской летней жары и порадовалась, что сменила родную чёрную майку в облипку на более свободную и светлую рубашку. Девушка обожала чёрный цвет - и он отлично на ней смотрелся - но в таких погодных условиях, думалось ей, в чёрном она могла бы только лечь и красиво помереть.
Выйдя за ворота, Анжелика шла по селу, и все без исключения его обитатели, на улице и во дворах, озирались на неё с удивлением и любопытством - восхищённым (в основном мужская часть населения от шестнадцати до шестидесяти), неодобрительным (анжеликины штанишки в облипку, возможно, показались кому-то адским развратищем) или просто праздным. Но в отличие от российских сёл, куда девушка приезжала к родственникам или друзьям, никто не заговаривал с нею, не спрашивал, к кому она приехала, и не пытался познакомиться. Планы поразвлечься беседой с кем-нибудь по дороге пришлось оставить, и девушка сконцентрировала всё своё внимание на поиске лечебных трав.
Дойдя до конца села, Анжелика успела уже подумать, что если она прямо сейчас провалится из южного пекла в пресловутый ад, то не заметит разницы. В ближневосточных странах девушка привыкла в полуденное время передвигаться от кондиционера к кондиционеру. Зато её усилия были вознаграждены небольшим леском, в котором под невысокими деревцами быстро нашлись искомые полынь и ромашка. Анжелика нарвала приличного размера пучок, и, обмахиваясь им, побрела обратно домой.
Подходя к дому, девушка услышала какой-то шум, будто несколько людей о чём-то громко спорили. Ускорив шаг, Анжелика вошла в дом - шум раздавался около подсобки. Увидев там стоявшей с недовольными лицами всю компанию, девушка сразу догадалась, в чём дело.
И верно - Мустафа сидел на полу, обхватив руками голову и глядя осоловелым взглядом в пол. Кубок, из которого вылился спирт, лежал у его ног.
- Да как же ты мог коснуться вина, ты, правоверный мусульманин! - сурово отчитывал его Джазим, но Мустафа, очевидно, даже его не слышал.
Анжелика отложила в сторону пучок собранных трав и уверенно произнесла:
- Ребята, дайте-ка я пройду, - и, когда компания почтительно расступилась, присела перед незадачливым пьяницей на корточки. Заглянула в его мутные глаза - парень перевёл взгляд на неё с пола так, будто это действие давалось ему со скрипом. Девушка пощёлкала пальцами у его виска - реакция была, хотя и слабая.
- Жить будет, - вынесла вердикт Анжелика, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом ёмкость со спиртом. Спирт, слава богу, оставался в сохранности - потери исчислялись, видимо, только одним кубком. Девушка вздохнула, глядя на Мустафу, и начала: - Надо бы его...
- ...В лохань окунуть, и все дела, - хмыкнул кто-то.
- Не надо в лохань, - ужаснулась Анжелика, - ещё утопим. Водичкой бы полить, холодненькой - и пусть пьёт её побольше, и будет всё нормально.
Двое парней подхватили Мустафу под руки и поволокли во двор, где в тени под навесом стояла бочка с водой. Компания - кто с шуточками, кто с возмущением - отправилась следом. Парни наклонили беднягу, и двое других щедро, но осторожно полили его водичкой.
- И мне на руки, пожалуйста, - Анжелика протянула руки, ребята плеснули ей холодной воды в ладони и девушка с удовольствием умылась. - И охота в такую жару ещё напиваться было... Ладно, ребята, я пошла готовить лекарство.
Прихватив полынь и ромашку, девушка отправилась на кухню. Салима и Зухра вызвались ей помогать, сообщив, что они хотят научиться травничеству пользы ради, и Анжелика с удовольствием поделилась своими знаниями. Втроём они распотрошили душистый пучок трав, надели перчатки и, прикрыв лица тканью от испарений, сварили заживляющий отвар.
Когда с приготовлением было покончено, Анжелика отправилась в гостиную, где расположились мужчины, включая более-менее протрезвевшего Мустафу, который жадно хлебал холодную воду из бокала. Девушка подошла к страдальцу и проверила температуру, приложив руку к его лбу. Удовлетворившись его состоянием, Анжелика сказала парню сообщить ей, если станет хуже, и позвала за собой Камаля - пора было осматривать его рану и обрабатывать её. Камаль вышел, и, дойдя до кухни, с любопытством спросил у девушки:
- Анджелика, а расскажи, как ты делаешь отмычку из заколки?
Анжелика достала заколку из причёски и объяснила, поинтересовавшись, зачем ему.
- На будущее, - ответил Камаль. - Как знать, быть может, в другой раз мне придётся выбираться одному. - Он потёр бороду и задумчиво добавил: - Вместо заколки можно, например, носить дешёвый разгибающийся браслет... Потому что дорогой враги отберут.
- А с тебя не хватило работы в разведке после вчерашнего? - хмыкнула Анжелика.
- Крестоносцы убили моего брата, - серьёзно сказал Камаль. - И пока война продолжается - я остаюсь под знамёнами Салахаддина.
Анжелика моргнула, чуть помолчав, и тихо ответила:
- Тогда желаю удачи.
- Ин ша Аллах, Анджелика, - отозвался Камаль.
Рука Камаля была относительно в порядке - проблем с заражением не предвиделось. Девушка обрадовала этим парня, а затем протёрла рану спиртом, залила отваром из полыни и ромашки и забинтовала чистой тканью. Наличие спирта на руках значительно уменьшало беспокойство Анжелики по поводу раны. С ним было как-то проще - почти как дома.
Когда дело было сделано, друзья вдвоём вернулись в гостиную. Компания, сидевшая на диванчиках, попивая шербет, поинтересовалась прогрессом в лечении и поздравила Анжелику. Девушка, присаживаясь рядом с Фазилем, поблагодарила и с интересом глянула на низкий столик перед ними, на котором возвышалась кучка самых разных монет - золотых, серебряных, медных. Джазим, откашлявшись, сказал:
- Раз теперь все в сборе, давайте будем делить вчерашнюю добычу. Поделимся и с добрым хозяином, под чьим кровом мы так вовремя нашли приют.
Неколько человек начали подсчитывать награбленное, а затем раскладывать на равные доли. Монетки чуть блестели в их руках и приятно звенели - так же приятно, как когда-то, в прошлой анжеликиной жизни, шелестели купюры...
- Ишь награбили, шайтаны, у нашего брата, - буркнул Фазиль.
- Да уж, - сказала Анжелика, сидевшая, облокотившись на подушку одной рукой и держа кубок с шербетом в другой, - с нашим братом православным эти чертилы тоже ведут себя хуже некуда.
- Да и с евреями, как я слыхал, - добавил Наджиб - парень, который был в караване охранником.
- Говорят, что даже и единоверцы их, католики, в захваченной недавно Акре уже недовольны порядками крестоносцев, их жадностью и бесчинстом, - сказал Тахир.
- Сказать по правде, я б на месте повелителя Салахаддина вешал бы этих собак почаще, - заявил Наджиб. - Уж такой-то величайший победитель, как он, может себе и позволить.
Несколько голосов поддержало его. Анжелика замерла на миг, а затем выпрямилась на диване, выдохнув и отставив кубок.
- Вообще-то, - мягко начала она, - милосердие и дипломатия играют в войне не меньшую роль, чем победы в сражениях.
Взгляды всех - заинтересованные, удивлённые, серьёзные - сосредоточились на ней. Анжелика, собравшись с мыслями, проговорила:
- Если не забывать о проявлении милости, то кто-то из врагов захочет и отступить. Я слышала, что Салахаддин позволяет всем желающим крестоносцам поклониться святым местам в Иерусалиме...
- Это правда, - вставил Камаль, глядевший на неё, чуть прищурившись.
Покончив с умыванием, Анжелика разделась и сонно забралась в лохань. Служанки расплели её волосы, которые она небрежно подобрала заколкой (уже принявшей обратно форму заколки), и начали осторожно расчёсывать. В качестве расчёски они использовали гребень - судя по виду, из черепахи. Анжелика хотела полюбопытствовать об этом, но дремота настолько овладела ею, что ей было лень лишний раз что-то произносить.
- Ух какие волосы у госпожи, - восхитилась старшая, Зухра.
- Да какая я вам госпожа, я просто Анжелика, - пробормотала девушка, изо всех стараясь не заснуть.
- Как можно, госпожа Анджелика, - тихо проговорили служанки в почтении, и девушка сдалась.
- Вам, христианкам, волосы можно показывать? - с оттенком зависти выдала младшая, Салима, раньше чем Зухра шикнула на неё.
"Понятия не имею", чуть не выдала Анжелика, но вовремя спохватилась. Вместо этого она сказала:
- У меня дома мы закрываем волосы только идя в церковь. Ну или по погоде.
"А ещё мы можем носить шортики длиной по самое выше некуда, если фигура позволяет", мрачно подумала Анжелика. Фигура ей позволяла, а вот время, в котором она оказалась, уже нет.
Эти мысли вызвали в сознании другие - о родных ("Счастье, что хоть у мамы с папой кроме меня ещё двое детей", подумала девушка), о друзьях, об уютной жизни в уютном веке, обо всём, что больше к ней не вернётся... Анжелика провела рукой по лбу, отгоняя непрошеные воспоминания. Будет ещё время оплакать всё потерянное... когда-нибудь.
Отмокнув и вымывшись, Анжелика выбралась из лохани, вытерлась и получила для сна тоненький халатик. Он выглядел чистым. "Впрочем", подумала девушка, "после шмота, добытого с покойника, меня, пожалуй, трудно будет чем-то напугать." Удобно устроившись на свежей, пахнувшей чем-то цветочным постели, Анжелика почувствовала, что неудержимо проваливается в сон, и успела подумать, что это к лучшему.
Глава 4. Анжелика осваивается в новой эпохе
***
Ахмед, молодой продавец из Туниса, скучающе смотрел на серебряное кольцо с зелёным камнем, надетое на мизинец. Вечер выдался ужасно унылым, друзья отказались пойти в клуб - у всех нашлись какие-то дела.
- Вот бы сейчас приключений каких, - сказал он, лениво вертя кольцо на пальце.
Табуретка под ним дрогнула... и исчезла. Как исчезла и спальня, в которой она стояла. Под ногами его теперь росла густая трава, доходившая почти до колена, сбоку торчали кусты папоротника, а над головой возвышались могучие пальмы.
- Что за шайтан, - пробормотал Ахмед и наугад двинулся вперёд. Пройдя с пару десятков метров, парень раздвинул папоротник и уткнулся взглядом в хвост.
Хвост был зелёный, толстый, чешуйчатый и тянулся на несколько метров вперёд. Крепился он к туловищу соответствующих размеров, которое венчала зубастая башка величиной со шкаф. И она уже с интересом поворачивалась к Ахмеду.
Парень завопил и ломанулся обратно в кусты, еле разбирая дорогу.
Под ухом недружелюбно лязгнуло челюстями что-то саблезубое.
Ахмед схватился рукой за мизинец - о, счастье, кольцо было ещё тут.
- Домой хочу-у-у! - заорал он... Крик эхом отразился от родных бетонных стен. Ахмед заозирался и, выдохнув, резко сорвал кольцо с пальца и швырнул под кровать.
Затем подумал немного, наклонился и пошарил рукой там, где должен был валяться артефакт. Осторожно держа двумя пальцами дьявольскую игрушку, парень положил её на стол. "Продам", подумал он. "Завтра же".
***
Анжелика проснулась и посмотрела в белёный низкий потолок. Обрывки сна, где она будто смотрела со стороны на приключения какого-то парня в доисторических джунглях - почему он казался ей смутно знакомым?.. - медленно стирались из памяти, вытесняемые реальностью. Реальность была сурова: девушка всё так же оставалась в средневековье. Анжелика вздохнула. Ну, по крайней мере, компания у неё и тут приятная. Никогда в жизни девушка не оставалась по-настоящему одна - и надеялась, что ей и не придётся.
Потянувшись и лениво соскользнув с мягкой кровати, девушка прислушалась. Со двора доносился мужской голос, что-то чётко и уверенно проговаривавший. Девушка распахнула ставни и высунулась в окно, смотревшее на внутренний дворик.
Жаркий воздух ворвался в комнату вместе со щебетом птичек. Во дворике, под яркими лучами солнца - судя по его положению, было около полудня - вся мужская часть обитателей домика склонилась в молитве. Хозяин дома, стоя перед всеми, цитировал что-то на арабском - похоже, из Корана, - всецело уйдя в чтение и стараясь произнести правильно каждую букву и каждое слово.
Анжелика, не желая праздно наблюдать за чем-то настолько личным, тихо прикрыла ставни. Подойдя к столику, она вытащила из стоявшего там стакана одну из небольших деревянных палочек - мисвак. Такую волокнистую палочку для чистки зубов она уже пробовала использовать, будучи туристкой на Ближнем Востоке - чисто развлечения ради. Анжелика взяла в руки маленький острый ножик, лежавший рядом, чтобы очистить кончик палочки. "Хорошая компания, чистка зубов и мытьё с мылом - в общем, жить можно", - подумала девушка.
Почистив зубы и умывшись, Анжелика покопалась в ворохе оставленной для неё чистой одежды. Одежда была на вид получше, чем та, которую носили служанки, и девушка мимолётно задумалась, откуда она взялась. Жены и дочерей у Тахира вроде как не было... Вероятно, осталось от кого-то из почивших родственниц. Натянув родные джинсы и выбрав свободную кремовую шёлковую рубашку, доходившую ей до середины бедра, Анжелика перетянула её пояском. Подчеркнуть свою тонкую талию, как, впрочем, и всё остальное, что дали ей природа и фитнес, девушка любила. Затем она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж в подсобку, чтобы проверить, как там оставленный вчера настаиваться самогон.
В подсобке Анжелика внезапно обнаружила Мустафу - одного из молодых караванщиков. Он с любопытством разглядывал посуду с заготовкой и порывался отодвинуть крышку.
- Эликсир настаивается, - заметив её, деловито прокомментировал Мустафа, быстро справившись с некоторым смущением. - А какие, кстати, у него свойства?
"Минус сто к ловкости" - хотела сказать и не сказала Анжелика. Вместо этого она кратко пояснила:
- Обеззараживание. И да, пить его не стоит, им нужно будет обработать рану.
Мустафа кивнул, но Анжелика посмотрела на него с некоторым сомнением. Однако же следить за исполнением рекомендации времени у неё не было - необходимо было идти на поиски дополнительных лечебных растений. Девушка нашла на кухне Зухру и Салиму, которые были заняты уборкой, и обратилась к ним:
- Доброе утро!.. А есть...
- Утро? - удивлённо перебила Салима. Зухра с суровым видом дёрнула её за рукав. Анжелика хмыкнула:
- У меня дома говорят, что доброе утро наступает тогда, когда встаёшь... А перекусить что-нибудь найдётся?
- Сейчас накроем на стол, госпожа, - улыбнулась и кивнула Салима, роясь в шкафчике.
- Да ладно, дайте чего-нибудь пожевать и достаточно, - отмахнулась Анжелика. - И я пойду поищу тут по окрестностям полынь и ромашку.
- Мы поможем, госпожа, - Зухра энергично гремела чем-то в печи.
- Да ради бога, не надо, спасибо. Вижу, у вас и так полно дел. Я справлюсь, - Анжелика отпила молока из кружки и вцепилась зубами в лепёшку, поданную Салимой. Лепёшка была мягкой и сочной - видимо, с утра женщины уже успели испечь свежий хлеб. "Ещё кофейку бы", - подумала девушка. Но за кофейком Христофор Колумб собирался сгонять только лет через триста, поэтому пришлось обойтись без него.
Анжелика вышла из прохладного дома прямо в объятия палестинской летней жары и порадовалась, что сменила родную чёрную майку в облипку на более свободную и светлую рубашку. Девушка обожала чёрный цвет - и он отлично на ней смотрелся - но в таких погодных условиях, думалось ей, в чёрном она могла бы только лечь и красиво помереть.
Выйдя за ворота, Анжелика шла по селу, и все без исключения его обитатели, на улице и во дворах, озирались на неё с удивлением и любопытством - восхищённым (в основном мужская часть населения от шестнадцати до шестидесяти), неодобрительным (анжеликины штанишки в облипку, возможно, показались кому-то адским развратищем) или просто праздным. Но в отличие от российских сёл, куда девушка приезжала к родственникам или друзьям, никто не заговаривал с нею, не спрашивал, к кому она приехала, и не пытался познакомиться. Планы поразвлечься беседой с кем-нибудь по дороге пришлось оставить, и девушка сконцентрировала всё своё внимание на поиске лечебных трав.
Дойдя до конца села, Анжелика успела уже подумать, что если она прямо сейчас провалится из южного пекла в пресловутый ад, то не заметит разницы. В ближневосточных странах девушка привыкла в полуденное время передвигаться от кондиционера к кондиционеру. Зато её усилия были вознаграждены небольшим леском, в котором под невысокими деревцами быстро нашлись искомые полынь и ромашка. Анжелика нарвала приличного размера пучок, и, обмахиваясь им, побрела обратно домой.
Подходя к дому, девушка услышала какой-то шум, будто несколько людей о чём-то громко спорили. Ускорив шаг, Анжелика вошла в дом - шум раздавался около подсобки. Увидев там стоявшей с недовольными лицами всю компанию, девушка сразу догадалась, в чём дело.
И верно - Мустафа сидел на полу, обхватив руками голову и глядя осоловелым взглядом в пол. Кубок, из которого вылился спирт, лежал у его ног.
- Да как же ты мог коснуться вина, ты, правоверный мусульманин! - сурово отчитывал его Джазим, но Мустафа, очевидно, даже его не слышал.
Анжелика отложила в сторону пучок собранных трав и уверенно произнесла:
- Ребята, дайте-ка я пройду, - и, когда компания почтительно расступилась, присела перед незадачливым пьяницей на корточки. Заглянула в его мутные глаза - парень перевёл взгляд на неё с пола так, будто это действие давалось ему со скрипом. Девушка пощёлкала пальцами у его виска - реакция была, хотя и слабая.
- Жить будет, - вынесла вердикт Анжелика, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом ёмкость со спиртом. Спирт, слава богу, оставался в сохранности - потери исчислялись, видимо, только одним кубком. Девушка вздохнула, глядя на Мустафу, и начала: - Надо бы его...
- ...В лохань окунуть, и все дела, - хмыкнул кто-то.
- Не надо в лохань, - ужаснулась Анжелика, - ещё утопим. Водичкой бы полить, холодненькой - и пусть пьёт её побольше, и будет всё нормально.
Двое парней подхватили Мустафу под руки и поволокли во двор, где в тени под навесом стояла бочка с водой. Компания - кто с шуточками, кто с возмущением - отправилась следом. Парни наклонили беднягу, и двое других щедро, но осторожно полили его водичкой.
- И мне на руки, пожалуйста, - Анжелика протянула руки, ребята плеснули ей холодной воды в ладони и девушка с удовольствием умылась. - И охота в такую жару ещё напиваться было... Ладно, ребята, я пошла готовить лекарство.
Прихватив полынь и ромашку, девушка отправилась на кухню. Салима и Зухра вызвались ей помогать, сообщив, что они хотят научиться травничеству пользы ради, и Анжелика с удовольствием поделилась своими знаниями. Втроём они распотрошили душистый пучок трав, надели перчатки и, прикрыв лица тканью от испарений, сварили заживляющий отвар.
Когда с приготовлением было покончено, Анжелика отправилась в гостиную, где расположились мужчины, включая более-менее протрезвевшего Мустафу, который жадно хлебал холодную воду из бокала. Девушка подошла к страдальцу и проверила температуру, приложив руку к его лбу. Удовлетворившись его состоянием, Анжелика сказала парню сообщить ей, если станет хуже, и позвала за собой Камаля - пора было осматривать его рану и обрабатывать её. Камаль вышел, и, дойдя до кухни, с любопытством спросил у девушки:
- Анджелика, а расскажи, как ты делаешь отмычку из заколки?
Анжелика достала заколку из причёски и объяснила, поинтересовавшись, зачем ему.
- На будущее, - ответил Камаль. - Как знать, быть может, в другой раз мне придётся выбираться одному. - Он потёр бороду и задумчиво добавил: - Вместо заколки можно, например, носить дешёвый разгибающийся браслет... Потому что дорогой враги отберут.
- А с тебя не хватило работы в разведке после вчерашнего? - хмыкнула Анжелика.
- Крестоносцы убили моего брата, - серьёзно сказал Камаль. - И пока война продолжается - я остаюсь под знамёнами Салахаддина.
Анжелика моргнула, чуть помолчав, и тихо ответила:
- Тогда желаю удачи.
- Ин ша Аллах, Анджелика, - отозвался Камаль.
Рука Камаля была относительно в порядке - проблем с заражением не предвиделось. Девушка обрадовала этим парня, а затем протёрла рану спиртом, залила отваром из полыни и ромашки и забинтовала чистой тканью. Наличие спирта на руках значительно уменьшало беспокойство Анжелики по поводу раны. С ним было как-то проще - почти как дома.
Когда дело было сделано, друзья вдвоём вернулись в гостиную. Компания, сидевшая на диванчиках, попивая шербет, поинтересовалась прогрессом в лечении и поздравила Анжелику. Девушка, присаживаясь рядом с Фазилем, поблагодарила и с интересом глянула на низкий столик перед ними, на котором возвышалась кучка самых разных монет - золотых, серебряных, медных. Джазим, откашлявшись, сказал:
- Раз теперь все в сборе, давайте будем делить вчерашнюю добычу. Поделимся и с добрым хозяином, под чьим кровом мы так вовремя нашли приют.
Неколько человек начали подсчитывать награбленное, а затем раскладывать на равные доли. Монетки чуть блестели в их руках и приятно звенели - так же приятно, как когда-то, в прошлой анжеликиной жизни, шелестели купюры...
- Ишь награбили, шайтаны, у нашего брата, - буркнул Фазиль.
- Да уж, - сказала Анжелика, сидевшая, облокотившись на подушку одной рукой и держа кубок с шербетом в другой, - с нашим братом православным эти чертилы тоже ведут себя хуже некуда.
- Да и с евреями, как я слыхал, - добавил Наджиб - парень, который был в караване охранником.
- Говорят, что даже и единоверцы их, католики, в захваченной недавно Акре уже недовольны порядками крестоносцев, их жадностью и бесчинстом, - сказал Тахир.
- Сказать по правде, я б на месте повелителя Салахаддина вешал бы этих собак почаще, - заявил Наджиб. - Уж такой-то величайший победитель, как он, может себе и позволить.
Несколько голосов поддержало его. Анжелика замерла на миг, а затем выпрямилась на диване, выдохнув и отставив кубок.
- Вообще-то, - мягко начала она, - милосердие и дипломатия играют в войне не меньшую роль, чем победы в сражениях.
Взгляды всех - заинтересованные, удивлённые, серьёзные - сосредоточились на ней. Анжелика, собравшись с мыслями, проговорила:
- Если не забывать о проявлении милости, то кто-то из врагов захочет и отступить. Я слышала, что Салахаддин позволяет всем желающим крестоносцам поклониться святым местам в Иерусалиме...
- Это правда, - вставил Камаль, глядевший на неё, чуть прищурившись.
