- Теперь после этого случая в метро режим усилят, и в том месте мы больше не пройдём. А лишний раз беседовать с товарищем майором мне не хочется.
Вот с этого момента я стала обращать внимание на все странности в его поведении. Сначала я подумала, что он связан с какими-то грабителями, которые залазят на склады и воруют товары. Иначе как понять смысл фраз «забрасываемся» и «можем спалиться», и для чего им тогда нужен болторез? Ведь грабители болторезом обычно перекусывают дужки замков. Но как это может быть связано с происшествием в метро? Тут у меня возникла другая версия – а вдруг Павел террорист или вообще шпион? Я вспомнила какой-то странный чертёж, который он прятал под газетой. Нет, тут явно что-то нечисто! Но я же не могу его в лоб спросить: «Павел Егорович, вы шпион?» А может, уже пора сообщить о нём куда следует? Но там спросят – какие ваши доказательства? Нет, торопиться не стоит. А для начала надо исследовать содержимое его компьютера.
Ждать удобного момента пришлось почти две недели. Наконец его куда-то вызвали, и он дал мне ценные указания:
- Мне надо отъехать, буду вечером или завтра. Если что – звони. Если до вечера меня не будет, всё закроешь и ключ сдашь в охрану.
Отлично, пара часов у меня есть! После его ухода я на всякий случай подождала минут пятнадцать. А то есть такой трюк: прощаются, выходят за дверь, и через минуту без стука заходят назад – типа что-то забыли. И смотрят, что делает подозреваемый – звонит ли по телефону, перепрятывает компромат или деньги, или просто пребывает в панике. У меня паники не было, но волновалась я сильно, не смотря на то, что заперла дверь изнутри. Уже сам этот факт может его насторожить. Но так мне было спокойнее. После чего я занялась его компьютером. Как и следовало ожидать, на вход в Виндовс у него стоял пароль. Но, к счастью, на Setup пароля не было, и я преспокойненько загрузилась с флешки. Теперь все его файлы у меня как на ладони. То, что я увидела, озадачило меня ещё больше. В его рабочей папке было полно схем метрополитена, чертежей станций и вагонов, каких-то непонятных рисунков и даже фотографий московских дворов, а точнее – каких-то непонятных будок и других строений в московских дворах.
Это было более чем подозрительно. Зачем нормальному человеку чертежи станций метро? И где он их вообще взял? Но, с другой стороны, это ещё не является преступлением. Грифа секретности на сканах чертежей я не заметила, а он может придумать кучу объяснений – начиная от того, что интересуется архитектурой московского метрополитена, и заканчивая версией, что просто восстанавливал данные с чужого диска, и что там находится, вообще понятия не имеет. Выход один – проследить за ним, когда он пойдёт на очередную свою «заброску». Но как это сделать, я ведь даже не знаю, где он живёт. Значит, придётся познакомиться с ним поближе.
Его официальный домашний адрес я выяснила довольно легко. Но это всего лишь прописка, а не реальное место жительства. Значит, это надо обязательно проверить. Можно, конечно, спросить в лоб: «Ты дома ночуешь?» Но это значит – заранее провалить всё дело. Он тут же насторожится, и ещё не факт, что скажет правду. Выход один – проследить. Вот только как это лучше сделать? Подобными вещами мне заниматься ещё не приходилось. К этой операции я готовилась неделю, и вот подвернулся удачный момент – Павел задержался на работе. У меня уже всё было готово – я вышла через главный вход, чтобы засветиться на камерах видеонаблюдения, потом завернула за угол и вошла назад через служебный вход. Так сейчас камера не работает – сервер системы видеонаблюдения тоже админим мы. В туалете переоделась в заранее припрятанный мешковатый спортивный костюм, скрывающий фигуру, на голову накинула капюшон. Через служебный выход вышла на улицу и устроилась так, чтобы одновременно видеть главный и служебный входы. Ждать пришлось долго, но это даже лучше – народу стало меньше, и следить за Павлом теперь удобнее.
Дальше всё прошло удачно. Павел действительно поехал туда, где прописан. Что это означает – он добропорядочный гражданин или просто ловко маскируется? Вот это мне и предстоит выяснить. Теперь я дожидалась, когда он в очередной раз будет «забрасываться». Целыми днями я внимательно вслушивалась во все его переговоры по телефону, и вот наконец услышала то, что ждала: «Забрасываемся в воскресенье. Встречаемся в девять у того самого киоска».
Про воскресенье всё ясно, девять – скорее всего, утро, а вот с местом непонятно. Что ещё за киоск? Может, какая-то палатка? Но в последние годы в Москве все палатки посносили. Выход один – начать следить за ним от его дома. Но как узнать – когда он выйдет? Значит, надо начинать слежку заранее, чтобы наверняка.
На этот раз я надела джинсы и худи, чтобы не повторяться. К дому Павла я явилась к половине седьмого. Но, как выяснилось, это было слишком заранее – он вышел из подъезда только в восемь. Одет даже не по-походному, а как типичный городской боец – узкие джинсы заправлены в берцы, облегающая спортивная куртка, тактический рюкзак с дополнительными завязками на талии. Вышел, поглядел на небо, и зашагал упругой походкой к метро. Я невольно залюбовалась его спортивной фигурой. Симпатичный парень, жалко, если он действительно окажется шпионом.
Народу в метро мало, следить удобно, но надо быть осторожной – как бы самой не спалиться. Но он держится уверенно – не суетится и не оглядывается. Проехали несколько остановок, вышли на улицу и пошли какими-то закоулками по старой пятиэтажной застройке. То есть шёл он, а я кралась за ним, периодически ныкаясь в кустах и подворотнях. Вдруг впереди из-под арки дома навстречу Павлу шагнул парень в таком же прикиде. Я сначала вздрогнула от неожиданности, но потом продолжила не спеша брести по двору. Павел поздоровался со своим напарником, и до меня донесли обрывки их реплик:
- Сегодня должно получиться… Нет, болторез не нужен, я ключ подобрал… Как у тебя со светом?... Я тоже взял запасной…
Я завернула за угол и осторожно выглянула – они подошли к небольшой кирпичной будке, стоящей во дворе среди деревьев, и стали возиться с железной решёткой, закрывающей окно. Лязгнул металл, и они вдвоём опустили решётку на землю. Дальше произошло неожиданное – они оглянулись по сторонам, и по очереди быстро забрались через окно в будку. С виду будка небольшая, вдвоём, да ещё с рюкзаками они там еле поместились. Я стала ждать, что будет дальше, но ничего не происходило. Минут через десять я не выдержала, осторожно подкралась к будке и заглянула в окно. В будке было пусто! Я озадаченно оглядела будку изнутри – двери нет вообще, а другие окна закрыты частыми решётками. Приглядевшись, я увидела в полу люк, закрытый чугунной крышкой. Они могли только залезть в этот люк. Об этом говорили и свежие царапины на крышке. Я бы эту крышку не подняла, даже если бы у меня был лом. Побродив вокруг с полчаса, и не увидев больше ничего интересного, в полнейшем недоумении я отправилась домой.
В результате моей операции ничего толком выяснить не удалось, и мне не осталось ничего другого, как продолжать наблюдение. Сам Павел, похоже, моего пристального внимания не заметил, во всяком случае – вида не подавал. Поэтому я пока всю свою внерабочую деятельность направила на распродажу шмоток с помоек, которых у меня за весну скопилось прилично. По объявлениям на интернет-барахолках стало довольно много звонков, в том числе и в рабочее время. Сначала я старалась выходить в коридор, но постепенно перестала стесняться и стала вести деловые переговоры прямо при Павле. Я же не нижнее бельё продаю, чего такого? Хотя иногда мне казалось, что он с интересом прислушивается к моим разговорам с покупателями.
Не скажу, что у меня от этого получалось много денег, но какая-то копейка капала. Чтобы как-то объяснить происхождение продаваемой одежды, мне пришлось придумать несколько легенд, потому что одно дело, когда продаёшь шмотки своего размера – тут как бы всё ясно. А вот когда шмотье больше или меньше, то у меня в ход шло несколько объяснений – подарили, но не угадали с размером; отдала сестра, но не подошло; попросила продать подруга. В целом эти сказки прокатывали, претензий никто не предъявлял. Даже наоборот – появились постоянные покупательницы, которые оставляли заказы на определённые вещи. Я охотно соглашалась перезвонить, когда появится что-то подходящее. Разумеется, пришлось постоянно ходить по базам и собирать товар. Но это же не магазин, новые поступления происходили случайным образом, и поэтому, чтобы была какая-то предсказуемость, мне пришлось обходить больше помоек.
Уже наступило лето, световой день удлинился, а в июне вообще ночью можно обходиться без фонаря. И поэтому я орудовала почти без отдыха – 2-3 часа обходила помойки, а потом сортировала находки и приводила их в порядок – стирала, гладила, что-то по мелочи пришивала. И вот однажды иду я по привычному маршруту, и тут мне попался такой замечательный сброс – видно, кто-то обновлял гардероб, и вынес две объёмные сумки. Я начала перебирать первую, но потом подумала, что проще забрать всё, и дома не спеша рассортировать. А вещи попались фирменные, а самое главное – в хорошем состоянии, некоторые вообще новые. И вот я стала засовывать шмотки назад в сумку, и вдруг кто-то меня больно берёт сзади за локоть и строго спрашивает:
- Что ты тут делаешь?
Я от неожиданности чуть кирпичей не отложила, попыталась обернуться, но он держит меня крепко.
- Пусти! – говорю ему, а он продолжает меня держать, и снова спрашивает:
- Так что ты тут делаешь?
И голос какой-то знакомый, но от волнения не соображу, где я его слышала.
- Чего, бомжих никогда не видел? – спросила его и снова попыталась вырваться. – Пусти, а то закричу!
Он ослабил свою хватку, я рванулась и отбежала метров на пять, и только тогда обернулась. И снова чуть не отложила кирпичей, но уже по другому поводу. Павел! Стоит и улыбается. Тут у меня случилась форменная истерика.
- Чего ржёшь?! – заорала я на него. – Чего тебе от меня надо?
- Ничего не надо, - продолжает он улыбаться. – Просто подошёл поздороваться.
- Ага, давненько не встречались! – я продолжала орать. – Иди своей дорогой!
Тут к нам какая-то тётка подошла.
- Девушка, у вас всё нормально?
Вот только вмешательства посторонних людей мне не хватает для полного счастья!
- Нормально, - буркнула я. – Всё нормально, просто семейные разборки.
- Точно? – тётка никак не уходила. – Может, полицию вызвать?
Тут я уже испугалась.
- Нет, спасибо, мы сами разберёмся.
Павел тоже растерялся. Я этим воспользовалась и быстренько схватила сумки с добычей. Тётка наконец пошла дальше. Я тоже было двинулась, но Павел нагнал меня:
- Тебе помочь?
- Ты ещё ко мне в гости на кофе набейся!
- А что, это идея!
Я встала как вкопанная. Вот это сверхнаглость!
- А у тебя не слипнется?
- Нет, - Павел снова заулыбался. – Если только у тебя кофе тоже с помойки.
- А если именно оттуда – побрезгуешь?
Он задумался.
- Если за компанию с тобой – не побрезгую.
И сказано это было серьёзным тоном. Что это значит? Ну ладно, посмотрим, что будет дальше. Теперь мне скрывать больше нечего. Кроме того, мне тоже есть чем его прижать. Я сунула ему в руки одну сумку.
- Ну тогда пойдём.
Идём и как-то неловко молчим. Я заговорила первой.
- Ты за мной следил, что ли? Ты же живёшь совсем в другом месте.
- Да, следил, - признался он. – А откуда ты знаешь, где я живу?
Он за мной следил! Это что ещё за фокусы?!
- И зачем?
Он замялся. Пришлось остановиться и прикрикнуть на него.
- Колись давай, Пинкертон хренов!
- Мне показалось, что ты торгуешь краденым.
- Чего?!
- Ну крадёшь в магазинах, а потом продаёшь это через интернет.
- Ты совсем офигел? – не выдержала я.
Павел стал объяснять.
- У тебя фирменные вещи, дорогая косметика. Это никак не соответствует твоей зарплате. Ну ладно, это можно объяснить тем, что тебе подарили. А откуда берётся то, что ты продаёшь? По телефону ты каждый раз объясняешь это по-разному. А вещи дорогие и каждый раз новые. Если поверить, что это вещи твоей сестры, то получается, что она их пару раз наденет, а потом тебе отдаёт. Кроме того, мне ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Кстати, она старше тебя или младше?
- Какая разница? - рассеянно ответила я, размышляя над его словами. А ведь действительно, со стороны это всё выглядит именно так, как он сказал!
- Вот я и решил выяснить, в чём тут дело, - продолжил он.
- Ну и как, выяснил?
- Ага!
- Доволен теперь?
- Ага! – повторил он. – Я бы не хотел работать с воровкой.
- И теперь ты всем растреплешь, откуда у меня фирменные шмотки, косметика и всё остальное? – спросила я, и, не дожидаясь ответа, предупредила. – В таком случае мне придётся рассказать, что ты со своим подельником тайно проникаешь в метро. Что вы там делаете? Готовите теракт? И учти – я буду это рассказывать кому надо.
Тут настала его очередь офигевать. Он встал столбом и молча разевал рот, как вытащенная из воды рыба.
- Что замолчал? – продолжала я наседать. – Я тоже кое-что умею!
Наконец он снова обрёл дар речи.
- Давай поговорим об этом не посреди улицы.
- А мы уже почти пришли, - я кивнула на свой подъезд. Поднялись ко мне в квартиру, и тут у меня мелькнуло нехорошее предчувствие – а ведь в случае чего я с ним не справлюсь! Но отступать уже было поздно.
- Проходи, - показала ему, а сама пошла чайник ставить. Он сел на кровать, а я поставила перед ним стул спинкой вперёд и уселась верхом. Получилось, что я как бы нависаю над ним, и защищена спинкой стула.
- Так что ты можешь сказать в своё оправдание?
- Ты знаешь, что такое «диггер»?
- Знаю – древняя компьютерная игрушка.
Он усмехнулся.
- Это такая городская субкультура. Диггеры – это исследователи городских подземелий. Вот мы, например, интересуемся историей метро. Конечно, метро всегда было объектов двойного назначения, но есть закрытые ветки, по которым нет пассажирского движения, так называемое «Метро-2». Говорят, есть даже ветки, которые идут за город – в Голицыно, где штаб войск РВСН; под Чехов, где подземный командный пункт вооружённых сил; в Балашиху, где командный пункт ПВО. В 90-е, когда был разгул гласности, про это даже в газетах писали, а сейчас всё это прикрыли, и официально ничего не сообщают.
- А вы, значит, пытаетесь это разнюхать? – я продолжала его допрашивать. – Чем это отличается от шпионажа?
- Это скорее ближе к краеведению. А то у нас всё засекречено – что нужно и не нужно. Вот, например, ты знаешь, что в 1941 году на станции «Кировская» был штаб московской системы ПВО?
- Не слышала про такую станцию.
- Деревня! Сейчас это «Чистые пруды».
Я недоверчиво глядела на него.
- Это её переименовали, что ли?
- Да, в 1990-м году. Тогда много чего переименовали. Вот, например, ты знаешь, какой был партийный псевдоним у Жданова?
- А кто это? Ты мне зубы не заговаривай!
- Катерина, так ты не москвичка? Все москвичи эту шутку знают. Когда станцию «Ждановская» переименовали в «Выхино», то пошла шутка, что партийный псевдоним Жданова – Выхин.
Вот с этого момента я стала обращать внимание на все странности в его поведении. Сначала я подумала, что он связан с какими-то грабителями, которые залазят на склады и воруют товары. Иначе как понять смысл фраз «забрасываемся» и «можем спалиться», и для чего им тогда нужен болторез? Ведь грабители болторезом обычно перекусывают дужки замков. Но как это может быть связано с происшествием в метро? Тут у меня возникла другая версия – а вдруг Павел террорист или вообще шпион? Я вспомнила какой-то странный чертёж, который он прятал под газетой. Нет, тут явно что-то нечисто! Но я же не могу его в лоб спросить: «Павел Егорович, вы шпион?» А может, уже пора сообщить о нём куда следует? Но там спросят – какие ваши доказательства? Нет, торопиться не стоит. А для начала надо исследовать содержимое его компьютера.
Ждать удобного момента пришлось почти две недели. Наконец его куда-то вызвали, и он дал мне ценные указания:
- Мне надо отъехать, буду вечером или завтра. Если что – звони. Если до вечера меня не будет, всё закроешь и ключ сдашь в охрану.
Отлично, пара часов у меня есть! После его ухода я на всякий случай подождала минут пятнадцать. А то есть такой трюк: прощаются, выходят за дверь, и через минуту без стука заходят назад – типа что-то забыли. И смотрят, что делает подозреваемый – звонит ли по телефону, перепрятывает компромат или деньги, или просто пребывает в панике. У меня паники не было, но волновалась я сильно, не смотря на то, что заперла дверь изнутри. Уже сам этот факт может его насторожить. Но так мне было спокойнее. После чего я занялась его компьютером. Как и следовало ожидать, на вход в Виндовс у него стоял пароль. Но, к счастью, на Setup пароля не было, и я преспокойненько загрузилась с флешки. Теперь все его файлы у меня как на ладони. То, что я увидела, озадачило меня ещё больше. В его рабочей папке было полно схем метрополитена, чертежей станций и вагонов, каких-то непонятных рисунков и даже фотографий московских дворов, а точнее – каких-то непонятных будок и других строений в московских дворах.
Это было более чем подозрительно. Зачем нормальному человеку чертежи станций метро? И где он их вообще взял? Но, с другой стороны, это ещё не является преступлением. Грифа секретности на сканах чертежей я не заметила, а он может придумать кучу объяснений – начиная от того, что интересуется архитектурой московского метрополитена, и заканчивая версией, что просто восстанавливал данные с чужого диска, и что там находится, вообще понятия не имеет. Выход один – проследить за ним, когда он пойдёт на очередную свою «заброску». Но как это сделать, я ведь даже не знаю, где он живёт. Значит, придётся познакомиться с ним поближе.
Его официальный домашний адрес я выяснила довольно легко. Но это всего лишь прописка, а не реальное место жительства. Значит, это надо обязательно проверить. Можно, конечно, спросить в лоб: «Ты дома ночуешь?» Но это значит – заранее провалить всё дело. Он тут же насторожится, и ещё не факт, что скажет правду. Выход один – проследить. Вот только как это лучше сделать? Подобными вещами мне заниматься ещё не приходилось. К этой операции я готовилась неделю, и вот подвернулся удачный момент – Павел задержался на работе. У меня уже всё было готово – я вышла через главный вход, чтобы засветиться на камерах видеонаблюдения, потом завернула за угол и вошла назад через служебный вход. Так сейчас камера не работает – сервер системы видеонаблюдения тоже админим мы. В туалете переоделась в заранее припрятанный мешковатый спортивный костюм, скрывающий фигуру, на голову накинула капюшон. Через служебный выход вышла на улицу и устроилась так, чтобы одновременно видеть главный и служебный входы. Ждать пришлось долго, но это даже лучше – народу стало меньше, и следить за Павлом теперь удобнее.
Дальше всё прошло удачно. Павел действительно поехал туда, где прописан. Что это означает – он добропорядочный гражданин или просто ловко маскируется? Вот это мне и предстоит выяснить. Теперь я дожидалась, когда он в очередной раз будет «забрасываться». Целыми днями я внимательно вслушивалась во все его переговоры по телефону, и вот наконец услышала то, что ждала: «Забрасываемся в воскресенье. Встречаемся в девять у того самого киоска».
Про воскресенье всё ясно, девять – скорее всего, утро, а вот с местом непонятно. Что ещё за киоск? Может, какая-то палатка? Но в последние годы в Москве все палатки посносили. Выход один – начать следить за ним от его дома. Но как узнать – когда он выйдет? Значит, надо начинать слежку заранее, чтобы наверняка.
На этот раз я надела джинсы и худи, чтобы не повторяться. К дому Павла я явилась к половине седьмого. Но, как выяснилось, это было слишком заранее – он вышел из подъезда только в восемь. Одет даже не по-походному, а как типичный городской боец – узкие джинсы заправлены в берцы, облегающая спортивная куртка, тактический рюкзак с дополнительными завязками на талии. Вышел, поглядел на небо, и зашагал упругой походкой к метро. Я невольно залюбовалась его спортивной фигурой. Симпатичный парень, жалко, если он действительно окажется шпионом.
Народу в метро мало, следить удобно, но надо быть осторожной – как бы самой не спалиться. Но он держится уверенно – не суетится и не оглядывается. Проехали несколько остановок, вышли на улицу и пошли какими-то закоулками по старой пятиэтажной застройке. То есть шёл он, а я кралась за ним, периодически ныкаясь в кустах и подворотнях. Вдруг впереди из-под арки дома навстречу Павлу шагнул парень в таком же прикиде. Я сначала вздрогнула от неожиданности, но потом продолжила не спеша брести по двору. Павел поздоровался со своим напарником, и до меня донесли обрывки их реплик:
- Сегодня должно получиться… Нет, болторез не нужен, я ключ подобрал… Как у тебя со светом?... Я тоже взял запасной…
Я завернула за угол и осторожно выглянула – они подошли к небольшой кирпичной будке, стоящей во дворе среди деревьев, и стали возиться с железной решёткой, закрывающей окно. Лязгнул металл, и они вдвоём опустили решётку на землю. Дальше произошло неожиданное – они оглянулись по сторонам, и по очереди быстро забрались через окно в будку. С виду будка небольшая, вдвоём, да ещё с рюкзаками они там еле поместились. Я стала ждать, что будет дальше, но ничего не происходило. Минут через десять я не выдержала, осторожно подкралась к будке и заглянула в окно. В будке было пусто! Я озадаченно оглядела будку изнутри – двери нет вообще, а другие окна закрыты частыми решётками. Приглядевшись, я увидела в полу люк, закрытый чугунной крышкой. Они могли только залезть в этот люк. Об этом говорили и свежие царапины на крышке. Я бы эту крышку не подняла, даже если бы у меня был лом. Побродив вокруг с полчаса, и не увидев больше ничего интересного, в полнейшем недоумении я отправилась домой.
Прода от 30.06.2022, 18:24
Глава 17
В результате моей операции ничего толком выяснить не удалось, и мне не осталось ничего другого, как продолжать наблюдение. Сам Павел, похоже, моего пристального внимания не заметил, во всяком случае – вида не подавал. Поэтому я пока всю свою внерабочую деятельность направила на распродажу шмоток с помоек, которых у меня за весну скопилось прилично. По объявлениям на интернет-барахолках стало довольно много звонков, в том числе и в рабочее время. Сначала я старалась выходить в коридор, но постепенно перестала стесняться и стала вести деловые переговоры прямо при Павле. Я же не нижнее бельё продаю, чего такого? Хотя иногда мне казалось, что он с интересом прислушивается к моим разговорам с покупателями.
Не скажу, что у меня от этого получалось много денег, но какая-то копейка капала. Чтобы как-то объяснить происхождение продаваемой одежды, мне пришлось придумать несколько легенд, потому что одно дело, когда продаёшь шмотки своего размера – тут как бы всё ясно. А вот когда шмотье больше или меньше, то у меня в ход шло несколько объяснений – подарили, но не угадали с размером; отдала сестра, но не подошло; попросила продать подруга. В целом эти сказки прокатывали, претензий никто не предъявлял. Даже наоборот – появились постоянные покупательницы, которые оставляли заказы на определённые вещи. Я охотно соглашалась перезвонить, когда появится что-то подходящее. Разумеется, пришлось постоянно ходить по базам и собирать товар. Но это же не магазин, новые поступления происходили случайным образом, и поэтому, чтобы была какая-то предсказуемость, мне пришлось обходить больше помоек.
Уже наступило лето, световой день удлинился, а в июне вообще ночью можно обходиться без фонаря. И поэтому я орудовала почти без отдыха – 2-3 часа обходила помойки, а потом сортировала находки и приводила их в порядок – стирала, гладила, что-то по мелочи пришивала. И вот однажды иду я по привычному маршруту, и тут мне попался такой замечательный сброс – видно, кто-то обновлял гардероб, и вынес две объёмные сумки. Я начала перебирать первую, но потом подумала, что проще забрать всё, и дома не спеша рассортировать. А вещи попались фирменные, а самое главное – в хорошем состоянии, некоторые вообще новые. И вот я стала засовывать шмотки назад в сумку, и вдруг кто-то меня больно берёт сзади за локоть и строго спрашивает:
- Что ты тут делаешь?
Я от неожиданности чуть кирпичей не отложила, попыталась обернуться, но он держит меня крепко.
- Пусти! – говорю ему, а он продолжает меня держать, и снова спрашивает:
- Так что ты тут делаешь?
И голос какой-то знакомый, но от волнения не соображу, где я его слышала.
- Чего, бомжих никогда не видел? – спросила его и снова попыталась вырваться. – Пусти, а то закричу!
Он ослабил свою хватку, я рванулась и отбежала метров на пять, и только тогда обернулась. И снова чуть не отложила кирпичей, но уже по другому поводу. Павел! Стоит и улыбается. Тут у меня случилась форменная истерика.
- Чего ржёшь?! – заорала я на него. – Чего тебе от меня надо?
- Ничего не надо, - продолжает он улыбаться. – Просто подошёл поздороваться.
- Ага, давненько не встречались! – я продолжала орать. – Иди своей дорогой!
Тут к нам какая-то тётка подошла.
- Девушка, у вас всё нормально?
Вот только вмешательства посторонних людей мне не хватает для полного счастья!
- Нормально, - буркнула я. – Всё нормально, просто семейные разборки.
- Точно? – тётка никак не уходила. – Может, полицию вызвать?
Тут я уже испугалась.
- Нет, спасибо, мы сами разберёмся.
Павел тоже растерялся. Я этим воспользовалась и быстренько схватила сумки с добычей. Тётка наконец пошла дальше. Я тоже было двинулась, но Павел нагнал меня:
- Тебе помочь?
- Ты ещё ко мне в гости на кофе набейся!
- А что, это идея!
Я встала как вкопанная. Вот это сверхнаглость!
- А у тебя не слипнется?
- Нет, - Павел снова заулыбался. – Если только у тебя кофе тоже с помойки.
- А если именно оттуда – побрезгуешь?
Он задумался.
- Если за компанию с тобой – не побрезгую.
И сказано это было серьёзным тоном. Что это значит? Ну ладно, посмотрим, что будет дальше. Теперь мне скрывать больше нечего. Кроме того, мне тоже есть чем его прижать. Я сунула ему в руки одну сумку.
- Ну тогда пойдём.
Идём и как-то неловко молчим. Я заговорила первой.
- Ты за мной следил, что ли? Ты же живёшь совсем в другом месте.
- Да, следил, - признался он. – А откуда ты знаешь, где я живу?
Он за мной следил! Это что ещё за фокусы?!
- И зачем?
Он замялся. Пришлось остановиться и прикрикнуть на него.
- Колись давай, Пинкертон хренов!
- Мне показалось, что ты торгуешь краденым.
- Чего?!
- Ну крадёшь в магазинах, а потом продаёшь это через интернет.
- Ты совсем офигел? – не выдержала я.
Павел стал объяснять.
- У тебя фирменные вещи, дорогая косметика. Это никак не соответствует твоей зарплате. Ну ладно, это можно объяснить тем, что тебе подарили. А откуда берётся то, что ты продаёшь? По телефону ты каждый раз объясняешь это по-разному. А вещи дорогие и каждый раз новые. Если поверить, что это вещи твоей сестры, то получается, что она их пару раз наденет, а потом тебе отдаёт. Кроме того, мне ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. Кстати, она старше тебя или младше?
- Какая разница? - рассеянно ответила я, размышляя над его словами. А ведь действительно, со стороны это всё выглядит именно так, как он сказал!
- Вот я и решил выяснить, в чём тут дело, - продолжил он.
- Ну и как, выяснил?
- Ага!
- Доволен теперь?
- Ага! – повторил он. – Я бы не хотел работать с воровкой.
- И теперь ты всем растреплешь, откуда у меня фирменные шмотки, косметика и всё остальное? – спросила я, и, не дожидаясь ответа, предупредила. – В таком случае мне придётся рассказать, что ты со своим подельником тайно проникаешь в метро. Что вы там делаете? Готовите теракт? И учти – я буду это рассказывать кому надо.
Тут настала его очередь офигевать. Он встал столбом и молча разевал рот, как вытащенная из воды рыба.
- Что замолчал? – продолжала я наседать. – Я тоже кое-что умею!
Наконец он снова обрёл дар речи.
- Давай поговорим об этом не посреди улицы.
- А мы уже почти пришли, - я кивнула на свой подъезд. Поднялись ко мне в квартиру, и тут у меня мелькнуло нехорошее предчувствие – а ведь в случае чего я с ним не справлюсь! Но отступать уже было поздно.
- Проходи, - показала ему, а сама пошла чайник ставить. Он сел на кровать, а я поставила перед ним стул спинкой вперёд и уселась верхом. Получилось, что я как бы нависаю над ним, и защищена спинкой стула.
- Так что ты можешь сказать в своё оправдание?
- Ты знаешь, что такое «диггер»?
- Знаю – древняя компьютерная игрушка.
Он усмехнулся.
- Это такая городская субкультура. Диггеры – это исследователи городских подземелий. Вот мы, например, интересуемся историей метро. Конечно, метро всегда было объектов двойного назначения, но есть закрытые ветки, по которым нет пассажирского движения, так называемое «Метро-2». Говорят, есть даже ветки, которые идут за город – в Голицыно, где штаб войск РВСН; под Чехов, где подземный командный пункт вооружённых сил; в Балашиху, где командный пункт ПВО. В 90-е, когда был разгул гласности, про это даже в газетах писали, а сейчас всё это прикрыли, и официально ничего не сообщают.
- А вы, значит, пытаетесь это разнюхать? – я продолжала его допрашивать. – Чем это отличается от шпионажа?
- Это скорее ближе к краеведению. А то у нас всё засекречено – что нужно и не нужно. Вот, например, ты знаешь, что в 1941 году на станции «Кировская» был штаб московской системы ПВО?
- Не слышала про такую станцию.
- Деревня! Сейчас это «Чистые пруды».
Я недоверчиво глядела на него.
- Это её переименовали, что ли?
- Да, в 1990-м году. Тогда много чего переименовали. Вот, например, ты знаешь, какой был партийный псевдоним у Жданова?
- А кто это? Ты мне зубы не заговаривай!
- Катерина, так ты не москвичка? Все москвичи эту шутку знают. Когда станцию «Ждановская» переименовали в «Выхино», то пошла шутка, что партийный псевдоним Жданова – Выхин.
