Редкие седеющие волосы он стянул сзади в куцый хвост. На вытянутом лице резко выделялись пронзительные прозрачно-серые глаза и крючковатый нос. Вот и сейчас, едва увидев Эйслин, граф тут же впился в нее рыбьим взглядом.
– Пойдемте, я представлю вас королю, - граф протянул ей руку. Его голос напомнил скрежет ржавого ключа в замке.
– Но… - Эйслин растерянно оглянулась на родителей.
– Да-да, все правильно, это должен сделать влиятельный друг семьи! - кивнул Эоган. Он выглядел взволнованным и удовлетворенным одновременно.
Граф увлек Эйслин к нарядно одетой толпе молодых девушек. Она постоянно ловила на себе взгляды: придирчивые, изучающие, любопытные, насмешливые. От всего этого было не по себе. Все смешалось перед ее глазами: звуки, запахи, краски, и она почувствовала себя, как в трансе. Граф подвел ее к трону и представил:
– Мисс Эйслин о’Макхейл из Гриндейла.
Хоть все тело ее дрожало, она сделала реверанс, не слишком заботясь, чтобы он вышел достаточно изящным. Тут бы вообще на ногах устоять!
Король – седовласый и грузный – кивнул, придворные дамы наставили свои любопытные взгляды, но уже через несколько секунд потеряли к Эйслин интерес. Дебютанток сегодня много, есть и более примечательные экземпляры.
– Отдохните немного, - сквозь туман донесся до нее голос графа, когда церемония представления королю окончилась. – Я принесу вам лимонад.
Как только он отошел, Эйслин почувствовала себя лучше. Туман в голове рассеялся.
«До чего же неприятный тип! – поморщилась она. – Даже мое тело это знает!»
Эйслин попыталась затеряться в большом зале, чтобы больше не попадаться на глаза графу. Она не знала куда себя деть среди веселящейся и разодетой толпы. С некоторыми девушками она была немного знакома, видела их на светских приемах. Но это все – дальние знакомые, совсем не подруги. Многие уже шли об руку с кавалерами. Эйслин отошла за мраморную колонну и сняла с себя бусы. Затем достала из кармана припрятанный кулон в виде ольховых шишек и надела на шею.
– Я хочу быть в этом, и мне все равно, что думает мама!
Что-то притягивало ее в этом старинном кулоне. От него будто исходило тепло, обволакивая шею и опускать ниже, по ощущениям – до самого сердца. К тому же, для Эйслин этот жест стал хоть маленьким, но протестом против воли родителей. Она вспомнила наставления матери о том, что надо поскорее найти себе мужа, и прошлась унылым взглядом по толпе, выискивая молодых людей.
«Даже не представляю, кто бы из них мог стать мне подходящей парой…»
– Ты ее видела? – внезапно раздался насмешливый девичий голосок по ту сторону колонны. – Эту чудачку Эйслин!
– Видела, - отозвался другой голосок. – Обычная провинциалка. На лице написано, что она только-только вытряхнула мох из платья.
Эйслин осторожно выглянула из-за колонны. Там стояли три девушки. Среди них выделялась высокая и черноволосая в белоснежном кружевном платье и с нежным жемчугом на шее. Ее прическа была уложена на макушке «корзинкой» по последней моде. Именно ей и принадлежал тот первый, насмешливый голос. Эйслин знала ее. Лиан Дойл, дочь барона, который как-то бывал в гостях у Эогана. Других девушек Эйслин не знала, но видела их сегодня среди дебютанток. Дорогая одежда и украшения не оставляли сомнений, что они все тоже из знатных богатых семей.
Лиан сделала нарочито загадочное лицо и продолжала:
– Говорят, она разговаривает с деревьями. А в детстве носила в карманах камни и лягушек.
После этого все три девушки рассмеялись, пряча лица за веерами.
– Бедняжка, - с нотками сочувствия произнесла другая девушка – кудрявая блондинка с кожей, похожей на тонкий фарфор. – Нелегко ей будет найти жениха. Мало того, что странная, так еще и не красавица, к тому же.
– И нищая, - подняв вверх тонкий пальчик, добавила Лиан. – Ее отец несколько лет назад разорился, вложив все деньги в какой-то неудачный проект.
Послышались вздохи сочувствия и насмешек.
– Ну а ты, Лиан? – с любопытством прищурилась блондинка. – Уже присмотрела себе кого-то?
– О, сложный выбор, - тонко рассмеялась красавица, взмахнув веером. – Мне сегодня весь вечер танцевать, даже присесть некогда будет. Бальная книжечка вся заполнена, да еще и много желающих, кто туда не попал…
Она еще что-то говорила, но Эйслин вернулась на свое место, попутно скривив губы, как бы передразнивая Лиан.
«Уж лучше общество лягушек, чем таких, как вы!»
Пренебрежительные высказывания насчет нее самой, конечно, немного задевали. Но Эйслин выкинула эти мысли из головы, успокаивая себя тем, что завтра вернется к своим лесам и не увидит больше разодетых столичных щеголих.
– Вот вы где! – снова раздался знакомый скрежещущий голос. – А я вас потерял.
Эйслин резко обернулась, увидев перед собой графа с бокалом лимонада в руке.
– Освежитесь немного, и пойдем, потанцуем.
Он протянул ей бокал.
– Но первый танец должен быть с отцом, - запротестовала Эйслин, пытаясь высмотреть в толпе родителей.
– Ваш отец неважно себя чувствует, - сухо возразил граф. – Танцы ему сейчас ни к чему.
Эйслин машинально сделала глоток. В горле и правда пересохло.
«Ладно, станцую с ним один раз, и на этом мой долг перед родителями выполнен!» – решила Эйслин, вспомнив о просьбе матери.
Она отпила еще немного лимонада, после чего поставила бокал на круглый столик рядом. Граф увлек ее на паркет, где дамы и кавалеры как раз собрались танцевать менуэт. Скрипка и флейта зазвучали призывно и торжественно. Дамы и кавалеры начали танец, вначале сделав поклоны друг другу, затем закружившись со своим партнером. Ладонь графа на ощупь была холодной. В его присутствии Эйслин чувствовала себя деревянной. В голове опять клубился туман, и она будто на краткие миги теряла ориентацию, забывая, где она вообще и что делает. Несколько раз сбивалась с ритма и наступала на ноги графу, видя при этом, как он морщится. Сам же де Линч танцевал безупречно. Эйслин тоже в обычное время хорошо чувствовала музыку, но сейчас она ощущала себя будто не в своем теле.
– Что это у вас на шее? – взгляд рыбьих глаз скользнул по подбородку Эйслин вниз, туда, где висел ольховый кулон. – Мне кажется, недавно там были бусы.
Они танцевали, то приближаясь, то отстраняясь друг от друга, при этом двигаясь по кругу вместе с другими парами. От графа исходил аромат дорогого парфюма, но Эйслин чудились в нем оттенки плесени. А еще, приближаясь к нему, она улавливала от его волос едва слышный аромат розмарина.
«Похоже, он смазывает волосы маслом розмарина, чтобы остановить выпадение» - догадалась Эйслин, прикусив губу, чтобы не рассмеяться.
Она спохватилась и ответила на вопрос графа, стараясь держать ритм танца. Ей это удавалось все хуже и хуже.
– Фамильная драгоценность.
– Весьма примечательно.
Взгляд графа оставался устремленным на вырез ее платья. Подумав о том, что он разглядывает едва заметную ложбинку, Эйслин сделалось совсем неприятно. У нее вспыхнули щеки, а голова еще больше закружилась и она столкнулась с соседней парой и наверняка упала бы, если бы твердая рука де Линча не потянула ее на себя.
К счастью, танец закончился.
– Вам нездоровится? – сухо спросил граф, подавая ей еще стакан лимонада.
– Да, чувствую себя неважно… - Эйслин, сделав несколько жадных глотков, тряхнула головой, чтобы избавиться от звона в ушах.
– Отдохните немного, потом еще станцуем,
Она едва не застонала, с трудом выдавив из себя улыбку. Танцевать с ним еще! Нет уж, увольте. Едва граф отошел, Эйслин поискала взглядом мать и, найдя ее, тут же бросилась к ней. Мойра беседовала с другими женщинами, стоя в кругу и попивая игристое вино. При виде взволнованной дочери, она извинилась и отошла.
– Мама, я плохо себя чувствую! Можно мы поедем домой?
– Ну что ты! – Мойра нахмурилась и покачала головой. – Вечер только начался. Отцу надо еще переговорить с несколькими лордами. Что это? Зачем ты это надела?
Ее взгляд резко изменился при виде ольховой подвески.
– Сними немедленно! Где бусы?
Эйслин резко отстранилась и замотала головой, показывая, что не снимет. Мойра хотела еще что-то сказать, но, заметив, что некоторые дамы с любопытством поглядывают на них, расслабила лицо и даже выдавила из себя улыбку.
Она взяла дочь под руку, отвела подальше и тихо зашептала:
– Что с тобой такое сегодня? Танцуешь плохо, ведешь себя, как дикарка. Соберись, пожалуйста! Тебе важно произвести хорошее впечатление.
Эйслин раздраженно щелкнула языком и, высвободив руку, резкими шагами пошла прочь.
«Кто бы сомневался! Мать только об одном и говорит!»
На возвращение домой пока не стоит и рассчитывать!
Эйслин не знала куда себя деть. Она зашла в комнату для отдыха, но там, на обитых бархатом диванах, уже сидели девушки, среди которых она узнала Лиан Дойл. При виде Эйслин, девушки снова зашептались, пряча улыбки и смешки за веерами. Сидеть в их обществе не было никакого желания. Эйслин вернулась в зал, стараясь не попасться на глаза графу де Линчу. Там, аккуратно продвигаясь вдоль стенки и не забывая вымученно улыбаться всем, кого видела, Эйслин прошла на открытую террасу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Вечерняя прохлада взбодрила ее и придала сил. Звуки музыки, смеха и веселых голосов звучали в отдалении, а здесь властвовала благословенная тишина. Серебристый лунный свет разлился по мраморным плитам и по ступеням, ведущим с террасы в сад. Оттуда слышалось пение ночных птиц. Шумел ветер в пышных кронах, которые, при свете дня, наверняка блестят изумрудными оттенками.
– Можно пригласить вас на танец?
Эйслин так глубоко погрузилась в тихие звуки весеннего вечера, что голос, прозвучавший сзади, заставил ее испуганно дернуться и вскрикнуть. Легкий морозный ветерок прошелся по ее коже. Эйслин резко обернулась. В нескольких шагах от нее стоял мужчина. Это не был граф де Линч, как она подумала, едва услышав голос.
Незнакомец выглядел необычно. В первую секунду он показался ей лунным отблеском, появившимся из мглы. Ткань его серебристо-серого камзола и таких же брюк казалась легкой, невесомой и переливалась в лунном свете. Верхнюю часть лица мужчины скрывала серебряная маска, украшенная белыми перьями. Из-под нее проступали очертания бледного лица и жесткого рта с темными полными губами.
Мужчина коротко поклонился и протянул руку, затянутую в белую перчатку. Эйслин чувствовала, как глаза сквозь узкие прорези в маске испытующе глядят на нее. Открытая часть лица не позволяла понять, сколько же незнакомцу лет.
– Простите, а кто вы?
Эйслин не знала, насколько вежливо прозвучал вопрос, но ее терзало любопытство. Она не припоминала, чтобы видела сегодня этого человека. Да и выглядел он достаточно странно. Эта маска…
Рот незнакомца слегка искривился в усмешке.
– Я – особенный гость, если вам так будет угодно.
Его голос звучал приглушенно и напоминал шелест птичьих крыльев. Мужчина протянул руку еще ближе. И Эйслин, как завороженная, вложила свою ладонь в его. Пальцы незнакомца на ощупь показались ей пронзительно холодными. Незнакомец увлек Эйслин, но не к бальному залу, а к ступенькам вниз.
– Но танцуют там, - она указала на стеклянную дверь террасы, откуда доносились звуки музыки.
– А вы разве не мечтали побыть вдали от всей этой пустой суеты? – в шепоте незнакомца послышался оттенок презрения.
Хоть это и звучало в унисон с ее собственными мыслями, все происходящее казалось Эйслин донельзя странным. Тем не менее она позволила увлечь себя по ступенькам вниз, к прохладе весеннего сада, о которой она только что мечтала. В голове ее словно гремел колокол, призывая остановиться, но с каждой секундой он звучал все тише и тише, исчезая в самой глубине подсознания. Эйслин продолжала спускаться вниз, ведомая сокрытыми до сих пор инстинктами.
Мужчина провел ее под темные кроны деревьев. Душистый запах цветов приятно окутывал. Несмотря на темноту и присутствие странного человека в маске, Эйслин не чувствовала страха. Они остановились на поляне, посеребренной лунным светом. Их окружали цветущие вишневые деревья, при лунном свете они казались бледными призраками невест.
– Вальс? – незнакомец криво усмехнулся, взяв обе ладони Эйслин в свои.
У нее ёкнуло сердце. Вальс! Это достаточно интимный танец, ведь партнеры в нем так близко друг к другу. На балах его танцевали, в основном, с мужьями или женихами. Но не успела Эйслин ничего сказать, как мужчина уже закружил ее, да так, что едва не захватило дух!
Вдалеке каркнул ворон. Только Эйслин подумала, что танцевать без музыки странно, как музыка зазвучала сама собой и будто у нее в голове. Это была странная мелодия: скрежещущая, надрывная, тревожная. Даже толком не разобрать, какие инструменты играют – не то флейта, не то колокольчики, не то вообще ржавые трубы! Но в ней была своя красота, и Эйслин покорилась этой завораживающей музыке, следуя ее ритму.
Когда незнакомец вел ее по кругу, прижимал к себе и кружил, Эйслин чувствовала, как сердце стучит быстрее и громче. Но все вокруг казалось таким туманным, что она не успевала толком разволноваться. Может, это все просто сон? Тогда и неважно, что происходит.
Незнакомец был на голову выше Эйслин. От него пахло дождем. Между перьев маски Эйслин разглядела, что волосы у него бело-пепельные. Часть их была выбрита, оставляя бока и затылок голыми, а верхняя часть стянута в тонкую косичку на затылке. И еще кое-что она не сразу заметила: уши у мужчины были заостренными…
«Может, это часть маскарадного костюма?» - пронеслось у нее в голове.
– Могу я узнать ваше имя? – решила спросить Эйслин после очередного изящного поворота. Как ни странно, она чувствовала особую легкость и танцевала гораздо лучше, чем с графом де Линчем.
– Белый Ворон, - отозвался мужчина, в то время как Эйслин, кружась, прошла через арку из их поднятых рук. – Можете звать меня так.
«Как забавно!» - удивилась Эйслин и вспомнила того ворона, что недавно прилетал к ней на окно.
На миг в сердце промелькнула тревога, но быстро прошла. Разве не об этом Эйслин мечтала – танец на открытом воздухе, среди цветущих деревьев, в тишине и под луной?
– Почему вы прячете лицо под маской? – расхрабрившись, задала она новый вопрос. – Сегодня же обычный бал, не маскарад.
Снова – кривая усмешка.
– Я ведь уже сказал, что я – особенный гость на этом балу.
Его слова порождали новые вопросы и совсем не давали ответов. Вдруг Эйслин, случайно опустив взгляд, охнула и остановилась. На ее платье вдруг появились узоры. Они возникали прямо на глазах: у края подола, на рукавах, лифе. Закручивались, словно серебристые змейки, образуя причудливое сплетение листьев.
– Что это? – ахнула Эйслин.
– Лунный свет показывает правду, - тихо прошелестел Белый Ворон.
На его костюме тоже проступили узоры, но совсем иные. Они напоминали расползшиеся темные чернильные пятна. Сквозь очарование вечера в душу Эйслин понемногу возвращалась тревога.
– Мне пора идти, - произнесла она, оглядываясь.
Внезапно Белый Ворон подался вперед, обхватил Эйслин за плечи и притянул к себе. Она тихонько вскрикнула, запах сырости и дождя ударил ей в нос.
– Идемте со мной, - прошептал он. – Вас ждут балы гораздо интереснее. Хотите?
Из прорезей в маске на нее, не мигая, глядели темные зрачки.
– Пойдемте, я представлю вас королю, - граф протянул ей руку. Его голос напомнил скрежет ржавого ключа в замке.
– Но… - Эйслин растерянно оглянулась на родителей.
– Да-да, все правильно, это должен сделать влиятельный друг семьи! - кивнул Эоган. Он выглядел взволнованным и удовлетворенным одновременно.
Граф увлек Эйслин к нарядно одетой толпе молодых девушек. Она постоянно ловила на себе взгляды: придирчивые, изучающие, любопытные, насмешливые. От всего этого было не по себе. Все смешалось перед ее глазами: звуки, запахи, краски, и она почувствовала себя, как в трансе. Граф подвел ее к трону и представил:
– Мисс Эйслин о’Макхейл из Гриндейла.
Хоть все тело ее дрожало, она сделала реверанс, не слишком заботясь, чтобы он вышел достаточно изящным. Тут бы вообще на ногах устоять!
Король – седовласый и грузный – кивнул, придворные дамы наставили свои любопытные взгляды, но уже через несколько секунд потеряли к Эйслин интерес. Дебютанток сегодня много, есть и более примечательные экземпляры.
– Отдохните немного, - сквозь туман донесся до нее голос графа, когда церемония представления королю окончилась. – Я принесу вам лимонад.
Как только он отошел, Эйслин почувствовала себя лучше. Туман в голове рассеялся.
«До чего же неприятный тип! – поморщилась она. – Даже мое тело это знает!»
Эйслин попыталась затеряться в большом зале, чтобы больше не попадаться на глаза графу. Она не знала куда себя деть среди веселящейся и разодетой толпы. С некоторыми девушками она была немного знакома, видела их на светских приемах. Но это все – дальние знакомые, совсем не подруги. Многие уже шли об руку с кавалерами. Эйслин отошла за мраморную колонну и сняла с себя бусы. Затем достала из кармана припрятанный кулон в виде ольховых шишек и надела на шею.
– Я хочу быть в этом, и мне все равно, что думает мама!
Что-то притягивало ее в этом старинном кулоне. От него будто исходило тепло, обволакивая шею и опускать ниже, по ощущениям – до самого сердца. К тому же, для Эйслин этот жест стал хоть маленьким, но протестом против воли родителей. Она вспомнила наставления матери о том, что надо поскорее найти себе мужа, и прошлась унылым взглядом по толпе, выискивая молодых людей.
«Даже не представляю, кто бы из них мог стать мне подходящей парой…»
– Ты ее видела? – внезапно раздался насмешливый девичий голосок по ту сторону колонны. – Эту чудачку Эйслин!
– Видела, - отозвался другой голосок. – Обычная провинциалка. На лице написано, что она только-только вытряхнула мох из платья.
Эйслин осторожно выглянула из-за колонны. Там стояли три девушки. Среди них выделялась высокая и черноволосая в белоснежном кружевном платье и с нежным жемчугом на шее. Ее прическа была уложена на макушке «корзинкой» по последней моде. Именно ей и принадлежал тот первый, насмешливый голос. Эйслин знала ее. Лиан Дойл, дочь барона, который как-то бывал в гостях у Эогана. Других девушек Эйслин не знала, но видела их сегодня среди дебютанток. Дорогая одежда и украшения не оставляли сомнений, что они все тоже из знатных богатых семей.
Лиан сделала нарочито загадочное лицо и продолжала:
– Говорят, она разговаривает с деревьями. А в детстве носила в карманах камни и лягушек.
После этого все три девушки рассмеялись, пряча лица за веерами.
– Бедняжка, - с нотками сочувствия произнесла другая девушка – кудрявая блондинка с кожей, похожей на тонкий фарфор. – Нелегко ей будет найти жениха. Мало того, что странная, так еще и не красавица, к тому же.
– И нищая, - подняв вверх тонкий пальчик, добавила Лиан. – Ее отец несколько лет назад разорился, вложив все деньги в какой-то неудачный проект.
Послышались вздохи сочувствия и насмешек.
– Ну а ты, Лиан? – с любопытством прищурилась блондинка. – Уже присмотрела себе кого-то?
– О, сложный выбор, - тонко рассмеялась красавица, взмахнув веером. – Мне сегодня весь вечер танцевать, даже присесть некогда будет. Бальная книжечка вся заполнена, да еще и много желающих, кто туда не попал…
Она еще что-то говорила, но Эйслин вернулась на свое место, попутно скривив губы, как бы передразнивая Лиан.
«Уж лучше общество лягушек, чем таких, как вы!»
Пренебрежительные высказывания насчет нее самой, конечно, немного задевали. Но Эйслин выкинула эти мысли из головы, успокаивая себя тем, что завтра вернется к своим лесам и не увидит больше разодетых столичных щеголих.
– Вот вы где! – снова раздался знакомый скрежещущий голос. – А я вас потерял.
Эйслин резко обернулась, увидев перед собой графа с бокалом лимонада в руке.
– Освежитесь немного, и пойдем, потанцуем.
Он протянул ей бокал.
– Но первый танец должен быть с отцом, - запротестовала Эйслин, пытаясь высмотреть в толпе родителей.
– Ваш отец неважно себя чувствует, - сухо возразил граф. – Танцы ему сейчас ни к чему.
Эйслин машинально сделала глоток. В горле и правда пересохло.
«Ладно, станцую с ним один раз, и на этом мой долг перед родителями выполнен!» – решила Эйслин, вспомнив о просьбе матери.
Она отпила еще немного лимонада, после чего поставила бокал на круглый столик рядом. Граф увлек ее на паркет, где дамы и кавалеры как раз собрались танцевать менуэт. Скрипка и флейта зазвучали призывно и торжественно. Дамы и кавалеры начали танец, вначале сделав поклоны друг другу, затем закружившись со своим партнером. Ладонь графа на ощупь была холодной. В его присутствии Эйслин чувствовала себя деревянной. В голове опять клубился туман, и она будто на краткие миги теряла ориентацию, забывая, где она вообще и что делает. Несколько раз сбивалась с ритма и наступала на ноги графу, видя при этом, как он морщится. Сам же де Линч танцевал безупречно. Эйслин тоже в обычное время хорошо чувствовала музыку, но сейчас она ощущала себя будто не в своем теле.
– Что это у вас на шее? – взгляд рыбьих глаз скользнул по подбородку Эйслин вниз, туда, где висел ольховый кулон. – Мне кажется, недавно там были бусы.
Они танцевали, то приближаясь, то отстраняясь друг от друга, при этом двигаясь по кругу вместе с другими парами. От графа исходил аромат дорогого парфюма, но Эйслин чудились в нем оттенки плесени. А еще, приближаясь к нему, она улавливала от его волос едва слышный аромат розмарина.
«Похоже, он смазывает волосы маслом розмарина, чтобы остановить выпадение» - догадалась Эйслин, прикусив губу, чтобы не рассмеяться.
Она спохватилась и ответила на вопрос графа, стараясь держать ритм танца. Ей это удавалось все хуже и хуже.
– Фамильная драгоценность.
– Весьма примечательно.
Взгляд графа оставался устремленным на вырез ее платья. Подумав о том, что он разглядывает едва заметную ложбинку, Эйслин сделалось совсем неприятно. У нее вспыхнули щеки, а голова еще больше закружилась и она столкнулась с соседней парой и наверняка упала бы, если бы твердая рука де Линча не потянула ее на себя.
К счастью, танец закончился.
– Вам нездоровится? – сухо спросил граф, подавая ей еще стакан лимонада.
– Да, чувствую себя неважно… - Эйслин, сделав несколько жадных глотков, тряхнула головой, чтобы избавиться от звона в ушах.
– Отдохните немного, потом еще станцуем,
Она едва не застонала, с трудом выдавив из себя улыбку. Танцевать с ним еще! Нет уж, увольте. Едва граф отошел, Эйслин поискала взглядом мать и, найдя ее, тут же бросилась к ней. Мойра беседовала с другими женщинами, стоя в кругу и попивая игристое вино. При виде взволнованной дочери, она извинилась и отошла.
– Мама, я плохо себя чувствую! Можно мы поедем домой?
– Ну что ты! – Мойра нахмурилась и покачала головой. – Вечер только начался. Отцу надо еще переговорить с несколькими лордами. Что это? Зачем ты это надела?
Ее взгляд резко изменился при виде ольховой подвески.
– Сними немедленно! Где бусы?
Эйслин резко отстранилась и замотала головой, показывая, что не снимет. Мойра хотела еще что-то сказать, но, заметив, что некоторые дамы с любопытством поглядывают на них, расслабила лицо и даже выдавила из себя улыбку.
Она взяла дочь под руку, отвела подальше и тихо зашептала:
– Что с тобой такое сегодня? Танцуешь плохо, ведешь себя, как дикарка. Соберись, пожалуйста! Тебе важно произвести хорошее впечатление.
Эйслин раздраженно щелкнула языком и, высвободив руку, резкими шагами пошла прочь.
«Кто бы сомневался! Мать только об одном и говорит!»
На возвращение домой пока не стоит и рассчитывать!
Эйслин не знала куда себя деть. Она зашла в комнату для отдыха, но там, на обитых бархатом диванах, уже сидели девушки, среди которых она узнала Лиан Дойл. При виде Эйслин, девушки снова зашептались, пряча улыбки и смешки за веерами. Сидеть в их обществе не было никакого желания. Эйслин вернулась в зал, стараясь не попасться на глаза графу де Линчу. Там, аккуратно продвигаясь вдоль стенки и не забывая вымученно улыбаться всем, кого видела, Эйслин прошла на открытую террасу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Вечерняя прохлада взбодрила ее и придала сил. Звуки музыки, смеха и веселых голосов звучали в отдалении, а здесь властвовала благословенная тишина. Серебристый лунный свет разлился по мраморным плитам и по ступеням, ведущим с террасы в сад. Оттуда слышалось пение ночных птиц. Шумел ветер в пышных кронах, которые, при свете дня, наверняка блестят изумрудными оттенками.
– Можно пригласить вас на танец?
Эйслин так глубоко погрузилась в тихие звуки весеннего вечера, что голос, прозвучавший сзади, заставил ее испуганно дернуться и вскрикнуть. Легкий морозный ветерок прошелся по ее коже. Эйслин резко обернулась. В нескольких шагах от нее стоял мужчина. Это не был граф де Линч, как она подумала, едва услышав голос.
Незнакомец выглядел необычно. В первую секунду он показался ей лунным отблеском, появившимся из мглы. Ткань его серебристо-серого камзола и таких же брюк казалась легкой, невесомой и переливалась в лунном свете. Верхнюю часть лица мужчины скрывала серебряная маска, украшенная белыми перьями. Из-под нее проступали очертания бледного лица и жесткого рта с темными полными губами.
Мужчина коротко поклонился и протянул руку, затянутую в белую перчатку. Эйслин чувствовала, как глаза сквозь узкие прорези в маске испытующе глядят на нее. Открытая часть лица не позволяла понять, сколько же незнакомцу лет.
– Простите, а кто вы?
Эйслин не знала, насколько вежливо прозвучал вопрос, но ее терзало любопытство. Она не припоминала, чтобы видела сегодня этого человека. Да и выглядел он достаточно странно. Эта маска…
Рот незнакомца слегка искривился в усмешке.
– Я – особенный гость, если вам так будет угодно.
Его голос звучал приглушенно и напоминал шелест птичьих крыльев. Мужчина протянул руку еще ближе. И Эйслин, как завороженная, вложила свою ладонь в его. Пальцы незнакомца на ощупь показались ей пронзительно холодными. Незнакомец увлек Эйслин, но не к бальному залу, а к ступенькам вниз.
– Но танцуют там, - она указала на стеклянную дверь террасы, откуда доносились звуки музыки.
– А вы разве не мечтали побыть вдали от всей этой пустой суеты? – в шепоте незнакомца послышался оттенок презрения.
Хоть это и звучало в унисон с ее собственными мыслями, все происходящее казалось Эйслин донельзя странным. Тем не менее она позволила увлечь себя по ступенькам вниз, к прохладе весеннего сада, о которой она только что мечтала. В голове ее словно гремел колокол, призывая остановиться, но с каждой секундой он звучал все тише и тише, исчезая в самой глубине подсознания. Эйслин продолжала спускаться вниз, ведомая сокрытыми до сих пор инстинктами.
Мужчина провел ее под темные кроны деревьев. Душистый запах цветов приятно окутывал. Несмотря на темноту и присутствие странного человека в маске, Эйслин не чувствовала страха. Они остановились на поляне, посеребренной лунным светом. Их окружали цветущие вишневые деревья, при лунном свете они казались бледными призраками невест.
– Вальс? – незнакомец криво усмехнулся, взяв обе ладони Эйслин в свои.
У нее ёкнуло сердце. Вальс! Это достаточно интимный танец, ведь партнеры в нем так близко друг к другу. На балах его танцевали, в основном, с мужьями или женихами. Но не успела Эйслин ничего сказать, как мужчина уже закружил ее, да так, что едва не захватило дух!
Вдалеке каркнул ворон. Только Эйслин подумала, что танцевать без музыки странно, как музыка зазвучала сама собой и будто у нее в голове. Это была странная мелодия: скрежещущая, надрывная, тревожная. Даже толком не разобрать, какие инструменты играют – не то флейта, не то колокольчики, не то вообще ржавые трубы! Но в ней была своя красота, и Эйслин покорилась этой завораживающей музыке, следуя ее ритму.
Когда незнакомец вел ее по кругу, прижимал к себе и кружил, Эйслин чувствовала, как сердце стучит быстрее и громче. Но все вокруг казалось таким туманным, что она не успевала толком разволноваться. Может, это все просто сон? Тогда и неважно, что происходит.
Незнакомец был на голову выше Эйслин. От него пахло дождем. Между перьев маски Эйслин разглядела, что волосы у него бело-пепельные. Часть их была выбрита, оставляя бока и затылок голыми, а верхняя часть стянута в тонкую косичку на затылке. И еще кое-что она не сразу заметила: уши у мужчины были заостренными…
«Может, это часть маскарадного костюма?» - пронеслось у нее в голове.
– Могу я узнать ваше имя? – решила спросить Эйслин после очередного изящного поворота. Как ни странно, она чувствовала особую легкость и танцевала гораздо лучше, чем с графом де Линчем.
– Белый Ворон, - отозвался мужчина, в то время как Эйслин, кружась, прошла через арку из их поднятых рук. – Можете звать меня так.
«Как забавно!» - удивилась Эйслин и вспомнила того ворона, что недавно прилетал к ней на окно.
На миг в сердце промелькнула тревога, но быстро прошла. Разве не об этом Эйслин мечтала – танец на открытом воздухе, среди цветущих деревьев, в тишине и под луной?
– Почему вы прячете лицо под маской? – расхрабрившись, задала она новый вопрос. – Сегодня же обычный бал, не маскарад.
Снова – кривая усмешка.
– Я ведь уже сказал, что я – особенный гость на этом балу.
Его слова порождали новые вопросы и совсем не давали ответов. Вдруг Эйслин, случайно опустив взгляд, охнула и остановилась. На ее платье вдруг появились узоры. Они возникали прямо на глазах: у края подола, на рукавах, лифе. Закручивались, словно серебристые змейки, образуя причудливое сплетение листьев.
– Что это? – ахнула Эйслин.
– Лунный свет показывает правду, - тихо прошелестел Белый Ворон.
На его костюме тоже проступили узоры, но совсем иные. Они напоминали расползшиеся темные чернильные пятна. Сквозь очарование вечера в душу Эйслин понемногу возвращалась тревога.
– Мне пора идти, - произнесла она, оглядываясь.
Внезапно Белый Ворон подался вперед, обхватил Эйслин за плечи и притянул к себе. Она тихонько вскрикнула, запах сырости и дождя ударил ей в нос.
– Идемте со мной, - прошептал он. – Вас ждут балы гораздо интереснее. Хотите?
Из прорезей в маске на нее, не мигая, глядели темные зрачки.
