Сыроежка устыдилась своего поведения. Она была очень взволнована. Осторожно гоблинша выглянула из-за куста.
— Простите мою буйную реакцию! - стыдливо хихикнула она. – Просто я никогда еще не видела людей. Вот и испугалась.
— Ничего-ничего, бывает, - человек продолжал улыбаться. – Но спешу заверить тебя, лесное дитя, что меня не нужно бояться!
Гоблины обычно настороженно относятся к другим расам и особенно к людям. Но если уж лес позволил этому существу войти, значит, оно пришло с добрыми намерениями. Лес всегда видит отражение души. Поэтому Сыроежка, осмелев, сделала несколько шагов к человеку. Он был высок и статен. Мужчина. Лицо у него приятное, улыбка с него не сходит. Серые глаза его были глазами наблюдателя, которые осматривают и изучают. Улыбнувшись шире, мужчина протянул гоблинше букет полевых цветов.
— Держи. Это тебе! До того как я прибыл сюда, я шел через поле, и эти красивые цветы сразу привлекли мое внимание. Я так и знал, что будет кому их подарить.
Сыроежка робко взяла букет нежно-фиалковых цветов и благодарно хихикнула. К ней вернулась ее привычная болтливость.
— Человек! Хи-хи... Надо же! Ну, рассказывай, кто ты, как оказался в Мухоморье, и что вообще привело тебя сюда?
Человек засмеялся.
— Во мне нет ничего такого интересного как тебе могло показаться. Я путешественник и писатель. Собственно, ты так и можешь меня называть – Писатель. Я путешествую и собираю материалы для своих книг. Меня интересуют такие таинственные и живописные места, как ваше Мухоморье. Я давно уже наслышан о красоте грибного царства. Но, как оказалось, попасть в это царство не так-то просто…
— Еще бы! – фыркнула Сыроежка. – Мы неохотно делимся своими секретами. Наши тропы очень запутаны. Нужно быть хорошим следопытом, чтобы их отыскать!
— Я потратил многие годы на то, чтобы найти путь сюда, - со вздохом сказал Писатель. - И готов был потратить на это хоть всю свою жизнь. Может быть, ваш народ сжалится и поделится со мной хоть частичкой этих секретов?
Глаза гоблинши лукаво блеснули.
— Не знаю насчет секретов, но супом грибным я точно тебя угощу! Пойдем в дом! А, кстати, меня зовут Сыроежка, - спохватилась гоблинша, вспомнив, что не представилась.
— Какое имя! – поразился Писатель. Он запустил руку в складки плаща, чтобы извлечь оттуда книжечку в кожаном переплете и карандаш. – Надо записать. Ты, вероятно, станешь героиней моего нового романа.
— Ух, ты! – глаза Сыроежки загорелись еще больше. – Тогда не забудь указать, что я первая на все Мухоморье обжора! Не хочу, чтобы первенство в этом досталось кому-то еще.
— О, обязательно! – засмеялся Писатель. – С подробным перечислением всех блюд, которые ты любишь.
Сыроежка задумалась.
— Боюсь, одной книги для этого будет мало!
— Ну тогда я напишу отдельную серию книг, которая так и будет называться: «Кулинарные предпочтения Сыроежки»!
— О, вот это другое дело! Ты заслужил целых две тарелки супа. Идем! - болтая, она повела гостя внутрь своего грибного домика.
Мне казалось, что тоннель никогда не кончится, и я влип серьезно. Судорожно гребя руками и ногами, я, как мог, старался ускорить свое продвижение под водой. Но долгожданный воздух не спешил появляться, чтобы избавить меня от холодных объятий воды. У меня перед глазами начали плясать черные круги, внутри все скукоживалось. Силы покидали меня и я вот-вот должен был пойти на дно.
Борьба стала бессмысленной Я решил сдаться этой неуступчивой стихии. Но только-только я расслабился, мои уставшие от тьмы глаза заметили какой-то желтый свет вверху. Он мерцал, говоря о том, что надо мной уже не каменный потолок. Где-то там долгожданный воздух.
Собрать бы силы… Точнее, остатки сил.
Не знаю, как мне это удалось. Тело мое казалось деревянным, но дух горел огнем. И наверное, этот дух заставил неповоротливое тело ринуться вверх, туда, где стены тоннеля расширились и виднелся спасительный круг.
Я вынырнул из этого круга так шумно, что мне показалось, мой плеск, визг и кашель услышал весь мир. Чувствовал я себя отвратительно. Вода шумела в ушах, клокотала в носу и горле. Меня чуть не стошнило. Я шлепнулся на мокрые камни, широко раскрыл глаза и стал огромными вдохами поглощать воздух.
Когда удушье отступило, я увидел, что лежу на камнях какой-то пещеры с низким потолком, с которого свисали сталактиты. Вокруг царил мрак, лишь сбоку маячил тот желтоватый свет, который и привлек мое внимание, когда я был под водой. Осторожно я поднял голову и повернул ее в том направлении.
Мне сперва показалось, что я слишком наглотался воды и меня мучают видения. Ибо глаза мои различили рыжего взлохмаченного зверька.
Заяц.
И судя по недовольному блеску в его черных глазках, я понял, что не являюсь для него желанным гостем. Рядом с зайцем плясал маленький желтый огонек, который и излучал свет, привлекший меня под водой. Он позволял рассмотреть зверька. Заяц был довольно крупный, шерсть рыжая-рыжая как у лисицы. Наверное, она пушистая и гладкая, но сейчас, от воды и сырости намокла, слиплась. Выражение заячьей мордочки было тревожным.
— Ну вот, а ты говорил – рыба! – недовольно пробурчал заяц, обращаясь, очевидно, к огоньку. – Дурацкая это была идея – прятаться здесь! Не пещера, а какой-то проходной двор! Я жалею, что позволил тебе привести меня сюда.
Огонек что-то пропищал в ответ, на что заяц язвительно фыркнул и пробормотал какую-то колкость. Писк огонька стал обиженным. Он отлетел от зверька и неподвижно завис в воздухе у самой стены.
— И нечего дуться! – фыркнул заяц. – Никто тебя не просил за мной увязываться!
Я приподнялся на локте. Заметив мое движение, заяц вздрогнул, уши его прижались к голове, а лапки напряглись, словно он вот-вот собирался прыгнуть.
— Знай, что бы ты ни задумал – я буду кусаться! – с угрозой проговорил он и подкрепил свои слова, обнажив два крупных белых зуба.
— Не вижу в этом необходимости, - устало пробормотал я. – Если ты подскажешь мне, где отсюда выход, то я не стану мешать тебе. Хотя, если честно, заяц в сырой, мокрой пещере смотрится несколько… фантастично.
— Не менее фантастично, чем гоблин, который выныривает из воды в этой самой пещере! – съязвил заяц.
Желтый огонек тем временем подлетел ко мне и стал весело кружиться вокруг моей головы, издавая смешной писк. Он был таким забавным! Сияние, идущее от него в радиусе половины вытянутой руки, очень приятно и успокаивающе действовало на глаза.
Теперь настал черед зайцу надуться.
— Предатель! – обиженно бросил он огоньку.
Тот довольно захихикал, продолжая кружить надо мной. Я примирительно улыбнулся.
— Да ладно вам. Я – гоблин безобидный. Уж в какой только передряге не побывал! Не удивлюсь, если завтра, когда залезу в печку, окажусь в пещере дракона. Впрочем, это будет гораздо более приятное местечко, нежели то, в котором я живу последние пять лет.
Я удрученно вздохнул, дергая плечами, чтобы хоть немного согреться. Снова нахлынула безудержная тоска по родному лесу. Как красиво сейчас там… Присев на камень и обхватив ладонью подбородок, я мысленно пытался угадать, сколько новых стихов сочинила лиса за это время… и сколько новых грибных блюд открыла для себя сестренка Сыроежка. Наверное, я столько всего пропустил! Если когда-нибудь вернусь в Мухоморье, то никого там не узнаю.
Но вернусь ли я?
— Эй, - к моей руке прикоснулась мохнатая лапка. Заяц бесшумно переместился поближе. - Хочешь морковку? Проголодался, небось, в своих этих передрягах.
Я обернулся к зверьку. Блестящие его глазки теперь горели интересом. В лапке он держал морковку. Я заметил целую кучу моркови на том месте, где заяц недавно сидел.
— Где это ты тут нарыл столько морковки? – усмехнулся я, беря из рук зверька овощ.
— Скажешь тоже! - фыркнул заяц. – Я ее с собой вообще-то принес.
— Не самое лучшее место для хранения моркови.
— Для хранения, может, и не лучшее, а вот для того, чтобы – прыг-скок, прыг-скок - спрятаться, самое то! – важно сказал заяц, взяв и себе морковку, которую с аппетитом принялся грызть.
— Ты прячешься? От кого?
— А то ты не знаешь! – драматично воскликнул рыжий зверек. – Ты же наверняка его посланник.
— Кого – его? – не понял я.
— Не притворяйся будто ничего не понимаешь!
— Да ну тебя!
Я отвернулся и стал жевать морковку. Заяц какое-то время молчал. Потом осторожно приблизился ко мне и спросил:
— Ты что, в самом деле, не от него?
Я раздраженно скрипнул зубами.
— Не знаю о ком ты, но могу сказать тебе точно, что за тобой я не охочусь, если ты этого боишься. Я попал сюда случайно и хочу скорее выбраться. Чувствую, что скоро простужусь.
— Лучшее лекарство от простуды – морковный сок! – наставительно сказал заяц.
— Впервые о таком слышу.
— Уж поверь зайцу, гоблин! Морковка – универсальное лекарство от всех болезней! Кстати, гоблин, имя-то у тебя есть?
— Есть. И имя, и прозвище. Ведь имя мое здесь вообще не имеет смысла.
— Почему? – удивился заяц.
Я вздохнул и понурил голову.
— Потому что, даже если бы я его сказал, меня засмеяли бы. Это имя дали мне дома…
— С какой грустью ты говоришь о доме!
— Еще бы мне не грустить… Мой дом далеко. И вряд ли я когда-нибудь туда вернусь.
Заяц хмыкнул.
— Далеко? Ты случайно не из Мухоморья?
Я подпрыгнул.
— Ты знаешь Мухоморье?!
Зверек заважничал.
— Конечно, ведь я очень умный заяц. И он тоже знает, видишь?
Заяц указал на огонек, который, при упоминании Мухоморья, стал энергичнее летать вокруг меня и пищать. Он летал так близко от моего лица, что у меня от его мельтешения засвербело в носу. Я чихнул. Меня охватила лихорадка. Не знаю, виной тому переохлаждение или то сумасшедшее волнение, которое я ощутил, когда услышал о доме. Мой взгляд, устремленный на зайца, был умоляющим.
— Но на самом деле я узнал о вашем этом Мухоморье буквально вот вчера вечером, - продолжал заяц. - В лесу на полянке я встретил сумасшедших грибов, и они мне так голову задурили своими россказнями, что я…
У меня чуть глаза не выпали на пол.
— Грибов?? – выдохнул я. – Ты встретил говорящих грибов… здесь?
— Ну не прямо здесь! Я же говорю, что это было в лесу.
— В посадке?? Возле школы?
— Ну да, наверное. Я не знаю, что такое ваша «школа», но лес этот недалеко отсюда.
У меня закружилась голова. Я подскочил и схватил зайца за лапку. Тот испуганно дернулся, вырвал лапку и отпрыгнул от меня.
— Зайка, прошу, расскажи мне об этих грибах! – возбужденно сипел я. – Это очень важно!
— Э, нет! – заяц встал на задние лапки, а передние скрестил на груди. – Не ранее, чем ты расскажешь о себе. А то навалился на меня со своими расспросами!
— Ну заяц!
— Что, заяц? Заяц даже не достоин послушать хорошую историю?!
Зверек обиделся, выпятив нижнюю губу. Я вздохнул и погладил его. Мне столько уже довелось терпеть, что, пожалуй, я смогу потерпеть и сейчас, чтобы не огорчать зайчика.
— Ну хорошо. Будет тебе история. Да только тут рассказывать особо нечего. Меня зовут Трутовик, – я хмыкнул, прислушиваясь к звучанию своего давно забытого имени. - Я гоблин из Мухоморья. Наверное, те грибы уже рассказали тебе о наших лесах?
— Еще как! – фыркнул заяц. – У меня от их визгливых голосов чуть голова не взорвалась!
Я усмехнулся.
— Да уж, грибы такие. Я слышал такой визг почти каждое утро за окном нашего домика. Грибы – наши братья. И я очень по ним скучаю. И по моей семье. У меня есть папа, мама, бабушка, дедушка и сестра Сыроежка. А еще кузены. В Мухоморье, помимо обычных гоблинов, живут еще и грибные гоблины. Вот Сыроежка как раз грибной гоблин. Она очень красивая. У нее в волосах растут грибы.
— Зачем же ты бросил свою красивую сестренку и пришел сюда?
— Я не бросал! То есть я не хотел этого. Но я был очень непослушным гоблином. Дедушка строго велел мне не убегать за пределы леса на широкую дорогу. А я не слушал его и все равно убегал. И однажды на меня налетел огромный вихрь. Он несся прямо по дороге, поднимая тучи пыли, и истерично хохотал. Я хотел убежать от него, но не успел. Хохоча и свистя, вихрь налетел на меня, подхватил и унес далеко-далеко от Мухоморья… эй, заяц, что с тобой?
Я заметил, что во время моего рассказа, когда я начал говорить о вихре, выражение заячьей мордочки изменилось. Кажется, он еле-еле дотерпел, пока я закончу, чтобы, наконец, заверещать:
— Ах, вихрь говоришь?!! Истерично хохотал?! Я знаю этого сумасшедшего! Еще ка-ак знаю, чтоб его лисица проглотила! – шерсть заячья всклокочилась, глаза блестели, а лапки нервно сжимали морковку. – У-у-у, какой подлец, везде успеет… А? Что такое?
Огонек, подлетевший к нему, укоризненно мигнул.
— Ах, да, - опомнился заяц. – Прости, что перебил, Трутовик! Продолжай рассказ!
— Ничего, я почти закончил. Вихрь принес меня в людские земли и с хохотом исчез. Мне сразу не понравились эти места. Слишком серые и странные. Я бродил по улицам, искал дорогу обратно. Меня увидели люди и отвели к старейшине. Тот распорядился, чтобы меня – «бездомного ребенка» – приютили и определили в школу. Это здесь обязательно. И вот с тех пор началась моя жизнь, полная скуки и издевательств со стороны людских детей, которые так и не приняли меня. - Я вздохнул. – Они чувствуют, что я другой. Не такой как они.
— И ты не пробовал убежать?
— Пробовал, конечно! И не раз. Но здесь некуда бежать. Я убегал в посадку, но она слишком реденькая, и люди там шастают с утра до ночи. На кого-то из них я обязательно натыкался. И они отводили меня обратно, хоть я и сопротивлялся. Уйти из селения я не могу. В мире людей все по-другому. Здесь нужны деньги, чтобы жить.
Заяц с интересом меня слушал, жуя морковку.
— Ничего хорошего от этого вихря ждать не следовало, это я тебе точно говорю! – чавкая, сказал зверек. – Он пакостник еще тот.
— Я рассказал, как и обещал. Теперь твоя очередь. Расскажи о себе и о тех грибах, что ты видел. И откуда ты знаешь этого вихря?
Заяц почесал лапкой за ухом и вонзил снова зубы в морковку.
— Твой рассказ мне понравился, хоть он и грустный. А что обо мне сказать? Заяц как заяц. Рыжим и нахальным меня величают. Одна дева дала мне имя Мохнатый. Так что и ты можешь пользоваться этим именем при общении со мной. Ну, если захочешь, - он снова принялся чавкать. – Откуда я знаю вихрь? Да как же мне его не знать-то, когда мы из одного леса родом! Лес так и называется – Лес Сумасшедших Ветров.
— Наверное, там очень весело! - хихикнул я.
— Не то слово весело! Там стоит такой гогот, что голова трещит и лопается. Хозяева того леса - три брата-ветра. Старший – Повелитель Бурь – почти никогда не появляется дома. Он носится по свету, создает огромные бури и смерчи. Он самый лютый и свирепый, так что хорошо, что мы его почти не видим. Младший - Ветросвист - славный малый. Мы дружили с ним. Он легкий и озорной ветерок. А вот средний – Бурун, рожденный из морской волны, – пакостник так пакостник!
— Это и есть тот самый вихрь? – догадался я.
— Ага, - кивнул заяц. – Из всех троих он самый безумный. Гоняет по лесу, поднимая в воздух листья и его обитателей, перебрасывая их из стороны в сторону. А уж от смеха его истеричного уши сворачиваются.
— Я слышал.
— Вот-вот, ты меня понимаешь. Я никогда не ладил с Буруном.
— Простите мою буйную реакцию! - стыдливо хихикнула она. – Просто я никогда еще не видела людей. Вот и испугалась.
— Ничего-ничего, бывает, - человек продолжал улыбаться. – Но спешу заверить тебя, лесное дитя, что меня не нужно бояться!
Гоблины обычно настороженно относятся к другим расам и особенно к людям. Но если уж лес позволил этому существу войти, значит, оно пришло с добрыми намерениями. Лес всегда видит отражение души. Поэтому Сыроежка, осмелев, сделала несколько шагов к человеку. Он был высок и статен. Мужчина. Лицо у него приятное, улыбка с него не сходит. Серые глаза его были глазами наблюдателя, которые осматривают и изучают. Улыбнувшись шире, мужчина протянул гоблинше букет полевых цветов.
— Держи. Это тебе! До того как я прибыл сюда, я шел через поле, и эти красивые цветы сразу привлекли мое внимание. Я так и знал, что будет кому их подарить.
Сыроежка робко взяла букет нежно-фиалковых цветов и благодарно хихикнула. К ней вернулась ее привычная болтливость.
— Человек! Хи-хи... Надо же! Ну, рассказывай, кто ты, как оказался в Мухоморье, и что вообще привело тебя сюда?
Человек засмеялся.
— Во мне нет ничего такого интересного как тебе могло показаться. Я путешественник и писатель. Собственно, ты так и можешь меня называть – Писатель. Я путешествую и собираю материалы для своих книг. Меня интересуют такие таинственные и живописные места, как ваше Мухоморье. Я давно уже наслышан о красоте грибного царства. Но, как оказалось, попасть в это царство не так-то просто…
— Еще бы! – фыркнула Сыроежка. – Мы неохотно делимся своими секретами. Наши тропы очень запутаны. Нужно быть хорошим следопытом, чтобы их отыскать!
— Я потратил многие годы на то, чтобы найти путь сюда, - со вздохом сказал Писатель. - И готов был потратить на это хоть всю свою жизнь. Может быть, ваш народ сжалится и поделится со мной хоть частичкой этих секретов?
Глаза гоблинши лукаво блеснули.
— Не знаю насчет секретов, но супом грибным я точно тебя угощу! Пойдем в дом! А, кстати, меня зовут Сыроежка, - спохватилась гоблинша, вспомнив, что не представилась.
— Какое имя! – поразился Писатель. Он запустил руку в складки плаща, чтобы извлечь оттуда книжечку в кожаном переплете и карандаш. – Надо записать. Ты, вероятно, станешь героиней моего нового романа.
— Ух, ты! – глаза Сыроежки загорелись еще больше. – Тогда не забудь указать, что я первая на все Мухоморье обжора! Не хочу, чтобы первенство в этом досталось кому-то еще.
— О, обязательно! – засмеялся Писатель. – С подробным перечислением всех блюд, которые ты любишь.
Сыроежка задумалась.
— Боюсь, одной книги для этого будет мало!
— Ну тогда я напишу отдельную серию книг, которая так и будет называться: «Кулинарные предпочтения Сыроежки»!
— О, вот это другое дело! Ты заслужил целых две тарелки супа. Идем! - болтая, она повела гостя внутрь своего грибного домика.
Глава 3 - Рыжий и нахальный
Мне казалось, что тоннель никогда не кончится, и я влип серьезно. Судорожно гребя руками и ногами, я, как мог, старался ускорить свое продвижение под водой. Но долгожданный воздух не спешил появляться, чтобы избавить меня от холодных объятий воды. У меня перед глазами начали плясать черные круги, внутри все скукоживалось. Силы покидали меня и я вот-вот должен был пойти на дно.
Борьба стала бессмысленной Я решил сдаться этой неуступчивой стихии. Но только-только я расслабился, мои уставшие от тьмы глаза заметили какой-то желтый свет вверху. Он мерцал, говоря о том, что надо мной уже не каменный потолок. Где-то там долгожданный воздух.
Собрать бы силы… Точнее, остатки сил.
Не знаю, как мне это удалось. Тело мое казалось деревянным, но дух горел огнем. И наверное, этот дух заставил неповоротливое тело ринуться вверх, туда, где стены тоннеля расширились и виднелся спасительный круг.
Я вынырнул из этого круга так шумно, что мне показалось, мой плеск, визг и кашель услышал весь мир. Чувствовал я себя отвратительно. Вода шумела в ушах, клокотала в носу и горле. Меня чуть не стошнило. Я шлепнулся на мокрые камни, широко раскрыл глаза и стал огромными вдохами поглощать воздух.
Когда удушье отступило, я увидел, что лежу на камнях какой-то пещеры с низким потолком, с которого свисали сталактиты. Вокруг царил мрак, лишь сбоку маячил тот желтоватый свет, который и привлек мое внимание, когда я был под водой. Осторожно я поднял голову и повернул ее в том направлении.
Мне сперва показалось, что я слишком наглотался воды и меня мучают видения. Ибо глаза мои различили рыжего взлохмаченного зверька.
Заяц.
И судя по недовольному блеску в его черных глазках, я понял, что не являюсь для него желанным гостем. Рядом с зайцем плясал маленький желтый огонек, который и излучал свет, привлекший меня под водой. Он позволял рассмотреть зверька. Заяц был довольно крупный, шерсть рыжая-рыжая как у лисицы. Наверное, она пушистая и гладкая, но сейчас, от воды и сырости намокла, слиплась. Выражение заячьей мордочки было тревожным.
— Ну вот, а ты говорил – рыба! – недовольно пробурчал заяц, обращаясь, очевидно, к огоньку. – Дурацкая это была идея – прятаться здесь! Не пещера, а какой-то проходной двор! Я жалею, что позволил тебе привести меня сюда.
Огонек что-то пропищал в ответ, на что заяц язвительно фыркнул и пробормотал какую-то колкость. Писк огонька стал обиженным. Он отлетел от зверька и неподвижно завис в воздухе у самой стены.
— И нечего дуться! – фыркнул заяц. – Никто тебя не просил за мной увязываться!
Я приподнялся на локте. Заметив мое движение, заяц вздрогнул, уши его прижались к голове, а лапки напряглись, словно он вот-вот собирался прыгнуть.
— Знай, что бы ты ни задумал – я буду кусаться! – с угрозой проговорил он и подкрепил свои слова, обнажив два крупных белых зуба.
— Не вижу в этом необходимости, - устало пробормотал я. – Если ты подскажешь мне, где отсюда выход, то я не стану мешать тебе. Хотя, если честно, заяц в сырой, мокрой пещере смотрится несколько… фантастично.
— Не менее фантастично, чем гоблин, который выныривает из воды в этой самой пещере! – съязвил заяц.
Желтый огонек тем временем подлетел ко мне и стал весело кружиться вокруг моей головы, издавая смешной писк. Он был таким забавным! Сияние, идущее от него в радиусе половины вытянутой руки, очень приятно и успокаивающе действовало на глаза.
Теперь настал черед зайцу надуться.
— Предатель! – обиженно бросил он огоньку.
Тот довольно захихикал, продолжая кружить надо мной. Я примирительно улыбнулся.
— Да ладно вам. Я – гоблин безобидный. Уж в какой только передряге не побывал! Не удивлюсь, если завтра, когда залезу в печку, окажусь в пещере дракона. Впрочем, это будет гораздо более приятное местечко, нежели то, в котором я живу последние пять лет.
Я удрученно вздохнул, дергая плечами, чтобы хоть немного согреться. Снова нахлынула безудержная тоска по родному лесу. Как красиво сейчас там… Присев на камень и обхватив ладонью подбородок, я мысленно пытался угадать, сколько новых стихов сочинила лиса за это время… и сколько новых грибных блюд открыла для себя сестренка Сыроежка. Наверное, я столько всего пропустил! Если когда-нибудь вернусь в Мухоморье, то никого там не узнаю.
Но вернусь ли я?
— Эй, - к моей руке прикоснулась мохнатая лапка. Заяц бесшумно переместился поближе. - Хочешь морковку? Проголодался, небось, в своих этих передрягах.
Я обернулся к зверьку. Блестящие его глазки теперь горели интересом. В лапке он держал морковку. Я заметил целую кучу моркови на том месте, где заяц недавно сидел.
— Где это ты тут нарыл столько морковки? – усмехнулся я, беря из рук зверька овощ.
— Скажешь тоже! - фыркнул заяц. – Я ее с собой вообще-то принес.
— Не самое лучшее место для хранения моркови.
— Для хранения, может, и не лучшее, а вот для того, чтобы – прыг-скок, прыг-скок - спрятаться, самое то! – важно сказал заяц, взяв и себе морковку, которую с аппетитом принялся грызть.
— Ты прячешься? От кого?
— А то ты не знаешь! – драматично воскликнул рыжий зверек. – Ты же наверняка его посланник.
— Кого – его? – не понял я.
— Не притворяйся будто ничего не понимаешь!
— Да ну тебя!
Я отвернулся и стал жевать морковку. Заяц какое-то время молчал. Потом осторожно приблизился ко мне и спросил:
— Ты что, в самом деле, не от него?
Я раздраженно скрипнул зубами.
— Не знаю о ком ты, но могу сказать тебе точно, что за тобой я не охочусь, если ты этого боишься. Я попал сюда случайно и хочу скорее выбраться. Чувствую, что скоро простужусь.
— Лучшее лекарство от простуды – морковный сок! – наставительно сказал заяц.
— Впервые о таком слышу.
— Уж поверь зайцу, гоблин! Морковка – универсальное лекарство от всех болезней! Кстати, гоблин, имя-то у тебя есть?
— Есть. И имя, и прозвище. Ведь имя мое здесь вообще не имеет смысла.
— Почему? – удивился заяц.
Я вздохнул и понурил голову.
— Потому что, даже если бы я его сказал, меня засмеяли бы. Это имя дали мне дома…
— С какой грустью ты говоришь о доме!
— Еще бы мне не грустить… Мой дом далеко. И вряд ли я когда-нибудь туда вернусь.
Заяц хмыкнул.
— Далеко? Ты случайно не из Мухоморья?
Я подпрыгнул.
— Ты знаешь Мухоморье?!
Зверек заважничал.
— Конечно, ведь я очень умный заяц. И он тоже знает, видишь?
Заяц указал на огонек, который, при упоминании Мухоморья, стал энергичнее летать вокруг меня и пищать. Он летал так близко от моего лица, что у меня от его мельтешения засвербело в носу. Я чихнул. Меня охватила лихорадка. Не знаю, виной тому переохлаждение или то сумасшедшее волнение, которое я ощутил, когда услышал о доме. Мой взгляд, устремленный на зайца, был умоляющим.
— Но на самом деле я узнал о вашем этом Мухоморье буквально вот вчера вечером, - продолжал заяц. - В лесу на полянке я встретил сумасшедших грибов, и они мне так голову задурили своими россказнями, что я…
У меня чуть глаза не выпали на пол.
— Грибов?? – выдохнул я. – Ты встретил говорящих грибов… здесь?
— Ну не прямо здесь! Я же говорю, что это было в лесу.
— В посадке?? Возле школы?
— Ну да, наверное. Я не знаю, что такое ваша «школа», но лес этот недалеко отсюда.
У меня закружилась голова. Я подскочил и схватил зайца за лапку. Тот испуганно дернулся, вырвал лапку и отпрыгнул от меня.
— Зайка, прошу, расскажи мне об этих грибах! – возбужденно сипел я. – Это очень важно!
— Э, нет! – заяц встал на задние лапки, а передние скрестил на груди. – Не ранее, чем ты расскажешь о себе. А то навалился на меня со своими расспросами!
— Ну заяц!
— Что, заяц? Заяц даже не достоин послушать хорошую историю?!
Зверек обиделся, выпятив нижнюю губу. Я вздохнул и погладил его. Мне столько уже довелось терпеть, что, пожалуй, я смогу потерпеть и сейчас, чтобы не огорчать зайчика.
— Ну хорошо. Будет тебе история. Да только тут рассказывать особо нечего. Меня зовут Трутовик, – я хмыкнул, прислушиваясь к звучанию своего давно забытого имени. - Я гоблин из Мухоморья. Наверное, те грибы уже рассказали тебе о наших лесах?
— Еще как! – фыркнул заяц. – У меня от их визгливых голосов чуть голова не взорвалась!
Я усмехнулся.
— Да уж, грибы такие. Я слышал такой визг почти каждое утро за окном нашего домика. Грибы – наши братья. И я очень по ним скучаю. И по моей семье. У меня есть папа, мама, бабушка, дедушка и сестра Сыроежка. А еще кузены. В Мухоморье, помимо обычных гоблинов, живут еще и грибные гоблины. Вот Сыроежка как раз грибной гоблин. Она очень красивая. У нее в волосах растут грибы.
— Зачем же ты бросил свою красивую сестренку и пришел сюда?
— Я не бросал! То есть я не хотел этого. Но я был очень непослушным гоблином. Дедушка строго велел мне не убегать за пределы леса на широкую дорогу. А я не слушал его и все равно убегал. И однажды на меня налетел огромный вихрь. Он несся прямо по дороге, поднимая тучи пыли, и истерично хохотал. Я хотел убежать от него, но не успел. Хохоча и свистя, вихрь налетел на меня, подхватил и унес далеко-далеко от Мухоморья… эй, заяц, что с тобой?
Я заметил, что во время моего рассказа, когда я начал говорить о вихре, выражение заячьей мордочки изменилось. Кажется, он еле-еле дотерпел, пока я закончу, чтобы, наконец, заверещать:
— Ах, вихрь говоришь?!! Истерично хохотал?! Я знаю этого сумасшедшего! Еще ка-ак знаю, чтоб его лисица проглотила! – шерсть заячья всклокочилась, глаза блестели, а лапки нервно сжимали морковку. – У-у-у, какой подлец, везде успеет… А? Что такое?
Огонек, подлетевший к нему, укоризненно мигнул.
— Ах, да, - опомнился заяц. – Прости, что перебил, Трутовик! Продолжай рассказ!
— Ничего, я почти закончил. Вихрь принес меня в людские земли и с хохотом исчез. Мне сразу не понравились эти места. Слишком серые и странные. Я бродил по улицам, искал дорогу обратно. Меня увидели люди и отвели к старейшине. Тот распорядился, чтобы меня – «бездомного ребенка» – приютили и определили в школу. Это здесь обязательно. И вот с тех пор началась моя жизнь, полная скуки и издевательств со стороны людских детей, которые так и не приняли меня. - Я вздохнул. – Они чувствуют, что я другой. Не такой как они.
— И ты не пробовал убежать?
— Пробовал, конечно! И не раз. Но здесь некуда бежать. Я убегал в посадку, но она слишком реденькая, и люди там шастают с утра до ночи. На кого-то из них я обязательно натыкался. И они отводили меня обратно, хоть я и сопротивлялся. Уйти из селения я не могу. В мире людей все по-другому. Здесь нужны деньги, чтобы жить.
Заяц с интересом меня слушал, жуя морковку.
— Ничего хорошего от этого вихря ждать не следовало, это я тебе точно говорю! – чавкая, сказал зверек. – Он пакостник еще тот.
— Я рассказал, как и обещал. Теперь твоя очередь. Расскажи о себе и о тех грибах, что ты видел. И откуда ты знаешь этого вихря?
Заяц почесал лапкой за ухом и вонзил снова зубы в морковку.
— Твой рассказ мне понравился, хоть он и грустный. А что обо мне сказать? Заяц как заяц. Рыжим и нахальным меня величают. Одна дева дала мне имя Мохнатый. Так что и ты можешь пользоваться этим именем при общении со мной. Ну, если захочешь, - он снова принялся чавкать. – Откуда я знаю вихрь? Да как же мне его не знать-то, когда мы из одного леса родом! Лес так и называется – Лес Сумасшедших Ветров.
— Наверное, там очень весело! - хихикнул я.
— Не то слово весело! Там стоит такой гогот, что голова трещит и лопается. Хозяева того леса - три брата-ветра. Старший – Повелитель Бурь – почти никогда не появляется дома. Он носится по свету, создает огромные бури и смерчи. Он самый лютый и свирепый, так что хорошо, что мы его почти не видим. Младший - Ветросвист - славный малый. Мы дружили с ним. Он легкий и озорной ветерок. А вот средний – Бурун, рожденный из морской волны, – пакостник так пакостник!
— Это и есть тот самый вихрь? – догадался я.
— Ага, - кивнул заяц. – Из всех троих он самый безумный. Гоняет по лесу, поднимая в воздух листья и его обитателей, перебрасывая их из стороны в сторону. А уж от смеха его истеричного уши сворачиваются.
— Я слышал.
— Вот-вот, ты меня понимаешь. Я никогда не ладил с Буруном.
