- Вот теперь мы плавно перешли к теме о наследстве.
Намек прозрачнее не бывает, но Варган решил его не услышать.
- Да и к городу призраков тоже, - ответил он и раздвинул ветки.
Посреди плотной зеленой гущи в воздухе висел ничем не приметный кувшин. Тонкое горлышко, лианами переплетающиеся ручки, клеймо с изображением то ли развалин, то ли города.
- Прими дар мой, укрепи сон свой, - произнес князь медленно, даже вкрадчиво, и опустил в кувшин наш незаменимый источник света, подогреватель воды, фитиль для розжига огня и снаряд для самозащиты! Он отдал заряд магострела. Я видела, что их осталось всего два, потеря второго была как удар в сердце.
Кувшин исчез вместе с зарядом. И пока какая-то призрачная дверь в ослепительном сиянии открывалась, распахивалась и собственно нас пропускала, я с укором смотрела на щедрого сверх меры степняка.
- А… а… как же моя ванна? Наш костер и…?
- С чем пришел, с тем ушел, Орвей, - хмыкнул он и подал мне руку. – Идем?
- Идем.
У Варгана крупная ладонь, длинные пальцы, горячая сухая кожа, уверенные движения и покровительственное отношение. Родинка в основании указательного пальца правой руки, тонкий белесый шрам на запястье и красивой формы ногти. Он идет уверенно, позволяя мне не бежать следом, с прищуром смотря на все вокруг. Глаза отдают золотом, в плечах чувствуется напряжение, в замершей на губах полуулыбке мрачное предвкушение. Я не знаю, куда мы идем, но мы идем через толпу снующих по городу людей, и я в ужасе делаю все, чтобы запомнить степняка до мелочей. Потому что люди в этом клятом городе каждое мгновение меняются.
Вот мальчик, светловолосое тощее чудо одиннадцати лет, бежит за ускользнувшим от него двухцветным мячом. Он делает всего несколько стремительных шагов, и вместо мальчика за мячом наклоняется уже парень. Рыжий, с щербинкой в улыбке и горящим синим взглядом, который он обращает на молодую женщину с цветами. Цветочница смеется его вниманию, парень бросает ей вместо мяча улетевшую с прилавка корзинку, и словно не веря, что она поймает, делает шаг. Всего шаг, и вместо парня на углу низкого здания замирает мужчина. Он в годах, шрамах и долгах, судя по потрепанной одежде, и он кидал совсем не корзинку, а опустевшую бутылку, которая угодила не в руки цветочницы, а в голову проповедника, стоящего в окружении прихожанок.
Шум, всплески рук. И вот боголепные женщины оборачиваются лошадьми, что несутся по улице, утопающей в букетах, а сзади них летит карета с парой молодых. При виде лошадей Варган дрогнул и отступил. И совершенно зря он это сделал, лошади превратились в голубей, что крупной стаей опустились на площадь, где в салочки играли девочки. Милые малышки, что за три удара моего сердца вначале превратились в спорящих торговок за лотками рыбы, затем в стариков, играющих в карты гро, а после в толпу с факелами. Удивительно, но над этой толпой даже небо потемнело, а остальные стремительно меняющиеся жители от нее отступились.
Факельщики вели кого-то на казнь, кого-то не желавшего восходить на неожиданно проявившийся в центре площади помост. Крик о помощи резанул по ушам, отблеск секиры в руках палача ослепил. Замах, и в корзину упала не голова, а тыква. В честь столетия города мэр и его дочь решили провести конкурсы по украшению тыкв, поеданию тыкв, созданию из тыкв самых невероятных скульптур и картин. Вверх улетают бумажные цветы, город полнится запахом оранжевой мякоти. Слышен смех, толпа ликует. Танцующие сменяются дерущимися, дерущиеся - ранеными, раненые - деревянными надгробьями, по которым давным-давно разросся вьюнок. Вместо освещенного солнцем белокаменного города с высокими шпилями башен и десятком дворцов перед нами ночь, развалины, пугающая мрачностью тишь.
И только мое сиплое дыхание вырывается со свистом.
- Это что только что было?
- Приветствие, - сообщил Варган как само собой разумеющееся. Складывалось впечатление, что степняк здесь не впервые. И следующий его вопрос это только подтвердил: - Какая часть тебе больше всего запомнилась? С отрубанием головы или метанием бутылки?
Какие добрые у него воспоминания.
- С-свадьба и праздник тыквы, - прошептала я.
- В праздник тыквы рыбные закуски не подают, а на свадьбе будут лошади, - вспомнил князь со вздохом. - Мы выбираем время девочек, играющих в салочки! – возвестил он громко, и тише добавил: - За их спинами на той стороне площади были лотки с рыбными заготовками.
- Где?
Степняк указал направление, объяснил:
- Я сделал выбор периода, что когда-то был у города Призраков. Люди перестанут меняться, и можно будет без опаски входить в здания.
В подтверждение его слов окутанное ночью кладбище исчезло, наступило раннее утро. А миг спустя на площадь пришла вода. Много бурлящей холодной воды, что едва не смыла нас к стене. Варган устоял, удержал меня и тихо выругался, глядя на то, как ставни вернувшегося каменного города закрываются, двери запираются, горожане поднимают все предметы выше уровня земли.
- Проклятье! Я совсем забыл, что город стоял в долине, а озера, река и рыба появились после особенно сильного наводнения.
- Что?! – Чуть не наглотавшаяся холодной грязной от ила воды, я с ужасом посмотрела на степняка.
- Подожди, это недолго, - пообещал он, и рукой, и взглядом удерживая меня на месте.
- Что значит - подожди? Нас сейчас затопит?!
Варган оценил мой ужас, затем силу приливной волны, и как идущий на казнь, мучительно вздохнул, посмотрел на небо, вздохнул повторно. Нет сомнений, он опять остро сожалел о том, что взял с собой не ту невесту. Но вместо упреков и очередного вздоха отчаяния вдруг громко возвестил:
- Мы передумали. Выбираем период, где мальчик играет в мяч. – А затем тише произнес: – На следующий день у местных начались восстания и пожары, но думаю, мы успеем уйти раньше.
Вода схлынула. Город вновь распахнул окна и двери, маленький мальчик побежал за мячом. Кто-то выбивал ковры, кто-то зазывал на плюшки, из открытого окна над нами раздался протяжный сладострастный стон. Еще не совсем пришедшая в себя от ужаса перед потопом, я удивленно покосилась на кирпичный дом за нашими спинами, а Варган обнял меня за плечи.
- Итак, запоминай. Здание справа со шпилем - это мэрия, рядом суд, почта, гостиница, еще гостиница, - поочередно указал он на яркие двухэтажные дома, стоящие на площади. Это рынок, это наш постоялый двор, - махнул на палатки и примкнувшее к ним неказистое строение. – Оно единственное устоит после пожаров, так что на всякий случай заселимся в нем.
- А…
- Я все оформлю и оплачу. Не волнуйся. - Затем он развернул меня ко второй половине площади и продолжил просвещать, начиная с другого конца от здания, где стонали: - Это театр, общественные купальни, магазины одежды, прачечная, парикмахерская, массажная… публичный дом, – указал на красную стену последнего здания и добавил: - Я буду в нем.
Новый всплеск чужой радости заглушил последние слова князя.
- Что вы сказали? – переспросила я, не веря.
Не мог же он вот так вот прямо сообщить, что пойдет к продажным дамам! Или мог?
- Я буду в нем поджидать своего кузена, - объяснил беспечно. – Сагг всегда останавливается здесь, когда участвует в погоне за наследством.
От слова «всегда» повеяло злобой, от сжавшихся рук на моих плечах - угрозой.
- И как давно он участвует? – спросила я, аккуратно похлопав Варгана по этим самым рукам.
- Как и я, шесть лет подряд. А теперь разделяемся. – Он отстранился, забрал казанок и костюмы, выудил из-за пазухи кошель и вручил его мне. - До вечера, Орвей.
- Постойте! – Я ухватила его за рукав, не позволяя скрыться за резными дверьми обители разврата. – Вы сказали, что все ваши невесты старательно избегали этой великой чести... чести отправиться вместе с вами в поход. Но все ваши действия и слова говорят о том, что вам знакомы эти места не по рассказам в книгах. Как вы сюда попадали?
Он долго смотрел на меня, решаясь.
- Не молчите. Все же мы добрались до середины пути, и я имею право на доверие. Ведь так?
- Так, - согласился Варган и наконец-то ответил: - Когда мои высокородные невесты делали все, чтобы избежать путешествия к святыне, я покупал менее благородных.
- Но наследия вы так и не получили, - подвела я итог.
- У всего есть своя цена, Орвей. То, что смог купить я, может перекупить и кто-нибудь другой, – признался он вроде бы беспечно. Но стало ясно – перекупка была успешной. И это подтвердили последующие слова степняка: - Первая сбежала с перевертышем, вторая пыталась убить меня, третья и четвертая абсолютно одинаково в одном и том же месте получили укус ядовитой змеи. К счастью для обеих, нас вовремя возвратили в поместье. Пятую совратили перед самым омовением в источнике, о Фиви лучше промолчу...
Я тоже решила промолчать, и в полнейшем молчании отпустила его рукав.
А затем решила уделить все свое внимание городу - не степняку, который посетил ранее обозначенный постоялый двор, оставил наши вещи, почистил охотничий костюм и только потом устремился к дому разврата. Я не хотела смотреть. Всей душой не хотела и не смотрела. Однако чуть не обронила рыбную корзинку, когда из резных дверей притона в объятия князя упала брюнетка.
О таких говорят - в самом соку. Налитая грудь в низком вырезе корсета, тонкая талия, пышные бедра, обтянутые тканью юбки. Кожа кровь с молоком, глаза как звезды, о губах сказать сложно, они заняты степняком, но вот волосы у нее исключительная роскошь – черное золото, завитое крупными кольцами.
- Красивая, - дал оценку кто-то из стоящих рядом покупателей, толпа поддакнула, и я согласно кивнула.
- Красивая, но это платье лет сто назад вышло из моды, - нашла нужным заметить.
- Как и кавалер, - едко бросил в ответ все тот же голос. - Сколько раз здесь бываю, он постоянно рвется в этот дом. Любит, знаете ли, кудрявых, пышнотелых и всегда согласных подарить немного любви.
- Не знала. Теперь буду знать, - произнесла я и, не дожидаясь, когда резные двери захлопнуться за парой, вернула свое внимание закускам.
Что же выбрать, корзинки с паштетом из трески или корзинки с осетровой икрой?
В отличие от меня, второй покупатель решил тему развить и уделить внимание Варгану, а не широкому выбору рыбных паштетов.
- Говорят, он очень щедрый… на обещания и подарки. Ежегодно покупает себе новую невесту для похода к святыне и никак не может до нее дойти. - Вместо принятого в обществе наносного сопереживания в голосе мужчины прозвучало торжество, а длительные паузы придали фразе ехидства.
Простой человек не мог знать истории князя. Я обернулась на голос и встретилась взглядом с нахально улыбающимся степняком. Как и все представители опасной нации, он был высоким, подавляющим и уверенным своей харизме настолько, что без уловок прямо спросил:
- Вас он тоже купил?
- Вы Сагг?
- Я Сагг, - подтвердил он и окинул меня горящим взглядом. – А вы?
- Орвей… - я чуть не представилась полным именем, но вовремя осеклась.
Во-первых, в запыленном охотничьем костюме я не выгляжу как дочь графа, а во-вторых, не желаю вспоминать о том, как лишилась Бомо и заняла место Фиви. Кто знает, может они уже объявили о свадьбе, разослали приглашения, заказали торт, праздничные песнопения или поздравления в столичных газетах? Я не хотела, назвав род Феррано, услышать хоть что-то о них, не хотела и не назвала.
- Просто Орвей? - Темная бровь Сагга взметнулась вверх, на его лице появилось лукавое выражение. - Разве девушка из простых может разбираться в моде?
Почти поймал, но я умней. Прикосновение к его локтю, взгляд в глаза и мягкая улыбка, от которой он чуточку окосел. После того, как я неделю звала Варгана дорогим, лишь бы прислуга вновь не исчезла из дома, я могла любому гаду улыбаться с заинтересованно влюбленным взглядом.
- Модистка может. - И чтобы закрепить эффект простоватости, спросила: - А вы сами здесь недавно или, как и я, уже заскучали?
- Сутки как прибыл, - заверили меня и подступили ближе. – И в каком временном периоде вы заскучали?
С виду праздное любопытство, но мурашки по моей спине все же проползли.
- Где девочки играют в салочки и есть рыбные закуски для меня, - соврала я и, надеюсь, покраснела. Все же князь, не терпящий рыбы, решил порадовать меня, а не себя.
- Он всегда был чрезмерно угодлив, - пренебрежительно фыркнул Сагг, одной лишь фразой перечеркнув заботу Варгана обо мне. – Я, например, выбрал казнь! – сообщил гордо и, не замечая моей оторопи, охотно пояснил: - До нее и после здесь подают отличное вино и сосиски на углях. Не желаете присоединиться?
- К казни?
- К моей компании.
Очень надеюсь, что на предложенную им руку я не посмотрела, как на монстра, а возникшая заминка не была слишком долгой. Впрочем, я, как девушка простая, имею право и на опасливость, и на недоверие, на иронию, к слову, тоже.
- Надеетесь превзойти кузена в щедрости?
Он не смутился, наоборот, расцвел в улыбке, взял мою руку в свою.
- Не надеюсь, я уверен.
8.
В своей уверенности Сагг был ужасен. Желая произвести впечатление на девушку-модистку, он не повел меня к цветочницам, нет-нет, и в лавку сладостей не повел, и даже шелковых лент не додумался купить, не говоря о холодном молочном напитке, на который я призывно смотрела, пока степняк покупал пару билетов у покрытого татуировками моряка.
- А куда мы идем? – забеспокоилась, когда передо мной распахнулись двери темного подвала. Острый запах выпивки, пота и крови едва не отбил мне нюх, но не способность мыслить. – Сагг, куда вы меня ведете?
- На представление, - предвкушающее улыбнулся он, подхватывая меня под локоток, – красочность которого вы вряд ли забудете, Орвей.
- Не сомневаюсь. Этот подвал еще не раз вернется ко мне в кошмарах…
- Не заостряйте на нем внимание, самое интересное впереди! – ответили мне и, преодолевая запоздалое сопротивление, повели. Вниз по ступеням, поросшим мхом, мимо стен в росчерках глубоких царапин, в слабо освещенную глубину, которая закончилась тяжелой металлической дверью. Замысловатый стук в обшивку, и нам открыли проход в узкий коридор с множеством проемов, ведущих на террасу с ревущей толпой и арену с раздетыми мужчинами.
- Что это!
- Бои без правил. Успели к самому началу! – заявил довольный собой степняк, настолько довольный, что без спроса перешел на панибратское «ты»: – Идем, наши места наверху.
Оплаченные места были не просто наверху, они находились в ложе над самой ареной, так что я в деталях могла рассмотреть бойцов, которые с завидным рвением разбивали лица друг другу. Одетые лишь в набедренные повязки, они не казались голыми. Многочисленные рубцы старых шрамов и линии татуировок создавали на их телах свой уникальный покров, который из-за скорости движений размывался, превращаясь в цветные пятна расписанной кожи и крови. Их удары были мощны, неотвратимы, почти смертельны. Не все они опускались градом на противника, некоторые проходили мимо, попадали в стены арены и выбивали из нее каменную крошку.
Поэтому в зале было не только душно, но еще и пыльно, пахло горьким куревом, выпивкой и зашкаливающим раздражением. Я ощутила его не столько нюхом, сколько нутром. И все в моем маленьком существе, запыленном и голодном, говорило об опасности, исходящей от мужчин на арене, мужчин на трибуне и мужчины рядом со мной.
Намек прозрачнее не бывает, но Варган решил его не услышать.
- Да и к городу призраков тоже, - ответил он и раздвинул ветки.
Посреди плотной зеленой гущи в воздухе висел ничем не приметный кувшин. Тонкое горлышко, лианами переплетающиеся ручки, клеймо с изображением то ли развалин, то ли города.
- Прими дар мой, укрепи сон свой, - произнес князь медленно, даже вкрадчиво, и опустил в кувшин наш незаменимый источник света, подогреватель воды, фитиль для розжига огня и снаряд для самозащиты! Он отдал заряд магострела. Я видела, что их осталось всего два, потеря второго была как удар в сердце.
Кувшин исчез вместе с зарядом. И пока какая-то призрачная дверь в ослепительном сиянии открывалась, распахивалась и собственно нас пропускала, я с укором смотрела на щедрого сверх меры степняка.
- А… а… как же моя ванна? Наш костер и…?
- С чем пришел, с тем ушел, Орвей, - хмыкнул он и подал мне руку. – Идем?
- Идем.
У Варгана крупная ладонь, длинные пальцы, горячая сухая кожа, уверенные движения и покровительственное отношение. Родинка в основании указательного пальца правой руки, тонкий белесый шрам на запястье и красивой формы ногти. Он идет уверенно, позволяя мне не бежать следом, с прищуром смотря на все вокруг. Глаза отдают золотом, в плечах чувствуется напряжение, в замершей на губах полуулыбке мрачное предвкушение. Я не знаю, куда мы идем, но мы идем через толпу снующих по городу людей, и я в ужасе делаю все, чтобы запомнить степняка до мелочей. Потому что люди в этом клятом городе каждое мгновение меняются.
Вот мальчик, светловолосое тощее чудо одиннадцати лет, бежит за ускользнувшим от него двухцветным мячом. Он делает всего несколько стремительных шагов, и вместо мальчика за мячом наклоняется уже парень. Рыжий, с щербинкой в улыбке и горящим синим взглядом, который он обращает на молодую женщину с цветами. Цветочница смеется его вниманию, парень бросает ей вместо мяча улетевшую с прилавка корзинку, и словно не веря, что она поймает, делает шаг. Всего шаг, и вместо парня на углу низкого здания замирает мужчина. Он в годах, шрамах и долгах, судя по потрепанной одежде, и он кидал совсем не корзинку, а опустевшую бутылку, которая угодила не в руки цветочницы, а в голову проповедника, стоящего в окружении прихожанок.
Шум, всплески рук. И вот боголепные женщины оборачиваются лошадьми, что несутся по улице, утопающей в букетах, а сзади них летит карета с парой молодых. При виде лошадей Варган дрогнул и отступил. И совершенно зря он это сделал, лошади превратились в голубей, что крупной стаей опустились на площадь, где в салочки играли девочки. Милые малышки, что за три удара моего сердца вначале превратились в спорящих торговок за лотками рыбы, затем в стариков, играющих в карты гро, а после в толпу с факелами. Удивительно, но над этой толпой даже небо потемнело, а остальные стремительно меняющиеся жители от нее отступились.
Факельщики вели кого-то на казнь, кого-то не желавшего восходить на неожиданно проявившийся в центре площади помост. Крик о помощи резанул по ушам, отблеск секиры в руках палача ослепил. Замах, и в корзину упала не голова, а тыква. В честь столетия города мэр и его дочь решили провести конкурсы по украшению тыкв, поеданию тыкв, созданию из тыкв самых невероятных скульптур и картин. Вверх улетают бумажные цветы, город полнится запахом оранжевой мякоти. Слышен смех, толпа ликует. Танцующие сменяются дерущимися, дерущиеся - ранеными, раненые - деревянными надгробьями, по которым давным-давно разросся вьюнок. Вместо освещенного солнцем белокаменного города с высокими шпилями башен и десятком дворцов перед нами ночь, развалины, пугающая мрачностью тишь.
И только мое сиплое дыхание вырывается со свистом.
- Это что только что было?
- Приветствие, - сообщил Варган как само собой разумеющееся. Складывалось впечатление, что степняк здесь не впервые. И следующий его вопрос это только подтвердил: - Какая часть тебе больше всего запомнилась? С отрубанием головы или метанием бутылки?
Какие добрые у него воспоминания.
- С-свадьба и праздник тыквы, - прошептала я.
- В праздник тыквы рыбные закуски не подают, а на свадьбе будут лошади, - вспомнил князь со вздохом. - Мы выбираем время девочек, играющих в салочки! – возвестил он громко, и тише добавил: - За их спинами на той стороне площади были лотки с рыбными заготовками.
- Где?
Степняк указал направление, объяснил:
- Я сделал выбор периода, что когда-то был у города Призраков. Люди перестанут меняться, и можно будет без опаски входить в здания.
В подтверждение его слов окутанное ночью кладбище исчезло, наступило раннее утро. А миг спустя на площадь пришла вода. Много бурлящей холодной воды, что едва не смыла нас к стене. Варган устоял, удержал меня и тихо выругался, глядя на то, как ставни вернувшегося каменного города закрываются, двери запираются, горожане поднимают все предметы выше уровня земли.
- Проклятье! Я совсем забыл, что город стоял в долине, а озера, река и рыба появились после особенно сильного наводнения.
- Что?! – Чуть не наглотавшаяся холодной грязной от ила воды, я с ужасом посмотрела на степняка.
- Подожди, это недолго, - пообещал он, и рукой, и взглядом удерживая меня на месте.
- Что значит - подожди? Нас сейчас затопит?!
Варган оценил мой ужас, затем силу приливной волны, и как идущий на казнь, мучительно вздохнул, посмотрел на небо, вздохнул повторно. Нет сомнений, он опять остро сожалел о том, что взял с собой не ту невесту. Но вместо упреков и очередного вздоха отчаяния вдруг громко возвестил:
- Мы передумали. Выбираем период, где мальчик играет в мяч. – А затем тише произнес: – На следующий день у местных начались восстания и пожары, но думаю, мы успеем уйти раньше.
Вода схлынула. Город вновь распахнул окна и двери, маленький мальчик побежал за мячом. Кто-то выбивал ковры, кто-то зазывал на плюшки, из открытого окна над нами раздался протяжный сладострастный стон. Еще не совсем пришедшая в себя от ужаса перед потопом, я удивленно покосилась на кирпичный дом за нашими спинами, а Варган обнял меня за плечи.
- Итак, запоминай. Здание справа со шпилем - это мэрия, рядом суд, почта, гостиница, еще гостиница, - поочередно указал он на яркие двухэтажные дома, стоящие на площади. Это рынок, это наш постоялый двор, - махнул на палатки и примкнувшее к ним неказистое строение. – Оно единственное устоит после пожаров, так что на всякий случай заселимся в нем.
- А…
- Я все оформлю и оплачу. Не волнуйся. - Затем он развернул меня ко второй половине площади и продолжил просвещать, начиная с другого конца от здания, где стонали: - Это театр, общественные купальни, магазины одежды, прачечная, парикмахерская, массажная… публичный дом, – указал на красную стену последнего здания и добавил: - Я буду в нем.
Новый всплеск чужой радости заглушил последние слова князя.
- Что вы сказали? – переспросила я, не веря.
Не мог же он вот так вот прямо сообщить, что пойдет к продажным дамам! Или мог?
- Я буду в нем поджидать своего кузена, - объяснил беспечно. – Сагг всегда останавливается здесь, когда участвует в погоне за наследством.
От слова «всегда» повеяло злобой, от сжавшихся рук на моих плечах - угрозой.
- И как давно он участвует? – спросила я, аккуратно похлопав Варгана по этим самым рукам.
- Как и я, шесть лет подряд. А теперь разделяемся. – Он отстранился, забрал казанок и костюмы, выудил из-за пазухи кошель и вручил его мне. - До вечера, Орвей.
- Постойте! – Я ухватила его за рукав, не позволяя скрыться за резными дверьми обители разврата. – Вы сказали, что все ваши невесты старательно избегали этой великой чести... чести отправиться вместе с вами в поход. Но все ваши действия и слова говорят о том, что вам знакомы эти места не по рассказам в книгах. Как вы сюда попадали?
Он долго смотрел на меня, решаясь.
- Не молчите. Все же мы добрались до середины пути, и я имею право на доверие. Ведь так?
- Так, - согласился Варган и наконец-то ответил: - Когда мои высокородные невесты делали все, чтобы избежать путешествия к святыне, я покупал менее благородных.
- Но наследия вы так и не получили, - подвела я итог.
- У всего есть своя цена, Орвей. То, что смог купить я, может перекупить и кто-нибудь другой, – признался он вроде бы беспечно. Но стало ясно – перекупка была успешной. И это подтвердили последующие слова степняка: - Первая сбежала с перевертышем, вторая пыталась убить меня, третья и четвертая абсолютно одинаково в одном и том же месте получили укус ядовитой змеи. К счастью для обеих, нас вовремя возвратили в поместье. Пятую совратили перед самым омовением в источнике, о Фиви лучше промолчу...
Я тоже решила промолчать, и в полнейшем молчании отпустила его рукав.
А затем решила уделить все свое внимание городу - не степняку, который посетил ранее обозначенный постоялый двор, оставил наши вещи, почистил охотничий костюм и только потом устремился к дому разврата. Я не хотела смотреть. Всей душой не хотела и не смотрела. Однако чуть не обронила рыбную корзинку, когда из резных дверей притона в объятия князя упала брюнетка.
О таких говорят - в самом соку. Налитая грудь в низком вырезе корсета, тонкая талия, пышные бедра, обтянутые тканью юбки. Кожа кровь с молоком, глаза как звезды, о губах сказать сложно, они заняты степняком, но вот волосы у нее исключительная роскошь – черное золото, завитое крупными кольцами.
- Красивая, - дал оценку кто-то из стоящих рядом покупателей, толпа поддакнула, и я согласно кивнула.
- Красивая, но это платье лет сто назад вышло из моды, - нашла нужным заметить.
- Как и кавалер, - едко бросил в ответ все тот же голос. - Сколько раз здесь бываю, он постоянно рвется в этот дом. Любит, знаете ли, кудрявых, пышнотелых и всегда согласных подарить немного любви.
- Не знала. Теперь буду знать, - произнесла я и, не дожидаясь, когда резные двери захлопнуться за парой, вернула свое внимание закускам.
Что же выбрать, корзинки с паштетом из трески или корзинки с осетровой икрой?
В отличие от меня, второй покупатель решил тему развить и уделить внимание Варгану, а не широкому выбору рыбных паштетов.
- Говорят, он очень щедрый… на обещания и подарки. Ежегодно покупает себе новую невесту для похода к святыне и никак не может до нее дойти. - Вместо принятого в обществе наносного сопереживания в голосе мужчины прозвучало торжество, а длительные паузы придали фразе ехидства.
Простой человек не мог знать истории князя. Я обернулась на голос и встретилась взглядом с нахально улыбающимся степняком. Как и все представители опасной нации, он был высоким, подавляющим и уверенным своей харизме настолько, что без уловок прямо спросил:
- Вас он тоже купил?
- Вы Сагг?
- Я Сагг, - подтвердил он и окинул меня горящим взглядом. – А вы?
- Орвей… - я чуть не представилась полным именем, но вовремя осеклась.
Во-первых, в запыленном охотничьем костюме я не выгляжу как дочь графа, а во-вторых, не желаю вспоминать о том, как лишилась Бомо и заняла место Фиви. Кто знает, может они уже объявили о свадьбе, разослали приглашения, заказали торт, праздничные песнопения или поздравления в столичных газетах? Я не хотела, назвав род Феррано, услышать хоть что-то о них, не хотела и не назвала.
- Просто Орвей? - Темная бровь Сагга взметнулась вверх, на его лице появилось лукавое выражение. - Разве девушка из простых может разбираться в моде?
Почти поймал, но я умней. Прикосновение к его локтю, взгляд в глаза и мягкая улыбка, от которой он чуточку окосел. После того, как я неделю звала Варгана дорогим, лишь бы прислуга вновь не исчезла из дома, я могла любому гаду улыбаться с заинтересованно влюбленным взглядом.
- Модистка может. - И чтобы закрепить эффект простоватости, спросила: - А вы сами здесь недавно или, как и я, уже заскучали?
- Сутки как прибыл, - заверили меня и подступили ближе. – И в каком временном периоде вы заскучали?
С виду праздное любопытство, но мурашки по моей спине все же проползли.
- Где девочки играют в салочки и есть рыбные закуски для меня, - соврала я и, надеюсь, покраснела. Все же князь, не терпящий рыбы, решил порадовать меня, а не себя.
- Он всегда был чрезмерно угодлив, - пренебрежительно фыркнул Сагг, одной лишь фразой перечеркнув заботу Варгана обо мне. – Я, например, выбрал казнь! – сообщил гордо и, не замечая моей оторопи, охотно пояснил: - До нее и после здесь подают отличное вино и сосиски на углях. Не желаете присоединиться?
- К казни?
- К моей компании.
Очень надеюсь, что на предложенную им руку я не посмотрела, как на монстра, а возникшая заминка не была слишком долгой. Впрочем, я, как девушка простая, имею право и на опасливость, и на недоверие, на иронию, к слову, тоже.
- Надеетесь превзойти кузена в щедрости?
Он не смутился, наоборот, расцвел в улыбке, взял мою руку в свою.
- Не надеюсь, я уверен.
8.
В своей уверенности Сагг был ужасен. Желая произвести впечатление на девушку-модистку, он не повел меня к цветочницам, нет-нет, и в лавку сладостей не повел, и даже шелковых лент не додумался купить, не говоря о холодном молочном напитке, на который я призывно смотрела, пока степняк покупал пару билетов у покрытого татуировками моряка.
- А куда мы идем? – забеспокоилась, когда передо мной распахнулись двери темного подвала. Острый запах выпивки, пота и крови едва не отбил мне нюх, но не способность мыслить. – Сагг, куда вы меня ведете?
- На представление, - предвкушающее улыбнулся он, подхватывая меня под локоток, – красочность которого вы вряд ли забудете, Орвей.
- Не сомневаюсь. Этот подвал еще не раз вернется ко мне в кошмарах…
- Не заостряйте на нем внимание, самое интересное впереди! – ответили мне и, преодолевая запоздалое сопротивление, повели. Вниз по ступеням, поросшим мхом, мимо стен в росчерках глубоких царапин, в слабо освещенную глубину, которая закончилась тяжелой металлической дверью. Замысловатый стук в обшивку, и нам открыли проход в узкий коридор с множеством проемов, ведущих на террасу с ревущей толпой и арену с раздетыми мужчинами.
- Что это!
- Бои без правил. Успели к самому началу! – заявил довольный собой степняк, настолько довольный, что без спроса перешел на панибратское «ты»: – Идем, наши места наверху.
Оплаченные места были не просто наверху, они находились в ложе над самой ареной, так что я в деталях могла рассмотреть бойцов, которые с завидным рвением разбивали лица друг другу. Одетые лишь в набедренные повязки, они не казались голыми. Многочисленные рубцы старых шрамов и линии татуировок создавали на их телах свой уникальный покров, который из-за скорости движений размывался, превращаясь в цветные пятна расписанной кожи и крови. Их удары были мощны, неотвратимы, почти смертельны. Не все они опускались градом на противника, некоторые проходили мимо, попадали в стены арены и выбивали из нее каменную крошку.
Поэтому в зале было не только душно, но еще и пыльно, пахло горьким куревом, выпивкой и зашкаливающим раздражением. Я ощутила его не столько нюхом, сколько нутром. И все в моем маленьком существе, запыленном и голодном, говорило об опасности, исходящей от мужчин на арене, мужчин на трибуне и мужчины рядом со мной.
