— Ну ведь богатый же мужик! Мог бы выбрать что-то более приличное, жить с комфортом и в красоте. Хотя для каждого эти понятия разные, — подумала я.
Открыла чат с ним и написала: “Лео, сюрприз! Я сижу в кофейне напротив твоего дома, пришла поработать! Приходи, выпьем кофе. Целую!”
И тут получила ответ, из которого сквозило раздражение: “Кира, кто так делает! Надо заранее предупреждать!”
Я пожала губы и нахмурилась, написав: “Вообще-то я не каждый день еду полтора часа в одну сторону в твой долбанный район. Можно было и прийти ко мне на пятнадцать минут!”
“Идиот! У меня кончается терпение”, — подумала я. Отложила телефон, погрузившись в работу.
Через пять минут внезапно заметила боковым зрением знакомую фигуру за окном и подняла глаза. Это шёл Лео в своём старом невзрачном пальто, выкуривая на ходу сигарету! Я невольно расплылась в широкой улыбке. Он остановился у входа, пригладил недавно подстриженные волосы с выбритыми висками, и прошёл в зал, подойдя ко мне.
— Привет! — он притянул меня к себе и поцеловал.
— А я знала, что ты придёшь! — радостно выпалила я, глядя в его глаза, как ребёнок.
Он заказал себе американо и сел рядом, крепко сжимая мою руку под столом.
— А над чем ты работаешь сегодня, сладкая?
— Мы участвуем в конкурсе кадровых технологий. Пишу анонс про нашу рекламную стратегию! Взяла работу на выходные — немного размять мозги.
— Ты сумасшедшая! Я бы отдохнул на твоём месте, — покачал он головой.
“Знал бы ты, что через работу я всего лишь пытаюсь отвлечься от мыслей о тебе”, — ухмыльнулась я. Говорить это было бессмысленно — он бы не услышал, потому что пропускал мимо ушей неприятные для себя вещи.
— Это интересно. Интеллектуальная разминка, — пожала я плечами.
Мы поболтали ещё минут пятнадцать, и он воровато оглянулся и посмотрел на часы.
— Пойду, ещё зайду в магазин. Не могу задерживаться, а то попадёт. Спасибо, Кира, что приехала, был рад увидеть!
Он кратко чмокнул меня на прощание и вышел из кафе. Я старалась не думать о том, что он сейчас вернётся домой, где его ждёт Кристина. “Когда уже он окончательно уйдёт ко мне? Сколько ещё ждать? Очевидно ведь, что он не любит её, раз строит отношения со мной”, — поджав губы, подумала я, и вновь погрузилась в работу с удвоенной силой.
В понедельник я гордо держала в руках распечатку с составленным анонсом.
— Мне всё нравится! — кивнула начальница. — Через час пойдём к Еве Швайн, покажем ей, и можем отправлять на конкурс.
“Уверена, Ева Швайн оценит!”, — я расслабленно улыбнулась, радуясь, что поработала на выходных и сделала ценный вклад в компанию.
Мы поднялись выше этажом и расположились за круглым столом в её кабинете, увешанном грамотами.
— Ева, Кира на выходных подготовила анонс на конкурс. Можете прочитать, — начальница с улыбкой протянула ей лист с текстом.
Я откинулась на спинку стула, наблюдая за её реакцией. Но с каждой секундой она вгоняла меня всё в больший ступор — нахмуренные брови и поджатые губы показывали, что ей что-то не нравится.
Наконец, она отложила лист и строго посмотрела на меня из-за стёкол круглых очков.
— Кира! Это никуда не годится! Наша рекламная стратегия заключаются не в том, что ты понаписала!
— А в чём? Дайте направление, и я переделаю, — нагнулась я ближе к ней, держа наготове блокнот и ручку.
Я была ранимой и плохо переносила критику — но старательно училась этому, стараясь отделять ошибки в работе от оценки моей личности. Через первые оттачивается профессиональное мастерство, и это совсем не говорит о том, что сам сотрудник — плохой человек. Наоборот, это способствует его развитию. Главное — уметь донести критику вежливо и уважительно.
Ева Швайн, не скрывая раздражения, рубленными фразами начала накидывать идеи. Мне нравились её профессиональные решения — но не всегда тон, которым она их преподносила.
— Ты поняла? — под конец строго спросила она.
“Да что с ней такое сегодня? Что с её настроением? Может быть, что-то расстроило?” — крутились в голове вопросы.
— Поняла, — я уважительно склонила голову. — Переделаю и пришлю в течение двух дней.
— Присылай своей начальнице, она сделает итоговую презентацию, и мы отправим на конкурс. И ещё, Кира. В следующий раз делай не текст — мне нужны схемы, цифры и бизнес-процессы, которые ты анализировала!
Я встала со стула, прижала к груди блокнот и медленно кивнула, изо всех сил сдерживаясь и стараясь выделить из её разгорячённых речей рациональное зерно. “Ты не должна быть такой ранимой! Просто бери и учись профессиональным навыкам!” — уговаривала я себя.
— Спасибо, я поняла. Мне ещё многому предстоит научиться, - как можно более вежливо ответила я.
Она окинула меня презрительным взглядом и выпалила:
— Определённо!
Я улыбнулась, развернулась и вышла из кабинета.
Попытка держаться провалилась — на следующий же день я слегла на больничный с сильным воспалением горла. Обычно оно болело редко — только когда меня сильно расстроили чьи-то слова и я не могла высказаться в ответ. Это чистая психосоматика — в то время, как современные учёные только начали подтверждать её существование экспериментально, я ощущала её действие всю жизнь.
На следующий день я переделала анонс, сопроводив предварительной аналитикой бизнес-процессов на несколько слайдов, и отправила начальнице.
Ответа от Евы Швайн я так и не получила. Мы не подали заявку на конкурс.
“В чём проблема? Я молодая сотрудница, только учусь. Конечно, я имею право ошибаться — но я исправляюсь с первого раза. К чему была такая реакция? Если она видела во мне потенциал и возлагала определённые ожидания, я вполне могла их оправдать — нужно только время и корректная обратная связь” — пыталась понять я, открывая таблетки для горла.
Это случилось двадцать пятого сентября. Больше Ева Швайн не вызывала меня к себе в кабинет, не давала заданий и проектов, не делилась знаниями и опытом. Я проявила гордость и не стала навязываться — решила продолжить молча работать над текущими задачами. Ведь меня держала в Петербурге более важная причина — любовь к Лео.
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть…
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала -
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
А. Блок. Перед судом. 1915 г.
Я помешала сахар в чае, и в воздухе разнёсся тихий звон ложки, ударяющейся о фарфоровые стенки маленькой изящной чашки. Перевела взгляд с величественного темного Исаакиевского собора, играющего блеском золотого купола в солнечных лучах, на сидящую напротив меня Кейт.
— Знаешь, однажды умные психологи сказали, что у женщин, соглашающихся на роль любовницы, обычно низкая самооценка. Мол, это как же надо себя не любить, чтобы согласиться быть на вторых ролях, отдавать свою энергию, женскую привлекательность и здоровье в обмен на редкие встречи и крохи внимания.
Она заинтересованно слушала меня – в её жизни всё шло тихо, мирно. Она и представить себе не могла, каково это – ежедневно испытывать фрустрацию от сильного желания и невозможности быть рядом с любимым человеком. К которому тянется каждый квант души и тела в попытке воссоединиться и обрести дом, но который забыл про то, сколь сильна и нерушима ваша связь близнецовых пламён. Я сделала глоток горячего чая, обжегшего нёбо, и продолжила.
— Я же поняла, изучая истории многих женщин, что некоторые любовницы обладают… высокой самооценкой! Они точно знают, кого хотят видеть рядом. Такие женщины живут не по принципу «выберу какого-нибудь неплохого человека из тех, кто свободен, пусть будет рядом». О, нет. Они живут так – всё или ничего, либо глубокая любовь и родство душ, либо никого рядом. И если случается так, что их любимый человек уже женат, они верны и преданны ему, ежедневно терпят боль и борются за свою любовь, и так может продолжаться годами. Они не согласны на компромиссные отношения с тем, кто их не устраивает, пусть и свободен – потому что ценят себя и не разменивают зов сердца на мещанское «счастье» среднего уровня. Они очень сильны душой и терпеливы. Любовницы определённо умеют любить – иначе бы их так не называли, — я подмигнула подруге и расплылась в улыбке.
— Ты говоришь о глубокой любви к другому человеку. Но если она приносит боль, то где же здесь любовь к себе, помимо верности своим желаниям? – задумчиво спрашивает верная подруга детства, разглядывая по-осеннему хмурое небо за окном.
— Если умеешь всем сердцем любить другого, то обязательно научишься любить и себя. И наоборот. Это лишь вопрос времени. Себя всегда сложнее познать и принять, чем другого. Иногда это получается сделать по-настоящему лишь к старости. Но, пока это не пришло, всегда можно просто о себе заботиться и не давать делать больно. Любовницы часто закрывают глаза на плохое обращение со стороны мужчины. Но именно он – учитель, ведущий её к любви к себе. Конечно, когда эта ситуация затягивается на годы без изменений, и мужчина так и не может определиться, и сделать выбор в её пользу, женщина должна честно ответить себе, готова ли она ждать дальше. Только когда она найдёт в себе силы встать на ноги и сказать, что так с ней нельзя, почувствует, что предел достигнут, что её самоценность больше не позволяет ей это выносить – здесь и начнётся долгий путь к любви к себе. Я думала, Лео научит меня любви к себе…
— Но он лишь разбил тебе сердце своей неопределённостью! Разве так поступают со своей женщиной? — перебила меня Кейт.
— Современные популярные психологи хотели привести людей к способности глубоко рефлексировать, а получилось, что вогнали их в новые рамки, определили, что нормально, а что нет, — я задумчиво покрутила чашку в руках, глядя вдаль. — Теперь все знают, кому как нужно поступать. И сыплют налево и направо: это деструктивно в отношениях, это токсично, это созависимость, а нужно строить осознанные отношения, с надёжным типом привязанности… Слова новые, а живут по-старому. Кто их в глаза видел, эти надёжные зрелые отношения? — хмыкнула я.
Я отодвинула пустое блюдце и продолжила:
— Я вот что тебе скажу, Кейт. Не новомодными категориями лучше мыслить, а проживать жизнь со всеми её ошибками, радостями и падениями – всей своей душой и телом. Идти за своим сердцем. А Лео так глупо поступал, бегал от огня собственных чувств и прятался в раковине, потому что чувствовал по-настоящему. Чувствовал любовь и глубокую привязанность – но боялся в этом признаться. Его сердце было уязвимо. А когда это так, человек любой ценой пытается защититься и может вести себя странно. И от меня прятался, и от жены. Чтобы выйти в пресловутые зрелые и осознанные отношения, ему нужно было, в первую очередь, перестать прятаться от себя самого, взглянуть в глаза своим страхам – а это сложнее всего, и целой жизни может не хватить, уж я-то знаю.
Я задумчиво гоняла по дну чашки остатки чая и отсутствующим взглядом смотрела на темные деревянные панели стены позади Кейт, собирая воспоминания воедино.
— Я же знала, как это начнётся и чем закончится, — задумчиво улыбнулась я. — Никто сначала не верил, что у нас с Лео что-то получится – где он, а где я! Затем никто не понимал, что мы нашли друг в друге. Всё просто. В первую очередь, женщине нужно почувствовать и понять потребности своего мужчины, и постараться закрыть их – но не во вред себе. Заменить своё намерение получить что-то от него на намерение дать что-то ценное. Мы с Лео действительно были равны, несмотря на разность в положении и возрасте. Оба смотрели на мир одинаково, чувствовали, что мы на одной волне, и всегда могли обсудить любой вопрос. Жаль только, что он устроил свою жизнь раньше, чем встретил меня, и так и не смог отказаться от комфорта. А в попытке удержать привычный быт и отношения со мной окончательно запутался.
Я задумчиво накрутила на палец локон и продолжила:
— Но при всём этом главное – не раствориться в мужчине, не потерять себя. Быть личностью, с которой строят отношения, а не обслугой чужих потребностей. Свои интересы помимо личной жизни, собственная позиция и мировоззрение, способность видеть источники радости вне отношений, адекватные личные границы и умение их отстаивать – всё это фундамент отношений с миром и с мужчинами. Про любовь к себе не говорю – не всем её удаётся познать, увы, но если она и приходит, то позже. Но что толку говорить об этом много? Отношения строятся не из головы по схемам, а через душу и сердце. Доверяй им в первую очередь, дай идеям зародиться внутри, а разумом поставь судьей, который бы проверял твои идеи на здравый смысл. Не наоборот. И чувствуй себя, мужчину, других людей, весь мир. Ведь мы все – одно. Были одним, разделились на время, и когда-нибудь станем вновь.
Мы расплатились и вышли на улицу, зябко кутаясь в пальто и шарфы от промозглого влажного осеннего ветра. Перешли дорогу и остановились в маленьком сквере напротив Исаакиевского собора. Я восхищенно подняла голову и оглядела золотистые языки пламени листвы. Как красиво умирает природа! Мягко, завораживающе и уютно, давая людям богатый урожай, чтобы они смогли пережить зиму до её воскрешения.
То, что начиналось с почки и долго росло, набирало силу и радовало глаз, теперь дожило свой век и последний раз блистало в своём увядании, готовясь совсем скоро сорваться с ветки и удобрить почву для новой жизни. Тихий и закономерный конец.
Я слегка закусила губу. Перед глазами встал образ Лео – с осторожными глазами, как у кошки, за стеклами очков, в извечном сиреневом свитере. Сколько бы времени ни прошло – я чувствовала к нему всё то же безграничное притяжение, нежность и всеобъемлющую любовь. Я искала его во всех лицах, очень долго – в Новосибирске, теперь в Петербурге. Искала – и, наконец, нашла, но надолго ли?
Понимала, что, по сути, у меня никогда и не было никого, кроме него, с кем царило бы такое глубокое взаимопонимание, когда уже не надо слов и масок – иными словами, с кем была настоящая близость. Даже после того, как он открыто надругался над моим сердцем, я продолжала верить в лучшее в нём – потому что любила душу, с которой он потерял связь, а не человеческие качества, которые, как оказалось, не самые лучшие.
Проморгалась. Посмотрела на светящийся циферблат на запястье и торопливо подняла взгляд. Цвета перед глазами и звуки машин, гомон толпы вокруг обрели свою полноту и теперь пронзали органы чувств, хотя до этого прятались за странной дымкой и не трогали. Сердце большого города билось как обычно.
— Спасибо тебе за встречу! — я повернулась к подруге с обычной вежливой улыбкой, которая была тут как тут, едва мне нужно было скрыть замешательство или сильные эмоции. — Мне уже нужно выдвигаться в театр, могу опоздать.
— И тебе спасибо! – слегка засияли добротой её светлые глаза. – Поспешу на самолёт. Увидимся в белокаменной, подруга! Совсем скоро! И ещё: следуя за своим сердцем, не потеряй себя. Ты достойна лучшего.
Я кивнула с молчаливой улыбкой, одарив её тёплым взглядом в ответ. Через меня уже прошло много людей, которых я считала друзьями, были и те, кого я беззаветно любила – или, по крайней мере, думала так.
Открыла чат с ним и написала: “Лео, сюрприз! Я сижу в кофейне напротив твоего дома, пришла поработать! Приходи, выпьем кофе. Целую!”
И тут получила ответ, из которого сквозило раздражение: “Кира, кто так делает! Надо заранее предупреждать!”
Я пожала губы и нахмурилась, написав: “Вообще-то я не каждый день еду полтора часа в одну сторону в твой долбанный район. Можно было и прийти ко мне на пятнадцать минут!”
“Идиот! У меня кончается терпение”, — подумала я. Отложила телефон, погрузившись в работу.
Через пять минут внезапно заметила боковым зрением знакомую фигуру за окном и подняла глаза. Это шёл Лео в своём старом невзрачном пальто, выкуривая на ходу сигарету! Я невольно расплылась в широкой улыбке. Он остановился у входа, пригладил недавно подстриженные волосы с выбритыми висками, и прошёл в зал, подойдя ко мне.
— Привет! — он притянул меня к себе и поцеловал.
— А я знала, что ты придёшь! — радостно выпалила я, глядя в его глаза, как ребёнок.
Он заказал себе американо и сел рядом, крепко сжимая мою руку под столом.
— А над чем ты работаешь сегодня, сладкая?
— Мы участвуем в конкурсе кадровых технологий. Пишу анонс про нашу рекламную стратегию! Взяла работу на выходные — немного размять мозги.
— Ты сумасшедшая! Я бы отдохнул на твоём месте, — покачал он головой.
“Знал бы ты, что через работу я всего лишь пытаюсь отвлечься от мыслей о тебе”, — ухмыльнулась я. Говорить это было бессмысленно — он бы не услышал, потому что пропускал мимо ушей неприятные для себя вещи.
— Это интересно. Интеллектуальная разминка, — пожала я плечами.
Мы поболтали ещё минут пятнадцать, и он воровато оглянулся и посмотрел на часы.
— Пойду, ещё зайду в магазин. Не могу задерживаться, а то попадёт. Спасибо, Кира, что приехала, был рад увидеть!
Он кратко чмокнул меня на прощание и вышел из кафе. Я старалась не думать о том, что он сейчас вернётся домой, где его ждёт Кристина. “Когда уже он окончательно уйдёт ко мне? Сколько ещё ждать? Очевидно ведь, что он не любит её, раз строит отношения со мной”, — поджав губы, подумала я, и вновь погрузилась в работу с удвоенной силой.
В понедельник я гордо держала в руках распечатку с составленным анонсом.
— Мне всё нравится! — кивнула начальница. — Через час пойдём к Еве Швайн, покажем ей, и можем отправлять на конкурс.
“Уверена, Ева Швайн оценит!”, — я расслабленно улыбнулась, радуясь, что поработала на выходных и сделала ценный вклад в компанию.
Мы поднялись выше этажом и расположились за круглым столом в её кабинете, увешанном грамотами.
— Ева, Кира на выходных подготовила анонс на конкурс. Можете прочитать, — начальница с улыбкой протянула ей лист с текстом.
Я откинулась на спинку стула, наблюдая за её реакцией. Но с каждой секундой она вгоняла меня всё в больший ступор — нахмуренные брови и поджатые губы показывали, что ей что-то не нравится.
Наконец, она отложила лист и строго посмотрела на меня из-за стёкол круглых очков.
— Кира! Это никуда не годится! Наша рекламная стратегия заключаются не в том, что ты понаписала!
— А в чём? Дайте направление, и я переделаю, — нагнулась я ближе к ней, держа наготове блокнот и ручку.
Я была ранимой и плохо переносила критику — но старательно училась этому, стараясь отделять ошибки в работе от оценки моей личности. Через первые оттачивается профессиональное мастерство, и это совсем не говорит о том, что сам сотрудник — плохой человек. Наоборот, это способствует его развитию. Главное — уметь донести критику вежливо и уважительно.
Ева Швайн, не скрывая раздражения, рубленными фразами начала накидывать идеи. Мне нравились её профессиональные решения — но не всегда тон, которым она их преподносила.
— Ты поняла? — под конец строго спросила она.
“Да что с ней такое сегодня? Что с её настроением? Может быть, что-то расстроило?” — крутились в голове вопросы.
— Поняла, — я уважительно склонила голову. — Переделаю и пришлю в течение двух дней.
— Присылай своей начальнице, она сделает итоговую презентацию, и мы отправим на конкурс. И ещё, Кира. В следующий раз делай не текст — мне нужны схемы, цифры и бизнес-процессы, которые ты анализировала!
Я встала со стула, прижала к груди блокнот и медленно кивнула, изо всех сил сдерживаясь и стараясь выделить из её разгорячённых речей рациональное зерно. “Ты не должна быть такой ранимой! Просто бери и учись профессиональным навыкам!” — уговаривала я себя.
— Спасибо, я поняла. Мне ещё многому предстоит научиться, - как можно более вежливо ответила я.
Она окинула меня презрительным взглядом и выпалила:
— Определённо!
Я улыбнулась, развернулась и вышла из кабинета.
Попытка держаться провалилась — на следующий же день я слегла на больничный с сильным воспалением горла. Обычно оно болело редко — только когда меня сильно расстроили чьи-то слова и я не могла высказаться в ответ. Это чистая психосоматика — в то время, как современные учёные только начали подтверждать её существование экспериментально, я ощущала её действие всю жизнь.
На следующий день я переделала анонс, сопроводив предварительной аналитикой бизнес-процессов на несколько слайдов, и отправила начальнице.
Ответа от Евы Швайн я так и не получила. Мы не подали заявку на конкурс.
“В чём проблема? Я молодая сотрудница, только учусь. Конечно, я имею право ошибаться — но я исправляюсь с первого раза. К чему была такая реакция? Если она видела во мне потенциал и возлагала определённые ожидания, я вполне могла их оправдать — нужно только время и корректная обратная связь” — пыталась понять я, открывая таблетки для горла.
Это случилось двадцать пятого сентября. Больше Ева Швайн не вызывала меня к себе в кабинет, не давала заданий и проектов, не делилась знаниями и опытом. Я проявила гордость и не стала навязываться — решила продолжить молча работать над текущими задачами. Ведь меня держала в Петербурге более важная причина — любовь к Лео.
Глава 8. Страшный суд
Но ведь я немного по-другому,
Чем иные, знаю жизнь твою,
Более, чем судьям, мне знакомо,
Как ты очутилась на краю.
Вместе ведь по краю, было время,
Нас водила пагубная страсть,
Мы хотели вместе сбросить бремя
И лететь, чтобы потом упасть…
Не до нас ей, жизни торопливой,
И мечта права, что нам лгала -
Все-таки, когда-нибудь счастливой
Разве ты со мною не была?
А. Блок. Перед судом. 1915 г.
Я помешала сахар в чае, и в воздухе разнёсся тихий звон ложки, ударяющейся о фарфоровые стенки маленькой изящной чашки. Перевела взгляд с величественного темного Исаакиевского собора, играющего блеском золотого купола в солнечных лучах, на сидящую напротив меня Кейт.
— Знаешь, однажды умные психологи сказали, что у женщин, соглашающихся на роль любовницы, обычно низкая самооценка. Мол, это как же надо себя не любить, чтобы согласиться быть на вторых ролях, отдавать свою энергию, женскую привлекательность и здоровье в обмен на редкие встречи и крохи внимания.
Она заинтересованно слушала меня – в её жизни всё шло тихо, мирно. Она и представить себе не могла, каково это – ежедневно испытывать фрустрацию от сильного желания и невозможности быть рядом с любимым человеком. К которому тянется каждый квант души и тела в попытке воссоединиться и обрести дом, но который забыл про то, сколь сильна и нерушима ваша связь близнецовых пламён. Я сделала глоток горячего чая, обжегшего нёбо, и продолжила.
— Я же поняла, изучая истории многих женщин, что некоторые любовницы обладают… высокой самооценкой! Они точно знают, кого хотят видеть рядом. Такие женщины живут не по принципу «выберу какого-нибудь неплохого человека из тех, кто свободен, пусть будет рядом». О, нет. Они живут так – всё или ничего, либо глубокая любовь и родство душ, либо никого рядом. И если случается так, что их любимый человек уже женат, они верны и преданны ему, ежедневно терпят боль и борются за свою любовь, и так может продолжаться годами. Они не согласны на компромиссные отношения с тем, кто их не устраивает, пусть и свободен – потому что ценят себя и не разменивают зов сердца на мещанское «счастье» среднего уровня. Они очень сильны душой и терпеливы. Любовницы определённо умеют любить – иначе бы их так не называли, — я подмигнула подруге и расплылась в улыбке.
— Ты говоришь о глубокой любви к другому человеку. Но если она приносит боль, то где же здесь любовь к себе, помимо верности своим желаниям? – задумчиво спрашивает верная подруга детства, разглядывая по-осеннему хмурое небо за окном.
— Если умеешь всем сердцем любить другого, то обязательно научишься любить и себя. И наоборот. Это лишь вопрос времени. Себя всегда сложнее познать и принять, чем другого. Иногда это получается сделать по-настоящему лишь к старости. Но, пока это не пришло, всегда можно просто о себе заботиться и не давать делать больно. Любовницы часто закрывают глаза на плохое обращение со стороны мужчины. Но именно он – учитель, ведущий её к любви к себе. Конечно, когда эта ситуация затягивается на годы без изменений, и мужчина так и не может определиться, и сделать выбор в её пользу, женщина должна честно ответить себе, готова ли она ждать дальше. Только когда она найдёт в себе силы встать на ноги и сказать, что так с ней нельзя, почувствует, что предел достигнут, что её самоценность больше не позволяет ей это выносить – здесь и начнётся долгий путь к любви к себе. Я думала, Лео научит меня любви к себе…
— Но он лишь разбил тебе сердце своей неопределённостью! Разве так поступают со своей женщиной? — перебила меня Кейт.
— Современные популярные психологи хотели привести людей к способности глубоко рефлексировать, а получилось, что вогнали их в новые рамки, определили, что нормально, а что нет, — я задумчиво покрутила чашку в руках, глядя вдаль. — Теперь все знают, кому как нужно поступать. И сыплют налево и направо: это деструктивно в отношениях, это токсично, это созависимость, а нужно строить осознанные отношения, с надёжным типом привязанности… Слова новые, а живут по-старому. Кто их в глаза видел, эти надёжные зрелые отношения? — хмыкнула я.
Я отодвинула пустое блюдце и продолжила:
— Я вот что тебе скажу, Кейт. Не новомодными категориями лучше мыслить, а проживать жизнь со всеми её ошибками, радостями и падениями – всей своей душой и телом. Идти за своим сердцем. А Лео так глупо поступал, бегал от огня собственных чувств и прятался в раковине, потому что чувствовал по-настоящему. Чувствовал любовь и глубокую привязанность – но боялся в этом признаться. Его сердце было уязвимо. А когда это так, человек любой ценой пытается защититься и может вести себя странно. И от меня прятался, и от жены. Чтобы выйти в пресловутые зрелые и осознанные отношения, ему нужно было, в первую очередь, перестать прятаться от себя самого, взглянуть в глаза своим страхам – а это сложнее всего, и целой жизни может не хватить, уж я-то знаю.
Я задумчиво гоняла по дну чашки остатки чая и отсутствующим взглядом смотрела на темные деревянные панели стены позади Кейт, собирая воспоминания воедино.
— Я же знала, как это начнётся и чем закончится, — задумчиво улыбнулась я. — Никто сначала не верил, что у нас с Лео что-то получится – где он, а где я! Затем никто не понимал, что мы нашли друг в друге. Всё просто. В первую очередь, женщине нужно почувствовать и понять потребности своего мужчины, и постараться закрыть их – но не во вред себе. Заменить своё намерение получить что-то от него на намерение дать что-то ценное. Мы с Лео действительно были равны, несмотря на разность в положении и возрасте. Оба смотрели на мир одинаково, чувствовали, что мы на одной волне, и всегда могли обсудить любой вопрос. Жаль только, что он устроил свою жизнь раньше, чем встретил меня, и так и не смог отказаться от комфорта. А в попытке удержать привычный быт и отношения со мной окончательно запутался.
Я задумчиво накрутила на палец локон и продолжила:
— Но при всём этом главное – не раствориться в мужчине, не потерять себя. Быть личностью, с которой строят отношения, а не обслугой чужих потребностей. Свои интересы помимо личной жизни, собственная позиция и мировоззрение, способность видеть источники радости вне отношений, адекватные личные границы и умение их отстаивать – всё это фундамент отношений с миром и с мужчинами. Про любовь к себе не говорю – не всем её удаётся познать, увы, но если она и приходит, то позже. Но что толку говорить об этом много? Отношения строятся не из головы по схемам, а через душу и сердце. Доверяй им в первую очередь, дай идеям зародиться внутри, а разумом поставь судьей, который бы проверял твои идеи на здравый смысл. Не наоборот. И чувствуй себя, мужчину, других людей, весь мир. Ведь мы все – одно. Были одним, разделились на время, и когда-нибудь станем вновь.
Мы расплатились и вышли на улицу, зябко кутаясь в пальто и шарфы от промозглого влажного осеннего ветра. Перешли дорогу и остановились в маленьком сквере напротив Исаакиевского собора. Я восхищенно подняла голову и оглядела золотистые языки пламени листвы. Как красиво умирает природа! Мягко, завораживающе и уютно, давая людям богатый урожай, чтобы они смогли пережить зиму до её воскрешения.
То, что начиналось с почки и долго росло, набирало силу и радовало глаз, теперь дожило свой век и последний раз блистало в своём увядании, готовясь совсем скоро сорваться с ветки и удобрить почву для новой жизни. Тихий и закономерный конец.
Я слегка закусила губу. Перед глазами встал образ Лео – с осторожными глазами, как у кошки, за стеклами очков, в извечном сиреневом свитере. Сколько бы времени ни прошло – я чувствовала к нему всё то же безграничное притяжение, нежность и всеобъемлющую любовь. Я искала его во всех лицах, очень долго – в Новосибирске, теперь в Петербурге. Искала – и, наконец, нашла, но надолго ли?
Понимала, что, по сути, у меня никогда и не было никого, кроме него, с кем царило бы такое глубокое взаимопонимание, когда уже не надо слов и масок – иными словами, с кем была настоящая близость. Даже после того, как он открыто надругался над моим сердцем, я продолжала верить в лучшее в нём – потому что любила душу, с которой он потерял связь, а не человеческие качества, которые, как оказалось, не самые лучшие.
Проморгалась. Посмотрела на светящийся циферблат на запястье и торопливо подняла взгляд. Цвета перед глазами и звуки машин, гомон толпы вокруг обрели свою полноту и теперь пронзали органы чувств, хотя до этого прятались за странной дымкой и не трогали. Сердце большого города билось как обычно.
— Спасибо тебе за встречу! — я повернулась к подруге с обычной вежливой улыбкой, которая была тут как тут, едва мне нужно было скрыть замешательство или сильные эмоции. — Мне уже нужно выдвигаться в театр, могу опоздать.
— И тебе спасибо! – слегка засияли добротой её светлые глаза. – Поспешу на самолёт. Увидимся в белокаменной, подруга! Совсем скоро! И ещё: следуя за своим сердцем, не потеряй себя. Ты достойна лучшего.
Я кивнула с молчаливой улыбкой, одарив её тёплым взглядом в ответ. Через меня уже прошло много людей, которых я считала друзьями, были и те, кого я беззаветно любила – или, по крайней мере, думала так.
