Она пыталась предлагать помощь разным оборотням, но те с неизменной вежливой улыбкой отказывались. Получив в очередной раз отказ, Саша вздохнула: хоть Кинрас и объявил её частью стаи, по факту все понимают, что она лишь гостья. Она сейчас даже не пара альфы — оборотни по запаху наверняка чуют, что между ними ничего нет.
Проспав несколько часов, Ксан проснулась уже в сумерках. Между столами носились оборотни, а сами столы уже ломились от дичи и фруктов. Перед столами стояло несколько бочек - как предположила Саша - с вином. Вокруг столов горели факелы, так как света от костров явно не хватит, когда сумерки начнут сгущаться. Нарядные оборотни собирались вокруг костра, часто оттуда слышался смех. Саша поднялась, привела себя в порядок - благо воду ей уже принесли, и даже тёплую. Ради праздника девушка решила надеть единственное платье, которое неведомо как оказалось в её сумке - должно быть, случайно запихнула, когда второпях собиралсь. Это было прямое коричневое замшевое платье без каких-либо изысков, сшитое по заказу Саши специально для дома. Наверное, именно из-за цвета и материала она и перепутала его с одним из своих мужских костюмов, засунув вместе с другими вещами в мешок.
Девушки-оборотницы украшали головы венками, и Ксан, подумав, решила последовать их примеру. Венок ей кто-то из женщин принёс вместе с водой и чистым полотенцем. Теперь она почти ничем не отличалась от местных женщин - если не считать того, что платье Ксан было по эльфийской моде - до середины икры, а сами оборотницы предпочитали юбочки намного выше колена - ну, или хотя бы ненамного ниже.
Возле центрального костра собралась восьмёрка юных охотников: на всех, включая девушек, были только набедренные повязки, а тела их были раскрашены непонятными разноцветными символами.
- Каждый символ обозначает какую-то важную для оборотня способность, - раздался над ухом знакомый голос, и Ксан едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте: так увлеклась наблюдением, что не заметила, как подошёл Кинрас.
- И для чего они? - заинтересованно спросила девушка.
- Это как благословение или пожелание на будущее. Обрати внимание на низ живота: там нарисованы символы плодородия - это значит, что оборотни желают молодым товарищам множество детей. Это очень важное пожелание для оборотней - дети обеспечивают выживание вида.
Ксан кивнула, думая о том, что, возможно, раз дети так важны, то Кинрас не будет сильно настаивать, чтобы Ксан осталась: он и сам должен понимать, что у них нет будущего. Зачем ему тратить время на неё, когда он может потратить его на поиски волчицы, которая сможет стать матерью его детей? Девушка и сама уже не знала, чувствует ли она облегчение от этой мысли, или досаду. Ей нравились оборотни, нравился их первобытный уклад, их внутренняя свобода. Но смогла бы она жить так всё время? Не в качестве туристки присутствовать на празднике, а быть частью всего этого? Едва ли. В глубине души Ксан чувствовала, что её место не здесь. Она ощущала непонятный зов и знала, что через день-другой поддастся ему и отправится в путь. Она и так слишком задержалась.
Кинрас был доволен тем, как всё складывалось: Ксан явно заинтересована жизнью стаи, да и он доделал все дела, и теперь впереди только праздник, который будет длиться всю ночь и на котором он может расслабиться, как и остальные. И он надеялся, что у него также есть несколько дней, чтобы попытаться завоевать странную девушку с притягательным запахом, которого он сейчас не ощущал - даже стоя в полушаге от неё. Нахмурившись, Кинрас окинул взглядом сарафан, в котором была их гостья: пожалуй, тот несколько длинноват для принятой в стае ритуальной одежды женщин. Интересно, кто из волчиц дала ей его? Впрочем, теперь уже поздно что-то менять, праздник начался, и никто не уйдёт с него раньше, чем солнца лучи коснутся горизонта. Даже для маленьких детей не будет исключения: тем приготовлены постели прямо у костров. Вся стая должна быть в сборе, чтобы с малых лет волки понимали: в единстве - сила.
Торжественная часть закончилась, и начался пир. Куски жареного мяса передавались из рук в руки по цепочке - так, чтобы никто не остался без угощения. Хмельной мёд из бочек тёк рекой. Кинрас лично принёс Саше большой кусок прожаренного мяса в глиняной тарелке и кружку мёда. Девушка приняла из его рук кружку и озадаченно посмотрела на огромный кусок мяса, явно не представляя, как будет его есть. Кинрас ухмыльнулся, достал свой нож и порезал большой кусок на небольшие части. Ксан благодарно кивнула и приступила к еде. Сам альфа тоже поел, но уже не прибегая к разделке ножом: его клыкам не составляло труда прожевать даже сырое мясо - что уже говорить о прожаренном.
Каждый, кто пробовал мясо, хвалил охотников, его добывших. Когда очередь дошла до Ксан, та тоже высказалась, стараясь, чтобы её похвала не сильно отличалась от того, что говорили местные. Мало ли, вдруг это специальные ритуальные слова? Девушке не хотелось бы по незнанию нарушить традиции. Кинрас, однако, не дал ей ограничиться этим, спросив немного провокационным тоном:
- Настолько ли отличились наши охотники, чтоб удостоиться песни?
- Да, - ответила Ксан, сообразив, что пришла пора доставать свою укулеле. Ей было немного жаль, что все амулеты разрядились и ей никак не усилить звук - всё же, на празднике присутствовала вся стая: шумели костры, все разговаривали, ели и пили, то и дело бегала малышня. Однако стоило ей тронуть струны, как воцарилась полнейшая тишина - только костры продолжали гудеть, посылая к небу искры.
И Ксан запела — запела песню юности и надежды:
Слышу голос из прекрасного далека,
Голос утренний в серебряной росе.
Слышу голос,и манящая дорога
Кружит голову, как в детстве карусель.
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
Слышу голос из прекрасного далека,
Он зовёт меня в далёкие края.
Слышу голос, голос спрашивает строго :
А сегодня что для завтра сделал я?
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
Я клянусь, что стану чище и добрее
И в беде не брошу друга никогда.
Слышу голос и спешу на зов скорее
По дороге, на которой нет следа.
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
("Прекрасное далеко"
Муз. Е Крылатова, сл.Ю.Энтина)
Затем Ксан пришлось спеть ещё несколько песен, ибо оборотни хотели продолжения концерта. В том числе она спела и звучавшую накануне песню "Мама", которую не все слышали, а на "бис" повторила "Прекрасное далеко". И только после этого девушка смогла отложить гитару и продолжить трапезу. Краем глаза Саша заметила, что от стайки ребятишек, внимательно её слушавших и что-то обсуждавших между собой, отделилась одна девчушка лет пяти-шести, подошла к ней и, глядя на неё своими огромными карими глазами, спросила:
- Тётенька бард, а что такое калусей?
Саша не сразу поняла, о чём речь, но потом догадалась:
- Карусель?
- Да.
- Ты не знаешь, что такое карусель? А твои друзья?
- Они тоже не знают.
Саша задумалась. То, что карусели в этом мире известны, она знала — видела не раз во дворах богатых домов, либо во время ярмарок в людских городах. Но оборотни жили обособленно, и в самой деревне Саша не заметила никаких качелей, каруселей и вообще каких-либо детских площадок. Были только площадки для тренировок. Возможно, стоит немного задержаться, чтобы сделать подарок для маленьких волчат.
- Я вам завтра расскажу и, возможно, даже покажу, хорошо?
- Обещаешь?
- Обещаю!
Ксан рассчитывала на помощь мужчин-оборотней, но, если придётся, она сама возьмёт в руки инструменты и сделает детям хоть какую-то площадку. Взглядом девушка нашла Кинраса и тот, слыша их с девочкой разговор, правильно понял её вопросительный взгляд и кивнул. Видимо, альфа точно знал, что такое карусель. Почему же тогда не подумал о том, чтобы сделать что-то подобное детям? Не счёл нужным? Или просто не задумался о том, что детям нужны какие-то развлечения? Скорее всего второе, ведь нынешний альфа стаи - бездетный холостяк.
После застолья и посиделок у костра, матери отправились укладывать малышей, а после начались танцы. И зрелище это поистине заворожило гостью стаи: под звуки там-тама люди выходили в центр и начинали двигаться в задаваемом ритме с непередаваемой грацией и пластикой. Не сразу, но девушка догадалась, что их движения скопированы с разных животных. Это был не просто танец, это была безумная импровизация из жизни лесных обитателей.
Вот тонкокостная гибкая девушка плавными движениями перемещалась между кострами - и вдруг замерла в тревоге; вот она сорвалась с места и понеслась, будто спасая свою жизнь. Это явно грациозная лань. И следом рванул мужчина, что до этого, мягко покачиваясь, словно перетекал всем телом с одной ноги на другую, постепенно приближаясь к изображающей лань танцовщице. Ксан не составило труда понять, что мужчина изображал какого-то хищника семейства кошачьих. Двое совсем юных оборотней изображали в паре весёлую возню то ли медвежат, то ли ещё каких-то детёнышей. Все извивались, ворчали, рычали, повизгивали - всё ускоряясь и ускоряясь в темпе вслед за ритмом барабанов.
- Пойдём? - улыбнулся Кинрас, протягивая руку Ксан и приглашая её в круг танцующих. В свете костров зрелище казалось ещё более мистическим.
Ксан покачала головой. Она не была уверена, что у неё получится влиться в это звериное безумие, которое раскрепощало, снимало все запреты цивилизованного общества, позволяло вырваться тому звериному, что было внутри. Многие пары уже от танцев перешли к поцелуям, и девушке оставалось только надеяться, что всё не превратиться под конец ночи в оргию.
- Не уверена, что справлюсь и сомневаюсь, что хочу в этом участвовать, - честно сказала Ксан.
- Никто не заставит тебя делать то, что тебе не хочется, - заверил Кинрас. - Попробуй. Не понравится — вернёшься к костру. Где у тебя будет ещё шанс испытать подобное?
И Саша решилась. Выйдя в круг вслед за Кинрасом, девушка сперва просто стояла, наблюдая за окружающими и прислушиваясь к звучащему ритму. Кинрас уже начал танцевать, слегка прикрыв глаза: его танец был танцем лидера стаи: уверенные движения, стремительные броски, скорость и сила. Ксан тоже прикрыла глаза и стала прислушиваться к тому, что пробуждала в душе мелодия там-тамов. Свобода. Ветер. Крылья. Сжатый воздух под крылом, сильные мышцы борются с ветром и подчиняют его, заставляют служить себе. И Ксан делает первый шаг, который оказался шагом в пропасть. Она летит, камнем падает на дно ущелья, но очередной судорожный взмах - и крылья, её маленькие детские крылья поднимают её над ущельем. Вот она растёт, крепнет, осваивает технику полёта. Вот она мчит наперегонки с ветром, вот охотится на мелкую живность. Вот крылом к крылу летит рядом со своим избранником. А вот уже сама учить летать птенцов, точно так же скидывая их в пропасть. Постепенно ритм замедляется, и это значит, что время берёт своё. Крыльям всё труднее подчиняется ветер, всё больше сил отнимает полёт, пока, наконец, не остаётся сил даже на то, чтобы ползти. Ксан замирает, тяжело дыша и медленно осматривается проясняющимся взором. Вокруг стоят такие же, как она, разгорячённые танцем люди, и в глазах каждого она видит то же, что ощутила сама: близость к природе, понимание сути живого существа, чью жизнь она словно бы прожила в этом танце.
- Горный сокол, - раздался вдруг позади неё голос альфы, отчего Ксан вздрогнула и быстро развернулась к мужчине.
- Что? - выдохнула девушка, всё ещё не до конца придя в себя после безумного танца. Она действительно представляла себя птицей.
- Горный сокол, - повтор задумчиво Кинрас, разглядывая девушку так, словно впервые видит, - хищная птица, хоть и питается мелкими грызунами. Красивая им сильная, очень быстрая.
Ксан продолжала недоумённо смотреть на мужчину. С чего это он решил продемонстрировать ей свои познания в зоологии?
- Твой танец, - пояснил Кинрас. - Каждый выбирает того зверя, который лучше соответствует его внутреннему содержанию. Это не осознанный выбор, а стремления души. И тем удивительнее твой выбор.
- Так это был горный сокол? - произнесла Ксан задумчиво. Сама она внутренним взором просто представляла себе большую птицу с широким размахом крыльев, живущую в горах и охотящуюся там же. Пёстрое чёрно-белое оперенье - в цвет скал. Горный сокол, надо же.
- Да, он.
- А почему мой выбор тебя удивил? - спросила Ксан.
- Не ожидал, что ты окажешься хищником, - ухмыльнулся мужчина.- Думал, увижу танец какого-нибудь... бурундучка.
Если он думал, что своим замечанием разозлит Ксан, то его ждало разочарование. Девушка лишь хмыкнула в ответ на шутку, всё ещё находясь под впечатлением танца. Она словно действительно ненадолго оказалась птицей и, кажется, теперь память об этом будет с нею всю жизнь. Такое невозможно забыть.
Карусель сделать всё же не удалось: не хватило технических возможностей стаи. Зато мужчины-оборотни смогли обстругать и отшлифовать доску, которую установили поперёк бревна, чтобы получились качели-балансир. Не создало труда повесить и несколько верёвочных качелей. Балансиров тоже планировалось несколько - всё-таки детей было не так уж и мало - но их мужчины стаи сделают уже потом. Ксан же было важно выполнить своё обещание, а потому она подробно рассказала собравшейся малышне, что такое карусели и качели, и чем они отличаются. Разумеется, все дети тут же захотели карусели, но и от качелей они оказались в восторге. Пока мужчины доделывали свою работу, дети уже занимали очередь, решая, кто первый и на каком виде качелей будет кататься.
Кинрас пребывал в смешанных чувствах: то, что подходящая ему пара подумала о том, чтобы организовать досуг детей стаи, тогда как он, альфа, об этом даже не задумался, говорило о том, что она станет хорошей матерью волчатам. Но её хрупкое телосложение говорило о том, что она, скорее всего, не переживёт подобной попытки. А потому, по-хорошему, надо выполнить своё обещание и отпустить девчонку, пока всё не зашло слишком далеко, пока ещё действует зелье ведьмы и запах пары не сводит его с ума. Пока он ещё в состоянии её отпустить.
Сама же Ксан с увлечением рисовала на земле и объясняла оборотням устройство каруселей, а потом активно обсуждала с ними то, как можно сделать их подручными средствами.
- Я куплю всё недостающее, и у стаи будут карусели, - неожиданно для себя сказал альфа.
Ксан обернулась к нему, улыбнулась и кивнула. К вечеру к качелям добавились турники и верёвочные лестницы, а также странные деревянные кольца на верёвках. По словам девушки, это была тренировочная площадка для самых младших членов стаи. Кинрас с одобрением осматривал получившуюся площадку, понимая, что волчатам на такой будет безопаснее, чем на взрослом тренировочном полигоне.
Саша же, оглядывая площадку, испытывала чувство удовлетворения от проделанной работы и одновременно чувство удивления от того, насколько близко приняла к сердцу проблемы стаи, насколько ей вдруг захотелось что-то сделать для неё.
Проспав несколько часов, Ксан проснулась уже в сумерках. Между столами носились оборотни, а сами столы уже ломились от дичи и фруктов. Перед столами стояло несколько бочек - как предположила Саша - с вином. Вокруг столов горели факелы, так как света от костров явно не хватит, когда сумерки начнут сгущаться. Нарядные оборотни собирались вокруг костра, часто оттуда слышался смех. Саша поднялась, привела себя в порядок - благо воду ей уже принесли, и даже тёплую. Ради праздника девушка решила надеть единственное платье, которое неведомо как оказалось в её сумке - должно быть, случайно запихнула, когда второпях собиралсь. Это было прямое коричневое замшевое платье без каких-либо изысков, сшитое по заказу Саши специально для дома. Наверное, именно из-за цвета и материала она и перепутала его с одним из своих мужских костюмов, засунув вместе с другими вещами в мешок.
Девушки-оборотницы украшали головы венками, и Ксан, подумав, решила последовать их примеру. Венок ей кто-то из женщин принёс вместе с водой и чистым полотенцем. Теперь она почти ничем не отличалась от местных женщин - если не считать того, что платье Ксан было по эльфийской моде - до середины икры, а сами оборотницы предпочитали юбочки намного выше колена - ну, или хотя бы ненамного ниже.
Возле центрального костра собралась восьмёрка юных охотников: на всех, включая девушек, были только набедренные повязки, а тела их были раскрашены непонятными разноцветными символами.
- Каждый символ обозначает какую-то важную для оборотня способность, - раздался над ухом знакомый голос, и Ксан едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть на месте: так увлеклась наблюдением, что не заметила, как подошёл Кинрас.
- И для чего они? - заинтересованно спросила девушка.
- Это как благословение или пожелание на будущее. Обрати внимание на низ живота: там нарисованы символы плодородия - это значит, что оборотни желают молодым товарищам множество детей. Это очень важное пожелание для оборотней - дети обеспечивают выживание вида.
Ксан кивнула, думая о том, что, возможно, раз дети так важны, то Кинрас не будет сильно настаивать, чтобы Ксан осталась: он и сам должен понимать, что у них нет будущего. Зачем ему тратить время на неё, когда он может потратить его на поиски волчицы, которая сможет стать матерью его детей? Девушка и сама уже не знала, чувствует ли она облегчение от этой мысли, или досаду. Ей нравились оборотни, нравился их первобытный уклад, их внутренняя свобода. Но смогла бы она жить так всё время? Не в качестве туристки присутствовать на празднике, а быть частью всего этого? Едва ли. В глубине души Ксан чувствовала, что её место не здесь. Она ощущала непонятный зов и знала, что через день-другой поддастся ему и отправится в путь. Она и так слишком задержалась.
Глава 17.
Кинрас был доволен тем, как всё складывалось: Ксан явно заинтересована жизнью стаи, да и он доделал все дела, и теперь впереди только праздник, который будет длиться всю ночь и на котором он может расслабиться, как и остальные. И он надеялся, что у него также есть несколько дней, чтобы попытаться завоевать странную девушку с притягательным запахом, которого он сейчас не ощущал - даже стоя в полушаге от неё. Нахмурившись, Кинрас окинул взглядом сарафан, в котором была их гостья: пожалуй, тот несколько длинноват для принятой в стае ритуальной одежды женщин. Интересно, кто из волчиц дала ей его? Впрочем, теперь уже поздно что-то менять, праздник начался, и никто не уйдёт с него раньше, чем солнца лучи коснутся горизонта. Даже для маленьких детей не будет исключения: тем приготовлены постели прямо у костров. Вся стая должна быть в сборе, чтобы с малых лет волки понимали: в единстве - сила.
Торжественная часть закончилась, и начался пир. Куски жареного мяса передавались из рук в руки по цепочке - так, чтобы никто не остался без угощения. Хмельной мёд из бочек тёк рекой. Кинрас лично принёс Саше большой кусок прожаренного мяса в глиняной тарелке и кружку мёда. Девушка приняла из его рук кружку и озадаченно посмотрела на огромный кусок мяса, явно не представляя, как будет его есть. Кинрас ухмыльнулся, достал свой нож и порезал большой кусок на небольшие части. Ксан благодарно кивнула и приступила к еде. Сам альфа тоже поел, но уже не прибегая к разделке ножом: его клыкам не составляло труда прожевать даже сырое мясо - что уже говорить о прожаренном.
Каждый, кто пробовал мясо, хвалил охотников, его добывших. Когда очередь дошла до Ксан, та тоже высказалась, стараясь, чтобы её похвала не сильно отличалась от того, что говорили местные. Мало ли, вдруг это специальные ритуальные слова? Девушке не хотелось бы по незнанию нарушить традиции. Кинрас, однако, не дал ей ограничиться этим, спросив немного провокационным тоном:
- Настолько ли отличились наши охотники, чтоб удостоиться песни?
- Да, - ответила Ксан, сообразив, что пришла пора доставать свою укулеле. Ей было немного жаль, что все амулеты разрядились и ей никак не усилить звук - всё же, на празднике присутствовала вся стая: шумели костры, все разговаривали, ели и пили, то и дело бегала малышня. Однако стоило ей тронуть струны, как воцарилась полнейшая тишина - только костры продолжали гудеть, посылая к небу искры.
И Ксан запела — запела песню юности и надежды:
Слышу голос из прекрасного далека,
Голос утренний в серебряной росе.
Слышу голос,и манящая дорога
Кружит голову, как в детстве карусель.
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
Слышу голос из прекрасного далека,
Он зовёт меня в далёкие края.
Слышу голос, голос спрашивает строго :
А сегодня что для завтра сделал я?
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
Я клянусь, что стану чище и добрее
И в беде не брошу друга никогда.
Слышу голос и спешу на зов скорее
По дороге, на которой нет следа.
Прекрасное далеко,
Не будь ко мне жестоко,
Не будь ко мне жестоко,
Жестоко не будь.
От чистого истока,
В прекрасное далеко,
В прекрасное далеко,
Я начинаю путь.
("Прекрасное далеко"
Муз. Е Крылатова, сл.Ю.Энтина)
Затем Ксан пришлось спеть ещё несколько песен, ибо оборотни хотели продолжения концерта. В том числе она спела и звучавшую накануне песню "Мама", которую не все слышали, а на "бис" повторила "Прекрасное далеко". И только после этого девушка смогла отложить гитару и продолжить трапезу. Краем глаза Саша заметила, что от стайки ребятишек, внимательно её слушавших и что-то обсуждавших между собой, отделилась одна девчушка лет пяти-шести, подошла к ней и, глядя на неё своими огромными карими глазами, спросила:
- Тётенька бард, а что такое калусей?
Саша не сразу поняла, о чём речь, но потом догадалась:
- Карусель?
- Да.
- Ты не знаешь, что такое карусель? А твои друзья?
- Они тоже не знают.
Саша задумалась. То, что карусели в этом мире известны, она знала — видела не раз во дворах богатых домов, либо во время ярмарок в людских городах. Но оборотни жили обособленно, и в самой деревне Саша не заметила никаких качелей, каруселей и вообще каких-либо детских площадок. Были только площадки для тренировок. Возможно, стоит немного задержаться, чтобы сделать подарок для маленьких волчат.
- Я вам завтра расскажу и, возможно, даже покажу, хорошо?
- Обещаешь?
- Обещаю!
Ксан рассчитывала на помощь мужчин-оборотней, но, если придётся, она сама возьмёт в руки инструменты и сделает детям хоть какую-то площадку. Взглядом девушка нашла Кинраса и тот, слыша их с девочкой разговор, правильно понял её вопросительный взгляд и кивнул. Видимо, альфа точно знал, что такое карусель. Почему же тогда не подумал о том, чтобы сделать что-то подобное детям? Не счёл нужным? Или просто не задумался о том, что детям нужны какие-то развлечения? Скорее всего второе, ведь нынешний альфа стаи - бездетный холостяк.
После застолья и посиделок у костра, матери отправились укладывать малышей, а после начались танцы. И зрелище это поистине заворожило гостью стаи: под звуки там-тама люди выходили в центр и начинали двигаться в задаваемом ритме с непередаваемой грацией и пластикой. Не сразу, но девушка догадалась, что их движения скопированы с разных животных. Это был не просто танец, это была безумная импровизация из жизни лесных обитателей.
Вот тонкокостная гибкая девушка плавными движениями перемещалась между кострами - и вдруг замерла в тревоге; вот она сорвалась с места и понеслась, будто спасая свою жизнь. Это явно грациозная лань. И следом рванул мужчина, что до этого, мягко покачиваясь, словно перетекал всем телом с одной ноги на другую, постепенно приближаясь к изображающей лань танцовщице. Ксан не составило труда понять, что мужчина изображал какого-то хищника семейства кошачьих. Двое совсем юных оборотней изображали в паре весёлую возню то ли медвежат, то ли ещё каких-то детёнышей. Все извивались, ворчали, рычали, повизгивали - всё ускоряясь и ускоряясь в темпе вслед за ритмом барабанов.
- Пойдём? - улыбнулся Кинрас, протягивая руку Ксан и приглашая её в круг танцующих. В свете костров зрелище казалось ещё более мистическим.
Ксан покачала головой. Она не была уверена, что у неё получится влиться в это звериное безумие, которое раскрепощало, снимало все запреты цивилизованного общества, позволяло вырваться тому звериному, что было внутри. Многие пары уже от танцев перешли к поцелуям, и девушке оставалось только надеяться, что всё не превратиться под конец ночи в оргию.
- Не уверена, что справлюсь и сомневаюсь, что хочу в этом участвовать, - честно сказала Ксан.
- Никто не заставит тебя делать то, что тебе не хочется, - заверил Кинрас. - Попробуй. Не понравится — вернёшься к костру. Где у тебя будет ещё шанс испытать подобное?
И Саша решилась. Выйдя в круг вслед за Кинрасом, девушка сперва просто стояла, наблюдая за окружающими и прислушиваясь к звучащему ритму. Кинрас уже начал танцевать, слегка прикрыв глаза: его танец был танцем лидера стаи: уверенные движения, стремительные броски, скорость и сила. Ксан тоже прикрыла глаза и стала прислушиваться к тому, что пробуждала в душе мелодия там-тамов. Свобода. Ветер. Крылья. Сжатый воздух под крылом, сильные мышцы борются с ветром и подчиняют его, заставляют служить себе. И Ксан делает первый шаг, который оказался шагом в пропасть. Она летит, камнем падает на дно ущелья, но очередной судорожный взмах - и крылья, её маленькие детские крылья поднимают её над ущельем. Вот она растёт, крепнет, осваивает технику полёта. Вот она мчит наперегонки с ветром, вот охотится на мелкую живность. Вот крылом к крылу летит рядом со своим избранником. А вот уже сама учить летать птенцов, точно так же скидывая их в пропасть. Постепенно ритм замедляется, и это значит, что время берёт своё. Крыльям всё труднее подчиняется ветер, всё больше сил отнимает полёт, пока, наконец, не остаётся сил даже на то, чтобы ползти. Ксан замирает, тяжело дыша и медленно осматривается проясняющимся взором. Вокруг стоят такие же, как она, разгорячённые танцем люди, и в глазах каждого она видит то же, что ощутила сама: близость к природе, понимание сути живого существа, чью жизнь она словно бы прожила в этом танце.
- Горный сокол, - раздался вдруг позади неё голос альфы, отчего Ксан вздрогнула и быстро развернулась к мужчине.
- Что? - выдохнула девушка, всё ещё не до конца придя в себя после безумного танца. Она действительно представляла себя птицей.
- Горный сокол, - повтор задумчиво Кинрас, разглядывая девушку так, словно впервые видит, - хищная птица, хоть и питается мелкими грызунами. Красивая им сильная, очень быстрая.
Ксан продолжала недоумённо смотреть на мужчину. С чего это он решил продемонстрировать ей свои познания в зоологии?
- Твой танец, - пояснил Кинрас. - Каждый выбирает того зверя, который лучше соответствует его внутреннему содержанию. Это не осознанный выбор, а стремления души. И тем удивительнее твой выбор.
- Так это был горный сокол? - произнесла Ксан задумчиво. Сама она внутренним взором просто представляла себе большую птицу с широким размахом крыльев, живущую в горах и охотящуюся там же. Пёстрое чёрно-белое оперенье - в цвет скал. Горный сокол, надо же.
- Да, он.
- А почему мой выбор тебя удивил? - спросила Ксан.
- Не ожидал, что ты окажешься хищником, - ухмыльнулся мужчина.- Думал, увижу танец какого-нибудь... бурундучка.
Если он думал, что своим замечанием разозлит Ксан, то его ждало разочарование. Девушка лишь хмыкнула в ответ на шутку, всё ещё находясь под впечатлением танца. Она словно действительно ненадолго оказалась птицей и, кажется, теперь память об этом будет с нею всю жизнь. Такое невозможно забыть.
Глава 18.
Карусель сделать всё же не удалось: не хватило технических возможностей стаи. Зато мужчины-оборотни смогли обстругать и отшлифовать доску, которую установили поперёк бревна, чтобы получились качели-балансир. Не создало труда повесить и несколько верёвочных качелей. Балансиров тоже планировалось несколько - всё-таки детей было не так уж и мало - но их мужчины стаи сделают уже потом. Ксан же было важно выполнить своё обещание, а потому она подробно рассказала собравшейся малышне, что такое карусели и качели, и чем они отличаются. Разумеется, все дети тут же захотели карусели, но и от качелей они оказались в восторге. Пока мужчины доделывали свою работу, дети уже занимали очередь, решая, кто первый и на каком виде качелей будет кататься.
Кинрас пребывал в смешанных чувствах: то, что подходящая ему пара подумала о том, чтобы организовать досуг детей стаи, тогда как он, альфа, об этом даже не задумался, говорило о том, что она станет хорошей матерью волчатам. Но её хрупкое телосложение говорило о том, что она, скорее всего, не переживёт подобной попытки. А потому, по-хорошему, надо выполнить своё обещание и отпустить девчонку, пока всё не зашло слишком далеко, пока ещё действует зелье ведьмы и запах пары не сводит его с ума. Пока он ещё в состоянии её отпустить.
Сама же Ксан с увлечением рисовала на земле и объясняла оборотням устройство каруселей, а потом активно обсуждала с ними то, как можно сделать их подручными средствами.
- Я куплю всё недостающее, и у стаи будут карусели, - неожиданно для себя сказал альфа.
Ксан обернулась к нему, улыбнулась и кивнула. К вечеру к качелям добавились турники и верёвочные лестницы, а также странные деревянные кольца на верёвках. По словам девушки, это была тренировочная площадка для самых младших членов стаи. Кинрас с одобрением осматривал получившуюся площадку, понимая, что волчатам на такой будет безопаснее, чем на взрослом тренировочном полигоне.
Саша же, оглядывая площадку, испытывала чувство удовлетворения от проделанной работы и одновременно чувство удивления от того, насколько близко приняла к сердцу проблемы стаи, насколько ей вдруг захотелось что-то сделать для неё.
