И главным прародителем этих сложностей был страх потерять Прохора. Возможно, это удел сироты. Что твоё? Где то, что не отнимется? Кто позаботится о твоих интересах и защитит тебя? Ты одна в этом мире, несмотря на сестру, бабушку и других родственников и знакомых, Рита поняла это слишком рано. И вот он, парень, о котором она мечтала. Но на этого парня много ещё желающих. Рита видела их - красивых, модных, благополучных, весёлых.
А пока Рита ещё не потеряла Прохора, девчонки в какой-то степени потеряли Риту. И на дискотеку по вечерам собирались всё чаще втроём.
Дискотека в тёплое время года проходила в парке, в холодное – в ДК. Вообще-то это дело было не совсем безопасным, уж очень много агрессивных парней. А то и вовсе с виду и по поведению психически неуравновешенных. Но худо-бедно справлялись.
Да вот беда, дискотека заканчивалась в 11-00, и общага закрывалась в 11-00. И что им, как Золушкам постоянно на часы смотреть?
Помнится, стояли они под окнами общаги и кричали в сторону своего окна:
– Рит! Рита!
Окно открылось скоро. Высунулась Риткина головка:
– Вы где бродите? Я уж не знаю, что и подумать! – Рита не знала мамы, но материнского в ней было всегда много.
– Общага закрылась.
– А где вас носило?
– Да Аришку какой-то придурок не отпускал.
Рита не удивилась. Почему-то и чем-то Аришка привлекала к себе всех странных и, зачастую, опасных представителей противоположного пола.
– И что теперь делать?
– Скинь нам тёплую одежду. Куртки.
Рита кинула прямо из окна.
– И что дальше?
– Не знаем. Где-нибудь переночуем.
– Есть хотите?
– Ага, скинь что-нибудь.
Вот по такому принципу они и жили все студенческие годы. Куда их занесёт, и какая кривая вынесет – это было никому не известно.
Но вскоре одной проблемой стало меньше. Девчонки нашли запасной вход в общагу. Всё оказалось до гениальности просто.
К фасаду общежития примыкало небольшое сооружение, с виду сарайчик, или котельная. Труба, с виду водопроводная или газовая огибала это сооружение по периметру через верх буквой «г», а потом не сразу уходила вниз, а продолжала тянуться от сарайчика на уровне второго этажа. И девочки карабкались на крышу этого сарайчика, потом по трубе, держась за подоконник, который уже был в зоне вытянутой руки, и вот оно – окно, прямо в комнату к пацанам – первокурсникам. Они разве откажут девочкам? Тем более, старше их по возрасту.
Ребята предварительно выключали в комнате свет, чтобы не привлечь чьё-либо ненужное внимание с улицы, безропотно открывали самую широкую створку, и девочки ползли. Или лезли. Кто как умел.
Аришка совсем не умела. Её и сзади подталкивали, и спереди за шкибот тащили. Потом и она нашла способ: ложилась грудью на подоконник, вытягивала обе руки вперёд и говорила пацанам:
– Тащите меня.
Те и тащили.
Однажды она тащилась таким образом сначала животом по подоконнику, потом переехала на примыкающую тумбочку. Тумбочка наклонилась, из неё посыпались яблоки. В темноте не видно было, что это именно яблоки, но деревенскую девчонку не проведёшь. Она пыталась вырвать руки, чтобы ухватить яблоки, но парни держали крепко и не отпускали. Маша к этому времени стояла уже в комнате. И Аришка стала как можно убедительнее шептать ей:
– Маш, яблоки… яблоки возьми, – наивно надеясь, что этот шёпот каким-нибудь образом обогнёт уши тянущих её парней, и Маша, наконец-то, перестанет стоять столбом, и наберёт всем яблок.
Но Маша сделала вид, что не услышала.
Аришка и Юля открывали для себя Дубровск. Правда, не только они, все студенты так делали, но вот куда кого занесёт по дороге открытий, тут уж у всех по-разному.
Сначала занесло их в тир. Вот уж настрелялись. Аришка оказалась хорошим стрелком, ей пообещали значок и дали попробовать пистолет. Дали, а сами отвернулись.
Аришка повертела пистолет, приложила его так и сяк, наиболее правильной ей показалась позиция, когда рукоятку приставляешь под глаз – так и целиться удобней и… выстрелила. Рукоятка ей и влепила фингал. Так она познакомилась заодно с понятием «отдача».
Потом они открыли секцию дзюдо. И привлекли к новому открытию всю группу. В подвальном помещении, где проходили занятия, весь пол сплошь был устлан матами. В качестве разминки нужно было делать кувырки от одной стены до другой, не останавливаясь. Никогда бы Аришка не подумала, что это у неё получится, но получалось. Наверное, из-за того, что приходилось делать вместе со всеми. Всеобщая волна мобилизовывала скрытые ресурсы. Иначе никак не объяснишь.
Аришка думала, что быстро освоит все приёмы и как начнёт драться – себя защищать. Но это оказалось не так-то просто. Научилась только падать. По всей вероятности, очень хорошо научилась. Потому что тренер все приёмы показывал на Аришке. Рассказывая и объясняя теорию, он одновременно вытягивал руку и, не глядя, этой своей рукой нащупывал Аришкино плечо и тянул к себе. Раз – приём показан на практике, Аришка правильно валяется, кто понял, пробуйте, кто не понял, можно ещё показать, и опять рука тянется к Аришке.
А потом Аришка и Юля открыли крышу, вернее, вход на крышу общаги. Это Юля глазастая увидела металлическую простую лестницу, ведущую с пятого этажа к какому-то люку. Люк был железный, были скобы для навесного замка, самого же замка не была. Наверное, решили, что в нём нет особой нужды. Уж очень люк был тяжеленный и неподъёмный. Но сначала Юля, потом Аришка научились его поднимать. Так как руками во время поднятия люка нужно было держаться за лестницу, поднимать его приходилось головой. Такого давления голова не ощущала ещё ни на одной контрольной. Даже при воспоминании о нём, начиналась внутричерепная боль.
Из люка вначале попадали на чердак. Там жили голуби. А потом непосредственно на крышу. Вся группа вскоре полюбила там отдыхать. Можно и загорать, и играть, и гудрон жевать. Можно было залечь на краю в засаде и стрелять мелкими камешками вниз в приходивших к старшекурсницам женихов. Женихи эти стояли обычно на ступеньках или крылечке и скучали, так как девушки вечно заставляли себя ждать. Но тут засадный отряд на крыше начинал парней развлекать, как мог. Вначале парни не могли сообразить, откуда такая немилость, почему на них сыплются камешки и гудрон, но врождённый боевой дух вскоре приводил организм в боевую готовность, и они принимали бой. К тому времени, когда невесты, наконец, выходили, им приходилось парней иногда силой уводить с поля боя.
Потом Аришка всё дело испортила. Стояла она на краю крыши и смотрела в дальнюю даль. Одета она была в костюм для загара: белые дебелые советские трусы и лифчик в тон, наивно полагая, что с земли её костюм будет казаться купальным. И в тёмных Юлиных очках. И пока она любовалась дальними далями, её личностью заинтересовалась проходящая мимо завуч. Так заинтересовалась, что остановилась и стала пристально всматриваться в смутно знакомую фигуру. Но, белый купальный костюм, возможно, сбивал с толку. Завуч закричала, замахала руками и, наконец, отвлекла Аришку от созерцания далей.
Аришка тоже не сразу узнала завуча, она подумала, кому кричит и машет руками это смутно знакомая фигура, а потом поняла. В ту же секунду присела, скрываясь с завучевских глаз, и шёпотом сообщила Юле пренеприятнейшее известие. Они осторожно подползли к краю крыше и выглянули, интересуясь, куда повернёт завуч дальше. Завуч повернула в общагу. Срочно пришлось ретироваться.
В этот же вечер на люке повесили замок.
Прохора забирали в армию. Уезжал он из дома своей бабушки, живущей в деревне Плющино, недалеко от Дубровска. Девчонок пригласили в качестве провожающих, Риту – в полуофициальном статусе девушки. Добираться туда надо было на автобусе, и было всего два рейса: утром, часов в десять и вечером, часов в пять.
Рита решила, что в пять слишком поздно, поэтому поездку наметили на утро. Но наметить – это одно, а вовремя собраться – это другое. Поспешали, как могли. Утром встали, казалось, полдела позади. Но надо ведь ещё одеться. Пошли по комнатам, попросили у девчонок давно нравившиеся юбки и блузки. Причём, стояла морозная зима, а нравились всё больше вещи лёгкие, воздушные, ими одногруппницы и поделились.
Тут Юля вдруг поняла, что ей не помешало бы голову помыть. Но это явно было лишним, поэтому на неё наорали, мол, посмотри, на Рите лица нет, а тут ты со своей головой. Юля решила, что голова и так сойдёт. Вышли.
До автовокзала идти минут двадцать, до отъезда автобуса осталось минут семь. Аришка первой заметила эту нестыковку и несмело озвучила вслух. Все промолчали. Очевидно, это была уже не новость. Аришка заметила невдалеке стоящий около частного дома автобус, похоже, водитель приехал на отдых или обед и сейчас, кстати, ковырялся во внутренностях своего механизма.
– Девчонки, давайте к нему подойдём, попросим, чтобы он нас довёз.
Подошли, попросили, но чёрствое сердце водителя не пожелало гонять туда-сюда свой транспорт, тем более бесплатно. Пошли дальше. Рита была полна какого-то нездорового оптимизма, она стала торопливо уверять, что надо прибавить шагу, что автобус в Плющино вечно ходит не по расписанию, выезжает позже и всякое может быть. Прибавили шагу, хотя Ритин оптимизм никому не передался.
Но тут Аришка вновь выступила с инициативой:
– Девчонки, а если нам доехать на Брянском автобусе до Плющинского поворота, а там пешком?
Аришка часто ходила пешком, это дело ей казалось не сложным, и она стала уверять, что все весело проведут время в пути, никто не пожалеет, ведь это же настоящее приключение.
Рита ухватилась за это предложение, как утопающий за соломинку, остальные молча согласились. Ведь другого выхода не было.
Через некоторое время маршрутный автобус Дубровск – Брянск высадил девочек в чистом поле. Они оглянулись и слегка оторопели. Пустынная трасса, дорога, поле и зима. Хорошо, что хоть дорога в Плющино была четко обозначена и асфальтирована. Самого же Плющино не было даже видно. Рита лишь указала рукой направление, и первый шаг был сделан.
Когда девочки ещё совсем недавно выбирали себе наряды из чужих гардеробов, они думали, прежде всего, как будут эффектно выглядеть и завлекать всех плющинских и не только плющинских парней. Когда девочки спешили на автобус и за Ритой мчались по городу, они даже немного вспотели и раскраснелись. Теперь же лютый ветер, мороз и перспектива далёкого пути заставила их усомниться в правильности выбора одежды. Особенно страшно было глянуть на Юлю: да, сверху тёплая куртка, но ниже коротенькая юбочка и капроновые колготки. Остальные были одеты похоже. Но всё же, у Аришки длинное пальто, оно хоть колени прикрывает, у Маши и Риты брюки.
Пошли. Дорога дальняя. Ветер встречный. Солнце тускло светило сквозь серые облака.
– Юль, давай поменяемся: я тебе пальто, ты мне куртку.
Юля немного поразмышляла. От пальто польза сомнительная, а вот переодеваться в такой холод совсем не хочется.
– Не надо.
– Девчонки, надо спеть, – у Маши голос нежный, красивый, она запела что-то из Цоя, все остальные поддержали немного и замолчали. Не получилось. Ветер разрывал слова в клочья, заставлял задыхаться.
Аришка вгляделась вдаль. Она любила зиму, ей нравились зимние пейзажи. Но от ветра глаза заслезились, и она торопливо прикрыла их рукой. Не хватало только прийти на проводы страшилищем с потёкшей тушью.
Не замёрзли девочки. Наверное, только потому, что где-то на полпути догнал их какой-то служебный автобус и, конечно, не проехал мимо, а доставил как раз к порогу пункта назначения.
И, когда они второй раз за этот день выходили из автобуса, им навстречу выскочил сам Прохор с какими-то тарелками в руках. Он слегка оторопел, когда понял, что целая компания приехала слишком рано. Оказывается, другие гости, в частности приятели Прохора, приедут из Дубровска как раз на пятичасовом автобусе, и это будет вовремя. Да уж.
Но Прохор, парень воспитанный, мама его – тем более, выделили девочкам комнату, сказали, отдыхайте, готовьтесь, через пару-тройку часов начнём. Нет, помощи никакой не надо, отдыхайте.
Отдыхайте. Легко сказать. Как тут можно расслабиться, когда запахи от накрытого стола доносятся обалденные, а у девочек крошки во рту не было со вчерашнего дня. И Аришка, улучив минуту, стащила со стола хлеб. Маша с Юлей налетели, расхватали, мигом проглотили. Рита не захотела.
К вечеру девочки навели полный марафет, накрасились, причесались, согрелись и к столу вышли при полном параде. Но тут их сразу разделили: во-первых, Риту посадили рядом с Прохором на другой конец стола; во-вторых, как-то получилось, что Машу тоже посадили довольно далеко, рядом с братом Прохора, они сразу же нашли общий язык, увлеклись разговором и стали приятно проводить время.
Аришка с Юлей оказались предоставлены сами себе. Такое в последнее время бывало крайне редко, обычно более серьёзные и ответственные подруги всё контролировали. Они почувствовали себя детьми, оставшимися без присмотра родителей. Молча оценили свои возможности.
– Давай водку пить?
– Давай.
Дальнейшие проводы помнились не совсем чётко. Кушали, танцевали, поздно вечером взрослая часть куда-то разошлась, осталась одна молодёжь.
Аришка помнит себя, стоящую в ярко освещённом коридоре, в нём же находились какие-то парни. И она целуется то с одним, то с другим. Помнит, что в коридор выглянула Маша, ахнула, схватила Аришку за руку, повела в комнату и уложила на кровать, потом пошла искать Юлю.
Аришка лежала и смотрела на потолок то одним глазом, то другим, пытаясь найти точку зрения, при которой потолок не вертелся бы и не крутился. Вскоре рядом лежала Юля. Она капризничала, носок левый куда-то запропастился.
– Маш, найди его.
– Ага, щас буду искать его, алкашки хреновы, спите уже, – сказала Маша грубым голосом, что на неё было совсем не похоже.
Довольно часто студентки ходили в концертный зал ДК. Было приятно находиться на сцене в качестве артистов, было не менее приятно сидеть в зале и созерцать, что приготовили другие.
Однажды приехал гипнотизёр. Всё педучилище сидело в зрительном зале. На почётных центральных местах восседала администрация того же педучилища в лице завуча и некоторых педагогов.
Обещали невиданное зрелище и поголовный гипноз. Аришка с Юлей приготовились во всём быть послушными главному затейнику и постараться впасть в транс.
И вот оно началось. Гипнотизёр наказал сомкнуть пальцы в замок, обещал, что произнесёт некоторые волшебные слова, после которых пальцы не смогут разомкнуться. Увы! Разомкнулись. Но не у всех. Тех, у кого пальца сплелись – не отдерёшь, заезжий гастролёр пригласил на сцену. Аришка с Юлей поспешно опять стали складывать свои руки в замок, в смутной надежде, что до некоторых пальцев, как до уток, не сразу доходит, но – бесполезно, пальцы не желали гипнотизироваться. Конечно, разочаровались, ведь одно дело быть на сцене в центре событий, а другое дело за всем этим наблюдать со стороны. Но последующие события показали, что оно, быть может, и к лучшему. Кто его знает, чтобы они натворили, вон, с виду приличные девочки, а как, несколько минут спустя, подтвердили пословицу про тихий омут, причём, подтвердили у всех на глазах.
Поначалу на сцену со своими сплетёнными пальцами вышло много народа.
А пока Рита ещё не потеряла Прохора, девчонки в какой-то степени потеряли Риту. И на дискотеку по вечерам собирались всё чаще втроём.
Дискотека в тёплое время года проходила в парке, в холодное – в ДК. Вообще-то это дело было не совсем безопасным, уж очень много агрессивных парней. А то и вовсе с виду и по поведению психически неуравновешенных. Но худо-бедно справлялись.
Да вот беда, дискотека заканчивалась в 11-00, и общага закрывалась в 11-00. И что им, как Золушкам постоянно на часы смотреть?
Помнится, стояли они под окнами общаги и кричали в сторону своего окна:
– Рит! Рита!
Окно открылось скоро. Высунулась Риткина головка:
– Вы где бродите? Я уж не знаю, что и подумать! – Рита не знала мамы, но материнского в ней было всегда много.
– Общага закрылась.
– А где вас носило?
– Да Аришку какой-то придурок не отпускал.
Рита не удивилась. Почему-то и чем-то Аришка привлекала к себе всех странных и, зачастую, опасных представителей противоположного пола.
– И что теперь делать?
– Скинь нам тёплую одежду. Куртки.
Рита кинула прямо из окна.
– И что дальше?
– Не знаем. Где-нибудь переночуем.
– Есть хотите?
– Ага, скинь что-нибудь.
Вот по такому принципу они и жили все студенческие годы. Куда их занесёт, и какая кривая вынесет – это было никому не известно.
Но вскоре одной проблемой стало меньше. Девчонки нашли запасной вход в общагу. Всё оказалось до гениальности просто.
К фасаду общежития примыкало небольшое сооружение, с виду сарайчик, или котельная. Труба, с виду водопроводная или газовая огибала это сооружение по периметру через верх буквой «г», а потом не сразу уходила вниз, а продолжала тянуться от сарайчика на уровне второго этажа. И девочки карабкались на крышу этого сарайчика, потом по трубе, держась за подоконник, который уже был в зоне вытянутой руки, и вот оно – окно, прямо в комнату к пацанам – первокурсникам. Они разве откажут девочкам? Тем более, старше их по возрасту.
Ребята предварительно выключали в комнате свет, чтобы не привлечь чьё-либо ненужное внимание с улицы, безропотно открывали самую широкую створку, и девочки ползли. Или лезли. Кто как умел.
Аришка совсем не умела. Её и сзади подталкивали, и спереди за шкибот тащили. Потом и она нашла способ: ложилась грудью на подоконник, вытягивала обе руки вперёд и говорила пацанам:
– Тащите меня.
Те и тащили.
Однажды она тащилась таким образом сначала животом по подоконнику, потом переехала на примыкающую тумбочку. Тумбочка наклонилась, из неё посыпались яблоки. В темноте не видно было, что это именно яблоки, но деревенскую девчонку не проведёшь. Она пыталась вырвать руки, чтобы ухватить яблоки, но парни держали крепко и не отпускали. Маша к этому времени стояла уже в комнате. И Аришка стала как можно убедительнее шептать ей:
– Маш, яблоки… яблоки возьми, – наивно надеясь, что этот шёпот каким-нибудь образом обогнёт уши тянущих её парней, и Маша, наконец-то, перестанет стоять столбом, и наберёт всем яблок.
Но Маша сделала вид, что не услышала.
Глава 119
Аришка и Юля открывали для себя Дубровск. Правда, не только они, все студенты так делали, но вот куда кого занесёт по дороге открытий, тут уж у всех по-разному.
Сначала занесло их в тир. Вот уж настрелялись. Аришка оказалась хорошим стрелком, ей пообещали значок и дали попробовать пистолет. Дали, а сами отвернулись.
Аришка повертела пистолет, приложила его так и сяк, наиболее правильной ей показалась позиция, когда рукоятку приставляешь под глаз – так и целиться удобней и… выстрелила. Рукоятка ей и влепила фингал. Так она познакомилась заодно с понятием «отдача».
Потом они открыли секцию дзюдо. И привлекли к новому открытию всю группу. В подвальном помещении, где проходили занятия, весь пол сплошь был устлан матами. В качестве разминки нужно было делать кувырки от одной стены до другой, не останавливаясь. Никогда бы Аришка не подумала, что это у неё получится, но получалось. Наверное, из-за того, что приходилось делать вместе со всеми. Всеобщая волна мобилизовывала скрытые ресурсы. Иначе никак не объяснишь.
Аришка думала, что быстро освоит все приёмы и как начнёт драться – себя защищать. Но это оказалось не так-то просто. Научилась только падать. По всей вероятности, очень хорошо научилась. Потому что тренер все приёмы показывал на Аришке. Рассказывая и объясняя теорию, он одновременно вытягивал руку и, не глядя, этой своей рукой нащупывал Аришкино плечо и тянул к себе. Раз – приём показан на практике, Аришка правильно валяется, кто понял, пробуйте, кто не понял, можно ещё показать, и опять рука тянется к Аришке.
А потом Аришка и Юля открыли крышу, вернее, вход на крышу общаги. Это Юля глазастая увидела металлическую простую лестницу, ведущую с пятого этажа к какому-то люку. Люк был железный, были скобы для навесного замка, самого же замка не была. Наверное, решили, что в нём нет особой нужды. Уж очень люк был тяжеленный и неподъёмный. Но сначала Юля, потом Аришка научились его поднимать. Так как руками во время поднятия люка нужно было держаться за лестницу, поднимать его приходилось головой. Такого давления голова не ощущала ещё ни на одной контрольной. Даже при воспоминании о нём, начиналась внутричерепная боль.
Из люка вначале попадали на чердак. Там жили голуби. А потом непосредственно на крышу. Вся группа вскоре полюбила там отдыхать. Можно и загорать, и играть, и гудрон жевать. Можно было залечь на краю в засаде и стрелять мелкими камешками вниз в приходивших к старшекурсницам женихов. Женихи эти стояли обычно на ступеньках или крылечке и скучали, так как девушки вечно заставляли себя ждать. Но тут засадный отряд на крыше начинал парней развлекать, как мог. Вначале парни не могли сообразить, откуда такая немилость, почему на них сыплются камешки и гудрон, но врождённый боевой дух вскоре приводил организм в боевую готовность, и они принимали бой. К тому времени, когда невесты, наконец, выходили, им приходилось парней иногда силой уводить с поля боя.
Потом Аришка всё дело испортила. Стояла она на краю крыши и смотрела в дальнюю даль. Одета она была в костюм для загара: белые дебелые советские трусы и лифчик в тон, наивно полагая, что с земли её костюм будет казаться купальным. И в тёмных Юлиных очках. И пока она любовалась дальними далями, её личностью заинтересовалась проходящая мимо завуч. Так заинтересовалась, что остановилась и стала пристально всматриваться в смутно знакомую фигуру. Но, белый купальный костюм, возможно, сбивал с толку. Завуч закричала, замахала руками и, наконец, отвлекла Аришку от созерцания далей.
Аришка тоже не сразу узнала завуча, она подумала, кому кричит и машет руками это смутно знакомая фигура, а потом поняла. В ту же секунду присела, скрываясь с завучевских глаз, и шёпотом сообщила Юле пренеприятнейшее известие. Они осторожно подползли к краю крыше и выглянули, интересуясь, куда повернёт завуч дальше. Завуч повернула в общагу. Срочно пришлось ретироваться.
В этот же вечер на люке повесили замок.
Глава 120
Прохора забирали в армию. Уезжал он из дома своей бабушки, живущей в деревне Плющино, недалеко от Дубровска. Девчонок пригласили в качестве провожающих, Риту – в полуофициальном статусе девушки. Добираться туда надо было на автобусе, и было всего два рейса: утром, часов в десять и вечером, часов в пять.
Рита решила, что в пять слишком поздно, поэтому поездку наметили на утро. Но наметить – это одно, а вовремя собраться – это другое. Поспешали, как могли. Утром встали, казалось, полдела позади. Но надо ведь ещё одеться. Пошли по комнатам, попросили у девчонок давно нравившиеся юбки и блузки. Причём, стояла морозная зима, а нравились всё больше вещи лёгкие, воздушные, ими одногруппницы и поделились.
Тут Юля вдруг поняла, что ей не помешало бы голову помыть. Но это явно было лишним, поэтому на неё наорали, мол, посмотри, на Рите лица нет, а тут ты со своей головой. Юля решила, что голова и так сойдёт. Вышли.
До автовокзала идти минут двадцать, до отъезда автобуса осталось минут семь. Аришка первой заметила эту нестыковку и несмело озвучила вслух. Все промолчали. Очевидно, это была уже не новость. Аришка заметила невдалеке стоящий около частного дома автобус, похоже, водитель приехал на отдых или обед и сейчас, кстати, ковырялся во внутренностях своего механизма.
– Девчонки, давайте к нему подойдём, попросим, чтобы он нас довёз.
Подошли, попросили, но чёрствое сердце водителя не пожелало гонять туда-сюда свой транспорт, тем более бесплатно. Пошли дальше. Рита была полна какого-то нездорового оптимизма, она стала торопливо уверять, что надо прибавить шагу, что автобус в Плющино вечно ходит не по расписанию, выезжает позже и всякое может быть. Прибавили шагу, хотя Ритин оптимизм никому не передался.
Но тут Аришка вновь выступила с инициативой:
– Девчонки, а если нам доехать на Брянском автобусе до Плющинского поворота, а там пешком?
Аришка часто ходила пешком, это дело ей казалось не сложным, и она стала уверять, что все весело проведут время в пути, никто не пожалеет, ведь это же настоящее приключение.
Рита ухватилась за это предложение, как утопающий за соломинку, остальные молча согласились. Ведь другого выхода не было.
Через некоторое время маршрутный автобус Дубровск – Брянск высадил девочек в чистом поле. Они оглянулись и слегка оторопели. Пустынная трасса, дорога, поле и зима. Хорошо, что хоть дорога в Плющино была четко обозначена и асфальтирована. Самого же Плющино не было даже видно. Рита лишь указала рукой направление, и первый шаг был сделан.
Когда девочки ещё совсем недавно выбирали себе наряды из чужих гардеробов, они думали, прежде всего, как будут эффектно выглядеть и завлекать всех плющинских и не только плющинских парней. Когда девочки спешили на автобус и за Ритой мчались по городу, они даже немного вспотели и раскраснелись. Теперь же лютый ветер, мороз и перспектива далёкого пути заставила их усомниться в правильности выбора одежды. Особенно страшно было глянуть на Юлю: да, сверху тёплая куртка, но ниже коротенькая юбочка и капроновые колготки. Остальные были одеты похоже. Но всё же, у Аришки длинное пальто, оно хоть колени прикрывает, у Маши и Риты брюки.
Пошли. Дорога дальняя. Ветер встречный. Солнце тускло светило сквозь серые облака.
– Юль, давай поменяемся: я тебе пальто, ты мне куртку.
Юля немного поразмышляла. От пальто польза сомнительная, а вот переодеваться в такой холод совсем не хочется.
– Не надо.
– Девчонки, надо спеть, – у Маши голос нежный, красивый, она запела что-то из Цоя, все остальные поддержали немного и замолчали. Не получилось. Ветер разрывал слова в клочья, заставлял задыхаться.
Аришка вгляделась вдаль. Она любила зиму, ей нравились зимние пейзажи. Но от ветра глаза заслезились, и она торопливо прикрыла их рукой. Не хватало только прийти на проводы страшилищем с потёкшей тушью.
Не замёрзли девочки. Наверное, только потому, что где-то на полпути догнал их какой-то служебный автобус и, конечно, не проехал мимо, а доставил как раз к порогу пункта назначения.
И, когда они второй раз за этот день выходили из автобуса, им навстречу выскочил сам Прохор с какими-то тарелками в руках. Он слегка оторопел, когда понял, что целая компания приехала слишком рано. Оказывается, другие гости, в частности приятели Прохора, приедут из Дубровска как раз на пятичасовом автобусе, и это будет вовремя. Да уж.
Но Прохор, парень воспитанный, мама его – тем более, выделили девочкам комнату, сказали, отдыхайте, готовьтесь, через пару-тройку часов начнём. Нет, помощи никакой не надо, отдыхайте.
Отдыхайте. Легко сказать. Как тут можно расслабиться, когда запахи от накрытого стола доносятся обалденные, а у девочек крошки во рту не было со вчерашнего дня. И Аришка, улучив минуту, стащила со стола хлеб. Маша с Юлей налетели, расхватали, мигом проглотили. Рита не захотела.
К вечеру девочки навели полный марафет, накрасились, причесались, согрелись и к столу вышли при полном параде. Но тут их сразу разделили: во-первых, Риту посадили рядом с Прохором на другой конец стола; во-вторых, как-то получилось, что Машу тоже посадили довольно далеко, рядом с братом Прохора, они сразу же нашли общий язык, увлеклись разговором и стали приятно проводить время.
Аришка с Юлей оказались предоставлены сами себе. Такое в последнее время бывало крайне редко, обычно более серьёзные и ответственные подруги всё контролировали. Они почувствовали себя детьми, оставшимися без присмотра родителей. Молча оценили свои возможности.
– Давай водку пить?
– Давай.
Дальнейшие проводы помнились не совсем чётко. Кушали, танцевали, поздно вечером взрослая часть куда-то разошлась, осталась одна молодёжь.
Аришка помнит себя, стоящую в ярко освещённом коридоре, в нём же находились какие-то парни. И она целуется то с одним, то с другим. Помнит, что в коридор выглянула Маша, ахнула, схватила Аришку за руку, повела в комнату и уложила на кровать, потом пошла искать Юлю.
Аришка лежала и смотрела на потолок то одним глазом, то другим, пытаясь найти точку зрения, при которой потолок не вертелся бы и не крутился. Вскоре рядом лежала Юля. Она капризничала, носок левый куда-то запропастился.
– Маш, найди его.
– Ага, щас буду искать его, алкашки хреновы, спите уже, – сказала Маша грубым голосом, что на неё было совсем не похоже.
Глава 121
Довольно часто студентки ходили в концертный зал ДК. Было приятно находиться на сцене в качестве артистов, было не менее приятно сидеть в зале и созерцать, что приготовили другие.
Однажды приехал гипнотизёр. Всё педучилище сидело в зрительном зале. На почётных центральных местах восседала администрация того же педучилища в лице завуча и некоторых педагогов.
Обещали невиданное зрелище и поголовный гипноз. Аришка с Юлей приготовились во всём быть послушными главному затейнику и постараться впасть в транс.
И вот оно началось. Гипнотизёр наказал сомкнуть пальцы в замок, обещал, что произнесёт некоторые волшебные слова, после которых пальцы не смогут разомкнуться. Увы! Разомкнулись. Но не у всех. Тех, у кого пальца сплелись – не отдерёшь, заезжий гастролёр пригласил на сцену. Аришка с Юлей поспешно опять стали складывать свои руки в замок, в смутной надежде, что до некоторых пальцев, как до уток, не сразу доходит, но – бесполезно, пальцы не желали гипнотизироваться. Конечно, разочаровались, ведь одно дело быть на сцене в центре событий, а другое дело за всем этим наблюдать со стороны. Но последующие события показали, что оно, быть может, и к лучшему. Кто его знает, чтобы они натворили, вон, с виду приличные девочки, а как, несколько минут спустя, подтвердили пословицу про тихий омут, причём, подтвердили у всех на глазах.
Поначалу на сцену со своими сплетёнными пальцами вышло много народа.
