– Да не, не шибко.
– Что, совсем некрасивая? – Аришка иначе подошла к вопросу, надеясь, что бабушка передумает.
– Ну, так себе, нормальная.
Аришка постаралась принять эти слова как истину, что навсегда пойдёт с ней по жизни. Почему-то ей казалось, что она красивая. Оказалось, что казалось.
– А Танюшка Вершинина?
– О, Танюшка красивая.
– А Анька Галдина?
– Ничего себе.
– А Райка Окунева?
– Ну, так себе.
– А Мила?
– Мила хорошенькая.
– А Тамарка?
– Да не, не очень.
– А мамка?
– Мамка красивая. Очень.
– И Андрей?
– Да, Андрей на мамку похож.
– А ты?
– А что я? Я старая.
– Ты была красивая раньше, в молодости?
– Нет, – с грустью сказала бабушка. – Я не была красивой никогда.
– Как? – Аришка даже привстала на кровати, где они лежали рядышком, чтобы попристальней вглядеться в дорогие сердцу черты. – Ты была некрасивой?
Бабушка даже в старости для Аришки была красавицей. Добрые карие глаза, ещё не совсем седые волосы. Тёмные брови. Всё такое знакомое, родное, красивое.
– Да, была некрасивой.
Аришка уже вторую истину старалась уложить в своём сознании. И обе просто не укладывались. Были неудобными, неприятными, чужими и, даже, враждебными.
Но теперь, будь у Аришки внучка, или в будущем, когда у Аришки, дай, Боже, будут внучки и правнучки, она знает, что в таком вопросе нельзя быть однозначной. Потому что есть другая правда и её нужно знать девочкам. И не Аришка её автор: «В молодости мы выглядим так, как создала нас природа, в зрелости так, как мы уж сами постарались».
Аришка эту известную фразу не просто изменила, но и проверила на себе. Работает.
Так что, за неимением внучек в настоящем времени и наличием множества девчонок, которым пришлось услышать слова, подобные бабушкиным, Аришка с уверенностью говорит этим девчонкам: перед вами непростая, но интересная задача, самим постараться сделать себя красивой. Особенно помните про фигуру. В ней уже полдела. А она, чуть ли не целиком, от вас зависит. И ещё важно, не забывайте развивать свой ум. Становитесь интеллектуальными, начитанными. Не менее важны духовное развитие и воспитание.
И часто, к сожалению, красивые девочки, узнав о своей неотразимости, ставят всё на этот факт, рассчитывая, что так будет всегда. И лихо проигрывают бывшим некрасивым уже к тридцати годам. А дальше – больше.
В сорокалетнем возрасте Аришка стала часто слышать о своей красоте. Одна женщина даже сказала, что Аришка похожа на француженку. О, было приятно. И смешно.
Так что, девочки, красота – страшная сила, но в умелых руках и с умной головушкой.
Правда Аришка, конечно, таких высот не достигла, да и не ставила этих целей, но вы могли бы попробовать.
Здорово в деревне зимой.
Андрей с Аришкой просыпались рано, ещё до света, спеша навстречу событиям, которыми переполнен день.
За ночь стёкла окон густо покрывались узорами, так что и не видно, что происходит на полутёмной улице. Эти узоры таинственно блестели оранжевым, отражая печной огонь. А в тени таилась холодная синева.
В компании с братом, который с полуслова понимает, который видит всё и чувствует так же, всегда и везде легко и уютно, даже когда всего лишь рассматриваешь морозные узоры ранним зимним утром.
– Смотри, это, как дерево!
– Ага! А это, как пёрышко!
– Да, а это на что похоже?
Оба склонили головы в раздумье.
– На хвост петуха!
Захихикали.
– На хвост петуха! Надо бабушке показать.
– А где она?
– Наверное Зорьку доит.
– Пошли к ней.
– Пошли.
Нацепили валенки на босы ноги, укутались в то, что первое под руки попалось. Но бабушка уже входила в дверь вместе с облаком морозного пара и ведром молока. Увидев внуков, она усмехнулась:
– Проснулись уже? А вот и молочко.
Такое молоко, с шапкой пены, дети любили больше всего.
– Бабуш, можно пенку полизать?
Бабушка поставила ведро на лавку, и дети подошли к нему с двух сторон. Пенка эта быстро лопалась с тихим шуршанием и опадала, поэтому действовать надо сразу.
– Давай, мы котята.
– Давай, мяу-мяу, где тут наше молочко?
Дети стали языками снимать пенку.
Бабушка терпеливо подождала несколько минут.
– Ну всё, будя, сейчас в кружки налью.
Дети послушно сели на лавку.
Бабушка поставила перед ними кружки, и когда они склонились к молоку, стала гладить то одну белокурую голову, то другую и приговаривать:
– Пей, бычок, пей, бычок. Пей, тёлочка, пей.
Тут уж дело пошло по-другому. Бычок и тёлочка, это вам не котята, они с молоком живо управились.
– Ну, напились?
– Напились, – заулыбались белоусыми ртами «бычок» и «тёлочка».
– Ну, идите, поиграйтесь в зале.
– А можно проигрыватель включить?
– Можно.
– А телевизор?
– Можно.
Мамка на некоторое время привезла к бабушке свою технику.
– Аришка, включай «вологдук-дук».
Аришка покопалась в небольшой стопке пластинок, выбрала нужную.
– «Письма, письма сам я на почту ношу…» – зазвучали знакомые слова.
Андрей с Аришкой взялись за руки и закружились, изображая вальс. Причём старшая сестра взяла на себя ответственность ведущего и старательно носилась по орбите вокруг брата, тот едва успевал следить за ногами, чтобы они не сплелись и не унесли с орбиты и его, и старательную старшую сестру.
– Фу, голова закружилась, – пожаловалась Аришка и, подумав, добавила – и затошнило.
– А я пьяный, – Андрей закачался на месте и упал на пол. Аришка посмотрела на него и тоже свалилась рядом.
Полежали, дожидаясь, когда мир перестанет куролесить и примет обычное устойчивое состояние.
– Давай лучше телевизор смотреть.
– Давай.
Красивая тётенька приятным голосом как раз перечисляла грядущие передачи. Дети прислушались. В основном какие-то малопонятные слова. Но вот прозвучало желанное: «В 17:45 ребята смогут посмотреть мультипликационные фильмы…».
– Ура! Ура! – Андрей побежал к телевизору.
Аришка, как старшая и более ответственная, повторила несколько раз: «17.45 17.45, 17.45», чтобы запомнить и тоже побежала к такой щедрой и доброй тётеньке, которая вот так запросто одарит их сегодня, в 17.45, пока непонятно, когда это, мультиками. Дети в знак своей признательности стали смачно целовать тётеньку прямо в голубой экран. Они так всегда благодарили за мультики и сказки.
Наконец, тётенька ещё раз улыбнулась и исчезла, а Андрей с Аришкой бросились к бабушке.
– Бабуш, а 17.45 это сколько?
– Ещё не скоро, ближе к вечеру.
– У-у-у, – дети были немного разочарованы.
Но бабушка отвлекла их от развлечений и решила занять делом.
– Нынче, ай завтра Седка должна козляток окотить. Я во тут, около печки закуточек сделаю, соломки надо.
– Бабуш, козлята здесь будут жить?
– Недолго, пока морозы. Потом в сарай отправим.
– Правильно, а то морозы. Замёрзнут козлятки.
– Дак я говорю, соломки надо.
– Мы соломки сами привезём, мы знаем, где она. Можно, бабуш?
– Можно.
Аришка с Андреем оделись, в сарае нашли мешок, схватили санки и побежали за околицу.
Там, за деревней стояли стога соломы. Деревенские ребятишки нарыли в них норки, не хуже мышей. Здесь их тайное место. Если придут фашисты, они где-нибудь раздобудут оружие и будут отсюда с ними сражаться.
Вот только складывалось впечатление, что фашисты не очень торопились, никак не нападали. Боялись, конечно. А то бы им наподдали, летели б они вперёд ногами и гавкали. Сидя в этих своих норках, девочки и мальчики горячо обсуждали будущие бои.
Оружие можно добыть у убитого фашиста. Вот, например, идёшь, и фашист валяется, а возле него оружие. Оружие забираешь, и всё, ты с оружием. Дальше можешь наубивать ещё фашистов и уже у них забирать. Главное, первого найти.
Но сейчас Аришка с Андреем заняты исключительно мирным делом. Наполнили кое-как мешок соломой, водрузили на саночки с красными деревянными полосочками и побежали назад. Аришка тянула за верёвочку, Андрей поддерживал мешок, который был слишком лёгкий и всё норовил соскользнуть с санок и кувырнуться в любой сугроб.
Уже на подходе к дому увидели вдалеке фигурки, которые, судя по размерам, могли принадлежать только будущим уничтожителям фашизма, а, значит, лучшим и единственным товарищам.
Аришка с Андреем наскоро прокричали бабушке про солому и, отпросившись погулять, побежали к своим друзьям.
Те как раз собирались в лес. Зачем зимой? Волков гонять. А если волки начнут гонять? А, во-первых, наломаем палок, вон, где орешник, там палки хорошие, во-вторых, Анька Галдина сказала, «семь смертей не бывать, а одной не миновать».
Такая фраза так всем понравилась, что её выучили. Палок не смогли наломать, наломали ивовые прутики, и по колено в снегу, а то и выше, отправились гонять волков.
Но в лес далеко не продвинулись, всё же тяжело по нехоженым тропам. Зато увидели чьи-то довольно большие следы. Долго рассматривали, определили, что лося. Пошли было по следам, но где четвероногого догонишь! Так и вернулись ни с чем.
Пошли на горку, старательно обходя свои дома сторонкой, так как могут загнать не вовремя. А день зимний, хоть и короткий, но не закончился.
Горка – это чей-то погреб. Никто не гонит, вот и спасибо. А может уже и ничей. В деревни всё чаще возникали «ничейные» сады, дома и прочие сараи.
Так вот, этот погреб был довольно-таки высоким, и накануне его закатали до ледяной гладкости. Вот самое время и продолжить это приятное занятие.
Катались и стоя, и сидя, и лёжа; поодиночке, группами и кучей. Хохот, визг, писк стоял на всю деревню, так что любая мама, заинтересовавшись, а куда это мог подеваться её ребёнок, могла бы выйти из дома и прислушаться. И из любой точки деревни услышала бы приблизительное местонахождение своего чада.
А чада не заметили, как и потемнело.
У Аришки пальто стало слегка ледяным, варежки сползли с рук, открывая ярко-красную полосу ниже запястья. Но подтягивать их не имело смысла, и было даже неприятно, потому что внизу они превратились в ледяные комья.
Сопли, время от времени приходилось вытирать рукавами, больше нечем, и опять же, эти рукава тоже стали ледяными. Словом, она начинала уже немного звенеть, как, впрочем, каждый из присутствующих, и всё это время буйное веселье омрачала только неприятная догадка, периодически возникающая в голове - «скоро загонят».
И вот, действительно, раздался голос тёти Лиды:
– Тамара, Мила, домой!
Девочки в полутьме отпочковались от общей кучи и нехотя побрели на голос. Веселье остановилось. Пора домой. Аришка с Андреем пошли вместе с Вовкой и Раей Окуневыми. Они соседи. Рая с Андреем затеяли и по дороге какие-то догонялки со смехом. Но Вовка с Аришкой не участвовали. Всё, выдохлись.
Дома Аришку с Андреем ждал сюрприз. Седка всё-таки решила сегодня окотиться. И два маленьких козлёнка неуверенно стояли на соломенной подстилке в специально для них огороженном закутке.
Дети мигом скинули с себя верхнюю одежду и стали рассматривать новых приятелей.
Те почему-то не бе-е-екали и не ме-е-екали, а громко и отчётливо кричали:
– Ма-а-а.
Аришка с Андреем послушали некоторое время, удивляясь такой их человеческой речи с первых часов жизни.
– Что-то они всё мамку зовут.
– Ага. Но, наверное, не нашу.
– А чью? Свою?
– Ага, Седку наверное.
Но тут бабушка загнала правнуков на печку греться. Полезли. Отодвинули одеяла и тонкие матрасы и добрались до горячих кирпичей. Прямо на них уложили руки, ноги и остальные ледяные части тела.
– О-о-о, как тёплышко!
– Ага.
Пригрелись и не заметили, как уснули.
Бабушка уже после лазила к ним с кружками парного молока и полуспящих заставила выпить.
А про мультики так и не вспомнили.
Хорошо в деревне летом.
Настолько хорошо, что, чтобы это понять, достаточно звуков.
Можно стать в любой точке деревенского лета, закрыть глаза и послушать… и самому убедиться, что это так.
Аришка лежала под яблоней в саду. Рядом Олька рассказывала свою волшебную сказку.
Как хорошо!
Аришка села и посмотрела вокруг.
«Надо это запомнить. Вот эту самую минуту. Постараться до мельчайших подробностей, чтобы этот день остался со мной навсегда».
И она оглядела яркое небо, зелёные деревья и траву, Ольку.
Аришка посмотрела на бабушкин дом, увидела, как из распахнутого окна вылезает Надя и направляется к ним.
Аришка изо всех сил старалась запомнить как можно больше деталей этого момента, а потом с удивлением обнаружила, как этот день уносился от неё с огромной скоростью, всё дальше и дальше в прошлое, и их (день и её) стали отделять дни, месяцы, годы, десятилетия. И исчезали из памяти сначала мелкие детали, а потом и более существенные.
Где ты, тот летний деревенский день из детства? В каких неведомых мирах?
Аришка с Танюшей Вершининой кормили Седку печеньем. Это занятие было одновременно забавное, неблагодарное и немного опасное, потому что Седка была забавной, неблагодарной и немного опасной.
– Сегодня уже конец августа, скоро в школу, – У Танюшки закончилось печенье, и она уселась на бревно, лежащее на козлах, на которых его позже распилят. Короче, подальше от Седки.
– Ага, скоро в школу, – унылым эхом отозвалась Аришка и залезла на бревно к подруге.
Её мамка в очередной раз предприняла попытку вырваться из деревни. На этот раз она выбрала Конотоп, что в Сумской области. Аришка сначала его называла Конотопель. Так ей казалось более логичным.
Там, в том непонятном Конотопе – Конотопеле мамка нашла нового мужа со смешным именем Роман. Это было любопытно. Кто же этот Роман? Скоро познакомятся.
В этом Конотопском районе Аришке предстоит пойти в 4 класс. Страшно. Как встретят незнакомые мальчики и девочки? И очень-очень не хочется расставаться с бабушкой и подружками.
– Ты уезжаешь? – спросила грустно Танюшка.
– Да, только мамка что-то не едет за нами. Как бы в школу не опоздать.
– Да ничего страшного не будет, если она не приедет. Здесь в школу пойдёшь.
– Как? В какую?
– В соринскую. Куда и мы ходим.
– А школьная форма?
– А форму я тебе дам свою старую. Я из неё уже выросла, а тебе как раз будет.
– Хорошо, – Аришке понравилась эта идея и девчонки повеселели.
Но мамка приехала на следующий день и вскоре увезла Аришку и Андрея навстречу новым знакомствам, в неведомый доселе Конотоп, в новую жизнь, в которой долгие годы значительное место будет занимать странная и неоднозначная фигура мужчины, отчима, который не стал отцом.
По пыльной дороге деревенской улицы шли мальчик и девочка.
Девочка крепенькая, с большими внимательными глазами.
Мальчик пониже ростом, светловолосый, хорошенький, худенький.
Они шли, взявшись за руки, и о чём-то негромко разговаривали.
О чём?
Ветер покружил вокруг их милых фигурок, поиграл в волосах, слегка пощекотал коричневые от загара обнажённые ноги и полетел дальше. Ветер слышал, но разве его спросишь? Попробуй, догони.
Солнце сверху выглянуло, бросило горсть веснушек на нос мальчику. Девочке не стало. Солнце слышало. Вон, как заулыбалось. Но тоже не скажет.
А сама деревня слышала? Конечно, она слушала и помнила все разговоры. И рассказала бы. Да вот беда, нет больше деревни. Умерла она.
Заключение
Моя книга похожа на фотоальбом. Снимки в нём, возможно, должны были лежать в хронологическом порядке, но многие перемешались. Так получилось. Думаю, это не важно. Листая его страницы, всматриваюсь в знакомые, милые лица. Некоторые фотографии не хочется разглядывать, перелистываю дальше. Над некоторыми замираю в раздумье. Есть особенно дорогие, к которым возвращаюсь снова и снова.
– Что, совсем некрасивая? – Аришка иначе подошла к вопросу, надеясь, что бабушка передумает.
– Ну, так себе, нормальная.
Аришка постаралась принять эти слова как истину, что навсегда пойдёт с ней по жизни. Почему-то ей казалось, что она красивая. Оказалось, что казалось.
– А Танюшка Вершинина?
– О, Танюшка красивая.
– А Анька Галдина?
– Ничего себе.
– А Райка Окунева?
– Ну, так себе.
– А Мила?
– Мила хорошенькая.
– А Тамарка?
– Да не, не очень.
– А мамка?
– Мамка красивая. Очень.
– И Андрей?
– Да, Андрей на мамку похож.
– А ты?
– А что я? Я старая.
– Ты была красивая раньше, в молодости?
– Нет, – с грустью сказала бабушка. – Я не была красивой никогда.
– Как? – Аришка даже привстала на кровати, где они лежали рядышком, чтобы попристальней вглядеться в дорогие сердцу черты. – Ты была некрасивой?
Бабушка даже в старости для Аришки была красавицей. Добрые карие глаза, ещё не совсем седые волосы. Тёмные брови. Всё такое знакомое, родное, красивое.
– Да, была некрасивой.
Аришка уже вторую истину старалась уложить в своём сознании. И обе просто не укладывались. Были неудобными, неприятными, чужими и, даже, враждебными.
Но теперь, будь у Аришки внучка, или в будущем, когда у Аришки, дай, Боже, будут внучки и правнучки, она знает, что в таком вопросе нельзя быть однозначной. Потому что есть другая правда и её нужно знать девочкам. И не Аришка её автор: «В молодости мы выглядим так, как создала нас природа, в зрелости так, как мы уж сами постарались».
Аришка эту известную фразу не просто изменила, но и проверила на себе. Работает.
Так что, за неимением внучек в настоящем времени и наличием множества девчонок, которым пришлось услышать слова, подобные бабушкиным, Аришка с уверенностью говорит этим девчонкам: перед вами непростая, но интересная задача, самим постараться сделать себя красивой. Особенно помните про фигуру. В ней уже полдела. А она, чуть ли не целиком, от вас зависит. И ещё важно, не забывайте развивать свой ум. Становитесь интеллектуальными, начитанными. Не менее важны духовное развитие и воспитание.
И часто, к сожалению, красивые девочки, узнав о своей неотразимости, ставят всё на этот факт, рассчитывая, что так будет всегда. И лихо проигрывают бывшим некрасивым уже к тридцати годам. А дальше – больше.
В сорокалетнем возрасте Аришка стала часто слышать о своей красоте. Одна женщина даже сказала, что Аришка похожа на француженку. О, было приятно. И смешно.
Так что, девочки, красота – страшная сила, но в умелых руках и с умной головушкой.
Правда Аришка, конечно, таких высот не достигла, да и не ставила этих целей, но вы могли бы попробовать.
Глава 143
Здорово в деревне зимой.
Андрей с Аришкой просыпались рано, ещё до света, спеша навстречу событиям, которыми переполнен день.
За ночь стёкла окон густо покрывались узорами, так что и не видно, что происходит на полутёмной улице. Эти узоры таинственно блестели оранжевым, отражая печной огонь. А в тени таилась холодная синева.
В компании с братом, который с полуслова понимает, который видит всё и чувствует так же, всегда и везде легко и уютно, даже когда всего лишь рассматриваешь морозные узоры ранним зимним утром.
– Смотри, это, как дерево!
– Ага! А это, как пёрышко!
– Да, а это на что похоже?
Оба склонили головы в раздумье.
– На хвост петуха!
Захихикали.
– На хвост петуха! Надо бабушке показать.
– А где она?
– Наверное Зорьку доит.
– Пошли к ней.
– Пошли.
Нацепили валенки на босы ноги, укутались в то, что первое под руки попалось. Но бабушка уже входила в дверь вместе с облаком морозного пара и ведром молока. Увидев внуков, она усмехнулась:
– Проснулись уже? А вот и молочко.
Такое молоко, с шапкой пены, дети любили больше всего.
– Бабуш, можно пенку полизать?
Бабушка поставила ведро на лавку, и дети подошли к нему с двух сторон. Пенка эта быстро лопалась с тихим шуршанием и опадала, поэтому действовать надо сразу.
– Давай, мы котята.
– Давай, мяу-мяу, где тут наше молочко?
Дети стали языками снимать пенку.
Бабушка терпеливо подождала несколько минут.
– Ну всё, будя, сейчас в кружки налью.
Дети послушно сели на лавку.
Бабушка поставила перед ними кружки, и когда они склонились к молоку, стала гладить то одну белокурую голову, то другую и приговаривать:
– Пей, бычок, пей, бычок. Пей, тёлочка, пей.
Тут уж дело пошло по-другому. Бычок и тёлочка, это вам не котята, они с молоком живо управились.
– Ну, напились?
– Напились, – заулыбались белоусыми ртами «бычок» и «тёлочка».
– Ну, идите, поиграйтесь в зале.
– А можно проигрыватель включить?
– Можно.
– А телевизор?
– Можно.
Мамка на некоторое время привезла к бабушке свою технику.
– Аришка, включай «вологдук-дук».
Аришка покопалась в небольшой стопке пластинок, выбрала нужную.
– «Письма, письма сам я на почту ношу…» – зазвучали знакомые слова.
Андрей с Аришкой взялись за руки и закружились, изображая вальс. Причём старшая сестра взяла на себя ответственность ведущего и старательно носилась по орбите вокруг брата, тот едва успевал следить за ногами, чтобы они не сплелись и не унесли с орбиты и его, и старательную старшую сестру.
– Фу, голова закружилась, – пожаловалась Аришка и, подумав, добавила – и затошнило.
– А я пьяный, – Андрей закачался на месте и упал на пол. Аришка посмотрела на него и тоже свалилась рядом.
Полежали, дожидаясь, когда мир перестанет куролесить и примет обычное устойчивое состояние.
– Давай лучше телевизор смотреть.
– Давай.
Красивая тётенька приятным голосом как раз перечисляла грядущие передачи. Дети прислушались. В основном какие-то малопонятные слова. Но вот прозвучало желанное: «В 17:45 ребята смогут посмотреть мультипликационные фильмы…».
– Ура! Ура! – Андрей побежал к телевизору.
Аришка, как старшая и более ответственная, повторила несколько раз: «17.45 17.45, 17.45», чтобы запомнить и тоже побежала к такой щедрой и доброй тётеньке, которая вот так запросто одарит их сегодня, в 17.45, пока непонятно, когда это, мультиками. Дети в знак своей признательности стали смачно целовать тётеньку прямо в голубой экран. Они так всегда благодарили за мультики и сказки.
Наконец, тётенька ещё раз улыбнулась и исчезла, а Андрей с Аришкой бросились к бабушке.
– Бабуш, а 17.45 это сколько?
– Ещё не скоро, ближе к вечеру.
– У-у-у, – дети были немного разочарованы.
Но бабушка отвлекла их от развлечений и решила занять делом.
– Нынче, ай завтра Седка должна козляток окотить. Я во тут, около печки закуточек сделаю, соломки надо.
– Бабуш, козлята здесь будут жить?
– Недолго, пока морозы. Потом в сарай отправим.
– Правильно, а то морозы. Замёрзнут козлятки.
– Дак я говорю, соломки надо.
– Мы соломки сами привезём, мы знаем, где она. Можно, бабуш?
– Можно.
Аришка с Андреем оделись, в сарае нашли мешок, схватили санки и побежали за околицу.
Там, за деревней стояли стога соломы. Деревенские ребятишки нарыли в них норки, не хуже мышей. Здесь их тайное место. Если придут фашисты, они где-нибудь раздобудут оружие и будут отсюда с ними сражаться.
Вот только складывалось впечатление, что фашисты не очень торопились, никак не нападали. Боялись, конечно. А то бы им наподдали, летели б они вперёд ногами и гавкали. Сидя в этих своих норках, девочки и мальчики горячо обсуждали будущие бои.
Оружие можно добыть у убитого фашиста. Вот, например, идёшь, и фашист валяется, а возле него оружие. Оружие забираешь, и всё, ты с оружием. Дальше можешь наубивать ещё фашистов и уже у них забирать. Главное, первого найти.
Но сейчас Аришка с Андреем заняты исключительно мирным делом. Наполнили кое-как мешок соломой, водрузили на саночки с красными деревянными полосочками и побежали назад. Аришка тянула за верёвочку, Андрей поддерживал мешок, который был слишком лёгкий и всё норовил соскользнуть с санок и кувырнуться в любой сугроб.
Уже на подходе к дому увидели вдалеке фигурки, которые, судя по размерам, могли принадлежать только будущим уничтожителям фашизма, а, значит, лучшим и единственным товарищам.
Аришка с Андреем наскоро прокричали бабушке про солому и, отпросившись погулять, побежали к своим друзьям.
Те как раз собирались в лес. Зачем зимой? Волков гонять. А если волки начнут гонять? А, во-первых, наломаем палок, вон, где орешник, там палки хорошие, во-вторых, Анька Галдина сказала, «семь смертей не бывать, а одной не миновать».
Такая фраза так всем понравилась, что её выучили. Палок не смогли наломать, наломали ивовые прутики, и по колено в снегу, а то и выше, отправились гонять волков.
Но в лес далеко не продвинулись, всё же тяжело по нехоженым тропам. Зато увидели чьи-то довольно большие следы. Долго рассматривали, определили, что лося. Пошли было по следам, но где четвероногого догонишь! Так и вернулись ни с чем.
Пошли на горку, старательно обходя свои дома сторонкой, так как могут загнать не вовремя. А день зимний, хоть и короткий, но не закончился.
Горка – это чей-то погреб. Никто не гонит, вот и спасибо. А может уже и ничей. В деревни всё чаще возникали «ничейные» сады, дома и прочие сараи.
Так вот, этот погреб был довольно-таки высоким, и накануне его закатали до ледяной гладкости. Вот самое время и продолжить это приятное занятие.
Катались и стоя, и сидя, и лёжа; поодиночке, группами и кучей. Хохот, визг, писк стоял на всю деревню, так что любая мама, заинтересовавшись, а куда это мог подеваться её ребёнок, могла бы выйти из дома и прислушаться. И из любой точки деревни услышала бы приблизительное местонахождение своего чада.
А чада не заметили, как и потемнело.
У Аришки пальто стало слегка ледяным, варежки сползли с рук, открывая ярко-красную полосу ниже запястья. Но подтягивать их не имело смысла, и было даже неприятно, потому что внизу они превратились в ледяные комья.
Сопли, время от времени приходилось вытирать рукавами, больше нечем, и опять же, эти рукава тоже стали ледяными. Словом, она начинала уже немного звенеть, как, впрочем, каждый из присутствующих, и всё это время буйное веселье омрачала только неприятная догадка, периодически возникающая в голове - «скоро загонят».
И вот, действительно, раздался голос тёти Лиды:
– Тамара, Мила, домой!
Девочки в полутьме отпочковались от общей кучи и нехотя побрели на голос. Веселье остановилось. Пора домой. Аришка с Андреем пошли вместе с Вовкой и Раей Окуневыми. Они соседи. Рая с Андреем затеяли и по дороге какие-то догонялки со смехом. Но Вовка с Аришкой не участвовали. Всё, выдохлись.
Дома Аришку с Андреем ждал сюрприз. Седка всё-таки решила сегодня окотиться. И два маленьких козлёнка неуверенно стояли на соломенной подстилке в специально для них огороженном закутке.
Дети мигом скинули с себя верхнюю одежду и стали рассматривать новых приятелей.
Те почему-то не бе-е-екали и не ме-е-екали, а громко и отчётливо кричали:
– Ма-а-а.
Аришка с Андреем послушали некоторое время, удивляясь такой их человеческой речи с первых часов жизни.
– Что-то они всё мамку зовут.
– Ага. Но, наверное, не нашу.
– А чью? Свою?
– Ага, Седку наверное.
Но тут бабушка загнала правнуков на печку греться. Полезли. Отодвинули одеяла и тонкие матрасы и добрались до горячих кирпичей. Прямо на них уложили руки, ноги и остальные ледяные части тела.
– О-о-о, как тёплышко!
– Ага.
Пригрелись и не заметили, как уснули.
Бабушка уже после лазила к ним с кружками парного молока и полуспящих заставила выпить.
А про мультики так и не вспомнили.
Глава 144
Хорошо в деревне летом.
Настолько хорошо, что, чтобы это понять, достаточно звуков.
Можно стать в любой точке деревенского лета, закрыть глаза и послушать… и самому убедиться, что это так.
Аришка лежала под яблоней в саду. Рядом Олька рассказывала свою волшебную сказку.
Как хорошо!
Аришка села и посмотрела вокруг.
«Надо это запомнить. Вот эту самую минуту. Постараться до мельчайших подробностей, чтобы этот день остался со мной навсегда».
И она оглядела яркое небо, зелёные деревья и траву, Ольку.
Аришка посмотрела на бабушкин дом, увидела, как из распахнутого окна вылезает Надя и направляется к ним.
Аришка изо всех сил старалась запомнить как можно больше деталей этого момента, а потом с удивлением обнаружила, как этот день уносился от неё с огромной скоростью, всё дальше и дальше в прошлое, и их (день и её) стали отделять дни, месяцы, годы, десятилетия. И исчезали из памяти сначала мелкие детали, а потом и более существенные.
Где ты, тот летний деревенский день из детства? В каких неведомых мирах?
Глава 145
Аришка с Танюшей Вершининой кормили Седку печеньем. Это занятие было одновременно забавное, неблагодарное и немного опасное, потому что Седка была забавной, неблагодарной и немного опасной.
– Сегодня уже конец августа, скоро в школу, – У Танюшки закончилось печенье, и она уселась на бревно, лежащее на козлах, на которых его позже распилят. Короче, подальше от Седки.
– Ага, скоро в школу, – унылым эхом отозвалась Аришка и залезла на бревно к подруге.
Её мамка в очередной раз предприняла попытку вырваться из деревни. На этот раз она выбрала Конотоп, что в Сумской области. Аришка сначала его называла Конотопель. Так ей казалось более логичным.
Там, в том непонятном Конотопе – Конотопеле мамка нашла нового мужа со смешным именем Роман. Это было любопытно. Кто же этот Роман? Скоро познакомятся.
В этом Конотопском районе Аришке предстоит пойти в 4 класс. Страшно. Как встретят незнакомые мальчики и девочки? И очень-очень не хочется расставаться с бабушкой и подружками.
– Ты уезжаешь? – спросила грустно Танюшка.
– Да, только мамка что-то не едет за нами. Как бы в школу не опоздать.
– Да ничего страшного не будет, если она не приедет. Здесь в школу пойдёшь.
– Как? В какую?
– В соринскую. Куда и мы ходим.
– А школьная форма?
– А форму я тебе дам свою старую. Я из неё уже выросла, а тебе как раз будет.
– Хорошо, – Аришке понравилась эта идея и девчонки повеселели.
Но мамка приехала на следующий день и вскоре увезла Аришку и Андрея навстречу новым знакомствам, в неведомый доселе Конотоп, в новую жизнь, в которой долгие годы значительное место будет занимать странная и неоднозначная фигура мужчины, отчима, который не стал отцом.
Глава 146 (окончание)
По пыльной дороге деревенской улицы шли мальчик и девочка.
Девочка крепенькая, с большими внимательными глазами.
Мальчик пониже ростом, светловолосый, хорошенький, худенький.
Они шли, взявшись за руки, и о чём-то негромко разговаривали.
О чём?
Ветер покружил вокруг их милых фигурок, поиграл в волосах, слегка пощекотал коричневые от загара обнажённые ноги и полетел дальше. Ветер слышал, но разве его спросишь? Попробуй, догони.
Солнце сверху выглянуло, бросило горсть веснушек на нос мальчику. Девочке не стало. Солнце слышало. Вон, как заулыбалось. Но тоже не скажет.
А сама деревня слышала? Конечно, она слушала и помнила все разговоры. И рассказала бы. Да вот беда, нет больше деревни. Умерла она.
Заключение
Моя книга похожа на фотоальбом. Снимки в нём, возможно, должны были лежать в хронологическом порядке, но многие перемешались. Так получилось. Думаю, это не важно. Листая его страницы, всматриваюсь в знакомые, милые лица. Некоторые фотографии не хочется разглядывать, перелистываю дальше. Над некоторыми замираю в раздумье. Есть особенно дорогие, к которым возвращаюсь снова и снова.
