С любимой подругой всегда приятно, и время бежит быстро. Но тогда ситуация была не самая радужная, потому что страшно захотелось есть.
Девчонки в дорогу ничего не купили, по той причине, что финансовые средства иссякли. Осталась какая-то мелочь, на которую можно было только буханку хлеба купить.
– Блин, Ариш, дурочки мы. Надо было хоть хлеб купить.
– Не говори. О чём думали?
Голод усиливался.
– Ариш, давай пройдёмся по поезду.
– Пошли.
Прошлись. Интересно было наблюдать за путниками, пусть и поверхностно. Вернулись к своему ящику. Он оказался занят. Какой-то мужчина, увидел их, вскочил:
– О, девчонки, это ваши места. Я ухожу уже.
Юля с Аришкой прыснули: «Наши места!».
Смешной дядька. Вдруг Юля заявила:
– Скажите, у Вас нет хлеба? Мы бы купили немного.
– Есть. Только с тмином.
Какая разница! Хоть с тмином, хоть без тмина. Есть хочется, тут не до вариантов и выбора.
Оказалась – огромная разница. Аришка не смогла есть. И как это понять, что эти маленькие коричневые зёрнышки полностью испортили вкус. Хлеб даже не ощущался. Один несъедобный тмин. И как не оголодала, отвергла такую пищу, хоть в еде никогда не отличалась привередливостью.
Юля же проглотила с огромным удовольствием и свою часть, и Аришкину.
Ночевать решили попроситься в знакомый уже кинозал. Там парни, заправляющие этим делом, оказались добродушными и пустили девчонок. Аришка с Юлей, сели в самом конце вагона, подальше от экрана, и заснули. Утром на станции «Брянск» ребята их еле разбудили.
И вот оно, возвращение на родину. До автовокзала добрались кое-как, возможно зайцами, в памяти детали стёрлись. А с Брянска до Дубровска надо билеты покупать. Оглянулись вокруг. Воскресенье, студентки съезжаются на места учёбы. А вон и знакомая. С какого-то другого курса, но учится в пед. Подошли, попросили в долг. Сегодня же в общаге вернём. Та дала.
Есть ли границы легкомысленной беседы с подругой, когда речь идёт вроде и не о чём, но всё же очень интересно. У Аришки с Юлей эти беседы бывали весьма увлекательны. Настолько, что однажды, сидели на лавочке железнодорожной платформы, поджидали пригородный поезд, Юля в этот день провожала Аришку, и так увлеклись беседой, что опомнились только тогда, когда поезд давно ушёл.
Вот и сейчас они повторили тот же номер. С таким трудом возвращение домой (в общагу) было почти сорвано, когда вволю наболтавшись (не хватило, видите ли, времени на это дело, пока сидели на ящике возле туалета), они взглянули на часы и ахнули. Автобус уже ушёл. Недавно, минут пять назад. Изумлённые, они взглянули друг на друга: «Как так? Мы что, дуры?» Но времени размышлять над этой проблемой не было совсем. Надо было попытаться что-то исправить.
Так как время вспять вернуть они не в силах, решили попытаться догнать автобус. Вспомнили, что на выезде из Брянска водитель всегда уходит на автобусную мини-станцию по своим водительским делам и отсутствует минут пять. Этой задержкой в пути можно воспользоваться. Рванули к такси. В ряд стояло несколько машин в ожидании клиентов. Правда, совсем не таких, как Аришка с Юлей. Те выгребли из карманов всю мелочь, что осталась после покупки билетов. Да уж. Трясти мошной, не перетрясти. Предложили одному водителю, другому. Вы, мол, всё равно стоите, а тут какой-никакой, а всё ж заработок, а нам недалеко, до телецентра, автобус догнать. Но водителям такие заработки оказались нафиг не нужны.
Девицы после неудачных попыток соблазнить своими копейками всех водителей сразу и поодиночке, стояли совсем растерянные. Планы пока все закончились. Но тут один таксист не выдержал, завёл машину:
– Поехали.
Аришка с Юлей мигом уселись. Протянули деньги. Тот не взял. Такая сумма не представляла, видать, никакой ценности.
Через несколько минут подъехали к телецентру. Увы и ах! Автобус уже ушёл. Водитель высадил их и уехал. Расстроенные, сели на лавочку. Что дальше? А фиг знает.
– Девчонки!
Посмотрели! Заулыбались! Такси вернулось!
– Садитесь, будем догонять ваш автобус.
Догнали на Выгонической станции. Там тоже стабильная пятиминутная остановка. Довольные зашли в автобус, чуть ли не размахивая билетами, прогнали безместных пассажиров, которые заняли их пустые сиденья, пока хозяйки отсутствовали и … поехали.
В Дубровске увидели хлебную машину, водителя, который разгружал ароматные изделия, купили прямо у него буханку хлеба, мелочи хватило. И по дороге в общагу сгрызли её подчистую.
Вечером рассказывали всем одногруппницам о своих приключениях. Был полный аншлаг. В отдельных местах публика неистовала.
«Пришла пора, она влюбилась…» – так, кажется, у поэта?
У Аришки и девчонок не так. А всё хитро, неуклюже и кувырком. Впрочем, у Татьяны тоже было далеко не радужно. Может, такова она есть по сути любовь человеческая.
Риту частично потеряли ещё на первом курсе. Любовь, похоже, вытягивала из неё все соки.
«А ножки тонкие, а жить так хочется…» – невесело напевала Аришка, глядя на, действительно, худющие ноги подруги.
Мысли Риты всё время крутились вокруг их с Прохором сложных отношений и накручивали, накручивали новые сложности.
Это был для Аришки удивительный пример, как красивые молодые влюблённые никак не могли стать счастливыми.
Причиной раз, по Аришкиному мнению, было Ритино желание впихнуть Прохора в рамки воображаемого принца, образ которого сложился ещё в детстве и стал идеалом мужчины на долгие-долгие годы. Прохор же в те рамки никак не вписывался.
Причиной два – излишняя доброта Прохора. Там, где надо было сказать твёрдое: «Нет, девушка!», он прогибался под сильным Ритиным характером. Мечтал же он родить десятерых детей, но своего первого и, получается, единственного общего ребёнка, который уже был, не родили. Это и стало, возможно, началом конца их отношений.
У Юли дела на любовном фронте шли динамичней. К ней пока никто из парней не подступал, и она сама стала смотреть по сторонам, выбирая, в какую сторону начать атаку. Выбрала. Симпатичный парень Павел, играл в студенческой музыкальной группе, серьёзный и целеустремлённый.
«Перспективный» – поняла Юля и не ошиблась. В настоящее время он успешный бизнесмен в Москве.
Юля стала действовать. Перво-наперво, украла его фотографию с доски почёта. Аришке пришлось стоять на стрёме. А потом стала писать ему анонимные письма. Конверт же подписывала всегда одинаково зелёным фломастером. Потом тот конверт вкладывала в соответствующую ячейку, где разложенные в алфавитном порядке лежали письма для всех студентов.
Такую интригу развела в своих посланиях, рассказывала, где, когда и с какого ракурса она сегодня, вчера и так далее за ним наблюдала, что он делал и с кем говорил, что бедный Павел офигел. И влюбился, по всем приметам. Во всяком случае, так подсказывало девичье воображение.
А потом возбуждённая Юля ворвалась после переменки в аудиторию и, страшно взволнованная, рассказала Аришке, что только что раскрылось её авторство. Шла она, значит, по училищному коридору, безмятежно помахивая конвертом в руках, сложенных за спиной, а следом за ней шёл Павел, увидел знакомый фломастер и всё понял. Перепуганную Юлю спас звонок на урок.
Вот так начались их отношения. А закончились в скором времени по инициативе самой же Юли. Скучно ей стало, захотелось вновь опробовать своё умение завлечь нужного парня. И она вновь посмотрела по сторонам… Похоже, Юля стала готовить себя на роль роковой женщины.
В завоевании парней ей сопутствовал несомненный успех. И вскоре стала она их менять, как перчатки. А вот расстаться по-мирному, как с Павлом, не всегда удавалось. Самым тяжёлым расставанием было с Карлушей. Местный самолюбивый парень не привык, чтобы девочки его бросали. Поговаривали, что он ещё и начинающий наркоман был. Короче, он и с ножом в руках пытался договориться с Юлей насчёт продолжения их любви, и без ножа. Закончилось для него тюрьмой, для Аришки сотрясением головного мозга, ну, а своей любимой он нос слегка повредил.
В тюрьму же он сел после того, как Аришка в тяжёлом состоянии на «скорой» поступила в больницу, главврач сообщил директору педучилища, а тот заявил в милицию. На суде с девочками был Юлин папа. Он защищал и поддерживал их, как мог.
На последнем курсе Юля положила глаз на Лёшу – добрейшего парня, студента того же педучилища, но физкультурного отделения. Лёша был частым гостем у них в комнате, его все любили, его невозможно было не любить (есть такие счастливчики), но чаще, как друга. У Маши с ним стали складываться романтические отношения. Возможно, это была бы хорошая пара. Но тут вмешалась начинающая роковая женщина. Она навела прицел на Лёшу, и тот не заметил, как влюбился по уши. Но остался человеком. Неизвестно, как они разрулили всё это с Машей, но и они остались друзьями.
Аришка много позже удивлялась, ведь Машу, по сути, бросили, но ни единой жалобы от неё не услышали, она по-прежнему была дружелюбна и ласкова.
А Юля, рядом с сильным и спокойным Лёшей, и сама немного успокоилась. На какое-то время.
У Аришки же с парнями ничего не получалось.
Все каникулы Аришка проводила у бабушки. Но теперь центром её деревенской жизни были не сад и козы, не Витькина конюшня и лес, а Вика, вечерние и ночные гуляния, сельские клубы (в Рябинках клуб закрыли, но оставались ещё Болушево и Сорино) и дискотека. Мальчики оставили своих коней, обзавелись мотоциклами, девочки красивыми причёсками и романтическим блеском в глазах.
Впрочем, этот блеск не всегда озарял девичьи лица. В рябиновской компании, где все свои, они оставались весёлыми, беззаботными и дружными, здесь романтический блеск был не совсем уместен. Рябиновская компания – это Андрей и Аришка, Аня Галдина и Вика, Вовка и Рая Окуневы, Костя и Юра Жмуровы, Стёпа Годунов и другие.
Некоторые из ребят уже получили водительские права и стали работать на машинах. И эти машины они без зазрения совести заимствовали из рабочих гаражей и по вечерам катались, как на собственных.
На работе ребятам выдавали транспорт из тех, что не жалко. Вот и Серёге Воробьёву выделили грузовую бортовую. Она гремела, гудела и лязгала всеми своими металлическими запчастями, но это было не важно. Главное, что она была, и теперь можно было кататься и по делу, и без дела. Ребята набивались и в кабину, и в кузов. И там, и там свои плюсы. В кабинке весело, тесно и вечные шутки. Наверху свежий ночной воздух, возможность какого-то уединения.
Аришка и Вика неразлучны. Всё свободное время вместе. И теперь они вдвоём на верху машины. Девочки со смехом оглядывают прошедший день и свои, несколько часов назад приобретённые, кудряшки.
С утра побывали в Комаричах. Там бродили по магазинам, больше рассматривали красивые вещи. Купили кое-что из мелочи, на что хватило мелочи.
Зато сделала химию – химическую завивку. Рискнули, так как эта штука остаётся надолго. Прогадали, потому что не пошло ни одной, ни второй. И вот теперь всеми заколками и резинками пытались усмирить неистовое буйство на голове. Зато было весело.
Вечером рассказали ребятам особо интересные моменты из сегодняшних приключений: как дурно пахнет эта химия, запах стоит уже на подходе к парикмахерской; как Аришка сидела под гудящей «центрифугой» и горячий воздух приятно обдувал её голову; как Вика оказалась неожиданно прикольной и похожей на симпатичную девчонку-африканочку, когда голова её была покрыта мелкими бигудями, из ушей задорно торчали золотые колечки, и она, сама в зеркале отметив сходство, повернулась к Аришке и стала смешить её, растопырив пальцы веером и вертя головой, как в мультике «Чунга – Чанга»; как вошла в парикмахерскую женщина, и девчонки сразу поняли, что это тётя Зина из КБО, хотя ни разу её не видели, зато слышали, что эта тётя Зина необъятных размеров и сидит на двух стульях сразу; как потрясённая Аришка зашептала Вике, что это та самая тётя Зина из КБО, а Вика округлила в ужасе глаза, но не от тёти Зины, а от Аришкиного шёпота, потому что он шёпотом казался Аришке, окутанной гудением сушилки, а для окружающих он был далеко не шёпотом, и все всё ясно услышали, даже тётя Зина. Всё это и многое другое рассказали, а потом полезли в кузов Серёгиной машины за новыми приключениями. Кабинка уже была забита под завязку.
Серёга завёл свой автомобиль и тронулся в, пока ещё непонятном, направлении. Но это было и не важно, вечер – ночь длинная, всюду успеют. Девчонки с удовольствием подставили лица приятно-прохладному ночному воздуху, ухватились руками за удобный борт, и смотрели поверх кабины на освещаемую фарами дорогу.
Серёга завернул в лес. Что ж, давненько там не были, а в ночном лесу – оооочень давно. Крутились, вертелись по лесным дорогам, остановились возле Колдыбани. Аришке стало не по себе, детские страхи, оказывается, никуда не уходили, ждали – дожидались подходящего момента. Но всё же держалась, понимая, что не следует нагнетать обстановку. Здесь собрались люди впечатлительные, у всех закрома памяти наполнены своими страшилками.
Вот, например, недавно Анька Галдина засиделась со своим парнем Геной в Анькиной летней кухне, и такого страху натерпелись!!!
Анька рассказывала:
– Сидим мы, слышим шаги приближаются к двери. И очень громкие. И по мере приближения становятся всё громче и громче, просто оглушительные.
По Анькиным словам, так никто не ходит, во всяком случае, таких ходоков ни Анька, ни Генка не знали. И вот, когда по звуку стало понятно, что сейчас дверь откроет некто приблизившийся и страшный, Анька завизжала на всю округу. И… всё пропало. Немного погодя они рванули к остальной честной компании, чтобы предупредить о ходячей по деревне опасности, заодно и самим отойти от шока.
Остальная честная компания мирно спала на ничейном чердаке. Это у честной компании вошло уже в привычку спать вместе. Первоначально получилось всё совершенно естественно, когда после вечерних и ночных прогулок, наступила пора немного умерить пыл. Обнаружился чердак, набитый соломой, где и улеглись все. Спать никто не собирался, все общались, потом затихли разговоры, но вставать было неохота, казалось, немного вздремнём, и со свежими силами пойдём домой досыпать. Но прилив свежих сил так и не наступил. Вовка Окунев на рассвете еле растолкал всех. И сонные, продрогшие, все в соломе, шли, зевая, по деревне под осуждающие взгляды соседушек, которые уже хлопотали в своих хозяйствах.
И с той поры очень часто ночи проводили под одной крышей, в соломе, но совершенно невинным образом. И знали же, что на рассвете вставать тяжело будет, но всё равно оставались на чердаке.
А Анькин рассказ про непонятного ходока, конечно, взволновал всех, но не особо удивил. Ночью часто случается непонятное.
Аришка не вовремя вспомнила эту историю, стоя в кузове грузовика и нервно вглядываясь в тёмный лес. В кабине народ тоже притих. Но, всё спокойно, кажется. Девочки уже и расслабляться стали, надеясь, что всё будет хорошо и дальше, когда неподалёку раздался страшный и протяжный вопль.
«Человек? Животное?» – головной мозг желал и в этих условиях разгадать непонятное и объяснить всё логически, а девчонки, не обращая внимания на неуместное любопытство головного мозга, повиновались инстинкту и змеюками вползали в раскрытые окна кабины, каждая со своей стороны, а навстречу им вытягивались множество рук, затаскивая их внутрь.
Девчонки в дорогу ничего не купили, по той причине, что финансовые средства иссякли. Осталась какая-то мелочь, на которую можно было только буханку хлеба купить.
– Блин, Ариш, дурочки мы. Надо было хоть хлеб купить.
– Не говори. О чём думали?
Голод усиливался.
– Ариш, давай пройдёмся по поезду.
– Пошли.
Прошлись. Интересно было наблюдать за путниками, пусть и поверхностно. Вернулись к своему ящику. Он оказался занят. Какой-то мужчина, увидел их, вскочил:
– О, девчонки, это ваши места. Я ухожу уже.
Юля с Аришкой прыснули: «Наши места!».
Смешной дядька. Вдруг Юля заявила:
– Скажите, у Вас нет хлеба? Мы бы купили немного.
– Есть. Только с тмином.
Какая разница! Хоть с тмином, хоть без тмина. Есть хочется, тут не до вариантов и выбора.
Оказалась – огромная разница. Аришка не смогла есть. И как это понять, что эти маленькие коричневые зёрнышки полностью испортили вкус. Хлеб даже не ощущался. Один несъедобный тмин. И как не оголодала, отвергла такую пищу, хоть в еде никогда не отличалась привередливостью.
Юля же проглотила с огромным удовольствием и свою часть, и Аришкину.
Ночевать решили попроситься в знакомый уже кинозал. Там парни, заправляющие этим делом, оказались добродушными и пустили девчонок. Аришка с Юлей, сели в самом конце вагона, подальше от экрана, и заснули. Утром на станции «Брянск» ребята их еле разбудили.
Глава 128
И вот оно, возвращение на родину. До автовокзала добрались кое-как, возможно зайцами, в памяти детали стёрлись. А с Брянска до Дубровска надо билеты покупать. Оглянулись вокруг. Воскресенье, студентки съезжаются на места учёбы. А вон и знакомая. С какого-то другого курса, но учится в пед. Подошли, попросили в долг. Сегодня же в общаге вернём. Та дала.
Есть ли границы легкомысленной беседы с подругой, когда речь идёт вроде и не о чём, но всё же очень интересно. У Аришки с Юлей эти беседы бывали весьма увлекательны. Настолько, что однажды, сидели на лавочке железнодорожной платформы, поджидали пригородный поезд, Юля в этот день провожала Аришку, и так увлеклись беседой, что опомнились только тогда, когда поезд давно ушёл.
Вот и сейчас они повторили тот же номер. С таким трудом возвращение домой (в общагу) было почти сорвано, когда вволю наболтавшись (не хватило, видите ли, времени на это дело, пока сидели на ящике возле туалета), они взглянули на часы и ахнули. Автобус уже ушёл. Недавно, минут пять назад. Изумлённые, они взглянули друг на друга: «Как так? Мы что, дуры?» Но времени размышлять над этой проблемой не было совсем. Надо было попытаться что-то исправить.
Так как время вспять вернуть они не в силах, решили попытаться догнать автобус. Вспомнили, что на выезде из Брянска водитель всегда уходит на автобусную мини-станцию по своим водительским делам и отсутствует минут пять. Этой задержкой в пути можно воспользоваться. Рванули к такси. В ряд стояло несколько машин в ожидании клиентов. Правда, совсем не таких, как Аришка с Юлей. Те выгребли из карманов всю мелочь, что осталась после покупки билетов. Да уж. Трясти мошной, не перетрясти. Предложили одному водителю, другому. Вы, мол, всё равно стоите, а тут какой-никакой, а всё ж заработок, а нам недалеко, до телецентра, автобус догнать. Но водителям такие заработки оказались нафиг не нужны.
Девицы после неудачных попыток соблазнить своими копейками всех водителей сразу и поодиночке, стояли совсем растерянные. Планы пока все закончились. Но тут один таксист не выдержал, завёл машину:
– Поехали.
Аришка с Юлей мигом уселись. Протянули деньги. Тот не взял. Такая сумма не представляла, видать, никакой ценности.
Через несколько минут подъехали к телецентру. Увы и ах! Автобус уже ушёл. Водитель высадил их и уехал. Расстроенные, сели на лавочку. Что дальше? А фиг знает.
– Девчонки!
Посмотрели! Заулыбались! Такси вернулось!
– Садитесь, будем догонять ваш автобус.
Догнали на Выгонической станции. Там тоже стабильная пятиминутная остановка. Довольные зашли в автобус, чуть ли не размахивая билетами, прогнали безместных пассажиров, которые заняли их пустые сиденья, пока хозяйки отсутствовали и … поехали.
В Дубровске увидели хлебную машину, водителя, который разгружал ароматные изделия, купили прямо у него буханку хлеба, мелочи хватило. И по дороге в общагу сгрызли её подчистую.
Вечером рассказывали всем одногруппницам о своих приключениях. Был полный аншлаг. В отдельных местах публика неистовала.
Глава 129
«Пришла пора, она влюбилась…» – так, кажется, у поэта?
У Аришки и девчонок не так. А всё хитро, неуклюже и кувырком. Впрочем, у Татьяны тоже было далеко не радужно. Может, такова она есть по сути любовь человеческая.
Риту частично потеряли ещё на первом курсе. Любовь, похоже, вытягивала из неё все соки.
«А ножки тонкие, а жить так хочется…» – невесело напевала Аришка, глядя на, действительно, худющие ноги подруги.
Мысли Риты всё время крутились вокруг их с Прохором сложных отношений и накручивали, накручивали новые сложности.
Это был для Аришки удивительный пример, как красивые молодые влюблённые никак не могли стать счастливыми.
Причиной раз, по Аришкиному мнению, было Ритино желание впихнуть Прохора в рамки воображаемого принца, образ которого сложился ещё в детстве и стал идеалом мужчины на долгие-долгие годы. Прохор же в те рамки никак не вписывался.
Причиной два – излишняя доброта Прохора. Там, где надо было сказать твёрдое: «Нет, девушка!», он прогибался под сильным Ритиным характером. Мечтал же он родить десятерых детей, но своего первого и, получается, единственного общего ребёнка, который уже был, не родили. Это и стало, возможно, началом конца их отношений.
У Юли дела на любовном фронте шли динамичней. К ней пока никто из парней не подступал, и она сама стала смотреть по сторонам, выбирая, в какую сторону начать атаку. Выбрала. Симпатичный парень Павел, играл в студенческой музыкальной группе, серьёзный и целеустремлённый.
«Перспективный» – поняла Юля и не ошиблась. В настоящее время он успешный бизнесмен в Москве.
Юля стала действовать. Перво-наперво, украла его фотографию с доски почёта. Аришке пришлось стоять на стрёме. А потом стала писать ему анонимные письма. Конверт же подписывала всегда одинаково зелёным фломастером. Потом тот конверт вкладывала в соответствующую ячейку, где разложенные в алфавитном порядке лежали письма для всех студентов.
Такую интригу развела в своих посланиях, рассказывала, где, когда и с какого ракурса она сегодня, вчера и так далее за ним наблюдала, что он делал и с кем говорил, что бедный Павел офигел. И влюбился, по всем приметам. Во всяком случае, так подсказывало девичье воображение.
А потом возбуждённая Юля ворвалась после переменки в аудиторию и, страшно взволнованная, рассказала Аришке, что только что раскрылось её авторство. Шла она, значит, по училищному коридору, безмятежно помахивая конвертом в руках, сложенных за спиной, а следом за ней шёл Павел, увидел знакомый фломастер и всё понял. Перепуганную Юлю спас звонок на урок.
Вот так начались их отношения. А закончились в скором времени по инициативе самой же Юли. Скучно ей стало, захотелось вновь опробовать своё умение завлечь нужного парня. И она вновь посмотрела по сторонам… Похоже, Юля стала готовить себя на роль роковой женщины.
В завоевании парней ей сопутствовал несомненный успех. И вскоре стала она их менять, как перчатки. А вот расстаться по-мирному, как с Павлом, не всегда удавалось. Самым тяжёлым расставанием было с Карлушей. Местный самолюбивый парень не привык, чтобы девочки его бросали. Поговаривали, что он ещё и начинающий наркоман был. Короче, он и с ножом в руках пытался договориться с Юлей насчёт продолжения их любви, и без ножа. Закончилось для него тюрьмой, для Аришки сотрясением головного мозга, ну, а своей любимой он нос слегка повредил.
В тюрьму же он сел после того, как Аришка в тяжёлом состоянии на «скорой» поступила в больницу, главврач сообщил директору педучилища, а тот заявил в милицию. На суде с девочками был Юлин папа. Он защищал и поддерживал их, как мог.
На последнем курсе Юля положила глаз на Лёшу – добрейшего парня, студента того же педучилища, но физкультурного отделения. Лёша был частым гостем у них в комнате, его все любили, его невозможно было не любить (есть такие счастливчики), но чаще, как друга. У Маши с ним стали складываться романтические отношения. Возможно, это была бы хорошая пара. Но тут вмешалась начинающая роковая женщина. Она навела прицел на Лёшу, и тот не заметил, как влюбился по уши. Но остался человеком. Неизвестно, как они разрулили всё это с Машей, но и они остались друзьями.
Аришка много позже удивлялась, ведь Машу, по сути, бросили, но ни единой жалобы от неё не услышали, она по-прежнему была дружелюбна и ласкова.
А Юля, рядом с сильным и спокойным Лёшей, и сама немного успокоилась. На какое-то время.
У Аришки же с парнями ничего не получалось.
Глава 130
Все каникулы Аришка проводила у бабушки. Но теперь центром её деревенской жизни были не сад и козы, не Витькина конюшня и лес, а Вика, вечерние и ночные гуляния, сельские клубы (в Рябинках клуб закрыли, но оставались ещё Болушево и Сорино) и дискотека. Мальчики оставили своих коней, обзавелись мотоциклами, девочки красивыми причёсками и романтическим блеском в глазах.
Впрочем, этот блеск не всегда озарял девичьи лица. В рябиновской компании, где все свои, они оставались весёлыми, беззаботными и дружными, здесь романтический блеск был не совсем уместен. Рябиновская компания – это Андрей и Аришка, Аня Галдина и Вика, Вовка и Рая Окуневы, Костя и Юра Жмуровы, Стёпа Годунов и другие.
Некоторые из ребят уже получили водительские права и стали работать на машинах. И эти машины они без зазрения совести заимствовали из рабочих гаражей и по вечерам катались, как на собственных.
На работе ребятам выдавали транспорт из тех, что не жалко. Вот и Серёге Воробьёву выделили грузовую бортовую. Она гремела, гудела и лязгала всеми своими металлическими запчастями, но это было не важно. Главное, что она была, и теперь можно было кататься и по делу, и без дела. Ребята набивались и в кабину, и в кузов. И там, и там свои плюсы. В кабинке весело, тесно и вечные шутки. Наверху свежий ночной воздух, возможность какого-то уединения.
Аришка и Вика неразлучны. Всё свободное время вместе. И теперь они вдвоём на верху машины. Девочки со смехом оглядывают прошедший день и свои, несколько часов назад приобретённые, кудряшки.
С утра побывали в Комаричах. Там бродили по магазинам, больше рассматривали красивые вещи. Купили кое-что из мелочи, на что хватило мелочи.
Зато сделала химию – химическую завивку. Рискнули, так как эта штука остаётся надолго. Прогадали, потому что не пошло ни одной, ни второй. И вот теперь всеми заколками и резинками пытались усмирить неистовое буйство на голове. Зато было весело.
Вечером рассказали ребятам особо интересные моменты из сегодняшних приключений: как дурно пахнет эта химия, запах стоит уже на подходе к парикмахерской; как Аришка сидела под гудящей «центрифугой» и горячий воздух приятно обдувал её голову; как Вика оказалась неожиданно прикольной и похожей на симпатичную девчонку-африканочку, когда голова её была покрыта мелкими бигудями, из ушей задорно торчали золотые колечки, и она, сама в зеркале отметив сходство, повернулась к Аришке и стала смешить её, растопырив пальцы веером и вертя головой, как в мультике «Чунга – Чанга»; как вошла в парикмахерскую женщина, и девчонки сразу поняли, что это тётя Зина из КБО, хотя ни разу её не видели, зато слышали, что эта тётя Зина необъятных размеров и сидит на двух стульях сразу; как потрясённая Аришка зашептала Вике, что это та самая тётя Зина из КБО, а Вика округлила в ужасе глаза, но не от тёти Зины, а от Аришкиного шёпота, потому что он шёпотом казался Аришке, окутанной гудением сушилки, а для окружающих он был далеко не шёпотом, и все всё ясно услышали, даже тётя Зина. Всё это и многое другое рассказали, а потом полезли в кузов Серёгиной машины за новыми приключениями. Кабинка уже была забита под завязку.
Серёга завёл свой автомобиль и тронулся в, пока ещё непонятном, направлении. Но это было и не важно, вечер – ночь длинная, всюду успеют. Девчонки с удовольствием подставили лица приятно-прохладному ночному воздуху, ухватились руками за удобный борт, и смотрели поверх кабины на освещаемую фарами дорогу.
Серёга завернул в лес. Что ж, давненько там не были, а в ночном лесу – оооочень давно. Крутились, вертелись по лесным дорогам, остановились возле Колдыбани. Аришке стало не по себе, детские страхи, оказывается, никуда не уходили, ждали – дожидались подходящего момента. Но всё же держалась, понимая, что не следует нагнетать обстановку. Здесь собрались люди впечатлительные, у всех закрома памяти наполнены своими страшилками.
Вот, например, недавно Анька Галдина засиделась со своим парнем Геной в Анькиной летней кухне, и такого страху натерпелись!!!
Анька рассказывала:
– Сидим мы, слышим шаги приближаются к двери. И очень громкие. И по мере приближения становятся всё громче и громче, просто оглушительные.
По Анькиным словам, так никто не ходит, во всяком случае, таких ходоков ни Анька, ни Генка не знали. И вот, когда по звуку стало понятно, что сейчас дверь откроет некто приблизившийся и страшный, Анька завизжала на всю округу. И… всё пропало. Немного погодя они рванули к остальной честной компании, чтобы предупредить о ходячей по деревне опасности, заодно и самим отойти от шока.
Остальная честная компания мирно спала на ничейном чердаке. Это у честной компании вошло уже в привычку спать вместе. Первоначально получилось всё совершенно естественно, когда после вечерних и ночных прогулок, наступила пора немного умерить пыл. Обнаружился чердак, набитый соломой, где и улеглись все. Спать никто не собирался, все общались, потом затихли разговоры, но вставать было неохота, казалось, немного вздремнём, и со свежими силами пойдём домой досыпать. Но прилив свежих сил так и не наступил. Вовка Окунев на рассвете еле растолкал всех. И сонные, продрогшие, все в соломе, шли, зевая, по деревне под осуждающие взгляды соседушек, которые уже хлопотали в своих хозяйствах.
И с той поры очень часто ночи проводили под одной крышей, в соломе, но совершенно невинным образом. И знали же, что на рассвете вставать тяжело будет, но всё равно оставались на чердаке.
А Анькин рассказ про непонятного ходока, конечно, взволновал всех, но не особо удивил. Ночью часто случается непонятное.
Аришка не вовремя вспомнила эту историю, стоя в кузове грузовика и нервно вглядываясь в тёмный лес. В кабине народ тоже притих. Но, всё спокойно, кажется. Девочки уже и расслабляться стали, надеясь, что всё будет хорошо и дальше, когда неподалёку раздался страшный и протяжный вопль.
«Человек? Животное?» – головной мозг желал и в этих условиях разгадать непонятное и объяснить всё логически, а девчонки, не обращая внимания на неуместное любопытство головного мозга, повиновались инстинкту и змеюками вползали в раскрытые окна кабины, каждая со своей стороны, а навстречу им вытягивались множество рук, затаскивая их внутрь.
