Глава 74
В последнее время Глафира Никитична стала бояться ложиться спать. И темноты стала бояться. Заставляла девок зажигать свечку, ставить в дальний угол, чтобы не сильно ярко, но и не темно, так было легче.
Днём подсчитывала прогоревшие за ночь свечи, расстраивалась убыткам, но днём - другое дело. За делами по хозяйству не думалось про ночные тяготы, лишь изредка они тяжёлыми воспоминаниями вползали в душу. Но днём светло, днём народ кругом.
Кроме своих дел, раздражали вечные проблемы у племянника. Ольга перестала писать, укатила куда-то, даже не сообщила ей. Если бы не доклады управляющего, Глафира Никитична и не знала бы. К матери должно быть. Тоже. Нашла время по гостям разъезжать. Володенька болен, а у помещиков сейчас самая хозяйская пора. Не сегодня-завтра сенокос начнётся. Разве управляющий за всем уследит?
Вот думки о делах и заслоняли ночные кошмары.
А ночью тишина наваливалась, звенела в ушах. Уставшая голова клонилась на подушку, погружаясь в сон. А тут и он...
Столько лет прошло. Более двенадцати, это она чётко знала. Никогда не задумывалась, уверена была, что так всю жизнь проживёт, не тяготясь воспоминаниям. И вот словно внутри всколыхнулось что. И нет ей покоя.
Снилось одно и то же. Идёт она по краю обрыва. Направо земля серая каменистая, без единого зелёного кустика, налево - пропасть. Заглянула она туда осторожно - дна не видать.
Вдруг справа как серый комок приближаться стал. Вглядывается в него, понять не может. А комок катится, растёт, вот уж понятно, что это человек маленький.
«Матушка!» - тянет руки к ней человечек. И ужасом наполняется душа старой помещицы, и она просыпается.
«Ну подумаешь, ребёнок! - пыталась уговорить Глафира Никитична себя днём. - Мало ли что приснится!».
Но даже и днём не удавалось себя толком успокоить, а уж ночью - тем более.
И сон этот повторялся почти каждую ночь. Да если бы только повторялся. Было ещё хуже. Каждый раз человечка она видела всё ближе и подробнее. И каждый раз этот человек своим видом всё больше её пугал. Потому как у ребёнка было два лица.
- Ерка! - позвала вечером горничную. - Ты сны отгадывать умеешь?
Ерина задумалась. Какие сны? Но упускать случай не стала:
- Доводилась, барыня. Но то ещё смотря какой сон. Иной отгадывать не к чему. Пустой, и всё.
- Ну ты пока закрой рот, да послушай. А пустой или не пустой - не тебе решать.
Пока Глафира Никитична рассказывала, Ерина размышляла.
То, что был какой-то ребёнок, девушка уже давно поняла. Но подробностей не смогла вытянуть из помещицы, как ни старалась. То ли цыганский морок не такой уж сильный на деле, то ли она им не владела толком, а, скорее всего, барыня и в помрачённом разуме не открывала свой секрет.
А теперь Ерина нахмурившись, стала на ходу сочинять, искоса и мельком наблюдая за реакцией:
- Ребёнок - это ваш старый должок. Вы про него, может, уже забыли... Или думаете, что другие забыли. Но пришло, видать, время с ним рассчитаться... Вернуть должок...
- Ну-ну, ври дальше. А чего же два лица у него?
- А это смотря какой стороной он к вам повернётся. Рассчитаетесь с долгом - будет прощение или добро какое-нибудь. А коли махнёте рукой, не заходите загладить свою вину, прошлое к вам бедой обернётся.
Сердце Глафиры Никитичны ёкнуло. Но она продолжала хорохориться:
- Ишь ты, загладить вину. Ты ври, да не завирайся. Кого это я так уж обидела?
Ерина лишь брови слегка подняла в недоумении.
- Ладно, прочь пошла. Марфушку зови.
Глава 75
О том, что нет никакого выздоровления, гости понимали, стоило им подойти к старой помещице и заглянуть в её мутные мрачноватые глаза.
Ну нет, так нет. Вскоре старуху Горобец увезли в её покои, и все вздохнули с облегчением. Отжила своё бабушка, пришло время для молодых. Значит, не надо напрасно тратить это время.
Роговый оркестр, состоящий из крепостных Горобцов, ютился на жалком пятачке. Музыкантов отгородили занавесом-рамой, создавая впечатление их отстранённости. Но музыка была приятная. Старая помещица знала в ней толк.
Варя и Соня приехали вместе с Владимиром Осиповичем и госпожой Протасовой. Владимиру Осиповичу доктор разрешил визит. И то, что в округе ещё одним выздоровевшим стало больше, только улучшило общее настроение. К молодому помещику потянулись поздравляющие.
Госпожа Протасова огляделась ещё у дверей в поисках подходящего кресла. Обнаружила таковое и тут же поспешила его занять. Теперь она просидит на нём весь вечер, вовлекая в разговор пожилых дам, которые окажутся рядом. Большего от подобных праздников она уже не ждала.
Девушки прошли далее. Варя на этот раз была в светло-лиловом платье своей подруги. Накануне Сонечка не стала слушать робкие возражения.
- Это платье мне немного длинновато. И вообще, этот цвет мне не идёт, я его ни разу не надевала, и не надену. Поэтому я его тебе дарю. И не спорь! Я бы его всё равно кому-нибудь отдала. Ольге оно будет мало. Так кому же? Горничной? Всё, Варя, а то мне становится обидно, что ты не хочешь принять от меня такую малость.
Варя с благодарностью приняла. И весь вечер вертелась перед зеркалом. Это она? Или заморская королевна из волшебной сказки? Причёски же с раннего утра девушки делали друг другу сами. Многолетние пансионные навыки никуда не делись.
И войдя в парадный зал Горобцов, Варя и Соня привлекли всеобщее внимание.
На этот раз, увидев множество девушек в ярких платьях, Варя чувствовала себя уверенно. Сегодня она не коричневая ворона в старомодном чепчике. Девушка чуть тряхнула локонами, отгоняя назойливое воспоминание о своей прошлой невзрачности.
- Ах, Николай Кузьмич, - Маша Горобец старательно вовлекала в беседу Думинского. Не успел он ступить на порог, как проворная мамаша путём нехитрого манёвра ловко создала желанный для дочери тет-а-тет. Насколько это было возможно в переполненной гостями комнате. - Расскажите же, каковы сейчас Ваши успехи в ведении вашего большого хозяйства?
Но Николай был рассеян, глазами скользил по залу, часто возвращаясь взглядом к входной двери.
- Боюсь, поездив по округе, понял, что по сравнению с моими соседями, мне особо хвастаться нечем.
- Кого же вы имеете в виду? - заинтересовалась Маша.
Но в этот момент Николай заметил Варю. Ему надо было обязательно с ней поговорить. Но от хозяйки тоже просто так не отойдёшь. Поэтому он с лёгкой улыбкой попробовал закончить немного неуместный на балу разговор, наблюдая за перемещениями девушки:
- Думаю, равного господину Миланову в нашей округе хозяина нет.
- Миланову? - удивилась Маша, - но ведь он...
- Беден? - закончил Николай за девушку. - Попомните мои слова, пройдёт совсем немного лет, и он всех удивит.
Маша почувствовала, что внимание собеседника ослабло, проследила за его взглядом, и настроение её испортилось.
Варя. Да не такая уж серая мышка, эта бедная родственница Гружевой. Интересно, откуда у неё деньги на такое дорогое платье? И куда она подевала свой чепчик?
Маша почувствовала волну неприязни.
Но не только Машу ввёл в раздражение вид девушки. Вот и сама Глафира Никитична подошла к ней.
- Милая, - Глафира Никитична больно сжала руку Вари выше перчатки. - Вы разоделись неподобающим образом. Не то ваше положение, чтобы блистать обнажёнными плечами.
Помещица говорила свистящим яростным шёпотом, брызжа слюной.
Сонечка, украдкой высматривая Ливасова, не сразу поняла, что подруга в беде, а когда заметила, поспешила на выручку. О чём чуть не пожалела:
- Дорогая Соня, - вежливо заговорила Глафира Никитична. Но от холода в её глазах Соне стало неуютно, - думаю, Варя достаточно злоупотребляла вашим гостеприимством. Завтра же пусть возвращается.
- Ну что, вы, Глафира Никитична, это я злоупотребляю Вариной добротой и задерживаю её у себя. Она мне очень помогает теперь, когда сестра в отъезде. Без неё мне никак не справиться. Прошу разрешить ей ещё остаться у нас.
Тут Глафире Никитичне было нечем возразить.
- Хорошо. Но как только Ольга Павловна вернётся, Варю я жду у себя в усадьбе. Мне она тоже нужна.
Глафира Никитична отошла.
Соня видела, как у подружки погасли глаза.
- Не смей портить себе вечер, - строго сказала она. - Когда ты к ней вернёшься, тогда и начинай грустить. Но не теперь. Сегодня будет веселиться. Кстати, слышала? Поздно вечером пойдём на речку.
- Ничего не слышала? - удивилась Варя. - Зачем?
- Там крестьяне отмечают Купалу, будем издалека наблюдать.
Глава 76
- А вот и мой друг пришёл, - обратился Думинский к Маше.
- Миланов?
- О, да, прошу прощения.
Николай с радостью поспешил к Григорию. Тот остановился в дверях, немного растерянно оглядывая присутствующих.
«Вот уж медведь», - с теплотой усмехнулся Николай Кузьмич. - В своём поместье такие чудеса вытворяет, а тут потерялся».
- Как я рад, что ты всё же пришёл!
- Да, вот явился. И сразу чувствую себя нелепо.
- Ну, ты это брось. Совсем одичал у себя в усадьбе. Пойдём, поздороваешься. Ты же всех лучше меня знаешь, всю жизнь здесь прожил. Кстати, госпожа Мария Горобец очень интересуется ведением хозяйства. Можем начать с неё.
- Ты шутишь? Только с помещичьими дочками я не обсуждал новое устройства плуга, которое мой дед Матвей сегодня с утра демонстрировал.
Николай засмеялся:
- Ты неисправим.
Соня с Варей подошли к фортепиано. Здесь девушки разбирали французскую забавную песенку. Быстрые проворные пальчики некоторых из них уже наигрывали весёлую мелодию. Кто-то, смеясь, напевал двусмысленные слова, пока строгие мамаши не заметили непорядок. Было ужасно весело. Даже Варя тихо смеялась, когда девушки пропевали особо остроумные слова.
Но Соне было не до смеха. Тоскливый холодок всё это время медленно проникал в сердце. Но в общем шуме и веселье она этого не замечала, пока сердце не оказалось переполнено.
Девушка поглядела в ту сторону зала, где сейчас находился Ливасов. За весь вечер он так и не подошёл к ней. Что это? Обычная конспирация, причины которой он ей толком не может объяснить, ссылаясь на какие-то сторонние силы, или нечто большее?
Дмитрий Сергеевич весь вечер был рядом с юной Горобец. Кажется, её зовут Татьяна, с трудом вспомнила Соня. И как совсем недавно он заполнял её альбом, теперь же, смеясь, он что-то строчил в альбоме Татьяны, старательно укрываясь от её любопытных глаз. Красивая улыбка раз за разом озаряла его лицо, но теперь она была направлена к другой девушке.
Соня присмотрелась, ища неискренность. Но всё было естественно. И если бы она не помнила о вчерашнем свидании, она бы подумала, что вот сейчас, у всех на глазах, завязываются романтические отношения между молодыми людьми.
Но как в эти отношения вписывается она?
И в праздничном зале, среди смеющихся счастливых людей, девушка ощутила груз тяжёлого несчастья. Она растерянно посмотрела по сторонам. Как больно! В общем шуме эта боль невыносима. Хотелось укрыться, спрятаться, подумать. Но на званном вечере это невозможно.
Где же взять силы, чтобы прикрыть улыбкой боль? Соня почувствовала нежное прикосновение. Варя. Она всё видит и понимает. Соня едва сдержала слёзы. Ох, Варя, лучше погоди с сочувствием. От него могут брызнуть слёзы. А ведь надо продержаться весь длинный вечер.
Она попробует. Она сможет.
Оркестр грянул первый вальс, и молодёжь встрепенулась. Девушки чуть приподняли головки и выпрямили стан, готовые принять приглашения, мужчины устремились туда, куда чуть раньше устремлялись глаза. Причём, надо спешить, но так, чтобы спешка не была замеченной. Потому что, бывало, на одну и ту же девушку устремлялось несколько пар глаз. А там, где дело касалось сердечных привязанностей, зачастую ослабевала дружба.
- Разрешите? - Николай протянул руку.
Варя лишь улыбнулась, в ответ протягивая свою.
Несколько минут танцевали в молчании. Так нежна была близость, что любые слова подождут. Даже самые приятные.
Глава 77
На высоком берегу Русы с раннего вечера горели костры. На длинном шесте самого главного и яркого вертелось пылающее колесо. Через костры поменьше прыгали парни и девки: парами и поодиночке, визжа, хохоча и серьёзно. Ведь столько примет связано с этими прыжками. Страшно что-то сделать не так.
- Кто прыгнул высоко, у того смерть далёко, - слышался, как уже много веков подряд, чей-то торжествующий вопль. Значит, прыжок удался.
Рядом пёстрый девичий хоровод. Сарафаны, красные, зелёные, лазоревые, так и мелькают, сменяя друг друга в свете огня. Но было немало девок в белых рубахах, с распущенными волосами. Сегодня можно. И волнистая краса, струящаяся по спине, нередко до подола, не давала отвести взгляд.
Но парни не долго любуются. Они врываются в хоровод, разбивают его, тянут девок за руки - пойдёмте цветок заветный искать. Девки пугаются, оглядываются на подруг, пойти или страшно?
У самой воды тоже многолюдно. Но здесь тихо. Девки гадают - пускают по воде венки с зажжёнными свечами. Глаза напряжённо следят за плывущим венком, он и в темноте хорошо виден. Если уплывёт далеко, то и девка скоро выйдет замуж. Если прибьётся к берегу, с той стороны будет жених. А вот если потонет, ох, беда.
Гости госпожи Горобец вышли к берегу, но стоят поодаль. По опыту знают, что стоит ближе подойти, уйдут крестьяне. На реке их праздник, господам тут делать нечего.
Варя с Соней рядом. Соня смотрит и не видит, дрожит, считает минуты, когда можно без лишних вопросов и объяснений домой возвращаться. Долгожданный праздник обернулся кошмаром, адские муки которого ей до сего дня не доводилось испытывать.
Варя крепко держит её за руку. Молчит. Чем тут поможешь?
- София Павловна, разрешите вас проводить на тот пригорок, оттуда обзор лучше.
Ливасов. Серьёзный, каким его редко увидишь.
Соня до боли сжала Варины пальцы, выдавая своё волнение. Потом отпустила, отошла с Ливасовым в сторону.
Варя оглянулась, ища юную Татьяну Горобец, - не увидела. Темно.
Но кто это? Мужской силуэт приблизился, и вскоре далёкие всполохи чуть осветили дорогое лицо. Варя впервые так остро это почувствовала. Как же Николай не похож на глупого Ливасова, на Владимира Осиповича, который волею судьбы оказался близким родственником единственной подруги, но таким недостойным мужчиной.
Николай не похож и на других молодых людей, с кем жизнь сталкивала Варю, даже лучший из них не мог сравниться с Николаем. Что в нём особенного? Варя не знала. Она это чувствовала и всё.
Николай кивнул в сторону реки:
- Какие всё же красивые наши русские девушки.
- Это верно, - улыбнулась Варя. - Но вы обещали мне привезти весточку от Агаши.
- И привёз. Был в их избушке вчера. Повязку сняли, глаз видит. Синяки прошли. Вроде и выздоровела девка, а напугана. Не знаю, как раньше, сейчас Агаша вздрагивает от каждого шороха, и всё жмётся к Несупе. Словно боится от него отойти. А тот с ней и не грозный, как нам тогда показалось. Вот так. Уж не знаю, известно ли госпоже Гружевой, где её горничная.
- Не думаю. Знают лишь несколько человек. Вряд ли кто ей скажет по своей воле. А спросить она может только у меня. Но не спрашивала пока. Да я с ней почти не вижусь в последнее время.
- Но скоро надо будет что-то решать. Я тут провожу один хитрый манёвр... Варвара Сергеевна, вы не против, если я постараюсь у Глафиры Никитичны её выкупить?
- Выкупить? - Варя почувствовала облегчение. Это бы спасло Агашу. Но закралась и печаль. Господин Думинский имеет власть покупать и распоряжаться человеческими судьбами. Она... не пара ему. Слишком неравные положения.
