— Я уже самостоятельно изучила многие магические составы и хочу продолжить обучение в этом направлении. — Она повернулась ко мне. — Скажите, Арелла, если бы вы точно знали, были уверены в том, чего хотите в этой жизни, вы бы стали этого добиваться?
— Скорее всего, да, — не раздумывая, ответила я, не обратив внимания на предостерегающий взгляд Джера. — Я тебе больше скажу, если бы меня не заставляли выполнить то, что я не хотела делать, возможно, я бы не совершила многих поступков, которые совершила.
Я взглянула на Джера. Он смотрел на меня и внимательно слушал, держа ложку в руках и медленно жуя. Кивнул, будто своим мыслям, соглашаясь со мной. Я воодушевилась его одобрением, возможно мне это только показалось? Но я продолжила размышлять.
— Но… с другой стороны, ты, конечно, будешь добиваться своего любыми путями, если ты действительно этого желаешь. Я думаю, если есть хоть капелька сомнений, что это не твой путь, то не стоит совершать крутые перевороты в своей жизни, потому что потом, если вдруг что-то пойдет не так, ты будешь сильно жалеть о содеянном. Но опять же, это будет только твое решение, только твое и ничье больше. И даже если оно будет ошибочное, ты не будешь никого винить, и даже за то, что не удержали тоже не будешь винить.
Кажется у меня начался словесный понос и со своими умозаключениями я забрела в дебри, из которых и сама не смогла бы выбраться. Вот кто меня просил начинать тут философствовать? Девчонка еще мала, и решение принимать за нее будут однозначно старшие. До двадцати одного года точно. не стоит забывать, в каком мире мы живем.
— А сколько тебе лет? — поинтересовалась я.
— Пятнадцать, — кивнула она.
— Я думала ты моложе.
— Все так думают, — вздохнула она. — Значит, хорошо выгляжу. Спасибо.
Точно. В шестнадцать можно отправляться на учебу в Академию с магическим наставником. Мне вдруг стало неловко за свой выплеск и я замолчала. Это, вообще, их семейное дело. Кто меня тянул за язык высказывать свою точку зрения? А вдруг эта малышка надумает себе чего-нибудь и тоже сбежит из дома, как я? Причем, мне-то уже двадцать, а она совсем еще ребенок, а внешне так и совсем дитя. Я почувствовала пожар на ушах, наклонила голову, чтобы волосы прикрыли красные кончики. Джер понимающе хмыкнул. И пришел на помощь. Кажется, у него это уже входит в привычку. Помогать мне в трудные моменты.
— Фафи, у тебе еще есть время хорошенько подумать, чему ты хочешь посвятить свою жизнь. Давай поговорим об этом через месяц, а лучше через два. Пыль осядет, и по ровной дороге легче идти, — положил он ложку. — Продолжим трапезу? — потянулся он руками за мясом. Взял самый аппетитный кусок и положил на тарелку сестре.
Следующий достался мне.
— Дамы, прошу, угощайтесь, а то так и будете смотреть жадными глазами на мясо, а мясо будет смотреть на вас и мечтать, чтобы его съели, — пошутил он, накладывая в свою тарелку сразу два самых больших куска.
— Ну, себя-то ты не обидел, молодец, — выразительно посмотрела я в его тарелку.
— Конечно, а ты как думала? Каждому по заслугам, — поиграл он бровями.
— По каким заслугам? Не заметила, — не осталась я в долгу и скривила нос. Вот же вредность моя, пышка возьми. Ну скажи спасибо, что закрыл щекотливую тему с выбором жизненного пути и перевел стрелки на то, чем и должны были заниматься. Есть мясо. Так нет же. Впрочем, Джер не обижался, а скорее, забавлялся. Незаметно подмигнул мне, отрезая кусочек шашлыка.
— А ты и не должна замечать.
— Чего это не должна?
— Потому что.
— Потому что, что?
— Потому что, то.
— Ты что-то хотел сказать?
Наша беседа напоминала игру с тряпичным мячом, в которую мы играли с Мартой, когда я была еще совсем маленькой. Мы перекидывали мяч друг другу через комнату. Задача была не только поймать мяч, но и кинуть его точно в руки игрока. Выигрывал тот, кто последним кидал мяч.Так и сейчас, мы с Джером кидали друг другу ничего не значащие фразочки, только бы оставить за собой последнее слово. Мы говорили с набитыми ртами, и поэтому сказанное разобрать уже не удавалось. Фарфелия с изумлением переводила взгляд с меня на брата и обратно.
— Ба-бу-ба-бу-ба-бу-ба, — передразнил меня Джер, первым прожевавший и проглотивший мясо. — Ешь уже, а то подавишься и спасать придется.
— Не придется.
— Еще как придется, как же я проживу без твоих ценных замечаний?
— Ой, я тебя умоляю! Как раньше жил так и дальше будешь, — не унималась я.
— Как раньше уже не получится, — вполне серьезно произнес он. — Не получится. — повторил Джер. Он взглянул на молчавшую все это время сестру.
— Фафи, ты почему не ешь?
— Спасибо я уже наелась. И мне, кстати, уже пора, я не предупредила, что ушла к тебе порталом, мне сейчас предстоит объясняться с отцом.
— Я сообщу ему, что пригласил тебя на пикник с друзьями, — успокоил ее Джер. — Он не станет тебя наказывать.
— Спасибо, буду благодарна. — кивнула Фарфелия.
Она достала из кармана такой же перстень с переходным камнем, как у Джера.
— Нет, нет, Фафи, ты пойдешь моим порталом, так будет надежнее, и отец поверит быстрее, что ты выполняла мою просьбу.
— Спасибо, Джер, ты самый лучший брат на свете. — произнесла Фарфелия и улыбнулась.
Мы поболтали недолго о всякой девичьей ерунде, и Фафи заторопилась домой, переживая о последствиях разговора с отцом.
— Как с вами уютно, Ари, я так люблю этот дом, — вздохнула она. — Джер, можно я еще наведаюсь в гости как-нибудь?
— Это и твой дом тоже, можешь хоть переехать и жить, комнату, сама знаешь, достроить недолго, — кивнул он сестре.
— Я бы с удовольствием, но пока что это невозможно, сам знаешь, и вообще, мне уже пора возвращаться домой, — с сожалением посмотрела она на заходящее солнце.
— Фафи, не смею тебя больше задерживать, — Джер поднялся из-за стола первым. — Дамы, вперед. — скомандовал он, увлекая нас на террасу и дальше в дом. Его крепкая ладонь обхватила меня за талию и тут же пустила по телу приятное тепло. Я выскользнула из-под его руки и оказалась позади. Заметила недовольное выражение на лице у мужчины.
“Ну, прости, дорогой, не готова я при твоей сестре демонстрировать наши непонятные отношения. И вообще, неужели я сейчас увижу кабинет Джера? Неужели Джер откроет портал для Фарфелии при мне?” — сомневалась я, топая вслед за ними в дом.
— Арелла, скажите, пожалуйста, а почему я не видела вас на отборе невест? — притормозила девчонка. — Я бы вас обязательно заметила среди претенденток на медовницу. Вас нельзя не заметить, — тихо проговорила она, стараясь, чтобы не услышал Джер. Он уже открывал дверь в свой кабинет, и я не опасалась быть услышанной.
— Фарфелия, — тихо ответила я, — я очень прошу вас никому не рассказывать о моем здесь нахождении, очень прошу. — Я постаралась вложить в свой голос как можно больше просительных интонаций. Сестра Джера посмотрела на меня с удивлением.
— Я не знаю, что происходит, но Арелла, — девчонка взяла меня за руку, — я так хочу, чтобы вы были именно той девушкой, которая сделает моего брата счастливым. Честно, честно, — горячо зашептала она мне в ухо. — Я так люблю его, он, правда, добрый и… хороший, — заглянула она мне в глаза, пытаясь найти отклик.
А я. Что я могла ей сказать? Я сама не понимала в тот момент, что происходит. А еще я поняла, что Джер был прав, когда сказал, что как раньше жить уже не получится. Не знаю, но мне показалось, что что-то изменилось. Изменилось внутри меня. Я уже не могла смотреть на Джера, как на обычного человека, мне казалось, что нас с ним что-то связывает, но вот что? Это я еще понять пока не могла.
Мы остановились у двери в кабинет Джера. В проем я увидела, как засветилась портальная арка на противоположной стене комнаты. Фарфелия заспешила, но, обняв меня, прошептала:
— Я надеюсь, вы не разобьете сердце моего любимого брата.
Мне ничего не оставалось, как пообещать:
— Я буду стараться, и вы не забудьте про свое обещание молчать обо мне, — напомнила я ей.
— Договорились.
Девчонка сделала движение пальчиками у рта, будто замыкает его и выкидывает ключик. Это выглядело так по-детски смешно, что я не выдержала и засмеялась.
Голос Джера разрушил нашу идиллию.
— Глядя на ваши перешептывания, я уже подумал о мировом заговоре, девчонки, — позвал он нас в кабинет. — Фафи, поторопись.
— Бегу, бегу, — чмокнув в щеку сначала меня, потом Джера, Фафи махнула нам на прощанье и нырнула в портал.
Джер повернул камень на перстне, портал закрылся. Я замерла истуканом на пороге кабинета. Джер повернулся ко мне. В его глазах заплясали знакомые огоньки. От его пристального взгляда мне стало не по себе. Ой, пышка! Что сейчас будет?
— Проходи, Ари, присаживайся. — предложил он, двигаясь к закрытому шкафу. Не обращая внимания на мое состояние истукана, открыл дверцу и достал два бокала. — Какое вино, Арелла? Как обычно, красное? — на свет появилась бутылка темного стекла.
— Снова будешь спаивать меня? — с подозрением посмотрела я на него и прошла в комнату. — А потом снова соблазнять?
— Ни в одном глазу, — засмеялся Джер. — И соблазнять я никого не собираюсь, все только по всеобщему согласию, — заявил он, протягивая мне наполненный бокал. — Закрепим наше соглашение? Мы так и не договорились, на каких условиях продолжим наше сосуществование на этой территории, — обвел он бокалом комнату, имея в виду весь дом.
О пышка, я совсем забыла о нашем договоре. А ведь мы с Джером так и не заключили соглашение о совместном существовании в доме.
— Я, кажется, озвучила, чего хочу, — сказала я, делая глоток из бокала. Джер задумчиво улыбнулся.
— О да, я помню твои требования, ты совсем не оставила нам шансов на общее наслаждение и на счастье, особенно меня тронул пункт номер три, — не дав мне ответить, Джер заявил. — Я согласен. — И тут же проговорил:
— Хранитель, зафиксируй наш трудовой договор с Ареллой сроком на три недели.
“Да, хозяин”, — услышала я в голове знакомый голос. Я разочарована, или мне это показалось? Как быстро сдался Джер. Не ожидала. Честно.
Джер кивнул, подтверждая произошедшее.
— Теперь нужно скрепить наш договор, дорогая, — Джер поставил бокал на стол, подошел ко мне, взял бокал из моих негнущихся пальцев и поставил рядом со своим. — Кажется, брудершафт отменяется? — нервно проговорила я. — А ты желаешь? — посмотрел он на наши бокалы. Перевел взгляд на меня, прищурился. — Предпочитаю подобные договоры заключать во вменяемом состоянии. А ты, я гляжу, маленькая пьяница... — приблизился он ко мне.
В его глазах я прочитала приговор, но стояла, замерев, ожидая, что же произойдет дальше. Джер обнял меня, притянул к себе и, глядя в глаза горящим взглядом, спросил:
— Ты согласна? Жить со мной в одном доме под моей крышей и делить все, что может произойти с нами за это время? Я чувствовала себя сомнамбулой. Я понимала, что могу отказаться, но не могла. “Пусть будет”, — билась мысль в затуманенном мозгу.
— Я согласна, — прошептала я, утонув в его взгляде, растворившись в его объятиях. Его губы приникли к моим, и я поняла, что только что подписала не договор, а приговор.
“Один, два, три, четыре…” — считала я ступеньки, торопливо убегая в свою комнату. Лицо полыхало, уши горели, во всем теле ощущалась сладкая дрожь.
“Он меня поцеловал… он меня поцеловал…он меня поцеловал…” — крутилась в голове истерическая мысль.
Сразу после “заключения договора” Джер неохотно выпустил меня из объятий. Что он не хотел меня отпускать, я поняла по выражению его лица. Парень хотел продолжения, я, кажется, тоже растеклась лужицей у его ног. Если бы не строгий тон Хранителя дома, я не уверена, что смогла бы оттолкнуть Джера и удалиться в свою комнату. Причем из его кабинета я постаралась выйти с чувством собственного достоинства, даже сумела успокоить сумасшедшее сердцебиение, из-за которого, кажется, разучилась дышать. А когда выскочила из кабинета и скрылась из поля зрения Джера, то тут дала волю чувствам и по ступенькам неслась как угорелая.
Пол ночи я не могла уснуть. Перед глазами проносились картинки нашего знакомства с Джером и моим проживанием в его доме.
Вот я вижу его крепкую спину, обтянутую белой батистовой рубашкой, вот он наклоняется над моей измученной ногой, теперь сидит за обеденным столом, вот мы качаемся между этажами, и я вдыхаю его неповторимый мужской аромат.
Мы бесимся в бассейне или пьем вино. Готовим еду или спорим с Фрустом. Болтаем с Фарфелией или мысленно не соглашаемся с Хранителем. Я ворочалась всю ночь с боку на бок, понимая, что не смогу уснуть. Джер зажег во мне неукротимый огонь, Джер его только мог и потушить. И конечно, я постоянно касалась пальцами своих губ, на которых по-прежнему ощущался его нежный, переходящий в требовательный, поцелуй.
“Что, что мне с этим делать? Я словно муха в паутине или пчела в меде, увязла в Джере”.
Вот думать о себе, как о мухе, совсем не хотелось, потому что Джер совершенно не был похож на паука. Он был похож на моего мужчину, на мужчину, с которым хотелось встречать рассвет, на мужчину, для которого нравилось готовить обеды и ужины, на мужчину, с которым хотелось рожать и воспитывать детей. Это я осознала к утру и ужаснулась.
Да, я знакома с его братом и сестрой. Да, я живу в его доме, и Джер оказывает мне постоянно знаки внимания. И с каждым днем эти знаки становятся все откровеннее и откровеннее. Но… Я совершенно ничего о нем не знаю. Я не знаю из какой он семьи и из какого сословия. Что, если его родители не примут меня, скажут, что я не ровня Джеру? Что мне тогда делать? Кто починит мое раненое сердце? О пышка, как же так случилось, когда я успела влюбиться в этого несносного мужчину? Как только я это осознала, почувствовала предательскую влагу на глазах. Я тихонько заскулила, не в силах ничего изменить.
За окном начинало светать, когда я наконец смогла уснуть.
Проснулась я поздно. Подушка неприятно холодила мокростью. Значит, я еще и во сне умудрилась реветь. Что снилось, я почему-то помнила смутно. Мелькало что-то на задворках памяти, какое-то темное пятно, то ли ворона, то ли кошка в виде черной кляксы гонялись за мной во сне. А я убегала, открывала портал и убегала. Я скрутила дулю и направила ее в окно.
— Куда дуля, туда сон, куда дуля, туда сон, — произнесла я трижды, тыкая скрученными пальцами в окно, как учила меня в детстве Марта.
Обычно мне снились красивые цветные сны, и я часто в них летала. Крестная всегда говорила, это значит, что я расту. Куда ж тут расти, я и так не низкорослик, мы и с Джером не сильно разнились.
Этот сон мне не понравился, в груди появился неприятный холод и необъяснимая тревога.
Как только я вспомнила вчерашний “договор”, мое сердечко тут же дало о себе знать.
“Что же я наделала? Не нужно было мне ничего заключать, а сразу бежать куда подальше. Надеюсь, еще не поздно покинуть этот дом?”
Я достала браслет-ящерку и попыталась соединить голову и хвостик, как учила крестная. Но… ничего не получилось. Браслет стал словно каменный, не гнулся совершенно. Я не смогла соединить концы.
Так вот что имел в виду Джер, когда предупреждал, что как только мы заключим договор, я не смогу покинуть его дом.
Глава 20 Как раньше уже не получится
— Скорее всего, да, — не раздумывая, ответила я, не обратив внимания на предостерегающий взгляд Джера. — Я тебе больше скажу, если бы меня не заставляли выполнить то, что я не хотела делать, возможно, я бы не совершила многих поступков, которые совершила.
Я взглянула на Джера. Он смотрел на меня и внимательно слушал, держа ложку в руках и медленно жуя. Кивнул, будто своим мыслям, соглашаясь со мной. Я воодушевилась его одобрением, возможно мне это только показалось? Но я продолжила размышлять.
— Но… с другой стороны, ты, конечно, будешь добиваться своего любыми путями, если ты действительно этого желаешь. Я думаю, если есть хоть капелька сомнений, что это не твой путь, то не стоит совершать крутые перевороты в своей жизни, потому что потом, если вдруг что-то пойдет не так, ты будешь сильно жалеть о содеянном. Но опять же, это будет только твое решение, только твое и ничье больше. И даже если оно будет ошибочное, ты не будешь никого винить, и даже за то, что не удержали тоже не будешь винить.
Кажется у меня начался словесный понос и со своими умозаключениями я забрела в дебри, из которых и сама не смогла бы выбраться. Вот кто меня просил начинать тут философствовать? Девчонка еще мала, и решение принимать за нее будут однозначно старшие. До двадцати одного года точно. не стоит забывать, в каком мире мы живем.
— А сколько тебе лет? — поинтересовалась я.
— Пятнадцать, — кивнула она.
— Я думала ты моложе.
— Все так думают, — вздохнула она. — Значит, хорошо выгляжу. Спасибо.
Точно. В шестнадцать можно отправляться на учебу в Академию с магическим наставником. Мне вдруг стало неловко за свой выплеск и я замолчала. Это, вообще, их семейное дело. Кто меня тянул за язык высказывать свою точку зрения? А вдруг эта малышка надумает себе чего-нибудь и тоже сбежит из дома, как я? Причем, мне-то уже двадцать, а она совсем еще ребенок, а внешне так и совсем дитя. Я почувствовала пожар на ушах, наклонила голову, чтобы волосы прикрыли красные кончики. Джер понимающе хмыкнул. И пришел на помощь. Кажется, у него это уже входит в привычку. Помогать мне в трудные моменты.
— Фафи, у тебе еще есть время хорошенько подумать, чему ты хочешь посвятить свою жизнь. Давай поговорим об этом через месяц, а лучше через два. Пыль осядет, и по ровной дороге легче идти, — положил он ложку. — Продолжим трапезу? — потянулся он руками за мясом. Взял самый аппетитный кусок и положил на тарелку сестре.
Следующий достался мне.
— Дамы, прошу, угощайтесь, а то так и будете смотреть жадными глазами на мясо, а мясо будет смотреть на вас и мечтать, чтобы его съели, — пошутил он, накладывая в свою тарелку сразу два самых больших куска.
— Ну, себя-то ты не обидел, молодец, — выразительно посмотрела я в его тарелку.
— Конечно, а ты как думала? Каждому по заслугам, — поиграл он бровями.
— По каким заслугам? Не заметила, — не осталась я в долгу и скривила нос. Вот же вредность моя, пышка возьми. Ну скажи спасибо, что закрыл щекотливую тему с выбором жизненного пути и перевел стрелки на то, чем и должны были заниматься. Есть мясо. Так нет же. Впрочем, Джер не обижался, а скорее, забавлялся. Незаметно подмигнул мне, отрезая кусочек шашлыка.
— А ты и не должна замечать.
— Чего это не должна?
— Потому что.
— Потому что, что?
— Потому что, то.
— Ты что-то хотел сказать?
Наша беседа напоминала игру с тряпичным мячом, в которую мы играли с Мартой, когда я была еще совсем маленькой. Мы перекидывали мяч друг другу через комнату. Задача была не только поймать мяч, но и кинуть его точно в руки игрока. Выигрывал тот, кто последним кидал мяч.Так и сейчас, мы с Джером кидали друг другу ничего не значащие фразочки, только бы оставить за собой последнее слово. Мы говорили с набитыми ртами, и поэтому сказанное разобрать уже не удавалось. Фарфелия с изумлением переводила взгляд с меня на брата и обратно.
— Ба-бу-ба-бу-ба-бу-ба, — передразнил меня Джер, первым прожевавший и проглотивший мясо. — Ешь уже, а то подавишься и спасать придется.
— Не придется.
— Еще как придется, как же я проживу без твоих ценных замечаний?
— Ой, я тебя умоляю! Как раньше жил так и дальше будешь, — не унималась я.
— Как раньше уже не получится, — вполне серьезно произнес он. — Не получится. — повторил Джер. Он взглянул на молчавшую все это время сестру.
— Фафи, ты почему не ешь?
— Спасибо я уже наелась. И мне, кстати, уже пора, я не предупредила, что ушла к тебе порталом, мне сейчас предстоит объясняться с отцом.
— Я сообщу ему, что пригласил тебя на пикник с друзьями, — успокоил ее Джер. — Он не станет тебя наказывать.
— Спасибо, буду благодарна. — кивнула Фарфелия.
Она достала из кармана такой же перстень с переходным камнем, как у Джера.
— Нет, нет, Фафи, ты пойдешь моим порталом, так будет надежнее, и отец поверит быстрее, что ты выполняла мою просьбу.
— Спасибо, Джер, ты самый лучший брат на свете. — произнесла Фарфелия и улыбнулась.
Глава 21 Не договор, а приговор
Мы поболтали недолго о всякой девичьей ерунде, и Фафи заторопилась домой, переживая о последствиях разговора с отцом.
— Как с вами уютно, Ари, я так люблю этот дом, — вздохнула она. — Джер, можно я еще наведаюсь в гости как-нибудь?
— Это и твой дом тоже, можешь хоть переехать и жить, комнату, сама знаешь, достроить недолго, — кивнул он сестре.
— Я бы с удовольствием, но пока что это невозможно, сам знаешь, и вообще, мне уже пора возвращаться домой, — с сожалением посмотрела она на заходящее солнце.
— Фафи, не смею тебя больше задерживать, — Джер поднялся из-за стола первым. — Дамы, вперед. — скомандовал он, увлекая нас на террасу и дальше в дом. Его крепкая ладонь обхватила меня за талию и тут же пустила по телу приятное тепло. Я выскользнула из-под его руки и оказалась позади. Заметила недовольное выражение на лице у мужчины.
“Ну, прости, дорогой, не готова я при твоей сестре демонстрировать наши непонятные отношения. И вообще, неужели я сейчас увижу кабинет Джера? Неужели Джер откроет портал для Фарфелии при мне?” — сомневалась я, топая вслед за ними в дом.
— Арелла, скажите, пожалуйста, а почему я не видела вас на отборе невест? — притормозила девчонка. — Я бы вас обязательно заметила среди претенденток на медовницу. Вас нельзя не заметить, — тихо проговорила она, стараясь, чтобы не услышал Джер. Он уже открывал дверь в свой кабинет, и я не опасалась быть услышанной.
— Фарфелия, — тихо ответила я, — я очень прошу вас никому не рассказывать о моем здесь нахождении, очень прошу. — Я постаралась вложить в свой голос как можно больше просительных интонаций. Сестра Джера посмотрела на меня с удивлением.
— Я не знаю, что происходит, но Арелла, — девчонка взяла меня за руку, — я так хочу, чтобы вы были именно той девушкой, которая сделает моего брата счастливым. Честно, честно, — горячо зашептала она мне в ухо. — Я так люблю его, он, правда, добрый и… хороший, — заглянула она мне в глаза, пытаясь найти отклик.
А я. Что я могла ей сказать? Я сама не понимала в тот момент, что происходит. А еще я поняла, что Джер был прав, когда сказал, что как раньше жить уже не получится. Не знаю, но мне показалось, что что-то изменилось. Изменилось внутри меня. Я уже не могла смотреть на Джера, как на обычного человека, мне казалось, что нас с ним что-то связывает, но вот что? Это я еще понять пока не могла.
Мы остановились у двери в кабинет Джера. В проем я увидела, как засветилась портальная арка на противоположной стене комнаты. Фарфелия заспешила, но, обняв меня, прошептала:
— Я надеюсь, вы не разобьете сердце моего любимого брата.
Мне ничего не оставалось, как пообещать:
— Я буду стараться, и вы не забудьте про свое обещание молчать обо мне, — напомнила я ей.
— Договорились.
Девчонка сделала движение пальчиками у рта, будто замыкает его и выкидывает ключик. Это выглядело так по-детски смешно, что я не выдержала и засмеялась.
Голос Джера разрушил нашу идиллию.
— Глядя на ваши перешептывания, я уже подумал о мировом заговоре, девчонки, — позвал он нас в кабинет. — Фафи, поторопись.
— Бегу, бегу, — чмокнув в щеку сначала меня, потом Джера, Фафи махнула нам на прощанье и нырнула в портал.
Джер повернул камень на перстне, портал закрылся. Я замерла истуканом на пороге кабинета. Джер повернулся ко мне. В его глазах заплясали знакомые огоньки. От его пристального взгляда мне стало не по себе. Ой, пышка! Что сейчас будет?
— Проходи, Ари, присаживайся. — предложил он, двигаясь к закрытому шкафу. Не обращая внимания на мое состояние истукана, открыл дверцу и достал два бокала. — Какое вино, Арелла? Как обычно, красное? — на свет появилась бутылка темного стекла.
— Снова будешь спаивать меня? — с подозрением посмотрела я на него и прошла в комнату. — А потом снова соблазнять?
— Ни в одном глазу, — засмеялся Джер. — И соблазнять я никого не собираюсь, все только по всеобщему согласию, — заявил он, протягивая мне наполненный бокал. — Закрепим наше соглашение? Мы так и не договорились, на каких условиях продолжим наше сосуществование на этой территории, — обвел он бокалом комнату, имея в виду весь дом.
О пышка, я совсем забыла о нашем договоре. А ведь мы с Джером так и не заключили соглашение о совместном существовании в доме.
— Я, кажется, озвучила, чего хочу, — сказала я, делая глоток из бокала. Джер задумчиво улыбнулся.
— О да, я помню твои требования, ты совсем не оставила нам шансов на общее наслаждение и на счастье, особенно меня тронул пункт номер три, — не дав мне ответить, Джер заявил. — Я согласен. — И тут же проговорил:
— Хранитель, зафиксируй наш трудовой договор с Ареллой сроком на три недели.
“Да, хозяин”, — услышала я в голове знакомый голос. Я разочарована, или мне это показалось? Как быстро сдался Джер. Не ожидала. Честно.
Джер кивнул, подтверждая произошедшее.
— Теперь нужно скрепить наш договор, дорогая, — Джер поставил бокал на стол, подошел ко мне, взял бокал из моих негнущихся пальцев и поставил рядом со своим. — Кажется, брудершафт отменяется? — нервно проговорила я. — А ты желаешь? — посмотрел он на наши бокалы. Перевел взгляд на меня, прищурился. — Предпочитаю подобные договоры заключать во вменяемом состоянии. А ты, я гляжу, маленькая пьяница... — приблизился он ко мне.
В его глазах я прочитала приговор, но стояла, замерев, ожидая, что же произойдет дальше. Джер обнял меня, притянул к себе и, глядя в глаза горящим взглядом, спросил:
— Ты согласна? Жить со мной в одном доме под моей крышей и делить все, что может произойти с нами за это время? Я чувствовала себя сомнамбулой. Я понимала, что могу отказаться, но не могла. “Пусть будет”, — билась мысль в затуманенном мозгу.
— Я согласна, — прошептала я, утонув в его взгляде, растворившись в его объятиях. Его губы приникли к моим, и я поняла, что только что подписала не договор, а приговор.
Глава 22 Я увязла в Джере…
“Один, два, три, четыре…” — считала я ступеньки, торопливо убегая в свою комнату. Лицо полыхало, уши горели, во всем теле ощущалась сладкая дрожь.
“Он меня поцеловал… он меня поцеловал…он меня поцеловал…” — крутилась в голове истерическая мысль.
Сразу после “заключения договора” Джер неохотно выпустил меня из объятий. Что он не хотел меня отпускать, я поняла по выражению его лица. Парень хотел продолжения, я, кажется, тоже растеклась лужицей у его ног. Если бы не строгий тон Хранителя дома, я не уверена, что смогла бы оттолкнуть Джера и удалиться в свою комнату. Причем из его кабинета я постаралась выйти с чувством собственного достоинства, даже сумела успокоить сумасшедшее сердцебиение, из-за которого, кажется, разучилась дышать. А когда выскочила из кабинета и скрылась из поля зрения Джера, то тут дала волю чувствам и по ступенькам неслась как угорелая.
Пол ночи я не могла уснуть. Перед глазами проносились картинки нашего знакомства с Джером и моим проживанием в его доме.
Вот я вижу его крепкую спину, обтянутую белой батистовой рубашкой, вот он наклоняется над моей измученной ногой, теперь сидит за обеденным столом, вот мы качаемся между этажами, и я вдыхаю его неповторимый мужской аромат.
Мы бесимся в бассейне или пьем вино. Готовим еду или спорим с Фрустом. Болтаем с Фарфелией или мысленно не соглашаемся с Хранителем. Я ворочалась всю ночь с боку на бок, понимая, что не смогу уснуть. Джер зажег во мне неукротимый огонь, Джер его только мог и потушить. И конечно, я постоянно касалась пальцами своих губ, на которых по-прежнему ощущался его нежный, переходящий в требовательный, поцелуй.
“Что, что мне с этим делать? Я словно муха в паутине или пчела в меде, увязла в Джере”.
Вот думать о себе, как о мухе, совсем не хотелось, потому что Джер совершенно не был похож на паука. Он был похож на моего мужчину, на мужчину, с которым хотелось встречать рассвет, на мужчину, для которого нравилось готовить обеды и ужины, на мужчину, с которым хотелось рожать и воспитывать детей. Это я осознала к утру и ужаснулась.
Да, я знакома с его братом и сестрой. Да, я живу в его доме, и Джер оказывает мне постоянно знаки внимания. И с каждым днем эти знаки становятся все откровеннее и откровеннее. Но… Я совершенно ничего о нем не знаю. Я не знаю из какой он семьи и из какого сословия. Что, если его родители не примут меня, скажут, что я не ровня Джеру? Что мне тогда делать? Кто починит мое раненое сердце? О пышка, как же так случилось, когда я успела влюбиться в этого несносного мужчину? Как только я это осознала, почувствовала предательскую влагу на глазах. Я тихонько заскулила, не в силах ничего изменить.
За окном начинало светать, когда я наконец смогла уснуть.
Проснулась я поздно. Подушка неприятно холодила мокростью. Значит, я еще и во сне умудрилась реветь. Что снилось, я почему-то помнила смутно. Мелькало что-то на задворках памяти, какое-то темное пятно, то ли ворона, то ли кошка в виде черной кляксы гонялись за мной во сне. А я убегала, открывала портал и убегала. Я скрутила дулю и направила ее в окно.
— Куда дуля, туда сон, куда дуля, туда сон, — произнесла я трижды, тыкая скрученными пальцами в окно, как учила меня в детстве Марта.
Обычно мне снились красивые цветные сны, и я часто в них летала. Крестная всегда говорила, это значит, что я расту. Куда ж тут расти, я и так не низкорослик, мы и с Джером не сильно разнились.
Этот сон мне не понравился, в груди появился неприятный холод и необъяснимая тревога.
Как только я вспомнила вчерашний “договор”, мое сердечко тут же дало о себе знать.
“Что же я наделала? Не нужно было мне ничего заключать, а сразу бежать куда подальше. Надеюсь, еще не поздно покинуть этот дом?”
Я достала браслет-ящерку и попыталась соединить голову и хвостик, как учила крестная. Но… ничего не получилось. Браслет стал словно каменный, не гнулся совершенно. Я не смогла соединить концы.
Так вот что имел в виду Джер, когда предупреждал, что как только мы заключим договор, я не смогу покинуть его дом.
