Минута беспокойного шуршащего марша, и мы, наконец, выбираемся на свет. Первое мгновение прикрываю глаза от солнца, но спустя миг понимаю, что солнечных лучиков нет и в помине.
Осматриваю местность. Нынешнее положение: широкий деревянный помост, от которого отходят невысокие ступени. Оглядываюсь на Великое Тело. Моя челюсть упархивает к земным низинам.
В общем, мой транспорт и по совместительству сущность, которой я досталась на обед, - это червь и змея одновременно. Громадная с блестящей сегментированной поверхностью и широкой пастью, усеянной зубами. Изнутри веет розоватый туман. Перевожу взгляд чуть в сторону и вижу черную гладкость воды, упирающуюся в горизонт. Так, значит, тварь плыла по воде?
Место, куда прибыло Великое Тело, похоже на широкую поляну. От основания деревянных ступеней начинается ковер из жухлой травы - иссохшей и почерневшей. Чуть дальше хаотично разбросаны деревья без листвы. Небеса усеяны грозовыми облаками. Воздух наполнен ароматом приближающегося шторма и тонким запахом смрада.
Тихонько кашляю и снова щипаю себя за чувствительное место у основания локтя.
Ничего.
Я застряла тут.
- Чего стоим, тухлики? Бегом, бегом, катимся к папаньке. Буду вас холить, лелеять и обеспечивать льготным жильем.
Так себе агитация. Но и сказаны все эти обещания без особого вдохновения.
Команда пассажиров Великого Тела послушно спускается по ступеням. Фигуры в балахонах покачиваются в едином, только им известном ритме. Следую за ними, стараясь подстроиться под их походку. Зачем раньше времени обозначать свое присутствие?
На середине лестницы решаюсь выглянуть. Любопытство тянет вперед к непознанному. А еще интересно рассмотреть поближе обладателя этих ленивых тональностей.
Красавчик. Банально, но по-другому не скажешь. Золотистые вьющиеся волосы до плеч сияют, будто подсвечены изнутри солнцем. Глаза горят завораживающим небесно-голубым светом. Не знаю, как тут с тренажерами, но он точно прыгает козликом по горам, потому что тело у парнишки что надо - крепкое, да и подтянуто все в нужных местах. Этот факт отлично подчеркивают облегающие черные брюки, тонкая белая рубашка и черный жилет с многочисленными завязками.
- Стоять! - командует красавчик, и первый из моей компании в балахонах замирает на последней ступени.
Златовласый глумливо усмехается и прогулочным шагом добирается до головы шеренги.
- Я Ацелестий, - с неприкрытой насмешкой представляется парень, манерно кланяясь. Хотя и в его преувеличенной вежливости легко прослеживается издевка. - Ваш фасовщик на сегодня. Работка - скука, тоска и уныние. Так что разберемся по-быстрому и разойдемся… хех… по своим делам.
Он явно наслаждается своим напускным жеманством.
Несмотря на обещание все сделать по-быстрому, парень пару минут просто роется в карманах, которые появляются то тут, то там на всех местах его одеяния, насмешливо цыкает и каждый раз приговаривает «не то», «и это не то», «а это то, да не то то, что то».
Теряю терпение и подумываю уже швырнуть в него червя, снятого с плеча впереди стоящего рыбака.
Наконец «фасовщик» находит нужную вещь. В руках у него миниатюрная шкатулка, выполненная в черных и багровых тонах.
- Пора паковаться, тухлики, - весело заявляет Ацелестий, кладя бледную руку на выпуклую крышку. - Вы были плохими детками в этом году?
Шкатулка открывается. И чуть погодя открывается и мой рот.
Зрелище неописуемо… адское.
Типчика в балахоне внезапно начинает потряхивать. Он дергается, словно под действием тока, а затем вдруг сгибается напополам. А потом еще и еще. Легко, как лист бумаги в замысловатое оригами. Черви сыплются с него, ошметки балахона повисают в воздухе.
От типчика остается только черный конвертик. Ацелестий жадно хватает конвертик и пихает в шкатулку.
- Посылка отправлена. - Он подмигивает следующему в очереди. - Душа грешника пластична и податлива. И чем грязнее душонка, тем покладистее ее составляющая. Следующий! Давайте, давайте, идите к папуле.
Очередь истаивает на глазах. Без единого пика толпа грешников обращается в черные конвертики, после превращения тут же перекочевывающие в загадочную шкатулку.
Сердце гулко бьется о ребра. Происходящее – будто сцена из анимированной карикатуры. Настолько все здесь пропитано фарсом.
Не верю… Проснись, Мила, проснись сейчас же!
В конце концов, и мой рыбак обращается конвертиком, на прощание сбросив в траву кучку червей.
Подходит и моя очередь. Только вот я им не подхожу.
И вообще не собираюсь подходить - вон к тому, со шкатулкой.
- Хэй, тухлик. - Ацелестий насмешливо хмурит брови, рассматривая меня. - Дуй сюда.
Я отчаянно кутаюсь в ветровку, натягиваю капюшон еще сильнее и… не дую. Вот беру и не дую.
- Тухлик. - Парень досадливо цокает языком и сам делает пару шагов по направлению ко мне. Теперь и он на лестнице, и нас разделяет всего каких-то две ступеньки. - Пора упаковываться. - Его пальцы нетерпеливо постукивают по крышке, которую он на время захлопнул. - Ну?.. Иди сюда, тух…
Хрясь!
Подошва моего ботильона смело паркуется на середине смазливой рожи златовласого. Каблук упирается в красивые губы. Я, стоя на одной ноге, развожу руки еще дальше в стороны, чтобы подольше удержать равновесие.
- Слышь, Ацетон, - разносится над жухлыми равнинами мой голос, - я в эту дудку не полезу. Даже не уговаривай.
Сияющая лазурь глаз наполняется изумлением. И в том глазу, что слева от моего ботинка, и в том, что справа. Идеальная симметричная наполняемость.
- Не понял, - выдает Ацелестий, сдвигая глаза в кучку и разглядывая предмет, который уперся в его симпатичную мордочку.
И эта фраза используется вовсе не в бандитском стиле, цель которого хорошенько припугнуть жертву. А произносится с искренним и, пожалуй, даже вежливым недоумением. Что-то вроде «не соблаговолите ли вы разъяснить мне, что означает сей досадливый конфуз?»
- Не полезу, говорю, - отчетливо повторяю я, прерывая знакомство фасовщика и моей обувки. - Произошла ошибка. Я тут случай… Ай!
Дергаюсь назад, потому что Ацелестий вдруг делает резкий рывок и взмахивает рукой - сверху вниз. В блеклом свете вспыхивают острые когти.
Для порядка вскрикиваю еще раз, а, когда разодранная ветровка сваливается с меня отдельными частями, ойкаю уже от возмущения. Одну из любимых вещей испоганил. Вот же ацетон!
Я все еще стою на ступенях чуть выше парня, но уже без своего, как оказалось, хлипкого прикрытия. Ацелестий шумно дышит и высовывает язык, будто пробуя воздух на вкус.
- Как странно. Тело не деформировано…
Он имеет в виду, что от меня ничего не отваливается? Как у тех, что со мной в змее ползли?
- И что это значит? - на всякий случай задаю вопрос, чтобы ориентироваться в ситуации и знать, как парировать нападки.
- Налет греха должен был уже покуситься на твою плоть. - Ацелестий роняет шкатулку прямо на траву, утрачивая к ней всякий интерес. Медленно опускается на ступеньки и ползет ко мне на четвереньках. - И как же это тело осталось таким чистеньким?
Но-но, попрошу без намеков. С гигиеной я дружу.
Отступаю вверх. Не нравятся мне что-то эти маниакальные голубые глазищи.
Ацелестий на мгновение застывает, почти распластавшись по ступеням, а через секунду совершает умопомрачительный прыжок, точно хищник, узревший свою вожделенную нямнямку.
Не визжу, не протестую, нецензурными выражениями не разбрасываюсь, а просто делаю ноги. К Великому Телу возвращаться не собираюсь - успела уже вдоль и поперек эти воздушные равнины исследовать. Уклонившись от златовласого, мчусь на всех порах вниз по лестнице, перепрыгиваю через шкатулку и припускаю к одному из деревьев с изогнутым стволом. Каблуки вязнут в травянистой и влажной поверхности, но я упорно шлепаю вперед. Никогда не лазила по деревьям, но сейчас за секунды взлетаю едва ли не до верхушки.
Перевожу дыхание, усаживаюсь поудобнее на широкой ветке, прижимаюсь спиной к стволу и утомленно вздыхаю.
Переждать здесь - не лучшая идея. Если Ацелестий способен так высоко прыгать, то и до моего убежища легко доберется. Но какие у меня варианты? Сигать в черный океан? Убежать поглубже в лес?
Рискованно. Пусть сначала расскажут, кого тут едят и кто тут ест. Расчетливость моя не знает границ. Но обозначенные вопросы, несомненно, актуальны. Не хочется оказаться среди тех, кого тут втихаря подъедают.
- Хэй, тухлик номер семнадцать. - Ацелестий медленно кружит вокруг дерева, но не делает попыток взобраться. Голубые глаза хищно пылают.
- Сам ты тухлый, - отзываюсь я и неосознанно принюхиваюсь к рукавам блузки. Цветами, конечно, не пахну, но до ходячей помойки мне далеко.
- Спускайся, беляночка, - ласково просит парень и оглядывается на уроненную шкатулку.
Мне кажется, или меня не на роскошный обед зазывают?
Ишь чего удумал. В коробку меня запихать.
- Спускайся, - канючит он нежным голоском, царапая когтями кору со ствола.
Да-да, у Ацетона настоящие когти. Появились сразу же, как он объявил на меня охоту. Они блестят и переливаются, как будто вырублены из радужного камня.
И после такого зрелища вниз съехать? Когтеточкой подработать?
Нетушки.
Лучше тогда повыше заберусь.
- Беляночка, - тянет Ацелестий. - Ты моя семнадцатая…
Видать, разгульную жизнь ведет когтистый.
- … в учетном списке. Сбиваешь мне весь график. - Он серьезнеет и недобро прищуривается. - Не спустишься?
- Неа, - мотаю головой.
- Что ж, не проблема. - Парень усмехается и неспешно бредет до шкатулки.
А кто про график только что распинался? С таким медленно-размеренным подходом любое производство мигом зачахнет.
Воздерживаюсь от критики вслух. Разумность во мне еще не стухла.
- Хотел сделать это ласково, - горестно вздыхает Ацелестий, играя на невидимую публику. - Последний шанс. Спустишься?
- Неа. Я решила кардинально изменить сферу деятельности и примкнуть к пернатым. Сначала буду дятлом и проверю твое терпение на выносливость. А потом рвану в теплые края.
- У тебя нет крыльев, птичка. - Ацелестий, к моему удивлению, слушает мои преисполненные пафосом речи с величайшим вниманием.
- Тогда родина моя - эта ветка! - Хлопаю коленями по той, на которой ючусь. - Совью гнездо и буду горланить баллады. Учти, сахарно-ватные и сопливые.
Парень хмыкает.
- Сама напросилась, беляночка. - Ацелестий открывает шкатулку. - Тьма берет свое. Хочешь ты этого или… э, какого?..
Ну, судя по воплю, что-то пошло не так.
Раскладываюсь на ветке и с любопытством наблюдаю всю сцену с вип-ряда. Ацелестий недоуменно смотрит то в темное нутро шкатулки, то на меня.
- Не получается, - протягивает он, встряхивая шкатулку. - Не встает.
- О, не нужно волноваться, - философски изрекаю я. - Такая проблема сплошь и рядом. Скажу тебе, все дело в стрессе от работы.
Ацелестий вдруг заливается смехом. Красивый звук, но не стоит забывать, что эта прелесть меня едва на кусочки не разодрала. А теперь так и жаждет засунуть меня в тесное пространство.
Тайный клаустрофоб во мне уже в сотый раз бьется в конвульсиях.
- Тьма не встает, - отсмеявшись, поясняет парень. - И не тянет тебя к себе.
- У меня пониженная внушаемость. - Пожимаю плечами. - В прошлом году у меня был файтинг с цыганкой. Она отжала у меня игровую сотенку с рожицей Микки Мауса, я отжала у нее золотое колечко.
- Интересно. - Ацелестий вновь проделывает свой фокус с лизанием воздуха. При следующих словах в его интонациях появляются сталь и мягкий шелк. Приказ, мастерски вплетенный в уговор. Он возводит ко мне руки, гипнотизирует небесными глазами и ублажает мой слух чарующим голосом: - Иди ко мне.
- Не, лучше вы к нам. - Хлопаю по шершавой поверхности облюбованной ветки рядом с собой. - Так и быть, разрешу тебе взять позывной «Снегирь».
Ацетон от жердочки отказывается. Не прямым текстом, но ясным действом. Не лезет ко мне и все тут.
Понятия не имею, что у него за проблема, но второй раз приютиться на ветке предлагать ему не стану.
Около минуты Ацелестий молча смотрит на меня. Я, чисто из уважения к его потугам, со всей ответственностью гляжу в ответ.
Ну, давай, гипнотизируй, чертяка блондинистая.
- Ты!.. И-и-иди ко мне! - явно теряя терпение, приказывает Ацелестий, чуть ли не вращая глазами от усердия.
Прислушиваюсь к себе. Неа. Желания прыгнуть в его когтистые объятия у меня так и не возникло.
Развожу руками и многозначительно приподнимаю брови.
Провал, дорогуша. Старайся лучше.
- Тьма веков! - рычит мой несостоявшийся тюремщик и от души бьет кулаком по стволу. Дерево трясется.
А силушки-то у Ацетона немало. Ему бы грузчиком на склад сантехники - с руками такое сокровище оторвали бы.
Парень, ворча что-то себе под нос, удаляется к краю поляны.
И это все? Не думала, что вариант с деревом окажется спасительным. Похоже, ему до меня здесь не добраться. Странно, но грех жаловаться.
Губы сами собой растягиваются в довольную улыбку. Но я тут же одергиваю себя. Не время торжествовать. У меня катастрофа внутриличностного масштаба, между прочим.
Прижимаю колени к груди, обхватываю ноги руками и с тоской обозреваю окрестности. Судя по всему, координат моего местоположения на современной карте не найти. Я попала в какой-то параллельный мир.
Отлично. Мои галлюцинации с каждой минутой приобретают все большую детализацию. Боюсь, старушенция словами не ограничилась и капитально приложила меня сумкой по макушке.
Очнись от грез, милая Мила.
Взываю к здравомыслящей части моего разума. Но тщетно.
Параллельный мир продолжает давить на меня реалистичными образами и забивающими нос запахами.
Ищу взглядом Ацелестия и обнаруживаю его у самой границы открытого пространства и густой чащобы. Прищуриваюсь, потому что трава у его ног кажется расплывчатой, будто элементы картины под упавшей водяной каплей. Фокусировка на максимуме помогает рассмотреть еще одну деталь: едва заметную границу, очерченную парящими полупрозрачными сияющими крупицами. Словно линия из летающего белого порошка, проходящая на всем протяжении кустарниковых зарослей и углубляющаяся в лесную чащобу.
Ацелестий стоит совсем рядом с этой линией, пальцы его босых ног почти касаются парящих крупиц. Внезапно он складывает руки рупором и орет прямо в зеленую ветвистую стену:
- Ягненок! Эй, Ягненок! Ты же слышишь меня? Спускайся сюда. Дело есть! Давай же! Дуй сюда!
Тишина.
Я с интересом жду появления загадочного ягненка. Однако не происходит абсолютно ничего. Сияющая стена безмолвствует.
- Ягненок!
Тишь да гладь.
Что ж, мяско сегодня гулять не выйдет. А жаль.
Отвлекаюсь от созерцания вопящего парня, который в ближайшее время явно не собирается сдаваться, и принимаюсь ощупывать себя. Рюкзак я благополучно где-то посеяла вместе с планшетом, только недавно полностью оплаченным. Вселенское невезение. Но в запасах у меня все еще остаются мобильный телефон и спрей от комаров.
Осматриваю гаджет. Работает, но связи нет. Хотя, наверное, я бы скорее удивилась, если бы увидела на дисплее эти вожделенные черточки. С инфраструктурой тут, похоже, беда. Как и с идеями по ландшафтному дизайну.
- Поди прочь, прислужник темных величий!
От этих громогласных тональностей я сама чуть не сигаю с насиженной ветки. Благо инстинкт самосохранения вовремя вдавливает меня в ветку.
Осматриваю местность. Нынешнее положение: широкий деревянный помост, от которого отходят невысокие ступени. Оглядываюсь на Великое Тело. Моя челюсть упархивает к земным низинам.
В общем, мой транспорт и по совместительству сущность, которой я досталась на обед, - это червь и змея одновременно. Громадная с блестящей сегментированной поверхностью и широкой пастью, усеянной зубами. Изнутри веет розоватый туман. Перевожу взгляд чуть в сторону и вижу черную гладкость воды, упирающуюся в горизонт. Так, значит, тварь плыла по воде?
Место, куда прибыло Великое Тело, похоже на широкую поляну. От основания деревянных ступеней начинается ковер из жухлой травы - иссохшей и почерневшей. Чуть дальше хаотично разбросаны деревья без листвы. Небеса усеяны грозовыми облаками. Воздух наполнен ароматом приближающегося шторма и тонким запахом смрада.
Тихонько кашляю и снова щипаю себя за чувствительное место у основания локтя.
Ничего.
Я застряла тут.
- Чего стоим, тухлики? Бегом, бегом, катимся к папаньке. Буду вас холить, лелеять и обеспечивать льготным жильем.
Так себе агитация. Но и сказаны все эти обещания без особого вдохновения.
Команда пассажиров Великого Тела послушно спускается по ступеням. Фигуры в балахонах покачиваются в едином, только им известном ритме. Следую за ними, стараясь подстроиться под их походку. Зачем раньше времени обозначать свое присутствие?
На середине лестницы решаюсь выглянуть. Любопытство тянет вперед к непознанному. А еще интересно рассмотреть поближе обладателя этих ленивых тональностей.
Красавчик. Банально, но по-другому не скажешь. Золотистые вьющиеся волосы до плеч сияют, будто подсвечены изнутри солнцем. Глаза горят завораживающим небесно-голубым светом. Не знаю, как тут с тренажерами, но он точно прыгает козликом по горам, потому что тело у парнишки что надо - крепкое, да и подтянуто все в нужных местах. Этот факт отлично подчеркивают облегающие черные брюки, тонкая белая рубашка и черный жилет с многочисленными завязками.
- Стоять! - командует красавчик, и первый из моей компании в балахонах замирает на последней ступени.
Златовласый глумливо усмехается и прогулочным шагом добирается до головы шеренги.
- Я Ацелестий, - с неприкрытой насмешкой представляется парень, манерно кланяясь. Хотя и в его преувеличенной вежливости легко прослеживается издевка. - Ваш фасовщик на сегодня. Работка - скука, тоска и уныние. Так что разберемся по-быстрому и разойдемся… хех… по своим делам.
Он явно наслаждается своим напускным жеманством.
Несмотря на обещание все сделать по-быстрому, парень пару минут просто роется в карманах, которые появляются то тут, то там на всех местах его одеяния, насмешливо цыкает и каждый раз приговаривает «не то», «и это не то», «а это то, да не то то, что то».
Теряю терпение и подумываю уже швырнуть в него червя, снятого с плеча впереди стоящего рыбака.
Наконец «фасовщик» находит нужную вещь. В руках у него миниатюрная шкатулка, выполненная в черных и багровых тонах.
- Пора паковаться, тухлики, - весело заявляет Ацелестий, кладя бледную руку на выпуклую крышку. - Вы были плохими детками в этом году?
Шкатулка открывается. И чуть погодя открывается и мой рот.
Зрелище неописуемо… адское.
Типчика в балахоне внезапно начинает потряхивать. Он дергается, словно под действием тока, а затем вдруг сгибается напополам. А потом еще и еще. Легко, как лист бумаги в замысловатое оригами. Черви сыплются с него, ошметки балахона повисают в воздухе.
От типчика остается только черный конвертик. Ацелестий жадно хватает конвертик и пихает в шкатулку.
- Посылка отправлена. - Он подмигивает следующему в очереди. - Душа грешника пластична и податлива. И чем грязнее душонка, тем покладистее ее составляющая. Следующий! Давайте, давайте, идите к папуле.
Очередь истаивает на глазах. Без единого пика толпа грешников обращается в черные конвертики, после превращения тут же перекочевывающие в загадочную шкатулку.
Сердце гулко бьется о ребра. Происходящее – будто сцена из анимированной карикатуры. Настолько все здесь пропитано фарсом.
Не верю… Проснись, Мила, проснись сейчас же!
В конце концов, и мой рыбак обращается конвертиком, на прощание сбросив в траву кучку червей.
Подходит и моя очередь. Только вот я им не подхожу.
И вообще не собираюсь подходить - вон к тому, со шкатулкой.
- Хэй, тухлик. - Ацелестий насмешливо хмурит брови, рассматривая меня. - Дуй сюда.
Я отчаянно кутаюсь в ветровку, натягиваю капюшон еще сильнее и… не дую. Вот беру и не дую.
- Тухлик. - Парень досадливо цокает языком и сам делает пару шагов по направлению ко мне. Теперь и он на лестнице, и нас разделяет всего каких-то две ступеньки. - Пора упаковываться. - Его пальцы нетерпеливо постукивают по крышке, которую он на время захлопнул. - Ну?.. Иди сюда, тух…
Хрясь!
Подошва моего ботильона смело паркуется на середине смазливой рожи златовласого. Каблук упирается в красивые губы. Я, стоя на одной ноге, развожу руки еще дальше в стороны, чтобы подольше удержать равновесие.
- Слышь, Ацетон, - разносится над жухлыми равнинами мой голос, - я в эту дудку не полезу. Даже не уговаривай.
Глава 5. КОНФУЗ И ВНУШАЕМОСТЬ
Сияющая лазурь глаз наполняется изумлением. И в том глазу, что слева от моего ботинка, и в том, что справа. Идеальная симметричная наполняемость.
- Не понял, - выдает Ацелестий, сдвигая глаза в кучку и разглядывая предмет, который уперся в его симпатичную мордочку.
И эта фраза используется вовсе не в бандитском стиле, цель которого хорошенько припугнуть жертву. А произносится с искренним и, пожалуй, даже вежливым недоумением. Что-то вроде «не соблаговолите ли вы разъяснить мне, что означает сей досадливый конфуз?»
- Не полезу, говорю, - отчетливо повторяю я, прерывая знакомство фасовщика и моей обувки. - Произошла ошибка. Я тут случай… Ай!
Дергаюсь назад, потому что Ацелестий вдруг делает резкий рывок и взмахивает рукой - сверху вниз. В блеклом свете вспыхивают острые когти.
Для порядка вскрикиваю еще раз, а, когда разодранная ветровка сваливается с меня отдельными частями, ойкаю уже от возмущения. Одну из любимых вещей испоганил. Вот же ацетон!
Я все еще стою на ступенях чуть выше парня, но уже без своего, как оказалось, хлипкого прикрытия. Ацелестий шумно дышит и высовывает язык, будто пробуя воздух на вкус.
- Как странно. Тело не деформировано…
Он имеет в виду, что от меня ничего не отваливается? Как у тех, что со мной в змее ползли?
- И что это значит? - на всякий случай задаю вопрос, чтобы ориентироваться в ситуации и знать, как парировать нападки.
- Налет греха должен был уже покуситься на твою плоть. - Ацелестий роняет шкатулку прямо на траву, утрачивая к ней всякий интерес. Медленно опускается на ступеньки и ползет ко мне на четвереньках. - И как же это тело осталось таким чистеньким?
Но-но, попрошу без намеков. С гигиеной я дружу.
Отступаю вверх. Не нравятся мне что-то эти маниакальные голубые глазищи.
Ацелестий на мгновение застывает, почти распластавшись по ступеням, а через секунду совершает умопомрачительный прыжок, точно хищник, узревший свою вожделенную нямнямку.
Не визжу, не протестую, нецензурными выражениями не разбрасываюсь, а просто делаю ноги. К Великому Телу возвращаться не собираюсь - успела уже вдоль и поперек эти воздушные равнины исследовать. Уклонившись от златовласого, мчусь на всех порах вниз по лестнице, перепрыгиваю через шкатулку и припускаю к одному из деревьев с изогнутым стволом. Каблуки вязнут в травянистой и влажной поверхности, но я упорно шлепаю вперед. Никогда не лазила по деревьям, но сейчас за секунды взлетаю едва ли не до верхушки.
Перевожу дыхание, усаживаюсь поудобнее на широкой ветке, прижимаюсь спиной к стволу и утомленно вздыхаю.
Переждать здесь - не лучшая идея. Если Ацелестий способен так высоко прыгать, то и до моего убежища легко доберется. Но какие у меня варианты? Сигать в черный океан? Убежать поглубже в лес?
Рискованно. Пусть сначала расскажут, кого тут едят и кто тут ест. Расчетливость моя не знает границ. Но обозначенные вопросы, несомненно, актуальны. Не хочется оказаться среди тех, кого тут втихаря подъедают.
- Хэй, тухлик номер семнадцать. - Ацелестий медленно кружит вокруг дерева, но не делает попыток взобраться. Голубые глаза хищно пылают.
- Сам ты тухлый, - отзываюсь я и неосознанно принюхиваюсь к рукавам блузки. Цветами, конечно, не пахну, но до ходячей помойки мне далеко.
- Спускайся, беляночка, - ласково просит парень и оглядывается на уроненную шкатулку.
Мне кажется, или меня не на роскошный обед зазывают?
Ишь чего удумал. В коробку меня запихать.
- Спускайся, - канючит он нежным голоском, царапая когтями кору со ствола.
Да-да, у Ацетона настоящие когти. Появились сразу же, как он объявил на меня охоту. Они блестят и переливаются, как будто вырублены из радужного камня.
И после такого зрелища вниз съехать? Когтеточкой подработать?
Нетушки.
Лучше тогда повыше заберусь.
- Беляночка, - тянет Ацелестий. - Ты моя семнадцатая…
Видать, разгульную жизнь ведет когтистый.
- … в учетном списке. Сбиваешь мне весь график. - Он серьезнеет и недобро прищуривается. - Не спустишься?
- Неа, - мотаю головой.
- Что ж, не проблема. - Парень усмехается и неспешно бредет до шкатулки.
А кто про график только что распинался? С таким медленно-размеренным подходом любое производство мигом зачахнет.
Воздерживаюсь от критики вслух. Разумность во мне еще не стухла.
- Хотел сделать это ласково, - горестно вздыхает Ацелестий, играя на невидимую публику. - Последний шанс. Спустишься?
- Неа. Я решила кардинально изменить сферу деятельности и примкнуть к пернатым. Сначала буду дятлом и проверю твое терпение на выносливость. А потом рвану в теплые края.
- У тебя нет крыльев, птичка. - Ацелестий, к моему удивлению, слушает мои преисполненные пафосом речи с величайшим вниманием.
- Тогда родина моя - эта ветка! - Хлопаю коленями по той, на которой ючусь. - Совью гнездо и буду горланить баллады. Учти, сахарно-ватные и сопливые.
Парень хмыкает.
- Сама напросилась, беляночка. - Ацелестий открывает шкатулку. - Тьма берет свое. Хочешь ты этого или… э, какого?..
Ну, судя по воплю, что-то пошло не так.
Раскладываюсь на ветке и с любопытством наблюдаю всю сцену с вип-ряда. Ацелестий недоуменно смотрит то в темное нутро шкатулки, то на меня.
- Не получается, - протягивает он, встряхивая шкатулку. - Не встает.
- О, не нужно волноваться, - философски изрекаю я. - Такая проблема сплошь и рядом. Скажу тебе, все дело в стрессе от работы.
Ацелестий вдруг заливается смехом. Красивый звук, но не стоит забывать, что эта прелесть меня едва на кусочки не разодрала. А теперь так и жаждет засунуть меня в тесное пространство.
Тайный клаустрофоб во мне уже в сотый раз бьется в конвульсиях.
- Тьма не встает, - отсмеявшись, поясняет парень. - И не тянет тебя к себе.
- У меня пониженная внушаемость. - Пожимаю плечами. - В прошлом году у меня был файтинг с цыганкой. Она отжала у меня игровую сотенку с рожицей Микки Мауса, я отжала у нее золотое колечко.
- Интересно. - Ацелестий вновь проделывает свой фокус с лизанием воздуха. При следующих словах в его интонациях появляются сталь и мягкий шелк. Приказ, мастерски вплетенный в уговор. Он возводит ко мне руки, гипнотизирует небесными глазами и ублажает мой слух чарующим голосом: - Иди ко мне.
- Не, лучше вы к нам. - Хлопаю по шершавой поверхности облюбованной ветки рядом с собой. - Так и быть, разрешу тебе взять позывной «Снегирь».
Глава 6. ЯГНЕНОК И СЕРЕБРО
Ацетон от жердочки отказывается. Не прямым текстом, но ясным действом. Не лезет ко мне и все тут.
Понятия не имею, что у него за проблема, но второй раз приютиться на ветке предлагать ему не стану.
Около минуты Ацелестий молча смотрит на меня. Я, чисто из уважения к его потугам, со всей ответственностью гляжу в ответ.
Ну, давай, гипнотизируй, чертяка блондинистая.
- Ты!.. И-и-иди ко мне! - явно теряя терпение, приказывает Ацелестий, чуть ли не вращая глазами от усердия.
Прислушиваюсь к себе. Неа. Желания прыгнуть в его когтистые объятия у меня так и не возникло.
Развожу руками и многозначительно приподнимаю брови.
Провал, дорогуша. Старайся лучше.
- Тьма веков! - рычит мой несостоявшийся тюремщик и от души бьет кулаком по стволу. Дерево трясется.
А силушки-то у Ацетона немало. Ему бы грузчиком на склад сантехники - с руками такое сокровище оторвали бы.
Парень, ворча что-то себе под нос, удаляется к краю поляны.
И это все? Не думала, что вариант с деревом окажется спасительным. Похоже, ему до меня здесь не добраться. Странно, но грех жаловаться.
Губы сами собой растягиваются в довольную улыбку. Но я тут же одергиваю себя. Не время торжествовать. У меня катастрофа внутриличностного масштаба, между прочим.
Прижимаю колени к груди, обхватываю ноги руками и с тоской обозреваю окрестности. Судя по всему, координат моего местоположения на современной карте не найти. Я попала в какой-то параллельный мир.
Отлично. Мои галлюцинации с каждой минутой приобретают все большую детализацию. Боюсь, старушенция словами не ограничилась и капитально приложила меня сумкой по макушке.
Очнись от грез, милая Мила.
Взываю к здравомыслящей части моего разума. Но тщетно.
Параллельный мир продолжает давить на меня реалистичными образами и забивающими нос запахами.
Ищу взглядом Ацелестия и обнаруживаю его у самой границы открытого пространства и густой чащобы. Прищуриваюсь, потому что трава у его ног кажется расплывчатой, будто элементы картины под упавшей водяной каплей. Фокусировка на максимуме помогает рассмотреть еще одну деталь: едва заметную границу, очерченную парящими полупрозрачными сияющими крупицами. Словно линия из летающего белого порошка, проходящая на всем протяжении кустарниковых зарослей и углубляющаяся в лесную чащобу.
Ацелестий стоит совсем рядом с этой линией, пальцы его босых ног почти касаются парящих крупиц. Внезапно он складывает руки рупором и орет прямо в зеленую ветвистую стену:
- Ягненок! Эй, Ягненок! Ты же слышишь меня? Спускайся сюда. Дело есть! Давай же! Дуй сюда!
Тишина.
Я с интересом жду появления загадочного ягненка. Однако не происходит абсолютно ничего. Сияющая стена безмолвствует.
- Ягненок!
Тишь да гладь.
Что ж, мяско сегодня гулять не выйдет. А жаль.
Отвлекаюсь от созерцания вопящего парня, который в ближайшее время явно не собирается сдаваться, и принимаюсь ощупывать себя. Рюкзак я благополучно где-то посеяла вместе с планшетом, только недавно полностью оплаченным. Вселенское невезение. Но в запасах у меня все еще остаются мобильный телефон и спрей от комаров.
Осматриваю гаджет. Работает, но связи нет. Хотя, наверное, я бы скорее удивилась, если бы увидела на дисплее эти вожделенные черточки. С инфраструктурой тут, похоже, беда. Как и с идеями по ландшафтному дизайну.
- Поди прочь, прислужник темных величий!
От этих громогласных тональностей я сама чуть не сигаю с насиженной ветки. Благо инстинкт самосохранения вовремя вдавливает меня в ветку.
