И думаю, что ни один врач или хирург не сможет. Вы должны знать, что для вашей матери — это будет серьезное испытание. Для нормального восстановления сил от этого типа операционного вмешательства потребуется от недели до десяти дней в больнице, плюс еще несколько недель в постели у себя дома. Я не хочу сказать, что это не имеет большого значения. Это серьезная ситуация, и я отношусь к ней также серьезно, как, я уверен и Вы. Но ваша мать, по сути, здоровая женщина и я не вижу ничего в ее медицинской карте, чтобы это препятствовало ее нормальному восстановлению.
- И другого варианта, кроме хирургии, нет? – снова спросил Деригин.
- Нет. Других вариантов нет.
Белла Владимировна издала звук, не громче мяуканья котенка и протянула свои бледные руки к сыну. Он сжал их крепко в своей большой руке.
- Но у нас нет гарантий? – спросил он, понимая, что повторяется снова и снова, но в его голосе неприкрыто звучало отчаяние.
Полупрозрачные пленки на глазах доктора Екушова стали казаться ему еще более непрозрачными. Теперь он был очень похож на слепого, просящего милостыню на улице.
- Никаких гарантий, - вскоре ответил он. – Абсолютно никаких.
Тишина окутала эту палату, подобно тучам голубое небо перед моросящим дождем. Снаружи, в помещении больницы сильно работали громкоговорители, громко скрипели носилки по полу, бормотали голоса, а на популярной радиостанции играла танцевальная музыка. Но в этой палате три человека смотрели друг друга, и они были буквально окутаны тишиной.
- Спасибо, доктор, - резко сказал Деригин. – Мы это обсудим.
Екушов кивнул, и быстро поднялся со стула.
- Я оставлю Вам эти документы, - сказал он, положив папку на прикроватный столик. – Я предлагаю прочитать их внимательно. Пожалуйста, не откладывайте ваше решение более чем на сутки. Мы не должны упустить эту возможность.
После этих слов, он довольно быстро покинул палату, что с первого взгляда могло показаться невозможным при его крупной фигуре.
Деригин присел на край кровати своей матери, улыбнулся и нежно расправил волосы на ее лбу своей рукой. В палату зашла санитарка и стала мыть пол, гремя ведром, но он совершенно не обращал на нее внимания.
- Я знаю, ты не любишь его, - тихо сказала мать.
- Это неважно, - Деригин покачал головой. – Важно то, что ты ему доверяешь. Ты ему доверяешь?
- Да. Что ты ел на завтрак?
- Хочу вспомнить, - Деригин нарочито нахмурил лоб. – Овсяные хлопья без молока и апельсиновый сок.
- Очень хорошо, - одобрительно кивнула она. – Ты продолжаешь придерживаться своей здоровой диеты. А что ты ел на обед?
- На работе у меня не было времени, - слегка замялся Деригин. – Так что пришлось перекусить бутербродами и взять в аппарате немного томатного сока.
- Федор, - воскликнула она. – Этого недостаточно. Ты должен мне пообещать, что сегодня на ужин…
Она замкнулась на этой фразе, потому что слезы полились у нее из глаз, и она прижала ладони к лицу, как будто бы старалась скрыть от него свои слезы. Деригин обнял ее за плечи, но этого было недостаточно.
- Почему я, милый? – всхлипывала Белла Владимировна. – Почему это случилось со мной?
Даже если бы Деригин захотел, то он не смог бы ответить на ее вопрос.
Когда он вышел из палаты и передал медсестре ее медицинскую карту у него зазвонил телефон. Это была Мария.
- Я узнала про твою маму, - сказала она – Мне очень жаль, но я верю, что она поправится. Мне бы сейчас очень хотелось поддержать тебя.
- Спасибо, - невесело улыбнулся Деригин. – Мне показалось, что ты избегаешь меня.
Мария не сразу ответила, и Федор понял, что она смутилась.
- Да, я какое-то время избегала тебя, - призналась она. – Мне было обидно, что ты так и не заехал за мной. Но цветы мне очень понравились. Они простояли почти две недели.
- Я дарил с душой. И можешь быть уверена, что я также с душой хочу тебя пригласить опять вечером сходить куда-нибудь. Как коллеги!
- Как ты быстро это сказал «как коллеги» ….
- Ну и как хорошие друзья, - быстро поправился Деригин. – Мне очень нравится общаться с тобой. И не только потому, что ты мне оказывала большую помощь в моих расследованиях…
- Ладно. Я согласна. Сегодня вечером?
Услышав, что Мария согласилась на встречу, Деригин необычайно воодушевился и даже на какое-то время забыл горевать. Ему даже показалось, что она улыбается.
- Да, - быстро сказал он, как будто боялся, что она передумает. – Давай сегодня вечером. Обещаю, что буду как штык.
- Хорошо, но обещай, что о работе ни слова, «коллега».
Мария бросила трубку, а Деригин закрыл глаза, продолжая улыбаться. Все указывало на то, что он нравится Марии. Начиная от момента, когда она остро отреагировала на то, что он не явился на встречу, до сегодняшнего звонка, когда она ощутила, что ей его не хватает. Он сейчас не думал, что она влюбилась в него, наверное, до этого еще далеко, но то, что он начинает занимать важное место в ее жизни, и то, что она привыкает к нему – это факт.
Деригина пока это все устраивало, так как он сам еще не разобрался в том, что чувствует к Марии. Но то что она ему очень нравится, и он был не прочь встретиться с ней, а потом встретиться снова и снова – он в этом не сомневался.
Он так и стоял еще пару минут, когда у него снова зазвонил телефон.
- Мария, - по инерции сказал он, ответив на звонок, но потом осекся, извинившись за свою ошибку. – Элеонора?
Элеонора училась с ним в одной школе и была его одноклассницей. Не сказать, чтобы они прямо дружили, но общались они очень хорошо. Особенно это отразилось в старших классах, когда он все больше увлекался идеей поступить в школу милиции и штудировал уголовное право. На все остальное Федору просто банально не хватало времени, и Элеонора помогала ему как могла – занималась с ним, или же просто банально давала списывать.
После окончания школы они виделись редко, но продолжали регулярно переписываться, и ежегодно встречаться на встрече выпускников, причем они были практически единственными, кто приходили на каждую встречу, потом садились отдельно и очень много друг другу рассказывали.
Сейчас Элеонора, судя по голосу была очень расстроена. Деригину даже показалось, что она плачет.
- Что случилось? – забеспокоился он.
- Ты еще не знаешь… - Элеонора несколько раз всхлипнула, и Федор понял, что ей очень тяжело говорить. – Моего мужа две недели назад убили.
На одной из встреч одноклассников Элеонора рассказала ему, что вышла замуж, и взяла фамилию Фингер.
Деригин был ошарашен услышанным. Он даже прислонился к стене.
- Как это случилось? – спросил он.
- Убили вечером перед каким-то мотелем, когда он направлялся домой. Сказали, что он пал жертвой уличного ограбления, но ему нанесли более двадцати ударов чем-то острым. Он был ограблен, да, но разве станет воришка так целенаправленно наносить удары, когда ему нужно что-то украсть? Я даже запомнила фамилию того, кто ведет это дело. Его зовут лейтенант Артюхов. Поначалу, он мне показался очень перспективным. В первый же день, когда он приехал ко мне сообщить эту ужасную новость, сразу после убийства опросил меня, опросил свидетелей, а потом как-то сдулся. Две недели прошло, а расследование никак не сдвинулось с места.
- К сожалению, у нас такое часто бывает, - вздохнул Деригин. – Показываем рвение, а потом решаем, что еще один лишний «глухарь» погоды не сделает.
- Но мне от этого не легче, - продолжала плакать Элеонора. – Прошло уже две недели. И я чувствую, что мне скоро скажут, что преступника так и не нашли.
- А почему ты сразу не обратилась ко мне? Сразу как совершилось преступление. Понимаю, что это очень тяжело, но чем раньше бы ты обратилась ко мне, тем быстрее я бы тебе помог раскрыть преступление по горячим следам.
- Я обратилась, - сказала Элеонора. – Но не сразу, а после похорон. Пришла к тебе в отдел. Но тебя там не было. Не было даже твоего напарника, я не помню, как его зовут… Заявление у меня принял дежурный, который сразу вызвал полицейского, я не запомнила его фамилию, и переспрашивать не стала. Тот меня внимательно выслушал, даже сделал несколько пометок в блокноте и поспешил успокоить, что они скоро найдут убийцу. Я ответила на это, что была бы не против, если бы ты занялся этим делом. Но полицейский возразил, что ты очень занят, и что долг товарищей по службе помочь тебе, но, если я все-таки буду настаивать он тебе передаст дело. Я настояла.
- Но я про это впервые слышу, - воскликнул Деригин. – Никто мне ничего не передавал.
- Я тоже почитала что это странно, - согласилась Элеонора. – И решила позвонить тебе сейчас.
- Ты точно не помнишь, кто с тобой беседовал?
- Он назвал фамилию, но да, не помню. Я еще была убита горем. Одно дело, когда умирают от старости, от долгой болезни, когда ты психологически начинаешь готовить себя к тому, что человек уйдет, а тут внезапно, и это очень страшно. – На этих словах Элеонора разрыдалась. – Сейчас ко мне домой приехали какие-то полицейские. Уже другие. Хозяйничают как у себя дома. Проводят обыск, как будто меня подозревают. Как будто это я нанесла мужу столько смертельных ранений. Федор, скажи, зачем они это делают?
- В расследовании всегда требуется установить все связи жертвы, - сказал Деригин. – Возможно, они хотят выяснить, насколько в хороших отношениях ты была с мужем, как часто и сильно вы ссорились, и все в таком духе.
- Я считаю, что они просто тратят свое время. Я же понимаю, что чем больше времени проходит с момента преступления, тем меньше шансов найти преступника.
- Ладно, - чуть помедлив, снова вздохнул Деригин. – Я планировал взять небольшой отпуск, потому что у меня сейчас небольшие личные проблемы, но я тебе помогу. Я сейчас к тебе приеду.
- А что у тебя случилось? – В голосе Элеоноры появилось беспокойство.
- Мама заболела. Не знаю, что с ней. Лихорадка и температура не спадает. Врачи проводят обследование.
- Боже. Здоровья Белле Владимировне. Тогда, может тебе правда лучше сейчас не приезжать?
- Все хорошо, - улыбнулся Деригин. – Мне нужно немножко отвлечься, а то я уже столько времени провел в больнице, что мне кажется, что все эти стены… Они давят на меня…
- Федя, спасибо.
- Увидимся в течение часа.
За время двух телефонных разговоров прошло совсем немного времени, но Деригину показалось, что прошлая целая вечность. Первый разговор воодушевил его и вселил надежду, а второй поверг в уныние. Он любил свою работу, но ему начало казаться, что она никогда не отпустит его. Никогда не даст глотка свежего воздуха. Глотка настоящей жизни. Десять лет назад он еще наивно полагал, что еще сможет изменить что-то в устоявшемся порядке и уповать на справедливость, но сейчас от этой веры почти ничего не осталось, так как его собственные коллеги не всегда проявляли должного рвения в своей работы, а иногда попросту или покрывали преступников, или сами становились ими.
И бросить вызов этому устоявшемуся порядку было невозможно.
Деригин снова зашел в палату к своей матери, чтобы с ней попрощаться, но та уже спала, повернув голову набок. Ее сон можно было бы назвать спокойным, если бы не хриплое, неровное и сбивчивое дыхание при каждом вдохе Беллы Владимировны.
Деригин подошел к ней и положил руку ей на лоб, нежно погладил по щеке, как делала она сама, в его далеком детстве, когда он болел и у него была температура, и некому было о нем позаботиться кроме его матери.
- И не пытайся исчезнуть из моей жизни, - добавил он. – У тебя это никогда не получится.
Теперь Белла Владимировна была его ребенком, о котором он позаботится.
Деригин сейчас подумал, а не вызвать ли ему Соловьева вместо себя, чтобы тот поехал к Элеоноре, а сам он остался бы здесь, но потом он отказался от этой идеи. Элеонора не зря позвонила ему. Она была в отчаянии, потому что доверяла только ему, и он никак не мог ее подвести.
Когда Деригин прибыл на место, он не мог не отметить, что его бывшая одноклассница жила в очень хорошем и престижном доме. Вдобавок, проезжая через ворота он заметил замечательный цветущий сад, в который невозможно было влюбиться с первого взгляда.
Элеонору Деригин заметил еще на поляне перед домом, находясь в машине. Она выбежала его встречать, и искренне была рада ему. Однако, Федор заметил, что несчастье, что с ней приключилось, сильно подкосило ее. Некогда ее прекрасное лицо сейчас сильно осунулось и было очень бледным. Глаза, помимо того, что были заплаканы, были еще и растерянными. Деригин понимал, что она, конечно, не была готова, что с ней произошло, и не знала, что ей делать дальше, но увидев его, она улыбнулась, хотя и очень невесело.
- Здравствуй, дорогой, - сказала она. – Рада, что ты здесь. Если бы не мои дети, мне кажется, я бы сошла с ума.
- Поверь, я бы меньше всего на свете хотел бы встретиться при таких обстоятельствах, - заверил ее Деригин. – Но постараюсь помочь чем смогу. Как это случилось?
Они направились по отношению к дому. Сейчас Федор почти не обращал внимание на окружающие его роскошные детали дома и сада, целиком сосредоточившись на том, что говорила ему Элеонора. Она рассказывала быстро, сбивчиво, все еще готовая разрыдаться в любой момент:
- Андрей позвонил мне поздно вечером две недели назад. Сказал, что едет за мной и приготовил для меня сюрприз. Я решила дождаться его, но он не пришел, и я пошла спать. Меня разбудил уже ночью звонок от полиции. Мой муж был у найден мертвым, с множественными ранениями поверхностей тела около какого-то отеля. Приезжали полицейские, сказали, что это был неблагоприятный район, и что он был убит с целью ограбления, так как при обыске не нашли его бумажника.
- Ну ограбление могли инсценировать, - подумав, сказал Деригин. – Особенно если это был заказ. Твой муж был бизнесменом, но, если я не ошибаюсь, он еще очень хотел быть политиком и самовыдвиженцем в депутаты. И ты рассказывала, что ему поступали угрозы по телефону.
- Угрозы, возможно, и поступали, но это точно был уличный наркоман, можете мне поверить.
Эти слова принадлежали майору Дымову, который неожиданно возник из дверей дома, куда они только собирались зайти. Деригин еще раз отдал должное, что тот действительно мог присутствовать одновременно в нескольких местах.
- Откуда такая уверенность? – спросил он. – Ты оперативник, а не следователь.
- Я майор, а ты капитан, - поправил его Дымов. – И в отличии от тебя я видел больше того, что происходит на улицах и могу отличить уличную разборку от заказного убийства. К тому же ваш муж был замечен около сомнительного отеля. Он не изменял вам?
Этот вопрос он уже задал Элеоноре. Майор Дымов умел очень быстро переключаться в разговоре и уметь брать инициативу на себя. Также он не стеснялся задавать неудобные разговоры, но при этом Деригин нисколько не сомневался в том, что он очень умен. Даже сейчас, когда он сосал леденец во рту и производил человека, который только вышел из отпуска, Федор знал, что он запоминает каждое сказанное слово.
- Нет, - Элеонора отрицательно покачала головой. – Он был очень верным мужем и отцом. Очень любил меня и детей.
- Хорошо, - Дымов достал карамель на палочке изо рта и сделал движение, похожее на взмах палочкой дирижера. – Так и запишем, что мистер Фингер оказался там случайно.
- И другого варианта, кроме хирургии, нет? – снова спросил Деригин.
- Нет. Других вариантов нет.
Белла Владимировна издала звук, не громче мяуканья котенка и протянула свои бледные руки к сыну. Он сжал их крепко в своей большой руке.
- Но у нас нет гарантий? – спросил он, понимая, что повторяется снова и снова, но в его голосе неприкрыто звучало отчаяние.
Полупрозрачные пленки на глазах доктора Екушова стали казаться ему еще более непрозрачными. Теперь он был очень похож на слепого, просящего милостыню на улице.
- Никаких гарантий, - вскоре ответил он. – Абсолютно никаких.
Тишина окутала эту палату, подобно тучам голубое небо перед моросящим дождем. Снаружи, в помещении больницы сильно работали громкоговорители, громко скрипели носилки по полу, бормотали голоса, а на популярной радиостанции играла танцевальная музыка. Но в этой палате три человека смотрели друг друга, и они были буквально окутаны тишиной.
- Спасибо, доктор, - резко сказал Деригин. – Мы это обсудим.
Екушов кивнул, и быстро поднялся со стула.
- Я оставлю Вам эти документы, - сказал он, положив папку на прикроватный столик. – Я предлагаю прочитать их внимательно. Пожалуйста, не откладывайте ваше решение более чем на сутки. Мы не должны упустить эту возможность.
После этих слов, он довольно быстро покинул палату, что с первого взгляда могло показаться невозможным при его крупной фигуре.
Деригин присел на край кровати своей матери, улыбнулся и нежно расправил волосы на ее лбу своей рукой. В палату зашла санитарка и стала мыть пол, гремя ведром, но он совершенно не обращал на нее внимания.
- Я знаю, ты не любишь его, - тихо сказала мать.
- Это неважно, - Деригин покачал головой. – Важно то, что ты ему доверяешь. Ты ему доверяешь?
- Да. Что ты ел на завтрак?
- Хочу вспомнить, - Деригин нарочито нахмурил лоб. – Овсяные хлопья без молока и апельсиновый сок.
- Очень хорошо, - одобрительно кивнула она. – Ты продолжаешь придерживаться своей здоровой диеты. А что ты ел на обед?
- На работе у меня не было времени, - слегка замялся Деригин. – Так что пришлось перекусить бутербродами и взять в аппарате немного томатного сока.
- Федор, - воскликнула она. – Этого недостаточно. Ты должен мне пообещать, что сегодня на ужин…
Она замкнулась на этой фразе, потому что слезы полились у нее из глаз, и она прижала ладони к лицу, как будто бы старалась скрыть от него свои слезы. Деригин обнял ее за плечи, но этого было недостаточно.
- Почему я, милый? – всхлипывала Белла Владимировна. – Почему это случилось со мной?
Даже если бы Деригин захотел, то он не смог бы ответить на ее вопрос.
Когда он вышел из палаты и передал медсестре ее медицинскую карту у него зазвонил телефон. Это была Мария.
- Я узнала про твою маму, - сказала она – Мне очень жаль, но я верю, что она поправится. Мне бы сейчас очень хотелось поддержать тебя.
- Спасибо, - невесело улыбнулся Деригин. – Мне показалось, что ты избегаешь меня.
Мария не сразу ответила, и Федор понял, что она смутилась.
- Да, я какое-то время избегала тебя, - призналась она. – Мне было обидно, что ты так и не заехал за мной. Но цветы мне очень понравились. Они простояли почти две недели.
- Я дарил с душой. И можешь быть уверена, что я также с душой хочу тебя пригласить опять вечером сходить куда-нибудь. Как коллеги!
- Как ты быстро это сказал «как коллеги» ….
- Ну и как хорошие друзья, - быстро поправился Деригин. – Мне очень нравится общаться с тобой. И не только потому, что ты мне оказывала большую помощь в моих расследованиях…
- Ладно. Я согласна. Сегодня вечером?
Услышав, что Мария согласилась на встречу, Деригин необычайно воодушевился и даже на какое-то время забыл горевать. Ему даже показалось, что она улыбается.
- Да, - быстро сказал он, как будто боялся, что она передумает. – Давай сегодня вечером. Обещаю, что буду как штык.
- Хорошо, но обещай, что о работе ни слова, «коллега».
Мария бросила трубку, а Деригин закрыл глаза, продолжая улыбаться. Все указывало на то, что он нравится Марии. Начиная от момента, когда она остро отреагировала на то, что он не явился на встречу, до сегодняшнего звонка, когда она ощутила, что ей его не хватает. Он сейчас не думал, что она влюбилась в него, наверное, до этого еще далеко, но то, что он начинает занимать важное место в ее жизни, и то, что она привыкает к нему – это факт.
Деригина пока это все устраивало, так как он сам еще не разобрался в том, что чувствует к Марии. Но то что она ему очень нравится, и он был не прочь встретиться с ней, а потом встретиться снова и снова – он в этом не сомневался.
Он так и стоял еще пару минут, когда у него снова зазвонил телефон.
- Мария, - по инерции сказал он, ответив на звонок, но потом осекся, извинившись за свою ошибку. – Элеонора?
Элеонора училась с ним в одной школе и была его одноклассницей. Не сказать, чтобы они прямо дружили, но общались они очень хорошо. Особенно это отразилось в старших классах, когда он все больше увлекался идеей поступить в школу милиции и штудировал уголовное право. На все остальное Федору просто банально не хватало времени, и Элеонора помогала ему как могла – занималась с ним, или же просто банально давала списывать.
После окончания школы они виделись редко, но продолжали регулярно переписываться, и ежегодно встречаться на встрече выпускников, причем они были практически единственными, кто приходили на каждую встречу, потом садились отдельно и очень много друг другу рассказывали.
Сейчас Элеонора, судя по голосу была очень расстроена. Деригину даже показалось, что она плачет.
- Что случилось? – забеспокоился он.
- Ты еще не знаешь… - Элеонора несколько раз всхлипнула, и Федор понял, что ей очень тяжело говорить. – Моего мужа две недели назад убили.
На одной из встреч одноклассников Элеонора рассказала ему, что вышла замуж, и взяла фамилию Фингер.
Деригин был ошарашен услышанным. Он даже прислонился к стене.
- Как это случилось? – спросил он.
- Убили вечером перед каким-то мотелем, когда он направлялся домой. Сказали, что он пал жертвой уличного ограбления, но ему нанесли более двадцати ударов чем-то острым. Он был ограблен, да, но разве станет воришка так целенаправленно наносить удары, когда ему нужно что-то украсть? Я даже запомнила фамилию того, кто ведет это дело. Его зовут лейтенант Артюхов. Поначалу, он мне показался очень перспективным. В первый же день, когда он приехал ко мне сообщить эту ужасную новость, сразу после убийства опросил меня, опросил свидетелей, а потом как-то сдулся. Две недели прошло, а расследование никак не сдвинулось с места.
- К сожалению, у нас такое часто бывает, - вздохнул Деригин. – Показываем рвение, а потом решаем, что еще один лишний «глухарь» погоды не сделает.
- Но мне от этого не легче, - продолжала плакать Элеонора. – Прошло уже две недели. И я чувствую, что мне скоро скажут, что преступника так и не нашли.
- А почему ты сразу не обратилась ко мне? Сразу как совершилось преступление. Понимаю, что это очень тяжело, но чем раньше бы ты обратилась ко мне, тем быстрее я бы тебе помог раскрыть преступление по горячим следам.
- Я обратилась, - сказала Элеонора. – Но не сразу, а после похорон. Пришла к тебе в отдел. Но тебя там не было. Не было даже твоего напарника, я не помню, как его зовут… Заявление у меня принял дежурный, который сразу вызвал полицейского, я не запомнила его фамилию, и переспрашивать не стала. Тот меня внимательно выслушал, даже сделал несколько пометок в блокноте и поспешил успокоить, что они скоро найдут убийцу. Я ответила на это, что была бы не против, если бы ты занялся этим делом. Но полицейский возразил, что ты очень занят, и что долг товарищей по службе помочь тебе, но, если я все-таки буду настаивать он тебе передаст дело. Я настояла.
- Но я про это впервые слышу, - воскликнул Деригин. – Никто мне ничего не передавал.
- Я тоже почитала что это странно, - согласилась Элеонора. – И решила позвонить тебе сейчас.
- Ты точно не помнишь, кто с тобой беседовал?
- Он назвал фамилию, но да, не помню. Я еще была убита горем. Одно дело, когда умирают от старости, от долгой болезни, когда ты психологически начинаешь готовить себя к тому, что человек уйдет, а тут внезапно, и это очень страшно. – На этих словах Элеонора разрыдалась. – Сейчас ко мне домой приехали какие-то полицейские. Уже другие. Хозяйничают как у себя дома. Проводят обыск, как будто меня подозревают. Как будто это я нанесла мужу столько смертельных ранений. Федор, скажи, зачем они это делают?
- В расследовании всегда требуется установить все связи жертвы, - сказал Деригин. – Возможно, они хотят выяснить, насколько в хороших отношениях ты была с мужем, как часто и сильно вы ссорились, и все в таком духе.
- Я считаю, что они просто тратят свое время. Я же понимаю, что чем больше времени проходит с момента преступления, тем меньше шансов найти преступника.
- Ладно, - чуть помедлив, снова вздохнул Деригин. – Я планировал взять небольшой отпуск, потому что у меня сейчас небольшие личные проблемы, но я тебе помогу. Я сейчас к тебе приеду.
- А что у тебя случилось? – В голосе Элеоноры появилось беспокойство.
- Мама заболела. Не знаю, что с ней. Лихорадка и температура не спадает. Врачи проводят обследование.
- Боже. Здоровья Белле Владимировне. Тогда, может тебе правда лучше сейчас не приезжать?
- Все хорошо, - улыбнулся Деригин. – Мне нужно немножко отвлечься, а то я уже столько времени провел в больнице, что мне кажется, что все эти стены… Они давят на меня…
- Федя, спасибо.
- Увидимся в течение часа.
За время двух телефонных разговоров прошло совсем немного времени, но Деригину показалось, что прошлая целая вечность. Первый разговор воодушевил его и вселил надежду, а второй поверг в уныние. Он любил свою работу, но ему начало казаться, что она никогда не отпустит его. Никогда не даст глотка свежего воздуха. Глотка настоящей жизни. Десять лет назад он еще наивно полагал, что еще сможет изменить что-то в устоявшемся порядке и уповать на справедливость, но сейчас от этой веры почти ничего не осталось, так как его собственные коллеги не всегда проявляли должного рвения в своей работы, а иногда попросту или покрывали преступников, или сами становились ими.
И бросить вызов этому устоявшемуся порядку было невозможно.
Деригин снова зашел в палату к своей матери, чтобы с ней попрощаться, но та уже спала, повернув голову набок. Ее сон можно было бы назвать спокойным, если бы не хриплое, неровное и сбивчивое дыхание при каждом вдохе Беллы Владимировны.
Деригин подошел к ней и положил руку ей на лоб, нежно погладил по щеке, как делала она сама, в его далеком детстве, когда он болел и у него была температура, и некому было о нем позаботиться кроме его матери.
- И не пытайся исчезнуть из моей жизни, - добавил он. – У тебя это никогда не получится.
Теперь Белла Владимировна была его ребенком, о котором он позаботится.
Деригин сейчас подумал, а не вызвать ли ему Соловьева вместо себя, чтобы тот поехал к Элеоноре, а сам он остался бы здесь, но потом он отказался от этой идеи. Элеонора не зря позвонила ему. Она была в отчаянии, потому что доверяла только ему, и он никак не мог ее подвести.
Когда Деригин прибыл на место, он не мог не отметить, что его бывшая одноклассница жила в очень хорошем и престижном доме. Вдобавок, проезжая через ворота он заметил замечательный цветущий сад, в который невозможно было влюбиться с первого взгляда.
Элеонору Деригин заметил еще на поляне перед домом, находясь в машине. Она выбежала его встречать, и искренне была рада ему. Однако, Федор заметил, что несчастье, что с ней приключилось, сильно подкосило ее. Некогда ее прекрасное лицо сейчас сильно осунулось и было очень бледным. Глаза, помимо того, что были заплаканы, были еще и растерянными. Деригин понимал, что она, конечно, не была готова, что с ней произошло, и не знала, что ей делать дальше, но увидев его, она улыбнулась, хотя и очень невесело.
- Здравствуй, дорогой, - сказала она. – Рада, что ты здесь. Если бы не мои дети, мне кажется, я бы сошла с ума.
- Поверь, я бы меньше всего на свете хотел бы встретиться при таких обстоятельствах, - заверил ее Деригин. – Но постараюсь помочь чем смогу. Как это случилось?
Они направились по отношению к дому. Сейчас Федор почти не обращал внимание на окружающие его роскошные детали дома и сада, целиком сосредоточившись на том, что говорила ему Элеонора. Она рассказывала быстро, сбивчиво, все еще готовая разрыдаться в любой момент:
- Андрей позвонил мне поздно вечером две недели назад. Сказал, что едет за мной и приготовил для меня сюрприз. Я решила дождаться его, но он не пришел, и я пошла спать. Меня разбудил уже ночью звонок от полиции. Мой муж был у найден мертвым, с множественными ранениями поверхностей тела около какого-то отеля. Приезжали полицейские, сказали, что это был неблагоприятный район, и что он был убит с целью ограбления, так как при обыске не нашли его бумажника.
- Ну ограбление могли инсценировать, - подумав, сказал Деригин. – Особенно если это был заказ. Твой муж был бизнесменом, но, если я не ошибаюсь, он еще очень хотел быть политиком и самовыдвиженцем в депутаты. И ты рассказывала, что ему поступали угрозы по телефону.
- Угрозы, возможно, и поступали, но это точно был уличный наркоман, можете мне поверить.
Эти слова принадлежали майору Дымову, который неожиданно возник из дверей дома, куда они только собирались зайти. Деригин еще раз отдал должное, что тот действительно мог присутствовать одновременно в нескольких местах.
- Откуда такая уверенность? – спросил он. – Ты оперативник, а не следователь.
- Я майор, а ты капитан, - поправил его Дымов. – И в отличии от тебя я видел больше того, что происходит на улицах и могу отличить уличную разборку от заказного убийства. К тому же ваш муж был замечен около сомнительного отеля. Он не изменял вам?
Этот вопрос он уже задал Элеоноре. Майор Дымов умел очень быстро переключаться в разговоре и уметь брать инициативу на себя. Также он не стеснялся задавать неудобные разговоры, но при этом Деригин нисколько не сомневался в том, что он очень умен. Даже сейчас, когда он сосал леденец во рту и производил человека, который только вышел из отпуска, Федор знал, что он запоминает каждое сказанное слово.
- Нет, - Элеонора отрицательно покачала головой. – Он был очень верным мужем и отцом. Очень любил меня и детей.
- Хорошо, - Дымов достал карамель на палочке изо рта и сделал движение, похожее на взмах палочкой дирижера. – Так и запишем, что мистер Фингер оказался там случайно.
