Ниам пошла по дорожке, а я улыбался; потом резко опустил голову и сделал самый дебильный взгляд, какой только мог из себя выдавить, — не хочу под горячую руку попадать.
А на душе бабочки и пони: эту дуру унизили. Какой же кайф, проблема самоустранилась. Теперь, девочка моя, будет только так. Привыкай. Мне осталось не так много, и смогу тебя своей силой приструнить.
Резко обожгло грудь, потом ударило электричеством. Что-то вгрызалось в меня. Будто крыса или много муравьев жрали мою плоть и искали путь наружу.
— Прощай, мясо, — сказал этот мужик, пока меня корежило от боли.
А на душе бабочки и пони: эту дуру унизили. Какой же кайф, проблема самоустранилась. Теперь, девочка моя, будет только так. Привыкай. Мне осталось не так много, и смогу тебя своей силой приструнить.
Резко обожгло грудь, потом ударило электричеством. Что-то вгрызалось в меня. Будто крыса или много муравьев жрали мою плоть и искали путь наружу.
— Прощай, мясо, — сказал этот мужик, пока меня корежило от боли.
