- Э, нет, Северин, давай по-взрослому, - покачала головой она. – Еще не хватало, чтобы у твоих приятелей возникли подозрения. Боевая единица из меня и так никудышная, если дело дойдет до столкновения. Не будем дразнить удачу. Да, вот так, и ноги тоже.
Вопрос доверия между ними уже не стоял: Ливия прямо дала понять, что не только верит Фурию, но и доверяет ему спасение собственной жизни. В глазах любого наварха это бесценно.
- Хорошо, что Антоний не видит, - усмехнулась она. - А то нарвались бы мы на лекцию о сексуальных девиациях. Это у него любимая тема.
- Я б еще и о кляпе подумал…. – вскользь заметил Клейт, опасливо косясь на Аквилину.
Женщина хохотнула.
- Данаец, не зарывайся! А то не возьму на борт, так и останешься тут с варварами до конца дней. Ну что, летят?
- Летят, - ответил Фурий и машинально погладил энергоплеть – их единственное оружие. – Летят…
- Теперь все зависит от тебя, Северин.
Ливия словно в изнеможении прикрыла глаза и привалилась к переборке. Хотя лицедейства тут было не так уж много: наварх «Аквилы» вдруг поняла, что смертельно устала.
Обычно наварху звездного корабля нет необходимости пускать в ход кулаки. Нет повода и возможности. Остаются лишь кадетские воспоминания, и те с годами становятся всё приятнее и приятнее. Но на Алноте Марк Фурий быстро вспомнил нужные ухватки и, чуть что не так, давал волю вспыльчивой натуре. Дерзких и несдержанных варвары, согласно их варварской логике, считали смелыми и мужественными, и напротив, сдержанных и рассудительных — трусами.
Поэтому, когда явился Ханнон с двумя головорезами, Фурий постарался быть крайне дерзким. И сразу напомнил про свою долю от выкупа за пленницу. Четвертую часть и ни сестерцием меньше. Иначе нельзя. Пуны любили торговаться и знали толк в этом виде сугубо варварского искусства, а того, кто не торгуется, обмануть считалось делом священным.
- Ну, ты и наглый, Марк! - поразился Ханнон и посмотрел на республиканца с подозрением, вдруг тот и Дагона завалил, чтобы не делиться. - Уверен, что эта баба — навархиня?
Фурий презрительно сплюнул.
- Наварх. Она — наварх. Не коверкай мой язык.
Пун поцокал языком, словно бы оценивая товар. Обостренный нюх на чужие пакости подсказывал ему, что здесь что-то не то происходит. Телохранители, по крайней мере, вели себя настороженно и держали руки поближе к кобурам «фалькат».
- А второго мужика вы сами шлепнули?
- Угу, стукнули по башке, - важно кивнул Клейт и зябко повел плечами. - На растопку Дагона маловато оказалось. А ты на чем прилетел? Мы все поместимся?
- Не боись, не на двухместном геликоптере, - быстро успокоил его Ханнон, намекая на своих крупногабаритных спутников. - Баба с виду легкая, ты — тоже.
Хитрый пун зубы им заговаривал, это Марк понял сразу. Делить выкуп он ни с кем не собирался, да и никто на Алноте не стал бы, если только не находился под прицелом бластера. Лучше - сразу двух.
Но пленница-наварх бандита интересовала крайне. Причем во всех смыслах. Ханнон сначала развернул её лицом к лицу, дернув за подбородок, а потом недвусмысленно облапил за грудь. И Марк не сдержался, испортив всю операцию.
- Так! Руки от моего товара быстро убрал!
- Не сотрется, - огрызнулся пун. - Надо же, сиськи как у настоящей, а — наварх. Может сначала пусть перелет отработает, а?
И ухмыльнулся, препохабно облизываясь и демонстративно почесывая промежность. Впрочем, для Алнота ничего странного не происходило, тут именно так относились ко всем пленницам. И не к пленницам тоже.
Неожиданно для себя самого и в полностью вразрез с продуманной тактикой, Фурий с разворота врезал пуну в челюсть. Видеть, как грязное двуногое животное глумится над достойной женщиной — командиром звездной биремы, его женщиной, было просто невыносимо. Марк вспылил и тут же получил по ребрам. И по печени, и по почкам от дюжих пунских телохранителей. Ему повезло, что в замкнутом пространстве стрелять из «фалькат» - настоящее самоубийство, хотя, признаться честно, Фурий в тот момент, когда ломал пуну челюсть, думал меньше всего. Хрустнуло знатно, и Ханнону сразу расхотелось лапать пленницу. Оно и понятно — Фурий в удар вложил всю ненависть к Алноту, которую тщательно копил все эти годы. А вот Клейт пребывал в уверенности, что Марк с самого начала придумал такой замечательный отвлекающий маневр. И когда ближайший охранник повернулся к данайцу спиной, ловко ткнул его в основание черепа активированной на максимум энергоплетью. Благо, затылок у парня был гладко выбрит и волосы не помешали. Тот молча рухнул на своего же напарника, невольно сбив его ног. Марк оказался погребен под горой плоти, а тут еще и данаец решил закрепить тактический успех. Он несколько раз от всех души прошелся по спинам пунов энергоплетью. Немного от боевого заряда досталось и Фурию, и без того лишенному возможности как следует вдохнуть. Северин попытался крикнуть, но не смог выдавить из груди ни звука. В глазах у него потемнело, сознание отключилось и... Одним словом, механическая асфиксия — штука серьезная.
- Да что ж такое, одни отморозки… то есть самородки вокруг! – Ливия щурилась и дергала связанными ногами, отпихивая придавившее ей ступни тело, пока Клейт искал, чем бы разрезать монтажную ленту на ее запястьях. – Верно говорят: бойся данайцев, сзади подходящих! Данаец, а, данаец? Пойдешь ко мне в вигилы? – и подмигнула весело. – А то для рекреации ты, как я смотрю, слишком лютый!
Аквилина брезгливо пнула бесчувственную кучу малу у своих ног, потерла освобожденные руки и присела на корточки, примериваясь, как бы половчее ухватить разбойные тела.
- Помоги-ка, - бросила она Клейту. – Ну и здоровенные же эти варвары…
Освобождая придавленного Фурия, Клейт успел подумать, что теперь он, кажется, точно отработал свой билет на республиканскую бирему. И что дело того стоило. Какими бы грубоватыми солдафонами не были граждане Лацийской Республики, но они, по крайней мере, регулярно мыли ноги.
Прежде чем пиратская флотилия отважилась атаковать «Аквилу», республиканская бирема успела в пыль разнести большую часть защитного комплекса. С офицеров десять потов сошло, пока «летучий префект» маневрировал, избегая ответного огня. Квинт Марций мобилизовал все силы и все знания, прыгнув выше головы. Но всего пять точных попаданий тяжелых торпед, и с орбитальной обороной варвары попрощались очень надолго, возможно навсегда. Дорогое это удовольствие, а история знает много примеров, когда после такой атаки жизнь на планете скатывалась к примитивному уровню. Если бы «Аквила» возглавляла эскадру, то Квинт Марций не поленился бы размазать по вечной мерзлоте планетки и наземные оборонные системы, а так же уничтожить всё, что сможет покинуть атмосферу. И через пятьдесят лет здесь можно основывать республиканскую колонию с чистого, так сказать, листа.
Но сейчас победу праздновать было еще рановато.
- Двадцать объектов разного класса, - озабоченно сообщил офицер поста связи. И, как оказалось, по внутренней стороне черепа Квинта Марция в его общем с «Аквилой» нейро-пространстве потекли потоки данных. При виде обломков станции пиратские главари поняли, что настал их, может и не последний, но уж точно решительный бой. А вот для «Аквилы» все могло теперь закончиться фатально. При критическом уровне повреждений они не смогут долететь даже до галийского сектора. И проще будет сразу взорвать реактор и погибнуть с честью, чем медленно издыхать в скорлупе бесполезного и беспомощного корабля где-то в пространстве.
Но сожалеть о сделанном было уже поздно, да и не свойственны Марциям долгие душевные метания. «Делай то, что умеешь лучше всего», - говаривал его наставник — префект «Константы». Хотя вряд ли он имел в виду самый простейший маневр «атака-уклонение», с которых начинают обучение кадеты летных школ Республики. Его-то Квинт Марций отработал до автоматизма.
- Схема 1-А, - кратко приказал летучий префект торвенторам, прежде чем полностью слиться с «Аквилой». Иначе было нельзя, только до почти полной потери самосознания.
Удар по целям, уклонение, разворот, снова атака торвенторов, снова уклонение. И так без остановки.
Сначала чуть неуклюже, но с каждым повторением маневра они с «Аквилой» становились всё быстрее и ловчее. Может, поэтому повреждения, которые неизбежно получила бирема, не сразу стали опасны и чреваты. Но время шло, бой продолжался, а пираты не кончались. Зато подходили к исходу силы — и моральные, и физические - Квинта Марция. Префект не просто выдохся, он понял, что еще чуть-чуть - и «Аквиле» не сдобровать.
- Критический уровень боеспособности, - сообщила бесстрастная Фабриция.
«Я снова облажался», - подумалось Квинту Марцию, но как-то совсем отстранено. Бурные эмоции поблекли и выцвели, осталось лишь генетическое непоколебимое упрямство свойственное его фамилии. Оно, как ни странно, пригодилось ничуть не меньше, чем уроки Ливии Терции или её же учебник по пилотированию. На нем и продержались ещё какое-то время.
- У нас еще есть запас, чтобы перейти на рат-скорость, - напомнила Фабриция. Видимо, её личные запасы спокойствия все же истощились.
Но обдумать её предложение у Квинта Марция не получилось. Пираты предприняли массированную, очень слаженную атаку, и из этого боя «Аквиле» уж точно не суждено было выйти победительницей.
Еще в детстве, когда техник из медсектора на уроке биологии объяснял механизм образования снов, Кассия слушала внимательнее остальных ребят. Уж больно яркие сны она видела каждую ночь — и ужасы всякие, и приключения, и невероятные чудеса. А всё потому, что во время сна в мозгу по нейронам проходят произвольные нервные импульсы, активируя разные участки памяти. Ну, вроде как будто кто-то бренчит на кифаре, без всякого порядка и смысла дергая за струны. По крайней мере, именно так поняла Кассия, но интереса к сновидениям не потеряла. Это же как развлекательное представление для одного зрителя, который одновременно и актер, и постановщик. И каждую ночь — разное привидится, вот в чем прелесть. А потом, после побудки, можно рассказать своим, ну и приврать немножечко, чтобы веселее и бойчее байка получилась. Всем нравилось, даже амикусам, а уж они-то в сочинениях куда больше простой манипуларии смыслят. Опять же, сны - это единственное место, где можно встретиться с теми, кого нет в живых. Там Папия с Сергией живы-живехоньки, и с Публием Меммием ничего не сделалось. Главное, Кассия никогда вспомнить не могла, что же с ними случилось. Мозгоправ Антоний говорил, что так разум сам себя защищает от печали.
В тесной каюте на «Либертас» Кассии снился только один сон — она летала в червоточину. Просто так, без коннекционной капсулы или корабля. Зато в компании с Руфусом. Бывшую лигарию подхватывала теплая волна и несла по бриллиантовым тоннелям навстречу чему-то хорошему. А рядом был её виртуальный лис. Почему она так решила? Ацилий, уж на что внимательный, отметил, что во сне Кассия стала улыбаться.
- Мы ведь еще поконнектим? - с надеждой спросила девушка, чмокая Гая в ямочку на подбородке. - Просто так, не для работы, а для души. Тебе же понравилось?
- На Цикуте - нет, не понравилось, - уклончиво ответил Курион.
Кассия грозно фыркнула. От воспоминаний об их станционном житье у неё приключались настоящие приступы ярости. Вот и сейчас мышцы её напряглись, и у Гая Ацилия сразу появилось чувство, будто он лежит в обнимку с андроидом.
- Я тут по карте посмотрела, между галийским сектором и нашим все равно придется через червоточину нырять. Это будет интересно.
- Интересно.
Мятежный сенатор больше всего хотел бы навсегда забыть о своем профессиональном опыте лигария. Опыт несвободы и насилия, он живому человеку ни к чему, без него всегда можно обойтись. Но так же регулярно, как чесался шрам над отключенным имплантом, в памяти всплывали всякие гадостные подробности их с Кассией служения народу Республики.
- А мне снится червоточина, - призналась Кассия смущенно. - И так хочется еще полетать.
- Ты такая фантазерка, моя дорогая, - промурлыкал Ацилий, решая отвлечь девушку от мечтаний самым простым способом.
- Да ты тоже еще тот затейник, - хихикнула она.
В простодушии бывшей манипуларии был существенный плюс — Кассия никогда не прикидывалась довольной. Притворщиков в жизни Гая Ацилия и так хватало с головой.
Перспектива неведомо сколько торчать без дела на «Либертас» бывшей Фортунате не приглянулась вообще. Там «Аквила» будет сражаться с пиратами, а они тут сидеть, в носу ковыряться. Либертины, кстати, чувства Кассии целиком разделяли, но и только. Против бывшей манипуларии они сплотились еще быстрее, чем это сделали Аквилины.
- Снова я между двух реакторов, - вздохнула девушка. - И там чужая и здесь не своя.
Ацилий, кроме сочувственного чмока в кончик носа, ничем помочь не мог, само собой.
- Я книжки почитаю, которые Антоний присоветовал, - как могла, утешила его Кассия, и даже нашла в себе силы лукаво ухмыльнуться. - Вдруг там чего интересного про оргии найдется, а?
Но неожиданным образом бывшую Фортунату взяла под свое крыло Марция Либертина. Ничего удивительного, вообще-то. Марция — центурион, а значит, она ни за что не оставит без внимания неприкаянную манипуларию. Даже если та уже и не манипулария совсем, а почти патрицианка и госпожа. Обе девушки друг другу симпатизировали. Разница была лишь в том, что Либертина умела скрывать смущение перед странностью их взаимоотношений. Кассия бегала следом, как маленький ребенок за няней, вникая в тонкости руководства большим коллективом. Гай Ацилий всецело одобрял такой подход:
- Тебе все равно придется учиться искусству управления людьми, моя дорогая. Это дальновидно.
Ободренная Кассия от избытка энтузиазма удвоила натиск, ожидая от центурионши законного раздражения, но ошиблась. Марция оказалась тоже заинтересована в обществе бывшей Фортунаты. И через сутки та догадалась, в чем дело. Точнее - в ком.
- Говорят, ты была на торжественном ужине с Квинтом Марцием? - аккуратно спросила Либертина.
«Вообще-то там еще Гай Ацилий с Ливией Терцией присутствовали», - хотела напомнить Кассия, но вовремя спохватилась.
- Угу. Когда нас «Аквила» подобрала.
- Расскажи о нем, пожалуйста.
Пожалуй, даже Фиделис догадался бы, о ком именно жаждет слышать бравая Марция. Вот только Кассия из всего судьбоносного события запомнила лишь вкуснейшие оливки и море разливанное вина.
- Он был очень... суров, - выдавила из себя бывшая Фортуната. - Обстановка располагала. Патриций все ж таки. И наварх.
- А награды надел?
- Все, какие есть.
Неимоверными усилиями Кассия сумела вспомнить все подробности, ведь Марция разве только клещами не тянула каждое слово. И когда бы девушки так не робели друг перед другом, то манипулария без всяких просьб расписала бы все достоинства префекта «Аквилы» - как видимые, так и предполагаемые, обычно сокрытые под одеждой.
«Ну, а чего такого? - здраво рассуждала Фортуната. - Они — ровня, одинаковое воспитание и образование, а стало быть, и взаимопонимание. Еще бы Квинт Марций не уродился таким… м-м-м... чудаком и аскетом, у которого одни книжки на уме, вообще хоть сейчас конкубинат заключай».
Среди манипулариев вопросов бы не возникло. Да только полный придурок отказался бы от свидания с такой шикарной девчонкой!
Вопрос доверия между ними уже не стоял: Ливия прямо дала понять, что не только верит Фурию, но и доверяет ему спасение собственной жизни. В глазах любого наварха это бесценно.
- Хорошо, что Антоний не видит, - усмехнулась она. - А то нарвались бы мы на лекцию о сексуальных девиациях. Это у него любимая тема.
- Я б еще и о кляпе подумал…. – вскользь заметил Клейт, опасливо косясь на Аквилину.
Женщина хохотнула.
- Данаец, не зарывайся! А то не возьму на борт, так и останешься тут с варварами до конца дней. Ну что, летят?
- Летят, - ответил Фурий и машинально погладил энергоплеть – их единственное оружие. – Летят…
- Теперь все зависит от тебя, Северин.
Ливия словно в изнеможении прикрыла глаза и привалилась к переборке. Хотя лицедейства тут было не так уж много: наварх «Аквилы» вдруг поняла, что смертельно устала.
Обычно наварху звездного корабля нет необходимости пускать в ход кулаки. Нет повода и возможности. Остаются лишь кадетские воспоминания, и те с годами становятся всё приятнее и приятнее. Но на Алноте Марк Фурий быстро вспомнил нужные ухватки и, чуть что не так, давал волю вспыльчивой натуре. Дерзких и несдержанных варвары, согласно их варварской логике, считали смелыми и мужественными, и напротив, сдержанных и рассудительных — трусами.
Поэтому, когда явился Ханнон с двумя головорезами, Фурий постарался быть крайне дерзким. И сразу напомнил про свою долю от выкупа за пленницу. Четвертую часть и ни сестерцием меньше. Иначе нельзя. Пуны любили торговаться и знали толк в этом виде сугубо варварского искусства, а того, кто не торгуется, обмануть считалось делом священным.
- Ну, ты и наглый, Марк! - поразился Ханнон и посмотрел на республиканца с подозрением, вдруг тот и Дагона завалил, чтобы не делиться. - Уверен, что эта баба — навархиня?
Фурий презрительно сплюнул.
- Наварх. Она — наварх. Не коверкай мой язык.
Пун поцокал языком, словно бы оценивая товар. Обостренный нюх на чужие пакости подсказывал ему, что здесь что-то не то происходит. Телохранители, по крайней мере, вели себя настороженно и держали руки поближе к кобурам «фалькат».
- А второго мужика вы сами шлепнули?
- Угу, стукнули по башке, - важно кивнул Клейт и зябко повел плечами. - На растопку Дагона маловато оказалось. А ты на чем прилетел? Мы все поместимся?
- Не боись, не на двухместном геликоптере, - быстро успокоил его Ханнон, намекая на своих крупногабаритных спутников. - Баба с виду легкая, ты — тоже.
Хитрый пун зубы им заговаривал, это Марк понял сразу. Делить выкуп он ни с кем не собирался, да и никто на Алноте не стал бы, если только не находился под прицелом бластера. Лучше - сразу двух.
Но пленница-наварх бандита интересовала крайне. Причем во всех смыслах. Ханнон сначала развернул её лицом к лицу, дернув за подбородок, а потом недвусмысленно облапил за грудь. И Марк не сдержался, испортив всю операцию.
- Так! Руки от моего товара быстро убрал!
- Не сотрется, - огрызнулся пун. - Надо же, сиськи как у настоящей, а — наварх. Может сначала пусть перелет отработает, а?
И ухмыльнулся, препохабно облизываясь и демонстративно почесывая промежность. Впрочем, для Алнота ничего странного не происходило, тут именно так относились ко всем пленницам. И не к пленницам тоже.
Неожиданно для себя самого и в полностью вразрез с продуманной тактикой, Фурий с разворота врезал пуну в челюсть. Видеть, как грязное двуногое животное глумится над достойной женщиной — командиром звездной биремы, его женщиной, было просто невыносимо. Марк вспылил и тут же получил по ребрам. И по печени, и по почкам от дюжих пунских телохранителей. Ему повезло, что в замкнутом пространстве стрелять из «фалькат» - настоящее самоубийство, хотя, признаться честно, Фурий в тот момент, когда ломал пуну челюсть, думал меньше всего. Хрустнуло знатно, и Ханнону сразу расхотелось лапать пленницу. Оно и понятно — Фурий в удар вложил всю ненависть к Алноту, которую тщательно копил все эти годы. А вот Клейт пребывал в уверенности, что Марк с самого начала придумал такой замечательный отвлекающий маневр. И когда ближайший охранник повернулся к данайцу спиной, ловко ткнул его в основание черепа активированной на максимум энергоплетью. Благо, затылок у парня был гладко выбрит и волосы не помешали. Тот молча рухнул на своего же напарника, невольно сбив его ног. Марк оказался погребен под горой плоти, а тут еще и данаец решил закрепить тактический успех. Он несколько раз от всех души прошелся по спинам пунов энергоплетью. Немного от боевого заряда досталось и Фурию, и без того лишенному возможности как следует вдохнуть. Северин попытался крикнуть, но не смог выдавить из груди ни звука. В глазах у него потемнело, сознание отключилось и... Одним словом, механическая асфиксия — штука серьезная.
- Да что ж такое, одни отморозки… то есть самородки вокруг! – Ливия щурилась и дергала связанными ногами, отпихивая придавившее ей ступни тело, пока Клейт искал, чем бы разрезать монтажную ленту на ее запястьях. – Верно говорят: бойся данайцев, сзади подходящих! Данаец, а, данаец? Пойдешь ко мне в вигилы? – и подмигнула весело. – А то для рекреации ты, как я смотрю, слишком лютый!
Аквилина брезгливо пнула бесчувственную кучу малу у своих ног, потерла освобожденные руки и присела на корточки, примериваясь, как бы половчее ухватить разбойные тела.
- Помоги-ка, - бросила она Клейту. – Ну и здоровенные же эти варвары…
Освобождая придавленного Фурия, Клейт успел подумать, что теперь он, кажется, точно отработал свой билет на республиканскую бирему. И что дело того стоило. Какими бы грубоватыми солдафонами не были граждане Лацийской Республики, но они, по крайней мере, регулярно мыли ноги.
Прежде чем пиратская флотилия отважилась атаковать «Аквилу», республиканская бирема успела в пыль разнести большую часть защитного комплекса. С офицеров десять потов сошло, пока «летучий префект» маневрировал, избегая ответного огня. Квинт Марций мобилизовал все силы и все знания, прыгнув выше головы. Но всего пять точных попаданий тяжелых торпед, и с орбитальной обороной варвары попрощались очень надолго, возможно навсегда. Дорогое это удовольствие, а история знает много примеров, когда после такой атаки жизнь на планете скатывалась к примитивному уровню. Если бы «Аквила» возглавляла эскадру, то Квинт Марций не поленился бы размазать по вечной мерзлоте планетки и наземные оборонные системы, а так же уничтожить всё, что сможет покинуть атмосферу. И через пятьдесят лет здесь можно основывать республиканскую колонию с чистого, так сказать, листа.
Но сейчас победу праздновать было еще рановато.
- Двадцать объектов разного класса, - озабоченно сообщил офицер поста связи. И, как оказалось, по внутренней стороне черепа Квинта Марция в его общем с «Аквилой» нейро-пространстве потекли потоки данных. При виде обломков станции пиратские главари поняли, что настал их, может и не последний, но уж точно решительный бой. А вот для «Аквилы» все могло теперь закончиться фатально. При критическом уровне повреждений они не смогут долететь даже до галийского сектора. И проще будет сразу взорвать реактор и погибнуть с честью, чем медленно издыхать в скорлупе бесполезного и беспомощного корабля где-то в пространстве.
Но сожалеть о сделанном было уже поздно, да и не свойственны Марциям долгие душевные метания. «Делай то, что умеешь лучше всего», - говаривал его наставник — префект «Константы». Хотя вряд ли он имел в виду самый простейший маневр «атака-уклонение», с которых начинают обучение кадеты летных школ Республики. Его-то Квинт Марций отработал до автоматизма.
- Схема 1-А, - кратко приказал летучий префект торвенторам, прежде чем полностью слиться с «Аквилой». Иначе было нельзя, только до почти полной потери самосознания.
Удар по целям, уклонение, разворот, снова атака торвенторов, снова уклонение. И так без остановки.
Сначала чуть неуклюже, но с каждым повторением маневра они с «Аквилой» становились всё быстрее и ловчее. Может, поэтому повреждения, которые неизбежно получила бирема, не сразу стали опасны и чреваты. Но время шло, бой продолжался, а пираты не кончались. Зато подходили к исходу силы — и моральные, и физические - Квинта Марция. Префект не просто выдохся, он понял, что еще чуть-чуть - и «Аквиле» не сдобровать.
- Критический уровень боеспособности, - сообщила бесстрастная Фабриция.
«Я снова облажался», - подумалось Квинту Марцию, но как-то совсем отстранено. Бурные эмоции поблекли и выцвели, осталось лишь генетическое непоколебимое упрямство свойственное его фамилии. Оно, как ни странно, пригодилось ничуть не меньше, чем уроки Ливии Терции или её же учебник по пилотированию. На нем и продержались ещё какое-то время.
- У нас еще есть запас, чтобы перейти на рат-скорость, - напомнила Фабриция. Видимо, её личные запасы спокойствия все же истощились.
Но обдумать её предложение у Квинта Марция не получилось. Пираты предприняли массированную, очень слаженную атаку, и из этого боя «Аквиле» уж точно не суждено было выйти победительницей.
Еще в детстве, когда техник из медсектора на уроке биологии объяснял механизм образования снов, Кассия слушала внимательнее остальных ребят. Уж больно яркие сны она видела каждую ночь — и ужасы всякие, и приключения, и невероятные чудеса. А всё потому, что во время сна в мозгу по нейронам проходят произвольные нервные импульсы, активируя разные участки памяти. Ну, вроде как будто кто-то бренчит на кифаре, без всякого порядка и смысла дергая за струны. По крайней мере, именно так поняла Кассия, но интереса к сновидениям не потеряла. Это же как развлекательное представление для одного зрителя, который одновременно и актер, и постановщик. И каждую ночь — разное привидится, вот в чем прелесть. А потом, после побудки, можно рассказать своим, ну и приврать немножечко, чтобы веселее и бойчее байка получилась. Всем нравилось, даже амикусам, а уж они-то в сочинениях куда больше простой манипуларии смыслят. Опять же, сны - это единственное место, где можно встретиться с теми, кого нет в живых. Там Папия с Сергией живы-живехоньки, и с Публием Меммием ничего не сделалось. Главное, Кассия никогда вспомнить не могла, что же с ними случилось. Мозгоправ Антоний говорил, что так разум сам себя защищает от печали.
В тесной каюте на «Либертас» Кассии снился только один сон — она летала в червоточину. Просто так, без коннекционной капсулы или корабля. Зато в компании с Руфусом. Бывшую лигарию подхватывала теплая волна и несла по бриллиантовым тоннелям навстречу чему-то хорошему. А рядом был её виртуальный лис. Почему она так решила? Ацилий, уж на что внимательный, отметил, что во сне Кассия стала улыбаться.
- Мы ведь еще поконнектим? - с надеждой спросила девушка, чмокая Гая в ямочку на подбородке. - Просто так, не для работы, а для души. Тебе же понравилось?
- На Цикуте - нет, не понравилось, - уклончиво ответил Курион.
Кассия грозно фыркнула. От воспоминаний об их станционном житье у неё приключались настоящие приступы ярости. Вот и сейчас мышцы её напряглись, и у Гая Ацилия сразу появилось чувство, будто он лежит в обнимку с андроидом.
- Я тут по карте посмотрела, между галийским сектором и нашим все равно придется через червоточину нырять. Это будет интересно.
- Интересно.
Мятежный сенатор больше всего хотел бы навсегда забыть о своем профессиональном опыте лигария. Опыт несвободы и насилия, он живому человеку ни к чему, без него всегда можно обойтись. Но так же регулярно, как чесался шрам над отключенным имплантом, в памяти всплывали всякие гадостные подробности их с Кассией служения народу Республики.
- А мне снится червоточина, - призналась Кассия смущенно. - И так хочется еще полетать.
- Ты такая фантазерка, моя дорогая, - промурлыкал Ацилий, решая отвлечь девушку от мечтаний самым простым способом.
- Да ты тоже еще тот затейник, - хихикнула она.
В простодушии бывшей манипуларии был существенный плюс — Кассия никогда не прикидывалась довольной. Притворщиков в жизни Гая Ацилия и так хватало с головой.
Перспектива неведомо сколько торчать без дела на «Либертас» бывшей Фортунате не приглянулась вообще. Там «Аквила» будет сражаться с пиратами, а они тут сидеть, в носу ковыряться. Либертины, кстати, чувства Кассии целиком разделяли, но и только. Против бывшей манипуларии они сплотились еще быстрее, чем это сделали Аквилины.
- Снова я между двух реакторов, - вздохнула девушка. - И там чужая и здесь не своя.
Ацилий, кроме сочувственного чмока в кончик носа, ничем помочь не мог, само собой.
- Я книжки почитаю, которые Антоний присоветовал, - как могла, утешила его Кассия, и даже нашла в себе силы лукаво ухмыльнуться. - Вдруг там чего интересного про оргии найдется, а?
Но неожиданным образом бывшую Фортунату взяла под свое крыло Марция Либертина. Ничего удивительного, вообще-то. Марция — центурион, а значит, она ни за что не оставит без внимания неприкаянную манипуларию. Даже если та уже и не манипулария совсем, а почти патрицианка и госпожа. Обе девушки друг другу симпатизировали. Разница была лишь в том, что Либертина умела скрывать смущение перед странностью их взаимоотношений. Кассия бегала следом, как маленький ребенок за няней, вникая в тонкости руководства большим коллективом. Гай Ацилий всецело одобрял такой подход:
- Тебе все равно придется учиться искусству управления людьми, моя дорогая. Это дальновидно.
Ободренная Кассия от избытка энтузиазма удвоила натиск, ожидая от центурионши законного раздражения, но ошиблась. Марция оказалась тоже заинтересована в обществе бывшей Фортунаты. И через сутки та догадалась, в чем дело. Точнее - в ком.
- Говорят, ты была на торжественном ужине с Квинтом Марцием? - аккуратно спросила Либертина.
«Вообще-то там еще Гай Ацилий с Ливией Терцией присутствовали», - хотела напомнить Кассия, но вовремя спохватилась.
- Угу. Когда нас «Аквила» подобрала.
- Расскажи о нем, пожалуйста.
Пожалуй, даже Фиделис догадался бы, о ком именно жаждет слышать бравая Марция. Вот только Кассия из всего судьбоносного события запомнила лишь вкуснейшие оливки и море разливанное вина.
- Он был очень... суров, - выдавила из себя бывшая Фортуната. - Обстановка располагала. Патриций все ж таки. И наварх.
- А награды надел?
- Все, какие есть.
Неимоверными усилиями Кассия сумела вспомнить все подробности, ведь Марция разве только клещами не тянула каждое слово. И когда бы девушки так не робели друг перед другом, то манипулария без всяких просьб расписала бы все достоинства префекта «Аквилы» - как видимые, так и предполагаемые, обычно сокрытые под одеждой.
«Ну, а чего такого? - здраво рассуждала Фортуната. - Они — ровня, одинаковое воспитание и образование, а стало быть, и взаимопонимание. Еще бы Квинт Марций не уродился таким… м-м-м... чудаком и аскетом, у которого одни книжки на уме, вообще хоть сейчас конкубинат заключай».
Среди манипулариев вопросов бы не возникло. Да только полный придурок отказался бы от свидания с такой шикарной девчонкой!
