- Я разберусь с кофемашиной, - уверяет полицейский. - А зачем Макино антисептик? Он ранен?
- Нет, у него бзик на чистоте. Невроз, - осторожно делюсь я. - Очень тяжелый случай. Он - молодец, держится, работает над собой.
Моя задача какая? Моя задача не дать братьям сцепиться, а сочувствие и сопереживание чужой беде это самый первый шаг к взаимопониманию.
- А! Никогда не подумал бы.
Да у нашего легавого... ну, пусть будет, друга прям разрыв шаблона приключился. Вообще-то да, я тоже слышала, что Макино-младший суров и крут. Значит, Кохей так хорошо научился шифроваться, что его болезнь, на фоне остальных качеств, отходит на задний план. Уважаю таких людей.
Кохей возвращается такой весь невозмутимый, словно за бутылкой дорогого вина сходил.
- У тебя отличная уборщица, мисс Ямада. Дашь контакты?
И прибором своим хитроумным помахивает. Вот ведь! Протестировал, значит, качество обслуживания.
- Ни за что, - ворчу я. - Слишком высокие у тебя стандарты. Загонишь мою тетеньку в гроб.
- А придется. Это же из-за тебя убили моего телохранителя, Ямада Рин. Ты мне задолжала.
- Да ладно! Может, это по твою шкуру пришли? Чтобы ты с одного выстрела завалил супернаемника Томоэ? Ха.
- Я очень хорошо стреляю, чтобы ты знала.
- Отсюда поподробнее, пожалуйста, - вмешивается детектив, отрываясь от укрощения кофемашины. - Мин Джун, может, сделаешь нам по чашечке...
Нет, Мелкий в слуги к легавому не нанимался, он тому даже в стакан воды из крана не нальёт. В моей спортивной майке он смотрится по-домашнему, но это еще ничего не значит.
- Томоэ нанял какого-то крутого убийцу, чтобы отправить меня к праотцам, - чистосердечно признаюсь я. - Чем-то я ему насолила крепко.
- Зря смеешься, - крайне серьезно говорит Кохей. - Я проверял, ни единой существенной транзакции ни по одному из наших счетов.
- За наличные? - любопытствует Дайити.
- Никто, кто знаком с привычками Томоэ, не пойдет на сделку без предоплаты. Да и не станет серьезный спец светиться перед заказчиком. Я сам немного удивлен.
Тут Кохей прав сто раз. Умные наемники стараются оставаться анонимами как можно дольше. Человека, чьего лица никто никогда не видел, сложно поймать и бандитам, и полицейским.
- Кстати, офицер Дайити, вы же просмотрели все записи видеокамер, и теперь знаете куда больше нашего, - продолжает «дракон». - Мы что, мы отбились и сбежали, так и не узнав, кто же нас обстрелял. Делитесь информацией, если хотите что-то получить взамен.
Мне этот сын Ян Чэня нравится с каждой минутой все больше и больше. Умный он. Тоже в удался маменьку, в «дракониху»?
- Зачем вы встречались в «Аромате сливы»?
- Поболтать о вечном, - улыбается безмятежно Кохей. - У нас, как выяснилось, много общего с мисс Ямадой. Верно я говорю?
Угу. Например, психиатр. Я-то молчу, но Хиро (вот я уже его и по имени называю, дожили!) оказывается куда как сообразителен.
- Вас тоже хочет убить Томоэ?
- Пока только вытолкнуть из страны — подальше и надолго.
- Уже нет, - вздыхает Дайити. - Этот стрелок совершенно точно работал на Томоэ.
Не зря Чэнь хвалил сына. Детектив брюки в офисе совсем не зря просиживал и рыл в нужном направлении. Впрочем, у него работа такая: ловить нас - коварных гангстеров.
- Значит, брат решил ускорить события. Интересно почему?
- Потому что дядя Кента умер, - отвечаем мы с Мелким практически хором. - Вот почему.
- Кстати, а как конкретно его убили? - спрашиваю. - Если не секрет.
- Волшебные таблетки подменили, сердце и не выдержало.
Рано или поздно этим и должны были закончиться секс-подвиги старого кобелины. Годы уже не те, чтобы практиковать экстремальные развлечения.
- А что сутенер той девки?
- Сломал подъязычную кость. Случайно.
Сарказм офицера Дайити, если вместо сахара в кофе добавлять, заставит одно место слипнуться, это точно.
- Ах, какое нелепое самоубийство.
- Значит, трупов уже с десяток наберется, - замечает Кохей. - А будет еще больше. Если Томоэ избавится от Рин, то начнется война всех со всеми. Брат захочет подгрести «Трилистник» под себя, и наверх сразу полезут мелкие кланы. Будут реки крови, детектив. И я не хочу, чтобы Томоэ сгубил наш клан.
Нет, я им просто восхищаюсь. Вот кто должен стать во главе «Драконов»! Умный, расчетливый, заботящийся об интересах клана, об его истинных интересах. И характер — кремень! Руку положил на столешницу, словно совсем-совсем микробов не боится. Чего ему стоит вести себя как обыкновенный человек, наверное, только я знаю.
Эх, зря я ласкала взглядом Макино-младшего.
Хиро допивает свой кофе, смотрит в окно, и глаза его туманятся от нахлынувших, неведомых мне чувств.
- Вот, спрашивается, - задумчиво интересуется он у своего отражения в окне. - Почему я сижу и беспечно болтаю с бандитами, которым самое место в тюрьме?
- О'кей, офицер Дайити, - говорю я и протягиваю ему руки. - Наденьте на меня наручники и отвезите поскорее в тюрьму. Там людям хотя бы ночью поспать дают, насколько я знаю.
Утро. Сбывается мой самый страшный кошмар - мы едем в дядюшкин дом. Не то, чтобы я прямо жаждала закидать это место гранатами, а потом выжечь напалмом, но с тех пор, как я отсюда съехала, жить мне стало и легче, и проще. Легче, потому что не хотелось по сто раз на дню двинуть дядю Кенту чем-нибудь тяжелым по башке, а проще, потому что в моем собственном доме были только мои правила.
Теперь я возвращаюсь, чтобы спасти свою жизнь, туда, откуда когда-то сбежала без оглядки. Дом семьи Ямада, при желании (а оно есть), легко превращается в настоящую крепость, которую не так-то просто захватить. В прошлом такие попытки случались и не раз. Те же «Драконы» тридцать лет назад потеряли две дюжины бойцов только при первом штурме. Поглядим, что они предпримут сейчас.
Я везу с собой пару костюмов, гигиенические принадлежности и мини-кедр вместе с ками. Боязно мне без Сяомэя. С ним как-то спокойнее будет.
Едем, к слову, в полицейской машине в компании детектива Дайити. Макино-младший рассудил здраво и от предложения укрыться в штаб-квартире «Трилистников» отказался.
- У меня, между прочим, в клане есть и сторонники, и давние должники, - говорит он преспокойно. - И сейчас самое время призвать их под свои знамена, выражаясь образно.
- Кохей, - спрашиваю я с подозрением. - Ты в каком колледже учился?
- Ха! Я закончил Национальный Университет. С отличием.
- Поди, на юридическом... - бурчит себе под нос Мелкий.
- Угадал.
Тоже мне загадка природы. Юристы, особенно адвокаты, те еще разбойники, только режут без ножа.
Моим братцам, что собираются под крышей дядюшкиного дома, хватит и полицейского эскорта для моря впечатлений. А вот наследника «драконов» рядом они мне могут и не простить. Оно мне надо?
«Выше голову, сопля, - шепчет мне ками из кедра. - Наглость — второе счастье!»
Это — да, у Сяомэя с наглостью всё путём.
Ворота открыты настежь и вдоль дорожки стоят кланники, чтобы приветствовать наследницу, то бишь меня. Все поголовно в черных костюмах, с траурными белыми лентами на плече, все выбриты и трезвы, просто любо-дорого посмотреть. Но прежде, чем распрощаться с Дайити (а он обещал, что будет поблизости и с нашего печального мероприятия глаз не спустит), я спрашиваю, когда я смогу забрать тело дяди. Тот говорит, что сегодня после полудня.
- Тогда я пришлю людей, чтобы его сразу доставили в похоронное бюро, - говорю я.
Пошлю, пожалуй, человек десять, чтобы заодно и покойного постерегли. На всякий случай.
Мин Джун мне дверцу открывает, скоро ему это будет по статусу не положено. Я намерена его сделать 438-ым (4) - командиром личной охраны. Вокруг одни лишь склоненные головы братьев. Даже как-то страшновато.
Похожу к дому с горшком в руках и вижу Боко. Он стоит возле ноги дядюшкиного мажордома — господина Чи (стоит, а не лежит на боку!) и... вы не поверите, он машет хвостом. И «говорит» почти игриво:
- Гав, гав.
- Что?
- Гав, - отвечает Боко очень дружелюбно и... улыбается. Ну, то есть, не скалится глумливо, а вежливо растягивает рот и вывешивает кончик языка наружу, как это делают обычные собаки.
Вот и скажите теперь, что эта злобная бестия, оставившая на моих ногах и рукам множество шрамов, просто неразумное животное!
- Чи, это ты его подучил? - тихонько спрашиваю я.
- Ни в коем разе, - отвечает тот. - Сам не ожидал.
- Ладно, - говорю я Боко. - Сразу я тебя топить в пруду не стану. Поглядим на твое поведение.
Вообще-то, у меня была идея сплавить псину в приют. От греха подальше. Я нормально к животным отношусь (ками столько лет терплю, например), но с Боко у нас особые взаимоотношения, основанные, по сути, на презрении и ненависти.
«Ничосе! Это ты меня терпишь? - где-то в голове среди извилин шипит Сяомэй. - А не наоборот, случаем? Это я тебя терплю, соплячка!»
Подумаешь, обидчивый какой нашелся! Надо было кедр в квартире оставить, тогда хоть сутки напролет смотри телевизор и матерись.
«Засохни, короста!»
Ладненько! Мне как бы не до тебя, стеснительный ты наш дух. Понравилось мне, как ронин тогда сказал про Сяомэя. Кстати, а где Рё? Что-то волнуюсь я за него. У Мин Джуна спрашиваю, а на душе неспокойно. Тот говорит, что отправил Рё в морг, а потом в похоронное бюро. Когда стану Мастером Горы приму ронина в клан. Нам такие люди нужны. Если он, конечно, не передумает к тому времени.
Перед дядюшкиной фотографией в траурной рамке из белых хризантем горят поминальные палочки. Мой покойный родич смотрит с неё взглядом суровым и честным, словно всю жизнь только тем и занимался, что учил деток в школе разным хорошим вещам. Даже повязка на глазу не портит благородный образ. Все-таки, как обманчива внешность, ты подумай!
«Это ты про меня, свинота?» - ревниво вопрошает Сяомэй.
Да у меня таких замаскированных пруд пруди! Сейчас вот прямо займусь выяснением, кто из братьев высокого ранга не совсем рад моей кандидатуре.
«Поможешь ли ты мне, о дивный ками, разобраться с этими подонками рода людского?» - мысленно спрашиваю я, совершая ритуальные поклоны перед портретом усопшего.
«А то!»
Если бы кедры цвели, то на миниатюрном сокане сейчас бы распустились цветы размером с кулак.
К удивлению моему в доме все, как при жизни дяди, даже обувь расставлена в прежнем порядке. А ведь тут больше суток толклись все легавые города, обнюхали, поди, каждый уголок, заглянули под каждую Бокову шерстинку. Но мне от всего этого пиршества закона и порядка остался только контур тела на входе в ванную комнату. Как там, на Западе, говорят про мирскую славу? Она проходит.
Боко, тварь хитрая, семенит сзади изображая маленькую милую собаченьку. Ни разу не попробовал цапнуть, это ж надо! Может, рассчитывает потом к горлу подобраться?
Захожу в ту самую комнату, где несколько дней назад началась эта вся безумная катавасия — темное дерево панелей, раздвижные двери в сад, отполированный множеством ног до зеркального блеска пол, и прямо чувствую, что стою сейчас на перепутье. Почему так?
«Потому что - дура», - ворчит Сяомэй. И как только я ставлю кедр на низенький столик, он выпуливается оттуда весь в призрачной броне с веером своим гадским наперевес. Реконструктор исторических персонажей, блин.
- Что, братья-кланники, - обращаюсь я к сидящим за столом мрачным чувакам, - еще не передумали признать меня главой «Трилистника»? Потому что самое время поведать мне о своих сомнениях и высказать претензии.
Молчат мои братцы, сопят, но взгляды не отводят. Значит, не против выслушать. Человеку непривычному, наверное, дурно бы стало в компании с такими зверскими рожами, но я-то их всех с детства знаю. Они именно такие — бандиты в натуре.
- Хорошо, я объясню, как собираюсь распорядиться наследством. Тебя, брат Иккей, - говорю я толстяку с тоненькими усиками, что сидит по правую руку, - я оставлю в чине Церемониймейстера. Мин Джун будет моим Командиром охраны, и это не обсуждается.
«Трилистники» и не возражают. Все логично. Я доверяю Мелкому всецело, а он мне полностью предан. Таким и должен быть один из 438-ых (4).
- «Веером из белой бумаги» (4) станет, разумеется, Юто. Прости, брат Ву Линь, но тебе придется уступить место моему человеку.
В принципе, могла бы и не извиняться. Я в своем праве. Но Ву Линю от этого не легче. Он не из тех, кто так просто отдает власть. Поэтому следующее назначение должно объяснить брату Ву о том, как рискованно будет ему что-то предпринять в этом направлении.
- Чжун Ки, ты останешься «Красным шестом» (4).
Командир боевиков самый молодой среди «трехзначных» братьев, в свои тридцать четыре выглядит сущим подростком с девичьим личиком. Дядя Кента в свое время сделал ставку именно на его молодость, и не прогадал. За ванильной внешностью мальчика из ночного клуба скрывается безжалостный боец и нехилый стратег.
«Ну, стратег из него пока, как из пальца...» - хихикает Сяомэй, жеманно обмахиваясь веером.
Вот ведь сволочь! Попробуй только матюкнуться, кедровая моль!
«А что я такого сказал? Парень неглупый, но ему бы подучиться маленько не мешало»
- Благодарю, Хозяйка, - кланяется Чжун Ки, не меняя каменного выражения лица.
«Доволен, как слон, - комментирует из-за спины старого-нового «Красного шеста» ками. - И очень хотел бы потеснить Мелкого в твоей постели».
Все «знают», что я сплю с Мин Джуном — и свои, и «драконы» с «лотосами». Ну и пусть, мне все равно. Только Кохей теперь в курсе, что это не так. Всю предыдущую ночь Мелкий (тот еще ханжа и моралист, на самом деле) просидел на пороге моей спальни. Стерег мою честь от посягательств коварного «дракона».
Сяомэя аж передергивает. Не любит он современной романтики, не понимает.
А 432-ой (4), брат Даи, смотрит на меня не столько вопросительно, сколько с любопытством. Вот уж чьи амбиции нисколько не пострадают в любом случае. Он — незаменим, и даже если бы я хотела (а я не хочу), не стала бы его смещать.
- Ну ты понял, брат 432-ой, - улыбаюсь я ему.
- Само собой, Хозяйка Рин, - кивает тот и тут же обращается к Ву Линю: - Пойдешь ко мне заместителем, братец?
«От этой парочки жди подвоха, - предупреждает Сяомэй, шлепая веером по начинающей лысеть макушке отставного 415-го (4).
Ву Линь при этом чувствует, должно быть, неприятный озноб, потому что морщится и нервно поводит плечами. Эдак его ками до сердечного приступа доведет. А еще говорил, что духи не имеют права вмешиваться в жизнь людей.
«Я никуда не вмешиваюсь, не выдумывай! - тут же вскипает Сяомэй. - Я создаю эмоциональный фон».
То-то у брата Ву физиономия багровыми пятнами пошла вся, словно его удар вот-вот хватит или он прямо сейчас пойдет в ванную и там утопится.
«Теперь задвинь им что-нить умное. Про честь клана, про достойные проводы дорогого дядюшки и прочую лабуду. Мужики это любят, да, - советует ками. - Задвинь повнушительнее, ага?»
Признаюсь честно, «задвигать», как выразился Сяомэй, я не умею и никогда не пыталась научиться. Молча дать в зубы или там обматерить — это запросто. Вежливо тоже умею, с аргументацией, но только по делу.
- Ладно, - говорю. - У нас остался последний и самый важный вопрос. Я бы сказала архиважный.
Кланники, конечно, сразу напряглись, а я медленно так поворачиваю голову и смотрю на Боко. Долго смотрю, пристально.
- Нам нужно решить, что делать с собакой: утопить самим или продать в ресторан экзотической кухни? Какие еще будут предложения, братья? - спрашиваю.
- Нет, у него бзик на чистоте. Невроз, - осторожно делюсь я. - Очень тяжелый случай. Он - молодец, держится, работает над собой.
Моя задача какая? Моя задача не дать братьям сцепиться, а сочувствие и сопереживание чужой беде это самый первый шаг к взаимопониманию.
- А! Никогда не подумал бы.
Да у нашего легавого... ну, пусть будет, друга прям разрыв шаблона приключился. Вообще-то да, я тоже слышала, что Макино-младший суров и крут. Значит, Кохей так хорошо научился шифроваться, что его болезнь, на фоне остальных качеств, отходит на задний план. Уважаю таких людей.
Кохей возвращается такой весь невозмутимый, словно за бутылкой дорогого вина сходил.
- У тебя отличная уборщица, мисс Ямада. Дашь контакты?
И прибором своим хитроумным помахивает. Вот ведь! Протестировал, значит, качество обслуживания.
- Ни за что, - ворчу я. - Слишком высокие у тебя стандарты. Загонишь мою тетеньку в гроб.
- А придется. Это же из-за тебя убили моего телохранителя, Ямада Рин. Ты мне задолжала.
- Да ладно! Может, это по твою шкуру пришли? Чтобы ты с одного выстрела завалил супернаемника Томоэ? Ха.
- Я очень хорошо стреляю, чтобы ты знала.
- Отсюда поподробнее, пожалуйста, - вмешивается детектив, отрываясь от укрощения кофемашины. - Мин Джун, может, сделаешь нам по чашечке...
Нет, Мелкий в слуги к легавому не нанимался, он тому даже в стакан воды из крана не нальёт. В моей спортивной майке он смотрится по-домашнему, но это еще ничего не значит.
- Томоэ нанял какого-то крутого убийцу, чтобы отправить меня к праотцам, - чистосердечно признаюсь я. - Чем-то я ему насолила крепко.
- Зря смеешься, - крайне серьезно говорит Кохей. - Я проверял, ни единой существенной транзакции ни по одному из наших счетов.
- За наличные? - любопытствует Дайити.
- Никто, кто знаком с привычками Томоэ, не пойдет на сделку без предоплаты. Да и не станет серьезный спец светиться перед заказчиком. Я сам немного удивлен.
Тут Кохей прав сто раз. Умные наемники стараются оставаться анонимами как можно дольше. Человека, чьего лица никто никогда не видел, сложно поймать и бандитам, и полицейским.
- Кстати, офицер Дайити, вы же просмотрели все записи видеокамер, и теперь знаете куда больше нашего, - продолжает «дракон». - Мы что, мы отбились и сбежали, так и не узнав, кто же нас обстрелял. Делитесь информацией, если хотите что-то получить взамен.
Мне этот сын Ян Чэня нравится с каждой минутой все больше и больше. Умный он. Тоже в удался маменьку, в «дракониху»?
- Зачем вы встречались в «Аромате сливы»?
- Поболтать о вечном, - улыбается безмятежно Кохей. - У нас, как выяснилось, много общего с мисс Ямадой. Верно я говорю?
Угу. Например, психиатр. Я-то молчу, но Хиро (вот я уже его и по имени называю, дожили!) оказывается куда как сообразителен.
- Вас тоже хочет убить Томоэ?
- Пока только вытолкнуть из страны — подальше и надолго.
- Уже нет, - вздыхает Дайити. - Этот стрелок совершенно точно работал на Томоэ.
Не зря Чэнь хвалил сына. Детектив брюки в офисе совсем не зря просиживал и рыл в нужном направлении. Впрочем, у него работа такая: ловить нас - коварных гангстеров.
- Значит, брат решил ускорить события. Интересно почему?
- Потому что дядя Кента умер, - отвечаем мы с Мелким практически хором. - Вот почему.
- Кстати, а как конкретно его убили? - спрашиваю. - Если не секрет.
- Волшебные таблетки подменили, сердце и не выдержало.
Рано или поздно этим и должны были закончиться секс-подвиги старого кобелины. Годы уже не те, чтобы практиковать экстремальные развлечения.
- А что сутенер той девки?
- Сломал подъязычную кость. Случайно.
Сарказм офицера Дайити, если вместо сахара в кофе добавлять, заставит одно место слипнуться, это точно.
- Ах, какое нелепое самоубийство.
- Значит, трупов уже с десяток наберется, - замечает Кохей. - А будет еще больше. Если Томоэ избавится от Рин, то начнется война всех со всеми. Брат захочет подгрести «Трилистник» под себя, и наверх сразу полезут мелкие кланы. Будут реки крови, детектив. И я не хочу, чтобы Томоэ сгубил наш клан.
Нет, я им просто восхищаюсь. Вот кто должен стать во главе «Драконов»! Умный, расчетливый, заботящийся об интересах клана, об его истинных интересах. И характер — кремень! Руку положил на столешницу, словно совсем-совсем микробов не боится. Чего ему стоит вести себя как обыкновенный человек, наверное, только я знаю.
Эх, зря я ласкала взглядом Макино-младшего.
Хиро допивает свой кофе, смотрит в окно, и глаза его туманятся от нахлынувших, неведомых мне чувств.
- Вот, спрашивается, - задумчиво интересуется он у своего отражения в окне. - Почему я сижу и беспечно болтаю с бандитами, которым самое место в тюрьме?
- О'кей, офицер Дайити, - говорю я и протягиваю ему руки. - Наденьте на меня наручники и отвезите поскорее в тюрьму. Там людям хотя бы ночью поспать дают, насколько я знаю.
Утро. Сбывается мой самый страшный кошмар - мы едем в дядюшкин дом. Не то, чтобы я прямо жаждала закидать это место гранатами, а потом выжечь напалмом, но с тех пор, как я отсюда съехала, жить мне стало и легче, и проще. Легче, потому что не хотелось по сто раз на дню двинуть дядю Кенту чем-нибудь тяжелым по башке, а проще, потому что в моем собственном доме были только мои правила.
Теперь я возвращаюсь, чтобы спасти свою жизнь, туда, откуда когда-то сбежала без оглядки. Дом семьи Ямада, при желании (а оно есть), легко превращается в настоящую крепость, которую не так-то просто захватить. В прошлом такие попытки случались и не раз. Те же «Драконы» тридцать лет назад потеряли две дюжины бойцов только при первом штурме. Поглядим, что они предпримут сейчас.
Я везу с собой пару костюмов, гигиенические принадлежности и мини-кедр вместе с ками. Боязно мне без Сяомэя. С ним как-то спокойнее будет.
Едем, к слову, в полицейской машине в компании детектива Дайити. Макино-младший рассудил здраво и от предложения укрыться в штаб-квартире «Трилистников» отказался.
- У меня, между прочим, в клане есть и сторонники, и давние должники, - говорит он преспокойно. - И сейчас самое время призвать их под свои знамена, выражаясь образно.
- Кохей, - спрашиваю я с подозрением. - Ты в каком колледже учился?
- Ха! Я закончил Национальный Университет. С отличием.
- Поди, на юридическом... - бурчит себе под нос Мелкий.
- Угадал.
Тоже мне загадка природы. Юристы, особенно адвокаты, те еще разбойники, только режут без ножа.
Моим братцам, что собираются под крышей дядюшкиного дома, хватит и полицейского эскорта для моря впечатлений. А вот наследника «драконов» рядом они мне могут и не простить. Оно мне надо?
«Выше голову, сопля, - шепчет мне ками из кедра. - Наглость — второе счастье!»
Это — да, у Сяомэя с наглостью всё путём.
Ворота открыты настежь и вдоль дорожки стоят кланники, чтобы приветствовать наследницу, то бишь меня. Все поголовно в черных костюмах, с траурными белыми лентами на плече, все выбриты и трезвы, просто любо-дорого посмотреть. Но прежде, чем распрощаться с Дайити (а он обещал, что будет поблизости и с нашего печального мероприятия глаз не спустит), я спрашиваю, когда я смогу забрать тело дяди. Тот говорит, что сегодня после полудня.
- Тогда я пришлю людей, чтобы его сразу доставили в похоронное бюро, - говорю я.
Пошлю, пожалуй, человек десять, чтобы заодно и покойного постерегли. На всякий случай.
Мин Джун мне дверцу открывает, скоро ему это будет по статусу не положено. Я намерена его сделать 438-ым (4) - командиром личной охраны. Вокруг одни лишь склоненные головы братьев. Даже как-то страшновато.
Похожу к дому с горшком в руках и вижу Боко. Он стоит возле ноги дядюшкиного мажордома — господина Чи (стоит, а не лежит на боку!) и... вы не поверите, он машет хвостом. И «говорит» почти игриво:
- Гав, гав.
- Что?
- Гав, - отвечает Боко очень дружелюбно и... улыбается. Ну, то есть, не скалится глумливо, а вежливо растягивает рот и вывешивает кончик языка наружу, как это делают обычные собаки.
Вот и скажите теперь, что эта злобная бестия, оставившая на моих ногах и рукам множество шрамов, просто неразумное животное!
- Чи, это ты его подучил? - тихонько спрашиваю я.
- Ни в коем разе, - отвечает тот. - Сам не ожидал.
- Ладно, - говорю я Боко. - Сразу я тебя топить в пруду не стану. Поглядим на твое поведение.
Вообще-то, у меня была идея сплавить псину в приют. От греха подальше. Я нормально к животным отношусь (ками столько лет терплю, например), но с Боко у нас особые взаимоотношения, основанные, по сути, на презрении и ненависти.
«Ничосе! Это ты меня терпишь? - где-то в голове среди извилин шипит Сяомэй. - А не наоборот, случаем? Это я тебя терплю, соплячка!»
Подумаешь, обидчивый какой нашелся! Надо было кедр в квартире оставить, тогда хоть сутки напролет смотри телевизор и матерись.
«Засохни, короста!»
Ладненько! Мне как бы не до тебя, стеснительный ты наш дух. Понравилось мне, как ронин тогда сказал про Сяомэя. Кстати, а где Рё? Что-то волнуюсь я за него. У Мин Джуна спрашиваю, а на душе неспокойно. Тот говорит, что отправил Рё в морг, а потом в похоронное бюро. Когда стану Мастером Горы приму ронина в клан. Нам такие люди нужны. Если он, конечно, не передумает к тому времени.
Перед дядюшкиной фотографией в траурной рамке из белых хризантем горят поминальные палочки. Мой покойный родич смотрит с неё взглядом суровым и честным, словно всю жизнь только тем и занимался, что учил деток в школе разным хорошим вещам. Даже повязка на глазу не портит благородный образ. Все-таки, как обманчива внешность, ты подумай!
«Это ты про меня, свинота?» - ревниво вопрошает Сяомэй.
Да у меня таких замаскированных пруд пруди! Сейчас вот прямо займусь выяснением, кто из братьев высокого ранга не совсем рад моей кандидатуре.
«Поможешь ли ты мне, о дивный ками, разобраться с этими подонками рода людского?» - мысленно спрашиваю я, совершая ритуальные поклоны перед портретом усопшего.
«А то!»
Если бы кедры цвели, то на миниатюрном сокане сейчас бы распустились цветы размером с кулак.
К удивлению моему в доме все, как при жизни дяди, даже обувь расставлена в прежнем порядке. А ведь тут больше суток толклись все легавые города, обнюхали, поди, каждый уголок, заглянули под каждую Бокову шерстинку. Но мне от всего этого пиршества закона и порядка остался только контур тела на входе в ванную комнату. Как там, на Западе, говорят про мирскую славу? Она проходит.
Боко, тварь хитрая, семенит сзади изображая маленькую милую собаченьку. Ни разу не попробовал цапнуть, это ж надо! Может, рассчитывает потом к горлу подобраться?
Захожу в ту самую комнату, где несколько дней назад началась эта вся безумная катавасия — темное дерево панелей, раздвижные двери в сад, отполированный множеством ног до зеркального блеска пол, и прямо чувствую, что стою сейчас на перепутье. Почему так?
«Потому что - дура», - ворчит Сяомэй. И как только я ставлю кедр на низенький столик, он выпуливается оттуда весь в призрачной броне с веером своим гадским наперевес. Реконструктор исторических персонажей, блин.
- Что, братья-кланники, - обращаюсь я к сидящим за столом мрачным чувакам, - еще не передумали признать меня главой «Трилистника»? Потому что самое время поведать мне о своих сомнениях и высказать претензии.
Молчат мои братцы, сопят, но взгляды не отводят. Значит, не против выслушать. Человеку непривычному, наверное, дурно бы стало в компании с такими зверскими рожами, но я-то их всех с детства знаю. Они именно такие — бандиты в натуре.
- Хорошо, я объясню, как собираюсь распорядиться наследством. Тебя, брат Иккей, - говорю я толстяку с тоненькими усиками, что сидит по правую руку, - я оставлю в чине Церемониймейстера. Мин Джун будет моим Командиром охраны, и это не обсуждается.
«Трилистники» и не возражают. Все логично. Я доверяю Мелкому всецело, а он мне полностью предан. Таким и должен быть один из 438-ых (4).
- «Веером из белой бумаги» (4) станет, разумеется, Юто. Прости, брат Ву Линь, но тебе придется уступить место моему человеку.
В принципе, могла бы и не извиняться. Я в своем праве. Но Ву Линю от этого не легче. Он не из тех, кто так просто отдает власть. Поэтому следующее назначение должно объяснить брату Ву о том, как рискованно будет ему что-то предпринять в этом направлении.
- Чжун Ки, ты останешься «Красным шестом» (4).
Командир боевиков самый молодой среди «трехзначных» братьев, в свои тридцать четыре выглядит сущим подростком с девичьим личиком. Дядя Кента в свое время сделал ставку именно на его молодость, и не прогадал. За ванильной внешностью мальчика из ночного клуба скрывается безжалостный боец и нехилый стратег.
«Ну, стратег из него пока, как из пальца...» - хихикает Сяомэй, жеманно обмахиваясь веером.
Вот ведь сволочь! Попробуй только матюкнуться, кедровая моль!
«А что я такого сказал? Парень неглупый, но ему бы подучиться маленько не мешало»
- Благодарю, Хозяйка, - кланяется Чжун Ки, не меняя каменного выражения лица.
«Доволен, как слон, - комментирует из-за спины старого-нового «Красного шеста» ками. - И очень хотел бы потеснить Мелкого в твоей постели».
Все «знают», что я сплю с Мин Джуном — и свои, и «драконы» с «лотосами». Ну и пусть, мне все равно. Только Кохей теперь в курсе, что это не так. Всю предыдущую ночь Мелкий (тот еще ханжа и моралист, на самом деле) просидел на пороге моей спальни. Стерег мою честь от посягательств коварного «дракона».
Сяомэя аж передергивает. Не любит он современной романтики, не понимает.
А 432-ой (4), брат Даи, смотрит на меня не столько вопросительно, сколько с любопытством. Вот уж чьи амбиции нисколько не пострадают в любом случае. Он — незаменим, и даже если бы я хотела (а я не хочу), не стала бы его смещать.
- Ну ты понял, брат 432-ой, - улыбаюсь я ему.
- Само собой, Хозяйка Рин, - кивает тот и тут же обращается к Ву Линю: - Пойдешь ко мне заместителем, братец?
«От этой парочки жди подвоха, - предупреждает Сяомэй, шлепая веером по начинающей лысеть макушке отставного 415-го (4).
Ву Линь при этом чувствует, должно быть, неприятный озноб, потому что морщится и нервно поводит плечами. Эдак его ками до сердечного приступа доведет. А еще говорил, что духи не имеют права вмешиваться в жизнь людей.
«Я никуда не вмешиваюсь, не выдумывай! - тут же вскипает Сяомэй. - Я создаю эмоциональный фон».
То-то у брата Ву физиономия багровыми пятнами пошла вся, словно его удар вот-вот хватит или он прямо сейчас пойдет в ванную и там утопится.
«Теперь задвинь им что-нить умное. Про честь клана, про достойные проводы дорогого дядюшки и прочую лабуду. Мужики это любят, да, - советует ками. - Задвинь повнушительнее, ага?»
Признаюсь честно, «задвигать», как выразился Сяомэй, я не умею и никогда не пыталась научиться. Молча дать в зубы или там обматерить — это запросто. Вежливо тоже умею, с аргументацией, но только по делу.
- Ладно, - говорю. - У нас остался последний и самый важный вопрос. Я бы сказала архиважный.
Кланники, конечно, сразу напряглись, а я медленно так поворачиваю голову и смотрю на Боко. Долго смотрю, пристально.
- Нам нужно решить, что делать с собакой: утопить самим или продать в ресторан экзотической кухни? Какие еще будут предложения, братья? - спрашиваю.
