Мы лавируем в потоке других машин, но в это время суток из-за бесконечных пробок на дорогах проще пешком идти. Водила сворачивает сначала на второстепенные улицы, потом отчаянно суется во дворы. Вот теперь мы точно привлекли внимание дорожной полиции. К непонятным преследователям присоединяется сначала одна патрульная машина, затем вторая. Вот невезуха!
Кохей виртуозно (не расставаясь с респиратором и перчатками) мобилизует людей своего 438-го, чтобы те отвлекли легавых и где надо перегородили дорогу. Лихо у него получается. Что значит прирожденный лидер! Томоэ не зря пытался отделаться от младшего брата, он нюхом чуял потенциального конкурента.
А мне звонит Красавчик. Ну я же просила не беспокоить моего старичка пока он болеет, просила же! Сейчас у него давление подскочит или сахар в крови. Кто-то (а я уверена, что это Юто) получит охрененных люлей, когда я разберусь с насущными делами.
- Ребенок, - гнусавит Тан. - Мне надо срочно к тебе приехать. Или я с ума сойду.
- Не нужно ко мне ехать. Я не в офисе. Как ты себя чувствуешь?
Вместо ответа старый бандит громко сморкается (я подозреваю что в скатерть), прокашливается и выдает хриплым шепотом:
- Рин, мне это древний хрен мозг вынес, не могу больше.
- Какой еще хрен? Кто это? - спрашиваю я, холодея от поганого предчувствия.
- Да блин! Ринка!Я же пытался тебе рассказать про свой сон, а ты трубку вешала! - заводится Тан. - Чувак этот исторический с веером приснился, требовал кедр к тебе везти. А теперь стоит глаза закрыть — он тут как тут. И перьями этими сраными трусит! Рин, у меня аллергия на птичий пух, помнишь? Носом вообще не могу дышать!
Мне начинает знобить от ярости. Сяомэй, сволочь пернатая, если у Красавчика снова приключится инфаркт, твой поганый кедр отправится на растопку, а ты — окончательно на Небеса.
- Тан, коньяк в тумбочке возле моей кровати, твои любимые сигары — в коробке с надписью «Сахар» на кухне. Развлекайся, я скоро вернусь. Люблю тебя!
И пока потрясенный свалившимся дарам отставной гангстер теряет способность связной речи и радостно мычит, я отключаюсь, чтобы тут же вызвать доктора Мо. Пусть съездит в поместье, давление померит, капельницу поставит. Все равно коньяка там лишь треть бутылки, а сигара только одна.
- Рин, ну что ты с ним как с маленьким ребенком цацкаешься, - бурчит штопальщик. - Он всю жизнь здоровье гробил, но, уверяю тебя, протянет еще лет двадцать. Не трясись над ним.
Я бы и рада не трястись, не цацкаться и не потакать капризам, но это выше моих сил. Долги надо возвращать, особенно тому, кто в свое время заботился, как мог и умел, о совершенно чужом ребенке.
- Все равно, пошли к Красавчику кого-нибудь посмышленей, ага-а-а-а... Ой! Ай! ..ть!
Бронированная четырехколесная зверюга Кохей в это момент делает крутой разворот. Дымятся шины, пронзительно свистят тормоза, скользкий телефон вылетает из рук, я его ловлю по всему салону, кувыркаясь и последними словами кроя нашего водилу.
- Что там у тебя происходит? - вяло удивляется клановый эскулап. - Мелкий, вообще, где сейчас?
- А? Он? Так... э... рядом, - вру я, застряв вниз головой строго между коленей Кохея и дрыгая ногами в воздухе.
- А почему он у меня висит на второй линии? Эй, Рин, ты что там вытворяешь, а?
Так! Все, хватит с меня защитников! Я отключаюсь. У меня тут гонки по пересеченной местности, стрессовая ситуация и малиновый от смущения Мастер Горы клана Драконов.
- Я же не нарочно, Макино... Прости... - я пытаюсь выбраться из-под сидения, попутно облапав Кохея во всех местах. - Извини... Взял бы да и помог девушке в пикантной ситуации.
«Дракон» едва переводит дух от переизбытка ощущений.
- Если Мин Джун узнает, что я прикоснулся к твоим... твоему бюсту, он меня кастрирует.
Если вдуматься, то Кохей ничуть не преувеличивает.
- А мы... уф! Мы никому не скажем, верно? А свидетелей уберем потом, - и пристально смотрю на водителя. - Чтобы не болтали.
- Лучше вам сейчас пристегнуться, госпожа Ямада, - говорит тот. Очень вовремя.
В надежде, что получилось оторваться от преследования, мы снова выезжаем на трассу. До моста остается каких-то три квартала и тут начинается самое интересное.
- Что будем делать? - спрашивает Кохей, оглядываясь по сторонам.
Да! Самое время решить, что делать дальше. Все ж тут как тут: и полиция с мигалками и мегафонами, и мои «трилистники», и «драконы», и еще какие-то невнятные хмыри. О! И даже традиционный черный минивэн «лотосов» мелькнул. А где-то в небе, похоже, барражирует вертолет. Вот это мы влипли! Хорошо-хорошо, это я влипла. Но не отступать же теперь?
- Вперед! - кричу я. - Только вперед! На мост!
И мы рвемся к мосту, у тому самому, на котором целую вечность назад Томоэ Макино предложил мне голову своего единокровного брата — Кохея. В переносном смысле, разумеется. Интересно Кохей в курсе про это историческое место и событие? И тогда рядом был Рё. Такой отчаянно дерзкий в своем дурацком костюмчике. Лохматый, с грязными разводами на шее и разбитыми костяшками пальцев. Знала бы, что он тогда голодал, повезла бы курочкой кормить. Это я теперь жадная, и берегу каждое драгоценное воспоминание, точно дракон свою жемчужину, а тогда...
- Рин, ну не переживай ты так, - настойчиво просит «дракон». - На тебе лица нет. Скажи, что тебе надо у старой гадины? Может, я знаю? Может оно у меня? И нам никуда не надо ехать. Ямада Рин, ты слышишь меня вообще?
Так я тебе и сказала, держи карман шире!
- Ты уже приказал своим бойцам окружить дом? - спрашиваю. - Мне потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться.
Если я что-то секу в призраках и колдовстве, то дух шаманки все еще там, в доме, где она померла. 49 дней еще ведь не прошло, так? Я с ней по-свойски поговорю, она у меня попляшет эта злобная сука. У меня аж челюсти от нетерпения сводит.
- Твою мать, Ямада, ты неисправима - шипит в респиратор Макино. - Почему я вообще это делаю?
Риторический вопрос, да. Почему мы все делаем то, что делаем?
А между тем нас догоняют. Кажется, я уже второй раз в этом году невольно объединяю усилия полиции и мафии. Так это трогательно, только дьявольски не вовремя.
- Давай проскочим! Поднажми! - кричу я на ухо водителю. - Парень, если получится, то у тебя будет самая крутая тачка в этом городе! Нет, во всей стране! Любую! Какую захочешь!
Он с ужасом косит черным глазом с до предела расширенным зрачком. Ага, точно, меня уже вознесла на самый гребень исполинская волна азарта, когда кажется, что никаких преград не существует. Мы въехали на мост! Теперь только вперед. Нет границ. Нет запретов. Я всё могу! Всё! Слышите, шестерки, это вам Ямада Рин говорит? Да как вы посмели перегородить дорогу мне, Мастеру Горы? Хотите остановить девушку с кровью ками? Ха!
- Рин, спрячь оружие! Немедленно убери свою чертову пушку, идиотка! - орет Кохей и пытается меня скрутить.
А! На миг я выныриваю из синей бездны одержимости. Ого! Так я уже и за пистолет взялась? Боги мои! Я наверное окончательно спятила, если решила поразмахивать заряженным оружием в салоне мчащейся на сумасшедшей скорости машины. Или, может, все-таки выстрелить разочек? Мы ведь и так мчимся прямиком в ад. Или в рай для гангстеров. Кошки и собаки уходят по радуге в Страну Счастливой Охоты, а бандиты, должно быть, в кровавый закат, пахнущий порохом и тленом.
И тогда нервы Макино, и без того не стальные сдают, он командует водиле: «Тормози!», а сам срывает с лица респиратор и наваливается на меня всем телом. Удивительно сильным и ловким, как тут же выясняется. И заломив мне руки, впивается зубами в мочку уха. Больно! Я молча пытаюсь лягнуть Кохей куда побольней.
- Утихомирься, Рин. Хватит буянить, - шепчет он гневно прямо в ушную раковину. - Я хочу жить и хочу, чтобы ты жила. А ты нас пытаешься сейчас убить. Успокойся, тебе говорю.
Черт... а он ведь прав. Водитель бьет по тормозам, машину слегка заносит и она останавливается буквально в полуметре от полицейского броневика. Ну вот и приехали! А всё так хорошо начиналось. Мне хочется плакать. Или пристрелить кого-нибудь. Или и то и другое сразу.
- Добился своего, засранец? - спрашиваю привольно расположившееся на мне бандитское тело. - А теперь слезай немедленно.
Но Кохею в данный момент не до пикантностей.
- Ты уши мыла сегодня? - отплевывается он. - А волосы?
- Нет, не мыла! - срываюсь я. - Неделю ходила в туалет и ни ни разу рук не мыла, понял? Вся в микробах и вирусах, в три слоя! Сейчас я тебя заражу всеми известными науке инфекциями!
Да, я - неблагодарная сволочь. И сколько не делай мне хорошего, я сразу же всё забуду. Ничего не поделаешь, разбойничьи гены. Шутка в том, что не только у меня одной карма отягощена грехами, характер - преступными наклонностями. Раздраконеный (уже смешно, да?) Кохей изо всех сил выпинывает меня наружу, в распахнутую дверь, и вываливается следом.
А поднимаемся с четверенек мы с ним под многократный одновременный щелчок предохранителей. Я оглядываюсь по сторонам... Мамочка моя дорогая!
Стоит наш, в смысле Кохеев, внедорожник посреди моста, точно поперек сплошной разделительной линии, а вокруг тройным... нет, четверным кольцом множество машин. Впереди по курсу, как положено, полицейские, позади — принадлежащие «Трилистнику», а по бокам - тачки «драконов», местами втерлись автомобили прессы и даже минивэн «лотосов» в некотором отдалении. Такая себе гигантская пробка, где каждый водитель и пассажир посчитал своим долгом выйти наружу и достать пушку или бейсбольную биту. Или нож. Или фотокамеру. А кое-кто в «аптечке» припас хорошо наточенный меч. Ну, зашибись!
Кажется, я только что побила свой же рекорд по организации массовых беспорядков. Может быть, это мое настоящее призвание, а? Попробовать, что ли, устроить революцию?
Вперед выходит детектив Дайити с пистолетом в руке и пальцем на спусковом крючке, целится в Кохея и говорит четко и медленно (как их там, в академии учат):
- Макино, подними руки и отойди в сторону. Рин, а ты иди ко мне.
И рукой жест делает. Под правым глазом у него кровавый фингал, на лбу шишка, а в ноздре — ватка.
- Хозяйка, ты как? Иди-ка лучше ко мне.
Это уже Мелкий голос подал, заходя осторожно с фланга. У него тоже пистолет, а еще в хлам расквашенные губы, опухший нос и рассеченная бровь. За его плечом пристроился... Блин, этот бандит с красно-синей от зверских побоев мордой, в разорванной на груди рубашке, это у нас теперь Жмот такой? Только по двум пушками, в обеих руках, его и признала, если честно.
- Чуваки, а с вами-то что случилось? - спрашиваю. - Кто вас так отделал?
Думаете, кто-то меня слушает? Фигу! Никто и ухом не ведет, только получше прицеливаются, щурятся так сладостно. Это потому, что я не в костюме, а в юбке, в девочковом. Да еще и на каблуках! Проклятые гендерные стереотипы!
- Макино, на колени! - рычит Хиро. - И руки за голову! Заложница, в сторону!
- Чего? Погодите, офицер, - говорю. - Вы все неправильно поняли. Я очень тороплюсь, вообще-то, а господин Макино мне помог...
Не нравится мне, как легавый смотрит на Кохея. Кровожадно смотрит и взгляд его, словно бы говорит: «Давай, дернись и я тебя пристрелю с превеликой радостью». И пристрелит ведь.
«Вот именно! Потому что давно хотел!»
Я чуть на месте не подпрыгнула, рискуя спровоцировать перестрелку. Призрак Ян Чэня тут как тут! Не сидится ему в аду на теплой сковородке.
«Рин, делай что хочешь, но останови кровопролитие!» - визжит покойник и ножкой топает.
Да с чего он взял, что Хиро начнет стрельбу? Легавый у нас человек хладнокровный, иногда даже чересчур.
«Да ты охренела! Я ж мертвый, я вижу и понимаю больше, чем прежде. Делай что-то! Быстрее!»
Что, серьезно?
Призраки не врут. У них эта функция отключена за ненадобностью. Иногда это очень удобно.
- Офицер, уверяю вас, нет нужды целиться в ни в чем не повинного человека, - говорю я и аккуратно заслоняю Кохея собственным телом. Мой маневр шокирует кое-кого, а если быть точной, то абсолютно всех.
- Ты чего творишь? - шелестит потрясенный Мелкий.
У легавого своя версия происходщего:
- Ямада, это просто-напросто стокгольмский синдром. На самом деле ты ему ничего не должна.
Дайити сбрендил совсем? Он понимает, что замочив Мастера «Драконов» на глазах у его же клана, развяжет настоящую войну?
- Да, Рин, это даже обидно, - бурчит Кохей. - Я все-таки мужчина и не позволю женщине стать живым щитом. Пусть твой легавый... приятель стреляет по безоружному человеку.
И отталкивает меня в сторону. Вот же ж скотина! Я тут стараюсь-пытаюсь спасти этот букет фобий и психологических проблем, а оно сопротивляется своему счастью. Да если бы не я... Ладно, зайдем с другой стороны. С той, с которой у нас крадется Мин Джун. Он даже не крадется, а смещается в нашу с Макино сторону, по полшажочка, все ближе и ближе.
«Чэнь, а что если Кохея застрелит не родной брат, а мой телохранитель? Чо тогда будет?» - мысленно спрашиваю я у призрака. Формально-то я своего обещания не нарушу, а значит, и кармического наказания понести не должна.
«Какая же ты скотина, Ямада Рин! - вопит покойный Чэнь. - Кохей тебя считает другом, уважает и, кстати, примчался, на свою голову, по первому зову. А ты что же делаешь?»
Ну, положим, я-то знаю (особенно, после того как он на мне немного полежал), что господин Макино видит во мне вовсе не друга, но разве это имеет какое-то значение?
- Хватит, - говорю и развожу руки в стороны, чтобы все поняли — я не позволю стрелять в босса «драконов. Прежде всего, чтобы это поняли оба наших клана. - Чуваки, завязывайте с немотивированной агрессией, окей? Никто меня не похищал, я сама Кохея вызвонила. И не зачем было устраивать весь этот цирк.
- Цирк? Цирк, говоришь? - детектив бледнеет от ярости . - У меня еще два трупа, а может быть, уже и третий появился. По городу гуляет кровавый маньяк-каннибал. А единственный человек, который может прояснить ситуацию... Да, это ты, Ямада Рин! Ты сбегаешь с одним из подозреваемых...
И тут я замечаю запертого в полицейской машине Джарета Чжана. Он мне показывает руки в наручниках. И лицо у него тоже со следами свежих побоев. Они что все между собой передрались?
- Я ничего не знаю! - кричу.
- Так я тебе и поверил! Поднимайте оба руки и марш в машину. В управлении разберемся - кто и что знает.
Хо-ро-шо, попробуем по-другому. Ямады так просто не сдают позиции.
- Хиро, хочешь, поехали со мной, я никуда не сбегу, клянусь. Но мне очень надо, - прошу я жалостливо. - Не могу я в управлении сидеть, мне в другое место надо. Позарез. И как только я всё выясню...
- Какое слово в моем "мы едем в управление", тебе не ясно, Ямада?
Когда не надо у милахи Хиро Дайити в голосе прорезываются настолько стальные интонации, что ими можно деревья пилить. Каждое слово с двойной зазубриной. Обычно я просто злюсь, когда он включает «Большого Серого Волка», но сейчас у меня от волнения срывает крышу:
- Счас, - говорю, леденея кишками от подступающего ужаса. - Знаем мы, как вы разбираетесь! У меня тут вопрос жизни и смерти. Поэтому извини, детектив, но я отправлюсь туда, куда мне надо, хочешь ты того или нет. Если потребуется, то прямо по твоему теплому трупу.
- Ты что несешь, Ямада? - шепчет яростно Кохей.
Кохей виртуозно (не расставаясь с респиратором и перчатками) мобилизует людей своего 438-го, чтобы те отвлекли легавых и где надо перегородили дорогу. Лихо у него получается. Что значит прирожденный лидер! Томоэ не зря пытался отделаться от младшего брата, он нюхом чуял потенциального конкурента.
А мне звонит Красавчик. Ну я же просила не беспокоить моего старичка пока он болеет, просила же! Сейчас у него давление подскочит или сахар в крови. Кто-то (а я уверена, что это Юто) получит охрененных люлей, когда я разберусь с насущными делами.
- Ребенок, - гнусавит Тан. - Мне надо срочно к тебе приехать. Или я с ума сойду.
- Не нужно ко мне ехать. Я не в офисе. Как ты себя чувствуешь?
Вместо ответа старый бандит громко сморкается (я подозреваю что в скатерть), прокашливается и выдает хриплым шепотом:
- Рин, мне это древний хрен мозг вынес, не могу больше.
- Какой еще хрен? Кто это? - спрашиваю я, холодея от поганого предчувствия.
- Да блин! Ринка!Я же пытался тебе рассказать про свой сон, а ты трубку вешала! - заводится Тан. - Чувак этот исторический с веером приснился, требовал кедр к тебе везти. А теперь стоит глаза закрыть — он тут как тут. И перьями этими сраными трусит! Рин, у меня аллергия на птичий пух, помнишь? Носом вообще не могу дышать!
Мне начинает знобить от ярости. Сяомэй, сволочь пернатая, если у Красавчика снова приключится инфаркт, твой поганый кедр отправится на растопку, а ты — окончательно на Небеса.
- Тан, коньяк в тумбочке возле моей кровати, твои любимые сигары — в коробке с надписью «Сахар» на кухне. Развлекайся, я скоро вернусь. Люблю тебя!
И пока потрясенный свалившимся дарам отставной гангстер теряет способность связной речи и радостно мычит, я отключаюсь, чтобы тут же вызвать доктора Мо. Пусть съездит в поместье, давление померит, капельницу поставит. Все равно коньяка там лишь треть бутылки, а сигара только одна.
- Рин, ну что ты с ним как с маленьким ребенком цацкаешься, - бурчит штопальщик. - Он всю жизнь здоровье гробил, но, уверяю тебя, протянет еще лет двадцать. Не трясись над ним.
Я бы и рада не трястись, не цацкаться и не потакать капризам, но это выше моих сил. Долги надо возвращать, особенно тому, кто в свое время заботился, как мог и умел, о совершенно чужом ребенке.
- Все равно, пошли к Красавчику кого-нибудь посмышленей, ага-а-а-а... Ой! Ай! ..ть!
Бронированная четырехколесная зверюга Кохей в это момент делает крутой разворот. Дымятся шины, пронзительно свистят тормоза, скользкий телефон вылетает из рук, я его ловлю по всему салону, кувыркаясь и последними словами кроя нашего водилу.
- Что там у тебя происходит? - вяло удивляется клановый эскулап. - Мелкий, вообще, где сейчас?
- А? Он? Так... э... рядом, - вру я, застряв вниз головой строго между коленей Кохея и дрыгая ногами в воздухе.
- А почему он у меня висит на второй линии? Эй, Рин, ты что там вытворяешь, а?
Так! Все, хватит с меня защитников! Я отключаюсь. У меня тут гонки по пересеченной местности, стрессовая ситуация и малиновый от смущения Мастер Горы клана Драконов.
- Я же не нарочно, Макино... Прости... - я пытаюсь выбраться из-под сидения, попутно облапав Кохея во всех местах. - Извини... Взял бы да и помог девушке в пикантной ситуации.
«Дракон» едва переводит дух от переизбытка ощущений.
- Если Мин Джун узнает, что я прикоснулся к твоим... твоему бюсту, он меня кастрирует.
Если вдуматься, то Кохей ничуть не преувеличивает.
- А мы... уф! Мы никому не скажем, верно? А свидетелей уберем потом, - и пристально смотрю на водителя. - Чтобы не болтали.
- Лучше вам сейчас пристегнуться, госпожа Ямада, - говорит тот. Очень вовремя.
В надежде, что получилось оторваться от преследования, мы снова выезжаем на трассу. До моста остается каких-то три квартала и тут начинается самое интересное.
- Что будем делать? - спрашивает Кохей, оглядываясь по сторонам.
Да! Самое время решить, что делать дальше. Все ж тут как тут: и полиция с мигалками и мегафонами, и мои «трилистники», и «драконы», и еще какие-то невнятные хмыри. О! И даже традиционный черный минивэн «лотосов» мелькнул. А где-то в небе, похоже, барражирует вертолет. Вот это мы влипли! Хорошо-хорошо, это я влипла. Но не отступать же теперь?
- Вперед! - кричу я. - Только вперед! На мост!
И мы рвемся к мосту, у тому самому, на котором целую вечность назад Томоэ Макино предложил мне голову своего единокровного брата — Кохея. В переносном смысле, разумеется. Интересно Кохей в курсе про это историческое место и событие? И тогда рядом был Рё. Такой отчаянно дерзкий в своем дурацком костюмчике. Лохматый, с грязными разводами на шее и разбитыми костяшками пальцев. Знала бы, что он тогда голодал, повезла бы курочкой кормить. Это я теперь жадная, и берегу каждое драгоценное воспоминание, точно дракон свою жемчужину, а тогда...
- Рин, ну не переживай ты так, - настойчиво просит «дракон». - На тебе лица нет. Скажи, что тебе надо у старой гадины? Может, я знаю? Может оно у меня? И нам никуда не надо ехать. Ямада Рин, ты слышишь меня вообще?
Так я тебе и сказала, держи карман шире!
- Ты уже приказал своим бойцам окружить дом? - спрашиваю. - Мне потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться.
Если я что-то секу в призраках и колдовстве, то дух шаманки все еще там, в доме, где она померла. 49 дней еще ведь не прошло, так? Я с ней по-свойски поговорю, она у меня попляшет эта злобная сука. У меня аж челюсти от нетерпения сводит.
- Твою мать, Ямада, ты неисправима - шипит в респиратор Макино. - Почему я вообще это делаю?
Риторический вопрос, да. Почему мы все делаем то, что делаем?
А между тем нас догоняют. Кажется, я уже второй раз в этом году невольно объединяю усилия полиции и мафии. Так это трогательно, только дьявольски не вовремя.
- Давай проскочим! Поднажми! - кричу я на ухо водителю. - Парень, если получится, то у тебя будет самая крутая тачка в этом городе! Нет, во всей стране! Любую! Какую захочешь!
Он с ужасом косит черным глазом с до предела расширенным зрачком. Ага, точно, меня уже вознесла на самый гребень исполинская волна азарта, когда кажется, что никаких преград не существует. Мы въехали на мост! Теперь только вперед. Нет границ. Нет запретов. Я всё могу! Всё! Слышите, шестерки, это вам Ямада Рин говорит? Да как вы посмели перегородить дорогу мне, Мастеру Горы? Хотите остановить девушку с кровью ками? Ха!
- Рин, спрячь оружие! Немедленно убери свою чертову пушку, идиотка! - орет Кохей и пытается меня скрутить.
А! На миг я выныриваю из синей бездны одержимости. Ого! Так я уже и за пистолет взялась? Боги мои! Я наверное окончательно спятила, если решила поразмахивать заряженным оружием в салоне мчащейся на сумасшедшей скорости машины. Или, может, все-таки выстрелить разочек? Мы ведь и так мчимся прямиком в ад. Или в рай для гангстеров. Кошки и собаки уходят по радуге в Страну Счастливой Охоты, а бандиты, должно быть, в кровавый закат, пахнущий порохом и тленом.
И тогда нервы Макино, и без того не стальные сдают, он командует водиле: «Тормози!», а сам срывает с лица респиратор и наваливается на меня всем телом. Удивительно сильным и ловким, как тут же выясняется. И заломив мне руки, впивается зубами в мочку уха. Больно! Я молча пытаюсь лягнуть Кохей куда побольней.
- Утихомирься, Рин. Хватит буянить, - шепчет он гневно прямо в ушную раковину. - Я хочу жить и хочу, чтобы ты жила. А ты нас пытаешься сейчас убить. Успокойся, тебе говорю.
Черт... а он ведь прав. Водитель бьет по тормозам, машину слегка заносит и она останавливается буквально в полуметре от полицейского броневика. Ну вот и приехали! А всё так хорошо начиналось. Мне хочется плакать. Или пристрелить кого-нибудь. Или и то и другое сразу.
- Добился своего, засранец? - спрашиваю привольно расположившееся на мне бандитское тело. - А теперь слезай немедленно.
Но Кохею в данный момент не до пикантностей.
- Ты уши мыла сегодня? - отплевывается он. - А волосы?
- Нет, не мыла! - срываюсь я. - Неделю ходила в туалет и ни ни разу рук не мыла, понял? Вся в микробах и вирусах, в три слоя! Сейчас я тебя заражу всеми известными науке инфекциями!
Да, я - неблагодарная сволочь. И сколько не делай мне хорошего, я сразу же всё забуду. Ничего не поделаешь, разбойничьи гены. Шутка в том, что не только у меня одной карма отягощена грехами, характер - преступными наклонностями. Раздраконеный (уже смешно, да?) Кохей изо всех сил выпинывает меня наружу, в распахнутую дверь, и вываливается следом.
А поднимаемся с четверенек мы с ним под многократный одновременный щелчок предохранителей. Я оглядываюсь по сторонам... Мамочка моя дорогая!
Стоит наш, в смысле Кохеев, внедорожник посреди моста, точно поперек сплошной разделительной линии, а вокруг тройным... нет, четверным кольцом множество машин. Впереди по курсу, как положено, полицейские, позади — принадлежащие «Трилистнику», а по бокам - тачки «драконов», местами втерлись автомобили прессы и даже минивэн «лотосов» в некотором отдалении. Такая себе гигантская пробка, где каждый водитель и пассажир посчитал своим долгом выйти наружу и достать пушку или бейсбольную биту. Или нож. Или фотокамеру. А кое-кто в «аптечке» припас хорошо наточенный меч. Ну, зашибись!
Кажется, я только что побила свой же рекорд по организации массовых беспорядков. Может быть, это мое настоящее призвание, а? Попробовать, что ли, устроить революцию?
Вперед выходит детектив Дайити с пистолетом в руке и пальцем на спусковом крючке, целится в Кохея и говорит четко и медленно (как их там, в академии учат):
- Макино, подними руки и отойди в сторону. Рин, а ты иди ко мне.
И рукой жест делает. Под правым глазом у него кровавый фингал, на лбу шишка, а в ноздре — ватка.
- Хозяйка, ты как? Иди-ка лучше ко мне.
Это уже Мелкий голос подал, заходя осторожно с фланга. У него тоже пистолет, а еще в хлам расквашенные губы, опухший нос и рассеченная бровь. За его плечом пристроился... Блин, этот бандит с красно-синей от зверских побоев мордой, в разорванной на груди рубашке, это у нас теперь Жмот такой? Только по двум пушками, в обеих руках, его и признала, если честно.
- Чуваки, а с вами-то что случилось? - спрашиваю. - Кто вас так отделал?
Думаете, кто-то меня слушает? Фигу! Никто и ухом не ведет, только получше прицеливаются, щурятся так сладостно. Это потому, что я не в костюме, а в юбке, в девочковом. Да еще и на каблуках! Проклятые гендерные стереотипы!
- Макино, на колени! - рычит Хиро. - И руки за голову! Заложница, в сторону!
- Чего? Погодите, офицер, - говорю. - Вы все неправильно поняли. Я очень тороплюсь, вообще-то, а господин Макино мне помог...
Не нравится мне, как легавый смотрит на Кохея. Кровожадно смотрит и взгляд его, словно бы говорит: «Давай, дернись и я тебя пристрелю с превеликой радостью». И пристрелит ведь.
«Вот именно! Потому что давно хотел!»
Я чуть на месте не подпрыгнула, рискуя спровоцировать перестрелку. Призрак Ян Чэня тут как тут! Не сидится ему в аду на теплой сковородке.
«Рин, делай что хочешь, но останови кровопролитие!» - визжит покойник и ножкой топает.
Да с чего он взял, что Хиро начнет стрельбу? Легавый у нас человек хладнокровный, иногда даже чересчур.
«Да ты охренела! Я ж мертвый, я вижу и понимаю больше, чем прежде. Делай что-то! Быстрее!»
Что, серьезно?
Призраки не врут. У них эта функция отключена за ненадобностью. Иногда это очень удобно.
- Офицер, уверяю вас, нет нужды целиться в ни в чем не повинного человека, - говорю я и аккуратно заслоняю Кохея собственным телом. Мой маневр шокирует кое-кого, а если быть точной, то абсолютно всех.
- Ты чего творишь? - шелестит потрясенный Мелкий.
У легавого своя версия происходщего:
- Ямада, это просто-напросто стокгольмский синдром. На самом деле ты ему ничего не должна.
Дайити сбрендил совсем? Он понимает, что замочив Мастера «Драконов» на глазах у его же клана, развяжет настоящую войну?
- Да, Рин, это даже обидно, - бурчит Кохей. - Я все-таки мужчина и не позволю женщине стать живым щитом. Пусть твой легавый... приятель стреляет по безоружному человеку.
И отталкивает меня в сторону. Вот же ж скотина! Я тут стараюсь-пытаюсь спасти этот букет фобий и психологических проблем, а оно сопротивляется своему счастью. Да если бы не я... Ладно, зайдем с другой стороны. С той, с которой у нас крадется Мин Джун. Он даже не крадется, а смещается в нашу с Макино сторону, по полшажочка, все ближе и ближе.
«Чэнь, а что если Кохея застрелит не родной брат, а мой телохранитель? Чо тогда будет?» - мысленно спрашиваю я у призрака. Формально-то я своего обещания не нарушу, а значит, и кармического наказания понести не должна.
«Какая же ты скотина, Ямада Рин! - вопит покойный Чэнь. - Кохей тебя считает другом, уважает и, кстати, примчался, на свою голову, по первому зову. А ты что же делаешь?»
Ну, положим, я-то знаю (особенно, после того как он на мне немного полежал), что господин Макино видит во мне вовсе не друга, но разве это имеет какое-то значение?
- Хватит, - говорю и развожу руки в стороны, чтобы все поняли — я не позволю стрелять в босса «драконов. Прежде всего, чтобы это поняли оба наших клана. - Чуваки, завязывайте с немотивированной агрессией, окей? Никто меня не похищал, я сама Кохея вызвонила. И не зачем было устраивать весь этот цирк.
- Цирк? Цирк, говоришь? - детектив бледнеет от ярости . - У меня еще два трупа, а может быть, уже и третий появился. По городу гуляет кровавый маньяк-каннибал. А единственный человек, который может прояснить ситуацию... Да, это ты, Ямада Рин! Ты сбегаешь с одним из подозреваемых...
И тут я замечаю запертого в полицейской машине Джарета Чжана. Он мне показывает руки в наручниках. И лицо у него тоже со следами свежих побоев. Они что все между собой передрались?
- Я ничего не знаю! - кричу.
- Так я тебе и поверил! Поднимайте оба руки и марш в машину. В управлении разберемся - кто и что знает.
Хо-ро-шо, попробуем по-другому. Ямады так просто не сдают позиции.
- Хиро, хочешь, поехали со мной, я никуда не сбегу, клянусь. Но мне очень надо, - прошу я жалостливо. - Не могу я в управлении сидеть, мне в другое место надо. Позарез. И как только я всё выясню...
- Какое слово в моем "мы едем в управление", тебе не ясно, Ямада?
Когда не надо у милахи Хиро Дайити в голосе прорезываются настолько стальные интонации, что ими можно деревья пилить. Каждое слово с двойной зазубриной. Обычно я просто злюсь, когда он включает «Большого Серого Волка», но сейчас у меня от волнения срывает крышу:
- Счас, - говорю, леденея кишками от подступающего ужаса. - Знаем мы, как вы разбираетесь! У меня тут вопрос жизни и смерти. Поэтому извини, детектив, но я отправлюсь туда, куда мне надо, хочешь ты того или нет. Если потребуется, то прямо по твоему теплому трупу.
- Ты что несешь, Ямада? - шепчет яростно Кохей.
