«Что же сказать? Что придумать?» - мысли метались в голове, как перепуганные тараканы. Когда смятение достигло апогея, я выпалила:
- Я не помню, откуда я.
- Что-о-о?
Сказать, что девчонка удивилась – значит, ничего не сказать. По ее лицу было видно, что она ожидала чего угодно, только не этого. Не смотрели они здесь бразильских сериалов.
- Совсем ничего не помню, - состряпав как можно более жалостливую гримаску, тихо сказала я. – Очнулась, а вокруг деревня сгоревшая. Ничего не помню, и голова болит.
Для наглядности я чуть отвела челку, показывая ссадину на лбу. Ссадина была убедительная: содранная до крови кожа и фиолетово-желтый синяк. Только поставила я ее не в деревне, а пока мы с Лаем пробирались через лес. От слабости я тогда часто спотыкалась и в один прекрасный момент, споткнувшись в очередной раз, подалась носом вперед и врезалась в очередное поваленное дерево. Хорошо хоть глаз уцелел.
Варналия внимательно изучила синяк. Испуганно-сочувствующего выражения, которое я ожидала увидеть, на ее лице не появилось. Девушка свела золотистые бровки и задумчиво пожевала губами, совсем как ее отец.
- Ты все-все забыла?
- Ну, не все. Как меня зовут – помню. Как умываться – помню… А вот остальное – все незнакомое.
- Хм-м-м… - протянула девчонка. Сердце мое замерло. Что скажет? Поверит? Или отца позовет? Йейнирден меня, скорее всего, не выдаст, но лишним вопросам точно не обрадуется.
Молчание затягивалось, и я не выдержала:
- Кстати, меня зовут Даша. А тебя как?
Я прекрасно знала, как ее зовут – Йейнирден упомянул – но надо было поскорее отвлечь ее от раздумий, пока она не додумалась до чего-нибудь слишком умного и для меня опасного.
- Варналия, - представилась девушка и зачем-то добавила. – Это папа придумал.
«Странное имя», - подумала я. – «Хотя Йейнирден не лучше».
- А тебя всегда так называют? Короткого имени нет? Варя или Ния? – спросила я. – У меня вот «Даша» - короткое имя. Полностью будет «Дарья», но коротким удобнее.
Удивительно, но девушка смутилась так, словно я спросила, с кем она целовалась на сеновале.
- Н-нет… - тихо проговорила она. – Папа не разрешает.
Мне оставалось только глазами хлопать, понимая, что определенно чего-то не понимаю.
- Почему? – только и смогла спросить.
Девушка смутилась еще больше.
- Так он же тролль, - еле слышно прошептала она, избегая смотреть на меня. – А у них с этим строго. Коротким именем только самые-самые близкие звать могут.
«Тролль. Вот, значит как».
А ведь не похож. Рост высокий – ерунда, в нашем мире тоже великаны есть. Лучше б он зеленой кожей, торчащими зубами или заостренными ушами обзавелся, чтобы бедные, незадачливые попаданки с ходу могли понять, кто перед ними.
От таких мыслей захотелось побиться головой о стену.
- Ты не подумай, - торопливо (должно быть что-то отразилось на моем лице) забормотала девушка, будто опасаясь, что я сейчас закричу и брошусь бежать прочь. – Папа давно здесь живет, он больше не воюет… Даже с иртадасами почти не занимается…
Она явно оправдывалась и выглядела при этом такой виноватой и несчастной, что сердце защемило. Интуиция подсказывала, что я случайно задела самую больную мозоль. Впрочем, если судить по рассказу Лая, так оно и было:
- Не переживай так, - как можно мягче перебила девушку. – Он мне очень помог и меня совсем не волнует, что он тролль.
Девчонка просияла, словно ей звезду с неба подарили. На самом деле, очень хотелось спросить, что такого страшного в троллях и почему она так переживает по этому поводу, но язык не повернулся.
- И ты не против, что я тебе помогать буду? – уже смелее спросила Варналия. – Ну… я ведь тоже наполовину тролль…
- Нет, конечно, - улыбнулась я. – К тому же ты дочка хозяина, а я просто долг отрабатывать буду, так что это мне следует спросить: ты не против?
Варналия удивленно моргнула, а потом залилась веселым смехом.
- Давай, помогу тебе одеться, - улыбаясь, сказала она.
Уже через пару минут я поняла, что без нее ни за что бы не справилась. Одежда была очень простая, но ее оказалось, на мой взгляд, слишком много: панталоны, штанишки, юбка, еще одна юбка, просторная рубашка из тонкой ткани, плотная рубашка, несколько поясов, что-то вроде пиджака, что-то вроде жилетки… И всю ее следовало одевать в определенном порядке. Из всего разнообразия я справилась бы, пожалуй, только с носками – и то только потому, что их была всего одна пара.
Когда мы закончили, я стала неповоротливой, как тюлень на лежбище. Мне даже руку выше головы было не поднять, максимум на уровень плеча – настоящая пытка.
- Вы всегда так ходите? – морщась от непривычных ощущений, спросила я.
- Конечно, - кивнула Варналия, придирчиво осматривая результат своих трудов.
Я пригляделась: девушка была одета почти так же, разве что украшений побольше, да ткани побогаче и поновее.
- А не тяжело? Двигаться ведь неудобно.
- Что тут тяжелого – это же только ткань, а не доспехи. Зато тепло. Это на юге носят мало одежды, а у нас так нельзя – заболеешь.
- Ну да, наверно, - неохотно признала ее правоту, с тоской вспоминая собственный шкаф, забитый одеждой до состояния «необходим шкафчик побольше». – Но все равно неудобно.
Я прошлась до окна, честно пытаясь привыкнуть к незнакомой одежде. Это оказалось сложнее, чем могло показаться: грубая, колючая ткань, толстые швы в самых неожиданных местах, метры материала, путающиеся в ногах.
«Как я буду в этом работать?» - озадачилась. – «Это же невозможно в принципе!»
Еще хорошо, что зеркала не было: подозреваю, что настроения собственный вид мне бы не прибавил. Но любопытно, конечно…
- Пойдем, а то папа ругаться будет, - напомнила Варналия.
Я кивнула – если папа, то конечно. Но, честно говоря, сейчас меня больше волновала злосчастная одежда, а не Йейнирден, который, несмотря на нечеловеческую природу и пугающую внешность, показался вполне вменяемым.
Словно прочитав мои мысли, Варналия сказала:
- Папа кричал на тебя, но ты не бойся. Это он из-за Лая такой, - девушка тихонько хихикнула, прикрыв ладошкой рот. – Давно знает, что ему верить нельзя, но каждый раз попадается. Мама Лая страсть как не любит, говорит, чтобы папа его на порог не пускал, но папа говорит, что так нельзя. Лай его от смерти спас.
«Интересно, как это произошло?» - удивилась я, но спрашивать не стала.
Вдруг вспомнилось, что Лай рассказывал о гоулинах и троллях.
«Разве они не должны быть врагами? Что это за история про спасение? Странно…» - задумалась я.
- А мне Лай нравится, - чуть покраснев, призналась Варналия. – Он очень интересно всегда рассказывает о своих путешествиях! Жаль, что так скоро уехал… Обычно он пару седьмиц у нас живет, но в этот раз торопился: сказал, что нашел редкое животное и хочет отвезти его магам, они за него много заплатят.
Словно острая игла, понимание пронзило сердце: «Рокси! Господи! Как я могла о нем забыть?!»
Чувство вины обожгло, как удар хлыстом. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с захлестнувшими эмоциями. А потом пришло осознание: Лай все продумал с самого начала. Он-то, в отличие от меня, принявшей Рокси за местную разновидность собачьих и до сих пор остававшейся в неведении, сразу понял, с кем свел его случай. Лай ведь с самого начала проявлял к зверьку повышенный интерес, но я предпочла этого не замечать… Почему? Как можно было быть такой слепой?
«Дура! Какая же я дура!»
- Скажи, - медленно, не до конца доверяя собственному голосу, спросила я Варналию. – А он не сказал куда? К каким магам?
- Нет, – покачала головой девушка. – Лай не любит говорить, где был и куда пойдет дальше.
- Но в этот раз ведь сказал?
- Да... И ты знаешь, он был какой-то не такой, как всегда…
- В смысле – не такой?
- Ну-у… - задумалась девушка. – Очень веселый был, и ни с кем не поругался. А еще два бокала разбил… - Вдруг, без перехода, она спросила: - Что-то случилось в дороге?
- Э… - замялась я, не зная, стоит ли говорить девчонке, которая почти наверняка влюблена в Лая, что Рокси – мой, что Лай украл его.
«Твой?» - встрял внутренний голос. – «С чего это он твой? Только потому, что ты так решила? Тогда чем ты лучше Лая?»
«Это совсем другое!»
«Ра-а-азве?»
- Этот зверек, он мой. Я нашла его… - отмахнувшись от собственной совести, сказала я.
Девушка нахмурилась.
- Твой? Но Лай… Он украл его?
- Эм… - снова замялась я.
Но Варналии и не нужен был мой ответ.
- Украл, - тяжело вздохнула она. – Он это может. Мама говорит, что однажды его поймают и казнят.
Девушка замолчала и опустила голову, обуреваемая смешанными чувствами. Мне было жаль ее, но Рокси… Что сделают с ним маги? Мысли об этом пугали, хотелось бежать, спасать его…
Пауза затягивалась.
- Нам надо идти, - первой нарушила ее Варналия. Девушка несмело взглянула на меня, словно пытаясь извиниться за Лая. А что мне и Рокси это извинение?
Будь на ее месте кто-то другой, я бы, наверное, сорвалась и нагрубила, но эта девушка была не виновата, и срываться на ней было бы подло. Поэтому я, сделав над собой усилие, улыбнулась в ответ. Пусть эта улыбка была далека от естественности, но и ее хватило, чтобы сгладить конфликт и облегчить Варналии муки совести.
- Если мы задержимся, папа будет сердиться, - уже менее напряженно сказала она.
- Тогда идем…
Мы вышли из комнаты, миновали темный коридор, спустились по широкой лестнице. Внизу обнаружился большой зал, заставленный массивными деревянными столами и скамейками. За тремя столами, уткнувшись в стоящие перед ними тарелки и активно работая ложками, сидели уставшие, невзрачно одетые люди. Остальные столы были пусты и блестели выскобленными до блеска столешницами.
- Наконец-то! – раздался громогласный возглас. – Чего так долго? В рукавах запутались?
Йейнирден стоял за стойкой и протирал ложки. Сердитым он, вопреки опасениям Варналии, не выглядел. Напротив, стоило нам появиться, с лица великана исчезло угрюмое выражение, а губы дрогнули в улыбке. Мужчина пытался это скрыть, но получилось плохо: любовь к дочери была слишком сильна.
- Ничего мы не запутались, - немного обиженно отозвалась девушка. – Мы знакомились.
- Ну, и чего говорит? – ухмыляясь, спросил Йейнирден.
«Я, вообще-то, тоже здесь».
- Не могу сказать.
Здрассьте, приехали. Я думала, она сейчас отцу все выложит. Йейнирден, похоже, думал так же.
- Это почему? – нехорошо прищурившись, спросил он.
- Я поклялась, - тихо (я ее еле расслышала), опустив глаза, сказала Варналия.
Йейнирден замер. Улыбка медленно сползла с его лица. Выглядел он, как человек, получивший неожиданное дурное известие.
- Чем? – коротко спросил он.
- Кем, - уточнила Варналия, несмело встречаясь с отцом взглядом.
Повисло молчание, показавшееся мне оглушительным. Будто во сне, я смотрела, как медленно, от шеи вверх, краснеет от гнева лицо великана, наливаются кровью его глаза.
- Совсем разум потеряла?! – завопил Йейнирден.
Он отшвырнул тряпку и треснул кулаком по стойке. Я вздрогнула и невольно втянула голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. Посетители перестали жевать и уставились на нас.
- Опять Йейнирден буянит, - донесся чей-то негромкий комментарий.
- Сколько раз говорил?! Сколько?! – продолжая колотить ни в чем не повинную доску, орал трактирщик. – Тебя это не касается! Никаких клятв! Сказок наслушалась?!
- Я не хотела, - виновато сказала Варналия, глядя ему в глаза. – Оно само вырвалось.
Йейнирден оторопел.
- Как это? Так не бывает…
Варналия пожала плечами и бросила на меня быстрый взгляд, явно надеясь на поддержку. Но что я могла сказать, если даже не понимала, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? Пока искала нужные слова, внимание Йейнирдена переключилось на меня.
- Это твоя благодарность? Что ты сделала с моей дочерью?! – взревел он.
В гневе трактирщик был по-настоящему страшен. Один его вид вызывал желание бежать, бежать без оглядки как можно быстрее и как можно дальше. Я невольно отступила на пару шагов.
- Н-ничего! Я ничего не делала!
- Не ври! Это магия? Это твоя магия?! – прошипел Йейнирден, быстро приближаясь с явным намерением сломать мне пару костей.
«Мне конец!»
Выручила Варналия. Девушка подскочила к разгневанному отцу и, vвцепившись мертвой хваткой в его руку, привстала на цыпочки и что-то горячо зашептала мужчине в ухо. Йейнирден пытался вырваться, но Варналия не позволила.
Видимо она и, правда, его дочь.
Мужчина постепенно успокоился. В конце он бросил на меня еще один предостерегающий взгляд и увел Варналию в расположенную за стойкой дверь, которая, судя по доносящимся оттуда запахам, вела в кухню.
«Пронесло…» - мысленно выдохнула я.
Дальше все было проще. В тот же день я начала работать в трактире: подай, принеси, почисти, помой… Вроде бы ничего особенного, но уставала я к концу дня здорово.
В первый вечер осмотреть окрестности не удалось – слишком занята была в таверне. Когда Йейнирден меня отпустил, я падала с ног от усталости, да и не разглядела бы ничего – за окном царила почти непроглядная темнота. На разведку выбралась только на следующий день, ближе к обеду.
Я вышла на улицу и… не увидела ничего сверх того, что успела заметить из окна. Грязный, маленький городишко. Разочарованная до глубины души, я вернулась в дом и больше его не покидала без крайней необходимости. Все, что хотела узнать, я постепенно, из разговоров с Варналией и подслушанных обрывков фраз посетителей, узнавала и здесь. Для адаптации тоже общения с посетителями хватало за глаза.
Трактир был популярен. Как я поняла, он был единственным подобным заведением в городке, через который проходила довольно оживленная дорога. И если днем народу заходило немного – в основном, местные, то к вечеру набивался полный зал.
Публика по большей части была самая простая. Крестьяне, торговцы мелкой руки, ремесленники. Несколько раз, вызывая своим появлением нездоровое любопытство, останавливались даже аристократы, но эти держались обособленно: быстро ели, быстро расходились по комнатам и рано уезжали наутро.
Еду готовил Йейнирден, а мы с Варналией ее разносили. Поначалу я опасалась, что пьяные мужики будут распускать руки, но ничего подобного не происходило. Всем было известно, что Варналия – дочь Йейнирдена, весьма вспыльчивого и скорого на расправу тролля. Посетители прекрасно знали, как он к ней относится, потому что случались прецеденты. Особо настойчивого ухажера несколько лет назад закопали на местном кладбище.
Меня, особенно поначалу, когда в памяти людей еще свежи были рассказы Лая о моей иномирности, постоянно останавливали, расспрашивали и беззастенчиво рассматривали. Приходилось отшучиваться. Через пару дней мне удалось убедить всех, что Лай всю историю выдумал, чтобы Йейнирдену не платить.
Трактирщик же, после нашего, столь неудачного начатого, знакомства, еще пару дней следил за мной, как коршун, но потом, поняв, что причинять вред Варналии я не собираюсь, успокоился. Тем более работала я неплохо. По крайней мере, все успевала и ни разу ни на кого ничего не разлила. К слову сказать, к местной одежде я так и не привыкла – сняла половину в первый же вечер. Варналия заметила, но убеждать одеться как надо, не стала. Здесь вообще не было особо строгих правил (знакомая с этикетом моей исторической родины, я сильно этого боялась) в одежде.
- Я не помню, откуда я.
- Что-о-о?
Сказать, что девчонка удивилась – значит, ничего не сказать. По ее лицу было видно, что она ожидала чего угодно, только не этого. Не смотрели они здесь бразильских сериалов.
- Совсем ничего не помню, - состряпав как можно более жалостливую гримаску, тихо сказала я. – Очнулась, а вокруг деревня сгоревшая. Ничего не помню, и голова болит.
Для наглядности я чуть отвела челку, показывая ссадину на лбу. Ссадина была убедительная: содранная до крови кожа и фиолетово-желтый синяк. Только поставила я ее не в деревне, а пока мы с Лаем пробирались через лес. От слабости я тогда часто спотыкалась и в один прекрасный момент, споткнувшись в очередной раз, подалась носом вперед и врезалась в очередное поваленное дерево. Хорошо хоть глаз уцелел.
Варналия внимательно изучила синяк. Испуганно-сочувствующего выражения, которое я ожидала увидеть, на ее лице не появилось. Девушка свела золотистые бровки и задумчиво пожевала губами, совсем как ее отец.
- Ты все-все забыла?
- Ну, не все. Как меня зовут – помню. Как умываться – помню… А вот остальное – все незнакомое.
- Хм-м-м… - протянула девчонка. Сердце мое замерло. Что скажет? Поверит? Или отца позовет? Йейнирден меня, скорее всего, не выдаст, но лишним вопросам точно не обрадуется.
Молчание затягивалось, и я не выдержала:
- Кстати, меня зовут Даша. А тебя как?
Я прекрасно знала, как ее зовут – Йейнирден упомянул – но надо было поскорее отвлечь ее от раздумий, пока она не додумалась до чего-нибудь слишком умного и для меня опасного.
- Варналия, - представилась девушка и зачем-то добавила. – Это папа придумал.
«Странное имя», - подумала я. – «Хотя Йейнирден не лучше».
- А тебя всегда так называют? Короткого имени нет? Варя или Ния? – спросила я. – У меня вот «Даша» - короткое имя. Полностью будет «Дарья», но коротким удобнее.
Удивительно, но девушка смутилась так, словно я спросила, с кем она целовалась на сеновале.
- Н-нет… - тихо проговорила она. – Папа не разрешает.
Мне оставалось только глазами хлопать, понимая, что определенно чего-то не понимаю.
- Почему? – только и смогла спросить.
Девушка смутилась еще больше.
- Так он же тролль, - еле слышно прошептала она, избегая смотреть на меня. – А у них с этим строго. Коротким именем только самые-самые близкие звать могут.
«Тролль. Вот, значит как».
А ведь не похож. Рост высокий – ерунда, в нашем мире тоже великаны есть. Лучше б он зеленой кожей, торчащими зубами или заостренными ушами обзавелся, чтобы бедные, незадачливые попаданки с ходу могли понять, кто перед ними.
От таких мыслей захотелось побиться головой о стену.
- Ты не подумай, - торопливо (должно быть что-то отразилось на моем лице) забормотала девушка, будто опасаясь, что я сейчас закричу и брошусь бежать прочь. – Папа давно здесь живет, он больше не воюет… Даже с иртадасами почти не занимается…
Она явно оправдывалась и выглядела при этом такой виноватой и несчастной, что сердце защемило. Интуиция подсказывала, что я случайно задела самую больную мозоль. Впрочем, если судить по рассказу Лая, так оно и было:
- Не переживай так, - как можно мягче перебила девушку. – Он мне очень помог и меня совсем не волнует, что он тролль.
Девчонка просияла, словно ей звезду с неба подарили. На самом деле, очень хотелось спросить, что такого страшного в троллях и почему она так переживает по этому поводу, но язык не повернулся.
- И ты не против, что я тебе помогать буду? – уже смелее спросила Варналия. – Ну… я ведь тоже наполовину тролль…
- Нет, конечно, - улыбнулась я. – К тому же ты дочка хозяина, а я просто долг отрабатывать буду, так что это мне следует спросить: ты не против?
Варналия удивленно моргнула, а потом залилась веселым смехом.
- Давай, помогу тебе одеться, - улыбаясь, сказала она.
Уже через пару минут я поняла, что без нее ни за что бы не справилась. Одежда была очень простая, но ее оказалось, на мой взгляд, слишком много: панталоны, штанишки, юбка, еще одна юбка, просторная рубашка из тонкой ткани, плотная рубашка, несколько поясов, что-то вроде пиджака, что-то вроде жилетки… И всю ее следовало одевать в определенном порядке. Из всего разнообразия я справилась бы, пожалуй, только с носками – и то только потому, что их была всего одна пара.
Когда мы закончили, я стала неповоротливой, как тюлень на лежбище. Мне даже руку выше головы было не поднять, максимум на уровень плеча – настоящая пытка.
- Вы всегда так ходите? – морщась от непривычных ощущений, спросила я.
- Конечно, - кивнула Варналия, придирчиво осматривая результат своих трудов.
Я пригляделась: девушка была одета почти так же, разве что украшений побольше, да ткани побогаче и поновее.
- А не тяжело? Двигаться ведь неудобно.
- Что тут тяжелого – это же только ткань, а не доспехи. Зато тепло. Это на юге носят мало одежды, а у нас так нельзя – заболеешь.
- Ну да, наверно, - неохотно признала ее правоту, с тоской вспоминая собственный шкаф, забитый одеждой до состояния «необходим шкафчик побольше». – Но все равно неудобно.
Я прошлась до окна, честно пытаясь привыкнуть к незнакомой одежде. Это оказалось сложнее, чем могло показаться: грубая, колючая ткань, толстые швы в самых неожиданных местах, метры материала, путающиеся в ногах.
«Как я буду в этом работать?» - озадачилась. – «Это же невозможно в принципе!»
Еще хорошо, что зеркала не было: подозреваю, что настроения собственный вид мне бы не прибавил. Но любопытно, конечно…
- Пойдем, а то папа ругаться будет, - напомнила Варналия.
Я кивнула – если папа, то конечно. Но, честно говоря, сейчас меня больше волновала злосчастная одежда, а не Йейнирден, который, несмотря на нечеловеческую природу и пугающую внешность, показался вполне вменяемым.
Словно прочитав мои мысли, Варналия сказала:
- Папа кричал на тебя, но ты не бойся. Это он из-за Лая такой, - девушка тихонько хихикнула, прикрыв ладошкой рот. – Давно знает, что ему верить нельзя, но каждый раз попадается. Мама Лая страсть как не любит, говорит, чтобы папа его на порог не пускал, но папа говорит, что так нельзя. Лай его от смерти спас.
«Интересно, как это произошло?» - удивилась я, но спрашивать не стала.
Вдруг вспомнилось, что Лай рассказывал о гоулинах и троллях.
«Разве они не должны быть врагами? Что это за история про спасение? Странно…» - задумалась я.
- А мне Лай нравится, - чуть покраснев, призналась Варналия. – Он очень интересно всегда рассказывает о своих путешествиях! Жаль, что так скоро уехал… Обычно он пару седьмиц у нас живет, но в этот раз торопился: сказал, что нашел редкое животное и хочет отвезти его магам, они за него много заплатят.
Словно острая игла, понимание пронзило сердце: «Рокси! Господи! Как я могла о нем забыть?!»
Чувство вины обожгло, как удар хлыстом. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с захлестнувшими эмоциями. А потом пришло осознание: Лай все продумал с самого начала. Он-то, в отличие от меня, принявшей Рокси за местную разновидность собачьих и до сих пор остававшейся в неведении, сразу понял, с кем свел его случай. Лай ведь с самого начала проявлял к зверьку повышенный интерес, но я предпочла этого не замечать… Почему? Как можно было быть такой слепой?
«Дура! Какая же я дура!»
- Скажи, - медленно, не до конца доверяя собственному голосу, спросила я Варналию. – А он не сказал куда? К каким магам?
- Нет, – покачала головой девушка. – Лай не любит говорить, где был и куда пойдет дальше.
- Но в этот раз ведь сказал?
- Да... И ты знаешь, он был какой-то не такой, как всегда…
- В смысле – не такой?
- Ну-у… - задумалась девушка. – Очень веселый был, и ни с кем не поругался. А еще два бокала разбил… - Вдруг, без перехода, она спросила: - Что-то случилось в дороге?
- Э… - замялась я, не зная, стоит ли говорить девчонке, которая почти наверняка влюблена в Лая, что Рокси – мой, что Лай украл его.
«Твой?» - встрял внутренний голос. – «С чего это он твой? Только потому, что ты так решила? Тогда чем ты лучше Лая?»
«Это совсем другое!»
«Ра-а-азве?»
- Этот зверек, он мой. Я нашла его… - отмахнувшись от собственной совести, сказала я.
Девушка нахмурилась.
- Твой? Но Лай… Он украл его?
- Эм… - снова замялась я.
Но Варналии и не нужен был мой ответ.
- Украл, - тяжело вздохнула она. – Он это может. Мама говорит, что однажды его поймают и казнят.
Девушка замолчала и опустила голову, обуреваемая смешанными чувствами. Мне было жаль ее, но Рокси… Что сделают с ним маги? Мысли об этом пугали, хотелось бежать, спасать его…
Пауза затягивалась.
- Нам надо идти, - первой нарушила ее Варналия. Девушка несмело взглянула на меня, словно пытаясь извиниться за Лая. А что мне и Рокси это извинение?
Будь на ее месте кто-то другой, я бы, наверное, сорвалась и нагрубила, но эта девушка была не виновата, и срываться на ней было бы подло. Поэтому я, сделав над собой усилие, улыбнулась в ответ. Пусть эта улыбка была далека от естественности, но и ее хватило, чтобы сгладить конфликт и облегчить Варналии муки совести.
- Если мы задержимся, папа будет сердиться, - уже менее напряженно сказала она.
- Тогда идем…
Мы вышли из комнаты, миновали темный коридор, спустились по широкой лестнице. Внизу обнаружился большой зал, заставленный массивными деревянными столами и скамейками. За тремя столами, уткнувшись в стоящие перед ними тарелки и активно работая ложками, сидели уставшие, невзрачно одетые люди. Остальные столы были пусты и блестели выскобленными до блеска столешницами.
- Наконец-то! – раздался громогласный возглас. – Чего так долго? В рукавах запутались?
Йейнирден стоял за стойкой и протирал ложки. Сердитым он, вопреки опасениям Варналии, не выглядел. Напротив, стоило нам появиться, с лица великана исчезло угрюмое выражение, а губы дрогнули в улыбке. Мужчина пытался это скрыть, но получилось плохо: любовь к дочери была слишком сильна.
- Ничего мы не запутались, - немного обиженно отозвалась девушка. – Мы знакомились.
- Ну, и чего говорит? – ухмыляясь, спросил Йейнирден.
«Я, вообще-то, тоже здесь».
- Не могу сказать.
Здрассьте, приехали. Я думала, она сейчас отцу все выложит. Йейнирден, похоже, думал так же.
- Это почему? – нехорошо прищурившись, спросил он.
- Я поклялась, - тихо (я ее еле расслышала), опустив глаза, сказала Варналия.
Йейнирден замер. Улыбка медленно сползла с его лица. Выглядел он, как человек, получивший неожиданное дурное известие.
- Чем? – коротко спросил он.
- Кем, - уточнила Варналия, несмело встречаясь с отцом взглядом.
Повисло молчание, показавшееся мне оглушительным. Будто во сне, я смотрела, как медленно, от шеи вверх, краснеет от гнева лицо великана, наливаются кровью его глаза.
- Совсем разум потеряла?! – завопил Йейнирден.
Он отшвырнул тряпку и треснул кулаком по стойке. Я вздрогнула и невольно втянула голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. Посетители перестали жевать и уставились на нас.
- Опять Йейнирден буянит, - донесся чей-то негромкий комментарий.
- Сколько раз говорил?! Сколько?! – продолжая колотить ни в чем не повинную доску, орал трактирщик. – Тебя это не касается! Никаких клятв! Сказок наслушалась?!
- Я не хотела, - виновато сказала Варналия, глядя ему в глаза. – Оно само вырвалось.
Йейнирден оторопел.
- Как это? Так не бывает…
Варналия пожала плечами и бросила на меня быстрый взгляд, явно надеясь на поддержку. Но что я могла сказать, если даже не понимала, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? Пока искала нужные слова, внимание Йейнирдена переключилось на меня.
- Это твоя благодарность? Что ты сделала с моей дочерью?! – взревел он.
В гневе трактирщик был по-настоящему страшен. Один его вид вызывал желание бежать, бежать без оглядки как можно быстрее и как можно дальше. Я невольно отступила на пару шагов.
- Н-ничего! Я ничего не делала!
- Не ври! Это магия? Это твоя магия?! – прошипел Йейнирден, быстро приближаясь с явным намерением сломать мне пару костей.
«Мне конец!»
Выручила Варналия. Девушка подскочила к разгневанному отцу и, vвцепившись мертвой хваткой в его руку, привстала на цыпочки и что-то горячо зашептала мужчине в ухо. Йейнирден пытался вырваться, но Варналия не позволила.
Видимо она и, правда, его дочь.
Мужчина постепенно успокоился. В конце он бросил на меня еще один предостерегающий взгляд и увел Варналию в расположенную за стойкой дверь, которая, судя по доносящимся оттуда запахам, вела в кухню.
«Пронесло…» - мысленно выдохнула я.
Глава 7
Дальше все было проще. В тот же день я начала работать в трактире: подай, принеси, почисти, помой… Вроде бы ничего особенного, но уставала я к концу дня здорово.
В первый вечер осмотреть окрестности не удалось – слишком занята была в таверне. Когда Йейнирден меня отпустил, я падала с ног от усталости, да и не разглядела бы ничего – за окном царила почти непроглядная темнота. На разведку выбралась только на следующий день, ближе к обеду.
Я вышла на улицу и… не увидела ничего сверх того, что успела заметить из окна. Грязный, маленький городишко. Разочарованная до глубины души, я вернулась в дом и больше его не покидала без крайней необходимости. Все, что хотела узнать, я постепенно, из разговоров с Варналией и подслушанных обрывков фраз посетителей, узнавала и здесь. Для адаптации тоже общения с посетителями хватало за глаза.
Трактир был популярен. Как я поняла, он был единственным подобным заведением в городке, через который проходила довольно оживленная дорога. И если днем народу заходило немного – в основном, местные, то к вечеру набивался полный зал.
Публика по большей части была самая простая. Крестьяне, торговцы мелкой руки, ремесленники. Несколько раз, вызывая своим появлением нездоровое любопытство, останавливались даже аристократы, но эти держались обособленно: быстро ели, быстро расходились по комнатам и рано уезжали наутро.
Еду готовил Йейнирден, а мы с Варналией ее разносили. Поначалу я опасалась, что пьяные мужики будут распускать руки, но ничего подобного не происходило. Всем было известно, что Варналия – дочь Йейнирдена, весьма вспыльчивого и скорого на расправу тролля. Посетители прекрасно знали, как он к ней относится, потому что случались прецеденты. Особо настойчивого ухажера несколько лет назад закопали на местном кладбище.
Меня, особенно поначалу, когда в памяти людей еще свежи были рассказы Лая о моей иномирности, постоянно останавливали, расспрашивали и беззастенчиво рассматривали. Приходилось отшучиваться. Через пару дней мне удалось убедить всех, что Лай всю историю выдумал, чтобы Йейнирдену не платить.
Трактирщик же, после нашего, столь неудачного начатого, знакомства, еще пару дней следил за мной, как коршун, но потом, поняв, что причинять вред Варналии я не собираюсь, успокоился. Тем более работала я неплохо. По крайней мере, все успевала и ни разу ни на кого ничего не разлила. К слову сказать, к местной одежде я так и не привыкла – сняла половину в первый же вечер. Варналия заметила, но убеждать одеться как надо, не стала. Здесь вообще не было особо строгих правил (знакомая с этикетом моей исторической родины, я сильно этого боялась) в одежде.
