Я слышала русалок, их соблазняющий шёпот. Видела их тени. Я видела лестницу...
— Спускайся. Мы тебя ждём.
— Спускайся же, Клот. Мы будем рады тебе.
— Твой выбор — спуститься. И это правильный выбор.
Оказывается, когда я вижу лестницу во сне — каждый раз я умираю. Нахожусь на грани. Сон — маленькая смерть. Граница, Рубикон, перейдя который, можно не вернуться, не проснуться.
Повязка
Как горячо. Губы немеют. Я вся дрожу — или мне так только кажется. Я перестаю чувствовать биение сердца. Я уже тону в собственной крови, которая вытекает с каждой секундой сильнее и сильнее. Вот она хлещет из меня, вместе с моими внутренностями.
Потом тени расступаются. Гул и шум в голове пропадает. Снова возвращаются звуки окружающего меня ада — шум моря, крики дерущихся и убивающих друг друга головорезов. И крик друга, полный отчаяния:
— Клот! Нет!
Это Роджер. Мне становится очень горько и обидно от того, что я так его подвела... Он тогда не смог помочь Леонарду. И теперь я умираю, а ведь он называл меня своим другом. Он же будет себя обвинять, но он не виноват... Это я...
Горячо. Больно. Страшно. А теперь до слёз нестерпимо обидно. Что так несправедливо. Мы же могли дружить. А я всё время немного чуралась его. Не то что бы чуралась — но не думала, что мы сможем стать прямо близкими друзьями. Он ведь вампир. Сильный, умный, хитрый и большой. А кто я? Так, пороховая обезьяна, салага.
Сквозь затуманенный, окровавленный взгляд я видела, как Роджер подскочил к Гарзо и одним ударом отрубил ему голову. А потом изо всех сил с бешенством и остервенением пнул его тело прочь. Отрубленную голову он схватил за волосы, размахнулся ею и швырнул об пол. Мозги разлетелись во все стороны.
Я продолжала истекать кровью. Удивительно, что во мне столько крови. Ведь я уже залила кровью целый корабль, все трюмы. Я залила всё море своей кровью. Вот я снова брежу. Летящий Призрак несётся в водоворот из крови.
Я почувствовала, как Роджер взял меня за онемевшую руку. Он склонился надо мной. Молния озарила его лицо. Признаюсь, в тот момент я думала, что вмиг покрывшееся болью и страданием лицо моего друга — последнее, что я вижу.
— Нет, я не дам тебе умереть, — прошептал он, сжимая мою холодеющую руку — теперь я явственно чувствовала Смерть. Даже русалки отступили. Они поняли, что проиграли. И я тоже.
Я прошептала:
— Наверное, это заслуженно. По воле рока.
— Нет, — возразил Роджер уже твёрже и громче.
Его лицо приобрело вдруг решимость и исказилось от сильного напряжения.
— Придётся тебе стать МОИМ УЧЕНИКОМ, — проговорил он медленно, чеканя каждое слово. — И первое, чему я тебя научу — это не умирать прямо сейчас. Когда у нас всё только начинается.
Он со всей силы провёл лезвием по своей руке, и его кровь хлестанула так, будто он был простым смертным. Его кровь лилась рекой и била фонтаном.
— Пей, — велел он.
— Э... зачем ты это сделал? — прошептала я. И почувствовала, как ещё чуть-чуть — и вырублюсь уже навсегда.
— По воле рока ты заслужила, чтобы стать такой как я. Хоть мне это и не очень нравится — это лучше, чем ты сейчас умрёшь. Я не спас Леонарда, я не спас Агнессу. Но с тобой этот номер не пройдёт. Пей, или я тебя сейчас заставлю.
Роджер серьёзен. И строг. Возражать ему ещё опаснее, чем умереть сейчас.
Никогда, никогда не становись вампиром... Так говорил Коллинз. Но что Коллинз, и где Коллинз? Не здесь. Не сейчас.
У меня есть ещё выбор. Русалки. Они предлагали мне спасение, только что.
Множественный выбор.
Но у меня нет времени делать выбор. В моих глазах — уже туман загробного мира. Я нашла в себе силы открыть рот. Свежая, горячая живительная кровь вливалась в моё нутро. Я глотала, сколько глотков я сделала — я не считала. Казалось, кровь лилась в меня и лилась.
Почти вмиг мне сделалось легко. Я подумала, что душа моя уже отлетела от тела — настолько мне было хорошо. Но всё было напротив. Мгновенье назад из роковой раны хлестала кровь вперемешку с другими жидкостями и соками, а потом она стала пропадать! Рана даже не зарастала на глазах: она просто исчезла! При свете горящего корабля и молний я видела, как мои порванные ткани вновь становятся цельными и нераздельным.
Когда всё оказалось позади, я проговорила:
— Я думала, мне крышка.
— Иногда нужно уметь не думать, и ты сможешь.
Роджер протянул мне руку. Он весь в своей крови, а возможно и в моей, но снова неуязвим — кровь из его руки перестала течь. Я встала. Мы крепко обнялись. Я вдруг поняла — это были для меня долгожданные объятия. И мы никогда не обнимались раньше — а ведь мы давно уже стали друзьями. С самого начала, с самой первой нашей встречи. Ещё я поняла, что я теперь никогда не буду стесняться его и считать себя ниже или недостойной дружбы с ним.
Ведь мы только что побратались, это было самое настоящее братание. Моя кровь — на нём. Его кровь — во мне. Возможно, что и моя кровь — в нём, ведь он рассёк руку глубоко, и моя кровь могла попасть в его рану. Я осознала, что он давным-давно меня принял как друга. А вот я почему-то полностью приняла его только сейчас.
Вокруг всё бушевало, но мне казалось, что я переместилась в другой мир. Где всё спокойно, безопасно, где у меня есть друг. Который никогда не оставит меня в беде. И которому я всегда тоже помогу — всем, чем смогу, отдам самое последнее, что у меня есть.
Меньше всего я хотела, чтобы эти объятия закончились. Я замерла, прижавшись к его груди, и мне уже совсем не было страшно. Не было больно и горячо. Было тепло. А ещё было очень спокойно. На моё удивление, у меня не случилось даже банальной истерики — а ведь меня только что чуть не убили. По идее я должна сейчас дрожать, исходить слезами и находиться в огромном стрессе. Но сейчас мне казалось, что смерти не было и нет, что у меня была всего лишь маленькая ранка, когда-то давно была, и сейчас я о ней и вовсе забыла. В этом было что-то неестественное. Возможно, Роджер повлиял на меня при помощи магии, чтобы сохранить мои нервные клетки. А возможно, повлияло то, что я наконец приняла Роджера как друга.
— Сколько раз ты уже спасал меня. Я в долгу, — проговорила я, когда мы немного отстранились.
— Нет, не ты, а я, — возразил он, улыбаясь.
— Это ещё почему?
— Ты не представляешь, сколько лет я мечтал о таком Ученике, как ты. Это во-первых. А во-вторых, я всегда знал, что у меня должна быть сестра. Такая как ты.
— Значит, мы побратались. Я... я очень рада этому, правда, — улыбнулась я. — Только это... немного непривычно.
Улыбка Роджера вдруг приобрела грустный и задумчивый оттенок, что было на него совсем не похоже:
— Тебе придётся привыкнуть. К тому, что я тебя... В общем, ты поймёшь.
— Ты меня что?
— Мне пришлось тебя повязать. Ты теперь... как бы это сказать... у тебя моя кровь. Часть моей кармы, моей судьбы и моей Метки.
— Так это же хорошо, — я не совсем поняла, к чему клонит Роджер, но я правда обрадовалась. Иметь такого друга, как он — это же надо, чтобы так повезло!
— Вообще, да, это хорошо, — Роджер снова приобнял меня за плечи и посмотрел куда-то вдаль задумчиво, в грозовое разверзшееся небо. — На тебе теперь часть моей кармы, — повторил он. — Я Тёмный. И ты, следовательно, тоже. Это не совсем правильно, что мне пришлось делать выбор за тебя, то есть склонять тебя. Но с этим мы разберёмся подробнее потом.
— Тёмный? То есть я теперь тоже Тёмная?
— Да.
— Но я ничего не почувствовала. То есть... ты меня исцелил, не знаю, каким образом, в это с трудом верится, но... я думала, что... что нужен какой-то обряд, и... — растерянно пробормотала я.
— Это очень сложно, Клот. Я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Агнессы. Что я окажусь слишком навязанным и навязчивым для тебя.
— Не городи ерунду, Роджер! Я пока ещё ничего не поняла, но я уверена, что ты всё сделал правильно и наилучшим образом! — я ободряюще улыбнулась.
И искренне обрадовалась, когда на лицо друга наползла не менее залихватская усмешка.
— Я очень коварный вампир и обожаю запутывать мозги своим ученикам. Со мной опасно связываться, но раз ты рискнула — пеняй на себя!
— И буду пенять, и с удовольствием! Но что нам делать? Онилия что-то говорила про портал, про завершение того, зачем мы здесь.
Вот так становятся вампирами, девочка
Я подняла голову и увидела, что Онилия и Йэн стоят рядом с нами. Йэн выглядел очень обеспокоенным. До меня не сразу дошло, что он испугался за меня и был растерян тем, что случилось. А Онилия внимательно и серьёзно оглядывала меня и Роджера с ног до головы.
— Ну вы и натворили дел. Особенно ты, Роджер, — проговорила она тихо.
— Что он натворил? — напряглась я.
— Натворил он с тобой, Клот, — констатировала факт Онилия. — Он тебя повязал с собой. А Повязка — это нерасторжимая связь между двумя анхомами. Связь на астральном уровне и на магическом. Она заключается в том, что на определённом этапе бытия эти анхомы не смогут обойтись друг без друга в буквальном смысле. То есть они станут как сросшиеся близнецы примерно, да. Над тобой, деточка, только что был совершён обряд передачи части Сущности, части Метки. Короче говоря, неизвестно, как это проявится в будущем или в настоящем, но я просто предупреждаю: тебя сделали к тому же между прочим и вампиром, хотела ты этого или нет.
— Вампиром... — выдохнула я. До меня вдруг в полной мере дошло, что мой образ жизни может кардинальным образом измениться. Но я сразу же остановила негативный ход мышления и взяла Роджера под руку. Возразила его умничающей тётке-ведьме: — Ну и пусть. Это же интересно — побыть вампиром!
Йэн словно по мановению волшебной палочки успокоился, то есть выражение его лица снова стало невозмутимым, сосредоточенным и заинтересованно-собранным.
— Я так и знал, что тебе зайдёт стать вампиром, Сорвиголова.
Вервольф загадочно улыбнулся мне. Я с трудом расшифровывала его намекающие и при этом добрые усмешки. Но поняла, что он одобряет мою реакцию на то, что со мной произошло. Йэн, должно быть, думал, что я безоговорочно, сразу, с лёту приняла то, что подкидывает мне реальность. Аки какой-то фаталист-мудрец или восточный йог. Но вервольф немного ошибался.
Потому что, признаться, я в тот миг плохо осознавала, что на самом деле произошло. Хоть уже двое — Роджер и Онилия — подробно сказали мне, что я теперь вроде как несу на себе судьбу и карму Роджера. Что это такое, что это значит, я не представляла. И что такое быть вампиром — я тоже не представляла. Если бы я сейчас была героиней фильмов ужасов про вампиров — я должна была бы озаботиться, куда мне прятаться от солнечного света, чтобы не быть сожжённой, или исключить из своего рациона чеснок. Но те, кто называл себя вампирами в нашем настоящем мире, разительно отличались от киношных кровопийц и «дракул».
Онилия между тем деловито скомандовала:
— Ребята, нам пора действовать, приготовьтесь. Открылся Столп!
— Что нам нужно делать? Я готова! — заявила я, желая помочь ведьме.
— Прежде всего нам надо попасть назад, в своё время. Но до этого проконтролировать, что тут всё остаётся так, как должно было, — Онилия вдруг пристально посмотрела на меня: — Скажи, Клот, во время нашего перемещения сюда из безвременья ты крепко держала дедушку Ахмуда за руку?
— Я держала крепко. Но он... дедушка Ахмуд был непослушен, и...
— Он вырвался, — договорил за меня Йэн.
Между тем рядом со штурвалом начала расти и расширяться знакомая нам Теневая трубка или Теневая воронка. Онилия беззвучно чертыхнулась и так же пристально посмотрела на своего племянника:
— Я так и знала, что этот старый хрыч ещё даст нам прикурить. Роджер! Что у тебя с воспоминаниями? И вспоминай поскорее, мы вот-вот упадём в дыру, — Онилия перехватила неподвижный взгляд вервольфа.
Йэн не отрываясь смотрел в водоворот за палубой, над которым завис Летящий Призрак. В любой момент он правда упадёт.
— Моя память изменилась, но незначительно, — ответил вампир.
— Что значит — незначительно? — с тревогой спросила княгиня.
— Я теперь помню, как влез на палубу и увидел отплывающий корабль Одноглазого. Ахмуда там не было. Потом я полез на мачту, вокруг шторм. Я увидел эту дыру, в которую нас несёт, а в районе носа корабля — странную вспышку, я ещё решил, что она связана с пожаром. — Роджер припоминал сейчас то, что происходит с ним сейчас — с ним — имеется в виду с ним из 1703-го года.
— Стоп. Что-то не так… — Онилия замерла. И подняла голову. — Ахмуд…
Мы в ту же секунду посмотрели туда, куда устремлён её напряжённый хищный взгляд, и увидели, как вверх на мачту по верёвочной лестнице карабкается закутанная в плащ фигура лысого дряхлого старика. А над мачтой пространство разверзлось в большую Теневую Дыру, всезаглатывающую и всепоглощающую то, что в неё хочет залезть.
— Гром и молния, что он вытворяет? — высказался Роджер.
— Он хочет после того, как мы уйдём, повторить то же самое. Он хочет ещё раз исказить время, — объяснила Онилия.
На лице ведьмы отразилось большое напряжение. Она, возможно, выбирала, какое заклинание ей сейчас применить.
Корабль между тем начало уже кружить, засасывая в водоворот. Шторма не было в этой дыре посреди моря: водоворот просто спокойно заглатывал свою жертву. Вот-вот мы упадём на дно морское, и двое из нас погибнут, если Онилия тоже бессмертна. Этими погибшими будем я и Йэн. Йэн, как мне кажется, не боится смерти нисколько. Ведь он вервольф, вернее, вожак вервольфов, и наверняка ему за его долгую жизнь не раз приходилось смотреть смерти в лицо. А мне снова стало страшно от того, что я могу снова погибнуть, что то, что сделал для меня Роджер — зря...
— Я скину его! — Роджер собрался ринуться за Ахмудом, но Онилия задержала его.
— Мы не успеем… — проговорила она сокрушённо.
Наш Теневой Столп между тем вырос уже на достаточную высоту и стал расти в ширину.
— Как только нас засосёт в Столп, дырка Ахмуда захлопнется. Если Ахмуд успеет долезть, мы проиграем. Если же не успеет… — рассчитывала что-то Онилия.
— Ха-ха-ха-ха-ха!!!!! — услышали мы адский и зловещий хохот.
И увидели прямо над собой в воздухе парящих русалок. Их хвосты покрыты рыбьей чешуёй, их кожа цвета морских волн, а волосы — подобны морской пене. Я узнала их. Это они, самые, только они меня ещё не знали. Это были сирены из 1703-го года.
В центре парила Трёхглазая. А вокруг неё в воздухе застыли Пета Кирия, Рина Вронски, Лексаэлла Тайрус и Блэки.
— Успеет! Чуть всё не испортил. Из-за вас, между прочим! — демоническим голосом усмехнулась самодовольно Трёхглазая. — Не знаем, кто вы такие, но узнаем потом обязательно. Хотя бы в том будущем, куда вы так хотите попасть. Видите, как медленно карабкается старик? И как медленно крутится ваш Теневой Столп, словно поджидая с уважением пожилого человека?! А ведь он неплохо служил нам! И послужит ещё: мы намерены вернуть его на корабль Уилла, чтобы он прожил ещё пару лет. Сейчас он долезет до дыры и окажется в ночи с 16 на 17 марта! А вас уже не будет и в помине, тогда он всё проделает заново. Никаких следов уже не останется. И никто на этот раз не выживет! Ха-ха-ха-ха-ха!!!!!
— Вы забыли, что я по-любому выживу, — заявил Роджер. — Можете не стараться.
— В самом деле? Ну пусть ты и бессмертен, в чём мы сомневаемся, у вас всё равно ничего не выйдет, — елейным голоском залепетала Блэки.
— Спускайся. Мы тебя ждём.
— Спускайся же, Клот. Мы будем рады тебе.
— Твой выбор — спуститься. И это правильный выбор.
Оказывается, когда я вижу лестницу во сне — каждый раз я умираю. Нахожусь на грани. Сон — маленькая смерть. Граница, Рубикон, перейдя который, можно не вернуться, не проснуться.
Повязка
Как горячо. Губы немеют. Я вся дрожу — или мне так только кажется. Я перестаю чувствовать биение сердца. Я уже тону в собственной крови, которая вытекает с каждой секундой сильнее и сильнее. Вот она хлещет из меня, вместе с моими внутренностями.
Потом тени расступаются. Гул и шум в голове пропадает. Снова возвращаются звуки окружающего меня ада — шум моря, крики дерущихся и убивающих друг друга головорезов. И крик друга, полный отчаяния:
— Клот! Нет!
Это Роджер. Мне становится очень горько и обидно от того, что я так его подвела... Он тогда не смог помочь Леонарду. И теперь я умираю, а ведь он называл меня своим другом. Он же будет себя обвинять, но он не виноват... Это я...
Горячо. Больно. Страшно. А теперь до слёз нестерпимо обидно. Что так несправедливо. Мы же могли дружить. А я всё время немного чуралась его. Не то что бы чуралась — но не думала, что мы сможем стать прямо близкими друзьями. Он ведь вампир. Сильный, умный, хитрый и большой. А кто я? Так, пороховая обезьяна, салага.
Сквозь затуманенный, окровавленный взгляд я видела, как Роджер подскочил к Гарзо и одним ударом отрубил ему голову. А потом изо всех сил с бешенством и остервенением пнул его тело прочь. Отрубленную голову он схватил за волосы, размахнулся ею и швырнул об пол. Мозги разлетелись во все стороны.
Я продолжала истекать кровью. Удивительно, что во мне столько крови. Ведь я уже залила кровью целый корабль, все трюмы. Я залила всё море своей кровью. Вот я снова брежу. Летящий Призрак несётся в водоворот из крови.
Я почувствовала, как Роджер взял меня за онемевшую руку. Он склонился надо мной. Молния озарила его лицо. Признаюсь, в тот момент я думала, что вмиг покрывшееся болью и страданием лицо моего друга — последнее, что я вижу.
— Нет, я не дам тебе умереть, — прошептал он, сжимая мою холодеющую руку — теперь я явственно чувствовала Смерть. Даже русалки отступили. Они поняли, что проиграли. И я тоже.
Я прошептала:
— Наверное, это заслуженно. По воле рока.
— Нет, — возразил Роджер уже твёрже и громче.
Его лицо приобрело вдруг решимость и исказилось от сильного напряжения.
— Придётся тебе стать МОИМ УЧЕНИКОМ, — проговорил он медленно, чеканя каждое слово. — И первое, чему я тебя научу — это не умирать прямо сейчас. Когда у нас всё только начинается.
Он со всей силы провёл лезвием по своей руке, и его кровь хлестанула так, будто он был простым смертным. Его кровь лилась рекой и била фонтаном.
— Пей, — велел он.
— Э... зачем ты это сделал? — прошептала я. И почувствовала, как ещё чуть-чуть — и вырублюсь уже навсегда.
— По воле рока ты заслужила, чтобы стать такой как я. Хоть мне это и не очень нравится — это лучше, чем ты сейчас умрёшь. Я не спас Леонарда, я не спас Агнессу. Но с тобой этот номер не пройдёт. Пей, или я тебя сейчас заставлю.
Роджер серьёзен. И строг. Возражать ему ещё опаснее, чем умереть сейчас.
Никогда, никогда не становись вампиром... Так говорил Коллинз. Но что Коллинз, и где Коллинз? Не здесь. Не сейчас.
У меня есть ещё выбор. Русалки. Они предлагали мне спасение, только что.
Множественный выбор.
Но у меня нет времени делать выбор. В моих глазах — уже туман загробного мира. Я нашла в себе силы открыть рот. Свежая, горячая живительная кровь вливалась в моё нутро. Я глотала, сколько глотков я сделала — я не считала. Казалось, кровь лилась в меня и лилась.
Почти вмиг мне сделалось легко. Я подумала, что душа моя уже отлетела от тела — настолько мне было хорошо. Но всё было напротив. Мгновенье назад из роковой раны хлестала кровь вперемешку с другими жидкостями и соками, а потом она стала пропадать! Рана даже не зарастала на глазах: она просто исчезла! При свете горящего корабля и молний я видела, как мои порванные ткани вновь становятся цельными и нераздельным.
Когда всё оказалось позади, я проговорила:
— Я думала, мне крышка.
— Иногда нужно уметь не думать, и ты сможешь.
Роджер протянул мне руку. Он весь в своей крови, а возможно и в моей, но снова неуязвим — кровь из его руки перестала течь. Я встала. Мы крепко обнялись. Я вдруг поняла — это были для меня долгожданные объятия. И мы никогда не обнимались раньше — а ведь мы давно уже стали друзьями. С самого начала, с самой первой нашей встречи. Ещё я поняла, что я теперь никогда не буду стесняться его и считать себя ниже или недостойной дружбы с ним.
Ведь мы только что побратались, это было самое настоящее братание. Моя кровь — на нём. Его кровь — во мне. Возможно, что и моя кровь — в нём, ведь он рассёк руку глубоко, и моя кровь могла попасть в его рану. Я осознала, что он давным-давно меня принял как друга. А вот я почему-то полностью приняла его только сейчас.
Вокруг всё бушевало, но мне казалось, что я переместилась в другой мир. Где всё спокойно, безопасно, где у меня есть друг. Который никогда не оставит меня в беде. И которому я всегда тоже помогу — всем, чем смогу, отдам самое последнее, что у меня есть.
Меньше всего я хотела, чтобы эти объятия закончились. Я замерла, прижавшись к его груди, и мне уже совсем не было страшно. Не было больно и горячо. Было тепло. А ещё было очень спокойно. На моё удивление, у меня не случилось даже банальной истерики — а ведь меня только что чуть не убили. По идее я должна сейчас дрожать, исходить слезами и находиться в огромном стрессе. Но сейчас мне казалось, что смерти не было и нет, что у меня была всего лишь маленькая ранка, когда-то давно была, и сейчас я о ней и вовсе забыла. В этом было что-то неестественное. Возможно, Роджер повлиял на меня при помощи магии, чтобы сохранить мои нервные клетки. А возможно, повлияло то, что я наконец приняла Роджера как друга.
— Сколько раз ты уже спасал меня. Я в долгу, — проговорила я, когда мы немного отстранились.
— Нет, не ты, а я, — возразил он, улыбаясь.
— Это ещё почему?
— Ты не представляешь, сколько лет я мечтал о таком Ученике, как ты. Это во-первых. А во-вторых, я всегда знал, что у меня должна быть сестра. Такая как ты.
— Значит, мы побратались. Я... я очень рада этому, правда, — улыбнулась я. — Только это... немного непривычно.
Улыбка Роджера вдруг приобрела грустный и задумчивый оттенок, что было на него совсем не похоже:
— Тебе придётся привыкнуть. К тому, что я тебя... В общем, ты поймёшь.
— Ты меня что?
— Мне пришлось тебя повязать. Ты теперь... как бы это сказать... у тебя моя кровь. Часть моей кармы, моей судьбы и моей Метки.
— Так это же хорошо, — я не совсем поняла, к чему клонит Роджер, но я правда обрадовалась. Иметь такого друга, как он — это же надо, чтобы так повезло!
— Вообще, да, это хорошо, — Роджер снова приобнял меня за плечи и посмотрел куда-то вдаль задумчиво, в грозовое разверзшееся небо. — На тебе теперь часть моей кармы, — повторил он. — Я Тёмный. И ты, следовательно, тоже. Это не совсем правильно, что мне пришлось делать выбор за тебя, то есть склонять тебя. Но с этим мы разберёмся подробнее потом.
— Тёмный? То есть я теперь тоже Тёмная?
— Да.
— Но я ничего не почувствовала. То есть... ты меня исцелил, не знаю, каким образом, в это с трудом верится, но... я думала, что... что нужен какой-то обряд, и... — растерянно пробормотала я.
— Это очень сложно, Клот. Я не хочу, чтобы ты повторила судьбу Агнессы. Что я окажусь слишком навязанным и навязчивым для тебя.
— Не городи ерунду, Роджер! Я пока ещё ничего не поняла, но я уверена, что ты всё сделал правильно и наилучшим образом! — я ободряюще улыбнулась.
И искренне обрадовалась, когда на лицо друга наползла не менее залихватская усмешка.
— Я очень коварный вампир и обожаю запутывать мозги своим ученикам. Со мной опасно связываться, но раз ты рискнула — пеняй на себя!
— И буду пенять, и с удовольствием! Но что нам делать? Онилия что-то говорила про портал, про завершение того, зачем мы здесь.
Вот так становятся вампирами, девочка
Я подняла голову и увидела, что Онилия и Йэн стоят рядом с нами. Йэн выглядел очень обеспокоенным. До меня не сразу дошло, что он испугался за меня и был растерян тем, что случилось. А Онилия внимательно и серьёзно оглядывала меня и Роджера с ног до головы.
— Ну вы и натворили дел. Особенно ты, Роджер, — проговорила она тихо.
— Что он натворил? — напряглась я.
— Натворил он с тобой, Клот, — констатировала факт Онилия. — Он тебя повязал с собой. А Повязка — это нерасторжимая связь между двумя анхомами. Связь на астральном уровне и на магическом. Она заключается в том, что на определённом этапе бытия эти анхомы не смогут обойтись друг без друга в буквальном смысле. То есть они станут как сросшиеся близнецы примерно, да. Над тобой, деточка, только что был совершён обряд передачи части Сущности, части Метки. Короче говоря, неизвестно, как это проявится в будущем или в настоящем, но я просто предупреждаю: тебя сделали к тому же между прочим и вампиром, хотела ты этого или нет.
— Вампиром... — выдохнула я. До меня вдруг в полной мере дошло, что мой образ жизни может кардинальным образом измениться. Но я сразу же остановила негативный ход мышления и взяла Роджера под руку. Возразила его умничающей тётке-ведьме: — Ну и пусть. Это же интересно — побыть вампиром!
Йэн словно по мановению волшебной палочки успокоился, то есть выражение его лица снова стало невозмутимым, сосредоточенным и заинтересованно-собранным.
— Я так и знал, что тебе зайдёт стать вампиром, Сорвиголова.
Вервольф загадочно улыбнулся мне. Я с трудом расшифровывала его намекающие и при этом добрые усмешки. Но поняла, что он одобряет мою реакцию на то, что со мной произошло. Йэн, должно быть, думал, что я безоговорочно, сразу, с лёту приняла то, что подкидывает мне реальность. Аки какой-то фаталист-мудрец или восточный йог. Но вервольф немного ошибался.
Потому что, признаться, я в тот миг плохо осознавала, что на самом деле произошло. Хоть уже двое — Роджер и Онилия — подробно сказали мне, что я теперь вроде как несу на себе судьбу и карму Роджера. Что это такое, что это значит, я не представляла. И что такое быть вампиром — я тоже не представляла. Если бы я сейчас была героиней фильмов ужасов про вампиров — я должна была бы озаботиться, куда мне прятаться от солнечного света, чтобы не быть сожжённой, или исключить из своего рациона чеснок. Но те, кто называл себя вампирами в нашем настоящем мире, разительно отличались от киношных кровопийц и «дракул».
Онилия между тем деловито скомандовала:
— Ребята, нам пора действовать, приготовьтесь. Открылся Столп!
— Что нам нужно делать? Я готова! — заявила я, желая помочь ведьме.
— Прежде всего нам надо попасть назад, в своё время. Но до этого проконтролировать, что тут всё остаётся так, как должно было, — Онилия вдруг пристально посмотрела на меня: — Скажи, Клот, во время нашего перемещения сюда из безвременья ты крепко держала дедушку Ахмуда за руку?
— Я держала крепко. Но он... дедушка Ахмуд был непослушен, и...
— Он вырвался, — договорил за меня Йэн.
Между тем рядом со штурвалом начала расти и расширяться знакомая нам Теневая трубка или Теневая воронка. Онилия беззвучно чертыхнулась и так же пристально посмотрела на своего племянника:
— Я так и знала, что этот старый хрыч ещё даст нам прикурить. Роджер! Что у тебя с воспоминаниями? И вспоминай поскорее, мы вот-вот упадём в дыру, — Онилия перехватила неподвижный взгляд вервольфа.
Йэн не отрываясь смотрел в водоворот за палубой, над которым завис Летящий Призрак. В любой момент он правда упадёт.
— Моя память изменилась, но незначительно, — ответил вампир.
— Что значит — незначительно? — с тревогой спросила княгиня.
— Я теперь помню, как влез на палубу и увидел отплывающий корабль Одноглазого. Ахмуда там не было. Потом я полез на мачту, вокруг шторм. Я увидел эту дыру, в которую нас несёт, а в районе носа корабля — странную вспышку, я ещё решил, что она связана с пожаром. — Роджер припоминал сейчас то, что происходит с ним сейчас — с ним — имеется в виду с ним из 1703-го года.
— Стоп. Что-то не так… — Онилия замерла. И подняла голову. — Ахмуд…
Мы в ту же секунду посмотрели туда, куда устремлён её напряжённый хищный взгляд, и увидели, как вверх на мачту по верёвочной лестнице карабкается закутанная в плащ фигура лысого дряхлого старика. А над мачтой пространство разверзлось в большую Теневую Дыру, всезаглатывающую и всепоглощающую то, что в неё хочет залезть.
— Гром и молния, что он вытворяет? — высказался Роджер.
— Он хочет после того, как мы уйдём, повторить то же самое. Он хочет ещё раз исказить время, — объяснила Онилия.
На лице ведьмы отразилось большое напряжение. Она, возможно, выбирала, какое заклинание ей сейчас применить.
Корабль между тем начало уже кружить, засасывая в водоворот. Шторма не было в этой дыре посреди моря: водоворот просто спокойно заглатывал свою жертву. Вот-вот мы упадём на дно морское, и двое из нас погибнут, если Онилия тоже бессмертна. Этими погибшими будем я и Йэн. Йэн, как мне кажется, не боится смерти нисколько. Ведь он вервольф, вернее, вожак вервольфов, и наверняка ему за его долгую жизнь не раз приходилось смотреть смерти в лицо. А мне снова стало страшно от того, что я могу снова погибнуть, что то, что сделал для меня Роджер — зря...
— Я скину его! — Роджер собрался ринуться за Ахмудом, но Онилия задержала его.
— Мы не успеем… — проговорила она сокрушённо.
Наш Теневой Столп между тем вырос уже на достаточную высоту и стал расти в ширину.
— Как только нас засосёт в Столп, дырка Ахмуда захлопнется. Если Ахмуд успеет долезть, мы проиграем. Если же не успеет… — рассчитывала что-то Онилия.
— Ха-ха-ха-ха-ха!!!!! — услышали мы адский и зловещий хохот.
И увидели прямо над собой в воздухе парящих русалок. Их хвосты покрыты рыбьей чешуёй, их кожа цвета морских волн, а волосы — подобны морской пене. Я узнала их. Это они, самые, только они меня ещё не знали. Это были сирены из 1703-го года.
В центре парила Трёхглазая. А вокруг неё в воздухе застыли Пета Кирия, Рина Вронски, Лексаэлла Тайрус и Блэки.
— Успеет! Чуть всё не испортил. Из-за вас, между прочим! — демоническим голосом усмехнулась самодовольно Трёхглазая. — Не знаем, кто вы такие, но узнаем потом обязательно. Хотя бы в том будущем, куда вы так хотите попасть. Видите, как медленно карабкается старик? И как медленно крутится ваш Теневой Столп, словно поджидая с уважением пожилого человека?! А ведь он неплохо служил нам! И послужит ещё: мы намерены вернуть его на корабль Уилла, чтобы он прожил ещё пару лет. Сейчас он долезет до дыры и окажется в ночи с 16 на 17 марта! А вас уже не будет и в помине, тогда он всё проделает заново. Никаких следов уже не останется. И никто на этот раз не выживет! Ха-ха-ха-ха-ха!!!!!
— Вы забыли, что я по-любому выживу, — заявил Роджер. — Можете не стараться.
— В самом деле? Ну пусть ты и бессмертен, в чём мы сомневаемся, у вас всё равно ничего не выйдет, — елейным голоском залепетала Блэки.
