Но намекнул, что F требует от нас «придержать лошадей», «не быть столь ретивыми, чтобы не мешать тому, кого он — F — назначит под это всё дело».
Проницательная Мод грустно улыбнулась:
— Экзамен для преемника кого-то из Демиургов. Думаю, я угадала.
— А я думаю, что угадала, для кого конкретно, — Аманда снова вздохнула, грустно.
Разговоры и письма
Утром родители собирались на работу как сумасшедшие, бегали по всему дому. Потому что у них рейс в девять вечера, а это значит, что они сразу из офиса побегут на всех парах на самолёт и даже не успеют заскочить домой. Мама так волновалась, что оставляет меня одну — хоть это не впервой — что заставила меня повторить все её указания по хозяйству, удостоверилась, что я всё записала.
Мои родители опасались, что их командировка затянется более чем на неделю. Больше всего они боялись, что я в Новый Год останусь одна дома, как в знаменитом иностранном фильме. В том самом, где родители уехали на каникулы, забыли дома мальчика, а в дом тем временем забрались воры. Мои родители боялись, что с ворами я не справлюсь, я ведь не ушлый мальчик из фильма.
Каждая командировка родителей удобна для моих секретных миссий. Поэтому я не стала нервничать, когда мама забыла о времени, что мне выходить уже в школу, и продолжала раздавать ЦУ. В результате я опоздала. Пришлось выжидать, пока первый урок закончится. Я просидела это время в буфете и всё думала над шуткой с раздевалкой. Не мешало бы прижать Когана к стенке и потребовать объяснений, что это за прикол. Наверняка точно он запер меня вчера в раздевалке, решив применить на меня угрожающие методы, чтобы я не смела отказывать в приглашении! Это одновременно смешно и несколько подленько.
Но тиснуть Когана к стенке не удалось: после больничного вышла Фэрри. Коган её саму затискал, не обращая внимания на мир вокруг. Что поделать с этими влюблёнными? Тогда я решила на третьей перемене подловить Джиллса и душевно с ним поговорить — что это вчера они мне устроили за цирк? Но Джиллс тоже вне зоны доступа — его оприходовала Салли. Подловить Вайла? Я его уже увидела, двинулась в его сторону, мы обменялись приветствиями, как раздался звонок на урок. На следующей перемене Вайла след простыл. Мэрмота я сегодня не видела, а с Локустом не хотелось иметь дел. Он скользкий, для душевного разговора не подойдёт.
Придя домой, я решила проверить электронный почтовый ящик. У нас с Удавом 2 основных канала общения: секретный и не секретный. Секретным мы пользовались редко. Это наши передающие устройства-рации Ми-Эт-8. По ним можно отправлять сообщения по типу пейджера. Только проходили они не через операторов-телеграфисток, а через защищённую сеть. По этому каналу я имела наглость на прошлой неделе мучить Удава расспросами, где и как его учили убивать. На этот канал я уже опасалась писать. Потому что Удав мягкими намёками запретил мне интересоваться у него этой темой. И я его понимала — я его самого подставляю под трибунал, едва кто-то из нашего начальства в ТДВГ узнает, что Удав распространяется о таких тайных вещах.
Поэтому я решила проверить обычный, не секретный канал. Там мы переписывались о мирском. В электронной почте было от него письмо. Я торжественно улыбнулась.
Первые несколько дней мы писали друг другу как оголтелые «влюблённые», по несколько раз на дню. В один из дней у меня даже случилась лихорадка, напоминающая ломку — я была готова сидеть у экрана компьютера 24 часа и ждать письма. Меня останавливало только присутствие родителей. Они не должны догадаться об Удаве. Потому что он из дурной компании, сын мафиозного авторитета — бывшего прораба Брюса Тенбрука. Потому что сам Удав вор и, как выяснилось, профессионально обученный наёмный убийца.
Но я доверяю Удаву как себе. Мы дрались вместе плечом к плечу. Он мне помогал. А ещё он троюродный племянник Лонды Эрелсон, одной из влиятельных лиц в ТДВГ.
Моя лихорадка тогда сошла на нет, мы стали переписываться 1-2 раза в день, иногда пропуская дни. Бурная переписка у нас была в прошлый четверг по секретному каналу. Когда как раз мы едва не поссорились из-за моего неуёмного любопытства. Никаких романтических отношений у нас нет. Если только самую малость. Но мы разного возраста, социального статуса, живём в разных городах. Мы коллеги.
Я начала читать это его новое письмо с большим удовольствием.
Как поживаешь, лучшая подруга? У нас теперь всё по-новому. Папашу повысили, он теперь важная шишка. Всё прошло гладко, я бы даже сказал — глазко. От слова Глаз, ну ты понимаешь, наши в деле и в теле обеспечили всё чики-пуки.
Вот уже неделю как я подрабатываю у Мачты. Не подозревал, что кромсать мёртвых людей такой кайф! Наверное, во мне умирает классный добрый доктор. Я бы пошёл учиться на доктора, но учиться долго, я быстрее выучусь на какого-нибудь слесаря, чтобы было хорошее прикрытие.
Мачта большой приколист. Подарил я ему вчера набор старых пластинок. Их бабушка Шпынделя откопала на чердаке и хотела раздать панкам, чтобы они украсили этими пластинками своё логово. Мачта в восторге, я теперь его кореш.
С Два-Девять тоже наводим мосты, она подкинула мне работёнку. Ею я буду заниматься всю неделю и это мне тоже в кайф. Вчера я подрался с пацаном — прикинь, он оказался настоящим оборотнем. Наверное, для тебя это не в новинку, учитывая, что за делишки ты там у себя проворачивала, с твоим-то матёрым стажем! Оборотень меня чуть не укусил, а жаль, хочу тоже побыть оборотнем! Но Два-Девять сказала, что так как в фильмах это не работает: чтоб стать оборотнем, укусом не отделаешься, нужен какой-то акт извращения. Да, Два-Девять так и говорит — акт. Я уж не знаю, что за акт — акт приёма-передачи или ещё что.
От Шпынделя и Гюрзы приветище, мы все тебя здесь очень хотим. Я — больше всех. Приезжай скорее. Иначе я не выдержу и приеду сам. Это угроза, если что. Даже Мачта меня не удержит.
P.S. Быть в Глазу оказалось интереснее, чем в тазу. В том тазу, в котором мы со Шпынделем как два мудреца плавали по морю в грозу раньше, до того как столкнулись с твоей милой физиономией.
P.P.S. Помни о моей угрозе: доберусь до тебя.
Его письма всегда наполнены восторженным позитивом, шутками и намёком, как сильно он по мне скучает. Я тоже. Долго продлится наш пыл? Мы никогда не плакали о нашей разлуке, это глупо. Я никогда не задумывалась, что Удав — мой «ухажёр»: это несерьёзно. Тем более, в ТДВГ действует строгий негласный принцип — никаких романов и привязанностей на работе. Мы с Удавом не хотели изменять установившиеся целомудренные платонические границы. Но всякий раз после его писем становилось тепло на душе.
Помедитировать над письмом Антонио долго не удалось. Зазвонил телефон. Оказалось, это был рыцарь, кому я помогаю спасать прекрасную даму из лап дракона. Кто я сама в случае нашего расследования с Эдвардом — второй рыцарь, ещё одна прекрасная дама или дракон? Мне больше импонировала роль дракона.
— Я всё узнал, — выдохнул Эдди в трубку. Голос довольный.
Я, подчиняясь этому настроению, улыбнулась до ушей как крокодил:
— Не по телефону. Я еду к тебе.
— Послушай, Клот. Это я втянул тебя в это, я не могу позволить такого свинства по отношению к тебе, чтобы ты ездила! Если ты не хочешь, чтобы я приезжал — я пошлю за тобой такси!
— Эдвард, перестань! Да хоть НЛО, хоть карету зелёную! Если ты думаешь меня прогнуть — ты заблуждаешься. Если ты считаешь, что втянул меня — это не так, я втянулась сама. И поэтому я еду к тебе и точка!
После таких пререканий мы сошлись на компромиссе — встречаемся в центре города, на Серебряной улице. Через час я была на месте, Эдди тоже. Мы направились в небольшое кафе, сели за дальний удобный столик. Эдди достал из рюкзака распечатки и блокноты.
— Мне удалось поговорить с Мрией. Она вернулась домой. И с ней самой, похоже, пока ещё всё в порядке. Если не считать, конечно, гипноза Зелёного Червя. Я думаю, это приворот. Он действует временами, позволяя Мрие существенную часть дня оставаться в адеквате — чтобы не вызывать подозрений её родственников. То есть Зелёный Червь воздействует на неё и влюбляет её в себя на определённые промежутки времени. Такова моя теория. То, что привороты существуют — я осведомлён, Джейн меня просвещала, вдобавок, я много об этом читал.
— Ты говоришь это так хладнокровно, как врач-патологоанатом, осуществляющий вскрытие, — я вспомнила танресского коллегу Мачту, нашего судмедэксперта по имени Поль Парус, обожающего ретро, пластинки, саксофон и старинные киноленты. — Ты спрятал чувства, обрёл хладнокровие.
— Я научился этому от тебя, — Эдвард коротко, но внимательно посмотрел на меня. Потом по-деловому уставился в бумаги и блокнот, принялся их листать. — Не буду говорить занудные подробности легенды. Я зашёл к Мрие попросить книги. Знаю, враньё — у меня у самого книг, наверное, больше, чем у жильцов нашего дома.
— Ты успеваешь это всё читать?
— С трудом. Иногда приходится оставлять некоторые книги себе на пенсию, — улыбнулся Эдди. — Книги это интересно, но есть и масса других интересных вещей.
— Например, Зелёный Червь и расследование, — с чувством солидарности кивнула я.
— Например, Зелёный Червь и расследование, — кивнул Эдди, заговорщически подмигивая. — Его настоящее имя Вермис Верте. Это было легко выяснить — а я целую шахматную партию в уме выстроил, с алгоритмами и матрицами, какими ухищрениями вывести Мрию на этот разговор. Он взрослый. В смысле, немножко дико это смотрится, вдруг он какой извращенец. Ему то ли двадцать два, то ли двадцать три.
Я делала пометки в блокноте, время от времени поднимая на Эдди глаза, кивая и попивая чай.
— Мрия по нему сохнет, без ума, ты представляешь?! Раньше она стеснялась подойти даже к однокласснику-очкарику, заморышу ниже её ростом — а тут виснет на шее у такого громилы! Сто пудов приворот. С учётом тех фокусов, что нам этот Червь показал на кладбище — приворот для него раз плюнуть.
— Мне показалось, или я услышала в твоём голосе завидующие интонации? — я ненадолго отложила ручку, взяла чай, глотнула, не спуская глаз с приятеля.
— Да, я завидую, Клот. Я привык уважать и оценивать по достоинству моих врагов, — тоном философа заявил Эдди.
Эдди, при всём простодушии, отличался некоторой степенью самолюбования и лёгкого здравого нарциссизма. Это смотрелось мило. Он сам готов завалить изысканными комплиментами кого угодно. Гений коммуникации, я не устаю это подмечать.
Гений коммуникации продолжил, я снова взяла ручку:
— Мрия сильно изменилась. За последние несколько дней. Она познакомилась с этим Верте с неделю. Как раз когда её дядя умер! По её словам, он к ней подошёл, когда она выходила из школы, и спас от хулиганов. К Мрие в школе пристают, в смысле, задирают. Могут облить водой, толкнуть, один раз кинули гадость, что она куртку не могла отстирать, её мама ходила в школу разбираться. Вот, он к ней подвалил, вернее, к хулиганью этому и ловко с ними разделался. Мрия сравнила его со своим кумиром с киноэкрана, актёром... как его? Сильверсталсом, вот. Я и не думал, что Мрия в тайне сохнет по Сильверсталсу! Я думал — ей нравятся милые хрупкие парнишки в очках, уже сам подумывал в одно время очки себе прикупить... — тут Эдди словно прикусил язык.
Я тоже, потому что мне хотелось похихикать. Эдди всё-таки не равнодушен к Мрие. Он воспринимал её не как подругу детства, соседку или «сестрёнку». Хотя, может, это ни о чём не говорит. Мне стало интересно — типаж каких девушек нравится Эдди? Сомневаюсь, что этот хитрый, ловкий парнишка довольствовался бы робкой эфемерной нежной девой вроде Мрии.
— Не бойся, я ничего про это не записала, — я демонстративно отложила блокнот в сторонку и откинулась на стуле.
Эдди откашлялся и снова перешёл на деловое повествование:
— С тех пор они встречаются, почти каждый день. Он водит её в интересные места. Она мне даже про кладбища рассказала! Она сказала, что Верте, Червяк этот, придумал что-то вроде игры такой. Ты типа ночью приходишь на кладбище, ты должна быть мужественной, не испугаться ничего, поскольку с тобой будут добрые духи, и ты должна стоять и наблюдать, что делают другие — а эти другие — твои друзья. И правда, те, с кем Мрия собиралась на кладбище, с её слов оказались потрясными людьми. Она призналась, что с ребятами с кладбища и с Верте она «сама своя», что там полное доверие и гармония, что её никто там не обижает, наоборот, ей все там дико рады.
— Она называла ещё другие места, адреса, пароли, явки? Места, куда её водит Верте? — подобно коршуну, я вперила взгляд в Эдди, покрепче схватив блокнот и ручку.
— Она назвала пару клубов сомнительного содержания. Не в том смысле, что это притоны, а в том, что там собираются представители мутных субкультур. Вроде готов. Дня два или три назад например Верте сводил её на закрытый приватный концерт группы «Шалый Вопль» в одном из клубов.
— Так, а это уже что-то. «Шалый Вопль» — любимая группа всех томберов. Верте хочет завербовать Мрию, адаптирует её, погружает плавно и верно в ту атмосферу, среду, откуда происходит он сам.
— Это ужасно. О том, чтоб её увещевать — мол, не ходи туда, опасно! — и речи не идёт. Она без ума от него, извини, что я повторяю. Но я опасался спугнуть её, перевести на сбой в гипнотической программе и неадекватность. Мы мило, тихо и мирно расстались.
— Ты всё сделал правильно. Я искренне надеюсь, что Вермис Верте — его имя и его приблизительный возраст — двадцать два или двадцать три — верная информация. Я его видела внешне, хоть и очень плохо в темноте, но, мне кажется, смогу опознать на свету. Мне этого достаточно.
— Как ты планируешь узнавать о нём? У тебя что, есть доступ к базе данных полиции? — прищурился Эдвард. — Думаешь, я не искал Верте? Мы общались с Мрией в районе трёх часов дня, потом я забил на уроки и шерстил Сеть, пытаясь пробить его по всем социальным сетям и форумам, под разным написанием ника «Зелёный Червь» и имени. Ни в одной соцсетке его нет. Я потратил на это часа четыре, потом кинулся звонить тебе. Вообще ничего на него не нашёл.
— Меня не интересуют соцсети. Хотя, ты очень прав — по профилю из соцсети, выложенным фотографиям можно многое узнать о человеке. Ты проделал колоссальную работу. Облегчил задачу. Если бы ты нашёл его в соцсети, мы бы изучили его профиль там, попытались бы построить линию поведения его в соцсетях — как он добавляет в друзья, как можно к нему добавиться в друзья, например. Но раз его там нет — будем работать с тем, что есть. Есть имя, кличка, примерный возраст. У меня нет доступа к базе данных полиции. У меня есть кое-что другое. Свои источники, и их я пока не разглашаю. Не потому что не доверяю тебе, Эдди. А потому что если я тебе разглашу эти источники, мне придётся тебя убить.
Я на всякий случай задержала пристальный взгляд на Эдварде. Он смотрел на меня наивно, хлопая глазами. В следующий миг его выражение лица снова переменилось — он превратился в хитренького ушлого бесёнка:
— Замётано, Клот. А ты убивать умеешь?
Вопрос меня поставил в лёгкий тупичок.
Мой страх. Моя «больная» тема. Даже с Роджером не получилось это как следует обсудить. Даже с Удавом. Я отвела глаза:
— Когда придёт время.
Проницательная Мод грустно улыбнулась:
— Экзамен для преемника кого-то из Демиургов. Думаю, я угадала.
— А я думаю, что угадала, для кого конкретно, — Аманда снова вздохнула, грустно.
Разговоры и письма
Утром родители собирались на работу как сумасшедшие, бегали по всему дому. Потому что у них рейс в девять вечера, а это значит, что они сразу из офиса побегут на всех парах на самолёт и даже не успеют заскочить домой. Мама так волновалась, что оставляет меня одну — хоть это не впервой — что заставила меня повторить все её указания по хозяйству, удостоверилась, что я всё записала.
Мои родители опасались, что их командировка затянется более чем на неделю. Больше всего они боялись, что я в Новый Год останусь одна дома, как в знаменитом иностранном фильме. В том самом, где родители уехали на каникулы, забыли дома мальчика, а в дом тем временем забрались воры. Мои родители боялись, что с ворами я не справлюсь, я ведь не ушлый мальчик из фильма.
Каждая командировка родителей удобна для моих секретных миссий. Поэтому я не стала нервничать, когда мама забыла о времени, что мне выходить уже в школу, и продолжала раздавать ЦУ. В результате я опоздала. Пришлось выжидать, пока первый урок закончится. Я просидела это время в буфете и всё думала над шуткой с раздевалкой. Не мешало бы прижать Когана к стенке и потребовать объяснений, что это за прикол. Наверняка точно он запер меня вчера в раздевалке, решив применить на меня угрожающие методы, чтобы я не смела отказывать в приглашении! Это одновременно смешно и несколько подленько.
Но тиснуть Когана к стенке не удалось: после больничного вышла Фэрри. Коган её саму затискал, не обращая внимания на мир вокруг. Что поделать с этими влюблёнными? Тогда я решила на третьей перемене подловить Джиллса и душевно с ним поговорить — что это вчера они мне устроили за цирк? Но Джиллс тоже вне зоны доступа — его оприходовала Салли. Подловить Вайла? Я его уже увидела, двинулась в его сторону, мы обменялись приветствиями, как раздался звонок на урок. На следующей перемене Вайла след простыл. Мэрмота я сегодня не видела, а с Локустом не хотелось иметь дел. Он скользкий, для душевного разговора не подойдёт.
Придя домой, я решила проверить электронный почтовый ящик. У нас с Удавом 2 основных канала общения: секретный и не секретный. Секретным мы пользовались редко. Это наши передающие устройства-рации Ми-Эт-8. По ним можно отправлять сообщения по типу пейджера. Только проходили они не через операторов-телеграфисток, а через защищённую сеть. По этому каналу я имела наглость на прошлой неделе мучить Удава расспросами, где и как его учили убивать. На этот канал я уже опасалась писать. Потому что Удав мягкими намёками запретил мне интересоваться у него этой темой. И я его понимала — я его самого подставляю под трибунал, едва кто-то из нашего начальства в ТДВГ узнает, что Удав распространяется о таких тайных вещах.
Поэтому я решила проверить обычный, не секретный канал. Там мы переписывались о мирском. В электронной почте было от него письмо. Я торжественно улыбнулась.
Первые несколько дней мы писали друг другу как оголтелые «влюблённые», по несколько раз на дню. В один из дней у меня даже случилась лихорадка, напоминающая ломку — я была готова сидеть у экрана компьютера 24 часа и ждать письма. Меня останавливало только присутствие родителей. Они не должны догадаться об Удаве. Потому что он из дурной компании, сын мафиозного авторитета — бывшего прораба Брюса Тенбрука. Потому что сам Удав вор и, как выяснилось, профессионально обученный наёмный убийца.
Но я доверяю Удаву как себе. Мы дрались вместе плечом к плечу. Он мне помогал. А ещё он троюродный племянник Лонды Эрелсон, одной из влиятельных лиц в ТДВГ.
Моя лихорадка тогда сошла на нет, мы стали переписываться 1-2 раза в день, иногда пропуская дни. Бурная переписка у нас была в прошлый четверг по секретному каналу. Когда как раз мы едва не поссорились из-за моего неуёмного любопытства. Никаких романтических отношений у нас нет. Если только самую малость. Но мы разного возраста, социального статуса, живём в разных городах. Мы коллеги.
Я начала читать это его новое письмо с большим удовольствием.
Как поживаешь, лучшая подруга? У нас теперь всё по-новому. Папашу повысили, он теперь важная шишка. Всё прошло гладко, я бы даже сказал — глазко. От слова Глаз, ну ты понимаешь, наши в деле и в теле обеспечили всё чики-пуки.
Вот уже неделю как я подрабатываю у Мачты. Не подозревал, что кромсать мёртвых людей такой кайф! Наверное, во мне умирает классный добрый доктор. Я бы пошёл учиться на доктора, но учиться долго, я быстрее выучусь на какого-нибудь слесаря, чтобы было хорошее прикрытие.
Мачта большой приколист. Подарил я ему вчера набор старых пластинок. Их бабушка Шпынделя откопала на чердаке и хотела раздать панкам, чтобы они украсили этими пластинками своё логово. Мачта в восторге, я теперь его кореш.
С Два-Девять тоже наводим мосты, она подкинула мне работёнку. Ею я буду заниматься всю неделю и это мне тоже в кайф. Вчера я подрался с пацаном — прикинь, он оказался настоящим оборотнем. Наверное, для тебя это не в новинку, учитывая, что за делишки ты там у себя проворачивала, с твоим-то матёрым стажем! Оборотень меня чуть не укусил, а жаль, хочу тоже побыть оборотнем! Но Два-Девять сказала, что так как в фильмах это не работает: чтоб стать оборотнем, укусом не отделаешься, нужен какой-то акт извращения. Да, Два-Девять так и говорит — акт. Я уж не знаю, что за акт — акт приёма-передачи или ещё что.
От Шпынделя и Гюрзы приветище, мы все тебя здесь очень хотим. Я — больше всех. Приезжай скорее. Иначе я не выдержу и приеду сам. Это угроза, если что. Даже Мачта меня не удержит.
P.S. Быть в Глазу оказалось интереснее, чем в тазу. В том тазу, в котором мы со Шпынделем как два мудреца плавали по морю в грозу раньше, до того как столкнулись с твоей милой физиономией.
P.P.S. Помни о моей угрозе: доберусь до тебя.
Его письма всегда наполнены восторженным позитивом, шутками и намёком, как сильно он по мне скучает. Я тоже. Долго продлится наш пыл? Мы никогда не плакали о нашей разлуке, это глупо. Я никогда не задумывалась, что Удав — мой «ухажёр»: это несерьёзно. Тем более, в ТДВГ действует строгий негласный принцип — никаких романов и привязанностей на работе. Мы с Удавом не хотели изменять установившиеся целомудренные платонические границы. Но всякий раз после его писем становилось тепло на душе.
Помедитировать над письмом Антонио долго не удалось. Зазвонил телефон. Оказалось, это был рыцарь, кому я помогаю спасать прекрасную даму из лап дракона. Кто я сама в случае нашего расследования с Эдвардом — второй рыцарь, ещё одна прекрасная дама или дракон? Мне больше импонировала роль дракона.
— Я всё узнал, — выдохнул Эдди в трубку. Голос довольный.
Я, подчиняясь этому настроению, улыбнулась до ушей как крокодил:
— Не по телефону. Я еду к тебе.
— Послушай, Клот. Это я втянул тебя в это, я не могу позволить такого свинства по отношению к тебе, чтобы ты ездила! Если ты не хочешь, чтобы я приезжал — я пошлю за тобой такси!
— Эдвард, перестань! Да хоть НЛО, хоть карету зелёную! Если ты думаешь меня прогнуть — ты заблуждаешься. Если ты считаешь, что втянул меня — это не так, я втянулась сама. И поэтому я еду к тебе и точка!
После таких пререканий мы сошлись на компромиссе — встречаемся в центре города, на Серебряной улице. Через час я была на месте, Эдди тоже. Мы направились в небольшое кафе, сели за дальний удобный столик. Эдди достал из рюкзака распечатки и блокноты.
— Мне удалось поговорить с Мрией. Она вернулась домой. И с ней самой, похоже, пока ещё всё в порядке. Если не считать, конечно, гипноза Зелёного Червя. Я думаю, это приворот. Он действует временами, позволяя Мрие существенную часть дня оставаться в адеквате — чтобы не вызывать подозрений её родственников. То есть Зелёный Червь воздействует на неё и влюбляет её в себя на определённые промежутки времени. Такова моя теория. То, что привороты существуют — я осведомлён, Джейн меня просвещала, вдобавок, я много об этом читал.
— Ты говоришь это так хладнокровно, как врач-патологоанатом, осуществляющий вскрытие, — я вспомнила танресского коллегу Мачту, нашего судмедэксперта по имени Поль Парус, обожающего ретро, пластинки, саксофон и старинные киноленты. — Ты спрятал чувства, обрёл хладнокровие.
— Я научился этому от тебя, — Эдвард коротко, но внимательно посмотрел на меня. Потом по-деловому уставился в бумаги и блокнот, принялся их листать. — Не буду говорить занудные подробности легенды. Я зашёл к Мрие попросить книги. Знаю, враньё — у меня у самого книг, наверное, больше, чем у жильцов нашего дома.
— Ты успеваешь это всё читать?
— С трудом. Иногда приходится оставлять некоторые книги себе на пенсию, — улыбнулся Эдди. — Книги это интересно, но есть и масса других интересных вещей.
— Например, Зелёный Червь и расследование, — с чувством солидарности кивнула я.
— Например, Зелёный Червь и расследование, — кивнул Эдди, заговорщически подмигивая. — Его настоящее имя Вермис Верте. Это было легко выяснить — а я целую шахматную партию в уме выстроил, с алгоритмами и матрицами, какими ухищрениями вывести Мрию на этот разговор. Он взрослый. В смысле, немножко дико это смотрится, вдруг он какой извращенец. Ему то ли двадцать два, то ли двадцать три.
Я делала пометки в блокноте, время от времени поднимая на Эдди глаза, кивая и попивая чай.
— Мрия по нему сохнет, без ума, ты представляешь?! Раньше она стеснялась подойти даже к однокласснику-очкарику, заморышу ниже её ростом — а тут виснет на шее у такого громилы! Сто пудов приворот. С учётом тех фокусов, что нам этот Червь показал на кладбище — приворот для него раз плюнуть.
— Мне показалось, или я услышала в твоём голосе завидующие интонации? — я ненадолго отложила ручку, взяла чай, глотнула, не спуская глаз с приятеля.
— Да, я завидую, Клот. Я привык уважать и оценивать по достоинству моих врагов, — тоном философа заявил Эдди.
Эдди, при всём простодушии, отличался некоторой степенью самолюбования и лёгкого здравого нарциссизма. Это смотрелось мило. Он сам готов завалить изысканными комплиментами кого угодно. Гений коммуникации, я не устаю это подмечать.
Гений коммуникации продолжил, я снова взяла ручку:
— Мрия сильно изменилась. За последние несколько дней. Она познакомилась с этим Верте с неделю. Как раз когда её дядя умер! По её словам, он к ней подошёл, когда она выходила из школы, и спас от хулиганов. К Мрие в школе пристают, в смысле, задирают. Могут облить водой, толкнуть, один раз кинули гадость, что она куртку не могла отстирать, её мама ходила в школу разбираться. Вот, он к ней подвалил, вернее, к хулиганью этому и ловко с ними разделался. Мрия сравнила его со своим кумиром с киноэкрана, актёром... как его? Сильверсталсом, вот. Я и не думал, что Мрия в тайне сохнет по Сильверсталсу! Я думал — ей нравятся милые хрупкие парнишки в очках, уже сам подумывал в одно время очки себе прикупить... — тут Эдди словно прикусил язык.
Я тоже, потому что мне хотелось похихикать. Эдди всё-таки не равнодушен к Мрие. Он воспринимал её не как подругу детства, соседку или «сестрёнку». Хотя, может, это ни о чём не говорит. Мне стало интересно — типаж каких девушек нравится Эдди? Сомневаюсь, что этот хитрый, ловкий парнишка довольствовался бы робкой эфемерной нежной девой вроде Мрии.
— Не бойся, я ничего про это не записала, — я демонстративно отложила блокнот в сторонку и откинулась на стуле.
Эдди откашлялся и снова перешёл на деловое повествование:
— С тех пор они встречаются, почти каждый день. Он водит её в интересные места. Она мне даже про кладбища рассказала! Она сказала, что Верте, Червяк этот, придумал что-то вроде игры такой. Ты типа ночью приходишь на кладбище, ты должна быть мужественной, не испугаться ничего, поскольку с тобой будут добрые духи, и ты должна стоять и наблюдать, что делают другие — а эти другие — твои друзья. И правда, те, с кем Мрия собиралась на кладбище, с её слов оказались потрясными людьми. Она призналась, что с ребятами с кладбища и с Верте она «сама своя», что там полное доверие и гармония, что её никто там не обижает, наоборот, ей все там дико рады.
— Она называла ещё другие места, адреса, пароли, явки? Места, куда её водит Верте? — подобно коршуну, я вперила взгляд в Эдди, покрепче схватив блокнот и ручку.
— Она назвала пару клубов сомнительного содержания. Не в том смысле, что это притоны, а в том, что там собираются представители мутных субкультур. Вроде готов. Дня два или три назад например Верте сводил её на закрытый приватный концерт группы «Шалый Вопль» в одном из клубов.
— Так, а это уже что-то. «Шалый Вопль» — любимая группа всех томберов. Верте хочет завербовать Мрию, адаптирует её, погружает плавно и верно в ту атмосферу, среду, откуда происходит он сам.
— Это ужасно. О том, чтоб её увещевать — мол, не ходи туда, опасно! — и речи не идёт. Она без ума от него, извини, что я повторяю. Но я опасался спугнуть её, перевести на сбой в гипнотической программе и неадекватность. Мы мило, тихо и мирно расстались.
— Ты всё сделал правильно. Я искренне надеюсь, что Вермис Верте — его имя и его приблизительный возраст — двадцать два или двадцать три — верная информация. Я его видела внешне, хоть и очень плохо в темноте, но, мне кажется, смогу опознать на свету. Мне этого достаточно.
— Как ты планируешь узнавать о нём? У тебя что, есть доступ к базе данных полиции? — прищурился Эдвард. — Думаешь, я не искал Верте? Мы общались с Мрией в районе трёх часов дня, потом я забил на уроки и шерстил Сеть, пытаясь пробить его по всем социальным сетям и форумам, под разным написанием ника «Зелёный Червь» и имени. Ни в одной соцсетке его нет. Я потратил на это часа четыре, потом кинулся звонить тебе. Вообще ничего на него не нашёл.
— Меня не интересуют соцсети. Хотя, ты очень прав — по профилю из соцсети, выложенным фотографиям можно многое узнать о человеке. Ты проделал колоссальную работу. Облегчил задачу. Если бы ты нашёл его в соцсети, мы бы изучили его профиль там, попытались бы построить линию поведения его в соцсетях — как он добавляет в друзья, как можно к нему добавиться в друзья, например. Но раз его там нет — будем работать с тем, что есть. Есть имя, кличка, примерный возраст. У меня нет доступа к базе данных полиции. У меня есть кое-что другое. Свои источники, и их я пока не разглашаю. Не потому что не доверяю тебе, Эдди. А потому что если я тебе разглашу эти источники, мне придётся тебя убить.
Я на всякий случай задержала пристальный взгляд на Эдварде. Он смотрел на меня наивно, хлопая глазами. В следующий миг его выражение лица снова переменилось — он превратился в хитренького ушлого бесёнка:
— Замётано, Клот. А ты убивать умеешь?
Вопрос меня поставил в лёгкий тупичок.
Мой страх. Моя «больная» тема. Даже с Роджером не получилось это как следует обсудить. Даже с Удавом. Я отвела глаза:
— Когда придёт время.
