Да, пусть это предательство во спасение. Пусть он узнал о том, что томберы натворили немыслимое — вызвали из Ада могущественную демоницу, считай правую руку Солсо — босса самого сатаны. Но от этого не легче. И Роджер понимал — когда он в третий раз войдёт в подземелье к этому мальчику — он рискует спалиться. Возможно, ему придётся мальчишку убить, когда Дарти узнает, что Дрэгон не чёрный. Ведь Дарти тогда побежит предупреждать своих о том, что «беляши» знают об Августе. А этого нельзя допустить.
Дрэгон охотился в предрассветном лесу. Ему чрезмерно хотелось спать: вампиры на рассвете вялые и сонные, их метаболизм всегда по утрам делается замедленным. Но нужно хорошенько всё обдумать: как поступить с Дарти и кому из друзей-союзников первым делом передать информацию об Августе.
Быть не тем кто я есть.
Быть актёром умелым.
Чтобы в лужу не сесть,
Чтобы выглядеть смелым.
Чтобы быть как подлец,
Чтобы враг мой поверил,
Что я ловкий наглец,
И открыл свои двери.
Я иду на обман.
Я скрепил своё сердце,
Напускаю туман,
Никуда мне не деться.
Снова кукла мой враг.
Не люблю играть в куклы.
Но иначе — дурак.
Переставлены буквы.
Враг мне душу свою
Распахнул до истоков,
А потом я в бою
В лоб сражу его током
Применяю на нём
Вероломства методу.
Я иду напролом
Вечный я в Игре вода.
Рыцарь, дракон, принцесса и «червоточина»
— Ты ведь придёшь к нам завтра, верно? — с лыбящимся видом Коган подвалил ко мне совершенно внезапно, в раздевалке.
Он вынырнул как чёрт из табакерки среди курток и даже немного испугал меня. Над чем гоготал потом весь день.
— Карамба, Коган, я тебя чуть не прибила! Никогда не подкрадывайся ко мне сзади, а то я завтра приду к вам на твои похороны, понял?! — почти разоралась я.
— Ух, какая ты воинственная сегодня! Самка дракона! — продолжал изгаляться этот нахал. Я чуть не врезала рюкзаком ему по физиономии, потому что была не выспавшаяся и злая. Он увернулся, убежал.
А потом и вовсе спрятался под крыло Фэрри. Обнимая её с победоносным видом, он насмешливо смотрел на меня. Я показала ему язык.
На большой перемене я подвалила к Когану также сзади, когда он стоял в очереди в буфете. Прошипела ему на ухо, положив руку на плечо:
— Ты зачем во вторник запер меня в девчачьей раздевалке перед физрой?
— Э? Чего? Итчи, я ничё не понял! Слушай, мне некогда, меня Фэрри ждёт, я с тобой потом пообщаюсь, покедова!
Он испарился. Кажется, он не расслышал моего вопроса из-за шума. Но не могла же я орать ему на весь буфет этот вопрос?! От этого я ещё больше разозлилась. Ещё я увидела Мод. Она пребывала в состоянии повышенного напряжения и занятости. Биологии сегодня нет, но должна быть завтра. Поэтому сейчас общаться с Мод нет резона. Я бы хотела пообщаться с ней наедине про томберов. Возможно, она бы смогла дать дельный совет. Мод лишь кивнула мне издалека.
После седьмого урока я просмотрела бегло запись в дневнике про домашние задания. Набросала основные мысли по параграфу «для галочки», чтобы не подвести завтра Мод, если она надумает меня спрашивать. К пяти часам освободилась и отправилась домой.
Возможно, мне следовало быть более расторопной и думать не об уроках, а о расследовании. То есть бежать домой сразу же после школы. Но конец четверти на носу, родители умотали в командировку, вернутся — захотят удостовериться, что с оценками всё в порядке. Я почувствовала себя немного не в своей тарелке, когда обнаружила Эдварда, маячившего возле моего дома.
— Я задержалась в школе, осталась там готовиться к контрольной на завтра, — оправдывалась я.
— Ничего, понимаю. Я звонил с двух, думал — вдруг повезёт и у тебя пять или шесть уроков, а потом поехал к тебе, думал дождаться.
Тот факт, что Эдди приехал ко мне — могло означать что-то серьёзное. Но Эдди, хоть и выглядел напряжённым, прекрасно владел собой. Весёлый бодрый голосок.
— Как мне неудобно. Если бы я знала... могла бы договориться со старостой, под его ответственность взять книги на дом... — вздохнула я. — Зайдёшь?
— Не переживай. Ты ничем не обязана, ни в коем случае! Да, пожалуй, зайду. Поговорить нужно, — Эдди осмотрелся по сторонам цепким взглядом, задержался на нескольких случайных прохожих, на близняшках Ривел — Мэгги и Сюзанне, игравших за забором соседей-Ривелов.
Мы зашли в дом.
— Похоже, мы потеряли Мрию. Её окончательно загипнотизировали. Это случилось так быстро. Ещё вчера мы с ней общались нормально, и вечером вчера я тебе всё про неё рассказал... — вздохнул он.
— Эдвард, я хочу, чтобы ты мне всё рассказал по порядку. Наверняка ещё не всё потеряно.
Эдди поведал:
— Вчера мы с тобой разъехались, я поехал домой. Мои родители были дома, мы поужинали, легли спать. Около двух часов ночи я услышал, как открывается дверь соседей. Я знал, что это Мрия. Я глянул в глазок и обалдел малость. Мрия выходила с вещами. С большой сумкой такой через плечо. Тут мой папа проснулся, спросил, чего это я ошиваюсь у дверного глазка. Я шифруюсь, как ты понимаешь, свои ночные походы на кладбище я делал, когда родителей дома не было. Мне пришлось перед папой замять это дело, я так и сказал — услышал шум, думал — вдруг воры лезут к соседям. Папа поглядел в глазок — а там уже никого, естественно, посмеялся, посоветовал мне спать.
А утром, ещё до того как мне выходить в школу, поднялся такой хай на лестничной клетке! Мама Мрии, женщина, в общем-то, довольно тихая, в панике бегала, причитала, плакала навзрыд, потом стучалась к нам. Моя мама отпаивала её валерьянкой. Оказалось, Мрия оставила своей матери записку.
Эдди достал блокнот и предъявил его мне на раскрытой странице.
Дорогие мама и папа!
Мне было очень хорошо с вами все эти годы. Но я уже взрослая. Я должна пожить отдельно от вас, чтобы разобраться со своей жизнью, с тем, что я хочу. У меня есть тот, кто позаботится обо мне. Этот мужчина меня защищает и оберегает, с ним я счастлива. Мы влюблены друг в друга, собираемся пожениться через 3 года, как только я стану совершеннолетняя. Не бойтесь, детей мы заводить пока не планируем. Не ищите меня. Не заявляйте в полицию. Я какое-то время поживу с моим Избранником и либо вернусь, либо напишу вам письмо о том, что мы уехали из города или из страны.
С большой любовью не ваша Мрия.
P.S. Не ваша — потому что я не ваша собственность, я имею право на свою жизнь.
— Какой ужас, карамба! — выдохнула я. — Я представляю, в каком шоке была мама Мрии, когда утром обнаружила эту записку, и то, что дочь и часть её вещей исчезли!
— Да не то слово, — кивнул грустно Эдвард. — Ясно одно — настоящая Мрия такого написать никогда не могла. И уйти из дома никогда не могла. Она очень послушная, очень... удобная.
Эдди и я одновременно скривились от этого слова. Я дополнила мысль приятеля:
— Покорная, управляемая. Хорошая пай-девочка, всех слушается. Идеальная глина, из чего тот, кто владеет мало мальским авторитетом и властью, может слепить что угодно. Нет, Эдди. Здесь не гипноз. Здесь просто кое-кто хорошо поработал с её психологией, убеждениями. Провёл ей постановку мозгов в нужное русло.
— Я недооценивал этого Верте. Я думал — он обычный мордоворот, сила есть ума не надо. Ну, если не считать этих фокусов-покусов.
— Эдди, — я прищурилась и внимательно взглянула на «коллегу». — Тот, кто владеет магией, никак не может быть глупцом, не иметь вообще ни капли ума. Иначе как бы он пользовался своей этой магией?
— А ведь точняк, — кивнул Эдвард. — Но от этого не легче. Она ушла к нему, а мы даже не знаем, куда. Где её теперь искать? Мой папа молодец, он по полочкам разложил госпоже Дункалс, что подростки себя так могут вести, чтобы привлечь внимание. «Возможно, вы плохо знали вашу дочь, не понимали её, вот она таким образом решила докричаться. Возможно, она наврала про парня, а договорилась с подружкой, что поживёт у неё. Возможно, что-то в вашем поведении в последние дни повлияло на неё так, что ей стало плохо». Примерно такое мой папа сказал её маме. Моя мама тоже заверила госпожу Дункалс, что «всё будет хорошо, что Мрия вернётся в ближайшие один-два дня». Я дико волнуюсь за Мрию. Я же не могу сказать госпоже Дункалс, что Мрия в опасности?! Ещё немного — и этот Червь заставит её убивать людей, заниматься всякими непотрёбствами!
Я думала. Напряжённо. Усиленно. Мысли путались, потому что сильно сказывалось то, что я не выспалась и перенервничала в школе.
— У тебя есть её фотки? — обратилась я к Эдди.
— Конечно есть, — кивнул он. — Моя мама фотографировала её и нас с ней, пророча нам совместную медовую семейную жизнь. Она нас фотографировала на разных семейных праздниках, когда мы друг к другу в гости ходили. Сейчас покажу.
Эдди встал и вышел в коридор за рюкзаком. Я поразилась его предусмотрительности.
— Как ты догадался взять альбом с собой? — спросила я, когда альбом оказался у меня в руках.
Эдди ответил не сразу. Отвёл глаза и тихо проговорил, почти себе под нос:
— Я не хотел это говорить, Клот, но, по-моему в этой ситуации ты моя единственная надежда. Да, я прямо и косвенно намекаю тебе — помоги мне найти её. И я знаю, что раз ты её ни разу не видела — то фотографии могут помочь опознать её.
— Я в любом случае помогу тебе найти её. Но я не твоя единственная надежда.
— А кто же тогда?
— Ты. В твоих силах сделать всё, о чём пожелаешь.
— Не успокаивай меня, — устало выдохнул Эдди. — Я поверю этим прописным истинам только когда увижу Мрию живой, невредимой и желательно в здравом уме и твёрдой памяти!
Я принялась листать альбом. Чтобы переключить приятеля с сантиментов, спросила:
— Что было потом? Когда у вас побывала госпожа Дункалс с этой запиской?
— В школе я, естественно, не мог ни о чём думать, кроме как о Мрие. Схлопотал пару трояков и одну двойку.
— Какое безобразие, Эдди! Самообладание, Эдди, самообладание! — напомнила я, шутливо погрозив ему пальцем.
— Я понимаю, — виновато улыбнулся он. — Я пришёл домой в районе двух, мама дома. Папе пришлось, понятное дело, уехать на работу, а мама отпросилась. Она успокаивала маму Мрии, сидела с ней, звонила её подружкам. Потому что сама мама Мрии не в состоянии что-либо делать. У Мрии не так много подружек. Она дружит только с тремя девочками. Две сказали, что Мрии у них нет. Моя мама звонила и их мамам тоже, просила объявить, если будут новости, вдруг Мрия появится. До третьей девочки они не дозвонились, пытаются до сих пор до неё дозвониться. Моя мама свято уверена, что Мрия как раз и «спряталась» вот у этой третьей подружки. Но мы с тобой знаем, что это не так! Она в лапах Зелёного Червя! Где нам его искать?
Я отложила альбом. Оставила Эдди на пару минут, поднялась в комнату, взяла блокнот, досье, вернулась с этим.
— На, почитай-ка. А я пока посмотрю фотографии.
Эдди потрясённо уставился на досье:
— Вот это да! Где ты это раздобыла?
— Не спрашивай. Если я скажу тебе правду, мне придётся тебя убить.
— Понял, — сразу отстал он. И принялся сосредоточенно вчитываться.
На фотографиях на меня смотрела симпатичная милая девочка лет 13-14 с длинными светлыми, чуть вьющимися волосами. Не блондинка, а ближе к шатенке. На ряде фотографий она сжата, видно, что позирование для мамы соседа не доставило ей удовольствия. На фото, где она рядом с Эдвардом, она больше напоминала его младшую сестру, нежели «наречённую невесту». Везде выглядела чистым, невинным, послушным удобным созданием.
Принцесса. Ничего за душой. Никакого коварства, никакого кокетства. Из таких девушек вырастают любящие скромные жёны или монахини. Такие девушки нуждаются в крепком сильном плече, в защитнике, к кому они будут искренне привязаны. И как раз такие девушки чаще «льнут» к плохишам. Архетип Красавицы и Чудовища никто не отменял. Все серые мышки сохнут по уркаганам. Все скромницы обожают хулиганов. Все принцессы в тайне мечтают вешаться на шею драконам — не рыцарям.
Если бы Эдди был чуточку хулиганом — Мрия бы гуляла с ним. Если бы заместо Эдди в квартире напротив жил такой как Удав или Коган — Мрия бы точно гуляла с ним, а на Зелёного Червя, спасшего от травли одноклассников, даже бы не посмотрела.
От психологических рассуждений меня оторвал голос рыцаря:
— Что это за адреса?
Эдди всё изучил. Он ткнул пальцами в те места из досье Верте, где значились адреса официальной регистрации. Один из адресов — в Храббурге, адрес приюта. Адрес тюрьмы, адрес общаги в Укосмо, где он жил, пока не сгорела секция единоборств. И ещё один адрес — где он, согласно регистрационным данным, проживает формально. Пригород Укосмо под названием Глум. Небольшой посёлок, недалеко от пригородного шоссе Сейчен.
Но Эдди уже имел план и виды на Глум:
— Я так понял, в приют, откуда он сбежал в Храббурге, он вряд ли её повёз. В тюрьму тоже. В общагу в Укосмо — тоже нелогично, ведь он там вроде как не живёт, не числится. Зато числится в Глуме.
— Мы не можем быть уверены ни в чём. Он мог повезти её на какую угодно конспиративную квартиру. В тайное логово к Масочнику. На любое кладбище, спрятать в склепе, где сейчас в этот самый момент стоит, прижимает её к себе в темноте среди скелетов, шепчет, как будет здорово, если Мрия станет томбером — а она млеет в его объятиях.
— Кло-о-о-от, можешь не продолжать! Ты говоришь такие гадости. Как тебе не стыдно! Мы побываем там, — Эдди теперь твёрд как камень. И посмотрел на меня властно, таким взглядом, что я поняла — теперь командует ходом операции он. — Мы поговорим с соседями. Расспросим их. Возможно, наткнёмся на его дружков. И они нам скажут, где его можно ещё найти.
Я была настолько обескуражена этой мыслью, вернее тем, что она до сих пор не пришла в мой нервный воспалённый мозг, что послала Эдди воздушный поцелуй:
— Эдвард. Ты лучший.
— Я знаю, — очень самодовольно ухмыльнулся он.
Теперь он напомнил мне Роджера. Не родственники ли они?
Через несколько секунд я серьёзно и проникновенно посмотрела Эдди в глаза:
— У тебя есть оружие?
— Оружие? Язык — моё оружие. Полагаюсь на навыки переговоров. Иначе зачем мой отец вкладывал в меня искусство коммуникации шестнадцать с лишним лет?! А ещё я умею драться. И стрелять.
— Я не сомневаюсь, что ты умеешь драться. Но есть из чего стрелять?
— Нет. Но я умею обращаться с пистолетом, если вдруг его найду или украду.
— Эдди. Ты понимаешь, что мы с тобой сейчас отправимся в место, где можем погибнуть? Дружки и соседи Червя могут оказаться такими же червями, то есть томберами. Им не понравится, что мы там вынюхиваем — подобно тому как это не понравилось Червю на кладбище. У меня до сих пор побаливают синяки.
— И что ты предлагаешь? Ограбить оружейный магазин? — развёл он руками.
Я вздохнула. То, что я собиралась сделать — не вписывалось ни в какие рамки. Меня могли поставить под трибунал. Серьёзно наказать. Стереть память. Уволить из ТДВГ, сделать так, что я бы в жизни не вспомнила, что я там работала, стереть воспоминания обо всех моих коллегах и друзьях. Об Аманде, Майло, Мод, Рикардо. Об Удаве, Роджере и так далее.
— Я дам тебе своё оружие, — решилась я на переход Рубикона.
— У тебя есть оружие?! — ахнул Эдди.
— Это особое оружие. Сиди здесь, я за ним сейчас схожу наверх.
Дрэгон охотился в предрассветном лесу. Ему чрезмерно хотелось спать: вампиры на рассвете вялые и сонные, их метаболизм всегда по утрам делается замедленным. Но нужно хорошенько всё обдумать: как поступить с Дарти и кому из друзей-союзников первым делом передать информацию об Августе.
Быть не тем кто я есть.
Быть актёром умелым.
Чтобы в лужу не сесть,
Чтобы выглядеть смелым.
Чтобы быть как подлец,
Чтобы враг мой поверил,
Что я ловкий наглец,
И открыл свои двери.
Я иду на обман.
Я скрепил своё сердце,
Напускаю туман,
Никуда мне не деться.
Снова кукла мой враг.
Не люблю играть в куклы.
Но иначе — дурак.
Переставлены буквы.
Враг мне душу свою
Распахнул до истоков,
А потом я в бою
В лоб сражу его током
Применяю на нём
Вероломства методу.
Я иду напролом
Вечный я в Игре вода.
Рыцарь, дракон, принцесса и «червоточина»
— Ты ведь придёшь к нам завтра, верно? — с лыбящимся видом Коган подвалил ко мне совершенно внезапно, в раздевалке.
Он вынырнул как чёрт из табакерки среди курток и даже немного испугал меня. Над чем гоготал потом весь день.
— Карамба, Коган, я тебя чуть не прибила! Никогда не подкрадывайся ко мне сзади, а то я завтра приду к вам на твои похороны, понял?! — почти разоралась я.
— Ух, какая ты воинственная сегодня! Самка дракона! — продолжал изгаляться этот нахал. Я чуть не врезала рюкзаком ему по физиономии, потому что была не выспавшаяся и злая. Он увернулся, убежал.
А потом и вовсе спрятался под крыло Фэрри. Обнимая её с победоносным видом, он насмешливо смотрел на меня. Я показала ему язык.
На большой перемене я подвалила к Когану также сзади, когда он стоял в очереди в буфете. Прошипела ему на ухо, положив руку на плечо:
— Ты зачем во вторник запер меня в девчачьей раздевалке перед физрой?
— Э? Чего? Итчи, я ничё не понял! Слушай, мне некогда, меня Фэрри ждёт, я с тобой потом пообщаюсь, покедова!
Он испарился. Кажется, он не расслышал моего вопроса из-за шума. Но не могла же я орать ему на весь буфет этот вопрос?! От этого я ещё больше разозлилась. Ещё я увидела Мод. Она пребывала в состоянии повышенного напряжения и занятости. Биологии сегодня нет, но должна быть завтра. Поэтому сейчас общаться с Мод нет резона. Я бы хотела пообщаться с ней наедине про томберов. Возможно, она бы смогла дать дельный совет. Мод лишь кивнула мне издалека.
После седьмого урока я просмотрела бегло запись в дневнике про домашние задания. Набросала основные мысли по параграфу «для галочки», чтобы не подвести завтра Мод, если она надумает меня спрашивать. К пяти часам освободилась и отправилась домой.
Возможно, мне следовало быть более расторопной и думать не об уроках, а о расследовании. То есть бежать домой сразу же после школы. Но конец четверти на носу, родители умотали в командировку, вернутся — захотят удостовериться, что с оценками всё в порядке. Я почувствовала себя немного не в своей тарелке, когда обнаружила Эдварда, маячившего возле моего дома.
— Я задержалась в школе, осталась там готовиться к контрольной на завтра, — оправдывалась я.
— Ничего, понимаю. Я звонил с двух, думал — вдруг повезёт и у тебя пять или шесть уроков, а потом поехал к тебе, думал дождаться.
Тот факт, что Эдди приехал ко мне — могло означать что-то серьёзное. Но Эдди, хоть и выглядел напряжённым, прекрасно владел собой. Весёлый бодрый голосок.
— Как мне неудобно. Если бы я знала... могла бы договориться со старостой, под его ответственность взять книги на дом... — вздохнула я. — Зайдёшь?
— Не переживай. Ты ничем не обязана, ни в коем случае! Да, пожалуй, зайду. Поговорить нужно, — Эдди осмотрелся по сторонам цепким взглядом, задержался на нескольких случайных прохожих, на близняшках Ривел — Мэгги и Сюзанне, игравших за забором соседей-Ривелов.
Мы зашли в дом.
— Похоже, мы потеряли Мрию. Её окончательно загипнотизировали. Это случилось так быстро. Ещё вчера мы с ней общались нормально, и вечером вчера я тебе всё про неё рассказал... — вздохнул он.
— Эдвард, я хочу, чтобы ты мне всё рассказал по порядку. Наверняка ещё не всё потеряно.
Эдди поведал:
— Вчера мы с тобой разъехались, я поехал домой. Мои родители были дома, мы поужинали, легли спать. Около двух часов ночи я услышал, как открывается дверь соседей. Я знал, что это Мрия. Я глянул в глазок и обалдел малость. Мрия выходила с вещами. С большой сумкой такой через плечо. Тут мой папа проснулся, спросил, чего это я ошиваюсь у дверного глазка. Я шифруюсь, как ты понимаешь, свои ночные походы на кладбище я делал, когда родителей дома не было. Мне пришлось перед папой замять это дело, я так и сказал — услышал шум, думал — вдруг воры лезут к соседям. Папа поглядел в глазок — а там уже никого, естественно, посмеялся, посоветовал мне спать.
А утром, ещё до того как мне выходить в школу, поднялся такой хай на лестничной клетке! Мама Мрии, женщина, в общем-то, довольно тихая, в панике бегала, причитала, плакала навзрыд, потом стучалась к нам. Моя мама отпаивала её валерьянкой. Оказалось, Мрия оставила своей матери записку.
Эдди достал блокнот и предъявил его мне на раскрытой странице.
Дорогие мама и папа!
Мне было очень хорошо с вами все эти годы. Но я уже взрослая. Я должна пожить отдельно от вас, чтобы разобраться со своей жизнью, с тем, что я хочу. У меня есть тот, кто позаботится обо мне. Этот мужчина меня защищает и оберегает, с ним я счастлива. Мы влюблены друг в друга, собираемся пожениться через 3 года, как только я стану совершеннолетняя. Не бойтесь, детей мы заводить пока не планируем. Не ищите меня. Не заявляйте в полицию. Я какое-то время поживу с моим Избранником и либо вернусь, либо напишу вам письмо о том, что мы уехали из города или из страны.
С большой любовью не ваша Мрия.
P.S. Не ваша — потому что я не ваша собственность, я имею право на свою жизнь.
— Какой ужас, карамба! — выдохнула я. — Я представляю, в каком шоке была мама Мрии, когда утром обнаружила эту записку, и то, что дочь и часть её вещей исчезли!
— Да не то слово, — кивнул грустно Эдвард. — Ясно одно — настоящая Мрия такого написать никогда не могла. И уйти из дома никогда не могла. Она очень послушная, очень... удобная.
Эдди и я одновременно скривились от этого слова. Я дополнила мысль приятеля:
— Покорная, управляемая. Хорошая пай-девочка, всех слушается. Идеальная глина, из чего тот, кто владеет мало мальским авторитетом и властью, может слепить что угодно. Нет, Эдди. Здесь не гипноз. Здесь просто кое-кто хорошо поработал с её психологией, убеждениями. Провёл ей постановку мозгов в нужное русло.
— Я недооценивал этого Верте. Я думал — он обычный мордоворот, сила есть ума не надо. Ну, если не считать этих фокусов-покусов.
— Эдди, — я прищурилась и внимательно взглянула на «коллегу». — Тот, кто владеет магией, никак не может быть глупцом, не иметь вообще ни капли ума. Иначе как бы он пользовался своей этой магией?
— А ведь точняк, — кивнул Эдвард. — Но от этого не легче. Она ушла к нему, а мы даже не знаем, куда. Где её теперь искать? Мой папа молодец, он по полочкам разложил госпоже Дункалс, что подростки себя так могут вести, чтобы привлечь внимание. «Возможно, вы плохо знали вашу дочь, не понимали её, вот она таким образом решила докричаться. Возможно, она наврала про парня, а договорилась с подружкой, что поживёт у неё. Возможно, что-то в вашем поведении в последние дни повлияло на неё так, что ей стало плохо». Примерно такое мой папа сказал её маме. Моя мама тоже заверила госпожу Дункалс, что «всё будет хорошо, что Мрия вернётся в ближайшие один-два дня». Я дико волнуюсь за Мрию. Я же не могу сказать госпоже Дункалс, что Мрия в опасности?! Ещё немного — и этот Червь заставит её убивать людей, заниматься всякими непотрёбствами!
Я думала. Напряжённо. Усиленно. Мысли путались, потому что сильно сказывалось то, что я не выспалась и перенервничала в школе.
— У тебя есть её фотки? — обратилась я к Эдди.
— Конечно есть, — кивнул он. — Моя мама фотографировала её и нас с ней, пророча нам совместную медовую семейную жизнь. Она нас фотографировала на разных семейных праздниках, когда мы друг к другу в гости ходили. Сейчас покажу.
Эдди встал и вышел в коридор за рюкзаком. Я поразилась его предусмотрительности.
— Как ты догадался взять альбом с собой? — спросила я, когда альбом оказался у меня в руках.
Эдди ответил не сразу. Отвёл глаза и тихо проговорил, почти себе под нос:
— Я не хотел это говорить, Клот, но, по-моему в этой ситуации ты моя единственная надежда. Да, я прямо и косвенно намекаю тебе — помоги мне найти её. И я знаю, что раз ты её ни разу не видела — то фотографии могут помочь опознать её.
— Я в любом случае помогу тебе найти её. Но я не твоя единственная надежда.
— А кто же тогда?
— Ты. В твоих силах сделать всё, о чём пожелаешь.
— Не успокаивай меня, — устало выдохнул Эдди. — Я поверю этим прописным истинам только когда увижу Мрию живой, невредимой и желательно в здравом уме и твёрдой памяти!
Я принялась листать альбом. Чтобы переключить приятеля с сантиментов, спросила:
— Что было потом? Когда у вас побывала госпожа Дункалс с этой запиской?
— В школе я, естественно, не мог ни о чём думать, кроме как о Мрие. Схлопотал пару трояков и одну двойку.
— Какое безобразие, Эдди! Самообладание, Эдди, самообладание! — напомнила я, шутливо погрозив ему пальцем.
— Я понимаю, — виновато улыбнулся он. — Я пришёл домой в районе двух, мама дома. Папе пришлось, понятное дело, уехать на работу, а мама отпросилась. Она успокаивала маму Мрии, сидела с ней, звонила её подружкам. Потому что сама мама Мрии не в состоянии что-либо делать. У Мрии не так много подружек. Она дружит только с тремя девочками. Две сказали, что Мрии у них нет. Моя мама звонила и их мамам тоже, просила объявить, если будут новости, вдруг Мрия появится. До третьей девочки они не дозвонились, пытаются до сих пор до неё дозвониться. Моя мама свято уверена, что Мрия как раз и «спряталась» вот у этой третьей подружки. Но мы с тобой знаем, что это не так! Она в лапах Зелёного Червя! Где нам его искать?
Я отложила альбом. Оставила Эдди на пару минут, поднялась в комнату, взяла блокнот, досье, вернулась с этим.
— На, почитай-ка. А я пока посмотрю фотографии.
Эдди потрясённо уставился на досье:
— Вот это да! Где ты это раздобыла?
— Не спрашивай. Если я скажу тебе правду, мне придётся тебя убить.
— Понял, — сразу отстал он. И принялся сосредоточенно вчитываться.
На фотографиях на меня смотрела симпатичная милая девочка лет 13-14 с длинными светлыми, чуть вьющимися волосами. Не блондинка, а ближе к шатенке. На ряде фотографий она сжата, видно, что позирование для мамы соседа не доставило ей удовольствия. На фото, где она рядом с Эдвардом, она больше напоминала его младшую сестру, нежели «наречённую невесту». Везде выглядела чистым, невинным, послушным удобным созданием.
Принцесса. Ничего за душой. Никакого коварства, никакого кокетства. Из таких девушек вырастают любящие скромные жёны или монахини. Такие девушки нуждаются в крепком сильном плече, в защитнике, к кому они будут искренне привязаны. И как раз такие девушки чаще «льнут» к плохишам. Архетип Красавицы и Чудовища никто не отменял. Все серые мышки сохнут по уркаганам. Все скромницы обожают хулиганов. Все принцессы в тайне мечтают вешаться на шею драконам — не рыцарям.
Если бы Эдди был чуточку хулиганом — Мрия бы гуляла с ним. Если бы заместо Эдди в квартире напротив жил такой как Удав или Коган — Мрия бы точно гуляла с ним, а на Зелёного Червя, спасшего от травли одноклассников, даже бы не посмотрела.
От психологических рассуждений меня оторвал голос рыцаря:
— Что это за адреса?
Эдди всё изучил. Он ткнул пальцами в те места из досье Верте, где значились адреса официальной регистрации. Один из адресов — в Храббурге, адрес приюта. Адрес тюрьмы, адрес общаги в Укосмо, где он жил, пока не сгорела секция единоборств. И ещё один адрес — где он, согласно регистрационным данным, проживает формально. Пригород Укосмо под названием Глум. Небольшой посёлок, недалеко от пригородного шоссе Сейчен.
Но Эдди уже имел план и виды на Глум:
— Я так понял, в приют, откуда он сбежал в Храббурге, он вряд ли её повёз. В тюрьму тоже. В общагу в Укосмо — тоже нелогично, ведь он там вроде как не живёт, не числится. Зато числится в Глуме.
— Мы не можем быть уверены ни в чём. Он мог повезти её на какую угодно конспиративную квартиру. В тайное логово к Масочнику. На любое кладбище, спрятать в склепе, где сейчас в этот самый момент стоит, прижимает её к себе в темноте среди скелетов, шепчет, как будет здорово, если Мрия станет томбером — а она млеет в его объятиях.
— Кло-о-о-от, можешь не продолжать! Ты говоришь такие гадости. Как тебе не стыдно! Мы побываем там, — Эдди теперь твёрд как камень. И посмотрел на меня властно, таким взглядом, что я поняла — теперь командует ходом операции он. — Мы поговорим с соседями. Расспросим их. Возможно, наткнёмся на его дружков. И они нам скажут, где его можно ещё найти.
Я была настолько обескуражена этой мыслью, вернее тем, что она до сих пор не пришла в мой нервный воспалённый мозг, что послала Эдди воздушный поцелуй:
— Эдвард. Ты лучший.
— Я знаю, — очень самодовольно ухмыльнулся он.
Теперь он напомнил мне Роджера. Не родственники ли они?
Через несколько секунд я серьёзно и проникновенно посмотрела Эдди в глаза:
— У тебя есть оружие?
— Оружие? Язык — моё оружие. Полагаюсь на навыки переговоров. Иначе зачем мой отец вкладывал в меня искусство коммуникации шестнадцать с лишним лет?! А ещё я умею драться. И стрелять.
— Я не сомневаюсь, что ты умеешь драться. Но есть из чего стрелять?
— Нет. Но я умею обращаться с пистолетом, если вдруг его найду или украду.
— Эдди. Ты понимаешь, что мы с тобой сейчас отправимся в место, где можем погибнуть? Дружки и соседи Червя могут оказаться такими же червями, то есть томберами. Им не понравится, что мы там вынюхиваем — подобно тому как это не понравилось Червю на кладбище. У меня до сих пор побаливают синяки.
— И что ты предлагаешь? Ограбить оружейный магазин? — развёл он руками.
Я вздохнула. То, что я собиралась сделать — не вписывалось ни в какие рамки. Меня могли поставить под трибунал. Серьёзно наказать. Стереть память. Уволить из ТДВГ, сделать так, что я бы в жизни не вспомнила, что я там работала, стереть воспоминания обо всех моих коллегах и друзьях. Об Аманде, Майло, Мод, Рикардо. Об Удаве, Роджере и так далее.
— Я дам тебе своё оружие, — решилась я на переход Рубикона.
— У тебя есть оружие?! — ахнул Эдди.
— Это особое оружие. Сиди здесь, я за ним сейчас схожу наверх.
