— Ты лжёшь, — закричала Роу.
Её гневный взгляд пронзал леди Горделию.
— Больше всего ненавижу твои глаза. Такие, как и у неё.
В руке женщины появился кинжал. Она обездвижила Роу с помощью магической плети и, хищно улыбаясь, направила кинжал на один глаз Роу, собираясь нанести удар.
Роу рывком привстала, ее лицо исказилось от боли. Удар пришелся на область левой ключицы, и женщина, издав хриплый стон, вынула клинок. Алый поток хлынул на руки леди Горделии, смешиваясь с ее кровью.
— Ничего. У нас еще есть время. Я смогу их выколоть, — рассмеялась женщина, но в ее голосе прозвучала зловещая насмешка.
Роу почувствовала, как страх и боль отступают, уступая место пустоте. Единственное желание, которое пульсировало в ее сознании, — это желание убить . Глаза Роу наполнились золотым светом, и вокруг нее воздух словно начал уходить, становясь вязким и душным. Горделии стало трудно дышать, и она отошла от нее на метр, не сводя взгляда с Роу.
— Девчонка, что за фокусы ты применяешь? — прошипела Горделия, ее голос дрожал от злости.
С яростью леди Горделия швырнула в Роу кинжал, но он повис в воздухе на небольшом расстоянии от нее. Медленно и плавно чешуйки начали появляться на лице Роу, словно оживая из-под ее кожи. Они медленно и плавно покрывали ее шею, руки, превращая их в нечто иное. Зрачки Роу стали вертикальными, словно две бездонные ямы, в которых отражались отблески света.
— Ты обращаешься? — воскликнула Горделия, ее голос сорвался на крик.
В этот момент оглушительный звук сотряс округу, и пещера, в которой они находились, начала разрушаться. Скалы рушились, поднимая облака пыли, а из разлома вылетел прекрасный дракон. Его нежно-голубые чешуйки, отливающие золотом, сияли на солнце, словно драгоценные камни.
Грациозный и прекрасный дракон, впечатал тело леди Горделии в скалу с такой силой, что от нее осталось лишь красное пятно.
Дракон взмыл вверх, его крылья рассекали воздух с оглушительным свистом. Он парил в небе, его рев сотрясал землю, словно сам мир дрожал перед его мощью.
Всю боль, которую Роу испытывала, она выплеснула в этот крик, наполненный яростью и отчаянием. Но затем ее крылья бессильно опустились. Она чувствовала, как падает, как ее сознание ускользает. Она закрыла свои глаза, чувствуя, как ее крылья бьются о скалы, и казалось, что вот-вот она ощутит болезненную боль, которая станет последней в ее жизни.
Но боли не последовало. Вместо этого она ощутила что-то теплое, нежное и умиротворяющее. Она полностью растопилась в этом тепле, окунулась в него, и почувствовала, как ее душа освобождается от боли и страданий. Она парила в этом тепле, словно в невесомости, и знала, что наконец-то нашла свой покой.
Роу очнулась от ужасной боли.
— Мгх…
Её ноги болели так, будто их сломали. Мышцы ныли, руки дрожали.
— Очнулась?
Знакомый до боли голос резанул слух. Где-то она уже слышала эти слова раньше.
Рядом с кроватью сидел Александр.
Она попыталась приподняться, но острая боль заставила её упасть обратно.
— Мгх…
— Не вставай. Ты обратилась, поэтому тело ещё будет болеть какое-то время. К тому же, до этого твое тело сильно пострадало.
— Обратилась?
— Да. Ты приняла свою истинную форму. Поскольку ты ещё молода для обращения, это привело к серьёзным последствиям.
Роу недоумённо посмотрела на Александра. Она вспомнила, что произошло в пещере. Точно, она же убила леди Горделию! Но… мама!
— Неважно. Где мы сейчас?
— В гостинице.
— Империя Первой Крови?
— Верно.
Ей нужно срочно домой, к отцу. Она должна рассказать ему о маме…
— Что с отцом? — воскликнула Роу, вспомнив слова леди Горделии.
Александр молчал.
— Что с ним? Почему ты молчишь? Восстание не удалось подавить, да?
Её голос сорвался на хриплый крик.
— Восстание подавлено. С твоим отцом всё хорошо.
Роу испытала огромное облегчение.
— Как ты… Как я… Ты принёс меня сюда? Как ты нашёл меня? Как ты узнал?
Мысли Роу путались от множества предположений.
— Как-то, — просто ответил он и потёр переносицу.
Роу ощутила слабый запах крови, исходящий от него.
— Мне нужно домой.
— Хорошо. И?
Роу нахмурилась. Этот мужчина только что сказал «хорошо»?
— Никому не рассказывайте о том, что произошло.
Ей не хотелось, чтобы её семья стала посмешищем для всего мира. Единственную наследницу рода Кэйлани, драконицу королевских кровей, похитила и пыталась убить её собственная тётя. Смешно, да и только.
Роу нахмурилась ещё сильнее.
— Даже Императору Первой Крови, — зачем-то добавила Роу.
— И?
Кажется, Роу что-то не расслышала. Он согласен?
У Роу было очень подозрительное выражение лица, и Александр сказал:
— Каждый день происходят драки, убийства, преступления. Думаешь, обо всём докладывают императору?
— Я отправлюсь завтра. Буду благодарна, если вы сохраните в тайне то, что произошло. Это касается нашего рода.
— Первые две просьбы я выполню. Но одну не пущу.
— Что?
Роу не поверила своим ушам.
— Я не отпущу тебя одну.
— Прости…
В комнате раздался женский плач.
— Прости… Прости… И…
Роу вцепилась тонкими пальцами в край платья наложницы Асель, которая лежала на кровати.
Шёлковая ткань платья дрожала.
— Мхм…
Роу закрыла рот рукой, чтобы не было слышно её крика.
Внутри неё всё разрывалось от боли и чувства вины.
— Прости, что не узнала. Прости…
По губам девушки текла кровь. Она искусала свои губы. Если бы рядом был меч, она бы вонзила его в своё проклятое сердце в тот же миг.
— Я так виновата. Мама… Я очень виновата. Как? Как я не поняла, что это ты?
Грудь наложницы едва вздымалась. Она ещё не умерла. На её лице появились глубокие морщины, которых раньше не было. Кожа стала почти синей. Губы стали некрасивыми. Рот ввалился.
— Как я могла оставить тебя одну. Почему я не заботилась о тебе?
Роу боялась прикоснуться к её руке. Она поцеловала дорогой шёлк. Слезы хлынули из её глаз.
— Я так счастлива, что ты жива.
После стольких лет тоски она наконец смогла её увидеть. Свою маму. Роу начала целовать край платья наложницы.
— Мама… Мамочка… — звала она её.
— Я так счастлива…
На смену боли и чувства вины пришло радостное ощущение тепла и долгожданной нежности.
— Роу…
Голос отца донёсся до ушей Роу.
— Отдохни, дочка, — Рейджи положил руку на плечо Роу.
Роу не хотела уходить, но, встретившись с взглядом отца, произнесла:
— Хорошо.
Роу вышла из комнаты матери. Она дошла до своей комнаты, не проронив ни слезинки. Однако, запретив прислуге приближаться к её комнате ближе чем на километр, она не смогла сдержать слёз.
Роу плакала день и ночь, не останавливаясь.
На следующий день она пришла в покои матери. Та сидела на кровати, её кожа выглядела здоровой, хотя и оставалась немного бледной. Морщины разгладились, и она улыбнулась Роу, протягивая к ней свои изящные руки.
Роу упала на колени и медленно, сантиметр за сантиметром, начала приближаться к женщине, которую считала погибшей. Она больше не плакала. Когда она оказалась у её колен, её начало колотить. Но она опустила голову, взяла ногу матери и поцеловала её красивую белую туфельку. Затем она покрыла поцелуями её стопы, голени, колени и, наконец, собравшись с силами, взяла ледяные пальцы матери в свои руки.
— Мамочка… мама… — шептала она, не переставая целовать её руки.
Она продолжала делать это без остановки, боясь, что её мать исчезнет. Хотя отец, заходивший к ней утром, чтобы поддержать и успокоить, сказал, что её жизни ничего не угрожает.
Лучи полуденного солнца, яркого и жаркого, проникали в поместье, заливая его светом.
Роу сидела перед зеркалом и плакала. Её мать нежно расчёсывала её волосы.
— Может, я лучше расчешу твои волосы? — предложила она.
Но мать лишь слабо улыбнулась и покачала головой.
— Но я хочу позаботиться о тебе, — сказала она по-детски.
Госпожа Асэль поцеловала девушку в лоб и собрала волосы в низкий хвост, закрепив их заколкой.
— Девочки, — сказал отец, входя в комнату.
На нём, как обычно, был траурный наряд. Во время восстания погибло много верных воинов, и он чтил их память.
На его теле было множество ран, и он выглядел не лучше госпожи Асель.
— Пойдёмте есть, — сказал он, подойдя к женщине сзади и нежно обняв её.
Она кивнула, и он взял её под руку, помогая идти. Роу взяла ее под другую руку, и они втроём пошли в летнюю беседку.
— Приятного аппетита, отец, матушка, — сказала Роу, взяв приборы.
У неё перехватило дыхание. Вот они, её отец и мать, живы. Почему же ей так грустно?
Его Светлость улыбнулся и погладил ладонь госпожи Асель, которую не отпускал всё это время, словно боясь, что она исчезнет.
Лёгкий ветерок обдувал их, принося аромат роз. Семья обедала, наслаждаясь обществом друг друга. И хотя атмосфера была тёплой и доброй, внутри у всех троих было неспокойно.
Роу с улыбкой на лице вытирала слёзы радости. Она была счастлива узнать, что её мать жива.
Сегодня Роу надела траурное платье. В поместье был объявлен траур по погибшим воинам, и все носили соответствующие одежды. Любые развлечения были под запретом, и каждые четыре часа зажигались молитвенные свечи в комнатах поминания.
Роу отказалась от украшений и сделала скромную причёску.
— Госпожа, вот шпилька. — Айке принесла на мраморном подносе длинную и тонкую шпильку с острым концом. Шпилька была сделана из благородного металла и имела изящную форму. В центре её находилась живая, неувядающая роза.
Роу осторожно взяла шпильку и улыбнулась.
— Спасибо, Айке.
— Госпожа, эта шпилька. Зачем вы попросили её принести? — спросила Айке.
— Я долго хранила её, — Роу нежно погладила розу. — Это была любимая шпилька моей матери. Раньше она всегда носила её.
— Вы хотите подарить её госпоже Асель?
— Да. Я хочу, чтобы мама носила её, как раньше.
— Тогда мне отнести её наложнице? Ой… — Айке прикрыла рот рукой.
— Всё в порядке, пока нет официального подтверждения, что мама вернулась. Я хочу сама отдать маме шпильку.
— Хорошо, госпожа.
— Госпожа, я подготовила корзину. — В покои вошла Ная с большой плетёной корзиной в руках. Обе служанки были в траурных одеждах в память о погибших воинах.
— Хорошо, тогда пойдёмте, — сказала Роу.
Две служанки и их госпожа направились в путь.
Выйдя из поместья, они подошли к карете, где их уже ждал Александр.
— Александр, — поприветствовала Роу, слегка склонив голову. — Что вы здесь делаете?
Служанки поклонились.
— Я слышал, вы собираетесь в поездку.
— Вы хорошо осведомлены о делах в поместье. — Роу заметила, что на Александре были коричневые брюки и белая рубашка. — Это так. За поместьем есть цветочное поле. Я хотела собрать цветов.
Девушка указала на корзину в руке Наи.
— Леди, это может быть опасно. Стоит ли позволить служанкам собирать цветы? — Александр выразительно посмотрел на Наю и Айке.
— Благодарю за предложение. Но я планирую сделать это сама.
— Что ж, — улыбнулся Александр, хотя его улыбка больше походила на оскал. — Хотелось бы увидеть цветочное поле своими глазами, позволите?
После того как Роу стало лучше, она отправилась домой. Александр сопровождал её. Её отец поблагодарил его. В знак благодарности отец пригласил Александра погостить в их поместье. Правда, из-за траура они не могут должным образом принять его.
Роу через силу улыбнулась.
— Конечно.
Ей не хотелось, чтобы Александр был рядом с ней.
Александр галантно подал руку леди, помогая ей сесть в карету.
— Благодарю, — вежливо ответила Роу.
Присутствие Александра вызывало у неё необъяснимую злость. Возможно, это было потому, что он делал всё вопреки её желанию.
Служанкам пришлось ехать в другой карете, поэтому Роу осталась наедине с Александром. В карете царило неловкое молчание, словно воздух был пропитан напряжением. Роу не заметила, как они подъехали к месту назначения.
— Леди? — наконец позвал ее Александр.
Роу вздрогнула и посмотрела на него. Его взгляд был внимательным, но не слишком настойчивым. Она протянула ему руку, и он помог ей выйти из кареты. Хотя ей хотелось проигнорировать его помощь, она понимала, что это было бы невежливо.
Выйдя из кареты, Роу вдохнула свежий воздух.
Лавандовое поле, раскинувшееся до самого горизонта, завораживало. Яркие фиолетовые цветы, словно волны, переливались на солнце. Она осторожно сорвала несколько стеблей и положила их в корзину. Эти цветы предназначались ее матери, и Роу хотела собрать их лично, чтобы порадовать ее.
Служанки, которые приехали с ними, вскоре расслабились и начали бегать по полю, наслаждаясь его красотой. Они забыли об Александре, и он стоял в стороне.. Роу улыбнулась, увидев, как они веселятся.
Когда корзинка была полна, Роу решила прогуляться по полю. Александр молча последовал за ней.
Неожиданно подул резкий порыв ветра. Роу открыла глаза и обернулась, чтобы пыль не попала в лицо. Александр тоже отвернулся от ветра, но его красные волосы продолжали трепетать на ветру. Роу замерла, любуясь его красотой. Даже в такой простой момент он выглядел великолепно.
Когда порыв ветра стих, мужчина открыл глаза и увидел, что Роу пристально смотрит на него.
Их взгляды встретились.
Она почувствовала неловкость и поспешила к карете.
Когда они возвращались обратно, неловкость только усилилась. Но, как назло, колесо кареты сломалось, и им пришлось задержаться, чтобы его починить.
Александр куда-то исчез, как только Роу вошла в поместье. Девушка вернулась в свои покои. Она разложила цветы на столе и начала аккуратно собирать красивый букет.
Это оказалось намного сложнее, чем она думала. Айке показала ей, как нужно обрезать каждый стебель, а Ная принесла хрустальную вазу, наполненную водой. Когда девушка закончила, она довольно улыбнулась. Ей понравился букет, который она сделала.
Затем она взяла шпильку с мраморного подноса и положила её в шкатулку.
— Айке, возьми вазу, мы идём к матушке.
— Да, госпожа.
Служанка взяла вазу, и они направились в покои наложницы.
Когда о на дошла до середины комнаты, то замерла. Шкатулка выпала из её ослабевших рук, и тонкая шпилька выпала из шкатулки. Девушка стояла и смотрела на кровать её матери. Она, кажется, даже не дышала, просто стояла и смотрела, не моргая.
Его Светлость, сидя на кровати, держал женщину за руку и улыбался, глядя на её лицо. Он что-то рассказывал женщине.
Женщина, лежащая на постели, была неподвижна. Её глаза были закрыты, а грудь больше не вздымалась.
Роу стояла, словно окаменев, не в силах отвести взгляд от этой сцены. Её сердце колотилось, а дыхание перехватило. В этот момент она почувствовала, как весь мир вокруг неё рушится.
Айке, стоявшая позади Роу, осторожно коснулась её плеча.
— Госпожа?
Роу медленно перевела взгляд на Айке, но её голос был едва слышен:
— Мама...
Айке посмотрела на кровать и, увидев неподвижную фигуру женщины, прошептала:
— Госпожа...
Роу медленно подняла шпильку с пола и положила её обратно в шкатулку. Её движения были автоматическими.
— Оставь меня одну, — тихо сказала она Айке.
Айке кивнула, понимая, что Роу должна была остаться наедине с этой болью. Роу снова посмотрела на кровать, её сердце разрывалось от горя и непонимания.
Как это могло произойти?
Она подошла ближе к кровати и остановилась в нескольких шагах от неё. Её взгляд упал на лицо матери, такое спокойное и безмятежное. Роу протянула руку, чтобы коснуться её, но тут же отдёрнула её, боясь нарушить этот хрупкий покой.
Её гневный взгляд пронзал леди Горделию.
— Больше всего ненавижу твои глаза. Такие, как и у неё.
В руке женщины появился кинжал. Она обездвижила Роу с помощью магической плети и, хищно улыбаясь, направила кинжал на один глаз Роу, собираясь нанести удар.
Роу рывком привстала, ее лицо исказилось от боли. Удар пришелся на область левой ключицы, и женщина, издав хриплый стон, вынула клинок. Алый поток хлынул на руки леди Горделии, смешиваясь с ее кровью.
— Ничего. У нас еще есть время. Я смогу их выколоть, — рассмеялась женщина, но в ее голосе прозвучала зловещая насмешка.
Роу почувствовала, как страх и боль отступают, уступая место пустоте. Единственное желание, которое пульсировало в ее сознании, — это желание убить . Глаза Роу наполнились золотым светом, и вокруг нее воздух словно начал уходить, становясь вязким и душным. Горделии стало трудно дышать, и она отошла от нее на метр, не сводя взгляда с Роу.
— Девчонка, что за фокусы ты применяешь? — прошипела Горделия, ее голос дрожал от злости.
С яростью леди Горделия швырнула в Роу кинжал, но он повис в воздухе на небольшом расстоянии от нее. Медленно и плавно чешуйки начали появляться на лице Роу, словно оживая из-под ее кожи. Они медленно и плавно покрывали ее шею, руки, превращая их в нечто иное. Зрачки Роу стали вертикальными, словно две бездонные ямы, в которых отражались отблески света.
— Ты обращаешься? — воскликнула Горделия, ее голос сорвался на крик.
В этот момент оглушительный звук сотряс округу, и пещера, в которой они находились, начала разрушаться. Скалы рушились, поднимая облака пыли, а из разлома вылетел прекрасный дракон. Его нежно-голубые чешуйки, отливающие золотом, сияли на солнце, словно драгоценные камни.
Грациозный и прекрасный дракон, впечатал тело леди Горделии в скалу с такой силой, что от нее осталось лишь красное пятно.
Дракон взмыл вверх, его крылья рассекали воздух с оглушительным свистом. Он парил в небе, его рев сотрясал землю, словно сам мир дрожал перед его мощью.
Всю боль, которую Роу испытывала, она выплеснула в этот крик, наполненный яростью и отчаянием. Но затем ее крылья бессильно опустились. Она чувствовала, как падает, как ее сознание ускользает. Она закрыла свои глаза, чувствуя, как ее крылья бьются о скалы, и казалось, что вот-вот она ощутит болезненную боль, которая станет последней в ее жизни.
Но боли не последовало. Вместо этого она ощутила что-то теплое, нежное и умиротворяющее. Она полностью растопилась в этом тепле, окунулась в него, и почувствовала, как ее душа освобождается от боли и страданий. Она парила в этом тепле, словно в невесомости, и знала, что наконец-то нашла свой покой.
***
Роу очнулась от ужасной боли.
— Мгх…
Её ноги болели так, будто их сломали. Мышцы ныли, руки дрожали.
— Очнулась?
Знакомый до боли голос резанул слух. Где-то она уже слышала эти слова раньше.
Рядом с кроватью сидел Александр.
Она попыталась приподняться, но острая боль заставила её упасть обратно.
— Мгх…
— Не вставай. Ты обратилась, поэтому тело ещё будет болеть какое-то время. К тому же, до этого твое тело сильно пострадало.
— Обратилась?
— Да. Ты приняла свою истинную форму. Поскольку ты ещё молода для обращения, это привело к серьёзным последствиям.
Роу недоумённо посмотрела на Александра. Она вспомнила, что произошло в пещере. Точно, она же убила леди Горделию! Но… мама!
— Неважно. Где мы сейчас?
— В гостинице.
— Империя Первой Крови?
— Верно.
Ей нужно срочно домой, к отцу. Она должна рассказать ему о маме…
— Что с отцом? — воскликнула Роу, вспомнив слова леди Горделии.
Александр молчал.
— Что с ним? Почему ты молчишь? Восстание не удалось подавить, да?
Её голос сорвался на хриплый крик.
— Восстание подавлено. С твоим отцом всё хорошо.
Роу испытала огромное облегчение.
— Как ты… Как я… Ты принёс меня сюда? Как ты нашёл меня? Как ты узнал?
Мысли Роу путались от множества предположений.
— Как-то, — просто ответил он и потёр переносицу.
Роу ощутила слабый запах крови, исходящий от него.
— Мне нужно домой.
— Хорошо. И?
Роу нахмурилась. Этот мужчина только что сказал «хорошо»?
— Никому не рассказывайте о том, что произошло.
Ей не хотелось, чтобы её семья стала посмешищем для всего мира. Единственную наследницу рода Кэйлани, драконицу королевских кровей, похитила и пыталась убить её собственная тётя. Смешно, да и только.
Роу нахмурилась ещё сильнее.
— Даже Императору Первой Крови, — зачем-то добавила Роу.
— И?
Кажется, Роу что-то не расслышала. Он согласен?
У Роу было очень подозрительное выражение лица, и Александр сказал:
— Каждый день происходят драки, убийства, преступления. Думаешь, обо всём докладывают императору?
— Я отправлюсь завтра. Буду благодарна, если вы сохраните в тайне то, что произошло. Это касается нашего рода.
— Первые две просьбы я выполню. Но одну не пущу.
— Что?
Роу не поверила своим ушам.
— Я не отпущу тебя одну.
Глава 14 Шпилька
— Прости…
В комнате раздался женский плач.
— Прости… Прости… И…
Роу вцепилась тонкими пальцами в край платья наложницы Асель, которая лежала на кровати.
Шёлковая ткань платья дрожала.
— Мхм…
Роу закрыла рот рукой, чтобы не было слышно её крика.
Внутри неё всё разрывалось от боли и чувства вины.
— Прости, что не узнала. Прости…
По губам девушки текла кровь. Она искусала свои губы. Если бы рядом был меч, она бы вонзила его в своё проклятое сердце в тот же миг.
— Я так виновата. Мама… Я очень виновата. Как? Как я не поняла, что это ты?
Грудь наложницы едва вздымалась. Она ещё не умерла. На её лице появились глубокие морщины, которых раньше не было. Кожа стала почти синей. Губы стали некрасивыми. Рот ввалился.
— Как я могла оставить тебя одну. Почему я не заботилась о тебе?
Роу боялась прикоснуться к её руке. Она поцеловала дорогой шёлк. Слезы хлынули из её глаз.
— Я так счастлива, что ты жива.
После стольких лет тоски она наконец смогла её увидеть. Свою маму. Роу начала целовать край платья наложницы.
— Мама… Мамочка… — звала она её.
— Я так счастлива…
На смену боли и чувства вины пришло радостное ощущение тепла и долгожданной нежности.
— Роу…
Голос отца донёсся до ушей Роу.
— Отдохни, дочка, — Рейджи положил руку на плечо Роу.
Роу не хотела уходить, но, встретившись с взглядом отца, произнесла:
— Хорошо.
Роу вышла из комнаты матери. Она дошла до своей комнаты, не проронив ни слезинки. Однако, запретив прислуге приближаться к её комнате ближе чем на километр, она не смогла сдержать слёз.
Роу плакала день и ночь, не останавливаясь.
На следующий день она пришла в покои матери. Та сидела на кровати, её кожа выглядела здоровой, хотя и оставалась немного бледной. Морщины разгладились, и она улыбнулась Роу, протягивая к ней свои изящные руки.
Роу упала на колени и медленно, сантиметр за сантиметром, начала приближаться к женщине, которую считала погибшей. Она больше не плакала. Когда она оказалась у её колен, её начало колотить. Но она опустила голову, взяла ногу матери и поцеловала её красивую белую туфельку. Затем она покрыла поцелуями её стопы, голени, колени и, наконец, собравшись с силами, взяла ледяные пальцы матери в свои руки.
— Мамочка… мама… — шептала она, не переставая целовать её руки.
Она продолжала делать это без остановки, боясь, что её мать исчезнет. Хотя отец, заходивший к ней утром, чтобы поддержать и успокоить, сказал, что её жизни ничего не угрожает.
***
Лучи полуденного солнца, яркого и жаркого, проникали в поместье, заливая его светом.
Роу сидела перед зеркалом и плакала. Её мать нежно расчёсывала её волосы.
— Может, я лучше расчешу твои волосы? — предложила она.
Но мать лишь слабо улыбнулась и покачала головой.
— Но я хочу позаботиться о тебе, — сказала она по-детски.
Госпожа Асэль поцеловала девушку в лоб и собрала волосы в низкий хвост, закрепив их заколкой.
— Девочки, — сказал отец, входя в комнату.
На нём, как обычно, был траурный наряд. Во время восстания погибло много верных воинов, и он чтил их память.
На его теле было множество ран, и он выглядел не лучше госпожи Асель.
— Пойдёмте есть, — сказал он, подойдя к женщине сзади и нежно обняв её.
Она кивнула, и он взял её под руку, помогая идти. Роу взяла ее под другую руку, и они втроём пошли в летнюю беседку.
— Приятного аппетита, отец, матушка, — сказала Роу, взяв приборы.
У неё перехватило дыхание. Вот они, её отец и мать, живы. Почему же ей так грустно?
Его Светлость улыбнулся и погладил ладонь госпожи Асель, которую не отпускал всё это время, словно боясь, что она исчезнет.
Лёгкий ветерок обдувал их, принося аромат роз. Семья обедала, наслаждаясь обществом друг друга. И хотя атмосфера была тёплой и доброй, внутри у всех троих было неспокойно.
***
Роу с улыбкой на лице вытирала слёзы радости. Она была счастлива узнать, что её мать жива.
Сегодня Роу надела траурное платье. В поместье был объявлен траур по погибшим воинам, и все носили соответствующие одежды. Любые развлечения были под запретом, и каждые четыре часа зажигались молитвенные свечи в комнатах поминания.
Роу отказалась от украшений и сделала скромную причёску.
— Госпожа, вот шпилька. — Айке принесла на мраморном подносе длинную и тонкую шпильку с острым концом. Шпилька была сделана из благородного металла и имела изящную форму. В центре её находилась живая, неувядающая роза.
Роу осторожно взяла шпильку и улыбнулась.
— Спасибо, Айке.
— Госпожа, эта шпилька. Зачем вы попросили её принести? — спросила Айке.
— Я долго хранила её, — Роу нежно погладила розу. — Это была любимая шпилька моей матери. Раньше она всегда носила её.
— Вы хотите подарить её госпоже Асель?
— Да. Я хочу, чтобы мама носила её, как раньше.
— Тогда мне отнести её наложнице? Ой… — Айке прикрыла рот рукой.
— Всё в порядке, пока нет официального подтверждения, что мама вернулась. Я хочу сама отдать маме шпильку.
— Хорошо, госпожа.
— Госпожа, я подготовила корзину. — В покои вошла Ная с большой плетёной корзиной в руках. Обе служанки были в траурных одеждах в память о погибших воинах.
— Хорошо, тогда пойдёмте, — сказала Роу.
Две служанки и их госпожа направились в путь.
Выйдя из поместья, они подошли к карете, где их уже ждал Александр.
— Александр, — поприветствовала Роу, слегка склонив голову. — Что вы здесь делаете?
Служанки поклонились.
— Я слышал, вы собираетесь в поездку.
— Вы хорошо осведомлены о делах в поместье. — Роу заметила, что на Александре были коричневые брюки и белая рубашка. — Это так. За поместьем есть цветочное поле. Я хотела собрать цветов.
Девушка указала на корзину в руке Наи.
— Леди, это может быть опасно. Стоит ли позволить служанкам собирать цветы? — Александр выразительно посмотрел на Наю и Айке.
— Благодарю за предложение. Но я планирую сделать это сама.
— Что ж, — улыбнулся Александр, хотя его улыбка больше походила на оскал. — Хотелось бы увидеть цветочное поле своими глазами, позволите?
После того как Роу стало лучше, она отправилась домой. Александр сопровождал её. Её отец поблагодарил его. В знак благодарности отец пригласил Александра погостить в их поместье. Правда, из-за траура они не могут должным образом принять его.
Роу через силу улыбнулась.
— Конечно.
Ей не хотелось, чтобы Александр был рядом с ней.
Александр галантно подал руку леди, помогая ей сесть в карету.
— Благодарю, — вежливо ответила Роу.
Присутствие Александра вызывало у неё необъяснимую злость. Возможно, это было потому, что он делал всё вопреки её желанию.
Служанкам пришлось ехать в другой карете, поэтому Роу осталась наедине с Александром. В карете царило неловкое молчание, словно воздух был пропитан напряжением. Роу не заметила, как они подъехали к месту назначения.
— Леди? — наконец позвал ее Александр.
Роу вздрогнула и посмотрела на него. Его взгляд был внимательным, но не слишком настойчивым. Она протянула ему руку, и он помог ей выйти из кареты. Хотя ей хотелось проигнорировать его помощь, она понимала, что это было бы невежливо.
Выйдя из кареты, Роу вдохнула свежий воздух.
Лавандовое поле, раскинувшееся до самого горизонта, завораживало. Яркие фиолетовые цветы, словно волны, переливались на солнце. Она осторожно сорвала несколько стеблей и положила их в корзину. Эти цветы предназначались ее матери, и Роу хотела собрать их лично, чтобы порадовать ее.
Служанки, которые приехали с ними, вскоре расслабились и начали бегать по полю, наслаждаясь его красотой. Они забыли об Александре, и он стоял в стороне.. Роу улыбнулась, увидев, как они веселятся.
Когда корзинка была полна, Роу решила прогуляться по полю. Александр молча последовал за ней.
Неожиданно подул резкий порыв ветра. Роу открыла глаза и обернулась, чтобы пыль не попала в лицо. Александр тоже отвернулся от ветра, но его красные волосы продолжали трепетать на ветру. Роу замерла, любуясь его красотой. Даже в такой простой момент он выглядел великолепно.
Когда порыв ветра стих, мужчина открыл глаза и увидел, что Роу пристально смотрит на него.
Их взгляды встретились.
Она почувствовала неловкость и поспешила к карете.
Когда они возвращались обратно, неловкость только усилилась. Но, как назло, колесо кареты сломалось, и им пришлось задержаться, чтобы его починить.
Александр куда-то исчез, как только Роу вошла в поместье. Девушка вернулась в свои покои. Она разложила цветы на столе и начала аккуратно собирать красивый букет.
Это оказалось намного сложнее, чем она думала. Айке показала ей, как нужно обрезать каждый стебель, а Ная принесла хрустальную вазу, наполненную водой. Когда девушка закончила, она довольно улыбнулась. Ей понравился букет, который она сделала.
Затем она взяла шпильку с мраморного подноса и положила её в шкатулку.
— Айке, возьми вазу, мы идём к матушке.
— Да, госпожа.
Служанка взяла вазу, и они направились в покои наложницы.
Когда о на дошла до середины комнаты, то замерла. Шкатулка выпала из её ослабевших рук, и тонкая шпилька выпала из шкатулки. Девушка стояла и смотрела на кровать её матери. Она, кажется, даже не дышала, просто стояла и смотрела, не моргая.
Его Светлость, сидя на кровати, держал женщину за руку и улыбался, глядя на её лицо. Он что-то рассказывал женщине.
Женщина, лежащая на постели, была неподвижна. Её глаза были закрыты, а грудь больше не вздымалась.
Роу стояла, словно окаменев, не в силах отвести взгляд от этой сцены. Её сердце колотилось, а дыхание перехватило. В этот момент она почувствовала, как весь мир вокруг неё рушится.
Айке, стоявшая позади Роу, осторожно коснулась её плеча.
— Госпожа?
Роу медленно перевела взгляд на Айке, но её голос был едва слышен:
— Мама...
Айке посмотрела на кровать и, увидев неподвижную фигуру женщины, прошептала:
— Госпожа...
Роу медленно подняла шпильку с пола и положила её обратно в шкатулку. Её движения были автоматическими.
— Оставь меня одну, — тихо сказала она Айке.
Айке кивнула, понимая, что Роу должна была остаться наедине с этой болью. Роу снова посмотрела на кровать, её сердце разрывалось от горя и непонимания.
Как это могло произойти?
Она подошла ближе к кровати и остановилась в нескольких шагах от неё. Её взгляд упал на лицо матери, такое спокойное и безмятежное. Роу протянула руку, чтобы коснуться её, но тут же отдёрнула её, боясь нарушить этот хрупкий покой.
