Ей предстояло сделать то, что под силу не каждому взрослому — посадить самолёт в безопасном месте, спасти свою жизнь и жизни сотни других людей.
— Ты должна быть очень храброй девочкой, — сказал он так мягко, как умел, — можешь быть храброй? Ради меня?
— Я… попробую.
— Тогда пройди в кабину самолета.
— Это там, где пилоты?
— Именно туда!
Шум двигателя глушил звук, но Шерлок слышал, как она поднимается на ноги и, спотыкаясь, идёт по коридору. Пока она шла, у него было несколько мгновений на осмотр. Комната была пуста, только стол и стены. Он подсветил лампой — вся комната была заклеена его детскими фотографиями. Отовсюду смотрел тот ребёнок, каким он когда-то был: смеющийся, хнычущий, задумчивый маленький Шерлок.
— Ты в порядке? — раздался в ухе голос Джона.
— Да, да, — ответил Шерлок, выключая и пряча поглубже радость от того, что друг жив — пока нет времени на эмоции.
— Где ты?
— В очередной клетке. Только что говорил с девочкой.
— Она что, ещё там?
— Пока да, — если бы это действительно было важно, то по продолжительности полёта Шерлок мог бы вычислить объём двигателя и попытаться определить рейс и местонахождение проклятого самолёта, но сейчас на первом месте была необходимость посадить его на землю, а на втором — выбраться самому и вытащить Джона и Майкрофта.
— Майкрофт с тобой?
Очевидно, нет. Нельзя было думать о том, что Эвр сама решила провести игру на выбывание и всё-таки убила его. Они найдут его, живого и невредимого. Главное, нужно решать задачи постепенно.
— Джон, осмотрись вокруг. Что ты видишь?
— Стены… крепкие, каменные.
— Стоишь на чём?
— На камне и… Шерлок, тут полметра воды! И… цепи. Да, мои ноги в цепях. Постой, я что-то нащупал…
Булькнуло, а потом Джон добавил помертвевшим голосом:
— Кости. Тут кости!
— Какие? — спросил Шерлок, но в этот момент в луч света от лампы попал блестящий предмет под столом.
Шерлок наклонился и поднял с пола небольшую жестяную миску, на которой краской было аккуратно написано: «Рыжая борода». Маленькие кости и собачья миска — смутные образы в голове стали четче. Его добрый, умный, ласковый пёс со смешной кличкой Рыжая борода никогда не болел, его не усыпляли — это была обманка, выдуманная Шерлоком позднее. Он пропал. Его убили. Эвр убила.
«Ты яму раскопай, где старый дуб растёт… Грядет восточный ветер, и ты мне помоги…», — детская песенка из его кошмаров зазвучала чётче, и стало можно разобрать слова. Найти дуб было несложно — он был один возле дома. Шерлок вспомнил его густую крону, толстую ветку, к которой крепились качели, и яму, которую он выкопал возле корней. Глубокую яму…
— Алло? — девочка снова вернулась на связь, и образы из детства пропали.
— Ты уже в кабине?
— Да, но никак не могу разбудить лётчиков!
— Не страшно, — солгал Шерлок, — расскажи мне, что ты видишь?
— Большое колесо.
— Отлично! Сейчас мы с тобой вместе будем вести самолёт, ты и я.
— Правда? — на смену слезам, похоже, пришла улыбка.
— Да, это совсем несложно, — заверил ее Шерлок. — Надо только связаться с кем-нибудь на земле. Видишь что-нибудь, похожее на рацию?
— Нет!
Девочка снова запаниковала.
— Не страшно! Продолжай искать. У нас с тобой полно времени.
Она вскрикнула.
— В чём дело?
— Весь самолёт трясётся! — девочка заплакала. Шерлок попытался её успокоить, хотя понимал, что делает это напрасно.
— Огни приближаются! — у самолёта заканчивалось топливо. Уже было поздно что-то предпринимать.
— Это хорошо, ты уже почти дома, — пробормотал Шерлок, но канал связи снова сменился. Голос Джона сообщил:
— Я в колодце.
— Откуда…
В Шеринфорде не должно было быть колодца. И комнаты с фотографиями Шерлока. И мисочки Рыжей бороды. И сквозняка.
Он подошёл к стене и резко толкнул её — картонный блок поддался и упал, открывая вид на сгоревший, покорёженный, но всё ещё узнаваемый Мастгрейв. Родной дом.
В наушнике засмеялась Эвр:
— Мы с Джимом были как огонь и вода. Это напомнило мне о Мастгрейве.
— Что с самолётом? — рявкнул Шерлок.
— О, милый Джим не хотел оставаться в живых — он понимал, сколько проблем можно доставить, когда ты мертв, — она опять засмеялась, но Шерлок её прервал:
— Это неинтересно. Что с самолётом?
Не дожидаясь ответа, он вышел из картонной коробки и вдохнул вечерний воздух.
На территории Мастгрейва было много всего занятного. Кладбище с фальшивыми надгробиями — шутка выжившего из ума Дилана Холмса, любившего говорить всем, будто Мастгрейв — древний фамильный замок. Светлый лиственный лес — творение ботаника-самоучки Ларса Холмса, ещё одного психа с фамильного древа. Картинная галерея с портретами, которые всё время как будто наблюдают за гостями — после пожара от них ничего не осталось, но, кажется, даже родители по ним не скучали. Винный погреб со вторым дном. Обсерватория. Но колодец? Наверняка он где-то был, но Шерлок не помнил его. В классической средневековой постройке колодец должен был располагаться недалеко от дома, скорее всего справа, возле хозяйственных помещений, но Мастгрейв был домом-загадкой, семейной шуткой. В то время, когда он был построен, колодец уже не был нужен — в доме сразу сделали водопровод.
— Ты знал, что Джим отомстит, — продолжила Эвр, — и его месть — это я.
— Эвр, дай мне поговорить с девочкой в самолёте, а потом я сыграю в любую твою игру, — он толкнул чудом сохранившуюся дверь и вошёл в дом через чёрный ход.
— Сначала найди Рыжую бороду!
Под лестницей вспыхнул экран, Эвр взглянула на Шерлока и с удовольствием сообщила:
— Я пускаю воду. Ты же не хочешь, чтобы я утопила ещё одного твоего питомца? Ну же, Шерлок, пора разгадать мой ритуал. Твоё первое дело, помнишь? И последняя проблема.
В наушнике раздался судорожный вопль Джона: «Шерлок!».
Следом раздался плеск — потекла вода.
— Джон! — Шерлок чувствовал, как сквозь пальцы утекают решающие секунды. Нужно было найти колодец.
— Я где-то был потерян, иди меня искать, — запела Эвр, и он вспомнил слова — все до одного, все четыре куплета. — Ты яму раскопай, где старый дуб растёт. Восточный ветер дует, и ты мне помоги.
— Самолет падает! — закричала девочка. — Помогите, мы все умрём!
Шерлок заметался на одном месте — его блестящий ум оказался не таким уж блестящим. Он не справлялся с загадкой, ни с одной из них. Он не мог спасти ни Джона, ни девочку. Лицо Эвр на экране исчезло, сменившись изображением потоков тёмной воды. Водопад, сметающий всё и поглощающий всё в своей пучине. Водопад, в который Шерлок прыгнул во время одного из наркотических видений.
— Вода всё прибывает!
— Мы падаем!
А Эвр продолжала петь свою песенку.
Нужно было сосредоточиться и найти ответ. Песня — ключ, загадка, ответ на вопрос: «Как спасти Рыжую бороду?». Эвр тогда всё пела эту песенку. Шерлок прошёл её строчка за строчкой, но ничего не нашёл. Ему было семь. Возможно, в тридцать семь он сумеет с ней справится.
— Шерлок, что мне делать? — в панике закричал Джон.
— Постарайся не тонуть! — велел Шерлок и попытался отключить все звуки, но песенка не давала — из глубины сознания, из самых страшных кошмаров она поднималась и сводила его с ума. «Шестнадцать на шесть — в темноту вглядись, мои шаги — пять на семь».
— Мне недолго осталось!
— Я найду тебя! — пообещал он, опасаясь, что это обещание придётся нарушить. — Эвр! Я изучил всю песню, прошёл строчка за строчкой. Но ничего не нашёл. Я выкопал яму под старым дубом. Шестнадцать на шесть дюймов, футов, метров — но ничего не нашёл. И никого.
— Это была умная, хорошая загадка. Почему ты не справился с ней, Шерлок? — крики Джона и девочки смолкли, на экране снова возникло лицо Эвр. — Всё дело в эмоциональном контексте. Но не переживай. Сейчас он придёт…
— Шерлок? — тихо произнес Джон. — Ты должен знать кое-что. Кости, которые я нашёл…
— Да, кости моего пса, я знаю…
— Нет, Шерлок, не пса. Майкрофт солгал нам.
— Шерлок, — позвала его Эвр, — ты помнишь, у папы была аллергия. Из-за этой аллергии он не позволял тебе что сделать? Он не позволял тебе, сколько бы ты ни просил, что.?
Шерлок прикусил ладонь, чтобы сдержать крик ужаса. У папы аллергия до сих пор. Жуткие приступы астмы. И из-за этой аллергии он никогда не позволял ему…
— Завести собаку.
У них никогда не было собаки. И не могло быть. Но Рыжая борода — он ведь был. Они играли в пиратов. Смеясь, носились по Мастгрейву и окрестностям. Сражались на деревянных мечах к неудовольствию толстого и ненавидевшего подвижные игры Майкрофта. Они вдвоём — лучшие друзья…
— Начинаешь вспоминать? — с извращённой заботой спросила Эвр.
— Виктор Тревор. Мы играли в пиратов. Я был Жёлтая борода, — Шерлок задохнулся, пытаясь закончить предложение, — а он — Рыжая.
— Вы были неразлучны, — с болью проговорила Эвр, — а меня всё время оставляли одну.
— Господи…
Смешной мальчишка с рыжими волосами, с которым они вместе ели мёд на террасе. У папы были ульи. Стена в сознании Шерлока рушилась, и его захлёстывали забытые, стёртые образы. Эвр не играла с ними — она была другой. Она прыгала с качелей, как будто слетала на невидимых крыльях. Она говорила со змеями, из-за чего папа дважды вызывал службу по отлову.
Когда он узнал о магии Гермионы, он почти не удивился, потому что вырос среди волшебства, хотя и не понимал его.
«Поиграй со мной, Шерлок!», — зазвучал у него в голове детский голос.
Он редко играл с ней, ведь у него был лучший друг, которому тоже нравились пираты. С ним было весело. А потом он исчез. И Эвр, смеясь, говорила, что найти его просто — надо только разгадать загадку. Никто не смог. Полиция, родители Виктора, мама и папа — никто. Шерлок тоже пытался. Он искал и искал, а потом до изнеможения копал яму. Его принёс домой папа — едва живого, с температурой и в бреду. Он долго не мог говорить, потом пришёл в себя и всё плакал, звал Виктора, повторял про себя песенку Эвр.
В один из дней к ним в дом пришла женщина в тёмно-зелёной мантии и остроконечной шляпе. Шерлок не слышал разговора — он тогда редко выходил из своей комнаты. Но прежде, чем уйти, женщина зашла к нему и спросила, как дела.
Он повторил ей песенку и заплакал. Она нагнулась к нему, погладила по голове и пошептала:
— Бедный ребёнок. Как тебя зовут?
Он назвался и спросил с надеждой:
— Вы можете найти Виктора?
Женщина вздохнула:
— Боюсь, что нет, Шерлок. Но я могу помочь тебе. Чтобы не было так больно. Вырасти хорошим умным мальчиком, — она погладила его по голове, неожиданно тепло улыбнулась и достала из кармана чёрную палочку. Направила её Шерлоку в лицо, и он услышал непонятное:
— Обливиэйт.
Минерва МакГонагалл, профессор Хогвартса, не могла спасти погибшего несколько месяцев назад Виктора Тревора и, очевидно, не могла помочь Эвр. Она сделала то, что было в её силах — забрала у перепуганного, почти обезумевшего от сознания своей вины мальчишки убивающие его воспоминания.
Но теперь блок исчез, и Шерлок вспомнил всё.
— Ты убила его, — прошептал он, — убила моего лучшего друга.
Она убила Виктора, а теперь убивает Джона. Шерлок уже не сдерживал слёзы — они текли ручьями, заливались за воротник рубашки, от них горела кожа.
— Я тоже хотела лучшего друга, — зло бросила ему Эвр. — А у меня никого не было. Никого.
— Никого, — повторил за ней Шерлок.
«Никто».
Он закрыл глаза, и почти сразу внутри Чертогов выросла тяжелая серая могильная плита. На ней было написано: «Немо Холмс».
— Это значит «никто» на латыни, — произнес Майкрофт, расправляя складки на пиджаке. — Никто — это кто-то ничтожный, жалкий, бесполезный, ничего из себя не представляющий. Кого тебе это напоминает, Шерлок?
Он открыл глаза, подхватил масляную лампу и бросился к кладбищу. Он был готов сыграть в игру.
Силы портала хватило, чтобы вышвырнуть Гермиону перед стальной дверью прямо под ноги охране. Булавка последний раз вспыхнула и потухла, а на Гермиону оказались направлены четыре дула.
К счастью, в этот раз расстояние работало на неё — она прошептала «Отключись» быстрее, чем охрана поняла, что вывалившаяся из воздуха женщина представляет опасность.
С дверью Гермиона церемонится не стала, сильным ударом вышибив замок, распахнула её и остановилась перед толстой стеклянной стеной, разделявший на две неравные части просторную белую комнату без мебели.
Черноволосой женщины из воспоминаний пленников здесь уже не было, в углу почти у самого стекла в луже чёрной крови кулем лежал труп с простреленной головой, а у дальней стены, скрючившись, обхватив себя за колени и плотно зажмурившись, сидел Майкрофт.
Гермионе повезло не застать вживую василиска из Тайной комнаты, но, пожалуй, поверженный, он выглядел так же, как Майкрофт сейчас — одновременно величественно и жалко. Гермиона могла по пальцам пересчитать случаи, когда замечала на лице старшего Холмса проявление хотя бы слабой эмоции (не важно, какой именно). И смотреть на то, как он трясётся от беззвучных сухих рыданий, было больно.
Прохода за стекло Гермиона не увидела и не хотела искать — «Бомбарда» одинаково хорошо действовала и на старые металлические решётки, и на современные бронированные стекла. От звона Майкрофт подскочил со своего места и тут же со стоном снова съехал по стене на пол. Гермиона опустилась рядом с ним на колени и поймала тяжёлый, больной взгляд. За месяц, который они не виделись, Майкрофт потерял, похоже, несколько фунтов, его лицо удлинилось, щёки впали, и теперь их с Шерлоком сходство было очевидно.
Что бы ни произошло сегодня, оно вымотало стального, несгибаемого Майкрофта Холмса, истощило его силы и подвело к краю. Он молча, шумно сглатывая, смотрел на Гермиону и, похоже, не мог заставить себя хоть что-нибудь сказать.
— Майкрофт, — позвала его Гермиона и коснулась руки — неестественно холодной.
При звуке своего имени он моргнул, ещё раз сглотнул и пробормотал:
— Шерлок…
— Вообще-то, не совсем, — попыталась улыбнуться Гермиона.
— Он в опасности, — Майкрофт судорожно рванул воротник рубашки, выдохнул: — жаль, что ты сумела найти подсказку слишком поздно.
Уточнять, что за подсказку он имеет в виду, не было смысла — вспомнился его идеально убранный дом и случайно забытая на столе галстучная булавка. Вот только Майкрофт ничего и никогда не делает случайно.
— Я вытащу его, — Гермиона принялась растирать его ледяные пальцы, — и тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Где искать Шерлока?
Майкрофт мотнул головой, показывая, что не знает, а потом закрыл глаза, попытался обрести контроль над собой, но не мог. Отпустив его руку, Гермиона сунулась в сумочку — и зашипела от досады.
— Прости, Умиротворяющий бальзам достался хорьку, — сказала она, — в качестве альтернативы могу предложить это.
Она вручила Майкрофту запечатанную шоколадную лягушку. Видимо, он настолько этого не ожидал, что почти нормальным брезгливым тоном спросил:
— Что это?
— Шоколад. Один хороший человек научил меня, что шоколад отлично помогает в подобных случаях.
— Моя младшая сестра захватила Шеринфорд, убила толпу людей и едва не заставила моего младшего брата пристрелить меня, и ты считаешь, что поможет шоколад?
— Ты должна быть очень храброй девочкой, — сказал он так мягко, как умел, — можешь быть храброй? Ради меня?
— Я… попробую.
— Тогда пройди в кабину самолета.
— Это там, где пилоты?
— Именно туда!
Шум двигателя глушил звук, но Шерлок слышал, как она поднимается на ноги и, спотыкаясь, идёт по коридору. Пока она шла, у него было несколько мгновений на осмотр. Комната была пуста, только стол и стены. Он подсветил лампой — вся комната была заклеена его детскими фотографиями. Отовсюду смотрел тот ребёнок, каким он когда-то был: смеющийся, хнычущий, задумчивый маленький Шерлок.
— Ты в порядке? — раздался в ухе голос Джона.
— Да, да, — ответил Шерлок, выключая и пряча поглубже радость от того, что друг жив — пока нет времени на эмоции.
— Где ты?
— В очередной клетке. Только что говорил с девочкой.
— Она что, ещё там?
— Пока да, — если бы это действительно было важно, то по продолжительности полёта Шерлок мог бы вычислить объём двигателя и попытаться определить рейс и местонахождение проклятого самолёта, но сейчас на первом месте была необходимость посадить его на землю, а на втором — выбраться самому и вытащить Джона и Майкрофта.
— Майкрофт с тобой?
Очевидно, нет. Нельзя было думать о том, что Эвр сама решила провести игру на выбывание и всё-таки убила его. Они найдут его, живого и невредимого. Главное, нужно решать задачи постепенно.
— Джон, осмотрись вокруг. Что ты видишь?
— Стены… крепкие, каменные.
— Стоишь на чём?
— На камне и… Шерлок, тут полметра воды! И… цепи. Да, мои ноги в цепях. Постой, я что-то нащупал…
Булькнуло, а потом Джон добавил помертвевшим голосом:
— Кости. Тут кости!
— Какие? — спросил Шерлок, но в этот момент в луч света от лампы попал блестящий предмет под столом.
Шерлок наклонился и поднял с пола небольшую жестяную миску, на которой краской было аккуратно написано: «Рыжая борода». Маленькие кости и собачья миска — смутные образы в голове стали четче. Его добрый, умный, ласковый пёс со смешной кличкой Рыжая борода никогда не болел, его не усыпляли — это была обманка, выдуманная Шерлоком позднее. Он пропал. Его убили. Эвр убила.
«Ты яму раскопай, где старый дуб растёт… Грядет восточный ветер, и ты мне помоги…», — детская песенка из его кошмаров зазвучала чётче, и стало можно разобрать слова. Найти дуб было несложно — он был один возле дома. Шерлок вспомнил его густую крону, толстую ветку, к которой крепились качели, и яму, которую он выкопал возле корней. Глубокую яму…
— Алло? — девочка снова вернулась на связь, и образы из детства пропали.
— Ты уже в кабине?
— Да, но никак не могу разбудить лётчиков!
— Не страшно, — солгал Шерлок, — расскажи мне, что ты видишь?
— Большое колесо.
— Отлично! Сейчас мы с тобой вместе будем вести самолёт, ты и я.
— Правда? — на смену слезам, похоже, пришла улыбка.
— Да, это совсем несложно, — заверил ее Шерлок. — Надо только связаться с кем-нибудь на земле. Видишь что-нибудь, похожее на рацию?
— Нет!
Девочка снова запаниковала.
— Не страшно! Продолжай искать. У нас с тобой полно времени.
Она вскрикнула.
— В чём дело?
— Весь самолёт трясётся! — девочка заплакала. Шерлок попытался её успокоить, хотя понимал, что делает это напрасно.
— Огни приближаются! — у самолёта заканчивалось топливо. Уже было поздно что-то предпринимать.
— Это хорошо, ты уже почти дома, — пробормотал Шерлок, но канал связи снова сменился. Голос Джона сообщил:
— Я в колодце.
— Откуда…
В Шеринфорде не должно было быть колодца. И комнаты с фотографиями Шерлока. И мисочки Рыжей бороды. И сквозняка.
Он подошёл к стене и резко толкнул её — картонный блок поддался и упал, открывая вид на сгоревший, покорёженный, но всё ещё узнаваемый Мастгрейв. Родной дом.
В наушнике засмеялась Эвр:
— Мы с Джимом были как огонь и вода. Это напомнило мне о Мастгрейве.
— Что с самолётом? — рявкнул Шерлок.
— О, милый Джим не хотел оставаться в живых — он понимал, сколько проблем можно доставить, когда ты мертв, — она опять засмеялась, но Шерлок её прервал:
— Это неинтересно. Что с самолётом?
Не дожидаясь ответа, он вышел из картонной коробки и вдохнул вечерний воздух.
На территории Мастгрейва было много всего занятного. Кладбище с фальшивыми надгробиями — шутка выжившего из ума Дилана Холмса, любившего говорить всем, будто Мастгрейв — древний фамильный замок. Светлый лиственный лес — творение ботаника-самоучки Ларса Холмса, ещё одного психа с фамильного древа. Картинная галерея с портретами, которые всё время как будто наблюдают за гостями — после пожара от них ничего не осталось, но, кажется, даже родители по ним не скучали. Винный погреб со вторым дном. Обсерватория. Но колодец? Наверняка он где-то был, но Шерлок не помнил его. В классической средневековой постройке колодец должен был располагаться недалеко от дома, скорее всего справа, возле хозяйственных помещений, но Мастгрейв был домом-загадкой, семейной шуткой. В то время, когда он был построен, колодец уже не был нужен — в доме сразу сделали водопровод.
— Ты знал, что Джим отомстит, — продолжила Эвр, — и его месть — это я.
— Эвр, дай мне поговорить с девочкой в самолёте, а потом я сыграю в любую твою игру, — он толкнул чудом сохранившуюся дверь и вошёл в дом через чёрный ход.
— Сначала найди Рыжую бороду!
Под лестницей вспыхнул экран, Эвр взглянула на Шерлока и с удовольствием сообщила:
— Я пускаю воду. Ты же не хочешь, чтобы я утопила ещё одного твоего питомца? Ну же, Шерлок, пора разгадать мой ритуал. Твоё первое дело, помнишь? И последняя проблема.
В наушнике раздался судорожный вопль Джона: «Шерлок!».
Следом раздался плеск — потекла вода.
— Джон! — Шерлок чувствовал, как сквозь пальцы утекают решающие секунды. Нужно было найти колодец.
— Я где-то был потерян, иди меня искать, — запела Эвр, и он вспомнил слова — все до одного, все четыре куплета. — Ты яму раскопай, где старый дуб растёт. Восточный ветер дует, и ты мне помоги.
— Самолет падает! — закричала девочка. — Помогите, мы все умрём!
Шерлок заметался на одном месте — его блестящий ум оказался не таким уж блестящим. Он не справлялся с загадкой, ни с одной из них. Он не мог спасти ни Джона, ни девочку. Лицо Эвр на экране исчезло, сменившись изображением потоков тёмной воды. Водопад, сметающий всё и поглощающий всё в своей пучине. Водопад, в который Шерлок прыгнул во время одного из наркотических видений.
— Вода всё прибывает!
— Мы падаем!
А Эвр продолжала петь свою песенку.
Нужно было сосредоточиться и найти ответ. Песня — ключ, загадка, ответ на вопрос: «Как спасти Рыжую бороду?». Эвр тогда всё пела эту песенку. Шерлок прошёл её строчка за строчкой, но ничего не нашёл. Ему было семь. Возможно, в тридцать семь он сумеет с ней справится.
— Шерлок, что мне делать? — в панике закричал Джон.
— Постарайся не тонуть! — велел Шерлок и попытался отключить все звуки, но песенка не давала — из глубины сознания, из самых страшных кошмаров она поднималась и сводила его с ума. «Шестнадцать на шесть — в темноту вглядись, мои шаги — пять на семь».
— Мне недолго осталось!
— Я найду тебя! — пообещал он, опасаясь, что это обещание придётся нарушить. — Эвр! Я изучил всю песню, прошёл строчка за строчкой. Но ничего не нашёл. Я выкопал яму под старым дубом. Шестнадцать на шесть дюймов, футов, метров — но ничего не нашёл. И никого.
— Это была умная, хорошая загадка. Почему ты не справился с ней, Шерлок? — крики Джона и девочки смолкли, на экране снова возникло лицо Эвр. — Всё дело в эмоциональном контексте. Но не переживай. Сейчас он придёт…
— Шерлок? — тихо произнес Джон. — Ты должен знать кое-что. Кости, которые я нашёл…
— Да, кости моего пса, я знаю…
— Нет, Шерлок, не пса. Майкрофт солгал нам.
— Шерлок, — позвала его Эвр, — ты помнишь, у папы была аллергия. Из-за этой аллергии он не позволял тебе что сделать? Он не позволял тебе, сколько бы ты ни просил, что.?
Шерлок прикусил ладонь, чтобы сдержать крик ужаса. У папы аллергия до сих пор. Жуткие приступы астмы. И из-за этой аллергии он никогда не позволял ему…
— Завести собаку.
У них никогда не было собаки. И не могло быть. Но Рыжая борода — он ведь был. Они играли в пиратов. Смеясь, носились по Мастгрейву и окрестностям. Сражались на деревянных мечах к неудовольствию толстого и ненавидевшего подвижные игры Майкрофта. Они вдвоём — лучшие друзья…
— Начинаешь вспоминать? — с извращённой заботой спросила Эвр.
— Виктор Тревор. Мы играли в пиратов. Я был Жёлтая борода, — Шерлок задохнулся, пытаясь закончить предложение, — а он — Рыжая.
— Вы были неразлучны, — с болью проговорила Эвр, — а меня всё время оставляли одну.
— Господи…
Смешной мальчишка с рыжими волосами, с которым они вместе ели мёд на террасе. У папы были ульи. Стена в сознании Шерлока рушилась, и его захлёстывали забытые, стёртые образы. Эвр не играла с ними — она была другой. Она прыгала с качелей, как будто слетала на невидимых крыльях. Она говорила со змеями, из-за чего папа дважды вызывал службу по отлову.
Когда он узнал о магии Гермионы, он почти не удивился, потому что вырос среди волшебства, хотя и не понимал его.
«Поиграй со мной, Шерлок!», — зазвучал у него в голове детский голос.
Он редко играл с ней, ведь у него был лучший друг, которому тоже нравились пираты. С ним было весело. А потом он исчез. И Эвр, смеясь, говорила, что найти его просто — надо только разгадать загадку. Никто не смог. Полиция, родители Виктора, мама и папа — никто. Шерлок тоже пытался. Он искал и искал, а потом до изнеможения копал яму. Его принёс домой папа — едва живого, с температурой и в бреду. Он долго не мог говорить, потом пришёл в себя и всё плакал, звал Виктора, повторял про себя песенку Эвр.
В один из дней к ним в дом пришла женщина в тёмно-зелёной мантии и остроконечной шляпе. Шерлок не слышал разговора — он тогда редко выходил из своей комнаты. Но прежде, чем уйти, женщина зашла к нему и спросила, как дела.
Он повторил ей песенку и заплакал. Она нагнулась к нему, погладила по голове и пошептала:
— Бедный ребёнок. Как тебя зовут?
Он назвался и спросил с надеждой:
— Вы можете найти Виктора?
Женщина вздохнула:
— Боюсь, что нет, Шерлок. Но я могу помочь тебе. Чтобы не было так больно. Вырасти хорошим умным мальчиком, — она погладила его по голове, неожиданно тепло улыбнулась и достала из кармана чёрную палочку. Направила её Шерлоку в лицо, и он услышал непонятное:
— Обливиэйт.
Минерва МакГонагалл, профессор Хогвартса, не могла спасти погибшего несколько месяцев назад Виктора Тревора и, очевидно, не могла помочь Эвр. Она сделала то, что было в её силах — забрала у перепуганного, почти обезумевшего от сознания своей вины мальчишки убивающие его воспоминания.
Но теперь блок исчез, и Шерлок вспомнил всё.
— Ты убила его, — прошептал он, — убила моего лучшего друга.
Она убила Виктора, а теперь убивает Джона. Шерлок уже не сдерживал слёзы — они текли ручьями, заливались за воротник рубашки, от них горела кожа.
— Я тоже хотела лучшего друга, — зло бросила ему Эвр. — А у меня никого не было. Никого.
— Никого, — повторил за ней Шерлок.
«Никто».
Он закрыл глаза, и почти сразу внутри Чертогов выросла тяжелая серая могильная плита. На ней было написано: «Немо Холмс».
— Это значит «никто» на латыни, — произнес Майкрофт, расправляя складки на пиджаке. — Никто — это кто-то ничтожный, жалкий, бесполезный, ничего из себя не представляющий. Кого тебе это напоминает, Шерлок?
Он открыл глаза, подхватил масляную лампу и бросился к кладбищу. Он был готов сыграть в игру.
Глава 44
Силы портала хватило, чтобы вышвырнуть Гермиону перед стальной дверью прямо под ноги охране. Булавка последний раз вспыхнула и потухла, а на Гермиону оказались направлены четыре дула.
К счастью, в этот раз расстояние работало на неё — она прошептала «Отключись» быстрее, чем охрана поняла, что вывалившаяся из воздуха женщина представляет опасность.
С дверью Гермиона церемонится не стала, сильным ударом вышибив замок, распахнула её и остановилась перед толстой стеклянной стеной, разделявший на две неравные части просторную белую комнату без мебели.
Черноволосой женщины из воспоминаний пленников здесь уже не было, в углу почти у самого стекла в луже чёрной крови кулем лежал труп с простреленной головой, а у дальней стены, скрючившись, обхватив себя за колени и плотно зажмурившись, сидел Майкрофт.
Гермионе повезло не застать вживую василиска из Тайной комнаты, но, пожалуй, поверженный, он выглядел так же, как Майкрофт сейчас — одновременно величественно и жалко. Гермиона могла по пальцам пересчитать случаи, когда замечала на лице старшего Холмса проявление хотя бы слабой эмоции (не важно, какой именно). И смотреть на то, как он трясётся от беззвучных сухих рыданий, было больно.
Прохода за стекло Гермиона не увидела и не хотела искать — «Бомбарда» одинаково хорошо действовала и на старые металлические решётки, и на современные бронированные стекла. От звона Майкрофт подскочил со своего места и тут же со стоном снова съехал по стене на пол. Гермиона опустилась рядом с ним на колени и поймала тяжёлый, больной взгляд. За месяц, который они не виделись, Майкрофт потерял, похоже, несколько фунтов, его лицо удлинилось, щёки впали, и теперь их с Шерлоком сходство было очевидно.
Что бы ни произошло сегодня, оно вымотало стального, несгибаемого Майкрофта Холмса, истощило его силы и подвело к краю. Он молча, шумно сглатывая, смотрел на Гермиону и, похоже, не мог заставить себя хоть что-нибудь сказать.
— Майкрофт, — позвала его Гермиона и коснулась руки — неестественно холодной.
При звуке своего имени он моргнул, ещё раз сглотнул и пробормотал:
— Шерлок…
— Вообще-то, не совсем, — попыталась улыбнуться Гермиона.
— Он в опасности, — Майкрофт судорожно рванул воротник рубашки, выдохнул: — жаль, что ты сумела найти подсказку слишком поздно.
Уточнять, что за подсказку он имеет в виду, не было смысла — вспомнился его идеально убранный дом и случайно забытая на столе галстучная булавка. Вот только Майкрофт ничего и никогда не делает случайно.
— Я вытащу его, — Гермиона принялась растирать его ледяные пальцы, — и тебя. Но мне нужно знать, что произошло. Где искать Шерлока?
Майкрофт мотнул головой, показывая, что не знает, а потом закрыл глаза, попытался обрести контроль над собой, но не мог. Отпустив его руку, Гермиона сунулась в сумочку — и зашипела от досады.
— Прости, Умиротворяющий бальзам достался хорьку, — сказала она, — в качестве альтернативы могу предложить это.
Она вручила Майкрофту запечатанную шоколадную лягушку. Видимо, он настолько этого не ожидал, что почти нормальным брезгливым тоном спросил:
— Что это?
— Шоколад. Один хороший человек научил меня, что шоколад отлично помогает в подобных случаях.
— Моя младшая сестра захватила Шеринфорд, убила толпу людей и едва не заставила моего младшего брата пристрелить меня, и ты считаешь, что поможет шоколад?
