Это дикое, заброшенное место облюбовали еноты с лисами, и множество нор зияло здесь тут и там черными дырами у корней деревьев. Здесь в укромном, ничем ни примечательном для глаза уголке, между стволами двух огромных сосен, растущих одна возле другой, на большой высоте от земли сооружена была хижина, искусно скрытая сосновыми ветками. В хижине сидел Ясмил и внимательно наблюдал в небольшое оконце за происходившим на том берегу.
       Неспокойно было в таборе с самого утра. Медленными, сизыми струями над остроконечными головами шатров поднимался прозрачный дым от костров. Вокруг табора резво и весело скакали конники, а между шатров сновали, копошились люди. Наконец, в поле за табором начали уже собираться группы конников и потянулись к ним от шатров пешие ратники, строившиеся в колонны. Когда вдалеке, над дорогою, у холма, показалось облако пыли люди у шатров оживились еще более прежнего, и все чаще стали доноситься крики.
       В один момент начало вдруг резко темнеть, по небу заходили низкие облака, затем вдруг подул резкий ветер и солнце скрылось совсем. Над дорогою вдали сначала просто обозначились и начали понемногу расти фигурки всадников, а затем вслед за ними пошли и пошли выходить все новые, становясь на лугу и занимая все больше и больше места, ширясь и увеличиваясь в размерах словно пена у падающей воды. Наконец можно уже было различить знамена княжеского воинства.
       Табор разом опустел. Последней отделилась от него и пошла галопом в поле группа конников под разноцветными и черными флажками. Впереди всех на три лошадиных корпуса выделялся всадник, идущий сильно пригнувшись вперед к шее лошади. Предводитель их «Туманчи»: сделал для себя вслух вывод Ясмил и заерзал на жестком лежаке, искусно сплетенном из тонких молодых осиновых сучьев.
       Расстояние между двумя силами постепенно сокращалось. Обнаружив себя в непосредственной близости от неприятеля первые ряды конницы дружины князя остановились. Войска, идущие следом за ними, обходили стоящих и занимали позиции во флангах растекаясь тем самым все шире и шире по лугу. Пешие ратники начали выходить вперед из-за конницы, темной массою заполняя пространство поля.
       На какое-то время обе стороны замерли, держась на расстоянии десяти шагов друг от друга, как внезапно со стороны монголы поднялось облако стрел и с дикими воплями передовой отряд степной конницы бросился вперед на неприятеля. Расстояние до первых рядов неприятеля конники пролетели в несколько мгновений, и издали было отчетливо видно, как вздрогнули ощетинились копьями шеренги пехотинцев ожидая удара. Конница ударила с ходу, смешались пешие и конные, крики, стоны и лязг металла поднялись над лугом и быстро дрогнул строй пехоты под натиском наступающих, начала она пятиться и бежать.
       Именно в этот момент подошли сзади и ударили неприятеля передовые силы княжеской конницы. Впереди в первых рядах, своей рослой фигурой выделялся над полем битвы молодой князь, раздавая удары мечом налево и направо от себя. Пришел черед монгольским воинам разворачивать коней, покатились они назад, отступая и оставляя позади себя своих товарищей лежащими в траве, а над лугом в ужасе носились лошади, потерявшие своих всадников. Но не успели русичи перейти к погоне, как снова вступили в дело вражеские лучники, прикрывая отступающих, а вслед за стрелами новой волной полетела вперед свежая монгольская конница.
       На этот раз сошлись крепко и стояли обе стороны. Со всех сторон окружали князя с дружиной неприятельские воины так что все труднее было разглядеть кто здесь за кого. Сзади на подмогу князю спешили основные силы, пробиваясь сквозь нахлынувших вражеских всадников, но вдруг запнулась конница и остановились воины, толпясь кучею возле флага. Неравными были силы впереди, а сзади продолжала накатываться еще и еще монгольская конница, и вот уже не стало почти видно ей сопротивления, только возле князя небольшой островок его дружины, окруженной монголами.
       Монгольские всадники, что продолжали прибывать сзади, полетели дальше и сходу ударили в остановившееся войско русичей, обтекая и охватывая его с обоих сторон. Таков был по силе и внезапности этот удар, что русское воинство дрогнуло, и хотя некоторое время еще продолжало оно отчаянно сопротивляться нападавшим, но вот уже и знамена княжеские падают одно за другим. По всему лугу побежали ратники, а преследователи монголы скачут за ними, разят их стрелами и, догоняя, на ходу добивают раненых саблями.
       Отвернулся Ясмил, согнулся на своем ложе и горько, горько заплакал.
       
       

Глава 5. В осаде

       
       Когда скрылись из виду уходящие воины и улеглась на придорожной траве пыль, старый князь приказал запереть ворота и собрать всех оставшихся внутри крепостных стен. Женщины с детьми да старики молчаливой, угрюмой массой стояли перед ним. Слышно было что где-то рядом угрюмо мычала корова да плакал маленький ребенок.
       - Что пригорюнились, люди добрые? Не время нынче нам балясы точить да от тоски спустя рукава по двору шататься. Кто не хочет сам неприятелю в руки отдаваться должен готовиться защищать себя.
       После таких слов Князь внимательно посмотрел на всех. Люди молча стояли вокруг глядя на него в ожидании.
       - Святослав, возьми с собой дюжину тех, кто покрепче, и вставай с ними на страже внизу у ворот. Пока есть возможность готовьте запасы воды. Когда заложим ворота мешками с песком, выхода из города уже не будет. А как полетят от неприятеля через стену горящие головни, вашей заботой станет чтобы мы здесь все вместе заживо не сгорели. Остальные за мной на крепостную стену.
       Послышался ропот и раздались недоумевающие голоса:
        – Всем то куда? Что мы можем на стене под стрелами?
       – Это всех касается. Женщинам одевать мужское платье. Шлемы на голову у кого есть. Нет шлемов, тогда приберите волосы, чтобы они не были распущены.
       - С чем же мы пойдем князь? Нам и защищаться то нечем? А и были бы мечи, толку от этого. Что за воин из того, кому меча не сдержать в руках? Смех один.
       - Молодцы не сдают врагу оружия перед лицом врага. Молодцы умирают с мечом в руках, разве так не славно? – сурово молвил сгорбленный старик, с трудом передвигавший ноги, но вышедший тем не менее из дому вместе со всеми.
       - Славно жить, а умирать – нету нам в том никакого проку! – ответил князь.
       - Нет мечей, берите палки, издали будет похоже, что с копьями. Флаги поднять на всех стенах, пусть будут видны отовсюду. Барабан наготове, как заметим приближение врага, бейте тревогу. По первому же знаку все должны быть готовы стоять на крепостной стене. А теперь за дело.
       
       

Глава 6. Ночью темной

       
       Ждали своих долго, весь день. Пока работали, готовились к обороне на стенах, каждый из жителей нет, нет да украдкой поглядывал на дорогу. Однако, за весь день так никто не вернулся и не показался у крепости. Только монгольские всадники ближе к вечеру начали мелькать вдали на своих маленьких степных лошадях. Несколько раз жители поднимали тревогу, опасаясь нападения, но неприятель, похоже, не помышлял приближаться к крепости, и оставил ее в покое держась на почтительном расстоянии.
       Черная тоска упала на всех обитателей крепости: их мрачные думы и дурные ожидания похоже находили себе подтверждение. Князь весь остаток дня провел на ногах лично обходя и смотря все укрепления и проверяя приготовления. Ворота городские были заперты и наглухо замурованы.
       С приходом темноты жизнь в крепости замерла, принеся ее обитателям передышку, так необходимую после трудов и забот беспокойного дня. Князь со Святославом допоздна задержались, разговаривая в башне.
       - Спасибо тебе Святослав. Ты знаешь, что хоть ты и служишь у нас, но ты был для меня как сын. Теперь пришло время, и я могу признаться тебе, что ты и в самом деле сын мне. До срока не мог я тебе говорить этого, прости меня, но теперь, когда князья молодые головы сложили в бою, будешь ты моим наследником и правою рукой.
       - Отец. Есть ведь еще надежда, что живы, ранены или в плену наши молодцы. Позволь мне спуститься со стен да пойти проведать их в поле. Ночь, проскользнем незаметно. Можно успеть разведать и вернуться обратно незамеченными.
       - Правда твоя, надежда есть еще у нас, что чудом кто-то выжил. Но отпустить тебя теперь я не могу. Поверь мне, и сам я готов сорваться и полететь туда, но мертвецам, лежащим в поле мы уже не поможем. И не забывай, у нас здесь в городе много тех, кому наша с тобой забота важней.
       Сегодня знатно поработали. Теперь самое время отдохнуть, завтра нам опять потребуются силы. Ступай вниз.
       - Я не устал князь, да и не сильно хочется мне спать сейчас. Пойду прилягу внизу у ворот, чтобы к утру встать на караул на крепостной стене.
       Станислав ушел. Долго еще одиноким светом горела свеча высоко над рекой в башне у Князя. А еще выше над крепостью, в темном бездонном пространстве холодным огнем горели звезды, далекие и безмолвные, да где-то далеко протяжно и жалостливо выла собака.
       Князь очнулся ото сна сразу. Его дергали сзади за плечо. Он поднял голову от стола, за которым уснул и обернулся:
       - Скорее князь, там люди, внизу под стеной!
       Уже начало понемногу светать. С верху со стены видно было что у ворот копошится человек.
       - Посвети факелом, скомандовал князь.
       Человек внизу поднял вверх голову и приглушенным голосом сказал:
       - Князь это я, Ясмил. Спускайте веревки, у меня здесь раненый.
       С большими хлопотами нашлись веревки нужной длины, бросили концы вниз и по сигналу осторожно подняли на стену человеческое тело, с висящими безжизненно болтаясь руками и ногами. Князь бросился к нему и перевернул раненного на спину, это был Кокоча. Весь и израненный, грязный и измазанный кровью он был без чувств, но дышал. Следом на стену ловко запрыгнул Ясмил и тут же принялся быстро сматывать за собой веревки.
       
       

Глава 7. Момент истины

       
       К утру Кокоча понемногу пришел в себя. Его напоили водой, помыли, переодели и уложили на ковре, лежащем на толстой подстилке из мягкого сена. В белой холщовой рубахе с бедным лицом он походил на мраморную статую, которая заговорила:
       - Мы дали им настоящую битву. Слышите, они надолго запомнят этот день. И князья, и дружина, все бились по-богатырски. Много монгольских воинов осталось лежать там в поле. Не вернуться им никогда к своим родным местам.
       - Не томи. Говори, как было. – сухо сказал князь.
       - Шел я рядом со знаменем с дружиною за князем Миромиром. Поначалу князь Ратибор со своими воинами ударили по их коннице. Все это было перед нами и видели мы как дрогнули и как побежали назад поганые. Крики ликования раздавались со всех сторон, но не долго пришлось нам радоваться.
       Со стороны врага тучею налетел новый отряд монгольской конницы и ударил по дружине князя. Видели мы как начали поганые окружать Ратибора со товарищами. Бились они отважно, но все больше и больше начали увязать среди неприятельских воинов. Миромира отдал приказал атаковать, и мы уже понеслись на врага, как внезапно раздался крик ужаса. Обернулся я, наши всадники останавливались и поворачивали назад. Пришлось и мне развернуть коня.
       Подъехал я к своим, спешился, пробрался сквозь толпу расталкивая всех: в центре на земле лежал Святослав. Стрела попала ему прямо в лицо и прошла насквозь. Сколько длилось это затмение я вам не скажу. Затем в какой-то момент монголы ударили по нам и тогда все смешалось. Бились мы долго. Я не знаю, как описать сколько времени это длилось. Сначала подо мною убили лошадь. Помню я сумел выбраться из-под нее, вскочил и продолжал сражаться пешим. Пока я, увернувшись от всадника, скачущего прямо на меня, срубил его мечом и они вместе с лошадью упали прямо на меня.
       Дальше не помню. Очнулся ночью в поле кругом мертвецы, тела лежат, навалившись друг на друга как деревья, поваленные ветром после бури. Долго пробовал стонать потихоньку и звал на помощь. Затем вдруг прибежала собака, а следом за ней Ясмил, который и привел меня к вам.
        - Как ты там оказался, Ясмил?
       Все это время пока говорил Кокоча, колдун, хмурый и нелюдимый, молча сидел в одиночестве у дальней стены за спинами у всех. На вопрос князя он встал, отряхнул свои одежды и медленно подошел.
       - Духи мертвых звали меня – сказал Ясмил, вызывающе глядя прямо в лицо князю. И, не получив ответа, продолжил:
       - Их беспокоило то, что среди мертвецов лежит один живой. Они требовали от меня прийти и забрать его.
       - Тебя могли поймать и убить, это смелый поступок.
       - Враги сегодня слишком заняты своими мертвецами, им было не до меня князь.
       - Ты уверен, что больше никого не осталось в живых?
       - Я и мой пес повсюду видели груды мертвецов, но мы больше не нашли никого в живых.
       В этот момент раздался барабанный бой. Все подняли головы, мальчик стоящий стражником на башне кричал – монголы идут, монголы!
       
       

Глава 8. Захватчики у крепостной стены

       
       Туманчи ехал в одиночестве позади воинов легко покачиваясь в седле и с небрежным видом смотрел по сторонам. Он был молод и красив, а к тому же и знатен: все знали о том, что его род приходится близким родственником самому Чингисхану. На душе у него с утра лежали были нелегкие думы. Вчерашняя битва порадовала, неприятель был разбит наголову не успев спастись бегством, но и среди его воинов потери были велики. На совете после битвы командиры хвалясь говорили, что крепость теперь возьмем без больших трудов. Все рассчитывают найти здесь хорошую добычу, множество женщин и рабов.
       Туманчи въехал на вершину холма в окружении войска. Крепость была видна отсюда в ослепительном свете солнечных лучей, отражающихся от речной глади и нельзя было не задержаться взглядом на этой радостной картине. Но для Туманчи и вид крепости не приносил сегодня радости: крепостные стены выглядели внушительно, подходы к стенам были укреплены рвом, а атаковать со стороны реки явно было бы безумством, с крепостных стен неприятель может безнаказанно наносить кучу урона.
       Посмотрев на все это, он скомандовал передовым отрядам подойти к крепости, оставаясь со своей охраной наблюдать за происходящим с вершины холма.
       Заметив приближение неприятеля в крепости сразу заметно оживились, барабанный бой усилился и на стенах показалось вдруг большое количество людских фигур. Передовые отряды с гиканьем и с устрашающими врага воплями проскакали вдоль стены, держась на достаточно безопасном от стрел расстоянии и вернулись назад.
       Туманчи жестом пригласил всех командиров приблизиться к нему. Всадники собрались и встали кругом возле него. Сложив руки на седле перед собой и любуясь лучами солнца, играющими в драгоценных камнях, изящно инкрустированных на ручке плети он взглядом, дал понять окружающим, что ждет от них предложений.
       Первыми заговорили молодые, горячие воины. Наперебой перебивая друг друга они убеждали в необходимости немедленного штурма крепости. Туманчи слушая их хранил молчание, никаких эмоций не было видно на его раскосом лице. Дождавшись пока все выскажутся и замолчат, слово попросил самый опытный из воинов, тысячник Бороул. Начал он говорить медленно и скучно. Долго говорил он о том, что стены толстые, и без нужных орудий сломать их нет никакой возможности, к тому же люди устали, и если попробуем атаковать немедленно, то только без толку потеряем время и воинов. Туманчи обвел всех тяжелым взглядом, люди глядели на него с опаской, повисла тишина. Никто не решался возразить сказанному Боруолом.