Его голова ушла под воду, в этот момент он обо что-то больно ударился плечом, его развернуло ногами вперед, и вынырнув на поверхность он заметил, что рюкзак медленно покачиваясь плывет отдельно от него.
Руки и ноги начинало сводить, судорожными движениями он скинул с себя сапоги и старательно загребал к берегу ища там спасения. Несколько раз его сильно ударяло о камни пока он не почувствовал, что может наконец опереться ногами о твердую почву. Бегущая вода мешала идти, сбивая с ног, валя на сторону, обдавая его по самую голову брызгами; он несколько раз падал прежде чем смог подобраться к берегу и сбивая руки в кровь о ледяную кромку выбраться из воды.
Ци очнулся от боли; вся одежда была мокрой и его тело страдало от холода. Он резко зашевелился, пытаясь подняться. Мелкая ледяная крошка, усыпавшая берег, звенела от каждого его движения. Руки были в крови и плохо слушались. Голова, спина, ноги: боль была повсюду в его теле. Он не мог понять откуда взялось столько крови, руки были сильно расцарапаны, кровь текла сверху на лицо; похоже, что голова была разбита и руки были вымазаны в крови, сочащейся из этой раны.
Рюкзак пропал, а с ним и все его походные принадлежности, так что не оставалось никакой надежды на то что бы развести костер и согреться. Он принялся стягивать с себя одежду, чтобы выжать из нее воду. Каждое движение давалось ему с большим трудом и с болью. В раздражении и от отчаяния он закричал и сам удивился своему голосу, который показался ему каким-то диким, чужим, слишком высоким. Лишь одинокое эхо отзывалось ему, разлетевшись по окрестным горам, и окружавшая его тишина равнодушно вернулась на свое привычное место, заполняя, как казалось, все свободное пространство между небом и землей.
Наконец вся верхняя одежда лежала на берегу медленно покрываясь белым налетом от морозного воздуха. Все тело дрожало от холода. Трудно было думать о чем-то еще кроме холода. Понимая безнадежность своего положения, он не прекращал бороться: двигался, тщетно пытаясь согреть себя, дышал себе на руки, растирал свою посиневшую кожу. Так прошел весь остаток короткого зимнего дня. К вечеру он сумел натянуть на себя обратно всю свою одежду. Теплее от этого вовсе не стало, но он тешил себя надеждой, что так он сможет со временем хоть немного согреться. Наступила ночь и далеко в холодной высоте привычно развернулся на все небо, от края и до края, звездный ковер, освещающий своим великолепием медленно замерзающего у воды человека. Чертовски хотелось жить. Он понимал всем своим нутром, что ценит жизнь как никогда ранее, и проклинает свое безрассудство, поставившее его в это положение, которое теперь уже совсем отчаянное. Его мучил голод, силы были на исходе и сильно клонило в сон. Ци долго боролся со сном, боясь замерзнуть, но с рассветом сон все-таки накрыл его, и первые радостные лучи восходящего солнца осветили его лежащим свернувшись калачиком у самой воды, возле массивного валуна, хорошо заметного издали на речном берегу.
…
Ярко светило солнце, но день был холодным, ветреным. Ци поспешил выйти из офиса легко одетым, не накинув верхней одежды и теперь все больше расстраивался по этому поводу, замерзая на улице и испытывая от этого какой-то назойливый дискомфорт. Проходя мимо сквера, в беседке он заметил обезьянку. Кураж – это был он! Всем у них была известна эта склонность Куража к уединению и созерцанию, однако, как он попал сюда в город, к людям? Обрадованный неожиданной встречей, Ци поспешил ближе к своему знакомому. Кураж не обратил на появление человека никакого внимания, оставаясь в том же самом положении он внимательно смотрел вдаль за горизонт.
- Зачем ты ушел от нас, - спросил человек. - мы чем-то обидели тебя?
- Нет. – ответил Кураж. Он говорил, не открывая рта и не издавая звуков, его голос просто звучал у собеседника в голове.
– Тогда почему? Мы очень расстроились, когда увидели, что тебя нет в стае.
- Я знаю. - спокойно сказал Кураж, по-прежнему не меня своего положения и глядя в сторону и куда-то вдаль. Ветер играл тонкими волосками в его золотистой шевелюре. Человек разглядывал безносую мордашку своего друга, словно пытаясь запомнить ее. Внезапно Кураж повернул голову и теперь смотрел человеку прямо в лицо, в его глазах, казалось, проскользнуло чувство вины.
– Просто пришло время, также как оно приходит каждому. Извини, что я не смог проститься с тобой.
- Я лишь хотел узнать, что с тобой. Нам очень не хватает тебя. Ты мне очень дорог, Кураж!
- Мне тоже было хорошо с тобой, друг. Но всему есть свой срок, и, как бы ни было хорошо вместе, приходит пора расставаться. Прощай, не переживай за меня больше, просто вспоминай иногда, как друга.
В этот момент Кураж, ничего больше не говоря, внезапно начал подниматься в воздух, удаляясь вверх и вперед.
–Постой! -закричал человек. - Не уходи так быстро, мне ведь надо еще поговорить с тобой.
Он подался вперед, протянув руки вслед улетавшему от него другу и внимательно глядя ему вслед. Странное чувство продолжало расти в нем, словно стремясь овладеть им полностью: в груди похолодало, сердце замедлилось и билось с трудом, дыхание замедлилось. Он пытался что-то кричать и тянул руки вслед удаляющемуся от него Куражу, но тот больше никак не реагировал на него. Человеком овладело отчаянье. Какое-то время он колебался в нерешительности, но затем он повернулся назад к земле и вдруг, сорвавшись с места, начал стремительно падать, проваливаясь куда-то все дальше и дальше, казалось в самую бездну. От этого стремительного падения сжимало сердце и все замирало у него в груди, пока, внезапно, в глаза ему не ударил яркий свет; он зажмурился, вдохнул и открыл глаза.
Несколько человеческих лиц, озабоченно смотрели на него, и откуда-то сверху, издалека, к нему шел низкий и размеренный голос Тао: «Смотрите, он пришел в себя. Он жив! Мы успели!»
Руки и ноги начинало сводить, судорожными движениями он скинул с себя сапоги и старательно загребал к берегу ища там спасения. Несколько раз его сильно ударяло о камни пока он не почувствовал, что может наконец опереться ногами о твердую почву. Бегущая вода мешала идти, сбивая с ног, валя на сторону, обдавая его по самую голову брызгами; он несколько раз падал прежде чем смог подобраться к берегу и сбивая руки в кровь о ледяную кромку выбраться из воды.
Ци очнулся от боли; вся одежда была мокрой и его тело страдало от холода. Он резко зашевелился, пытаясь подняться. Мелкая ледяная крошка, усыпавшая берег, звенела от каждого его движения. Руки были в крови и плохо слушались. Голова, спина, ноги: боль была повсюду в его теле. Он не мог понять откуда взялось столько крови, руки были сильно расцарапаны, кровь текла сверху на лицо; похоже, что голова была разбита и руки были вымазаны в крови, сочащейся из этой раны.
Рюкзак пропал, а с ним и все его походные принадлежности, так что не оставалось никакой надежды на то что бы развести костер и согреться. Он принялся стягивать с себя одежду, чтобы выжать из нее воду. Каждое движение давалось ему с большим трудом и с болью. В раздражении и от отчаяния он закричал и сам удивился своему голосу, который показался ему каким-то диким, чужим, слишком высоким. Лишь одинокое эхо отзывалось ему, разлетевшись по окрестным горам, и окружавшая его тишина равнодушно вернулась на свое привычное место, заполняя, как казалось, все свободное пространство между небом и землей.
Наконец вся верхняя одежда лежала на берегу медленно покрываясь белым налетом от морозного воздуха. Все тело дрожало от холода. Трудно было думать о чем-то еще кроме холода. Понимая безнадежность своего положения, он не прекращал бороться: двигался, тщетно пытаясь согреть себя, дышал себе на руки, растирал свою посиневшую кожу. Так прошел весь остаток короткого зимнего дня. К вечеру он сумел натянуть на себя обратно всю свою одежду. Теплее от этого вовсе не стало, но он тешил себя надеждой, что так он сможет со временем хоть немного согреться. Наступила ночь и далеко в холодной высоте привычно развернулся на все небо, от края и до края, звездный ковер, освещающий своим великолепием медленно замерзающего у воды человека. Чертовски хотелось жить. Он понимал всем своим нутром, что ценит жизнь как никогда ранее, и проклинает свое безрассудство, поставившее его в это положение, которое теперь уже совсем отчаянное. Его мучил голод, силы были на исходе и сильно клонило в сон. Ци долго боролся со сном, боясь замерзнуть, но с рассветом сон все-таки накрыл его, и первые радостные лучи восходящего солнца осветили его лежащим свернувшись калачиком у самой воды, возле массивного валуна, хорошо заметного издали на речном берегу.
…
Ярко светило солнце, но день был холодным, ветреным. Ци поспешил выйти из офиса легко одетым, не накинув верхней одежды и теперь все больше расстраивался по этому поводу, замерзая на улице и испытывая от этого какой-то назойливый дискомфорт. Проходя мимо сквера, в беседке он заметил обезьянку. Кураж – это был он! Всем у них была известна эта склонность Куража к уединению и созерцанию, однако, как он попал сюда в город, к людям? Обрадованный неожиданной встречей, Ци поспешил ближе к своему знакомому. Кураж не обратил на появление человека никакого внимания, оставаясь в том же самом положении он внимательно смотрел вдаль за горизонт.
- Зачем ты ушел от нас, - спросил человек. - мы чем-то обидели тебя?
- Нет. – ответил Кураж. Он говорил, не открывая рта и не издавая звуков, его голос просто звучал у собеседника в голове.
– Тогда почему? Мы очень расстроились, когда увидели, что тебя нет в стае.
- Я знаю. - спокойно сказал Кураж, по-прежнему не меня своего положения и глядя в сторону и куда-то вдаль. Ветер играл тонкими волосками в его золотистой шевелюре. Человек разглядывал безносую мордашку своего друга, словно пытаясь запомнить ее. Внезапно Кураж повернул голову и теперь смотрел человеку прямо в лицо, в его глазах, казалось, проскользнуло чувство вины.
– Просто пришло время, также как оно приходит каждому. Извини, что я не смог проститься с тобой.
- Я лишь хотел узнать, что с тобой. Нам очень не хватает тебя. Ты мне очень дорог, Кураж!
- Мне тоже было хорошо с тобой, друг. Но всему есть свой срок, и, как бы ни было хорошо вместе, приходит пора расставаться. Прощай, не переживай за меня больше, просто вспоминай иногда, как друга.
В этот момент Кураж, ничего больше не говоря, внезапно начал подниматься в воздух, удаляясь вверх и вперед.
–Постой! -закричал человек. - Не уходи так быстро, мне ведь надо еще поговорить с тобой.
Он подался вперед, протянув руки вслед улетавшему от него другу и внимательно глядя ему вслед. Странное чувство продолжало расти в нем, словно стремясь овладеть им полностью: в груди похолодало, сердце замедлилось и билось с трудом, дыхание замедлилось. Он пытался что-то кричать и тянул руки вслед удаляющемуся от него Куражу, но тот больше никак не реагировал на него. Человеком овладело отчаянье. Какое-то время он колебался в нерешительности, но затем он повернулся назад к земле и вдруг, сорвавшись с места, начал стремительно падать, проваливаясь куда-то все дальше и дальше, казалось в самую бездну. От этого стремительного падения сжимало сердце и все замирало у него в груди, пока, внезапно, в глаза ему не ударил яркий свет; он зажмурился, вдохнул и открыл глаза.
Несколько человеческих лиц, озабоченно смотрели на него, и откуда-то сверху, издалека, к нему шел низкий и размеренный голос Тао: «Смотрите, он пришел в себя. Он жив! Мы успели!»
