Становилось совсем скверно. Меня шатало, лёгкие горели огнём, а кожа, при этом, наоборот покрылась мурашками, как при морозе. За секунду до того, как в груди начала раскручиваться очередная воронка портала, я почувствовала освежающую горечь лимона, и меня перенесло. Не упасть помог лорд Астгард. Подхватил за талию и прижал к себе.
— Дыши, – сказал он с нежностью, а я, неожиданно для себя, резко выдохнула, схватила его за ладонь и, притянув к себе, втянула запах кожи. Кедр, и я стремительно наполняюсь силой, за ним – мускат, дающий прозрение. – Дыши, – гладя меня по волосам, повторял мужчина. А я втягивала его аромат и ощущала, как дурман постепенно рассеивается, сменяясь ясностью.
— Впервые такое... раньше переходы не были столь реальны, – простонала я, когда снова обрела возможность говорить.
— Раньше с тобой не было меня.
К глазам подкатили слёзы. Стало легче, а значит, кое-что я всё же поняла, хоть и всё ещё не осознала до конца.
— Меня так скрутило, так устрашающе, – призналась я в том, о чём никому и никогда бы до этого не сказала. – Как будто от этого знания зависит жизнь! Моя жизнь!
Лорд усмехнулся:
— А что ты поняла?
— Это были твои родители?
И снова добрая усмешка, а я, сама от себя не ожидая, всем телом прильнула к мужчине.
— Зачем спрашиваешь, если знаешь? – тихо спросил он.
— Моё знание людей чаще всего раздражает, – сказала то, с чем жила всю жизнь, но тоже держала в секрете.
— Я, конечно, уже не демон времени, но и не человек. Что ещё открыло тебе мгновение?
Прикусила нижнюю губу, силясь передать словами, то, что чувствовала всем существом.
— Когда я устаю от чужих запахов, эмоций, ошмётков прошлого и будущего, то обливаюсь нейтрализующей настойкой.
— То есть каждый вечер?
— Иногда и утро, и день, – продолжила откровенничать я. – Вчера, когда оказалась в твоём доме, я этого не сделала. Даже не так… я напрочь об этом забыла.
— Так увлеклась загадкой шкатулок?
— Нет, – я вновь поднесла его руку к своему лицу и втянула аромат. – Ты, твой дом, здесь всё пахнет почти также, как тогда, когда я остаюсь в тишине. Запахи, они ведь до конца никогда не покидают меня, но есть те, что помогают чувствовать себя, а не кого-то другого.
— Выходит, эти запахи есть и здесь?
Я кивнула, в глазах стояли слёзы, но я всё равно позволила себе поднять лицо и прямо посмотреть в чёрные глаза мужчины.
— Знаешь, ты действительно странная, – продолжая крепко держать меня за талию, сказал он.
— Ага, а ещё не в твоём вкусе, – напомнила, сказанное им при нашей встрече, но уже без прежнего недовольства.
— Я наблюдал за тобой всё утро, – неспешно целуя меня в щёку, скулу, а затем шею, сказал он, – и чем больше смотрел, тем больше чувствовал, что в тебе есть нечто неуловимое, притягательное, волнующее меня самого.
Я закусила нижнюю губу и зажмурилась. Тело сжалось.
— Демон времени приходит лишь раз, – прошептала расхожую в девичьих кругах байку, а он продолжал целовать. Медленно, с наслаждением, растягивая это мгновение, так будто никакого другого не существовало.
— Ты ведь и сама слышала, я больше не служу наместнику Ада, – не прекращая свои ласки, от которых волной растекалось удовольствие, ответил он.
— Ты сказал, что та девушка на смотринах – врушка, ты не являлся к ней?
— Являлся, – не стал увиливать он. – Являлся, но лишь раз.
— Тогда чем это отличается от того, что я сказала? – спросила, зная, что каким бы ни был ответ, не захочу, чтобы он останавливался. Захочу продолжения и буду получать удовольствие, напитываться любовью и нежностью, которые дают его прикосновения. Тонуть в потрясающе сладком запахе диковинных цветов и насыщаться его энергией.
— Что ты чувствуешь, Илиата?
— Кедр, мускат, лесную прохладу, сырое дерево, ягель, влажную землю, пожухлую траву, тмин, ветивер, стебли папоротника и мёд акации.
— И о чём это говорит? Какой аромат у этого мгновения?
И меня, наконец, стремительно пронзило нужным озарением. Лёгкие перестало сдавливать тугой петлёй, а наслаждение, до этого спиралью закручивающееся только внутри живота, заполнило всё тело:
— Тот же, что я испытываю, оставаясь наедине с собой! Влажная земля – как основа Жизни. Пожухлая трава – как непрерывный цикл смерти и рождения. Тмин – как возможность охватывать своим вниманием множество пространств одновременно. Ветивер – связь с землёй. Стебли папоротника – через труд овладение тайной и своей судьбой.
— А у нашей любви? Есть запах у нашей любви?
— Есть, – утыкаясь носом в его грудь и втягивая аромат, прошептала я, – и он прямо сейчас.
Меня бережно обняли и крепко прижали к твёрдой груди:
— Ты хоть представляешь, как долго я тебя искал? Искал ту, что умеет слышать аромат мгновения?
— Хорошо, что у тебя для этого было полно времени, – протянула я то, что он сам сказал мне, оставляя на ночь работать с артефактами.
— Да, и теперь, если ты согласишься остаться, это время будет у нас с тобой.
Вздрогнула, чувствуя, как давняя тяжесть наконец покидает грудь. Немыслимо, после встречи с теми рварами в хаосе, я так боялась остановиться и что-то упустить. Я с головой погружалась в работу, теряла себя в напряжении, которым сама же заполнила свою жизнь. Я бежала от людей, чтобы не чувствовать лишних запахов, и они же – ароматы тысяч мгновений манили меня за собой. Вместо того, чтобы чувствовать и наслаждаться, я их боялась. Пряталась. Придумывала множество отговорок, чтобы не слушать себя, не соединяться со своим даром действительно глубоко. Но каждый раз убегая от лишних запахов, я убегала от себя, а вместе с этим и от жизни, которая текла сквозь меня непрерывным потоком.
— Я остаюсь, – шепнула, с трепетом втягивая аромат этого мужчины, этой комнаты, нашей любви. – И я разгадаю секрет шкатулок.
Астгард усмехнулся:
— У тебя есть время. Теперь оно есть у нас.
Демон времени приходит лишь раз. Но с той, кто умеет слышать аромат мгновений, остаётся в каждое из них.
— Дыши, – сказал он с нежностью, а я, неожиданно для себя, резко выдохнула, схватила его за ладонь и, притянув к себе, втянула запах кожи. Кедр, и я стремительно наполняюсь силой, за ним – мускат, дающий прозрение. – Дыши, – гладя меня по волосам, повторял мужчина. А я втягивала его аромат и ощущала, как дурман постепенно рассеивается, сменяясь ясностью.
— Впервые такое... раньше переходы не были столь реальны, – простонала я, когда снова обрела возможность говорить.
— Раньше с тобой не было меня.
К глазам подкатили слёзы. Стало легче, а значит, кое-что я всё же поняла, хоть и всё ещё не осознала до конца.
— Меня так скрутило, так устрашающе, – призналась я в том, о чём никому и никогда бы до этого не сказала. – Как будто от этого знания зависит жизнь! Моя жизнь!
Лорд усмехнулся:
— А что ты поняла?
— Это были твои родители?
И снова добрая усмешка, а я, сама от себя не ожидая, всем телом прильнула к мужчине.
— Зачем спрашиваешь, если знаешь? – тихо спросил он.
— Моё знание людей чаще всего раздражает, – сказала то, с чем жила всю жизнь, но тоже держала в секрете.
— Я, конечно, уже не демон времени, но и не человек. Что ещё открыло тебе мгновение?
Прикусила нижнюю губу, силясь передать словами, то, что чувствовала всем существом.
— Когда я устаю от чужих запахов, эмоций, ошмётков прошлого и будущего, то обливаюсь нейтрализующей настойкой.
— То есть каждый вечер?
— Иногда и утро, и день, – продолжила откровенничать я. – Вчера, когда оказалась в твоём доме, я этого не сделала. Даже не так… я напрочь об этом забыла.
— Так увлеклась загадкой шкатулок?
— Нет, – я вновь поднесла его руку к своему лицу и втянула аромат. – Ты, твой дом, здесь всё пахнет почти также, как тогда, когда я остаюсь в тишине. Запахи, они ведь до конца никогда не покидают меня, но есть те, что помогают чувствовать себя, а не кого-то другого.
— Выходит, эти запахи есть и здесь?
Я кивнула, в глазах стояли слёзы, но я всё равно позволила себе поднять лицо и прямо посмотреть в чёрные глаза мужчины.
— Знаешь, ты действительно странная, – продолжая крепко держать меня за талию, сказал он.
— Ага, а ещё не в твоём вкусе, – напомнила, сказанное им при нашей встрече, но уже без прежнего недовольства.
— Я наблюдал за тобой всё утро, – неспешно целуя меня в щёку, скулу, а затем шею, сказал он, – и чем больше смотрел, тем больше чувствовал, что в тебе есть нечто неуловимое, притягательное, волнующее меня самого.
Я закусила нижнюю губу и зажмурилась. Тело сжалось.
— Демон времени приходит лишь раз, – прошептала расхожую в девичьих кругах байку, а он продолжал целовать. Медленно, с наслаждением, растягивая это мгновение, так будто никакого другого не существовало.
— Ты ведь и сама слышала, я больше не служу наместнику Ада, – не прекращая свои ласки, от которых волной растекалось удовольствие, ответил он.
— Ты сказал, что та девушка на смотринах – врушка, ты не являлся к ней?
— Являлся, – не стал увиливать он. – Являлся, но лишь раз.
— Тогда чем это отличается от того, что я сказала? – спросила, зная, что каким бы ни был ответ, не захочу, чтобы он останавливался. Захочу продолжения и буду получать удовольствие, напитываться любовью и нежностью, которые дают его прикосновения. Тонуть в потрясающе сладком запахе диковинных цветов и насыщаться его энергией.
— Что ты чувствуешь, Илиата?
— Кедр, мускат, лесную прохладу, сырое дерево, ягель, влажную землю, пожухлую траву, тмин, ветивер, стебли папоротника и мёд акации.
— И о чём это говорит? Какой аромат у этого мгновения?
И меня, наконец, стремительно пронзило нужным озарением. Лёгкие перестало сдавливать тугой петлёй, а наслаждение, до этого спиралью закручивающееся только внутри живота, заполнило всё тело:
— Тот же, что я испытываю, оставаясь наедине с собой! Влажная земля – как основа Жизни. Пожухлая трава – как непрерывный цикл смерти и рождения. Тмин – как возможность охватывать своим вниманием множество пространств одновременно. Ветивер – связь с землёй. Стебли папоротника – через труд овладение тайной и своей судьбой.
— А у нашей любви? Есть запах у нашей любви?
— Есть, – утыкаясь носом в его грудь и втягивая аромат, прошептала я, – и он прямо сейчас.
Меня бережно обняли и крепко прижали к твёрдой груди:
— Ты хоть представляешь, как долго я тебя искал? Искал ту, что умеет слышать аромат мгновения?
— Хорошо, что у тебя для этого было полно времени, – протянула я то, что он сам сказал мне, оставляя на ночь работать с артефактами.
— Да, и теперь, если ты согласишься остаться, это время будет у нас с тобой.
Вздрогнула, чувствуя, как давняя тяжесть наконец покидает грудь. Немыслимо, после встречи с теми рварами в хаосе, я так боялась остановиться и что-то упустить. Я с головой погружалась в работу, теряла себя в напряжении, которым сама же заполнила свою жизнь. Я бежала от людей, чтобы не чувствовать лишних запахов, и они же – ароматы тысяч мгновений манили меня за собой. Вместо того, чтобы чувствовать и наслаждаться, я их боялась. Пряталась. Придумывала множество отговорок, чтобы не слушать себя, не соединяться со своим даром действительно глубоко. Но каждый раз убегая от лишних запахов, я убегала от себя, а вместе с этим и от жизни, которая текла сквозь меня непрерывным потоком.
— Я остаюсь, – шепнула, с трепетом втягивая аромат этого мужчины, этой комнаты, нашей любви. – И я разгадаю секрет шкатулок.
Астгард усмехнулся:
— У тебя есть время. Теперь оно есть у нас.
***
Демон времени приходит лишь раз. Но с той, кто умеет слышать аромат мгновений, остаётся в каждое из них.
