Кир запустил руку в волосы и с силой дёрнул — нужно проснуться, похоже, он-таки попал в сюрреалистичный сон. Шав — работает? Шав кому-то отдаёт указания? Этому типу, пусть и не обладающему полными правами, но элоиму? Как это возможно?!
Элок толкнул в плечо: вставай, мол. Потом кивнул головой остающимся за столиком друзьям и поднялся. Концерт вошёл в полную силу, говорить в зале стало невозможно. Убедившись, что Кир готов следовать за ним, элок, хорошо ориентируясь в полутьме, быстро прошёл вдоль стены, помешкал с секунду — и открыл незаметную прежде дверь, пропуская в зал поток яркого света. От недовольных зрителей в спину ему полетели скомканные салфетки. Не дожидаясь чего потяжелее, он поспешно скользнул за дверь и уже из-за неё махнул рукой, поторапливая Кира.
В большой полупустой комнате, похожей на холл какой-нибудь клиники, было светло настолько, что после затемнённого зала заболели и без того уставшие глаза. Кир с силой потёр глазницы, надеясь избавиться от закрывающих обзор зрения жёлтых «змеек». Голова болела тупо последние полчаса, а сейчас ещё и это... Теперь точно не отвертеться.
Элок кашлянул, привлекая внимание:
— Плохо тебе?
Кир кивнул — отпираться не было смысла. Выяснять отношения уже не хотелось, осталось лишь одно желание: забиться в тёмную нору и уснуть, пока приступ мигрени не разыгрался в полную силу. После «минус-поля» головная боль стала частым его спутником — организм до сих пор не до конца адаптировался к аномально быстрому взрослению, «капризы» сосудов объявили неизбежным, хотя и не опасным для жизни побочным эффектом. Детализированное обследование не выявило серьёзных патологий, но по рекомендации врачебной комиссии Кир был отстранён от инициации на несколько месяцев. На этот период ему предписали эмоциональный покой и разумные физические нагрузки, однако мигрень являлась регулярно, наплевав на советы светил от медицины. Конечно, интельдок помог бы купировать приступ — но это дома. А здесь рассчитывать можно было разве что на сон.
— Слушай... — болезненно морщась, проговорил он. — Как тебя зовут хоть, а то общаться неудобно. Я — Кир.
Элок кивнул и приветливо улыбнулся:
— А я — Хард. Будем знакомы.
Ударили по рукам. Кир продолжил:
— Мне бы приткнуться где и поспать. Очень нужно.
Хард утвердительно хмыкнул:
— Не вопрос. Сделаем. Отдохнёшь как следует, потом и поговорим.
Он достал из кармана странного вида коммуникатор и одним нажатием клавиши запустил программу соединения. Вопреки ожиданиям Кира, после щелчка не появилась голограмма, а зазвучал приятный женский голос, слышанный совсем недавно:
— Всё давно готово, Хард, я девочкам распоряжения ещё до приезда гостя сделала. Веди его на третий, в гостевую номер пятнадцать.
Хард довольно кивнул:
— Эрин, боюсь, что безбожно повторяюсь, но ты — чудо. Целую. Отбой.
До слуха Кира донёсся довольный смешок Эрин, и связь прервалась.
Хард самодовольно вздёрнул брови:
— Клёвая девочка. Видал её, да? Со мной сейчас. Умница, каких поискать. Спецзаказ. Ни в чём элокам не уступит. Начинала четырнадцать лет назад у одного продвинутого элоима, из элиты. — Хард нахмурился и заиграл желваками. — Он её чуть не убил, тварь зажратая. Двух других изломал в хлам, а её выгнал накануне. Тоже избил, но не так сильно, как подруг. Хорошо, что наши подобрали вовремя, могла бы в такой притон загреметь, откуда девочки только вперёд ногами выходят.
Кир, внутренне ужасаясь, слушал, не перебивая, хотя голова болела уже нестерпимо. Что-то в рассказе элока показалось ему странным, но не было сил сконцентрироваться и понять.
Хард спохватился:
— Извини, дружище, увлёкся я. Люблю я её. Давай, потопали вниз, в твою гостевую.
Через несколько минут, пройдя лабиринт подсобок, чёрных лестниц и множество дверей, они оказались на третьем нижнем этаже. Кир опасался, что там будет мрачно и темно, но ошибся — этаж освещался рядом потолочных ламп, полы устилались пушистыми покрытиями, а рядом с отделанными стенами висели колоритные гоимы1 с видами Эл-Малхута и трущоб. На одном из них Кир с удивлением узнал себя. Задрав голову, его голографический двойник напряжённо всматривался в небо, словно ища там поддержку. Похоже, гойка была сделана вчера.
Он ткнул пальцем в гоим. Картинка пошла зыбью, волна искажения прошла по лицу, рот дёрнулся и растянулся, левый глаз съехал к уху. «Идиотское зрелище», — мелькнула неприязненная мысль.
— За мной что, следили? Зачем это здесь?
Элок хмыкнул:
— Это же трущобы, здесь за всеми следят, мелкие инмобы во всякой помойке шныряют. Сливают пакеты каждый час. Но там всё в автоматическом режиме проходит, дежурная процедура. Аврал и шухер, когда толпы «барбосов» подключают, бывают только в особых ситуациях. Наши парни давно хакнули их базы, теперь вовремя перехватывают и подменяют «картинку». Функцикам приходится обсасывать объедки. Так что для системы ты невидимка, ищейки твой след потеряли ещё у первой забегаловки с прикормленными стукачами.
Заметив, что Кир при этих словах досадливо поморщился, довольно хмыкнул, и продолжил:
— А гойка — тебе, конечно. На память.
Хард провёл открытой ладонью над голограммой, та засветилась бледно-розовым, отвечая на пароль доступа, и зависла в воздухе, медленно проворачиваясь вокруг своей оси. Элок резко сжал руку и толкнул гоим в сторону Кира:
— Лови!
Тот среагировал мгновенно, подставив раскрытую ладонь. «Картинка» съёжилась втрое и медленно «втекла» во встроенный файлоприёмник, расположенный под ногтем большого пальца. Увесистый гоим секунды две перекачивался в основное хранилище, отчего головная боль ещё больше усилилась. Кир потёр левый висок, пытаясь отвлечься.
Хард огорчённо цокнул языком:
— Зря мы это затеяли. На ерунду энергию тратишь, тебе спать нужно. В общем, давай, располагайся, обживайся. У тебя там синтент заряжен, так что ни в чём себе не отказывай. Отоспишься — найдёмся.
Прощаясь, снова ударили по рукам. Пожатие ладони Харда, сухой и крепкой, побудило Кира ответить не менее энергично. Хард ему нравился, несмотря на некоторые недомолвки касаемо Шав.
Уже закрывая дверь, Кир внезапно вспомнил, что именно показалось ему странным.
— Можно вопрос? Не моё, конечно, дело, но если ты любишь Эрин, почему она в баре к клиентам клеится?
Хард оглянулся и криво улыбнулся:
— Она не клеится, она прощупывает пришлых. Тут только свои обычно бывают, никому из них в голову не придёт позвать её в номер. Да и не работает она давно, у неё есть чем заниматься, она приличная женщина. Наряд — это маскировка, для отвода глаз. А к тебе она сама решила выйти, посмотреть хотела поближе. Зачем — не знаю. Завтра сама объяснит, если захочет.
Кир кивнул головой: добро. Он не стал раздумывать над очередной загадкой: в самом деле, захочет — скажет. И без того найдётся над чем болящую голову поломать. Хотел было запереть дверь персональным кодом, но передумал, оставил общий доступ. Мало ли, вдруг какое срочное дело обнаружится, так хотя бы зайдут и разбудят. Добудиться уснувшего Кира — задача не из лёгких, а спать он собирался крепко, это факт. А что до мер предосторожности, то нечего параноить: вряд ли здесь что-то ему угрожает, хотели бы убить — давно бы грохнули.
Миновав маленькую прихожую, совмещённую с гардеробной, вошёл в жилую комнату — и присвистнул от неожиданности. Свет вспыхнул по щелчку: мягкий, домашний. Из одного панорамного фальшь-окна открывался вид на песчаные пляжи Эссы, в другом — возвышались горные кряжи Минакии. Даже воздух, пропущенный через климат-систему, пахнул домом. Кир ощутил острый приступ тоски — и следом за ним благодарность к Эрин. Наверняка это она позаботилась о его комфорте и попыталась создать иллюзию дома.
Львиную долю комнаты занимала огромная кровать, не оставлявшая сомнений в истинном назначении этого помещения. Да, он оказался в борделе — явно недешёвом, рассчитанном на посетителей с определённым достатком.
Смущённо ухмыльнувшись, Кир рухнул на кровать лицом вниз. Бордель не бордель, а постель удобная! Что ещё нужно?
Головная боль слегка притупилась, и молодой организм недвусмысленно напомнил, что в последний раз ел только утром. Точно, перехватить бы чего — и спать. Спа-а-ать...
Наскоро перекусив первым попавшимся комплексом, Кир влез в узкую капсулу гигиены, смыл с себя дорожную грязь и запах трущоб, после чего с чистой совестью завалился в кровать, чувствуя, как подступает крепкий, долгий сон, в котором нет места сновидениям...
Губы Шав были так нежны, так умелы... Сердце колотилось как бешеное. Кир судорожно сжимал руками текучие простыни. Его раздирали два противоречивых желания: первое — только бы она не продолжала; и второе — только бы никогда не останавливалась. В глазах темнело от прилива скорой и острой разрядки. Шав, Ша-ав... Какой невероятный сон, какой стыд, Шав, счастье моё, только не останавливайся...
Но она остановилась.
Когда она откинула назад тёмные волосы, Кир в ужасе замер. Во-первых, это был не сон! А во-вторых, это была не Шав!!
— Ш-ш-е-ед...— он выдохнул и откинулся на подушку, но в следующую же секунду резко сел, лихорадочно нащупывая простыню, чтобы прикрыться.
Молодая галма, сидящая на краю кровати, деликатно отвернулась, однако улыбка её не выглядела такой уж скромной.
Кир вскочил, схватил оставленную возле постели одежду и унёсся в гигиен-капсулу, на деле желая только одного — провалиться ко всем шедам, подальше от этого позора!
Через пару минут он вышел, уже одетый и собранный внешне. Однако бурю, бушевавшую внутри, покорить оказалось не так просто, как магнитные застёжки прошедшей чистку рубашки.
Встал подальше от кровати, сложил руки на груди, стараясь выглядеть внушительнее.
— Кто ты такая? — Голос едва не подвёл от волнения. Кир откашлялся. — Что ты здесь делаешь?
— Меня зовут Тали, господин. Хард отправил разбудить вас, но вы так крепко спали и не отзывались, что я была вынуждена прибегнуть к крайнему средству...
Галма говорила негромко, опустив глаза в пол, — демонстрировала покорность, но в голосе её слышалась плохо скрываемая насмешка. Кир едва не взвыл: вот же дрянная девчонка, ещё и идиотом выставляет! Однако гнев не мог разыграться в нём в полную силу, воспоминания об острейшем вожделении были слишком свежи. Он мотнул головой, пытаясь избавиться от похотливых мыслей.
Тали подняла на него полупрозрачные светло-серые глаза и сказала, улыбаясь самыми уголками губ:
— Господин, не произошло ничего такого, о чём вам стоит беспокоиться. Я никому не скажу. Простите, что поставила вас в неловкое положение.
Проговорив дежурные фразы, она улыбнулась шире, и в глубине её зрачков на миг полыхнул тёмный огонь.
— Ничего не было... к сожалению. Однако если вы хотите...
Рука её потянулась к изящной броши, скрепляющей светло-сиреневую тунику.
Кир поспешно отгородился рукой:
— Не надо!
После, досадуя на себя, добавил, стараясь говорить спокойно и сухо:
— Впрочем, нет. Хочу. Уйди, пожалуйста.
Она кивнула в знак согласия и встала — плавно, словно перетекла. Узкие босые ступни, тонкие запястья и лодыжки... Пластичные движения, грациозная походка, изящество в каждом жесте... И в то же время во всей этой мягкости и неспешности прослеживалась скрытая готовность к незамедлительной реакции. Кир невольно залюбовался ею — благо, она шла к двери и не могла его видеть.
Неожиданно Тали обернулась и, поймав его взгляд, понимающе улыбнулась.
— Ты мне тоже очень нравишься. Сразу понравился. Если захочешь, приходи — я живу здесь же, в девятнадцатой гостевой.
С этими словами она выскользнула за дверь, оставив после себя тающий флёр горьковатого парфюма. Кир только развёл руками. Ловко же она его поймала! Чертовка, а не девчонка!
Однако злости на неё не было. Легкое раздражение разве что. И пробуждающийся интерес. А ещё — постыдные, но такие сладкие воспоминания...
Он стукнул кулаком по стене и шумно выдохнул. Остро кольнуло чувство вины перед Шав. Размечтался, а ведь она в эту минуту, возможно, в опасности! Отец ещё ночью должен был вернуться с инспекции — а это значит, что ему уже известно о побеге. Представить его реакцию несложно. И когда он заподозрит, что Шав к этому причастна... А он заподозрит. И Дом не сможет скрыть записи наблюдения... Кир глухо застонал. Шав там совсем одна, и нет даже возможности узнать, что с ней сейчас. А он — подумать только! — вчера ни разу не вспомнил о ней, а потом и вовсе бессовестно задрых! Теперь вспоминать про утро было тошно.
Хватит ныть, пора действовать! Активировав внутренние часы, Кир обнаружил, что проспал не так уж и много — часов десять от силы. Уже лучше. Нужно найти Харда и обсудить ситуацию с ним. Наверняка у него есть какие-то каналы связи с Шав. Должны быть.
Выйдя в светлый просторный коридор, в который открывались десятки дверей, Кир в замешательстве остановился. Вчера, в помрачённом состоянии, он не фиксировался на количестве поворотов, переходов и сменах курса, так что самостоятельно вернуться в холл заведения вряд ли сможет. Коммуникатора для связи с Хардом нет. Что же делать?
«...здесь же, в девятнадцатой гостевой...», — всплыло в голове непрошенное. Кир отчего-то густо покраснел и отмахнулся от будоражащих мыслей. Нет ничего особенного в том, что он зайдёт к Тали и спросит дорогу. Совершенно никакого криминала.
Он решительно двинулся в направлении её комнаты и остановился у двери. Сердце билось гулко, перекачивая разгорячённую кровь. Кир собрался с духом и поднёс руку к коммуникатору, чтобы обозначить своё присутствие.
Дверь распахнулась до того, как успел вспыхнуть обзорный экран. Тали, лучезарно улыбаясь, стояла на пороге, одной рукой придерживая дверь, а другой поправляя непослушный локон. Она успела переодеться и в полупрозрачной тунике сапфирового цвета выглядела ещё ярче и соблазнительнее. Кир невольно провёл взглядом по её фигуре сверху вниз. Стройные ноги, босые ступни, длинные пальчики... Зрачки его расширились. Он нервно поправил воротник рубашки, который внезапно стал сдавливать горло.
— Э-э... Привет!
Тали усмехнулась:
— Ну да, давно не виделись. Зайдёшь?
Он отшатнулся.
— Нет! Ну, то есть... не сейчас. Мне спросить кое-что нужно, больше не к кому обратиться.
И тут же, опасаясь, что задел её, выпалил:
— Прости! Ты клёвая, конечно...
Галма понимающе улыбнулась:
— Всё хорошо, я же тебя просто в гости приглашала.
Понимая, что из-за своей неловкости в очередной раз попал впросак, Кир буркнул:
— Помоги мне. Нужно с Хардом связаться.
— Сейчас пойдём, он на нижних этажах. Я проведу тебя. — Голос Эрин, раздавшийся из глубины комнаты, заставил Кира вздрогнуть от неожиданности.
В следующую секунду она вышла из кухонного отсека, держа в руке кофейную чашку. Комбинезон-«хамелеон», меняющий цвет в зависимости от эмоционального состояния хозяина, выгодно подчеркивал длину ног. Его нынешний, золотисто-жёлтый цвет очень шёл к иссиня-чёрным волосам Эрин и говорил о том, что хозяйка пребывает в добром расположении духа. Приветливо улыбаясь Киру, она быстро пересекла комнату. Свободной рукой обняла Тали, девушки расцеловались, прощаясь. Кир уловил взгляды, которыми они обменялись, посмотрев на него. Наверняка секретничали тут! Уф-ф... Как с ними справляться, с этими женщинами?
Элок толкнул в плечо: вставай, мол. Потом кивнул головой остающимся за столиком друзьям и поднялся. Концерт вошёл в полную силу, говорить в зале стало невозможно. Убедившись, что Кир готов следовать за ним, элок, хорошо ориентируясь в полутьме, быстро прошёл вдоль стены, помешкал с секунду — и открыл незаметную прежде дверь, пропуская в зал поток яркого света. От недовольных зрителей в спину ему полетели скомканные салфетки. Не дожидаясь чего потяжелее, он поспешно скользнул за дверь и уже из-за неё махнул рукой, поторапливая Кира.
В большой полупустой комнате, похожей на холл какой-нибудь клиники, было светло настолько, что после затемнённого зала заболели и без того уставшие глаза. Кир с силой потёр глазницы, надеясь избавиться от закрывающих обзор зрения жёлтых «змеек». Голова болела тупо последние полчаса, а сейчас ещё и это... Теперь точно не отвертеться.
Элок кашлянул, привлекая внимание:
— Плохо тебе?
Кир кивнул — отпираться не было смысла. Выяснять отношения уже не хотелось, осталось лишь одно желание: забиться в тёмную нору и уснуть, пока приступ мигрени не разыгрался в полную силу. После «минус-поля» головная боль стала частым его спутником — организм до сих пор не до конца адаптировался к аномально быстрому взрослению, «капризы» сосудов объявили неизбежным, хотя и не опасным для жизни побочным эффектом. Детализированное обследование не выявило серьёзных патологий, но по рекомендации врачебной комиссии Кир был отстранён от инициации на несколько месяцев. На этот период ему предписали эмоциональный покой и разумные физические нагрузки, однако мигрень являлась регулярно, наплевав на советы светил от медицины. Конечно, интельдок помог бы купировать приступ — но это дома. А здесь рассчитывать можно было разве что на сон.
— Слушай... — болезненно морщась, проговорил он. — Как тебя зовут хоть, а то общаться неудобно. Я — Кир.
Элок кивнул и приветливо улыбнулся:
— А я — Хард. Будем знакомы.
Ударили по рукам. Кир продолжил:
— Мне бы приткнуться где и поспать. Очень нужно.
Хард утвердительно хмыкнул:
— Не вопрос. Сделаем. Отдохнёшь как следует, потом и поговорим.
Он достал из кармана странного вида коммуникатор и одним нажатием клавиши запустил программу соединения. Вопреки ожиданиям Кира, после щелчка не появилась голограмма, а зазвучал приятный женский голос, слышанный совсем недавно:
— Всё давно готово, Хард, я девочкам распоряжения ещё до приезда гостя сделала. Веди его на третий, в гостевую номер пятнадцать.
Хард довольно кивнул:
— Эрин, боюсь, что безбожно повторяюсь, но ты — чудо. Целую. Отбой.
До слуха Кира донёсся довольный смешок Эрин, и связь прервалась.
Хард самодовольно вздёрнул брови:
— Клёвая девочка. Видал её, да? Со мной сейчас. Умница, каких поискать. Спецзаказ. Ни в чём элокам не уступит. Начинала четырнадцать лет назад у одного продвинутого элоима, из элиты. — Хард нахмурился и заиграл желваками. — Он её чуть не убил, тварь зажратая. Двух других изломал в хлам, а её выгнал накануне. Тоже избил, но не так сильно, как подруг. Хорошо, что наши подобрали вовремя, могла бы в такой притон загреметь, откуда девочки только вперёд ногами выходят.
Кир, внутренне ужасаясь, слушал, не перебивая, хотя голова болела уже нестерпимо. Что-то в рассказе элока показалось ему странным, но не было сил сконцентрироваться и понять.
Хард спохватился:
— Извини, дружище, увлёкся я. Люблю я её. Давай, потопали вниз, в твою гостевую.
Через несколько минут, пройдя лабиринт подсобок, чёрных лестниц и множество дверей, они оказались на третьем нижнем этаже. Кир опасался, что там будет мрачно и темно, но ошибся — этаж освещался рядом потолочных ламп, полы устилались пушистыми покрытиями, а рядом с отделанными стенами висели колоритные гоимы1 с видами Эл-Малхута и трущоб. На одном из них Кир с удивлением узнал себя. Задрав голову, его голографический двойник напряжённо всматривался в небо, словно ища там поддержку. Похоже, гойка была сделана вчера.
Он ткнул пальцем в гоим. Картинка пошла зыбью, волна искажения прошла по лицу, рот дёрнулся и растянулся, левый глаз съехал к уху. «Идиотское зрелище», — мелькнула неприязненная мысль.
— За мной что, следили? Зачем это здесь?
Элок хмыкнул:
— Это же трущобы, здесь за всеми следят, мелкие инмобы во всякой помойке шныряют. Сливают пакеты каждый час. Но там всё в автоматическом режиме проходит, дежурная процедура. Аврал и шухер, когда толпы «барбосов» подключают, бывают только в особых ситуациях. Наши парни давно хакнули их базы, теперь вовремя перехватывают и подменяют «картинку». Функцикам приходится обсасывать объедки. Так что для системы ты невидимка, ищейки твой след потеряли ещё у первой забегаловки с прикормленными стукачами.
Заметив, что Кир при этих словах досадливо поморщился, довольно хмыкнул, и продолжил:
— А гойка — тебе, конечно. На память.
Хард провёл открытой ладонью над голограммой, та засветилась бледно-розовым, отвечая на пароль доступа, и зависла в воздухе, медленно проворачиваясь вокруг своей оси. Элок резко сжал руку и толкнул гоим в сторону Кира:
— Лови!
Тот среагировал мгновенно, подставив раскрытую ладонь. «Картинка» съёжилась втрое и медленно «втекла» во встроенный файлоприёмник, расположенный под ногтем большого пальца. Увесистый гоим секунды две перекачивался в основное хранилище, отчего головная боль ещё больше усилилась. Кир потёр левый висок, пытаясь отвлечься.
Хард огорчённо цокнул языком:
— Зря мы это затеяли. На ерунду энергию тратишь, тебе спать нужно. В общем, давай, располагайся, обживайся. У тебя там синтент заряжен, так что ни в чём себе не отказывай. Отоспишься — найдёмся.
Прощаясь, снова ударили по рукам. Пожатие ладони Харда, сухой и крепкой, побудило Кира ответить не менее энергично. Хард ему нравился, несмотря на некоторые недомолвки касаемо Шав.
Уже закрывая дверь, Кир внезапно вспомнил, что именно показалось ему странным.
— Можно вопрос? Не моё, конечно, дело, но если ты любишь Эрин, почему она в баре к клиентам клеится?
Хард оглянулся и криво улыбнулся:
— Она не клеится, она прощупывает пришлых. Тут только свои обычно бывают, никому из них в голову не придёт позвать её в номер. Да и не работает она давно, у неё есть чем заниматься, она приличная женщина. Наряд — это маскировка, для отвода глаз. А к тебе она сама решила выйти, посмотреть хотела поближе. Зачем — не знаю. Завтра сама объяснит, если захочет.
Кир кивнул головой: добро. Он не стал раздумывать над очередной загадкой: в самом деле, захочет — скажет. И без того найдётся над чем болящую голову поломать. Хотел было запереть дверь персональным кодом, но передумал, оставил общий доступ. Мало ли, вдруг какое срочное дело обнаружится, так хотя бы зайдут и разбудят. Добудиться уснувшего Кира — задача не из лёгких, а спать он собирался крепко, это факт. А что до мер предосторожности, то нечего параноить: вряд ли здесь что-то ему угрожает, хотели бы убить — давно бы грохнули.
Миновав маленькую прихожую, совмещённую с гардеробной, вошёл в жилую комнату — и присвистнул от неожиданности. Свет вспыхнул по щелчку: мягкий, домашний. Из одного панорамного фальшь-окна открывался вид на песчаные пляжи Эссы, в другом — возвышались горные кряжи Минакии. Даже воздух, пропущенный через климат-систему, пахнул домом. Кир ощутил острый приступ тоски — и следом за ним благодарность к Эрин. Наверняка это она позаботилась о его комфорте и попыталась создать иллюзию дома.
Львиную долю комнаты занимала огромная кровать, не оставлявшая сомнений в истинном назначении этого помещения. Да, он оказался в борделе — явно недешёвом, рассчитанном на посетителей с определённым достатком.
Смущённо ухмыльнувшись, Кир рухнул на кровать лицом вниз. Бордель не бордель, а постель удобная! Что ещё нужно?
Головная боль слегка притупилась, и молодой организм недвусмысленно напомнил, что в последний раз ел только утром. Точно, перехватить бы чего — и спать. Спа-а-ать...
Наскоро перекусив первым попавшимся комплексом, Кир влез в узкую капсулу гигиены, смыл с себя дорожную грязь и запах трущоб, после чего с чистой совестью завалился в кровать, чувствуя, как подступает крепкий, долгий сон, в котором нет места сновидениям...
Губы Шав были так нежны, так умелы... Сердце колотилось как бешеное. Кир судорожно сжимал руками текучие простыни. Его раздирали два противоречивых желания: первое — только бы она не продолжала; и второе — только бы никогда не останавливалась. В глазах темнело от прилива скорой и острой разрядки. Шав, Ша-ав... Какой невероятный сон, какой стыд, Шав, счастье моё, только не останавливайся...
Но она остановилась.
Когда она откинула назад тёмные волосы, Кир в ужасе замер. Во-первых, это был не сон! А во-вторых, это была не Шав!!
— Ш-ш-е-ед...— он выдохнул и откинулся на подушку, но в следующую же секунду резко сел, лихорадочно нащупывая простыню, чтобы прикрыться.
Молодая галма, сидящая на краю кровати, деликатно отвернулась, однако улыбка её не выглядела такой уж скромной.
Кир вскочил, схватил оставленную возле постели одежду и унёсся в гигиен-капсулу, на деле желая только одного — провалиться ко всем шедам, подальше от этого позора!
Через пару минут он вышел, уже одетый и собранный внешне. Однако бурю, бушевавшую внутри, покорить оказалось не так просто, как магнитные застёжки прошедшей чистку рубашки.
Встал подальше от кровати, сложил руки на груди, стараясь выглядеть внушительнее.
— Кто ты такая? — Голос едва не подвёл от волнения. Кир откашлялся. — Что ты здесь делаешь?
— Меня зовут Тали, господин. Хард отправил разбудить вас, но вы так крепко спали и не отзывались, что я была вынуждена прибегнуть к крайнему средству...
Галма говорила негромко, опустив глаза в пол, — демонстрировала покорность, но в голосе её слышалась плохо скрываемая насмешка. Кир едва не взвыл: вот же дрянная девчонка, ещё и идиотом выставляет! Однако гнев не мог разыграться в нём в полную силу, воспоминания об острейшем вожделении были слишком свежи. Он мотнул головой, пытаясь избавиться от похотливых мыслей.
Тали подняла на него полупрозрачные светло-серые глаза и сказала, улыбаясь самыми уголками губ:
— Господин, не произошло ничего такого, о чём вам стоит беспокоиться. Я никому не скажу. Простите, что поставила вас в неловкое положение.
Проговорив дежурные фразы, она улыбнулась шире, и в глубине её зрачков на миг полыхнул тёмный огонь.
— Ничего не было... к сожалению. Однако если вы хотите...
Рука её потянулась к изящной броши, скрепляющей светло-сиреневую тунику.
Кир поспешно отгородился рукой:
— Не надо!
После, досадуя на себя, добавил, стараясь говорить спокойно и сухо:
— Впрочем, нет. Хочу. Уйди, пожалуйста.
Она кивнула в знак согласия и встала — плавно, словно перетекла. Узкие босые ступни, тонкие запястья и лодыжки... Пластичные движения, грациозная походка, изящество в каждом жесте... И в то же время во всей этой мягкости и неспешности прослеживалась скрытая готовность к незамедлительной реакции. Кир невольно залюбовался ею — благо, она шла к двери и не могла его видеть.
Неожиданно Тали обернулась и, поймав его взгляд, понимающе улыбнулась.
— Ты мне тоже очень нравишься. Сразу понравился. Если захочешь, приходи — я живу здесь же, в девятнадцатой гостевой.
С этими словами она выскользнула за дверь, оставив после себя тающий флёр горьковатого парфюма. Кир только развёл руками. Ловко же она его поймала! Чертовка, а не девчонка!
Однако злости на неё не было. Легкое раздражение разве что. И пробуждающийся интерес. А ещё — постыдные, но такие сладкие воспоминания...
Он стукнул кулаком по стене и шумно выдохнул. Остро кольнуло чувство вины перед Шав. Размечтался, а ведь она в эту минуту, возможно, в опасности! Отец ещё ночью должен был вернуться с инспекции — а это значит, что ему уже известно о побеге. Представить его реакцию несложно. И когда он заподозрит, что Шав к этому причастна... А он заподозрит. И Дом не сможет скрыть записи наблюдения... Кир глухо застонал. Шав там совсем одна, и нет даже возможности узнать, что с ней сейчас. А он — подумать только! — вчера ни разу не вспомнил о ней, а потом и вовсе бессовестно задрых! Теперь вспоминать про утро было тошно.
Хватит ныть, пора действовать! Активировав внутренние часы, Кир обнаружил, что проспал не так уж и много — часов десять от силы. Уже лучше. Нужно найти Харда и обсудить ситуацию с ним. Наверняка у него есть какие-то каналы связи с Шав. Должны быть.
Выйдя в светлый просторный коридор, в который открывались десятки дверей, Кир в замешательстве остановился. Вчера, в помрачённом состоянии, он не фиксировался на количестве поворотов, переходов и сменах курса, так что самостоятельно вернуться в холл заведения вряд ли сможет. Коммуникатора для связи с Хардом нет. Что же делать?
«...здесь же, в девятнадцатой гостевой...», — всплыло в голове непрошенное. Кир отчего-то густо покраснел и отмахнулся от будоражащих мыслей. Нет ничего особенного в том, что он зайдёт к Тали и спросит дорогу. Совершенно никакого криминала.
Он решительно двинулся в направлении её комнаты и остановился у двери. Сердце билось гулко, перекачивая разгорячённую кровь. Кир собрался с духом и поднёс руку к коммуникатору, чтобы обозначить своё присутствие.
Дверь распахнулась до того, как успел вспыхнуть обзорный экран. Тали, лучезарно улыбаясь, стояла на пороге, одной рукой придерживая дверь, а другой поправляя непослушный локон. Она успела переодеться и в полупрозрачной тунике сапфирового цвета выглядела ещё ярче и соблазнительнее. Кир невольно провёл взглядом по её фигуре сверху вниз. Стройные ноги, босые ступни, длинные пальчики... Зрачки его расширились. Он нервно поправил воротник рубашки, который внезапно стал сдавливать горло.
— Э-э... Привет!
Тали усмехнулась:
— Ну да, давно не виделись. Зайдёшь?
Он отшатнулся.
— Нет! Ну, то есть... не сейчас. Мне спросить кое-что нужно, больше не к кому обратиться.
И тут же, опасаясь, что задел её, выпалил:
— Прости! Ты клёвая, конечно...
Галма понимающе улыбнулась:
— Всё хорошо, я же тебя просто в гости приглашала.
Понимая, что из-за своей неловкости в очередной раз попал впросак, Кир буркнул:
— Помоги мне. Нужно с Хардом связаться.
— Сейчас пойдём, он на нижних этажах. Я проведу тебя. — Голос Эрин, раздавшийся из глубины комнаты, заставил Кира вздрогнуть от неожиданности.
В следующую секунду она вышла из кухонного отсека, держа в руке кофейную чашку. Комбинезон-«хамелеон», меняющий цвет в зависимости от эмоционального состояния хозяина, выгодно подчеркивал длину ног. Его нынешний, золотисто-жёлтый цвет очень шёл к иссиня-чёрным волосам Эрин и говорил о том, что хозяйка пребывает в добром расположении духа. Приветливо улыбаясь Киру, она быстро пересекла комнату. Свободной рукой обняла Тали, девушки расцеловались, прощаясь. Кир уловил взгляды, которыми они обменялись, посмотрев на него. Наверняка секретничали тут! Уф-ф... Как с ними справляться, с этими женщинами?
