в пятьдесят студентов, по окончании двухгодичного курса обнаруживалось пять-шесть неудачников, успешно прошедших все ступени обучения и наученных взаимодействовать с материей, но не способных удержать сотворённое в поле своей воли. Материальные предметы, созданные элоимами-ремесленниками, долго сохраняли форму и исправно исполняли свои функции весь срок службы, гарантированный производителем, но живое не подчинялось воле трибов. Точнее, оно просто не оживало от их слова.
Возможно, со временем некоторые ремесленники и находили какую-то извращённую радость в создании предметов бытийного уровня, но в большинстве своём они были глубоко несчастны. Разве можно забыть о том, что когда-то ты имел возможность стать всесильным? Кроме того, элоимы-ремесленники жили мало по сравнению с элоимами-демиургами – но это, по разумению Кира, было как раз-таки скорее благом. И детей у них не могло быть – а вот это уже было совсем плохо. Хотя… как посмотреть. Например, Аш-Шеру, по мнению Кира, сын вообще не был нужен, он его родил исключительно потому, что демиург такого уровня был обязан продлить род и воспитать достойного преемника. Каждый элоим, достигший определённого уровня, мог родить только одного наследника. Элоимов не могло быть слишком много, их собственный мир подчинялся законам, оставленным Творцом.
…А ведь после судьбоносного отбора предстояла ещё инициация, о которой в среде юных элоимов ходили самые жуткие слухи. Прошедшие её менялись необратимо, а непрошедшие… О них не принято было говорить, память о них стиралась из всех источников, а на отцов ложился неизгладимый позор.
Но до наступления этого переломного периода оставалось ещё несколько лет, так что Кир с лёгким сердцем мог себе позволить широко улыбнуться Шав в ответ.
– Ты такой смешной в этих штанах! – Шав ехидно хмыкнула и продолжила нарезать хлеб. – Ну-ну, не дуйся, я же шучу. Но ты и в самом деле смешно выглядишь.
Она вскинула взгляд на Кира. Глаза её лучились так светло, что он мгновенно оттаял.
– Ты голоден, конечно? Что желаешь: кашу из спельты или омлет?
– Ого! Омлет! Заманчиво! А спельта – это что такое? – Кир деланно округлил глаза, но Шав не поддалась на провокацию.
– Это такой злак, очень древний, давно забытый, но не исчезнувший. Я добыла семена и немножко поэкспериментировала – но это тсс-с, секрет! – и теперь у нас с тобой есть возможность попробовать нечто новое и очень вкусное.
– Откуда ты вообще все это берешь: зёрна, яйца, муку какую-то, да то же какао, наконец? Никогда в синтент-меню не видел таких названий. Там всё примитивно, полезно и питательно. А у нас что ни день, то разносолы такие, что от запахов голова кружится. Не, ну я допускаю, что можно синтезировать нечто особенное при желании и в синтенте. Но ведь ты все это сама готовишь, я же видел. И охота тебе возиться?
Кир говорил и смотрел на Шав, но она хлопотала у синтент-консоли и не поворачивалась к нему. Через минуту материализовала из воздуха стакан, наполовину заполненный какой-то оранжевой бурдой.
Поставила на стол:
– На вот, пей, разговорчивый. Это морковный сок. Но я тебя сразу предупреждаю, что ни разу он не морковный, потому что синтент это всегда только синтент. Обман рецепторов и зрения. Всего лишь набор микроэлементов. А я хочу, чтобы ты питался живой едой. Спельта, которая росла в почве и знала солнце, несёт в себе силу. И ты возьмёшь себе эту силу и сделаешь её частью своей силы – потому что спельта научит тебя быть зерном, умеющим ждать, а потом – ростком, способным пробиваться к свету упрямой макушкой. И ты будешь уже не только элоимом-демиургом, но и живым стеблем, который может гнуться под порывом ветра, а потом опять выпрямляется. И ты научишься ценить колос твоего будущего рода и будешь беречь каждое своё зернышко – своё продолжение, умножающее твою силу. А теперь пей свой синтент. Или же ты немного подождёшь, и я выжму тебе сок из настоящей морковки?
Кир пристыжено опустил голову и отодвинул от себя стакан:
– Да, я подожду. Спасибо, Шав.
– Пожалуйста, дорог...
Шав не успела закончить фразу – в столовой появился отец.
Вопреки ожиданиям, Аш-Шер оказался в добром расположении духа – насколько это вообще было для него возможно. Скупо улыбнувшись и пожелав всем доброго утра, он босиком (уже только это ввергло Кира в ступор) прошествовал к обеденному столу из восстановленного морёного дуба, уселся напротив сына и подмигнул ему. Кир, внутренне готовый совсем к другому приему, ошарашено уставился на отца, словно впервые видел. Определенно, происходило что-то из ряда вон выходящее.
– Лапочка, – голос отца сочился елеем, – будь так любезна, мне пуэр завари и... И всё. Завтракать я не буду, заряжен под завязку, да и дел много. И ты, сын, пошевеливайся, ешь побыстрее, едешь со мной.
– Э-э-э... Куда? Зачем? – на памяти Кира это был едва ли не первый случай, когда отец решил взять его куда-то с собой.
Он растерянно глянул на Шав – та, совершая будничный ритуал, поспешно переставляла баночки с травами и чаями в поисках нужной и словно бы не слышала их разговор, но напряжённость и скованные движения говорили о многом. Она была насторожена.
– «Куда, куда»! Имущество принимать!
Отец расхохотался и откинулся на спинку стула, сцепив на затылке руки.
– Сделку удачную провернул, только что всё решилось. Купил мир в хорошем состоянии всего за тысячу витэнеров. Я за ним лет десять следил, знал, что этот олух Аб-Нус прогорит. Это ж подумать только: он решил устроить мир, где не будет религии! Никакой! Ни пантеональной, ни монотеистической – ни-че-го! Налепил болванчиков: крылышки им, то-сё, благоустроил рай круглогодичный, питаться от светила дал без всяких условий, развёл зверья неопасного тварям своим для забавы, морали не вложил, одни нежности, предоставил полную свободу и даже смерть не устрашающую придумал: отпели-оттанцевали, потомство породили, да и отошли к праху с блаженной улыбкой. Никаких мучений, о страданиях и понятия нет. Те и рады стараться, живут в своё удовольствие, населяют, наследуют, светилом заряжаются и хороводы водят, а у дурака-творца кредит год от года всё тощее. Правильно, энергия ж не из воздуха берется, её зарабатывают! Ну кто же станет тебе отдавать, если нет страха божьего? Основы основ! Демиург, шед его побери!
Аш-Шер так распалился, что не заметил, как ругнулся.
– Стажёр и есть стажёр! Отцовское наследство промотал, ни с чем остался, теперь полжизни на отработку выложит. Да и отец его не лучше – такой же дурак, гуманист великий. Ходят слухи, с галмой как с равной обращается, интеллект ей развивает, книги она у него уже читает! Как ещё до Совета не дошло, удивляюсь. Галму с человеком равнять, уму непостижимо! Порочная семейка... Однако мне только на руку. Теперь Фаэр мой. Чистить поедем, понял?
Кир, онемевший от столь долгой и эмоциональной тирады отца, только кивнул. Потом прочистил горло и выдавил:
– Х-хорошо, да, понял. Я тоже завтракать не буду, – не оглядывался, но спиной почувствовал, что Шав сердито покачала головой. – Отец... а как это – чистить?
– На месте увидишь, нет времени на пересказы. Пока я тут с тобой чаи распиваю, у них уже сотни лет прошло, мало что они там сдуру наизобретали, возни ещё больше будет. Нужно побыстрее решить проблему. Короче, так. С занятий я тебя отпросил, тем более что у тебя практика, считай, будет.
Аш-Шер плотоядно осклабился.
– Давай-ка в темпе, оденься попроще, без «кож» этих своих. Да, рубаху льняную возьми и сандалии пробковые. «Крылья» и прочую атрибутику я тебе сам подберу. Помалкивай, на вопросы времени нет!
Кир и так молчал, и только хлопал глазами, слушая отца.
– Рот-то прикрой, отпрыск, а то шед влетит. Я пошел готовиться, нужно документы на право владения собрать, да и так, по мелочи. Жду тебя в Сфере. Шав, подготовь мне дорожный комплект на неделю. Кир вернётся сам, к вечеру. Всё, действуйте!
Отец резко вскочил, щелчком открыл портал прямо из столовой и исчез, оставив после себя запах озона.
– Ну вот... – Шав тяжело осела на стул, бессильно свесив руки. – Ох, только не это... Я так надеялась тебя уберечь от подобного. И вот... придётся пройти.
Она встала и подошла к Киру вплотную. Провела рукой по волосам:
– Смотри на меня и слушай. Знай одно: что бы ты там ни увидел, это будет делаться не по твоей воле. Ты инструмент. Это не навсегда, но пока так. Помни, пожалуйста, об этом. И про меня помни, думай обо мне – и я смогу поддержать тебя.
Шав потянула Кира вверх, он поднялся в полный рост и отстранённо заметил, что уже перерос её. Привлекла к себе, приникла так крепко, словно пыталась удержать от шага в тёмную пропасть. Несмотря на тесную близость, у Кира не возникло даже тени желания – передалась её тревога.
– Поторопись, дорогой, отец ждать не любит. Помни главное: я с тобой.
— Стой спокойно, не крутись, мешаешь!
Отец возился за спиной, нажимал на клавиши настройки. Левитационный рюкзак на плечах ощущался чужеродно, хотя практически ничего не весил. Кир украдкой глянул на свои ноги. Длинные пальцы, торчащие из открытого мыса сандалий-антигравов, выглядели нелепо. Мало этого, ещё и рубаха из кипенно-белого полотна, ниспадающая до пола большими складками. Рукава широченные, карманов нет — куда руки девать? Штанов, кстати, тоже нет. И не будет. Вообще отлично! Кир чувствовал себя глупо, но чувствам воли не давал — от отца исходила волнами такая мощная подавляющая сила, что притвориться тенью было благоразумнее всего. Одно утешало — Аш-Шер был одет не менее потешно.
— Так. Я закончил. Сейчас портал провешу. Выходишь первым. Ничего не бойся, я активирую твой защитный контур, ты сможешь дышать даже в том недоделанном вакууме, запасов хватит. Сандалиями пользоваться ты умеешь... Ну что? Хорош! Вроде бы ничего не забыли... Ах да, трубу возьми!
Отец сунул в руки что-то длинное и сияющее, тонкое на одном конце и расширяющееся в раструб на другом.
Кир послушно сжал пальцы. Он уже ничего не пытался понять и даже не испытывал нервозности или любопытства — перегорел. Скорее бы уже, что ли...
Аш-Шер простёр руку над головой сына, легко коснулся макушки, и Кир ощутил, как горячий ток прошил его тело с головы до пят. Боль была секундной, но такой сильной, что он едва устоял на ногах. Однако от вскрика удержался, что очевидно понравилось отцу. Тот ещё с минуту держал ладонь над головой Кира, но никаких неприятных ощущений больше не было: напротив, ровное густое тепло, омывая макушку, вливалось в него, медленно текло по позвоночнику, плавно сходило в руки и ноги, вызывая приятное покалывание в кончиках пальцев. Это были секунды чистого, ничем не замутненного блаженства. Когда Аш-Шер убрал руку, разрывая тем самым контакт, Кир едва не застонал от досады.
— Хватит-хватит, не привыкай! Доноров нету, знаешь ли, каждый сам за себя в этой жизни. Учись собирать и сохранять — история не знает сослагательного наклонения и слабосильных демиургов. Я тебе, считай, что занял. А сейчас ты мне отработаешь, понял?
Сложно было бы не понять. Кир угрюмо кивнул. Отец удовлетворённо осклабился, произнес: «Теперь повторяй за мной» и провёл руками серию пассов, смутно знакомых Киру. Пока он неловко дублировал движения отца и тщетно пытался вспомнить, на каком именно занятии это изучалось и для чего, вокруг Аш-Шера возник и засветился тонкий золотистый контур защиты, заключив его фигуру в подобие яйца. Кир не успел изумиться, как вокруг него зажёгся такой же.
— Отлично! — выдохнул Аш-Шер и продемонстрировал в улыбке крепкие ровные зубы. — А теперь следуй за мной и, смотри, без самодеятельности. Делаешь как я или только то, что я скажу. Непосредственно перед входом в Сферу мы пройдём временну?ю синхронизацию, без этого я ничего не смогу делать в сотворённом мире. Помни, есть риски. Ни единого движения без моего указания. Даже помыслы контролируй, понял? Всё, выходим!
Кир с трудом переносил перемещения на большие расстояния при помощи порталов и в пределах Зимара предпочитал пользоваться инмобами. Отдельные неприятные ощущения от контакта с квазиживым разумом и временные затраты не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, которым для Кира сопровождался всякий переход. Чего стоило одно это ощущение, когда ты переносишь ногу за порог портала, делаешь шаг — и на доли секунды перестаёшь существовать где бы то ни было. Да и момент обретения себя оказывался не менее неприятным. Но сейчас выбора не осталось: попасть в мир другого демиурга можно было только через портал и только тому, кто знает ключи доступа.
Аш-Шер их, конечно, знал. Отец величественно воздел руки (у Кира мелькнула мысль, что выглядит это чрезвычайно пафосно, но он поспешно её подавил) и принялся чертить огненные знаки. По всей видимости, это были буквы, но узнать их Кир не смог. Возникающие из воздуха символы, ярко вспыхивая, освещали полутьму огромной сферы, в которой находились элоимы, и медленно гасли, оставляя на сетчатке юноши долго не тающие послеобразы. Когда погас последний знак, Кир ощутил, как сгустилась тьма. Воздух тоже словно бы загустел, стало тяжело дышать. Перед глазами плыли мерцающие змеи, они скручивались в кольца, текли, заполняли собой всё доступное взгляду пространство до тех пор, пока весь мир не стал мерцающей сферой. В эту секунду сфера завибрировала — сначала с редкой частотой, а потом всё быстрее и быстрее, — пока вибрация не вошла в Кира, в каждую его клетку, в кровь и кость, и он сам не стал этой возносящей разрушительной волной.
Потом, кажется, был взрыв невероятной мощи и яркости...
Кир, входя в портал, замешкался всего секунду и в результате оказался не в ожидаемом космосе, а в сером ничто. Безликая пустота окружала его со всех сторон — не похожая на туман, пробирающая до скелета, до самого нутра. Мгновенно заболело всё, что только могло болеть, кости, казалось, вытягивались и трещали. Кир закричал в голос, но не услышал собственного крика.
«Минус-поле», из которого отец выдернул его через полторы секунды, перевело его биологические часы примерно на три года вперёд. Кир, сознающий только одно: нестерпимая боль закончилась, — беззвучно разевал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Он не мог понять, где находится, в глазах вспыхивали искристые радуги, цвета наслаивались друг на друга, перемешиваясь и обретая зловещий серый оттенок, который отныне означал для него только одно: опасность, боль, смерть! Бежать, бежать отсюда, пока не поздно!
— Тихо, не дёргайся! Я здесь, я держу тебя, успокойся! — Аш-Шер крепко сжимал предплечья сына и тряс его, пытаясь привести в чувство. — Видишь меня? Лицо моё видишь? Слышишь хорошо?
Кир, превозмогая слабость, вяло кивнул.
Аш-Шер выдохнул с облегчением.
— Не можешь без самодеятельности? Говорил же я тебе: ни шага, ни мысли без моего ведома! — Аш-Шер ощупал руки и ноги сына, поднёс палец к переносице ошарашенного Кира, отвёл подальше, проверяя реакцию глаз на движение. — Ещё дёшево отделался — года три, не больше... Промедли я хоть ещё немного, и ты был бы моим ровесником. Не учили вас этому, что ли? Вас вообще учат, а? «Минус-поле» может прикончить любого элоима.
Возможно, со временем некоторые ремесленники и находили какую-то извращённую радость в создании предметов бытийного уровня, но в большинстве своём они были глубоко несчастны. Разве можно забыть о том, что когда-то ты имел возможность стать всесильным? Кроме того, элоимы-ремесленники жили мало по сравнению с элоимами-демиургами – но это, по разумению Кира, было как раз-таки скорее благом. И детей у них не могло быть – а вот это уже было совсем плохо. Хотя… как посмотреть. Например, Аш-Шеру, по мнению Кира, сын вообще не был нужен, он его родил исключительно потому, что демиург такого уровня был обязан продлить род и воспитать достойного преемника. Каждый элоим, достигший определённого уровня, мог родить только одного наследника. Элоимов не могло быть слишком много, их собственный мир подчинялся законам, оставленным Творцом.
…А ведь после судьбоносного отбора предстояла ещё инициация, о которой в среде юных элоимов ходили самые жуткие слухи. Прошедшие её менялись необратимо, а непрошедшие… О них не принято было говорить, память о них стиралась из всех источников, а на отцов ложился неизгладимый позор.
Но до наступления этого переломного периода оставалось ещё несколько лет, так что Кир с лёгким сердцем мог себе позволить широко улыбнуться Шав в ответ.
– Ты такой смешной в этих штанах! – Шав ехидно хмыкнула и продолжила нарезать хлеб. – Ну-ну, не дуйся, я же шучу. Но ты и в самом деле смешно выглядишь.
Она вскинула взгляд на Кира. Глаза её лучились так светло, что он мгновенно оттаял.
– Ты голоден, конечно? Что желаешь: кашу из спельты или омлет?
– Ого! Омлет! Заманчиво! А спельта – это что такое? – Кир деланно округлил глаза, но Шав не поддалась на провокацию.
– Это такой злак, очень древний, давно забытый, но не исчезнувший. Я добыла семена и немножко поэкспериментировала – но это тсс-с, секрет! – и теперь у нас с тобой есть возможность попробовать нечто новое и очень вкусное.
– Откуда ты вообще все это берешь: зёрна, яйца, муку какую-то, да то же какао, наконец? Никогда в синтент-меню не видел таких названий. Там всё примитивно, полезно и питательно. А у нас что ни день, то разносолы такие, что от запахов голова кружится. Не, ну я допускаю, что можно синтезировать нечто особенное при желании и в синтенте. Но ведь ты все это сама готовишь, я же видел. И охота тебе возиться?
Кир говорил и смотрел на Шав, но она хлопотала у синтент-консоли и не поворачивалась к нему. Через минуту материализовала из воздуха стакан, наполовину заполненный какой-то оранжевой бурдой.
Поставила на стол:
– На вот, пей, разговорчивый. Это морковный сок. Но я тебя сразу предупреждаю, что ни разу он не морковный, потому что синтент это всегда только синтент. Обман рецепторов и зрения. Всего лишь набор микроэлементов. А я хочу, чтобы ты питался живой едой. Спельта, которая росла в почве и знала солнце, несёт в себе силу. И ты возьмёшь себе эту силу и сделаешь её частью своей силы – потому что спельта научит тебя быть зерном, умеющим ждать, а потом – ростком, способным пробиваться к свету упрямой макушкой. И ты будешь уже не только элоимом-демиургом, но и живым стеблем, который может гнуться под порывом ветра, а потом опять выпрямляется. И ты научишься ценить колос твоего будущего рода и будешь беречь каждое своё зернышко – своё продолжение, умножающее твою силу. А теперь пей свой синтент. Или же ты немного подождёшь, и я выжму тебе сок из настоящей морковки?
Кир пристыжено опустил голову и отодвинул от себя стакан:
– Да, я подожду. Спасибо, Шав.
– Пожалуйста, дорог...
Шав не успела закончить фразу – в столовой появился отец.
Вопреки ожиданиям, Аш-Шер оказался в добром расположении духа – насколько это вообще было для него возможно. Скупо улыбнувшись и пожелав всем доброго утра, он босиком (уже только это ввергло Кира в ступор) прошествовал к обеденному столу из восстановленного морёного дуба, уселся напротив сына и подмигнул ему. Кир, внутренне готовый совсем к другому приему, ошарашено уставился на отца, словно впервые видел. Определенно, происходило что-то из ряда вон выходящее.
– Лапочка, – голос отца сочился елеем, – будь так любезна, мне пуэр завари и... И всё. Завтракать я не буду, заряжен под завязку, да и дел много. И ты, сын, пошевеливайся, ешь побыстрее, едешь со мной.
– Э-э-э... Куда? Зачем? – на памяти Кира это был едва ли не первый случай, когда отец решил взять его куда-то с собой.
Он растерянно глянул на Шав – та, совершая будничный ритуал, поспешно переставляла баночки с травами и чаями в поисках нужной и словно бы не слышала их разговор, но напряжённость и скованные движения говорили о многом. Она была насторожена.
– «Куда, куда»! Имущество принимать!
Отец расхохотался и откинулся на спинку стула, сцепив на затылке руки.
– Сделку удачную провернул, только что всё решилось. Купил мир в хорошем состоянии всего за тысячу витэнеров. Я за ним лет десять следил, знал, что этот олух Аб-Нус прогорит. Это ж подумать только: он решил устроить мир, где не будет религии! Никакой! Ни пантеональной, ни монотеистической – ни-че-го! Налепил болванчиков: крылышки им, то-сё, благоустроил рай круглогодичный, питаться от светила дал без всяких условий, развёл зверья неопасного тварям своим для забавы, морали не вложил, одни нежности, предоставил полную свободу и даже смерть не устрашающую придумал: отпели-оттанцевали, потомство породили, да и отошли к праху с блаженной улыбкой. Никаких мучений, о страданиях и понятия нет. Те и рады стараться, живут в своё удовольствие, населяют, наследуют, светилом заряжаются и хороводы водят, а у дурака-творца кредит год от года всё тощее. Правильно, энергия ж не из воздуха берется, её зарабатывают! Ну кто же станет тебе отдавать, если нет страха божьего? Основы основ! Демиург, шед его побери!
Аш-Шер так распалился, что не заметил, как ругнулся.
– Стажёр и есть стажёр! Отцовское наследство промотал, ни с чем остался, теперь полжизни на отработку выложит. Да и отец его не лучше – такой же дурак, гуманист великий. Ходят слухи, с галмой как с равной обращается, интеллект ей развивает, книги она у него уже читает! Как ещё до Совета не дошло, удивляюсь. Галму с человеком равнять, уму непостижимо! Порочная семейка... Однако мне только на руку. Теперь Фаэр мой. Чистить поедем, понял?
Кир, онемевший от столь долгой и эмоциональной тирады отца, только кивнул. Потом прочистил горло и выдавил:
– Х-хорошо, да, понял. Я тоже завтракать не буду, – не оглядывался, но спиной почувствовал, что Шав сердито покачала головой. – Отец... а как это – чистить?
– На месте увидишь, нет времени на пересказы. Пока я тут с тобой чаи распиваю, у них уже сотни лет прошло, мало что они там сдуру наизобретали, возни ещё больше будет. Нужно побыстрее решить проблему. Короче, так. С занятий я тебя отпросил, тем более что у тебя практика, считай, будет.
Аш-Шер плотоядно осклабился.
– Давай-ка в темпе, оденься попроще, без «кож» этих своих. Да, рубаху льняную возьми и сандалии пробковые. «Крылья» и прочую атрибутику я тебе сам подберу. Помалкивай, на вопросы времени нет!
Кир и так молчал, и только хлопал глазами, слушая отца.
– Рот-то прикрой, отпрыск, а то шед влетит. Я пошел готовиться, нужно документы на право владения собрать, да и так, по мелочи. Жду тебя в Сфере. Шав, подготовь мне дорожный комплект на неделю. Кир вернётся сам, к вечеру. Всё, действуйте!
Отец резко вскочил, щелчком открыл портал прямо из столовой и исчез, оставив после себя запах озона.
– Ну вот... – Шав тяжело осела на стул, бессильно свесив руки. – Ох, только не это... Я так надеялась тебя уберечь от подобного. И вот... придётся пройти.
Она встала и подошла к Киру вплотную. Провела рукой по волосам:
– Смотри на меня и слушай. Знай одно: что бы ты там ни увидел, это будет делаться не по твоей воле. Ты инструмент. Это не навсегда, но пока так. Помни, пожалуйста, об этом. И про меня помни, думай обо мне – и я смогу поддержать тебя.
Шав потянула Кира вверх, он поднялся в полный рост и отстранённо заметил, что уже перерос её. Привлекла к себе, приникла так крепко, словно пыталась удержать от шага в тёмную пропасть. Несмотря на тесную близость, у Кира не возникло даже тени желания – передалась её тревога.
– Поторопись, дорогой, отец ждать не любит. Помни главное: я с тобой.
ГЛАВА 5. НЕ ХОЧЕШЬ – ЗАСТАВИМ
— Стой спокойно, не крутись, мешаешь!
Отец возился за спиной, нажимал на клавиши настройки. Левитационный рюкзак на плечах ощущался чужеродно, хотя практически ничего не весил. Кир украдкой глянул на свои ноги. Длинные пальцы, торчащие из открытого мыса сандалий-антигравов, выглядели нелепо. Мало этого, ещё и рубаха из кипенно-белого полотна, ниспадающая до пола большими складками. Рукава широченные, карманов нет — куда руки девать? Штанов, кстати, тоже нет. И не будет. Вообще отлично! Кир чувствовал себя глупо, но чувствам воли не давал — от отца исходила волнами такая мощная подавляющая сила, что притвориться тенью было благоразумнее всего. Одно утешало — Аш-Шер был одет не менее потешно.
— Так. Я закончил. Сейчас портал провешу. Выходишь первым. Ничего не бойся, я активирую твой защитный контур, ты сможешь дышать даже в том недоделанном вакууме, запасов хватит. Сандалиями пользоваться ты умеешь... Ну что? Хорош! Вроде бы ничего не забыли... Ах да, трубу возьми!
Отец сунул в руки что-то длинное и сияющее, тонкое на одном конце и расширяющееся в раструб на другом.
Кир послушно сжал пальцы. Он уже ничего не пытался понять и даже не испытывал нервозности или любопытства — перегорел. Скорее бы уже, что ли...
Аш-Шер простёр руку над головой сына, легко коснулся макушки, и Кир ощутил, как горячий ток прошил его тело с головы до пят. Боль была секундной, но такой сильной, что он едва устоял на ногах. Однако от вскрика удержался, что очевидно понравилось отцу. Тот ещё с минуту держал ладонь над головой Кира, но никаких неприятных ощущений больше не было: напротив, ровное густое тепло, омывая макушку, вливалось в него, медленно текло по позвоночнику, плавно сходило в руки и ноги, вызывая приятное покалывание в кончиках пальцев. Это были секунды чистого, ничем не замутненного блаженства. Когда Аш-Шер убрал руку, разрывая тем самым контакт, Кир едва не застонал от досады.
— Хватит-хватит, не привыкай! Доноров нету, знаешь ли, каждый сам за себя в этой жизни. Учись собирать и сохранять — история не знает сослагательного наклонения и слабосильных демиургов. Я тебе, считай, что занял. А сейчас ты мне отработаешь, понял?
Сложно было бы не понять. Кир угрюмо кивнул. Отец удовлетворённо осклабился, произнес: «Теперь повторяй за мной» и провёл руками серию пассов, смутно знакомых Киру. Пока он неловко дублировал движения отца и тщетно пытался вспомнить, на каком именно занятии это изучалось и для чего, вокруг Аш-Шера возник и засветился тонкий золотистый контур защиты, заключив его фигуру в подобие яйца. Кир не успел изумиться, как вокруг него зажёгся такой же.
— Отлично! — выдохнул Аш-Шер и продемонстрировал в улыбке крепкие ровные зубы. — А теперь следуй за мной и, смотри, без самодеятельности. Делаешь как я или только то, что я скажу. Непосредственно перед входом в Сферу мы пройдём временну?ю синхронизацию, без этого я ничего не смогу делать в сотворённом мире. Помни, есть риски. Ни единого движения без моего указания. Даже помыслы контролируй, понял? Всё, выходим!
Кир с трудом переносил перемещения на большие расстояния при помощи порталов и в пределах Зимара предпочитал пользоваться инмобами. Отдельные неприятные ощущения от контакта с квазиживым разумом и временные затраты не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, которым для Кира сопровождался всякий переход. Чего стоило одно это ощущение, когда ты переносишь ногу за порог портала, делаешь шаг — и на доли секунды перестаёшь существовать где бы то ни было. Да и момент обретения себя оказывался не менее неприятным. Но сейчас выбора не осталось: попасть в мир другого демиурга можно было только через портал и только тому, кто знает ключи доступа.
Аш-Шер их, конечно, знал. Отец величественно воздел руки (у Кира мелькнула мысль, что выглядит это чрезвычайно пафосно, но он поспешно её подавил) и принялся чертить огненные знаки. По всей видимости, это были буквы, но узнать их Кир не смог. Возникающие из воздуха символы, ярко вспыхивая, освещали полутьму огромной сферы, в которой находились элоимы, и медленно гасли, оставляя на сетчатке юноши долго не тающие послеобразы. Когда погас последний знак, Кир ощутил, как сгустилась тьма. Воздух тоже словно бы загустел, стало тяжело дышать. Перед глазами плыли мерцающие змеи, они скручивались в кольца, текли, заполняли собой всё доступное взгляду пространство до тех пор, пока весь мир не стал мерцающей сферой. В эту секунду сфера завибрировала — сначала с редкой частотой, а потом всё быстрее и быстрее, — пока вибрация не вошла в Кира, в каждую его клетку, в кровь и кость, и он сам не стал этой возносящей разрушительной волной.
Потом, кажется, был взрыв невероятной мощи и яркости...
Кир, входя в портал, замешкался всего секунду и в результате оказался не в ожидаемом космосе, а в сером ничто. Безликая пустота окружала его со всех сторон — не похожая на туман, пробирающая до скелета, до самого нутра. Мгновенно заболело всё, что только могло болеть, кости, казалось, вытягивались и трещали. Кир закричал в голос, но не услышал собственного крика.
«Минус-поле», из которого отец выдернул его через полторы секунды, перевело его биологические часы примерно на три года вперёд. Кир, сознающий только одно: нестерпимая боль закончилась, — беззвучно разевал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Он не мог понять, где находится, в глазах вспыхивали искристые радуги, цвета наслаивались друг на друга, перемешиваясь и обретая зловещий серый оттенок, который отныне означал для него только одно: опасность, боль, смерть! Бежать, бежать отсюда, пока не поздно!
— Тихо, не дёргайся! Я здесь, я держу тебя, успокойся! — Аш-Шер крепко сжимал предплечья сына и тряс его, пытаясь привести в чувство. — Видишь меня? Лицо моё видишь? Слышишь хорошо?
Кир, превозмогая слабость, вяло кивнул.
Аш-Шер выдохнул с облегчением.
— Не можешь без самодеятельности? Говорил же я тебе: ни шага, ни мысли без моего ведома! — Аш-Шер ощупал руки и ноги сына, поднёс палец к переносице ошарашенного Кира, отвёл подальше, проверяя реакцию глаз на движение. — Ещё дёшево отделался — года три, не больше... Промедли я хоть ещё немного, и ты был бы моим ровесником. Не учили вас этому, что ли? Вас вообще учат, а? «Минус-поле» может прикончить любого элоима.
