-У меня есть время на раздумья? - спросила ни на шутку испуганная таким поворотом событий Луиза.
-Чем раньше ты решишь, тем тебе будет лучше, так как отсюда ты выйдешь только замуж. - сказал отец тоном, не терпящим возражений.
Луиза посмотрела на него своими большими глазами: казалось, она хотела, чтобы господин Жели сжалился, но он оставил все свои мысли при себе.
Дочь не должна знать о том, что эта перспектива не радует его, скорее наоборот - брак Луизы с Дантоном кажется лишь досадной необходимостью. Ноблесс оближ - он выдаёт себя за республиканца, значит, за такого выдаст и дочь. Единственное, что утешало господина Жели, так это то, что жених был обеспечен и мог содержать Луизу.
Глава 4
Согласие вместе со слезами было выжато из Луизы, после чего пленница наконец-то получила долгожданную свободу. Правда, в данном случае, относительную - отец заверил, что в ближайшее время он пригласит в гости её жениха и обговорит с ним все формальности, а свадьба не заставит себя долго ждать. Мадемуазель Жели скоро станет гражданкой Дантон.
Александрину совершенно не радовало грядущее замужество дочери в первую очередь потому, что оно не радовало саму невесту. Однако господин Жели ей не внимал - собственное материальное благополучие было ему важнее счастья Луизы.
-Дорогой, очень важно, чтобы супруги любили друг друга, тогда как она испытывает лишь страх перед Дантоном. - убеждала Александрина.
Господин Жели хмыкнул и пожал плечами:
-Главное, чтобы она его уважала, а всё остальное придёт потом.
-Однако ж, - настаивала на своём госпожа Жели, - ты никогда не испытывал симпатии к революционерам. Ты просто делал вид, что с ними солидарен. Но не могла же, в конце концов, твоя маска патриота стать твоим лицом?! - патетически воскликнула Александрина, но увидев равнодушие на лице супруга, поняла, что оказалась в неловком положении.
-Тебе известно, что я безмерно предан Старому режиму, но вынужден действовать в духе нового времени. - со вздохом сказал господин Жели. - Дантон защищал меня перед моими недоброжелателями, обеспечил мне место в Морском министерстве. И при этом он никогда ничего за это не просил, но сейчас, думается мне, пришло время его вознаградить. - задумчиво закончил господин Жели свою речь. Чем больше он расхваливал Дантона дочери и жене, тем больше он сомневался в правильности своего выбора. Однако отступать было некуда: Луиза дала своё согласие, приглашение на званый обед было отправлено. Осталось лишь проследить, чтобы Сильви приготовила всё к назначенному времени. Жене он это не доверит - в своих угрозах он уверен больше.
Ленивая служанка в этот момент находилась в гостиной. Особо себя не утруждая, она размахивала тряпкой и фальшиво напевала популярную «Ah! ca ira».
“Дело пойдёт,
Дело пойдёт!
Аристократу горевать,
Народу на него плевать,
А совесть ведь у нас чиста,
Тем наша нация сильна,
От малого до велика,
Мы патриоты на века,
И за себя мы постоим,
И ты француз и гражданин…..”
- Сильви, чем ты занимаешься? - увидев господина Жели, она сразу же прекратила петь и сделала вид, будто бы усердно вытирает пыль.
-Я вытираю пыль с комода по приказанию мадам. - нашлась ответить Сильви. Господин Жели со смехом сказал служанке:
-Вытерла комод - хорошо. Он уже не нуждается в твоих услугах, теперь займись обедом. У нас сегодня важный гость. - увидев, что господин Жели пошёл к двери, Сильви опять затянула знакомый мотив, после чего тот обернулся и сказал:
- И пожалуйста, без песен. Твои завывания испугают кого угодно.
Сильви пришлось замолчать и заняться долгим и скучным делом - приготовлением праздничного обеда на четыре персоны.
Тем временем Луиза с матерью выбирали себе наряды: господин Жели заявил, что обе должны быть одеты празднично, но не вычурно. Это заняло не очень много времени: Луиза не пожелала надевать редингот, предусматривающий жёсткий корсет, - платье шемиз на американский манер показалось ей самым подходящим к такому случаю. Александрина, как жена главы семейства и образец для подражания, оделась в старомодный наряд из шёлковой тафты. Оставалось только взглянуть в зеркало и удостовериться, что к приходу гостя они готовы.
…..Ужин проходил не совсем так, как его представляла себе Луиза. Она думала, что в центре внимания будет её предстоящее замужество, однако у Дантона с господином Жели нашлись совершенно другие темы. К сожалению или к счастью, её они совершенно не касались.
-Всё-таки, гражданин Жели, я теряю вес в глазах общества. Как эти оборванцы аплодировали мне в 1790 году, а что сейчас? Появились новые авторитеты вроде этого никчемного Папаши Дюшена. - громыхал Дантон, поедая жаркое.
-O tempora, o mores! На смену старым патриотам всегда приходят новые предатели.- вздохнул господин Жели, опустошая бокал. Дантон ответил ему что-то, но Луиза этого не слышала. Она уже была не голодна и хотела найти повод для того, чтобы их покинуть, как вдруг неожиданно услышала небезынтересную для себя новость:
-Так, слушай. Это было в начале июня. Некий секретарь Департамента Сены известил Робеспьера о местонахождении Верньо. Вскоре не без помощи этого патриота того арестовали, последовали ещё доносы и аресты. - говорил Дантон. - И за эти заслуги наш умелец стал членом Комитета общественного спасения. Ловко, не правда ли?
В голове Луизы, как молния, пронеслась мысль: Дюпен. Это был Дюпен. Он ненавидел жирондистов и искренне восхищался Робеспьером. Но только он был слишком честен, чтобы писать доносы на кого-то, даже если этот человек враг Республики. Скорее всего, Дантон клеветал или сплетничал.
-Оставим политику. У меня к тебе есть более важный разговор. Он касается возможности твоего брака с моей дочерью. - сказал господин Жели. В отличие от Луизы рассказ Дантона он выслушал без интереса. Доносы, аресты и жирондисты ему уже порядком надоели. Но что поделать -к сожалению или к счастью, это обсуждалось слишком часто.
-Мне не нужно приданое вашей дочери, лишь она сама. Когда я вижу её, я чувствую себя обезглавленным красотой вашей Луизон. - господин Жели пропустил мимо ушей все эти комплименты, Луизу эти глупости смутили.
-Помимо того, что моя дочь красива, она ещё скромна и воспитана. - с улыбкой заметил господин Жели.
-Постойте, вы сказали, что чувствуете себя обезглавленными Луизон. Что это? - бестактно вмешалась Луиза.
Дантон, кажется, немного удивился тому, что девушка не поняла его комплимента и пояснил:
-Я сказал вашему отцу, что обезглавлен красотой несравненной Луизон. Так зовут в народе гильотину. - От такого эпитета Луиза даже подавилась: сравнивать её с машиной для казней? Кроме Дантона до этого никто не додумается. Ничего удивительного, что после этого она напрочь потеряла аппетит. Ни жаркое, ни говядина в собственном соку больше её не соблазняли.
-Могу ли я рассчитывать на её руку? - вернулся Дантон к теме сватовства.
Господин Жели, хитро улыбнувшись, ответил:
-Мы с Александриной и Луизой уже всё решили. Она станет твоей женой, но с одним условием…. - господин Жели сделал паузу. Замерев в ожидании, Дантон смотрел на него. Наконец тот продолжил: - Поскольку моя дочь очень набожна, ты должен исповедоваться у неприсягнувшего священника, аббата де Керавенана.
***********************
Узнав о предстоящем ему испытании, Дантон не потерял хладнокровия, хотя ему показалось унизительным исповедоваться перед каким-то закоренелым сторонником Старого порядка. Не присягнувшие на верность французскому государству священники выступали против Революции, мечтали вернуть монархию и жить, как прежде. Разумеется, они были объявлены вне закона. Велик риск, что Дантона арестуют, выяснив, что у одного из таких он исповедовался. Однако разве он не был азартным игроком? Разве Луиза не заслуживала того, чтобы на некоторое время забыть про свои политические предпочтения. Дантон не в силах был отказаться: ради второй молодости он пошёл бы на какие угодно жертвы.
-Гражданин Жели, разве это такое уж невыполнимое условие?! Я готов пойти хоть к самому чёрту ради красотки Луизон. - усмехнулся он.
Не стоило сомневаться, что это были не пустые слова. К горю Луизы, решительный Дантон не медля исповедовался у Керавенана. Помимо того, что свадьба была перенесена на начало июля, жениха ожидал ещё один неприятный сюрприз: обвенчать их должен был тот же аббат. Господин Жели настаивал на том, что настоящее соединение душ не может состояться в мэрии, ибо браки совершаются на небесах. Луиза тоже не была счастлива: всю вторую половину июня она думала об ужасах грядущих перемен в её до сих пор спокойной и тихой жизни. Время мчалось, не спрашивая: наступил день её замужества. С самого утра хлопотали, выбирали наряды, наказали Сильви побыстрее переодеть Луизу к свадьбе. Той казалось, что всё, что происходит, её не касается, она как будто бы смотрит на это со стороны. Вот Сильви одела её в платье из красной тафты, вот уже её кудри расчёсаны и уложены в причёску, вот уже она вышла навстречу своему жениху - Дантон улыбнулся ей, но она и внимания не обратила. Какое отвращение испытала Луиза, когда он взял её за руку. А позже в экипаже называл “любимой”. Она жалась в угол, стараясь держаться подальше от навязанного ей жениха.
То, что произошло в мансарде аббата Керавенана, едва ли можно было назвать тем самым венчанием, о котором мечтала Луиза. Скорее, это напоминало тайный и поспешный брак. За деревянным столом, на котором лежала Библия, сидел седой человек в рясе. Прочёв нудную проповедь, он без излишней торжественности спросил Дантона:
-Сын мой, ты любишь эту девушку?
Дантон счёл этот вопрос глупым и ответил:
-Если б я не пылал страстью к ней, я бы не стал брать её в жёны, святой отец.
Аббат не оценил шутки Дантона и, сурово на него взглянув, спросил:
-Ты берёшь эту девушку в жены и клянешься быть верным ей до гроба?
На этот вопрос он получил утвердительный ответ. Затем Керавенан примерно о том же спросил дрожащую от страха
Луизу. Как только она выдавила из себя "да" , аббат провозгласил:
-Дети мои, объявляю вас мужем и женой перед Богом и людьми.
Своё девичество Луиза оставила в этой мрачной мансарде - теперь она не мадемуазель Жели, а гражданка Дантон. С какой радостью осознал это её муж и с какой грустью она сама. В экипаже Луиза плакала - попрощаться с такой весёлой порой и, ещё не успев повзрослеть, выйти замуж за нелюбимого. Ей было всё равно, что он обеспечен и, по уверениям отца, мог дать ей гораздо больше, чем этот охотник за наследством Дюпен. Последний подарил ей самое важное - свою любовь, а для Дантона скорее подарком была она.
-Ты слишком щедр. Мало того, что попросил всего лишь десять тысяч приданого моей Луизы, подарил ей целых двадцать пять тысяч ливров. От меня за это ничего не потребуется? - хлопотал господин Жели. Судя по всему, финансовые вопросы волновали его больше всего.
-Разве что присутствие на нашем свадебном пиру. - улыбнувшись, ответил Дантон.
Свадьбу отпраздновали с размахом в гостиной роскошной квартиры Дантона. Сколько блюд красовалось на праздничном столе, какие, должно быть, вкусные вина пили собравшиеся там гости - среди них были флегматичный красавчик Эро де Сешель, насмешливый Фабр д`Эглантин, видевший Луизу с Ивонной в театре. Царило веселье. Господин Жели был со всеми высокомерен, его жена - невероятна учтива, а несчастная Луиза механически здоровалась с гостями в ответ на их приветствия. Дантон был на седьмом небе от счастья: не замечая или не желая замечать, что жена не любит его, он наслаждался жизнью и полагал, что впереди его ждёт уют, а сейчас он должен следовать советам Эпикура, вкушать вина и яства, смеяться вместе с гостями.
-От всей души поздравляю тебя, Жорж. - сказал Фабр. - Выслушай на десерт мою забавное стихотворение к поводу. Да надежды мои, что оно всех только развеселит. - и, поправив лорнет, Фабр начал:
Великий трибун от любви без ума,
В дуще царит радость сама:
Объект любви его - вот резон! -
Прекрасный и нежный,
Зовут - Луизон.
Все присутствующие, включая самого Дантона, рассмеялись. Возбуждённый аплодисментами Фабр прочёл ещё несколько стихотворений - правда, не сатирических, а романтичных. Раздавались шутки и звон бокалов, вместо тостов часто кричали: “Выпьем за жениха!”, “Выпьем за невесту!” И опять гости с раскрасневшимися лицами доказывали, где искать истину. С приближением ночи тосты сошли на нет, бокалы уже не звенели, все блюда были съедены, а приглашённые с довольными лицами решили разойтись по домам. Застолье, по всеобщему мнению, удалось. Лишь для Луизы это не было счастьем: она практически ничего не ела и ждала, пока праздник наконец-то кончится.
-Вы оставляете меня в этом доме навсегда? - прошептала испуганная Луиза своим родителям, уже спешащим к выходу. Новоиспеченная мадам Дантон прекрасно осознавала, что её ждёт непростая ночь. Если б с ней была хотя бы служанка Сильви….
-Ты говоришь так, будто это чужой дом. Нет. Это дом твоего мужа - он будет тебя опекать и заботиться о тебе так,как раньше это делали мы. - ответил господин Жели.
Слова прозвучали так, что возразить было практически невозможно. Луиза увидела, как за родителями захлопнулась дверь. Судьба оставила её наедине с Дантоном.
Глава 5
После замужества жизнь Луизы и её положение в обществе кардинально изменились - из дочери буржуа она превратилась в жену грозного трибуна. Однако сейчас она совершенно не гордилась тем, что её супруг сам Жорж Дантон. За ту ужасную брачную ночь он едва ли когда-нибудь получит её прощение. Вспоминая об этом, Луиза дрожала и заливалась краской.
Ей казалось, что она птица, запертая в золотой клетке, - под этим подразумевалась роскошная квартира её мужа. Много комнат, дорогие зеркала, богатая прихожая и две служанки, Катрин Мотен и Мари Фужеро. Эти девицы были порасторопнее Сильви, очень быстро зашнуровывали корсет, стирали и готовили. Однако не было забавных перепалок и глупых сплетен. Всё это заставляло Луизу тосковать по родному дому, а роскошь, которой с её появлением стало всё больше, казалась ей бездушной. Сегодня ей очень сильно не хотелось видеть Дантона - вот уже 4 дня как они женаты, а он устраивает вакханалии и сравнивает её с гильотиной. Такое поведение старорежимная девушка вряд ли когда-нибудь поймёт и оценит.
-Мари, пожалуйста, ослабь шнуровку. Мне просто невозможно дышать. - сказала Луиза служанке, затягивающей ей корсет. Та мгновенно сделала всё то, что от неё потребовали - светлый редингот прекрасно сидел на своей обладательнице и ни чуточки не мешал дышать.
Луиза посмотрела на себя в зеркало и отправилась через прихожую в большой салон, где они обычно завтракали. Это была просторная и кичливая комната. Рядом с окнами, занавешенными бумажными шторами, резные двери, на стенах обои в арабесках, два больших золотых зеркала. По-мещански вычурный диван и стол орехового дерева.
Сам завтрак не отличался беспрекословным следованием этикету, как то было принято в семействе Жели. Он проходил просто и без лишних церемоний.
-Луиза, почему ты сегодня так мало ешь? - осведомился Дантон, не переставая на неё смотреть.
