Краснощёкая Кларис вторила ей:
-И пусть! На фонари таких! - эта фраза прозвучала угрожающе. - Не надо нам новых людовиков с туанеттами.
Эти уличные сплетни дошли и до господ Жели. Господин Жели, чей авторитет был неразрывно связан с авторитетом зятя, не обрадовался такому повороту событий.
-Надо же дожить до такого дня, чтобы чернь смела упоминать имя моей дорогой Луизы. - жаловался он жене. - Дантон, Дантон….Из-за его любви к развлечениям мой авторитет начал терять вес. Если бы к нему вернулся его прежний пыл… -госпожу Жели совсем не радовало такое положение дел - будь на всё её воля, свадьба Луизы с Дантоном не состоялась бы.
-Успокойся, дорогой и поверь мне как опытной сплетнице: сплетни так же быстро исчезают, как и появляются. - попыталась успокоить его Александрина. Однако на супруга это не подействовало: его беспокойство пройдёт лишь тогда, когда будет устранена причина.
- Ты всегда горазда рассуждать, тогда как над моей дочерью нависают тучи. - продолжал господин Жели. Супруга посмотрела на него и сказала:
-Ты успокоишься, если я скажу, что она совсем не интересуется политикой, а здесь ненавидят её мужа, но никак не её. - парировала Александрина. Заметив неудовлетворённость на лице супруга, она добавила: - Луиза писала мне, что они с Дантоном поехали в Севр. Мы можем их там навестить.
Господин Жели лишь развёл руками:
- Нет. Это ничего не исправит. Меня мучает мысль о том, что Луиза замужем за тем, кого проклинает вся столица. Её положение печально. - грустно заключил он.
-Дорогой, мне кажется, не время думать об этом. И даже если наша дочь станет вдовой, у неё много шансов на то, чтобы ещё раз выйти замуж за человека более влиятельного, интересного для неё. - не без тайного умысла сказала Александрина.
-В чём-то ты права. В конце концов, Луиза будет только рада, если станет супругой того, кого действительно любит. - вздохнул господин Жели. Александрина улыбнулась: она поняла, что её слова попали на нужную почву.
***** ************
И действительно, в течении нескольких дней после разговора с женой эта мысль не выходила из головы господина Жели. Александрина, скорее всего, права: пока одни теряют свои головы на гильотине, другие появляются на политической арене. Не будет ли казнь Дантона для него большой выгодой? Ведь его авторитет уже пошатнулся, а Луиза всё равно не любит своего мужа. Чем раньше у неё появится возможность выйти ещё раз замуж, тем будет лучше. Господин Жели уже выбрал кандидатуру - пусть этот человек не был так богат, как Дантон, зато ему доверял сам Робеспьер. Оставшись удовлетворённым своим планом, он уверенно и твёрдо вывел на листе бумаги следующие слова:
“Гражданин,
Вы удивитесь, получив письмо от меня, тогда как несколько месяцев назад мне пришлось Вам отказать. Примите мои извинения, если сможете. Дело в том, что я оказался в весьма затруднительном положении: меня упрекают в близости к Дантону из-за того, что моя дочь вышла за него замуж. Мой авторитет падает, тогда как Ваш растёт. Я слышал, недавно Дантоны вернулись в Париж: прошу Вас, если кто-то из членов Комитета будет называть меня его сторонником, упрекать Луизу, представьте нас истинными патриотами, противопоставив этому буржуа. Когда Дантон лишится головы, клянусь своей честью и совестью, вы женитесь на моей дочери! "
Глава 8
Пасмурным ноябрьским утром Луиза и Дантон вернулись в
Париж. Город принял их холодно: над экипажем сгущались тучи, санкюлоты не стеснялась кричать, что они думают о своём бывшем кумире. Голодные прачки с измождёнными лицами с упрёком смотрели на хорошо одетую Луизу. Она лишь пряталась подальше от их взглядов и недоумевающе спрашивала задумчивого Дантона, почему к ним так относятся.
--Париж переменчив.-мрачно отвечал он.
-Всего два су, граждане! Покупайте “Папашу Дюшена”! Эбер - истинный патриот, а Дантон продался Питту с Кобургом! - пытался перекричать ветер разносчик газет.
Милый Шуази-ле-Руа, добрый Севр - им не сравниться с этим злым сплетником Парижем. Когда проезжали остров Сите, в окне показался величественный Дворец Правосудия с его роскошными часами.
“Слышите, слышите,
Тик, так,
Часы отбивают последний такт. “ - донеслись до экипажа слова незатейливой песенки. Её вдалеке напевал какой-то грубый голос - наверное, это просто бедняк жаловался на свою судьбу. А может быть….. опять удивительное совпадение, как с гадалкой у Жюльетты. Хотел было подумать Дантон, но запретил себе такие мысли. Только глупцы верят в мистику и какие-то совпадения. Здравый смысл должен победить суеверия.
****
Как Дантоны вернулись в Париж, так они там и жили. В первые дни после их возвращения Луиза чувствовала, что муж волнуется, не может найти себе места, она бы хотела ему помочь, если бы знала чем. Бывало, он вернётся домой и запрется у себя в комнате. Дантон не звал её к себе - он сидел и писал что-то, если Луиза входила, то тёплого приёма ожидать не приходилось.
- Зачем ты пришла? - сердито спросил Дантон, увидев в своём кабинете Луизу. Она удивилась: каждый раз, когда она хочет сделать ему хорошо, он причиняет ей боль.
-Ты странный, Жорж. Сердишься на меня, будто бы я тебе враг. - ответила Луиза. Она пришла потому, что пришла, потому, что ей хотелось видеть мужа. Дантон, даже не посмотрев на неё, сказал:
-Не отрывай меня от важных дел. Жена женой, но в Париже Террор, а я хочу вернуть себе былой авторитет. - безапелляционно заявил Дантон.
Луиза никогда не интересовалась политикой, но если от неё зависело её личное благополучие, то дело принимало иной оборот. Сейчас она догадывалась, что дантонисты не в почёте. И этой информации Луизе хватало - иногда она думала, что быть мадам Дантон значит жить в роскоши, но без любви. “А каково быть гражданкой Дюпен?”- спрашивала себя она и понимала, что гражданка Дюпен в отличие от мадам Дантон любит своего мужа, а он её боготворит….. Но есть ли у них деньги, есть ли у неё красивые наряды? Эта противная мелодия не переставала звучать в её голове:
“Слышите, слышите?
Тик, так,
Часы отбивают последний такт.”
*********
…….Дюпен, о котором так много думала Луиза, уже получил письмо от господина Жели. Невозможно представить его радость, когда он его прочитал. Казалось, так недавно и одновременно так давно он получил отказ, а скоро - его любимая станет ему женой. Его ждут гражданин Робеспьер и Комитет.
*******
-Гражданин Дюпен, - вежливо начал беседу Робеспьер, дописывая речь, - ты очень много знаешь о жизни гражданина Дантона. Замок в Шуази, взятки…. - он прервал речь лишь для того, чтобы взглянуть на взволнованного Дюпена и поправить свои очки. - Но я не могу сделать того, чего, как я вижу, ты так желаешь. Он всё ещё мой друг, к тому же имеет молодую жену. - Дюпен вздрогнул, надеясь, что Робеспьер на сей раз не прочтёт его мыслей. Их разговор закончился, борьба фракций продолжалась….
**********
Дюпен должен был понимать, что главными врагами Республики были эбертисты, а не "умеренные". Последние притихли, тогда как чрезмерная активность первых сильно вредила Франции. Желание Эбера усилить и без того бушующий Террор не могло привести ни к чему кроме раскола в правительстве. Ни робеспьеристы, ни тем более “умеренные”, на которых он так любил нападать, не считали это крайнее средство нужным.
-Эбер слишком много болтает и жаждет крови. - утверждал Робеспьер. - Наша Республика не будет такой, какой её видят "бешеные". Она должна стать Царством Добродетели, а не гильотины.
Когда он говорил об этом, в его глазах читалась поглощенность собственной идеей. Тоже своего рода фанатизм. По крайней мере, так казалось Дюпену. Однако Робеспьер продолжал оставаться его кумиром - в отличие от многих других членов Комитетов он считал его настоящим патриотом.
-Вероятно так.- признал правоту Робеспьера Дюпен. - Их идея с дехристианизацией церкви и богиней Разума ни что иное как какое-то жалкое театральное представление.
Посмотрев на Дюпена, Робеспьер заметил:
-Ты схватываешь на лету. Эбертисты и дантонисты сцепились. Это может привести к расколу в правительстве,однако пока лучше не предпринимать решительных мер.....- задумчиво закончил Робеспьер.
-Или они покончат друг с другом или мы с ними? - догадался нетерпеливый Дюпен. Его личное счастье зависело от исхода этой битвы.
Робеспьер кивнул, не удостоив своего слишком говорливого собеседника ответом.
*******
Время шло. Согласно новому революционному календарю, на дворе уже стоял вантоз II года Французской Республики, согласно привычному - март 1794 года.
-Наконец-то арестовали этого выскочку Эбера. - сидя в гостиной радовался Дантон. Пришедший его навестить Эро не разделял радости друга.
- Жорж, Робеспьер решил усыпить нашу бдительность. Он ждёт, что мы начнём радоваться аресту эбертистов, забыв о том, что случилось с Фабром. Он с января или как его…..- Эро никак не мог вспомнить название месяца по новому стилю. Они были придуманы не так давно.
-Не говори так медленно, Эро. Я и без того знаю, что Фабра арестовали. - раздражённо сказал Дантон. - А если нас к нему, то будет веселее. В конце концов, он придумал республиканские названия для месяцев и напомнит тебе, как что называется.
-Смерть скоро придёт за нами, главное - хорошо её встретить,поэтому я хожу смотреть на телеги с приговорёнными к казни. Это учит умирать. - философски заметил Эро. Он выглядел грустным и задумчивым, но на лице читалась уверенность в своих словах.
-Умереть всегда успеется! Лучше б пировал и учился жить! - пошутил Дантон. Эро, однако, не рассмеялся: он знал, что пировать осталось им недолго.
*********
В эти волнительные мартовские дни Луиза чувствовала себя одинокой. Молчаливый Дантон вечно был погружен в себя и не хотел беседовать с женой. По ночам она спала одна: муж всё время отсутствовал где-то. Жюльетту исключать не стоило, но ревность замолчала.
-Мари, как ты думаешь, почему Дантон стал так часто пропадать? Он больше меня не любит? - спросила Луиза служанку Мари Фужеро, ставшую ей почти близким человеком.
Та пожала плечами и тактично ответила:
-Я слышала, у него много неприятностей, мадам, и он не хочет, чтобы вы из-за них волновались. Кстати, ваш отец просил передать вам это письмо. Он очень волнуется за вас. - и Мари вручила Луизе конверт.
Та удивилась: отец очень редко писал ей. Значит, что-то важное. Конверт был мигом вскрыт. На листе отцовским почерком было выведено следующее:
“Дорогая Луиза,
Твоя матушка заболела лихорадкой, и мы были вынуждены уехать из Парижа в наше имение в Арси. Умоляю тебя, покинь столицу - твоему мужу грозит арест. Если они отправят в тюрьму тебя, я этого не переживу.
Твой любящий отец. “
“Мама?! Она заболела?!” -пронеслось в голове Луизы. Кажется, лихорадка смертельна. Она слышала что-то такое. А Дантону грозит арест….. И ей тоже.
Луиза сильно побледнела, что не на шутку взволновало Мари.
-Мадам, вам плохо? Принести нюхательные соли? - спросила преданная служанка.
-Не надо, Мари. -взяв себя в руки, ответила бледная Луиза. - Лучше поищите с Катрин другой дом.
Что значило последнее, служанке так никто и не объяснил. Было ясно лишь то, что к ним пришла беда.
************
Дантон вернулся вечером. Он был чем-то взволнован, но не подавал и виду.
-Луиза сказала поискать нам с Катрин другой дом. Что это значит? - волновалась Мари Фужеро.
-Не ищи ничего, дура. Лучше рубашки мои оттутюжь. - буркнул Дантон. Мари не посмела его ослушаться. - Мне очень жаль, что твоя мать заболела. Надеюсь, она поправится. - ласково сказал Дантон испуганной Луизе и предложил ей посидеть в гостиной возле камина.
*******
-Что за шаги там, за окном? - испуганно спрашивала мужа Луиза.
-Ничего страшного, дорогая. - Дантон впервые употребил это слово и как приятно Луизе было его услышать. - Это просто какой-то прохожий. Сегодня очень хорошая погода - тепло и птицы поют. А он человек романтичный.
Луиза прижалась к мужу: она вздрагивала от каждого звука, принимая его за шаги солдат. Кажется, сейчас она прониклась какими-то чувствами к Дантону или она полюбила собственную безопасность? Надо молить Бога, чтобы Он забыл, как она желала того, чтобы этот человек навсегда исчез из её жизни.
-Что с тобой, Жорж? - спросила Луиза, увидев, что Дантон погрузился в какие-то мрачные раздумья.
-Сена…Она мне показалась сегодня красной, Луиза. Я вдруг вспомнил сентябрьские убийства и свою ужасную речь. - Я тогда заявил, что мне нет дела до резни. - почему-то испуганно произнёс Дантон. Опять послышались шаги. Всё верно. Это солдаты шли его арестовывать.
-Именем Республики откройте! - послышался громкий и неприятный голос. Его обладатель был уже в их доме.
Луиза испуганно посмотрела на мужа, тот сказал ей:
-Оставайся здесь. Это за мной. - и стремительно вышел в коридор.
Глава 9. Эпилог
В ту ночь Луиза распрощалась со своей прошлой жизнью. Дантон был арестован, а она - свободна как ветер. Случись это чуточку пораньше, Луиза бы радовалась - она мечтала выйти замуж за Дюпена, не видеть рядом с собой этого ужасного человека. А сейчас она поняла, что с ним ей было уютно, пусть он вызывал у неё страх, но он не был плохим мужем. Господь решил наказать её за тяжкие грехи.
Луиза не могла заснуть - плача в подушку, она шептала слова молитв,надеясь,что это хоть как-нибудь поможет мужу. Однако всё было бессильно перед суровым Революционным трибуналом. Исход дела Дантона был заранее известен. Однако его супруге всё же хотелось верить в лучшее.
-Возможно, что его всё-таки помилуют, Мари? - спросила она у служанки.
-Уж не знаю, мадам. Фукье беспощаден: даже если рак на горе свистнет, ничего не изменится. - печально ответила Мари Фужеро. Они с Катрин привыкли к Дантону, поэтому его арест восприняли так же близко к сердцу, как и его жена.
Луизе осталось лишь смириться с обстоятельствами. Она точно ничего не изменит, а так бы хотелось.
***************
Стояло тёплое апрельские утро. Солнце освещало революционный Париж. Проку от него не было. Часы на Дворце Правосудия отбивали последний такт. К Террору давно привыкли.
….. - Гражданка, здесь ты найдёшь список выигравших в лотерее Святой Гильотины! - сказал Луизе какой-то разносчик газет. Та практически вырвала этот список из его рук. Пробежав его глазами, она чуть ли не сразу увидела имя Дантона. Всё точно кончено. На улице говорят правду.
И с тяжёлым сердцем она пошла дальше. Бедный Дантон…. “Это всё из-за меня, из-за моих капризов. Нас с ним покарали.” Она брела невесть куда, не замечая ясного неба и солнца, символа надежды и счастья.
*************
Канул в Лету 1794 год. Его жарким летом часы на Дворце Правосудия отбили последний такт Робеспьера. Так пал режим Террора. Париж с облегчением вздохнул. Был 1796 год. Луиза по-прежнему жила в Арси-сюр-об, куда уехала после казни Дантона. Овдовевший господин Жели всё ещё жаждал найти для своей дочери хорошего жениха, хотя солидного приданого он не мог за неё дать. И кто бы рискнул связать свою судьбу с женщиной, бывшей когда-то женой Дантона?
