Впрочем, контрастный душ и большая кружка кофе помогли мне собраться и из дома я вышла более-менее собранная и готовая к битве.
Когда я подошла к зданию суда, часы на башне ратуши пробили половину десятого. Впрочем, я оказалась не самой первой, кто пришел раньше: здесь уже был господин Кэвин, рядом с ним стояли очень важный упитанный господин в сюртуке, застегнутым на все пуговицы, его лысина блестела в лучах солнца и молодая симпатичная рыжеволосая девушка в дорогом платье.
- Госпожа ведьма, - поклонился мне Кевин, - вы готовы к битве?
Я вздрогнула, но кивнула.
- Все будет хорошо. – Успокоил меня полный лысый господин. – Мы перевернем сегодня этот мир.
Какое-то время мы постояли перед дверьми, но без десяти минут нас стали запускать в зал суда. Мне здесь все было в новинку, поэтому я вовсю крутила головой. Впрочем, смотреть было особенно не на что: серые казенные стены, украшенные за спиной судьи флагом этого мира, и высокие окна, забранные решетками. Поскольку здесь рассматривались только гражданские дела, то клетки (или как она у нас правильно называется) для заключенных не было. Вместо этого обвиняемому была предоставлена скамеечка, на которую рядом сел милиционер.
Выглядел Йохан плоховато: все же пребывание в тюрьме никого не красят. Ряса была помята, а опухоль с лица хоть и спала, но зато перешла в стадию багряного синяка. Сравнив его с цветущей физиономией Эда, я задалась вопросом - кто же здесь пострадавшая сторона.
Судьей, неожиданно для меня, оказалась пожилая женщина в длинном алом платье.
А еще здесь никто не вставал, когда она шла. Все как-то буднично и просто.
- Итак, мы сегодня рассматриваем дело об административном правонарушении номер…
Я на секунду выпала из реальности, пропуская мимо ушей все названия статей и пунктов, а также прочие слова, которые судья тоже говорила монотонным усталым голосом.
- Слово предоставляется обвинению. – Наконец произнесла судья.
И тут встал Эд. Речь он произносил сам, и весь смысл ее сводился к тому, как он бедный несчастный сидел и пил кофе, а коварный Йохан, который к тому же священник, а значит должен быть не подвластен мирским слабостям и искушениям, подскочил к нему, выплеснул горячий кофе в лицо и, оскорбляя честь и достоинство бедного ректора, принялся того избивать.
- Не вижу на вас следы избиений. – Заметила судья в возникшей паузе. – В то время, как следы избиений на обвиняемом видны невооруженным взглядом.
- Я свел свои следы. Однако вы можете ознакомиться с результатом врачебного осмотра.
- Но, позвольте. – Судья внимательным образом прочла бумагу и подняла глаза на ректора. – Здесь пишут про сломанные ребра. Их вы тоже за сутки срастили.
- Я не жаловался на ребра. – Наконец сквозь зубы выдавил Эд.
- Значит в отчете ошибка? – Доброжелательно улыбнулась судья. – Тогда вы не будете против повторного осмотра?
- Буду.
- Отчего же?
- Но я уже все вылечил.
- Ничего, наши врачи способны уловить остаточные следы.
В итоге Эд согласился на повторный осмотр, хотя было видно, что с огромным нежеланием.
К моему удивлению, осмотр проводили сразу же. Для этого Эд ушел с медиками куда-то, нам же предложили пройти на получасовой перерыв. На первом этаже здания суда была небольшая кофейня и все присутствующие побежали туда. Кто-то не ограничился просто чашкой кофе и щедро плеснул туда коньяка, а кто-то заказал себе кофе с коньяком, только без кофе.
Господин Кэвин со своей группой поддержки ко мне не стали подходить, и я тоже не стала обозначать наше знакомство без необходимости.
Есть мне не хотелось. Опять вернулось волнение, и меня от мысли о еде даже слегка подташнивало. Кофе я тоже утром выпила достаточно, поэтому я просто постояла в фойе и когда нас пригласили обратно, то вошла одна из первых и заняла место у окна.
- Итак, господин Байер, - зачитала судья заключение медиков, - у вас был обнаружен незначительный ушиб мягкой ткани левой щеки. И то под вопросом. Таким образом, ваши заявления о том, что вас избили, не имеют никакой доказательной базы.
- Но у меня свидетели. – Воскликнул ректор. – Я же говорю, я медикаментозно убрал последствия избиения.
- Я подниму вопрос о штрафе за дачу ложных показаний. – Кивнула судья. – Все заявления свидетелей у меня есть. Кстати, я внимательно изучила их и могу заметить, что они все противоречат не только результатам экспертизы, но даже друг другу.
В наступившей тишине был отчетливо слышен скрип зубов Эдвина.
- Теперь слово предоставляется защите.
И тут встал толстый дяденька. Для начала он представился и оказался сенатором из Палаты Лордов. Уже когда он встал, Эд несколько побледнел, но продолжал держаться вызывающе. А потом сенатор заговорил: он говорил о долге лорда, о том, как происходит выбор в палату и как легко потерять доверие электората. О том, что должность сенатора не наследственная, и какие ограничения она накладывает.
- А теперь давайте вернемся к вопросу, ради которого мы все здесь собрались. И я хочу предоставить слово госпоже Амалии в девичестве Морган.
И вот тут Эду стало окончательно плохо.
- Несколько дней назад я решила приобрести холодильник. – Проговорила госпожа Амалия приятным бархатным голосом. При этом она поправила локон, выбившийся из прически и у нее вышло очень величаво. – Вы же знаете, такие серьезные покупки никак нельзя разрешить совершать мужу или тем более слугам, поэтому я отправилась на выставку самостоятельно.
Госпожа судья величественно кивнула, соглашаясь что такие вопросы надо делать только самостоятельно.
- Я протестую. – Вскричал Эд. – Это не относится к событию, ради которого мы тут собрались.
- Это относится. – Заметила девушка и продолжила. – Итак, придя в торговый зал я стала свидетельницей крайне любопытной сцены, что разгорелась перед моим взором, а именно, господин Байер оскорблял ведьму и кричал, что она все равно станет его любовницей, потому что у него здесь везде связи и ему еще ни одна женщина не отказала.
- Все было не так. – Воскликнул Эд. – Она вернула мой подарок, и я разозлился.
- С каких пор возврат подарка стал причиной для оскорблений и угроз? – Патетично вопросила девушка.
- Хочу заметить, - привстал полный сенатор, - согласно сто шестьдесят пятому декрету ведьма приравнивается в своих правах к аристократии. Да. У нее нет земельного надела, кроме дома, а также фабрик, заводов и пароходов. Однако в своих правах она приравнена к аристократии.
- Я не знал. – Произнес Эд.
- Значит, в своем обращении, вы приравняли ведьму к простолюдинкам? – Уточнила судья. – Почему она до сих пор не подала на вас в суд за оскорбление чести и достоинства?
- Просто ведьма выше всех этих мирских дрязг.
- Просто она ведет себя и одевается как простолюдинка. – Прорычал ректор. – Так откуда окружающие должны делать вывод о ее благородстве.
- Если я надену платье попроще, я не стану простолюдинкой. – Заметила Амалия. – И вообще в последнее время наше государство ведет политику уравнивания граждан, простолюдины теперь могут поступать в институты и занимать государственные должности. Так почему аристократ позволяет себе такое хамское отношение к женщине, не важно какого социального статуса.
- Однако же мы здесь имеем дело с другим правонарушением. – Доброжелательно заметила судья.
- Исходя из того, что я видела, слышала и о чем готова засвидетельствовать, я считаю, что нападение было не со стороны священника, а напротив подстроено господином Байером с целью организации давления на ведьму.
- Немыслимо. – Воскликнул ректор. – У меня же толпа свидетелей!
- Их показания противоречат друг другу. – Заметила судья. – Результаты экспертизы тоже не в вашу пользу.
Когда мы вышли из здания суда, я первым делом подошла к Кэвину.
- Как вам это удалось?
- Просто мне повезло уговорить леди Амалию выступить публично. – Пожал плечами мужчина. – А вот сенатор сам захотел поучаствовать, он считает, что методы младшего Байера не слишком красивые.
- Я так понимаю, у леди тоже есть претензии к Байеру?
- Да. Она та девушка, которая вышла замуж, после бурного романа с Эдвином. Как вы понимаете, такое возможно, только потому что она аристократка.
- Но почему он на ней не женился? Она же такая красивая. И настоящая леди.
- Он не стремится жениться. Конечно, рано или поздно, ему придется это сделать, но он любит вести свободный образ жизни, и такая супруга, как Амалия, ему бы мешала.
- Поэтому он выбрал Дашу, да? – Сжал кулаки священник.
- Спокойно, святой отец. – Положил ему руку на плечо Кэвин. – Господь заповедовал возлюблять и прощать. Или как-то там.
- Я бы с удовольствием возлюбил его еще и слева.
- Как мы уже выяснили, подраться он и сам не дурак. Тем более, для вас это едва не кончилось штрафом.
- В этот раз я буду умнее и буду делать это без свидетелей. – Пробормотал священник.
- Зато теперь сам Эдвин выплатил штраф. – Улыбнулась подошедшая к нам Амалия. – Рада с вами познакомиться. – Она пожала мне руку и улыбнулась. Я постаралась улыбнуться в ответ, хотя внимание такой роскошной женщины и льстило, и смущало одновременно.
-Скажите, а вы правда тогда слышали наш конфликт?
- Я бы не стала вмешиваться и лгать на суде. – Твердо ответила Амалия. – Тогда я не стала вмешиваться, сама не знаю почему, однако это меня порядком взбесило. Впрочем, тогда вы и сами неплохо поставили этого хама на место. Но узнав о вашей проблеме, я не стала молчать.
- Теперь младшему Байеру придется выплатить штраф в казну города и в вашу пользу. – Усмехнулся Кэвин. – Правда, не думаю, что это станет для него проблемой.
- Куда мы потратим эти бешеные деньги? – Улыбнулся священник.
- Отдадим жабе. – Пожала я плечами. – Ради тебя она была готова отдать все свои сбережения, и начала усиленно питаться. Так что она заслужила.
- Жаба собралась отдать все деньги? – Воскликнул священник. – Да это же чудо Господнее!
- Как-то так. – Согласилась я.
Остальные стояли и делали вид, что разговор их не касается, но я сочла своим долгом немного прояснить ситуацию:
- Вместе со мной живут кот и жаба. Жаба хранит мои финансы, и она несколько жадная. Добиться от нее денег (моих же денег, спешу заметить!) довольно сложно.
- Ах, теперь понятно, ваше удивление. – Рассмеялась Амалия. – Но держать жабу вместо казначея – это весьма занятно. Мне нравится. Это экстравагантно.
Однако, остальные не разделили ее восторга, но промолчали.
- Предлагаю, в честь успешного завершения этого дела, зайти выпить пивка. – Предложил Кэвин.
- Я предлагаю пойти к нам домой. – Выдвинула я встречное предложение. – Конечно, у меня не так роскошно, как у вас, и обстановка не такая уютная, как в кафе, однако мой домовой отлично готовит.
- Ох, домовой. – Простонала Амалия. – Я не могу отказаться. Это же можно будет и внукам рассказать. Да никто из моих подружек не был приглашен к ведьме на обед.
- Мне тоже трудно отказаться. – Отозвался Кевин. –Но дочери расстроятся, что они не попали на этот прием.
- Так берите их с собой. – Предложила я.
- О, тогда я совершенно не могу отказаться. – Рассмеялся мужчина.
- Увы, я вынужден отказаться. – Сенатор достал из кармана платок и вытер лысину. – Не стоит давать пищу слухам и связывать вас и меня. Как я уже говорил в своей речи, должность сенатора является ненаследственной и теряется весьма быстро.
- Боюсь, что нас уже связали все, кто мог. – Вздохнула Амалия. – Но моя совесть чиста, я на суде говорила только правду и ничего кроме правды.
- Вынужден проститься. – Поклонился нам толстый дяденька и откланявшись, удалился.
А мы все вместе погрузились в машину Кевина и отправились к нам в гости.
- Я подожду дочерей на границе. И мы после с ними подойдем. – Извинился Кэвин. – Они, конечно, большие, самостоятельные и все такое, но я бы предпочел проследить.
- Конечно. – Согласилась я. – Я понимаю, и пойду тогда готовиться. Предупрежу домового, что у нас гости.
- Знаете, я, пожалуй, тоже немного задержусь. – Улыбнулась Амалия.
- Мы подойдем вместе. – Согласился Кэвин. – Где-то через час.
- Нам как раз хватит времени, чтобы подготовиться. – Улыбнулась я. – Жду вас.
Мы еще раз церемонно уверили друг дружку во взаимном уважении и ненадолго простились. Я, подхватив, священника под руку, отправились приводить дом в порядок.
- Вернулись!!! – К нам подбежал домовой и с разбегу повис у меня на талии. Подозреваю, он бы с удовольствием повис у меня на шее, но просто не допрыгнул.
- Степочка, у нас будут гости. Где-то через час.
- Гости! – Воскликнул домовой. – Божечки! У меня не готов обед. Вернее, готов, но всего из трех блюд. Надо срочно еще минимум столько же. Сколько их будет? Четверо? Божечки, Божечки! Десерт, надо срочно делать десерт. Домашнее мороженое? Или сливочное заливное? Заливное будет проще. Точно. У меня там была вишня в холодильнике, сладкое сливочное сочетание с кислинкой вишни. Отличное сочетание. Еще надо сделать трубочки с кремом. Сделаю белковый. Это быстро. Суп. У меня был борщ, но надо поставить еще щи, да, за час я успею. Второе, гуляш делал, его много, но нужно разнообразие. Поставлю запекать еще рыбу.
- Степочка, - как можно ласковее сказала я, - но у нас всего одна плита. Туда все не войдет.
- Точно. – Домовой схватился за космы. – У нас всего одна плита. Все пропало! Я ничего не успею. Заливное! Я успею сделать заливное. Оно как раз успеет застыть. А пока делаю заливное, я поставлю рыбу. Я все успею. Хозяйке не придется краснеть за своего домового.
В этот момент сверху раздался пронзительный жабий крик.
Разумеется, мы все побросали и побежали наверх. Дверь в кабинет я распахнула мощным толчком, но почти сразу же покраснела и сдала назад:
- Простите, мы не хотели вам мешать. – Пробормотала я, выталкивая священника и домового обратно на лестницу.
- Откуда тут взялся жабий мужик? – Шепотом спросил Степан.
- Они весь вечер будут орать? – Спросил более практичный священник.
- Я наложу заклинание на дверь. – Успокоила его я.
- Я побежал готовить. – Выдохнул домовой и пропал, на прощание выдав мне задания. – Не забудь помыть полы и протереть подоконники.
- Слушаюсь, командир. – Усмехнулась я. Потом чмокнула священника в щечку и пока мы не задержались, сказала. – Ты иди тогда в душ, все же гости придут, а ты только из тюрьмы. А я пойду в самом деле помою полы. А потом, наверное, помогу Степану на кухне.
- Прямо прием в королевском дворце. – Пробурчал священник, но послушно достал из своей котомки новую рясу и веселые трусы в красное сердечко.
Я тоже быстро переоделась, выбрав домашнее черное платье, но приталенное и в целом красивое, к нему обула балетки, которые обычно надевала не по дому (для дома я купила смешные тапочки с красными бантиками), и переплела косу.
После в самом деле прошла по дому с заклинаниями уборки, приводя и без того вполне чистый дом в само совершенство. На первом этаже в мое отсутствие привезли подушки и новые шторы, так что теперь зал выглядел очень уютно. Подумав, я решила, что мы сядем в нем. Все равно на кухне мы все не поместимся.
- Как-то не слишком празднично. – Не согласился домовой. Я накрою на веранде. Там стол раздвигается, открывается чудесный вид на сад и это самое красивое место в доме.
- Скатерти нет. – Вздохнула я.
Когда я подошла к зданию суда, часы на башне ратуши пробили половину десятого. Впрочем, я оказалась не самой первой, кто пришел раньше: здесь уже был господин Кэвин, рядом с ним стояли очень важный упитанный господин в сюртуке, застегнутым на все пуговицы, его лысина блестела в лучах солнца и молодая симпатичная рыжеволосая девушка в дорогом платье.
- Госпожа ведьма, - поклонился мне Кевин, - вы готовы к битве?
Я вздрогнула, но кивнула.
- Все будет хорошо. – Успокоил меня полный лысый господин. – Мы перевернем сегодня этот мир.
Какое-то время мы постояли перед дверьми, но без десяти минут нас стали запускать в зал суда. Мне здесь все было в новинку, поэтому я вовсю крутила головой. Впрочем, смотреть было особенно не на что: серые казенные стены, украшенные за спиной судьи флагом этого мира, и высокие окна, забранные решетками. Поскольку здесь рассматривались только гражданские дела, то клетки (или как она у нас правильно называется) для заключенных не было. Вместо этого обвиняемому была предоставлена скамеечка, на которую рядом сел милиционер.
Выглядел Йохан плоховато: все же пребывание в тюрьме никого не красят. Ряса была помята, а опухоль с лица хоть и спала, но зато перешла в стадию багряного синяка. Сравнив его с цветущей физиономией Эда, я задалась вопросом - кто же здесь пострадавшая сторона.
Судьей, неожиданно для меня, оказалась пожилая женщина в длинном алом платье.
А еще здесь никто не вставал, когда она шла. Все как-то буднично и просто.
- Итак, мы сегодня рассматриваем дело об административном правонарушении номер…
Я на секунду выпала из реальности, пропуская мимо ушей все названия статей и пунктов, а также прочие слова, которые судья тоже говорила монотонным усталым голосом.
- Слово предоставляется обвинению. – Наконец произнесла судья.
И тут встал Эд. Речь он произносил сам, и весь смысл ее сводился к тому, как он бедный несчастный сидел и пил кофе, а коварный Йохан, который к тому же священник, а значит должен быть не подвластен мирским слабостям и искушениям, подскочил к нему, выплеснул горячий кофе в лицо и, оскорбляя честь и достоинство бедного ректора, принялся того избивать.
- Не вижу на вас следы избиений. – Заметила судья в возникшей паузе. – В то время, как следы избиений на обвиняемом видны невооруженным взглядом.
- Я свел свои следы. Однако вы можете ознакомиться с результатом врачебного осмотра.
- Но, позвольте. – Судья внимательным образом прочла бумагу и подняла глаза на ректора. – Здесь пишут про сломанные ребра. Их вы тоже за сутки срастили.
- Я не жаловался на ребра. – Наконец сквозь зубы выдавил Эд.
- Значит в отчете ошибка? – Доброжелательно улыбнулась судья. – Тогда вы не будете против повторного осмотра?
- Буду.
- Отчего же?
- Но я уже все вылечил.
- Ничего, наши врачи способны уловить остаточные следы.
В итоге Эд согласился на повторный осмотр, хотя было видно, что с огромным нежеланием.
К моему удивлению, осмотр проводили сразу же. Для этого Эд ушел с медиками куда-то, нам же предложили пройти на получасовой перерыв. На первом этаже здания суда была небольшая кофейня и все присутствующие побежали туда. Кто-то не ограничился просто чашкой кофе и щедро плеснул туда коньяка, а кто-то заказал себе кофе с коньяком, только без кофе.
Господин Кэвин со своей группой поддержки ко мне не стали подходить, и я тоже не стала обозначать наше знакомство без необходимости.
Есть мне не хотелось. Опять вернулось волнение, и меня от мысли о еде даже слегка подташнивало. Кофе я тоже утром выпила достаточно, поэтому я просто постояла в фойе и когда нас пригласили обратно, то вошла одна из первых и заняла место у окна.
- Итак, господин Байер, - зачитала судья заключение медиков, - у вас был обнаружен незначительный ушиб мягкой ткани левой щеки. И то под вопросом. Таким образом, ваши заявления о том, что вас избили, не имеют никакой доказательной базы.
- Но у меня свидетели. – Воскликнул ректор. – Я же говорю, я медикаментозно убрал последствия избиения.
- Я подниму вопрос о штрафе за дачу ложных показаний. – Кивнула судья. – Все заявления свидетелей у меня есть. Кстати, я внимательно изучила их и могу заметить, что они все противоречат не только результатам экспертизы, но даже друг другу.
В наступившей тишине был отчетливо слышен скрип зубов Эдвина.
- Теперь слово предоставляется защите.
И тут встал толстый дяденька. Для начала он представился и оказался сенатором из Палаты Лордов. Уже когда он встал, Эд несколько побледнел, но продолжал держаться вызывающе. А потом сенатор заговорил: он говорил о долге лорда, о том, как происходит выбор в палату и как легко потерять доверие электората. О том, что должность сенатора не наследственная, и какие ограничения она накладывает.
- А теперь давайте вернемся к вопросу, ради которого мы все здесь собрались. И я хочу предоставить слово госпоже Амалии в девичестве Морган.
И вот тут Эду стало окончательно плохо.
- Несколько дней назад я решила приобрести холодильник. – Проговорила госпожа Амалия приятным бархатным голосом. При этом она поправила локон, выбившийся из прически и у нее вышло очень величаво. – Вы же знаете, такие серьезные покупки никак нельзя разрешить совершать мужу или тем более слугам, поэтому я отправилась на выставку самостоятельно.
Госпожа судья величественно кивнула, соглашаясь что такие вопросы надо делать только самостоятельно.
- Я протестую. – Вскричал Эд. – Это не относится к событию, ради которого мы тут собрались.
- Это относится. – Заметила девушка и продолжила. – Итак, придя в торговый зал я стала свидетельницей крайне любопытной сцены, что разгорелась перед моим взором, а именно, господин Байер оскорблял ведьму и кричал, что она все равно станет его любовницей, потому что у него здесь везде связи и ему еще ни одна женщина не отказала.
- Все было не так. – Воскликнул Эд. – Она вернула мой подарок, и я разозлился.
- С каких пор возврат подарка стал причиной для оскорблений и угроз? – Патетично вопросила девушка.
- Хочу заметить, - привстал полный сенатор, - согласно сто шестьдесят пятому декрету ведьма приравнивается в своих правах к аристократии. Да. У нее нет земельного надела, кроме дома, а также фабрик, заводов и пароходов. Однако в своих правах она приравнена к аристократии.
- Я не знал. – Произнес Эд.
- Значит, в своем обращении, вы приравняли ведьму к простолюдинкам? – Уточнила судья. – Почему она до сих пор не подала на вас в суд за оскорбление чести и достоинства?
- Просто ведьма выше всех этих мирских дрязг.
- Просто она ведет себя и одевается как простолюдинка. – Прорычал ректор. – Так откуда окружающие должны делать вывод о ее благородстве.
- Если я надену платье попроще, я не стану простолюдинкой. – Заметила Амалия. – И вообще в последнее время наше государство ведет политику уравнивания граждан, простолюдины теперь могут поступать в институты и занимать государственные должности. Так почему аристократ позволяет себе такое хамское отношение к женщине, не важно какого социального статуса.
- Однако же мы здесь имеем дело с другим правонарушением. – Доброжелательно заметила судья.
- Исходя из того, что я видела, слышала и о чем готова засвидетельствовать, я считаю, что нападение было не со стороны священника, а напротив подстроено господином Байером с целью организации давления на ведьму.
- Немыслимо. – Воскликнул ректор. – У меня же толпа свидетелей!
- Их показания противоречат друг другу. – Заметила судья. – Результаты экспертизы тоже не в вашу пользу.
Когда мы вышли из здания суда, я первым делом подошла к Кэвину.
- Как вам это удалось?
- Просто мне повезло уговорить леди Амалию выступить публично. – Пожал плечами мужчина. – А вот сенатор сам захотел поучаствовать, он считает, что методы младшего Байера не слишком красивые.
- Я так понимаю, у леди тоже есть претензии к Байеру?
- Да. Она та девушка, которая вышла замуж, после бурного романа с Эдвином. Как вы понимаете, такое возможно, только потому что она аристократка.
- Но почему он на ней не женился? Она же такая красивая. И настоящая леди.
- Он не стремится жениться. Конечно, рано или поздно, ему придется это сделать, но он любит вести свободный образ жизни, и такая супруга, как Амалия, ему бы мешала.
- Поэтому он выбрал Дашу, да? – Сжал кулаки священник.
- Спокойно, святой отец. – Положил ему руку на плечо Кэвин. – Господь заповедовал возлюблять и прощать. Или как-то там.
- Я бы с удовольствием возлюбил его еще и слева.
- Как мы уже выяснили, подраться он и сам не дурак. Тем более, для вас это едва не кончилось штрафом.
- В этот раз я буду умнее и буду делать это без свидетелей. – Пробормотал священник.
- Зато теперь сам Эдвин выплатил штраф. – Улыбнулась подошедшая к нам Амалия. – Рада с вами познакомиться. – Она пожала мне руку и улыбнулась. Я постаралась улыбнуться в ответ, хотя внимание такой роскошной женщины и льстило, и смущало одновременно.
-Скажите, а вы правда тогда слышали наш конфликт?
- Я бы не стала вмешиваться и лгать на суде. – Твердо ответила Амалия. – Тогда я не стала вмешиваться, сама не знаю почему, однако это меня порядком взбесило. Впрочем, тогда вы и сами неплохо поставили этого хама на место. Но узнав о вашей проблеме, я не стала молчать.
- Теперь младшему Байеру придется выплатить штраф в казну города и в вашу пользу. – Усмехнулся Кэвин. – Правда, не думаю, что это станет для него проблемой.
- Куда мы потратим эти бешеные деньги? – Улыбнулся священник.
- Отдадим жабе. – Пожала я плечами. – Ради тебя она была готова отдать все свои сбережения, и начала усиленно питаться. Так что она заслужила.
- Жаба собралась отдать все деньги? – Воскликнул священник. – Да это же чудо Господнее!
- Как-то так. – Согласилась я.
Остальные стояли и делали вид, что разговор их не касается, но я сочла своим долгом немного прояснить ситуацию:
- Вместе со мной живут кот и жаба. Жаба хранит мои финансы, и она несколько жадная. Добиться от нее денег (моих же денег, спешу заметить!) довольно сложно.
- Ах, теперь понятно, ваше удивление. – Рассмеялась Амалия. – Но держать жабу вместо казначея – это весьма занятно. Мне нравится. Это экстравагантно.
Однако, остальные не разделили ее восторга, но промолчали.
- Предлагаю, в честь успешного завершения этого дела, зайти выпить пивка. – Предложил Кэвин.
- Я предлагаю пойти к нам домой. – Выдвинула я встречное предложение. – Конечно, у меня не так роскошно, как у вас, и обстановка не такая уютная, как в кафе, однако мой домовой отлично готовит.
- Ох, домовой. – Простонала Амалия. – Я не могу отказаться. Это же можно будет и внукам рассказать. Да никто из моих подружек не был приглашен к ведьме на обед.
- Мне тоже трудно отказаться. – Отозвался Кевин. –Но дочери расстроятся, что они не попали на этот прием.
- Так берите их с собой. – Предложила я.
- О, тогда я совершенно не могу отказаться. – Рассмеялся мужчина.
- Увы, я вынужден отказаться. – Сенатор достал из кармана платок и вытер лысину. – Не стоит давать пищу слухам и связывать вас и меня. Как я уже говорил в своей речи, должность сенатора является ненаследственной и теряется весьма быстро.
- Боюсь, что нас уже связали все, кто мог. – Вздохнула Амалия. – Но моя совесть чиста, я на суде говорила только правду и ничего кроме правды.
- Вынужден проститься. – Поклонился нам толстый дяденька и откланявшись, удалился.
А мы все вместе погрузились в машину Кевина и отправились к нам в гости.
- Я подожду дочерей на границе. И мы после с ними подойдем. – Извинился Кэвин. – Они, конечно, большие, самостоятельные и все такое, но я бы предпочел проследить.
- Конечно. – Согласилась я. – Я понимаю, и пойду тогда готовиться. Предупрежу домового, что у нас гости.
- Знаете, я, пожалуй, тоже немного задержусь. – Улыбнулась Амалия.
- Мы подойдем вместе. – Согласился Кэвин. – Где-то через час.
- Нам как раз хватит времени, чтобы подготовиться. – Улыбнулась я. – Жду вас.
Мы еще раз церемонно уверили друг дружку во взаимном уважении и ненадолго простились. Я, подхватив, священника под руку, отправились приводить дом в порядок.
- Вернулись!!! – К нам подбежал домовой и с разбегу повис у меня на талии. Подозреваю, он бы с удовольствием повис у меня на шее, но просто не допрыгнул.
- Степочка, у нас будут гости. Где-то через час.
- Гости! – Воскликнул домовой. – Божечки! У меня не готов обед. Вернее, готов, но всего из трех блюд. Надо срочно еще минимум столько же. Сколько их будет? Четверо? Божечки, Божечки! Десерт, надо срочно делать десерт. Домашнее мороженое? Или сливочное заливное? Заливное будет проще. Точно. У меня там была вишня в холодильнике, сладкое сливочное сочетание с кислинкой вишни. Отличное сочетание. Еще надо сделать трубочки с кремом. Сделаю белковый. Это быстро. Суп. У меня был борщ, но надо поставить еще щи, да, за час я успею. Второе, гуляш делал, его много, но нужно разнообразие. Поставлю запекать еще рыбу.
- Степочка, - как можно ласковее сказала я, - но у нас всего одна плита. Туда все не войдет.
- Точно. – Домовой схватился за космы. – У нас всего одна плита. Все пропало! Я ничего не успею. Заливное! Я успею сделать заливное. Оно как раз успеет застыть. А пока делаю заливное, я поставлю рыбу. Я все успею. Хозяйке не придется краснеть за своего домового.
В этот момент сверху раздался пронзительный жабий крик.
Разумеется, мы все побросали и побежали наверх. Дверь в кабинет я распахнула мощным толчком, но почти сразу же покраснела и сдала назад:
- Простите, мы не хотели вам мешать. – Пробормотала я, выталкивая священника и домового обратно на лестницу.
- Откуда тут взялся жабий мужик? – Шепотом спросил Степан.
- Они весь вечер будут орать? – Спросил более практичный священник.
- Я наложу заклинание на дверь. – Успокоила его я.
- Я побежал готовить. – Выдохнул домовой и пропал, на прощание выдав мне задания. – Не забудь помыть полы и протереть подоконники.
- Слушаюсь, командир. – Усмехнулась я. Потом чмокнула священника в щечку и пока мы не задержались, сказала. – Ты иди тогда в душ, все же гости придут, а ты только из тюрьмы. А я пойду в самом деле помою полы. А потом, наверное, помогу Степану на кухне.
- Прямо прием в королевском дворце. – Пробурчал священник, но послушно достал из своей котомки новую рясу и веселые трусы в красное сердечко.
Я тоже быстро переоделась, выбрав домашнее черное платье, но приталенное и в целом красивое, к нему обула балетки, которые обычно надевала не по дому (для дома я купила смешные тапочки с красными бантиками), и переплела косу.
После в самом деле прошла по дому с заклинаниями уборки, приводя и без того вполне чистый дом в само совершенство. На первом этаже в мое отсутствие привезли подушки и новые шторы, так что теперь зал выглядел очень уютно. Подумав, я решила, что мы сядем в нем. Все равно на кухне мы все не поместимся.
- Как-то не слишком празднично. – Не согласился домовой. Я накрою на веранде. Там стол раздвигается, открывается чудесный вид на сад и это самое красивое место в доме.
- Скатерти нет. – Вздохнула я.
