Сначала это её позабавило, она давно хотела влюбиться, переживала, что с ней что-то не так, а когда это свершилась, не заметила. А после женщина расстроилась, ведь её любимый мужчина был женат!
Ей понадобилось без малого три года, чтобы понять и принять, что это большое чувство, которое не каждому дано. Миля даже рискнула на мелкие манипуляция, которые, конечно же, не принесли плодов, ведь на какие-то серьёзные меры, вроде звонка жене с просьбой отпустить его, попытки забеременеть или поставить Сергею ультиматум, потребовав сделать выбор, она не пошла. А её признания в том, что она устала от таких отношений и его ей очень мало привели лишь к увеличению романтичных слов о любви и покупкой ваз, ведь цветов в квартире становилось больше.
Когда приехала Мэри, отношениям с Сергеем шёл пятый год. Эмилия уже ни на что не намекала и не старалась форсировать события, решив, что они всё равно будут вместе, просто ему нужно время. А сейчас им тем более нельзя съезжаться, ведь девочка приехала учиться, и лучше ей будет жить в квартире с тётей, чем в общаге. Мама Эмилии уже три года как переехала в комфортабельный пансионат, платя за него половиной пенсии и отписав часть квартиры, которая теперь сдавалась, и хоть с внучкой она познакомилась, но уступать жилплощадь не собиралась. Она не была бессердечной и жадной, и будь Мэри и её мама понастырнее, они бы смогли вызвать у старушки родственные чувства и желание загладить вину сына перед ними. Но Екатерина избегала любых упоминаний об отце Мэри, а заодно и бывшей свекрови, а сама племянница интересовалась только поступлением и своей будущей учёбой, а не налаживанием родственных связей. Мили пришлось постараться, чтобы уговорить их пожить у неё, а не тратиться на гостиницу, поэтому настаивать на чём-то большем она не стала, получая удовольствие от общения с младшей родственницей.
Тётушка и племянница сразу же нашли общий язык. Письма и редкие телефонные разговоры не могли подготовить их к тому, как хорошо они понимают друг друга, словно настроены на одну волну.
Убедившись, что дочка в безопасности, Екатерина уехала, а Мери и Эмилия заменили скромный кухонный диванчик на настоящий диванище, раскладывающийся в царское ложе на всю ширину кухни, и счастливо зажили вместе.
Эмилия со слезами на глазах встречала племянницу, когда она возвращалась из дома после зимних каникул, так сильно она привязалась к дочери брата. И эти чувства были взаимны, наверное, поэтому всё так и произошло одним апрельским днём, когда между ними состоялся откровенный разговор, после которого Мэри съехала в общагу.
Тогда Эмилия почитала, что на юношеском максимализме племянница продержится пару недель, из гордости дотянет до лета, но в следующем учебном году вернётся к ней. Они всё обсудят и больше между ними подобного не случится.
В сентябре Мэри действительно вернулась, извинилась за свою категоричность, но отказалась переехать обратно. И только через три года, когда Эмилия похоронила мать, Мэри вернулась окончательно, чтобы быть рядом, поддерживать, помогать и снова жить вместе. Почти в это же время отношения с Сергеем закончились. И это было правильно.
За тот первый год учёбы Мэри многое узнала о романе тёти и составила мнение о Сергея. А когда она помогала ей справиться с расставанием, и слушала о переживаниях Эмилии, мысленная папочка с досье на Сергея пополнилась, но лучше она о нём думать не стала. От этого её непонимание и неприятие и было столь сильным. Зачем её замечательной тёте с ним встречаться?
- Может, всё-таки останешься дома? Похрустим чем-нибудь вкусным и кино посмотрим?
- Меня ждут.
- Зачем тебе это? - не удержалась Мэри.
- Сегодня суббота, - произнесла Эмилия вроде бы простые слова, значащие для неё так много. - Для любовниц и грязных секретиков суббот не существует. Для них есть вечера будней с оправданием «совещание» для жены.
- А если бы сегодня был четверг?
- Сегодня не четверг, - покачала головой женщина, послав племяннице извиняющуюся улыбку. - Суббота. Мы никогда не встречались в вечер выходных. Столкнулись случайно, оба удивились, Сергей спешил и предложил встретиться позже. Сам назначил день, а я услышала, что это будет суббота, и не смогла отказать.
Мэри и так уже влезла со своими вопросами на территорию, которую обещала обходить стороной, и спросить о том, когда тётя вернётся, и будет ли она одна, ни духу, ни наглости у неё не хватило. Она уже однажды позволила себе высказаться, и ничего кроме боли им с тётей это не принесло, и хоть в прошлый раз девушку вёл некий нравственный ориентир, а сейчас ей руководила лишь забота у любимой родственнице, призывы одуматься всё равно будут неуместны.
Похоже, что для Эмилии опасения племянницы не были тайной, ведь прежде чем уйти, она её приобняла и ласково пообещала:
- Всё будет хорошо, меня больше не затянет в это болото. Мы просто поговорим.
Когда за тётушкой закрылась дверь, хлопком пройдясь по всему коридору, тишина в квартире показалась оглушающей. А Мери, запрокинув голову, хмуро уставилась в потолок.
«Мало того, что уголовник, так ещё и внимание прехорошенькой женщине уделить не может. Сложно ему, что ли, было тётю Милю отвлечь? Она бы напомнила себе, что нравится мужчинам, и никаких «просто поговорим» бы не потребовалось».
Привет, Читающие!
Узнав, что кто-то находится в неблаговидном статусе любовницы/любовника, я никогда не спрашивала, чем они руководствуются, вступая в такие отношения, ведь дело это не моё и меня никак не касается. В моём представлении Эмилия скорее недолюбленная одиночка, от тоски ввязавшаяся в авантюру, а не коварная разлучница или хищница. Как там в реальности бывает, я точно не знаю, но если совсем неправдоподобно вышло, говорите, будем что-то менять.
Мэри установила на телефоне будильник на 21:30. Для ужина с десертом и разговора о былом трёх часов вполне достаточно, рассчитала она. Подождав ещё полчаса, которые могли понадобиться на дорогу, девушка позволила начать себе переживать. Конечно, и до этого она нервничала при мысли о том, какие последствия могут быть у тётиного свидания, но уговаривала себя не драматизировать.
«Иногда разговор это действительно просто разговор, ностальгический трёп и утоление любопытства», - сказала себе Мэри, оставшись в квартире одна. А после сигнала телефона была вынуждена констатировать, что «просто разговор» может иметь последствия.
Ни малым ребёнком, ни ревнивым мужем, чтобы названивать, требуя отчёта о том, завершился ли ужин, и как скоро гулёна окажется дома, девушка не была. Мэри не всегда понимала и разделяла чужую позицию, особенно, что касается отношений Эмилии и Сергея, но раз напрямую это её не касается, она должна уважать чужой выбор.
- Жаль, я не родилась хорошим человеком сама по себе, тогда бы мне не пришлось так стараться, - сказала она своему отражению в зеркале прихожей, застёгивая на себе куртку.
Звонить тёте, мешая её интересному вечеру, можно было бы только если что-то стряслось, или же у Мэри возникли причины забеспокоилась о её физическом благополучии, а не только переживания из-за того, что отношения с не тем мужчиной восстановятся и принесут простодушной старшей родственнице печали. Зато она могла не вариться в своих тревогах в четырёх стенах, а выйти на прогулку и, если повезёт, встретить возвращающуюся тётушку, которая задержалась, потому что решила после скучного и от того плотного ужина прогуляться.
Мэри сделала круг, обойдя свой и два ближайших дома, в темноте наступила на что-то мягкое, с чмавком подняла ногу, и хоть запаха, указывающего на раздавленные экскременты, оставленные во дворе собакой или находящимся в неадекватном состоянии человеком, не ощутила, всё равно расстроилась, передумала идти к автобусной остановке через дорогу и побрела обратно.
Было уже начало одиннадцатого, а значит, пора признать, что вероятно вскоре тётя позвонит племяннице и предупредит, что проведёт ночь не дома. Мэри остаётся только подняться в квартиру, помыть сапоги, вместе с грязью смыв лишние тревоги, выпить чая вприкуску с чем-нибудь сладким и лечь спать. Перед выполнением своего плана на остаток субботы, девушка решила сделать остановку у успевшего стать за год родным подъезда.
Забралась на скамейку с ногами и усевшись на спинку, Мария Дитриховна призадумалась о том, не пропить ли ей успокаивающего. В гомеопатию она не верила, для химии, выдаваемой по рецептам, её случай был недостаточно острым, и из ассортимента их аптеки оставался небольшой выбор, который вряд ли поможет ей перестать волноваться о той, кто живёт с ней под одной крышей.
Дверь резко открылась, и фигура в капюшоне тремя широкими шагами длинных ног пересекла территорию, освещённую фонарём, и скрылась, не заметив притаившуюся на скамейке девушку. Она тоже не обратила внимания на человека, прошедшего мимо, поглощённая своими мыслями.
«Успокоительное не поможет, ведь это ни нервы, а часть характера. Сначала была мама, теперь тётя Миля, а когда их не было, и я была предоставлена сама себе и строила свои отношения, счастья мне это не принесло. Как там говорят, - припомнила Мэри. - Кто умеет – делает, кто не умеет – учит. Я сама не умею, но знаю, как должно быть. И Сергей – это точно не то что нужно тёте».
Естественно, её жизнь крутилась не только вокруг тётушкиных сердечных привязанностей, и за следующие десять минут она успела подумать и о работе, вспомнив не только о предстоящей проверке, но и шутках, гуляющих в коллективе после совместного похода в театр, и о полученном вчера приглашении прийти через три дня в гости к подружке, сыну которой исполняется год. Мери как раз размышляла о том, должна ли она дарить что-то имениннику, или он ещё ничего не осознаёт, и поздравлять пока стоит не мальчика, а его родителей, когда к подъезду кто-то быстро приблизился, но не дойдя до двери, заметил её и остановился.
- Ключи забыла? - глухо раздался из-под капюшона вопрос.
Первым делом в мозгу сработало предупреждение «Сосед!». Оно не сопровождалось сигналом пожарной тревоги, как это была раньше, но и радостного пения птах не было. А уже во вторую очередь она поняла подоплёку вопроса.
- Нет, я могу попасть домой, - ответила Мэри. - Вышла голову проветрить.
- Ночь почти, - озвучил очевидное Александр, переступив с ноги на ногу. - А на улице холодно.
И будто противореча своим словам, снял с головы глубокий капюшон, подошёл ближе и опустился на противоположный край скамейки. Это можно интерпретировать как человеческое участие и неравнодушие, мешающие ему оставить поникшую соседскую девицу одну в темноте и на холодном ветру, опасаясь, что она найдёт неприятности на свою голову. Или же им руководят иные мотивы, навеянные его преступными наклонностями.
И хоть предубеждения по поводу соседа с тюремным прошлым никуда не делись, Мэри остановилась на первом варианте, заключающемся в том, что как настоящий мужчина Александр Юрьев не может оставить даму в беде. Пусть беда и была очень условной, представляя из себя одинокое бдение под открытым небом в ночи.
Физически молчащий мужчина не мешал девушке вздыхать и составлять список дел на ближайшие дни, но теперь в голову лезли другие мысли. Например, вдруг она всё же наступила во что-то дурно пахнущее, сама не замечает запашка, а вот сосед учует и подумает о ней всякое нелицеприятное?
«Наверное, нужно о чём-то заговорить. Если сразу скажу, что пора домой, получится грубо».
Мери уже разомкнула губы, чтобы поделиться наблюдением о том, что в городе звезды видно хуже, когда в нескольких метрах от них мелькнуло привидение.
Оно было мелким и быстро скрылось, из-за чего можно было списать всё на то, что Мэри просто показалось, если бы не сидящей рядом и смотрящий в туже сторону Александр.
- Это ведь не пакет пролетел? - шепотом спросила она.
- Что-то более плотное.
- Привидение плотнее пакета? - ещё тише спросила она и, услышав приглушенный смех, соскочила со скамейки на ноги. - Не смешно.
- Хочешь посмотреть поближе?
Мэри собиралась гордо и немного обиженно удалиться, но предположение соседа было интересней. Сама бы она ни за что не пошла рыскать в темноте в поисках призрака или белого пакета. Но вдвоём, почему бы и нет? Этим она докажет себе, что не боится ни привидений, ни соседа. Нужно же ей как-то развлекаться в конце концов.
Мэри шла первой, а за ней следовал сосед, подсвечивая их путь фонариком. Девушка как раз строила теории, для чего бывшему уголовнику карманный фонарик вместо обычного брелка для ключей, когда в стороне снова мелькнуло что-то белое.
Теперь и мужчине стало интересно, потому что он первым пошагал в направлении, в котором скрылся неопознанный объект. Преследуя призрачное нечто, которое будто чувствуя опасность, быстро передвигалось, паря в паре сантиметров от земли и уходя от луча фонаря, они обошли дом и чуть не налетели на припозднившуюся прохожую.
- Ой! - пискнула она, выставив перед собой сумочку и зажмурившись.
- Ты вернулась домой! - позабыв о мелком привидении, обрадовалась Мэри и дотронулась до руки соседа, чтобы он перестал светить тёте Миле в лицо.
- Мэри? - вопросительно протянула тётушка, приоткрыв один глаз. А потом, встряхнув с себя испуг, спросила. - Вы чего тут делаете?
Александр поздоровался и замолк, не став рассказывать, что они играли в охотников за привидениями. Мэри и самой это сейчас казалось сущей глупостью, но и объяснять, что она так переживала о последствиях встречи Эмилии и Сергея, что не могла сидеть дома, ей очень не хотелось. Особенно при соседе.
«Может, тётя ему уже нравится? Про привидение молчит, чтобы она не посчитала, что он с приветом, и за мной присмотрел, зная, кем я ей прихожусь, - прикинула Мэри. - Тогда не стоит при нём о Сергее спрашивать. Между ними ещё слишком мало искр, возможный соперник только собьёт его с нужного курса».
- Я подышать перед сном вышла, а Александр как раз домой шёл, случайно столкнулись, - пожала плечами она. И все трое направились к подъезду.
Решив, что в борьбе с Сергеем все средства хороши, девушка дала себе зарок, не мешать общению тёти и соседа. Правда в лифте, которым она снова воспользовалась вместо более комфортной для неё лестницы, её решимость пошатнулась. При свете стало ясно, что у Александра был не только фонарик, но и коробка листового чая, заметив которую Эмилия невинно полюбопытствовала:
- Я кофе люблю, Мэри какао и травяные сборы пьёт, а ты, Саша, чайная душа?
Только девушка задумалась над тем, перешла ли тётушка с соседом на ты из-за симпатии, или это выпитое на свидании подсказывает ей, что вокруг друзья, с которыми формальности не нужны, как ответ мужчины, напомнил ей о его нехорошей репутации.
- У обычного чая вкус слишком слабый для меня, просто вода полезней будет. Пью я либо кофе, либо чифир.
- Никогда не пробовала, - успела произнести тётя Миля, перед тем как двери лифта открылись на четвёртом этаже.
Кивнув соседу на прощанье, Мэри поспешила в сторону квартиры, открыла дверь, пропустила тётушку вперёд, зашла сама, включила в коридоре свет и, внимательно вглядевшись в лицо родственницы, сделала вывод, что предпочтения мужчины, живущего над ними, её не взволновали.
Ей понадобилось без малого три года, чтобы понять и принять, что это большое чувство, которое не каждому дано. Миля даже рискнула на мелкие манипуляция, которые, конечно же, не принесли плодов, ведь на какие-то серьёзные меры, вроде звонка жене с просьбой отпустить его, попытки забеременеть или поставить Сергею ультиматум, потребовав сделать выбор, она не пошла. А её признания в том, что она устала от таких отношений и его ей очень мало привели лишь к увеличению романтичных слов о любви и покупкой ваз, ведь цветов в квартире становилось больше.
Когда приехала Мэри, отношениям с Сергеем шёл пятый год. Эмилия уже ни на что не намекала и не старалась форсировать события, решив, что они всё равно будут вместе, просто ему нужно время. А сейчас им тем более нельзя съезжаться, ведь девочка приехала учиться, и лучше ей будет жить в квартире с тётей, чем в общаге. Мама Эмилии уже три года как переехала в комфортабельный пансионат, платя за него половиной пенсии и отписав часть квартиры, которая теперь сдавалась, и хоть с внучкой она познакомилась, но уступать жилплощадь не собиралась. Она не была бессердечной и жадной, и будь Мэри и её мама понастырнее, они бы смогли вызвать у старушки родственные чувства и желание загладить вину сына перед ними. Но Екатерина избегала любых упоминаний об отце Мэри, а заодно и бывшей свекрови, а сама племянница интересовалась только поступлением и своей будущей учёбой, а не налаживанием родственных связей. Мили пришлось постараться, чтобы уговорить их пожить у неё, а не тратиться на гостиницу, поэтому настаивать на чём-то большем она не стала, получая удовольствие от общения с младшей родственницей.
Тётушка и племянница сразу же нашли общий язык. Письма и редкие телефонные разговоры не могли подготовить их к тому, как хорошо они понимают друг друга, словно настроены на одну волну.
Убедившись, что дочка в безопасности, Екатерина уехала, а Мери и Эмилия заменили скромный кухонный диванчик на настоящий диванище, раскладывающийся в царское ложе на всю ширину кухни, и счастливо зажили вместе.
Эмилия со слезами на глазах встречала племянницу, когда она возвращалась из дома после зимних каникул, так сильно она привязалась к дочери брата. И эти чувства были взаимны, наверное, поэтому всё так и произошло одним апрельским днём, когда между ними состоялся откровенный разговор, после которого Мэри съехала в общагу.
Тогда Эмилия почитала, что на юношеском максимализме племянница продержится пару недель, из гордости дотянет до лета, но в следующем учебном году вернётся к ней. Они всё обсудят и больше между ними подобного не случится.
В сентябре Мэри действительно вернулась, извинилась за свою категоричность, но отказалась переехать обратно. И только через три года, когда Эмилия похоронила мать, Мэри вернулась окончательно, чтобы быть рядом, поддерживать, помогать и снова жить вместе. Почти в это же время отношения с Сергеем закончились. И это было правильно.
За тот первый год учёбы Мэри многое узнала о романе тёти и составила мнение о Сергея. А когда она помогала ей справиться с расставанием, и слушала о переживаниях Эмилии, мысленная папочка с досье на Сергея пополнилась, но лучше она о нём думать не стала. От этого её непонимание и неприятие и было столь сильным. Зачем её замечательной тёте с ним встречаться?
- Может, всё-таки останешься дома? Похрустим чем-нибудь вкусным и кино посмотрим?
- Меня ждут.
- Зачем тебе это? - не удержалась Мэри.
- Сегодня суббота, - произнесла Эмилия вроде бы простые слова, значащие для неё так много. - Для любовниц и грязных секретиков суббот не существует. Для них есть вечера будней с оправданием «совещание» для жены.
- А если бы сегодня был четверг?
- Сегодня не четверг, - покачала головой женщина, послав племяннице извиняющуюся улыбку. - Суббота. Мы никогда не встречались в вечер выходных. Столкнулись случайно, оба удивились, Сергей спешил и предложил встретиться позже. Сам назначил день, а я услышала, что это будет суббота, и не смогла отказать.
Мэри и так уже влезла со своими вопросами на территорию, которую обещала обходить стороной, и спросить о том, когда тётя вернётся, и будет ли она одна, ни духу, ни наглости у неё не хватило. Она уже однажды позволила себе высказаться, и ничего кроме боли им с тётей это не принесло, и хоть в прошлый раз девушку вёл некий нравственный ориентир, а сейчас ей руководила лишь забота у любимой родственнице, призывы одуматься всё равно будут неуместны.
Похоже, что для Эмилии опасения племянницы не были тайной, ведь прежде чем уйти, она её приобняла и ласково пообещала:
- Всё будет хорошо, меня больше не затянет в это болото. Мы просто поговорим.
Когда за тётушкой закрылась дверь, хлопком пройдясь по всему коридору, тишина в квартире показалась оглушающей. А Мери, запрокинув голову, хмуро уставилась в потолок.
«Мало того, что уголовник, так ещё и внимание прехорошенькой женщине уделить не может. Сложно ему, что ли, было тётю Милю отвлечь? Она бы напомнила себе, что нравится мужчинам, и никаких «просто поговорим» бы не потребовалось».
Привет, Читающие!
Узнав, что кто-то находится в неблаговидном статусе любовницы/любовника, я никогда не спрашивала, чем они руководствуются, вступая в такие отношения, ведь дело это не моё и меня никак не касается. В моём представлении Эмилия скорее недолюбленная одиночка, от тоски ввязавшаяся в авантюру, а не коварная разлучница или хищница. Как там в реальности бывает, я точно не знаю, но если совсем неправдоподобно вышло, говорите, будем что-то менять.
Глава Привидение и чайная душа
Мэри установила на телефоне будильник на 21:30. Для ужина с десертом и разговора о былом трёх часов вполне достаточно, рассчитала она. Подождав ещё полчаса, которые могли понадобиться на дорогу, девушка позволила начать себе переживать. Конечно, и до этого она нервничала при мысли о том, какие последствия могут быть у тётиного свидания, но уговаривала себя не драматизировать.
«Иногда разговор это действительно просто разговор, ностальгический трёп и утоление любопытства», - сказала себе Мэри, оставшись в квартире одна. А после сигнала телефона была вынуждена констатировать, что «просто разговор» может иметь последствия.
Ни малым ребёнком, ни ревнивым мужем, чтобы названивать, требуя отчёта о том, завершился ли ужин, и как скоро гулёна окажется дома, девушка не была. Мэри не всегда понимала и разделяла чужую позицию, особенно, что касается отношений Эмилии и Сергея, но раз напрямую это её не касается, она должна уважать чужой выбор.
- Жаль, я не родилась хорошим человеком сама по себе, тогда бы мне не пришлось так стараться, - сказала она своему отражению в зеркале прихожей, застёгивая на себе куртку.
Звонить тёте, мешая её интересному вечеру, можно было бы только если что-то стряслось, или же у Мэри возникли причины забеспокоилась о её физическом благополучии, а не только переживания из-за того, что отношения с не тем мужчиной восстановятся и принесут простодушной старшей родственнице печали. Зато она могла не вариться в своих тревогах в четырёх стенах, а выйти на прогулку и, если повезёт, встретить возвращающуюся тётушку, которая задержалась, потому что решила после скучного и от того плотного ужина прогуляться.
Мэри сделала круг, обойдя свой и два ближайших дома, в темноте наступила на что-то мягкое, с чмавком подняла ногу, и хоть запаха, указывающего на раздавленные экскременты, оставленные во дворе собакой или находящимся в неадекватном состоянии человеком, не ощутила, всё равно расстроилась, передумала идти к автобусной остановке через дорогу и побрела обратно.
Было уже начало одиннадцатого, а значит, пора признать, что вероятно вскоре тётя позвонит племяннице и предупредит, что проведёт ночь не дома. Мэри остаётся только подняться в квартиру, помыть сапоги, вместе с грязью смыв лишние тревоги, выпить чая вприкуску с чем-нибудь сладким и лечь спать. Перед выполнением своего плана на остаток субботы, девушка решила сделать остановку у успевшего стать за год родным подъезда.
Забралась на скамейку с ногами и усевшись на спинку, Мария Дитриховна призадумалась о том, не пропить ли ей успокаивающего. В гомеопатию она не верила, для химии, выдаваемой по рецептам, её случай был недостаточно острым, и из ассортимента их аптеки оставался небольшой выбор, который вряд ли поможет ей перестать волноваться о той, кто живёт с ней под одной крышей.
Дверь резко открылась, и фигура в капюшоне тремя широкими шагами длинных ног пересекла территорию, освещённую фонарём, и скрылась, не заметив притаившуюся на скамейке девушку. Она тоже не обратила внимания на человека, прошедшего мимо, поглощённая своими мыслями.
«Успокоительное не поможет, ведь это ни нервы, а часть характера. Сначала была мама, теперь тётя Миля, а когда их не было, и я была предоставлена сама себе и строила свои отношения, счастья мне это не принесло. Как там говорят, - припомнила Мэри. - Кто умеет – делает, кто не умеет – учит. Я сама не умею, но знаю, как должно быть. И Сергей – это точно не то что нужно тёте».
Естественно, её жизнь крутилась не только вокруг тётушкиных сердечных привязанностей, и за следующие десять минут она успела подумать и о работе, вспомнив не только о предстоящей проверке, но и шутках, гуляющих в коллективе после совместного похода в театр, и о полученном вчера приглашении прийти через три дня в гости к подружке, сыну которой исполняется год. Мери как раз размышляла о том, должна ли она дарить что-то имениннику, или он ещё ничего не осознаёт, и поздравлять пока стоит не мальчика, а его родителей, когда к подъезду кто-то быстро приблизился, но не дойдя до двери, заметил её и остановился.
- Ключи забыла? - глухо раздался из-под капюшона вопрос.
Первым делом в мозгу сработало предупреждение «Сосед!». Оно не сопровождалось сигналом пожарной тревоги, как это была раньше, но и радостного пения птах не было. А уже во вторую очередь она поняла подоплёку вопроса.
- Нет, я могу попасть домой, - ответила Мэри. - Вышла голову проветрить.
- Ночь почти, - озвучил очевидное Александр, переступив с ноги на ногу. - А на улице холодно.
И будто противореча своим словам, снял с головы глубокий капюшон, подошёл ближе и опустился на противоположный край скамейки. Это можно интерпретировать как человеческое участие и неравнодушие, мешающие ему оставить поникшую соседскую девицу одну в темноте и на холодном ветру, опасаясь, что она найдёт неприятности на свою голову. Или же им руководят иные мотивы, навеянные его преступными наклонностями.
И хоть предубеждения по поводу соседа с тюремным прошлым никуда не делись, Мэри остановилась на первом варианте, заключающемся в том, что как настоящий мужчина Александр Юрьев не может оставить даму в беде. Пусть беда и была очень условной, представляя из себя одинокое бдение под открытым небом в ночи.
Физически молчащий мужчина не мешал девушке вздыхать и составлять список дел на ближайшие дни, но теперь в голову лезли другие мысли. Например, вдруг она всё же наступила во что-то дурно пахнущее, сама не замечает запашка, а вот сосед учует и подумает о ней всякое нелицеприятное?
«Наверное, нужно о чём-то заговорить. Если сразу скажу, что пора домой, получится грубо».
Мери уже разомкнула губы, чтобы поделиться наблюдением о том, что в городе звезды видно хуже, когда в нескольких метрах от них мелькнуло привидение.
Оно было мелким и быстро скрылось, из-за чего можно было списать всё на то, что Мэри просто показалось, если бы не сидящей рядом и смотрящий в туже сторону Александр.
- Это ведь не пакет пролетел? - шепотом спросила она.
- Что-то более плотное.
- Привидение плотнее пакета? - ещё тише спросила она и, услышав приглушенный смех, соскочила со скамейки на ноги. - Не смешно.
- Хочешь посмотреть поближе?
Мэри собиралась гордо и немного обиженно удалиться, но предположение соседа было интересней. Сама бы она ни за что не пошла рыскать в темноте в поисках призрака или белого пакета. Но вдвоём, почему бы и нет? Этим она докажет себе, что не боится ни привидений, ни соседа. Нужно же ей как-то развлекаться в конце концов.
Мэри шла первой, а за ней следовал сосед, подсвечивая их путь фонариком. Девушка как раз строила теории, для чего бывшему уголовнику карманный фонарик вместо обычного брелка для ключей, когда в стороне снова мелькнуло что-то белое.
Теперь и мужчине стало интересно, потому что он первым пошагал в направлении, в котором скрылся неопознанный объект. Преследуя призрачное нечто, которое будто чувствуя опасность, быстро передвигалось, паря в паре сантиметров от земли и уходя от луча фонаря, они обошли дом и чуть не налетели на припозднившуюся прохожую.
- Ой! - пискнула она, выставив перед собой сумочку и зажмурившись.
- Ты вернулась домой! - позабыв о мелком привидении, обрадовалась Мэри и дотронулась до руки соседа, чтобы он перестал светить тёте Миле в лицо.
- Мэри? - вопросительно протянула тётушка, приоткрыв один глаз. А потом, встряхнув с себя испуг, спросила. - Вы чего тут делаете?
Александр поздоровался и замолк, не став рассказывать, что они играли в охотников за привидениями. Мэри и самой это сейчас казалось сущей глупостью, но и объяснять, что она так переживала о последствиях встречи Эмилии и Сергея, что не могла сидеть дома, ей очень не хотелось. Особенно при соседе.
«Может, тётя ему уже нравится? Про привидение молчит, чтобы она не посчитала, что он с приветом, и за мной присмотрел, зная, кем я ей прихожусь, - прикинула Мэри. - Тогда не стоит при нём о Сергее спрашивать. Между ними ещё слишком мало искр, возможный соперник только собьёт его с нужного курса».
- Я подышать перед сном вышла, а Александр как раз домой шёл, случайно столкнулись, - пожала плечами она. И все трое направились к подъезду.
Решив, что в борьбе с Сергеем все средства хороши, девушка дала себе зарок, не мешать общению тёти и соседа. Правда в лифте, которым она снова воспользовалась вместо более комфортной для неё лестницы, её решимость пошатнулась. При свете стало ясно, что у Александра был не только фонарик, но и коробка листового чая, заметив которую Эмилия невинно полюбопытствовала:
- Я кофе люблю, Мэри какао и травяные сборы пьёт, а ты, Саша, чайная душа?
Только девушка задумалась над тем, перешла ли тётушка с соседом на ты из-за симпатии, или это выпитое на свидании подсказывает ей, что вокруг друзья, с которыми формальности не нужны, как ответ мужчины, напомнил ей о его нехорошей репутации.
- У обычного чая вкус слишком слабый для меня, просто вода полезней будет. Пью я либо кофе, либо чифир.
- Никогда не пробовала, - успела произнести тётя Миля, перед тем как двери лифта открылись на четвёртом этаже.
Кивнув соседу на прощанье, Мэри поспешила в сторону квартиры, открыла дверь, пропустила тётушку вперёд, зашла сама, включила в коридоре свет и, внимательно вглядевшись в лицо родственницы, сделала вывод, что предпочтения мужчины, живущего над ними, её не взволновали.
