Звуки издавала жуткие, даже сквозь наушники слышала этот ужас и непроизвольно кривилась. Сосед выдержал полчаса, очень стойкий парень, а потом начал колотить в стену, крича, чтобы я прекратила мучить животных. Наш диалог через стену был грубым, но конструктивным, он обещал, что вечером не будет шуметь, а я пообещала, что не буду больше мучить «животных».
Обещание сосед держал недолго, ремонтные работы не проводил, зато начал часто включать жуткую музыку, да так громко, что стена вибрировала, правда в 23:00 часа отключал. Но бабушка привыкла ложиться раньше, и ей приходилось лежать с открытыми глазами и слушать этот музыкальный кошмар, хорошо, что наушники приглушали звуки, а то так и до головной боли недалеко. Сосед же начал развлекаться, пошли вечеринки, пьяный угар, визг женщин, грохот, танцы до упада и безвкусная музыка. Когда мне надоедало слушать эти звуки, я брала скрипку и начинала играть, бабушке Полине нравилось, как я играю, она даже засыпала под медленные мелодии, а от музыки соседа только головная боль и недосып.
Что странно, сосед разговаривал со мной только через стену, хамил, конечно, но не угрожал, на пороге не появлялся и я за три месяца так и не узнала, как он выглядит. Бабушка говорила, что парень высокий, довольно симпатичный, стройный, работает водителем на грузовой машине, на которой приезжает на обед. Я же с ним так ни разу и не столкнулась, не совпадают у нас режимы работы, да и на обед не прихожу, питаюсь в училище, а на практике в рабочей столовой.
За стенкой прибавили звук, ну держись любитель безвкусной музыки, я подошла ближе к стене и начала громкую и нудную мелодию, пусть привыкает к хорошему.
Конец рабочего дня, я убираю рабочее место, наставник сказал, что пока у меня практика, это будет моей работой, а мне нетрудно, пусть мужчина отдохнет, стружку убрать это не подаяние зимой на улице просить. Наставник хоть и угрюмый ворчун, но я этого почти не замечаю, он поворчит немного и успокаивается, работник опытный, и у него есть чему поучится, так что я не жалуюсь.
Меня резко разворачивают и высокий парень, придерживая за плечи, ухмыляясь, произносит:
- Ну здравствуй, скрипачка!
Голос я узнаю, внимательно разглядываю молодого человека, что-то мне подсказывает, что парень недоволен мной, как соседкой.
- Что молчишь? Как зовут-то скрипачка? А то музыку слушаю, а исполнитель неизвестен.
- Мне больше нравится с тобой через стенку общаться, у нас неплохо получается и без имен.
- А что ты скромничаешь? Народ хочет знать таланты по именам, - усмехается он.
- Не трогай Софию! – Раздается грозный голос Антона Алексеевича, - ты зачем в цех пришел, Никита? Твое дело - баранку крутить. Отойди от неё…
- А то что? – Холодно произнес сосед, и от его тона, я вздрогнула.
Как же я расслабилась! Ничего не изменилось, я все так же беззащитна перед жизненными обстоятельствами, приехала в другой город и забыла, что тут тоже разные люди живут.
- Значит, скрипачку зовут София? – Ухмыльнулся Никита, а я думал, что такая каланча в конторе работает, длинными ногами сверкает.
- Какая контора, Никита! – Восклицает наставник, - ей 16 лет она учится в училище и здесь на практике.
- Уж ты, как вымахала молодежь, будто на дрожжах растет, - Никита развернулся и быстро пошел к выходу.
- Ты на скрипке играешь? – Удивился наставник.
- Когда сосед включает жуткую музыку.
- Хочешь исправить его вкус? Гиблое дело, - вздыхает мужчина, - он позор своего отца, тот уважаемый работник, на завод сразу после техникума пришел, работает старшим мастером, начальство его ценит, к советам прислушивается, а Никита уже в тюрьме побывал, искалечил кого-то в драке поговаривают, что из-за девушки, хотя тот парень тоже хлыщ «хороший», но теперь уже инвалид, а вот девушка Никитиного порыва не поняла и в суде свидетельствовала против него, думаю испугалась своего бывшего парня. Его отцу пришлось квартиру матери продать, чтобы сыну срок скостили, но три года он отрубил от звонка до звонка. Потом его год в городе не было, на заработки уезжал, но видимо что-то не заладилось, приехал к родителям, и пришлось отцу просить директора, чтобы шофером на завод взяли, стыдно ему за такого сына, и я бы стыдился.
Внимательно слушая наставника, я думала, что скоро мне получать пособие и нужно обязательно купить новые наушники для меня и бабушки, больше не буду злить соседа, пусть слушает свою жуткую музыку, а мы в наушниках посидим, с таким соседом лучше не спорить. А выводы наставника по поводу соседа я не поддерживаю, чтобы он обо мне сказал, узнай, что я два года попрошайничала, бутылки и банки собирала, на помойку, как в магазин ходила, обстоятельства бывают разные. Я такого на улице повидала, на несколько энциклопедий хватит, нельзя огульно обвинять человека не зная всех обстоятельств, но от соседа нужно держаться подальше, хорошо, что наставник предупредил.
- Рабочий день окончен, София, - говорит мужчина, - до завтра.
- До завтра, - отвечаю я.
Мелодия одиннадцатая – три месяца спустя.
Мне выдали путевку в санаторий, неожиданно, но приятно. Оказывается, социальные службы обо мне не забыли. Двадцать один день я отдыхала в живописном месте недалеко от города, остальную часть каникул провела в огороде. У бабушки нет сил копать землю, она свой небольшой участок забросила и мне пришлось вскапывать заново. Силы приложила много, но отдохнувшая земля дала хороший урожай, я и палисадник цветами засадила, чтобы глаз радовал, бабушка опытный огородник и цветовод, благодаря её советам, мы собрали хороший урожай. Соседа за это время ни разу не видела, но слышала его машину, жуткую музыку, стоны любовниц и разговоры друзей. На скрипке я теперь играла, когда его не было дома, а когда он включал музыку, мы надевали наушники и садились за чтение, может ему надоест меня провоцировать и он ради развлечения начнет соблюдать правила проживания. Завтра мне на учебу, отдохнула на каникулах прекрасно, ещё и запасы на зиму имеются, живем мы с бабушкой скромно, лишнего не будет. Хорошо, что меня, как сироту, обеспечивают в училище формой, спецодеждой и обувью, форма конечно не от модельера, но довольно теплая, обувь теплая и прочная и я нисколько не стесняюсь её носить, хорошо, что она есть, неплохая помощь нашему скромному бюджету.
Когда зашла в класс, то поняла, что соскучилась по парням. Странно, мы общались мало, а я хочу увидеть их после каникул, посмотреть, как они изменились. Парни, наверное, вытянулись, повзрослели, может, поумнели и странно, я действительно хочу их видеть. Парни вбегали, здоровались и обменивались новостями, а я смотрела на них и отмечала изменения, вытянулись, повзрослели, а вот прибавилось ли ума, выяснится позже. И тут рядом со мной скрипнул стул, разворачиваюсь и вижу улыбающегося Илью. С ним я в прошлый учебный год вообще не общалась, противный парень, он мое появление почему-то принял в штыки, чем очень удивил, я никогда не претендовала на лидерство, не привлекала к себе внимания, хотя то, что я другого пола, с этим было сложно, но старалась быть скромной и незаметной. Почему Илья воспринял меня с раздражением, понять не могла, а спрашивать не хотелось, и видеть его не хотелось. И вдруг он решил почтить меня своим присутствием, настораживает.
- Ты чего напряглась, - говорит Илья, - Никита просил за тобой присмотреть, он с моим братом давно дружит, а мне нетрудно, могу и присмотреть.
- И за что мне такое внимание?
- На скрипке хорошо играешь, таланты нужно беречь, - ухмыльнулся Илья.
Я пожала плечами, если бы у всех талантов были такие надсмотрщики, где бы было наше искусство? А с другой стороны может и хорошо, хоть раздражаться не будет, только бы присматривал без фанатизма.
- Как отдохнула? – Спрашивает Илья и вводит меня в кратковременный ступор, я ещё и светские беседы должна вести, но раз он так хочет, могу и ответить, мой отдых прошел скромно.
- Хорошо отдохнула, погода была прекрасная, хороший урожай в огороде собрала.
- Хозяюшка, - усмехается он, - а что на скрипке не играешь?
- Играю, но соблюдаю правила проживания, не напрягаю соседа музыкой.
- Зря не напрягаешь, он уже к ней привык, - улыбается Илья.
- А почему он сам не предложил, мы раньше вели прекрасные диалоги через стенку.
- Могу представить эти диалоги, - засмеялся Илья и, отвернувшись, окликнул своего друга.
Понятно, ответа не будет, но играть для Никиты все равно не буду, может Илья все придумал, с таким соседом нужно жить мирно.
Мелодия двенадцатая – три с половиной месяца спустя.
Декабрь выдался очень холодным, сильные морозы, ветра, метели и гололед, приходилось натягивать шапку почти на глаза, кутаться в шарф и закрывать нос рукой, чтобы не отморозить. Я тихо пробиралась к дому, как назло на нашей улице ветер повредил фонарный столб и, чтобы никто не пострадал, отключили наружное освещение, хорошо, что свет в окнах горел, а то и не знаю, как идти. Вечер выдался очень темный, ни одной звездочки на небе, луну закрыли тучи, ветер, поднимает снег и бросает в лицо, погода решила испытать жителей на прочность, а у тех, кто живет на нашей улице проверить навыки ориентирования на местности, да ещё и в темноте.
Вот зачем я повернула голову и посмотрела вбок, что там интересного, сама не знаю, иначе бы не пропустила появление передо мной человека. Я услышала шаги и, посмотрев вперед, увидела силуэт мужчины, который стоял передо мной, что у меня в голове щелкнуло, может застарелый страх вырвался наружу, но реакция последовала нервная, я обхватила голову руками и закричала, если упаду, только бы головой не ударится, третьей травмы она не выдержит.
- Ты чего кричишь, скрипачка, - меня прижали к твердой груди и обхватили за плечи, - я тоже по этой тропинке иду, не по сугробам же передвигаться, - если напугал, извини, не хотел.
- Я пойду, напугалась, - шепчу я, а саму трясет, колени дрожат, и я пытаюсь этого не показать.
- Ты бы ещё позже домой приходила, темень на улице, а в темноте много страхов, - шепчет Никита, но меня не отпускает, - может проводить до дома.
- Тут недалеко дойду, спасибо…
- Как знаешь, - отвечает он и осторожно обходит меня, я же собираюсь с духом и медленно двигаюсь в сторону дома, мне метров пятьсот пройти.
И пятьсот метров преодолеть не смогла шагов может двадцать сделала, поскользнулась и начала падать, успела выставить руки, чтобы лоб не расшибить, но рука подвернулась, хруста я не услышала, но боль была адская и закричала я громко.
- Да что же тебя ноги не держат, - раздался голос соседа и меня осторожно приподняли, пытались поставить на ноги, но теперь у меня подвернулась нога и я буквально упала на него, Никита под тяжестью моего тела отклонился назад, но на ногах устоял. – Предложил же проводить, чего выкобенивалась?
- Не хотела напрягать, ты же куда-то шел, - шепчу я, из-за слез ничего не вижу, ещё и снег в лицо и холодно, аж зубы стучат.
- Скромная какая, - отвечает Никита, - идти можешь? – Держась за него, я встаю прямо, прислушиваюсь к ощущениям, рука болит, ноги вроде нет, - могу, наверное, - шепчу я, вытирая рукавичкой слезы.
- Понятно, - отвечает он и, обхватывая меня за талию, осторожно подталкивает вперед, - не торопись, я все равно опоздал, а ещё нужно твою руку посмотреть. Болит?
- Болит, но одно радует, хруста я не слышала, может только вывихнула?
- Пока не посмотрим, не узнаем…
Мы почему-то поворачиваем к двери Никиты, нет, я не хочу к нему в гости и начинаю тормозить.
- Ты чего, я хотел твою руку посмотреть или ты желаешь прямо с порога свою бабушку напугать?
- Ты же не доктор.
- Нет, я лучше, столько травм видел, что впору диплом получать, пошли не стесняйся, наложу повязку, и домой пойдешь.
- Нет, я лучше домой, спасибо за помощь.
- Стоп, - Никита останавливается и поворачивает меня лицом к себе, - ты меня боишься? Вижу, что боишься, ты что думаешь, я тебя с порога в кровать потащу?
- Я не хочу причинять неудобства.
- Врешь, ты боишься, тебя наставник просветил, кто я и где был, так я не за изнасилование, а за драку сидел.
- Это должно быть аргументом?
- Хватит пререкаться, - холодно говорит Никита, и я вздрагиваю, - пойдем смотреть твою руку, если что не понравится, громко кричи - твоя бабушка услышит, вызовет милицию, телефон же имеется?
- Имеется, вдруг скорую придется вызывать…
- Ох и трусиха, зубы себе заговариваешь, чтобы не дрожать от страха, - меня подталкивают к двери, Никита достает ключи и как он в такой темноте видит, с первого раза в замочную скважину попал. – Проходи, - и меня осторожно подталкивают в прихожую.
Дверь захлопнулась, Никита включает свет и начинает осторожно развязывать мой шарф, я не знаю, оттолкнуть его руки или стоит сдержать свой истерический порыв.
- Не напрягайся, снимешь только пальто, можешь даже не разуваться, я твою руку и в прихожей посмотрю, - тихо говорит Никита и, снимая с меня шарф, кладет его на тумбочку у двери, я же начинаю расстёгивать пуговицы на пальто, ещё не хватало, чтобы он меня раздевал, не инвалид же сама могу.
Пальто с меня снимают очень осторожно, вешают на крючок, а потом Никита, быстро раздевшись, уходит в комнату. Я наконец-то осматриваюсь, прихожая оббита деревом, красиво, вешалка простая и гармонично вписана в интерьер под ней полка для обуви, рядом с дверью красивая тумбочка и больше ничего, довольно свободная прихожая, дверь в комнату очень красивая, резная вернее сказать кружевная, видимо, сделана на заказ, таких дверей не продают в магазинах.
Никита появился с коробкой из-под обуви и красивой табуреткой, коробку он ставит на тумбочку, а табуретку рядом со мной и указывает на неё рукой, ну этот жест я поняла и села на табуретку. Он присел на корточки напротив меня и начал осторожно ощупывать руку, мне очень больно, слезы брызжут из глаз, и я тихо скулю.
- Терпи, нужно хорошо прощупать, но ты права перелома нет, а вывих и ушиб есть. Сейчас наложу повязку, и пойдешь домой.
Повязку Никита наложил профессионально, понять не успела, как моя рука была надежно зафиксирована, прекрасная скорость, как будто всю жизнь этим занимался, я даже от боли отвлеклась от удивления.
- Спасибо, - говорю я, рассматривая повязку.
- Держи, - Никита протягивает мне упаковку таблеток, - хорошие обезболивающие.
- Нет, это лишнее, я куплю таблетки, спасибо за помощь.
- Они дорогие не купишь, ты думаешь я не знаю откуда твое пальто, сапоги и другие вещи, форму училища не спутаешь, а ещё огород, я видел, до самой мелкой картошки собрала, ничего в земле не оставила, где твои родители?
- Я сирота, спасибо и я пойду, - быстро накидываю на плечи пальто, хватаю шарф и пытаюсь открыть дверь.
Меня осторожно поворачивают, Никита обхватывает мою голову рукой и приближает свое лицо, его пальцы ложатся прямо на шрам на затылке, мне тогда художественно кожу зашили, шрам получился выпуклый и с двумя ответвлениями.
- Тебе все ещё 16 лет, - шепчет Никита.
- А Илья не сказал, когда у меня день рождения? Мне семнадцать.
- Не соврала, - отвечает он, а потом снимает мою шапку и осторожно наклоняет голову, я чувствую, что он приподнимает волосы и осторожно проводит по шраму пальцем, - упала?
Обещание сосед держал недолго, ремонтные работы не проводил, зато начал часто включать жуткую музыку, да так громко, что стена вибрировала, правда в 23:00 часа отключал. Но бабушка привыкла ложиться раньше, и ей приходилось лежать с открытыми глазами и слушать этот музыкальный кошмар, хорошо, что наушники приглушали звуки, а то так и до головной боли недалеко. Сосед же начал развлекаться, пошли вечеринки, пьяный угар, визг женщин, грохот, танцы до упада и безвкусная музыка. Когда мне надоедало слушать эти звуки, я брала скрипку и начинала играть, бабушке Полине нравилось, как я играю, она даже засыпала под медленные мелодии, а от музыки соседа только головная боль и недосып.
Что странно, сосед разговаривал со мной только через стену, хамил, конечно, но не угрожал, на пороге не появлялся и я за три месяца так и не узнала, как он выглядит. Бабушка говорила, что парень высокий, довольно симпатичный, стройный, работает водителем на грузовой машине, на которой приезжает на обед. Я же с ним так ни разу и не столкнулась, не совпадают у нас режимы работы, да и на обед не прихожу, питаюсь в училище, а на практике в рабочей столовой.
За стенкой прибавили звук, ну держись любитель безвкусной музыки, я подошла ближе к стене и начала громкую и нудную мелодию, пусть привыкает к хорошему.
***
Конец рабочего дня, я убираю рабочее место, наставник сказал, что пока у меня практика, это будет моей работой, а мне нетрудно, пусть мужчина отдохнет, стружку убрать это не подаяние зимой на улице просить. Наставник хоть и угрюмый ворчун, но я этого почти не замечаю, он поворчит немного и успокаивается, работник опытный, и у него есть чему поучится, так что я не жалуюсь.
Меня резко разворачивают и высокий парень, придерживая за плечи, ухмыляясь, произносит:
- Ну здравствуй, скрипачка!
Голос я узнаю, внимательно разглядываю молодого человека, что-то мне подсказывает, что парень недоволен мной, как соседкой.
- Что молчишь? Как зовут-то скрипачка? А то музыку слушаю, а исполнитель неизвестен.
- Мне больше нравится с тобой через стенку общаться, у нас неплохо получается и без имен.
- А что ты скромничаешь? Народ хочет знать таланты по именам, - усмехается он.
- Не трогай Софию! – Раздается грозный голос Антона Алексеевича, - ты зачем в цех пришел, Никита? Твое дело - баранку крутить. Отойди от неё…
- А то что? – Холодно произнес сосед, и от его тона, я вздрогнула.
Как же я расслабилась! Ничего не изменилось, я все так же беззащитна перед жизненными обстоятельствами, приехала в другой город и забыла, что тут тоже разные люди живут.
- Значит, скрипачку зовут София? – Ухмыльнулся Никита, а я думал, что такая каланча в конторе работает, длинными ногами сверкает.
- Какая контора, Никита! – Восклицает наставник, - ей 16 лет она учится в училище и здесь на практике.
- Уж ты, как вымахала молодежь, будто на дрожжах растет, - Никита развернулся и быстро пошел к выходу.
- Ты на скрипке играешь? – Удивился наставник.
- Когда сосед включает жуткую музыку.
- Хочешь исправить его вкус? Гиблое дело, - вздыхает мужчина, - он позор своего отца, тот уважаемый работник, на завод сразу после техникума пришел, работает старшим мастером, начальство его ценит, к советам прислушивается, а Никита уже в тюрьме побывал, искалечил кого-то в драке поговаривают, что из-за девушки, хотя тот парень тоже хлыщ «хороший», но теперь уже инвалид, а вот девушка Никитиного порыва не поняла и в суде свидетельствовала против него, думаю испугалась своего бывшего парня. Его отцу пришлось квартиру матери продать, чтобы сыну срок скостили, но три года он отрубил от звонка до звонка. Потом его год в городе не было, на заработки уезжал, но видимо что-то не заладилось, приехал к родителям, и пришлось отцу просить директора, чтобы шофером на завод взяли, стыдно ему за такого сына, и я бы стыдился.
Внимательно слушая наставника, я думала, что скоро мне получать пособие и нужно обязательно купить новые наушники для меня и бабушки, больше не буду злить соседа, пусть слушает свою жуткую музыку, а мы в наушниках посидим, с таким соседом лучше не спорить. А выводы наставника по поводу соседа я не поддерживаю, чтобы он обо мне сказал, узнай, что я два года попрошайничала, бутылки и банки собирала, на помойку, как в магазин ходила, обстоятельства бывают разные. Я такого на улице повидала, на несколько энциклопедий хватит, нельзя огульно обвинять человека не зная всех обстоятельств, но от соседа нужно держаться подальше, хорошо, что наставник предупредил.
- Рабочий день окончен, София, - говорит мужчина, - до завтра.
- До завтра, - отвечаю я.
Мелодия одиннадцатая – три месяца спустя.
Мне выдали путевку в санаторий, неожиданно, но приятно. Оказывается, социальные службы обо мне не забыли. Двадцать один день я отдыхала в живописном месте недалеко от города, остальную часть каникул провела в огороде. У бабушки нет сил копать землю, она свой небольшой участок забросила и мне пришлось вскапывать заново. Силы приложила много, но отдохнувшая земля дала хороший урожай, я и палисадник цветами засадила, чтобы глаз радовал, бабушка опытный огородник и цветовод, благодаря её советам, мы собрали хороший урожай. Соседа за это время ни разу не видела, но слышала его машину, жуткую музыку, стоны любовниц и разговоры друзей. На скрипке я теперь играла, когда его не было дома, а когда он включал музыку, мы надевали наушники и садились за чтение, может ему надоест меня провоцировать и он ради развлечения начнет соблюдать правила проживания. Завтра мне на учебу, отдохнула на каникулах прекрасно, ещё и запасы на зиму имеются, живем мы с бабушкой скромно, лишнего не будет. Хорошо, что меня, как сироту, обеспечивают в училище формой, спецодеждой и обувью, форма конечно не от модельера, но довольно теплая, обувь теплая и прочная и я нисколько не стесняюсь её носить, хорошо, что она есть, неплохая помощь нашему скромному бюджету.
***
Когда зашла в класс, то поняла, что соскучилась по парням. Странно, мы общались мало, а я хочу увидеть их после каникул, посмотреть, как они изменились. Парни, наверное, вытянулись, повзрослели, может, поумнели и странно, я действительно хочу их видеть. Парни вбегали, здоровались и обменивались новостями, а я смотрела на них и отмечала изменения, вытянулись, повзрослели, а вот прибавилось ли ума, выяснится позже. И тут рядом со мной скрипнул стул, разворачиваюсь и вижу улыбающегося Илью. С ним я в прошлый учебный год вообще не общалась, противный парень, он мое появление почему-то принял в штыки, чем очень удивил, я никогда не претендовала на лидерство, не привлекала к себе внимания, хотя то, что я другого пола, с этим было сложно, но старалась быть скромной и незаметной. Почему Илья воспринял меня с раздражением, понять не могла, а спрашивать не хотелось, и видеть его не хотелось. И вдруг он решил почтить меня своим присутствием, настораживает.
- Ты чего напряглась, - говорит Илья, - Никита просил за тобой присмотреть, он с моим братом давно дружит, а мне нетрудно, могу и присмотреть.
- И за что мне такое внимание?
- На скрипке хорошо играешь, таланты нужно беречь, - ухмыльнулся Илья.
Я пожала плечами, если бы у всех талантов были такие надсмотрщики, где бы было наше искусство? А с другой стороны может и хорошо, хоть раздражаться не будет, только бы присматривал без фанатизма.
- Как отдохнула? – Спрашивает Илья и вводит меня в кратковременный ступор, я ещё и светские беседы должна вести, но раз он так хочет, могу и ответить, мой отдых прошел скромно.
- Хорошо отдохнула, погода была прекрасная, хороший урожай в огороде собрала.
- Хозяюшка, - усмехается он, - а что на скрипке не играешь?
- Играю, но соблюдаю правила проживания, не напрягаю соседа музыкой.
- Зря не напрягаешь, он уже к ней привык, - улыбается Илья.
- А почему он сам не предложил, мы раньше вели прекрасные диалоги через стенку.
- Могу представить эти диалоги, - засмеялся Илья и, отвернувшись, окликнул своего друга.
Понятно, ответа не будет, но играть для Никиты все равно не буду, может Илья все придумал, с таким соседом нужно жить мирно.
Глава 5
Мелодия двенадцатая – три с половиной месяца спустя.
Декабрь выдался очень холодным, сильные морозы, ветра, метели и гололед, приходилось натягивать шапку почти на глаза, кутаться в шарф и закрывать нос рукой, чтобы не отморозить. Я тихо пробиралась к дому, как назло на нашей улице ветер повредил фонарный столб и, чтобы никто не пострадал, отключили наружное освещение, хорошо, что свет в окнах горел, а то и не знаю, как идти. Вечер выдался очень темный, ни одной звездочки на небе, луну закрыли тучи, ветер, поднимает снег и бросает в лицо, погода решила испытать жителей на прочность, а у тех, кто живет на нашей улице проверить навыки ориентирования на местности, да ещё и в темноте.
Вот зачем я повернула голову и посмотрела вбок, что там интересного, сама не знаю, иначе бы не пропустила появление передо мной человека. Я услышала шаги и, посмотрев вперед, увидела силуэт мужчины, который стоял передо мной, что у меня в голове щелкнуло, может застарелый страх вырвался наружу, но реакция последовала нервная, я обхватила голову руками и закричала, если упаду, только бы головой не ударится, третьей травмы она не выдержит.
- Ты чего кричишь, скрипачка, - меня прижали к твердой груди и обхватили за плечи, - я тоже по этой тропинке иду, не по сугробам же передвигаться, - если напугал, извини, не хотел.
- Я пойду, напугалась, - шепчу я, а саму трясет, колени дрожат, и я пытаюсь этого не показать.
- Ты бы ещё позже домой приходила, темень на улице, а в темноте много страхов, - шепчет Никита, но меня не отпускает, - может проводить до дома.
- Тут недалеко дойду, спасибо…
- Как знаешь, - отвечает он и осторожно обходит меня, я же собираюсь с духом и медленно двигаюсь в сторону дома, мне метров пятьсот пройти.
И пятьсот метров преодолеть не смогла шагов может двадцать сделала, поскользнулась и начала падать, успела выставить руки, чтобы лоб не расшибить, но рука подвернулась, хруста я не услышала, но боль была адская и закричала я громко.
- Да что же тебя ноги не держат, - раздался голос соседа и меня осторожно приподняли, пытались поставить на ноги, но теперь у меня подвернулась нога и я буквально упала на него, Никита под тяжестью моего тела отклонился назад, но на ногах устоял. – Предложил же проводить, чего выкобенивалась?
- Не хотела напрягать, ты же куда-то шел, - шепчу я, из-за слез ничего не вижу, ещё и снег в лицо и холодно, аж зубы стучат.
- Скромная какая, - отвечает Никита, - идти можешь? – Держась за него, я встаю прямо, прислушиваюсь к ощущениям, рука болит, ноги вроде нет, - могу, наверное, - шепчу я, вытирая рукавичкой слезы.
- Понятно, - отвечает он и, обхватывая меня за талию, осторожно подталкивает вперед, - не торопись, я все равно опоздал, а ещё нужно твою руку посмотреть. Болит?
- Болит, но одно радует, хруста я не слышала, может только вывихнула?
- Пока не посмотрим, не узнаем…
Мы почему-то поворачиваем к двери Никиты, нет, я не хочу к нему в гости и начинаю тормозить.
- Ты чего, я хотел твою руку посмотреть или ты желаешь прямо с порога свою бабушку напугать?
- Ты же не доктор.
- Нет, я лучше, столько травм видел, что впору диплом получать, пошли не стесняйся, наложу повязку, и домой пойдешь.
- Нет, я лучше домой, спасибо за помощь.
- Стоп, - Никита останавливается и поворачивает меня лицом к себе, - ты меня боишься? Вижу, что боишься, ты что думаешь, я тебя с порога в кровать потащу?
- Я не хочу причинять неудобства.
- Врешь, ты боишься, тебя наставник просветил, кто я и где был, так я не за изнасилование, а за драку сидел.
- Это должно быть аргументом?
- Хватит пререкаться, - холодно говорит Никита, и я вздрагиваю, - пойдем смотреть твою руку, если что не понравится, громко кричи - твоя бабушка услышит, вызовет милицию, телефон же имеется?
- Имеется, вдруг скорую придется вызывать…
- Ох и трусиха, зубы себе заговариваешь, чтобы не дрожать от страха, - меня подталкивают к двери, Никита достает ключи и как он в такой темноте видит, с первого раза в замочную скважину попал. – Проходи, - и меня осторожно подталкивают в прихожую.
Дверь захлопнулась, Никита включает свет и начинает осторожно развязывать мой шарф, я не знаю, оттолкнуть его руки или стоит сдержать свой истерический порыв.
- Не напрягайся, снимешь только пальто, можешь даже не разуваться, я твою руку и в прихожей посмотрю, - тихо говорит Никита и, снимая с меня шарф, кладет его на тумбочку у двери, я же начинаю расстёгивать пуговицы на пальто, ещё не хватало, чтобы он меня раздевал, не инвалид же сама могу.
Пальто с меня снимают очень осторожно, вешают на крючок, а потом Никита, быстро раздевшись, уходит в комнату. Я наконец-то осматриваюсь, прихожая оббита деревом, красиво, вешалка простая и гармонично вписана в интерьер под ней полка для обуви, рядом с дверью красивая тумбочка и больше ничего, довольно свободная прихожая, дверь в комнату очень красивая, резная вернее сказать кружевная, видимо, сделана на заказ, таких дверей не продают в магазинах.
Никита появился с коробкой из-под обуви и красивой табуреткой, коробку он ставит на тумбочку, а табуретку рядом со мной и указывает на неё рукой, ну этот жест я поняла и села на табуретку. Он присел на корточки напротив меня и начал осторожно ощупывать руку, мне очень больно, слезы брызжут из глаз, и я тихо скулю.
- Терпи, нужно хорошо прощупать, но ты права перелома нет, а вывих и ушиб есть. Сейчас наложу повязку, и пойдешь домой.
Повязку Никита наложил профессионально, понять не успела, как моя рука была надежно зафиксирована, прекрасная скорость, как будто всю жизнь этим занимался, я даже от боли отвлеклась от удивления.
- Спасибо, - говорю я, рассматривая повязку.
- Держи, - Никита протягивает мне упаковку таблеток, - хорошие обезболивающие.
- Нет, это лишнее, я куплю таблетки, спасибо за помощь.
- Они дорогие не купишь, ты думаешь я не знаю откуда твое пальто, сапоги и другие вещи, форму училища не спутаешь, а ещё огород, я видел, до самой мелкой картошки собрала, ничего в земле не оставила, где твои родители?
- Я сирота, спасибо и я пойду, - быстро накидываю на плечи пальто, хватаю шарф и пытаюсь открыть дверь.
Меня осторожно поворачивают, Никита обхватывает мою голову рукой и приближает свое лицо, его пальцы ложатся прямо на шрам на затылке, мне тогда художественно кожу зашили, шрам получился выпуклый и с двумя ответвлениями.
- Тебе все ещё 16 лет, - шепчет Никита.
- А Илья не сказал, когда у меня день рождения? Мне семнадцать.
- Не соврала, - отвечает он, а потом снимает мою шапку и осторожно наклоняет голову, я чувствую, что он приподнимает волосы и осторожно проводит по шраму пальцем, - упала?
