- Пока все остается как прежде, парни починили сломанные в драке тренажеры и качаются, но тебе пока нельзя напрягаться, доктор сказал, что неделю нужно отдохнуть, и только потом тренироваться, постепенно нагружая организм.
- Значит, следует ожидать ещё одного нападения, - прошептала я, - но бабушка услышала, хотя комментировать мои слова не стала.
Как же мне повезло с ней, умная, понимающая и добрая и в кого только папаша уродился, может, его в роддоме подменили, разве может у такой прекрасной женщины родится такой безответственный ребенок? Но как показывает наша непростая жизнь, к сожалению может….
Две недели спустя. Серафима.
Я потихоньку наращивала нагрузки на тело, Валерий Семенович разработал для меня комплекс упражнений для восстановления после травмы. Первую неделю было очень тяжело и больно, но я не сдавалась, парни смотрели на мои потуги иногда с сочувствием, но ничего не говорили, а когда мне удавалось сделать все правильно, то одобрительно кивали головами. Я не спрашивала их, что произошло после того, как нас посадили в автобус, а они не спешили рассказывать. Я только знаю, что парней выпустили из милиции следующим утром, меня же до участка не довезли, а оставили в ближайшей больнице. Следователь ко мне не приходил, да и парней не допрашивали, значит, дело замяли, да и кому охота разбираться, в городе каждый день происходят массовые драки, обычно уголовные дела по массовым дракам не заводятся, если конечно нет трупов.
Мы вышли из качалки, когда подъехали две больших машины и из них вышли несколько уже знакомых нам гопников и ещё мужчина в красивом пальто, видимо это их, главарь. Парни напряглись, а когда из-за угла появились ещё гопники с битами и кастетами и встали рядом с машинами, все поняли, что если мы не примем их условия, то драка состоится обязательно. Мы без оружия и шансов выйти с минимальными травмами у нас практически равны нулю. Я опять увидела этого парня со шрамом, он стоял в стороне и смотрел в мою сторону. Мужчина вышел вперед и, глядя на Валерия Семеновича, заговорил:
- Я хотел бы решить миром этот вопрос, - твердо произнес он, - никто не хочет применять насилия.
- Вы хотите забрать у нас зал, который мы отремонтировали своими руками и на свои деньги купили тренажеры, - ответил Валерий Семенович.
- Можете забрать тренажеры, мне нужно только помещение и я могу заплатить, - ответил мужчина.
- Деньгами, которые отобрали у предпринимателей? – Спросил тренер. – И что мне с ними делать?
- Деньги не пахнут, - отмахнулся мужчина.
Парни напряглись, а Валерий Семенович только отрицательно покачал головой.
- Тогда вы сами напросились, - только и сказал мужчина и махнул рукой.
Гопники кинулись на парней, я же только хотела бросится в бой, как меня схватили поперек туловища и грамотно зафиксировав оттащили к стене дома. Я повернула голову, меня держал парень со шрамом, он сжимал мои ноги и крепко прижимал руки.
- Не смей, - шептал он мне на ухо, - ты только из больницы, сейчас уже не отделаешься только сотрясением мозга и трещинами в костях.
Отвечать я не собиралась, я пыталась вырваться, но меня держали крепко и грамотно, я же не теряла надежды, нет, не сдамся. Пока я пыталась выкрутится из захвата, драка прекратилась. Во двор дома въехали три машины и из них выскочили высокие мужчины, ровесники тренера, они растащили дерущихся в разные стороны и один их них подошел к предводителю гопников и показал какие-то корочки.
- Только не пугай меня этой ксивой, - усмехнулся мужчина, - я не боюсь воинов афганцев, но я уважаю вас за то, что вы не бросаете своих. Пусть качают мышцы, хотя могли бы получить деньги.
Гопники сели в машину и поехали, те кто пришел своим ходом развернулись и пошли в сторону дороги, меня отпустили. Я же еле сдержалась, чтобы не врезать этому бугаю со шрамом за то, что удерживал меня, и поэтому не стала разворачиваться и смотреть ему в след, боялась, что сорвусь и пну под коленку. И откуда он знает, что у меня было сотрясение мозга и трещины в ребрах, ко мне в больницу приходили только бабушка и тренер, он тогда передал привет от парней из качалки, сказал, что их не пустил, нечего медперсонал смущать разбитыми физиономиями.
Полтора года спустя. Серафима.
У меня практика, я окончила восемь классов и поступила в педагогическое училище на воспитателя. В данные момент я работаю в детском саду в старшей группе. Практика маленькая всего две недели, я занимаюсь с детьми под присмотром воспитателя группы, она же потом и напишет характеристику в училище. Ольга Георгиевна, женщина пожилая, уже пенсионерка, всю жизнь проработала воспитателем, она как детский психолог со стажем, знает к какому ребенку как подойти и что ему сказать, я стараюсь запомнить и выучить её приемы. Педагогика это конечно хорошо, но опыт работы с детьми вещь не менее ценная. С детьми мне возится нравиться, я с соседскими мальчишками близняшками часто сидела. Их отец сбежал, испугался трудностей, вот мама и крутится как белка в колесе, чтобы обеспечить детям приемлемую жизнь. А мальчишки ласковые, послушные и так любят слушать сказки, я с ними часто оставалась, а иногда и на ночь к нам с бабушкой в квартиру забирала, вот и решила, что пойду учиться на воспитателя. Профессия в наши дни не престижная, денег платят мало, но дети такие открытые, непосредственные и всегда чувствуют хороших людей. Сейчас я с группой на прогулке, а так как на улице прохладно мы играем в подвижные игры, чтобы дети не замерзли. Ольга Георгиевна ушла в группу, а через час и мы пойдем, у малышей по расписанию обед и сон. Мы играем в паровозик, дети выстроились за мной, ухватили друг друга за талии и мы ходим по участку, тщательно обходя лужи, иногда останавливаемся, и кто-то из детей называет станцию, мы набираем в паровозик пассажиров и едем дальше. Мальчишки пытаются хулиганить и тормозить паровозик, девчонки смеются, но все дети включились в игру, главное двигаются, значит, не замерзнут, и после обеда быстро заснут. На очередной станции, меня окликает Наташа и просит наклониться к ней, мол, хочет секрет рассказать. Я наклоняюсь и вокруг нас собираются все дети.
- Там мужчина страшный стоит и на нас смотрит, - громко шепчет она, - давно стоит и наблюдает.
Про маньяков я слышала, сейчас эти преступления не скрывают и поэтому быстро задвинув малышню себе за спину, я осторожно иду к забору. Те вцепились в меня как клещи и кучкой идут за мной, нужно было их оставить, но разве сейчас возможно оторвать их руки от куртки. Мы медленно подходим к забору садика, и я вижу знакомого парня со шрамом, который с улыбкой смотрит на наше передвижение. Давно мы с ним не встречались, на качалку больше наездов не было, гопников я тоже не видела, да и забыла я о том случае, а теперь увидев его, вспомнила.
- Ты бросила школу? – Спрашивает он меня.
- У меня практика, - отвечаю я на автомате, - я в училище учусь….
Потом понимаю, что ему-то какое дело, я даже имени его не знаю, а он разговаривает со мной как со старой знакомой. Но тут дети и ругаться нельзя, да и не буду я выяснять отношения, смысла не вижу.
- Ты детей напугал, - тихо сказала я, - не подходи больше к забору, они такого по телевизору насмотрелись и теперь бог знает, чего придумывают, да и взрослые им страшилки рассказывают.
- Хорошо, я не специально, мимо проходил, случайно голову на детский смех повернул, а тут такая занимательная картина, - ответил он и, развернувшись, направился к остановке автобуса.
Проследив за его передвижениями, я посмотрела на часы и, пересчитав детей по головам, повернула их в сторону детского сада, прогулка окончена, нужно идти на обед. Дети мне вопросы не задавали, молча шли, но, у них память на такие события короткая, сейчас дойдут до группы, увидят игрушки и забудут о дяде со шрамом.
После этого случая, я до конца практики чувствовала во время прогулок на себе взгляд, даже к забору подходила, осматривалась вокруг, но никого не видела и откуда на меня смотрят? А может это я такая мнительная или это нервное, так вроде все нормально в жизни, учусь, хожу заниматься в качалку, бабушке помогаю, и откуда могло взяться нервное напряжение. Практика закончилась, и я перестала ощущать на себе взгляды, видимо переутомилась или мне показалось….
Еще два года спустя. Серафима.
Остановившись у высокого здания в центре города, где на первом этаже располагались офисы, как их сейчас называют, больших фирм, я все стояла и не решалась войти в него. Скоро мне надоело стоять, и, дойдя до лавочки, я присела. Может, не стоило сюда и приходить, ведь знаю, что зря, тогда зачем проделала такой путь? В одной их фирм работал мой биологический отец, начальником службы безопасности. Фирма занималась установкой систем безопасности, устанавливала так же надежные двери, решетки на окнах и сигнализацию, ещё содержала штат охранников, которые выполняли различные охранные функции, так гласила реклама этой фирмы. По мне так это были обыкновенные бандиты, которые в свое время ловко ушли от наказания, а сейчас открыли легальный бизнес и теперь гордо именуют себя бизнес элитой нашей страны. Где работает отец, я узнавала специально и адрес его новой квартиры знаю, обратилась к тренеру, он по своим каналам и нашел. Папаша живет с новой семьей в новом спальном районе, за это время он уже поменял третью квартиру и сейчас наслаждается элитным жильем в новом районе для бизнесменов. Я была только около его дома, в квартиру подниматься не планировала, да и напоминать о себе не хотела, просто посмотрела, как устроился папаша. Хорошо устроился, живет в тихом спальном районе рядом с парком, дом с охраной, консьержем, над входом видеокамеры, полицейский участок недалеко, а ещё рядом с домом построены гаражи. А самого папашу и его семью я видела полгода назад, случайно. Мы с бабушкой выходили из магазина, и уже подходя к автобусной остановке, увидели на парковке около ресторана прекрасную семейную картину. Папаша вышел из шикарной большой машины, открыл дверь, подал руку мадам в красивой шубе, а потом из задней двери машины выпрыгнул парень, подросток и они все дружной семьей направились в ресторан. Я бы ни за что не узнала его, не помню я папашу, его черты стерлись из моей памяти, а вот бабушка узнала и шепнула мне. И пока семья не зашла в ресторан, я внимательно рассматривала своего биологического отца. Он видимо чувствовал мой взгляд и даже пару раз обернулся, но мы стояли за остановкой и нас не так просто увидеть. Я не завидовала ни его машине, ни квартире в тихом спальном районе, я даже не испытывала к нему ненависти, мне было обидно за бабушку. Меня он бросил без зазрения совести, хорошо, что в детдом не сдал и на том спасибо, а маму свою он за что бросил, за то, что воспитала его, настояла, чтобы он окончил ВУЗ, одевала, обувала, кормила, ухаживала за ним, помогала ему, её-то за что? Бабушка не подала и виду, что расстроена, но я-то знаю, что ей тяжело смотреть на эту картину, уверена, ей обидно за меня, сына папаша воспитывает, по ресторанам водит, а меня как будто не существует. И тогда я сказала ей:
- Я очень рада, что живу с тобой, кто знает, как сложилась бы моя жизнь, если бы он не отказался от меня, не испытывай за меня обиды, я рада, что все случилось, как случилось.
- И я рада, что внучка у меня выросла благороднее и честнее чем сын, - ответила бабушка и больше мы никогда даже не упоминали его имени.
А вот сейчас мне пришлось о нем вспомнить. Бабушка болеет и врач сказал, что ей недолго осталось, я почему-то решила, что мой папаша должен прийти к ней и попросить прощения. И сейчас я сижу около здания, где находится его офис, и не могу заставить себя пройти туда, может не стоит ему говорить о болезни бабушки, он о ней столько лет не вспоминал, хотя я сейчас смалодушничала, пусть придет и попросит у своей матери прощенья, и она простит его. Даже самому отъявленному негодяю, нельзя отказывать в прощенье.
Собравшись с духом, я направилась к дверям здания. Офис фирмы, в которой работал отец, находился в левом крыле, я быстро нашла дверь с табличкой начальник службы безопасности и сразу толкнула её, чтобы не передумать. А у моего папаши даже секретарь имеется, женщина среднего возраста строго взглянула на меня и только открыла рот, чтобы спросить, кто я и зачем пришла, как я быстро преодолела расстояние до двери кабинета отца, и резко распахнув её, вошла. Папаша в деловом костюме рассматривал бумаги, он поднял голову и вопросительно уставился на меня. Не узнал, да и как это возможно, он видел меня последний раз в пять лет. Ручка двери начала поворачиваться, видимо секретарша наконец-то добежала и решила выпроводить меня, но я резко дернула дверь на себя и щелкнула замком, в дверь заколотили. Отец наконец-то очнулся и строго спросил:
- Ты кто такая и как смеешь закрывать двери?
Очень умная постановка вопроса ничего не скажешь.
- Очень рано у тебя папаша начался старческий маразм, - ответила я, - успокой свою секретаршу, если не хочешь публично обсуждать наши семейные проблемы.
- Серафима? – Переспросил он, его глаза сделались огромные, а рот от удивления открылся.
- Не забыл мое имя, значит ещё не совсем в маразме, думал, я тебя не найду или очень надеялся, что не буду искать?
Отец не стал отвечать на это вопрос, а нажав кнопку на телефоне, попросил секретаршу не беспокоить его. Стук в дверь прекратился.
- Ты зачем пришла, денег не дам, ты уже совершеннолетняя и сама можешь зарабатывать, - грозно сказал он.
Ну напугал, я чуть не рассмеялась ему в лицо, но я пришла сюда не из-за денег, а из-за бабушки.
- Правильно не давай, лучше гроб ими обклей, чтобы лежать было мягче, - ответила я, - я не за деньгами пришла, можешь успокоится.
- Ты мне что угрожаешь! – Воскликнул он и даже привстал с кресла.
Слышит только то, что хочет слышать, второе предложение прошло мимо его ушей.
- Сядь и успокойся, ты и так помрешь, никому ещё не удавалось жить вечно, - спокойно ответила я, - зачем мне тебе угрожать, когда конец все равно наступит. Бабушка болеет, врач говорит, что ей недолго осталось, не хочешь прийти попросить прощенья?
- Мне не за что просить прощенья, я работал, мне некогда было навещать её, но я ей звонил, - нагло соврал он.
- Конечно работал, у вахтера так много дел, что не проехать два квартала и не навестить родную мать, - скептически произнесла я.
- Я не вахтер! – Воскликнул он.
- Извини, папаша, ошиблась, ты главный вахтер.
- Не тебе меня судить! – Воскликнул он.
А вот сейчас я разозлилась. Подойдя к его столу, я оперлась на него руками и нависла над папашей:
- Нет, папаша, тут ты ошибаешься, я буду тебя судить, имею полное право, не ты ли под благовидным предлогом привел меня к бабушке в пять лет, а потом просто не пришел за мной. Ты даже не сказал, где похоронил маму, нам с бабушкой пришлось объехать все кладбища, даже камня на её могилу не поставил, а временный крест сгнил и упал, спасибо кладбищенскому сторожу, который ухаживал за могилой, а то она бы исчезла. Я желаю тебе такого же забвения, чтобы никто не поставил на твою могилу даже креста.
- Я работал! – Воскликнул он и попытался подняться.
- Значит, следует ожидать ещё одного нападения, - прошептала я, - но бабушка услышала, хотя комментировать мои слова не стала.
Как же мне повезло с ней, умная, понимающая и добрая и в кого только папаша уродился, может, его в роддоме подменили, разве может у такой прекрасной женщины родится такой безответственный ребенок? Но как показывает наша непростая жизнь, к сожалению может….
Две недели спустя. Серафима.
Я потихоньку наращивала нагрузки на тело, Валерий Семенович разработал для меня комплекс упражнений для восстановления после травмы. Первую неделю было очень тяжело и больно, но я не сдавалась, парни смотрели на мои потуги иногда с сочувствием, но ничего не говорили, а когда мне удавалось сделать все правильно, то одобрительно кивали головами. Я не спрашивала их, что произошло после того, как нас посадили в автобус, а они не спешили рассказывать. Я только знаю, что парней выпустили из милиции следующим утром, меня же до участка не довезли, а оставили в ближайшей больнице. Следователь ко мне не приходил, да и парней не допрашивали, значит, дело замяли, да и кому охота разбираться, в городе каждый день происходят массовые драки, обычно уголовные дела по массовым дракам не заводятся, если конечно нет трупов.
Мы вышли из качалки, когда подъехали две больших машины и из них вышли несколько уже знакомых нам гопников и ещё мужчина в красивом пальто, видимо это их, главарь. Парни напряглись, а когда из-за угла появились ещё гопники с битами и кастетами и встали рядом с машинами, все поняли, что если мы не примем их условия, то драка состоится обязательно. Мы без оружия и шансов выйти с минимальными травмами у нас практически равны нулю. Я опять увидела этого парня со шрамом, он стоял в стороне и смотрел в мою сторону. Мужчина вышел вперед и, глядя на Валерия Семеновича, заговорил:
- Я хотел бы решить миром этот вопрос, - твердо произнес он, - никто не хочет применять насилия.
- Вы хотите забрать у нас зал, который мы отремонтировали своими руками и на свои деньги купили тренажеры, - ответил Валерий Семенович.
- Можете забрать тренажеры, мне нужно только помещение и я могу заплатить, - ответил мужчина.
- Деньгами, которые отобрали у предпринимателей? – Спросил тренер. – И что мне с ними делать?
- Деньги не пахнут, - отмахнулся мужчина.
Парни напряглись, а Валерий Семенович только отрицательно покачал головой.
- Тогда вы сами напросились, - только и сказал мужчина и махнул рукой.
Гопники кинулись на парней, я же только хотела бросится в бой, как меня схватили поперек туловища и грамотно зафиксировав оттащили к стене дома. Я повернула голову, меня держал парень со шрамом, он сжимал мои ноги и крепко прижимал руки.
- Не смей, - шептал он мне на ухо, - ты только из больницы, сейчас уже не отделаешься только сотрясением мозга и трещинами в костях.
Отвечать я не собиралась, я пыталась вырваться, но меня держали крепко и грамотно, я же не теряла надежды, нет, не сдамся. Пока я пыталась выкрутится из захвата, драка прекратилась. Во двор дома въехали три машины и из них выскочили высокие мужчины, ровесники тренера, они растащили дерущихся в разные стороны и один их них подошел к предводителю гопников и показал какие-то корочки.
- Только не пугай меня этой ксивой, - усмехнулся мужчина, - я не боюсь воинов афганцев, но я уважаю вас за то, что вы не бросаете своих. Пусть качают мышцы, хотя могли бы получить деньги.
Гопники сели в машину и поехали, те кто пришел своим ходом развернулись и пошли в сторону дороги, меня отпустили. Я же еле сдержалась, чтобы не врезать этому бугаю со шрамом за то, что удерживал меня, и поэтому не стала разворачиваться и смотреть ему в след, боялась, что сорвусь и пну под коленку. И откуда он знает, что у меня было сотрясение мозга и трещины в ребрах, ко мне в больницу приходили только бабушка и тренер, он тогда передал привет от парней из качалки, сказал, что их не пустил, нечего медперсонал смущать разбитыми физиономиями.
Глава 3
Полтора года спустя. Серафима.
У меня практика, я окончила восемь классов и поступила в педагогическое училище на воспитателя. В данные момент я работаю в детском саду в старшей группе. Практика маленькая всего две недели, я занимаюсь с детьми под присмотром воспитателя группы, она же потом и напишет характеристику в училище. Ольга Георгиевна, женщина пожилая, уже пенсионерка, всю жизнь проработала воспитателем, она как детский психолог со стажем, знает к какому ребенку как подойти и что ему сказать, я стараюсь запомнить и выучить её приемы. Педагогика это конечно хорошо, но опыт работы с детьми вещь не менее ценная. С детьми мне возится нравиться, я с соседскими мальчишками близняшками часто сидела. Их отец сбежал, испугался трудностей, вот мама и крутится как белка в колесе, чтобы обеспечить детям приемлемую жизнь. А мальчишки ласковые, послушные и так любят слушать сказки, я с ними часто оставалась, а иногда и на ночь к нам с бабушкой в квартиру забирала, вот и решила, что пойду учиться на воспитателя. Профессия в наши дни не престижная, денег платят мало, но дети такие открытые, непосредственные и всегда чувствуют хороших людей. Сейчас я с группой на прогулке, а так как на улице прохладно мы играем в подвижные игры, чтобы дети не замерзли. Ольга Георгиевна ушла в группу, а через час и мы пойдем, у малышей по расписанию обед и сон. Мы играем в паровозик, дети выстроились за мной, ухватили друг друга за талии и мы ходим по участку, тщательно обходя лужи, иногда останавливаемся, и кто-то из детей называет станцию, мы набираем в паровозик пассажиров и едем дальше. Мальчишки пытаются хулиганить и тормозить паровозик, девчонки смеются, но все дети включились в игру, главное двигаются, значит, не замерзнут, и после обеда быстро заснут. На очередной станции, меня окликает Наташа и просит наклониться к ней, мол, хочет секрет рассказать. Я наклоняюсь и вокруг нас собираются все дети.
- Там мужчина страшный стоит и на нас смотрит, - громко шепчет она, - давно стоит и наблюдает.
Про маньяков я слышала, сейчас эти преступления не скрывают и поэтому быстро задвинув малышню себе за спину, я осторожно иду к забору. Те вцепились в меня как клещи и кучкой идут за мной, нужно было их оставить, но разве сейчас возможно оторвать их руки от куртки. Мы медленно подходим к забору садика, и я вижу знакомого парня со шрамом, который с улыбкой смотрит на наше передвижение. Давно мы с ним не встречались, на качалку больше наездов не было, гопников я тоже не видела, да и забыла я о том случае, а теперь увидев его, вспомнила.
- Ты бросила школу? – Спрашивает он меня.
- У меня практика, - отвечаю я на автомате, - я в училище учусь….
Потом понимаю, что ему-то какое дело, я даже имени его не знаю, а он разговаривает со мной как со старой знакомой. Но тут дети и ругаться нельзя, да и не буду я выяснять отношения, смысла не вижу.
- Ты детей напугал, - тихо сказала я, - не подходи больше к забору, они такого по телевизору насмотрелись и теперь бог знает, чего придумывают, да и взрослые им страшилки рассказывают.
- Хорошо, я не специально, мимо проходил, случайно голову на детский смех повернул, а тут такая занимательная картина, - ответил он и, развернувшись, направился к остановке автобуса.
Проследив за его передвижениями, я посмотрела на часы и, пересчитав детей по головам, повернула их в сторону детского сада, прогулка окончена, нужно идти на обед. Дети мне вопросы не задавали, молча шли, но, у них память на такие события короткая, сейчас дойдут до группы, увидят игрушки и забудут о дяде со шрамом.
После этого случая, я до конца практики чувствовала во время прогулок на себе взгляд, даже к забору подходила, осматривалась вокруг, но никого не видела и откуда на меня смотрят? А может это я такая мнительная или это нервное, так вроде все нормально в жизни, учусь, хожу заниматься в качалку, бабушке помогаю, и откуда могло взяться нервное напряжение. Практика закончилась, и я перестала ощущать на себе взгляды, видимо переутомилась или мне показалось….
Еще два года спустя. Серафима.
Остановившись у высокого здания в центре города, где на первом этаже располагались офисы, как их сейчас называют, больших фирм, я все стояла и не решалась войти в него. Скоро мне надоело стоять, и, дойдя до лавочки, я присела. Может, не стоило сюда и приходить, ведь знаю, что зря, тогда зачем проделала такой путь? В одной их фирм работал мой биологический отец, начальником службы безопасности. Фирма занималась установкой систем безопасности, устанавливала так же надежные двери, решетки на окнах и сигнализацию, ещё содержала штат охранников, которые выполняли различные охранные функции, так гласила реклама этой фирмы. По мне так это были обыкновенные бандиты, которые в свое время ловко ушли от наказания, а сейчас открыли легальный бизнес и теперь гордо именуют себя бизнес элитой нашей страны. Где работает отец, я узнавала специально и адрес его новой квартиры знаю, обратилась к тренеру, он по своим каналам и нашел. Папаша живет с новой семьей в новом спальном районе, за это время он уже поменял третью квартиру и сейчас наслаждается элитным жильем в новом районе для бизнесменов. Я была только около его дома, в квартиру подниматься не планировала, да и напоминать о себе не хотела, просто посмотрела, как устроился папаша. Хорошо устроился, живет в тихом спальном районе рядом с парком, дом с охраной, консьержем, над входом видеокамеры, полицейский участок недалеко, а ещё рядом с домом построены гаражи. А самого папашу и его семью я видела полгода назад, случайно. Мы с бабушкой выходили из магазина, и уже подходя к автобусной остановке, увидели на парковке около ресторана прекрасную семейную картину. Папаша вышел из шикарной большой машины, открыл дверь, подал руку мадам в красивой шубе, а потом из задней двери машины выпрыгнул парень, подросток и они все дружной семьей направились в ресторан. Я бы ни за что не узнала его, не помню я папашу, его черты стерлись из моей памяти, а вот бабушка узнала и шепнула мне. И пока семья не зашла в ресторан, я внимательно рассматривала своего биологического отца. Он видимо чувствовал мой взгляд и даже пару раз обернулся, но мы стояли за остановкой и нас не так просто увидеть. Я не завидовала ни его машине, ни квартире в тихом спальном районе, я даже не испытывала к нему ненависти, мне было обидно за бабушку. Меня он бросил без зазрения совести, хорошо, что в детдом не сдал и на том спасибо, а маму свою он за что бросил, за то, что воспитала его, настояла, чтобы он окончил ВУЗ, одевала, обувала, кормила, ухаживала за ним, помогала ему, её-то за что? Бабушка не подала и виду, что расстроена, но я-то знаю, что ей тяжело смотреть на эту картину, уверена, ей обидно за меня, сына папаша воспитывает, по ресторанам водит, а меня как будто не существует. И тогда я сказала ей:
- Я очень рада, что живу с тобой, кто знает, как сложилась бы моя жизнь, если бы он не отказался от меня, не испытывай за меня обиды, я рада, что все случилось, как случилось.
- И я рада, что внучка у меня выросла благороднее и честнее чем сын, - ответила бабушка и больше мы никогда даже не упоминали его имени.
А вот сейчас мне пришлось о нем вспомнить. Бабушка болеет и врач сказал, что ей недолго осталось, я почему-то решила, что мой папаша должен прийти к ней и попросить прощения. И сейчас я сижу около здания, где находится его офис, и не могу заставить себя пройти туда, может не стоит ему говорить о болезни бабушки, он о ней столько лет не вспоминал, хотя я сейчас смалодушничала, пусть придет и попросит у своей матери прощенья, и она простит его. Даже самому отъявленному негодяю, нельзя отказывать в прощенье.
Собравшись с духом, я направилась к дверям здания. Офис фирмы, в которой работал отец, находился в левом крыле, я быстро нашла дверь с табличкой начальник службы безопасности и сразу толкнула её, чтобы не передумать. А у моего папаши даже секретарь имеется, женщина среднего возраста строго взглянула на меня и только открыла рот, чтобы спросить, кто я и зачем пришла, как я быстро преодолела расстояние до двери кабинета отца, и резко распахнув её, вошла. Папаша в деловом костюме рассматривал бумаги, он поднял голову и вопросительно уставился на меня. Не узнал, да и как это возможно, он видел меня последний раз в пять лет. Ручка двери начала поворачиваться, видимо секретарша наконец-то добежала и решила выпроводить меня, но я резко дернула дверь на себя и щелкнула замком, в дверь заколотили. Отец наконец-то очнулся и строго спросил:
- Ты кто такая и как смеешь закрывать двери?
Очень умная постановка вопроса ничего не скажешь.
- Очень рано у тебя папаша начался старческий маразм, - ответила я, - успокой свою секретаршу, если не хочешь публично обсуждать наши семейные проблемы.
- Серафима? – Переспросил он, его глаза сделались огромные, а рот от удивления открылся.
- Не забыл мое имя, значит ещё не совсем в маразме, думал, я тебя не найду или очень надеялся, что не буду искать?
Отец не стал отвечать на это вопрос, а нажав кнопку на телефоне, попросил секретаршу не беспокоить его. Стук в дверь прекратился.
- Ты зачем пришла, денег не дам, ты уже совершеннолетняя и сама можешь зарабатывать, - грозно сказал он.
Ну напугал, я чуть не рассмеялась ему в лицо, но я пришла сюда не из-за денег, а из-за бабушки.
- Правильно не давай, лучше гроб ими обклей, чтобы лежать было мягче, - ответила я, - я не за деньгами пришла, можешь успокоится.
- Ты мне что угрожаешь! – Воскликнул он и даже привстал с кресла.
Слышит только то, что хочет слышать, второе предложение прошло мимо его ушей.
- Сядь и успокойся, ты и так помрешь, никому ещё не удавалось жить вечно, - спокойно ответила я, - зачем мне тебе угрожать, когда конец все равно наступит. Бабушка болеет, врач говорит, что ей недолго осталось, не хочешь прийти попросить прощенья?
- Мне не за что просить прощенья, я работал, мне некогда было навещать её, но я ей звонил, - нагло соврал он.
- Конечно работал, у вахтера так много дел, что не проехать два квартала и не навестить родную мать, - скептически произнесла я.
- Я не вахтер! – Воскликнул он.
- Извини, папаша, ошиблась, ты главный вахтер.
- Не тебе меня судить! – Воскликнул он.
А вот сейчас я разозлилась. Подойдя к его столу, я оперлась на него руками и нависла над папашей:
- Нет, папаша, тут ты ошибаешься, я буду тебя судить, имею полное право, не ты ли под благовидным предлогом привел меня к бабушке в пять лет, а потом просто не пришел за мной. Ты даже не сказал, где похоронил маму, нам с бабушкой пришлось объехать все кладбища, даже камня на её могилу не поставил, а временный крест сгнил и упал, спасибо кладбищенскому сторожу, который ухаживал за могилой, а то она бы исчезла. Я желаю тебе такого же забвения, чтобы никто не поставил на твою могилу даже креста.
- Я работал! – Воскликнул он и попытался подняться.
