- Ты выглядишь старше, - удивилась я. - Тогда оставайся в боксе, за еду придётся поработать.
- Я согласен, что нужно делать? - сказал он и даже вскочил с кровати.
- Пошли, возьмём анализы, а потом я найду тебе работу, - ответила я и повела его в лабораторию.
Пока я вводила зонд, взмокла. У Гриши срабатывал рефлекс, и он сжимал горло, пришлось припугнуть его: если не расслабится, отправлю домой. Угроза сработала.
После процедуры я накормила парня творогом и отправила в бокс делать уборку. Тимофея я оставила за старшего, а сама пошла к Валентину Николаевичу домой.
- У тебя тяжёлый пациент? - с порога спросил Валентин Николаевич.
- Можно и так сказать, - ответила я. - Я у вчерашнего раненого желудочный сок взяла, хотела, чтобы вы проконтролировали, когда буду его титровать. И ещё, отец парня на шабашке, приедет через месяц, а он боится домой идти, там брат может поколотить за мотоцикл.
- Нашей санитарке давно пора сходить в отпуск, она два года не была, пусть отдохнёт, съездит к сестре в гости, сестра давно зовёт, - ответил Валентин Николаевич. - Сегодня же займусь оформлением бумаг. С завтрашнего дня твой Гриша будет официально работать в ФАПе и ночевать в боксе.
- Вы самый лучший! - сказала я и поцеловала его в щёку.
Оттитровала я на оценку отлично. Вместе с Валентином Николаевичем мы заполнили карту больного, потом он ушёл в администрацию решать вопросы по трудоустройству Гриши. Я повела мальчишек домой кормить обедом. После обеда Тимофей лёг спать, а мы с Гришей пошли работать дальше. Тимофей проснётся и присоединится к нам, он парень смелый и самостоятельный.
Работали быстро. Гриша молодец, парень трудолюбивый. От работы не отлынивал, делал всё тщательно, на совесть. Через три часа пришёл Тимофей, и мы пошли пить чай с пирожками. Баба Нюра, добрая душа, принесла нам свежих пирожков с капустой.
- У вас так здорово! - сказал Гриша после полдника. – Тихо, спокойно и чисто.
- Начнётся уборочная страда, работы прибавиться, поесть будет некогда. Сейчас переварим полдник и пойдём убирать территорию около здания. Надо клумбы поправить, но я человек городской с растениями возиться не умею, но цветы люблю, правда, на расстоянии.
- Ничего, я покажу как надо, - ответил Гриша, - мама, когда жива была, меня всегда в сад с собой брала.
Настроение у него испортилось, взгляд погрустнел. Я решила не развивать эту тему, раз ребёнку так тяжело вспоминать.
Для меня шестнадцатилетний пацан был ещё ребёнком. Скоро я обзаведусь большим и разновозрастным выводком. Сейчас я глядела на Гришу другими глазами. Это был невысокий, худенький, нескладный подросток, которому не додали любви и нежности.
Я подметала дорожку к ФАПу, когда Максим приволок сестру Тимофея, пьяницу и распутницу Наташу.
- Извини, - сказал он, - я её еле отыскал, она от нас пряталась.
Наташа таращилась на меня и пыталась вырвать руку из руки Максима.
- Веди в процедурную, придерживай её, - сказала я. - Я сейчас сменю халат и приду.
Когда я зашла в процедурную, Наталья громко спорила с Максимом. Она кричала на него и вырывалась.
- Молчать! - крикнула я. - Или я зашью тебе рот.
Наталья застыла и перестала вырываться.
- Знаешь, зачем тебя сюда пригласили? - спросила я.
Она замотала головой.
- Вот и прекрасно, сейчас ты мне назовёшь всех парней и мужиков, с кем ты успела переспать, - сказала я.
Наталья демонстративно поджала губы и отвернулась.
- Тогда мне придётся объявить всем, что у тебя венерическое заболевание, и кто имел с тобой контакт, должны прийти и сдать анализы, - спокойно сказала я. - Даже не сомневайся, что я так и сделаю. Только после этого, если тебя не поколотят твои партнёры, то уж точно поколотят их жёны или подруги. Тебе придётся навсегда уехать отсюда. Но только после того, как тебя под конвоем доставят в кожновенерический диспансер и запрут там до полного выздоровления.
- Что будет, если я скажу? - произнесла Наталья.
- Я приглашу твоих партнёров и по-тихому возьму у них анализы, пропишу лечение, - ответила я. - А тебе всё равно придётся ехать в кожно-венерический диспансер, но тайно, скажешь, что поедешь лечить желудок в районную больницу.
- Дайте листок и бумагу, я сама напишу, - сказала Наталья и села за стол.
Я выдала ей тетрадный лист и ручку, а сама встала у двери, так на всякий случай.
- Могло быть и хуже, - сказала я, прочитав список.
- Я не ш... - ответила Наталья.
- А кто ты после этого? Максим, у тебя права с собой? Повезёшь нас на нашей машине. Матери я потом скажу, она ей вещи привезёт.
- Меня сейчас повезут? - возмутилась она.
- Нужно подождать, пока ты ещё кого-нибудь наградишь радостью? - ответила я. - Скажу Валентину Николаевичу, чтобы подменил меня. За Тимофеем Гриша проследит, они знают, где у меня ужин, справятся.
- Ты ещё и Гришу приютила! - возмутился Максим.
- Ты мне ещё претензии предъявляешь? - строго ответила я. - Гриша будет работать здесь, пока баба Нюра в отпуске.
Я уже хотела в других выражениях выразить своё возмущение бесцеремонностью Максима, но он поднял руки и извинился. Я сдулась, скандал заглох на корню.
Потом быстро написала направление и пошла к Валентину Николаевичу. Через полчаса мы выехали из деревни. Кожновенерический диспансер находился в областном центре, на нашей колымаге ехать часов пять.
В машине я сидела рядом с Натальей, но разговаривать нам было не о чем. Я просто следила, чтобы она ничего не выкинула. Приехали мы вечером, диспансер закрыт. Пришлось применить всю свою наглость, чтобы сначала нам открыли дверь, а потом вызвали врача.
Врач оказался понимающим и адекватным мужчиной и быстро просёк ситуацию. Наталью отвели в палату, а я ещё минут двадцать беседовала с доктором. Он дал мне пару хороших советов и даже снабдил лекарствами. Мы обменялись телефонами и расстались хорошими приятелями.
- Ехать назад уже поздно, - сказала я Максиму, - пойдём ночевать ко мне домой.
Максим попытался протестовать, но я не стала его слушать. В квартиру мы ввалились в десять часов вечера, чем шокировали моих родственников. Отец отсутствовал, он два дня назад уехал в командировку, возвратится только через неделю, а мама была шокирована. Лёхе всё равно, он парень продвинутый и понятливый.
За ужином пришлось отвечать на множество вопросов мамы, но это не мешало насладиться мне домашней кухней. Я долго и со вкусом лежала в ванной, потом позвонила двум лучшим друзьям и наговорилась от души. Максим в это время смотрел в гостиной телевизор. За час до полуночи мы разошлись по комнатам спать.
Проснулась я от звука закрывающейся двери. Мама и Лёха ушли на работу. Я вышла на кухню и принялась готовить завтрак. Максим появился через полчаса.
- Выспался? - спросила я.
- У тебя приятные интеллигентные родственники, - тихо сказал Максим.
- Ты ещё папу не видел, - ответила я.
После завтрака я начала мыть посуду, и в этот момент Максим решился. Он подошёл ко мне и обнял за талию.
- Ты очень красивая и волевая девушка, - тихо прошептал он мне на ухо, - я давно ищу повод признаться, что постоянно думаю о тебе.
- Это после того, как я тебя кулаком приложила? - интимным шёпотом промурлыкала я и высвободилась из его объятий.
Доказательство его слов упиралась мне в ягодицы. Я повернулась к нему лицом и немного отодвинула его.
- Я тебе совсем не нравлюсь? - спросил Максим.
- Ты не самостоятельный, без родителей пропадёшь, - сказала я, - и потом, ты можешь не принять мои предпочтения в сексе.
- Мне Алексей рассказывал, что у тебя есть книга об этом, я тоже хочу почитать, - попросил Максим и придвинулся ко мне вплотную.
И тут я решила пошалить и через джинсы сжала его член, потом тихонько надавила на головку. Кто же знал, что он такой слабенький? Максим застонал и кончил, при этом его ноги подкосились, мне пришлось придержать его, чтобы он не упал.
- Ну ты и бычок! - сказала я. - Пойду, поищу тебе брюки у брата, а ты пока иди в ванную, скоро поедем.
В деревню мы возвращались в полном молчании. Максим дулся на меня, а мне было фиолетово. Он, конечно, симпатичный парень, и рост у него подходящий, но в его возрасте нужно быть более самостоятельным и независимым.
Мама Натальи не удивилась, когда услышала диагноз дочери. Наталья уже давно не прислушивалась к советам матери. Отец два года назад ушёл из семьи к молодой любовнице, а у Натальи сорвало тормоза. Она пустилась во все тяжкие. Её мать работала на ферме и не могла ежеминутно контролировать дочь. Бедная женщина, она только покачала головой и попросила меня взять Тимофея на ночь, чтобы она могла съездить к дочери в больницу.
Присмотреть за Тимофеем не проблема, я давно уже воспринимаю его, как родного человека. Мы с ним сроднились. Проблема была признаться Валентину Николаевичу о своих тайных лабораторных исследованиях. А признаться нужно. Партнёров, с которыми Наталья проводила время, нужно лечить, а как их вызвать в ФАП, не разглашая информацию, я не знала.
Не пролеченными оставалось пять молодых парней. Хорошо, что они все жили в нашей деревне, но один из них был сыном председателя нашего Сельскохозяйственного кооператива или проще колхоза (так его раньше называли).
Валентин Николаевич сделал мне внушение за самодеятельность, но в его исполнении это звучало интеллигентно и тактично. Я предпочла бы, что бы он накричал на меня, а так стыдно вдвойне. Но выход Валентин Николаевич подсказал. Мы разослали парням повестки, чтобы они явились на очередную прививку.
С четырьмя парнями всё прошло без сучка и задоринки. С пятым случился небольшой конфуз, вернее, не с ним, а с его отцом.
Председатель "колхоза" пришёл на следующий день в моё дежурство. Я заканчивала заполнять журнал приёма, когда в процедурную вошёл председатель "колхоза" Сергей Николаевич и навис над моим столом. Он решил задавить меня своим авторитетом, но мой папа привил мне иммунитет к авторитетам.
- Мне сын рассказал, зачем его вызывали сюда, - холодно сказал Сергей Николаевич и придвинул ко мне своё лицо.
Видимо, пытался ещё больше шокировать и запугать меня.
Есть очень хороший психологический приём, который поставит противника в тупик. Я придвинулась к нему поближе и щёлкнула зубами, прямо у его лица. Сергей Николаевич дёрнулся, как от удара током, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на пятую точку. Такого трехэтажного сленга я не слышала даже на собраниях неформалов. Не мешала мужчине говорить, у нас всё ещё свобода слова.
- Так что вы хотите от меня? - спросила я, когда "красноречие" председателя иссякло.
- Нужно изолировать эту особу из поселения! - сказал Сергей Николаевич, когда поднялся с пола.
- Она уже изолирована и проходит лечение, - ответила я.
- Она вернётся и начнёт опять вести разгульную жизнь, - сказал Сергей Николаевич, - нужно возбудить дело о сознательном распространении венерического заболевания.
- Это не то заболевание, за которое сажают в тюрьму, - сказала я. - Может, лучше воспитывать сыновей тщательней, чтобы они не прыгали на всех подряд?
Он хотел возмутиться, но я встала из-за стола и выпятила грудь. Не знаю, какая часть моего тела убедила его, что не стоит высказываться в мой адрес. Сергей Николаевич сглотнул, развернулся и вышел из процедурной. Я закончила заполнять журнал, пошла домой.
«А Максим не приходит уже неделю, обиделся парень, - подумала я. - А я так его и не постригла».
Месяц спустя
За неделю до уборочной страды Валентин Николаевич уехал в город за лекарствами. За месяц ничего знаменательного не случилось. Тихо было и скучно. Парни после лечения прошли повторное обследование, только теперь мазки брал Валентин Николаевич. За Гришей приехал отец и забрал его домой. Я провела с ним профилактическую беседу.
Отец у Гриши производил впечатление доброго и усталого мужчины. Он обещал провести беседу со старшим сыном и был очень рад, что мы присмотрели за Гришей, просил нас взять его следующим летом на работу. Валентин Николаевич обещал похлопотать.
С Гришей мы тепло попрощались, он обещал заходить в гости. За Тимофеем приехала бабушка и увезла его на месяц к себе, я еле уговорила ребенка у неё погостить, пришлось пообещать, что до садика он будет приходить ко мне. Мы с Валентином Николаевичем готовились к приёму большого количества пациентов.
Сегодня у меня пациентов не было, я занималась бумагами и уборкой. Домой пришла поздно, съела ужин и легла спать. Но поспать не дали. В два часа ночи в дверь постучали. Я, как была в пижаме, так и пошла открывать.
На пороге стоял Максим. Он зашёл в прихожую и уставился на меня. Моя пижама больше открывала, чем скрывала, к тому же она была полупрозрачная, а под пижамой ничего нет.
- Давно не виделись, - сказала я. - У тебя что-то случилось?
- Случилось, - ответил Максим и, сделав два шага навстречу, обнял меня, - не могу без тебя, пробовал забыть и не смог.
- Так времени мало прошло, - ответила я, - может, стоит ещё подождать?
- Мы с отцом разделились, я теперь работаю на себя и постигаю всё сам, - сказал Максим. - Встаю на рассвете и ложусь после полуночи, но я всё делаю сам. Отец не помогает мне.
- Ты ко мне зачем пришёл? - спросила я.
- Я хочу быть с тобой, всё будет, как ты захочешь, - быстро заговорил Максим.
- Хорошо, проходи в комнату, - сказала я, а сама пошла за инвентарём.
А пошла я за специальной сеткой. Крупноячеистая сетка, связанная из гладких, мягких верёвочек толщиной с шариковую ручку. Сетка надевается на тело партнёра и завязывается так, чтобы верёвки не жали, но и не болтались свободно. Сами узелки, это небольшие кожаные пуговички, которые надеваются в уголки сетки в тех местах, где на теле партнёра особо чувствительные точки.
От трения мягких кожаных пуговиц о тело партнёр испытывает возбуждение. Главное, точно определить эти точки. У меня был молодой человек, который испытывал нереальный кайф от такого секса, он меня и научил всем этим премудростям. Мне же просто нравится, когда мужчина громко стонет от моих действий.
Максим молча разделся догола, и я надела на него сетку. Чтобы его отвлечь, я сначала долго целовалась с ним и одновременно гладила его тело. Партнёр попался мне очень чувствительный, хорошо, что Валентин Николаевич уехал, а то мне было бы стыдно смотреть ему утром в глаза. Сначала Максим сдерживался и только глубоко дышал, минут через десять он уже стонал во весь голос и извивался, чтобы усилить контакт узелков и верёвок.
Через полчаса я пару раз подула на его возбуждённый член, и он взорвался. После этого эксперимента, либо он сбежит от меня и постарается не встречаться в будущем, либо подсядет на такой секс.
Пока Максим отходил от оргазма, я сняла с него сетку и выдала мокрое полотенце, чтобы он привёл себя в порядок. Сама я пошла на кухню ставить чайник. Максим появился минут через пятнадцать, полностью одетый и улыбающийся.
- Признаться, я думал, что будет по-другому, - сказал Максим.
- Ты думал, что я свяжу тебя и буду хлестать плёткой? - спросила я. - Я так не люблю, верёвки только усиливают ощущения, которое дарят руки и губы партнёра.
- Только сейчас осознал, что очень не образован в вопросах секса, - сказал Максим. - Я правильно понимаю, что ночевать ты меня не оставишь?
- Я согласен, что нужно делать? - сказал он и даже вскочил с кровати.
- Пошли, возьмём анализы, а потом я найду тебе работу, - ответила я и повела его в лабораторию.
Пока я вводила зонд, взмокла. У Гриши срабатывал рефлекс, и он сжимал горло, пришлось припугнуть его: если не расслабится, отправлю домой. Угроза сработала.
После процедуры я накормила парня творогом и отправила в бокс делать уборку. Тимофея я оставила за старшего, а сама пошла к Валентину Николаевичу домой.
- У тебя тяжёлый пациент? - с порога спросил Валентин Николаевич.
- Можно и так сказать, - ответила я. - Я у вчерашнего раненого желудочный сок взяла, хотела, чтобы вы проконтролировали, когда буду его титровать. И ещё, отец парня на шабашке, приедет через месяц, а он боится домой идти, там брат может поколотить за мотоцикл.
- Нашей санитарке давно пора сходить в отпуск, она два года не была, пусть отдохнёт, съездит к сестре в гости, сестра давно зовёт, - ответил Валентин Николаевич. - Сегодня же займусь оформлением бумаг. С завтрашнего дня твой Гриша будет официально работать в ФАПе и ночевать в боксе.
- Вы самый лучший! - сказала я и поцеловала его в щёку.
Оттитровала я на оценку отлично. Вместе с Валентином Николаевичем мы заполнили карту больного, потом он ушёл в администрацию решать вопросы по трудоустройству Гриши. Я повела мальчишек домой кормить обедом. После обеда Тимофей лёг спать, а мы с Гришей пошли работать дальше. Тимофей проснётся и присоединится к нам, он парень смелый и самостоятельный.
Работали быстро. Гриша молодец, парень трудолюбивый. От работы не отлынивал, делал всё тщательно, на совесть. Через три часа пришёл Тимофей, и мы пошли пить чай с пирожками. Баба Нюра, добрая душа, принесла нам свежих пирожков с капустой.
- У вас так здорово! - сказал Гриша после полдника. – Тихо, спокойно и чисто.
- Начнётся уборочная страда, работы прибавиться, поесть будет некогда. Сейчас переварим полдник и пойдём убирать территорию около здания. Надо клумбы поправить, но я человек городской с растениями возиться не умею, но цветы люблю, правда, на расстоянии.
- Ничего, я покажу как надо, - ответил Гриша, - мама, когда жива была, меня всегда в сад с собой брала.
Настроение у него испортилось, взгляд погрустнел. Я решила не развивать эту тему, раз ребёнку так тяжело вспоминать.
Для меня шестнадцатилетний пацан был ещё ребёнком. Скоро я обзаведусь большим и разновозрастным выводком. Сейчас я глядела на Гришу другими глазами. Это был невысокий, худенький, нескладный подросток, которому не додали любви и нежности.
Я подметала дорожку к ФАПу, когда Максим приволок сестру Тимофея, пьяницу и распутницу Наташу.
- Извини, - сказал он, - я её еле отыскал, она от нас пряталась.
Наташа таращилась на меня и пыталась вырвать руку из руки Максима.
- Веди в процедурную, придерживай её, - сказала я. - Я сейчас сменю халат и приду.
Когда я зашла в процедурную, Наталья громко спорила с Максимом. Она кричала на него и вырывалась.
- Молчать! - крикнула я. - Или я зашью тебе рот.
Наталья застыла и перестала вырываться.
- Знаешь, зачем тебя сюда пригласили? - спросила я.
Она замотала головой.
- Вот и прекрасно, сейчас ты мне назовёшь всех парней и мужиков, с кем ты успела переспать, - сказала я.
Наталья демонстративно поджала губы и отвернулась.
- Тогда мне придётся объявить всем, что у тебя венерическое заболевание, и кто имел с тобой контакт, должны прийти и сдать анализы, - спокойно сказала я. - Даже не сомневайся, что я так и сделаю. Только после этого, если тебя не поколотят твои партнёры, то уж точно поколотят их жёны или подруги. Тебе придётся навсегда уехать отсюда. Но только после того, как тебя под конвоем доставят в кожновенерический диспансер и запрут там до полного выздоровления.
- Что будет, если я скажу? - произнесла Наталья.
- Я приглашу твоих партнёров и по-тихому возьму у них анализы, пропишу лечение, - ответила я. - А тебе всё равно придётся ехать в кожно-венерический диспансер, но тайно, скажешь, что поедешь лечить желудок в районную больницу.
- Дайте листок и бумагу, я сама напишу, - сказала Наталья и села за стол.
Я выдала ей тетрадный лист и ручку, а сама встала у двери, так на всякий случай.
- Могло быть и хуже, - сказала я, прочитав список.
- Я не ш... - ответила Наталья.
- А кто ты после этого? Максим, у тебя права с собой? Повезёшь нас на нашей машине. Матери я потом скажу, она ей вещи привезёт.
- Меня сейчас повезут? - возмутилась она.
- Нужно подождать, пока ты ещё кого-нибудь наградишь радостью? - ответила я. - Скажу Валентину Николаевичу, чтобы подменил меня. За Тимофеем Гриша проследит, они знают, где у меня ужин, справятся.
- Ты ещё и Гришу приютила! - возмутился Максим.
- Ты мне ещё претензии предъявляешь? - строго ответила я. - Гриша будет работать здесь, пока баба Нюра в отпуске.
Я уже хотела в других выражениях выразить своё возмущение бесцеремонностью Максима, но он поднял руки и извинился. Я сдулась, скандал заглох на корню.
Потом быстро написала направление и пошла к Валентину Николаевичу. Через полчаса мы выехали из деревни. Кожновенерический диспансер находился в областном центре, на нашей колымаге ехать часов пять.
В машине я сидела рядом с Натальей, но разговаривать нам было не о чем. Я просто следила, чтобы она ничего не выкинула. Приехали мы вечером, диспансер закрыт. Пришлось применить всю свою наглость, чтобы сначала нам открыли дверь, а потом вызвали врача.
Врач оказался понимающим и адекватным мужчиной и быстро просёк ситуацию. Наталью отвели в палату, а я ещё минут двадцать беседовала с доктором. Он дал мне пару хороших советов и даже снабдил лекарствами. Мы обменялись телефонами и расстались хорошими приятелями.
- Ехать назад уже поздно, - сказала я Максиму, - пойдём ночевать ко мне домой.
Максим попытался протестовать, но я не стала его слушать. В квартиру мы ввалились в десять часов вечера, чем шокировали моих родственников. Отец отсутствовал, он два дня назад уехал в командировку, возвратится только через неделю, а мама была шокирована. Лёхе всё равно, он парень продвинутый и понятливый.
За ужином пришлось отвечать на множество вопросов мамы, но это не мешало насладиться мне домашней кухней. Я долго и со вкусом лежала в ванной, потом позвонила двум лучшим друзьям и наговорилась от души. Максим в это время смотрел в гостиной телевизор. За час до полуночи мы разошлись по комнатам спать.
Проснулась я от звука закрывающейся двери. Мама и Лёха ушли на работу. Я вышла на кухню и принялась готовить завтрак. Максим появился через полчаса.
- Выспался? - спросила я.
- У тебя приятные интеллигентные родственники, - тихо сказал Максим.
- Ты ещё папу не видел, - ответила я.
После завтрака я начала мыть посуду, и в этот момент Максим решился. Он подошёл ко мне и обнял за талию.
- Ты очень красивая и волевая девушка, - тихо прошептал он мне на ухо, - я давно ищу повод признаться, что постоянно думаю о тебе.
- Это после того, как я тебя кулаком приложила? - интимным шёпотом промурлыкала я и высвободилась из его объятий.
Доказательство его слов упиралась мне в ягодицы. Я повернулась к нему лицом и немного отодвинула его.
- Я тебе совсем не нравлюсь? - спросил Максим.
- Ты не самостоятельный, без родителей пропадёшь, - сказала я, - и потом, ты можешь не принять мои предпочтения в сексе.
- Мне Алексей рассказывал, что у тебя есть книга об этом, я тоже хочу почитать, - попросил Максим и придвинулся ко мне вплотную.
И тут я решила пошалить и через джинсы сжала его член, потом тихонько надавила на головку. Кто же знал, что он такой слабенький? Максим застонал и кончил, при этом его ноги подкосились, мне пришлось придержать его, чтобы он не упал.
- Ну ты и бычок! - сказала я. - Пойду, поищу тебе брюки у брата, а ты пока иди в ванную, скоро поедем.
В деревню мы возвращались в полном молчании. Максим дулся на меня, а мне было фиолетово. Он, конечно, симпатичный парень, и рост у него подходящий, но в его возрасте нужно быть более самостоятельным и независимым.
Глава 13
Мама Натальи не удивилась, когда услышала диагноз дочери. Наталья уже давно не прислушивалась к советам матери. Отец два года назад ушёл из семьи к молодой любовнице, а у Натальи сорвало тормоза. Она пустилась во все тяжкие. Её мать работала на ферме и не могла ежеминутно контролировать дочь. Бедная женщина, она только покачала головой и попросила меня взять Тимофея на ночь, чтобы она могла съездить к дочери в больницу.
Присмотреть за Тимофеем не проблема, я давно уже воспринимаю его, как родного человека. Мы с ним сроднились. Проблема была признаться Валентину Николаевичу о своих тайных лабораторных исследованиях. А признаться нужно. Партнёров, с которыми Наталья проводила время, нужно лечить, а как их вызвать в ФАП, не разглашая информацию, я не знала.
Не пролеченными оставалось пять молодых парней. Хорошо, что они все жили в нашей деревне, но один из них был сыном председателя нашего Сельскохозяйственного кооператива или проще колхоза (так его раньше называли).
Валентин Николаевич сделал мне внушение за самодеятельность, но в его исполнении это звучало интеллигентно и тактично. Я предпочла бы, что бы он накричал на меня, а так стыдно вдвойне. Но выход Валентин Николаевич подсказал. Мы разослали парням повестки, чтобы они явились на очередную прививку.
С четырьмя парнями всё прошло без сучка и задоринки. С пятым случился небольшой конфуз, вернее, не с ним, а с его отцом.
Председатель "колхоза" пришёл на следующий день в моё дежурство. Я заканчивала заполнять журнал приёма, когда в процедурную вошёл председатель "колхоза" Сергей Николаевич и навис над моим столом. Он решил задавить меня своим авторитетом, но мой папа привил мне иммунитет к авторитетам.
- Мне сын рассказал, зачем его вызывали сюда, - холодно сказал Сергей Николаевич и придвинул ко мне своё лицо.
Видимо, пытался ещё больше шокировать и запугать меня.
Есть очень хороший психологический приём, который поставит противника в тупик. Я придвинулась к нему поближе и щёлкнула зубами, прямо у его лица. Сергей Николаевич дёрнулся, как от удара током, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на пятую точку. Такого трехэтажного сленга я не слышала даже на собраниях неформалов. Не мешала мужчине говорить, у нас всё ещё свобода слова.
- Так что вы хотите от меня? - спросила я, когда "красноречие" председателя иссякло.
- Нужно изолировать эту особу из поселения! - сказал Сергей Николаевич, когда поднялся с пола.
- Она уже изолирована и проходит лечение, - ответила я.
- Она вернётся и начнёт опять вести разгульную жизнь, - сказал Сергей Николаевич, - нужно возбудить дело о сознательном распространении венерического заболевания.
- Это не то заболевание, за которое сажают в тюрьму, - сказала я. - Может, лучше воспитывать сыновей тщательней, чтобы они не прыгали на всех подряд?
Он хотел возмутиться, но я встала из-за стола и выпятила грудь. Не знаю, какая часть моего тела убедила его, что не стоит высказываться в мой адрес. Сергей Николаевич сглотнул, развернулся и вышел из процедурной. Я закончила заполнять журнал, пошла домой.
«А Максим не приходит уже неделю, обиделся парень, - подумала я. - А я так его и не постригла».
Глава 14
Месяц спустя
За неделю до уборочной страды Валентин Николаевич уехал в город за лекарствами. За месяц ничего знаменательного не случилось. Тихо было и скучно. Парни после лечения прошли повторное обследование, только теперь мазки брал Валентин Николаевич. За Гришей приехал отец и забрал его домой. Я провела с ним профилактическую беседу.
Отец у Гриши производил впечатление доброго и усталого мужчины. Он обещал провести беседу со старшим сыном и был очень рад, что мы присмотрели за Гришей, просил нас взять его следующим летом на работу. Валентин Николаевич обещал похлопотать.
С Гришей мы тепло попрощались, он обещал заходить в гости. За Тимофеем приехала бабушка и увезла его на месяц к себе, я еле уговорила ребенка у неё погостить, пришлось пообещать, что до садика он будет приходить ко мне. Мы с Валентином Николаевичем готовились к приёму большого количества пациентов.
Сегодня у меня пациентов не было, я занималась бумагами и уборкой. Домой пришла поздно, съела ужин и легла спать. Но поспать не дали. В два часа ночи в дверь постучали. Я, как была в пижаме, так и пошла открывать.
На пороге стоял Максим. Он зашёл в прихожую и уставился на меня. Моя пижама больше открывала, чем скрывала, к тому же она была полупрозрачная, а под пижамой ничего нет.
- Давно не виделись, - сказала я. - У тебя что-то случилось?
- Случилось, - ответил Максим и, сделав два шага навстречу, обнял меня, - не могу без тебя, пробовал забыть и не смог.
- Так времени мало прошло, - ответила я, - может, стоит ещё подождать?
- Мы с отцом разделились, я теперь работаю на себя и постигаю всё сам, - сказал Максим. - Встаю на рассвете и ложусь после полуночи, но я всё делаю сам. Отец не помогает мне.
- Ты ко мне зачем пришёл? - спросила я.
- Я хочу быть с тобой, всё будет, как ты захочешь, - быстро заговорил Максим.
- Хорошо, проходи в комнату, - сказала я, а сама пошла за инвентарём.
А пошла я за специальной сеткой. Крупноячеистая сетка, связанная из гладких, мягких верёвочек толщиной с шариковую ручку. Сетка надевается на тело партнёра и завязывается так, чтобы верёвки не жали, но и не болтались свободно. Сами узелки, это небольшие кожаные пуговички, которые надеваются в уголки сетки в тех местах, где на теле партнёра особо чувствительные точки.
От трения мягких кожаных пуговиц о тело партнёр испытывает возбуждение. Главное, точно определить эти точки. У меня был молодой человек, который испытывал нереальный кайф от такого секса, он меня и научил всем этим премудростям. Мне же просто нравится, когда мужчина громко стонет от моих действий.
Максим молча разделся догола, и я надела на него сетку. Чтобы его отвлечь, я сначала долго целовалась с ним и одновременно гладила его тело. Партнёр попался мне очень чувствительный, хорошо, что Валентин Николаевич уехал, а то мне было бы стыдно смотреть ему утром в глаза. Сначала Максим сдерживался и только глубоко дышал, минут через десять он уже стонал во весь голос и извивался, чтобы усилить контакт узелков и верёвок.
Через полчаса я пару раз подула на его возбуждённый член, и он взорвался. После этого эксперимента, либо он сбежит от меня и постарается не встречаться в будущем, либо подсядет на такой секс.
Пока Максим отходил от оргазма, я сняла с него сетку и выдала мокрое полотенце, чтобы он привёл себя в порядок. Сама я пошла на кухню ставить чайник. Максим появился минут через пятнадцать, полностью одетый и улыбающийся.
- Признаться, я думал, что будет по-другому, - сказал Максим.
- Ты думал, что я свяжу тебя и буду хлестать плёткой? - спросила я. - Я так не люблю, верёвки только усиливают ощущения, которое дарят руки и губы партнёра.
- Только сейчас осознал, что очень не образован в вопросах секса, - сказал Максим. - Я правильно понимаю, что ночевать ты меня не оставишь?
