С кофемашиной я разобралась быстро, она хоть и навороченная, но инструкция к ней понятная и подробная. А вот с бумагами придётся разбираться неделю или больше. И почему боссу не везёт на секретарш? А так и мне бы не пришлось мучиться. Денис Олегович из кабинета не выходил до обеда, кофе не просил, вот и прекрасно. В кафе я, сидя за самым крайним столиком, рассматривала сотрудников. Старых почти не осталось, всё новые лица, может, только Игнат Николаевич, но он в кафе обедать не ходит, домой ездит, жена настаивает, чтобы он питался домашней пищей. Его я ещё не видела, а может, и он не выдержал характер босса и уволился.
Полгода спустя. Юлия
Приближались новогодние праздники. Народ суетился, бегал по магазинам, покупал родным подарки. Я своим родным подарки отправила заблаговременно, чтобы они получили их как раз к празднику, а более мне подарки покупать некому. На работе намечается новогодний корпоратив. В этот раз босс решил не экономить, и для праздника сняли банкетный зал ресторана, который находился в двух кварталах от нашей фирмы. Я ездила согласовывать меню, стоимость блюд и напитков, в общем работа мне знакома.
- Я требую твоего обязательного присутствия на празднике! – сказал выходящий из кабинета Денис Олегович.
- Даже если я приду в брюках?
- Как хочешь, но на празднике ты должна быть. И что тебе делать дома? Ты и так проводишь дома много времени, никуда не ходишь, ни с кем не встречаешься.
Эта реплика меня напрягла, значит, он знает, где я живу, и как проходит мой день. Вопрос, зачем ему эта информация? Как же мне надоела эта недосказанность. За эти месяцы работы он вёл себя вполне прилично, не считая того, что часто срывался на сотрудниках, но меня сия участь обходила стороной. Первое время я ждала, он ведь знает, что деваться мне некуда, может, специально вернул, чтобы срываться на мне. Всегда ждёшь что-то плохое, как-то о хорошем думаешь в последнюю очередь. Хотя, может, это я пессимистка? Но вот не верилось мне, что босс будет вести себя со мной по-человечески. Я не требую особенного отношения, если виновата, то выслушаю критику и исправлюсь, но унижать меня и без причины придираться ко мне, да и к другим тоже, как-то не по-человечески. Какие-то нормы морали должны соблюдаться. Хотя о чём я? Богатые люди у нас вне законов морали, им некогда думать об окружающих, их мало интересует моральное состояние людей, на которых они без причины наорали только потому, что у них плохое настроение, или на улице идёт дождь. Сотрудник ведь всё стерпит, куда ему деваться, он зависит от них, а вот если не нравится, то найдём другого посговорчивее.
Но в этот раз босс ни разу не сорвался на мне и даже презрительный взгляд не кинул. Я как всегда избегала с ним общения, ну, как могла, всё-таки работаем мы почти бок о бок. Разговоры я вела только о работе, говорила кратко и по существу, в кабинет заходила, только когда пригласят, и старалась делать свою работу быстро и качественно.
Придётся идти на вечеринку, я ведь кроме босса и Игнат Николаевича, который так и работал на фирме, за что заслужил, по моему мнению, медаль, не меньше, ни с кем так и не наладила хотя бы общения. Некоторых я знала только по именам, некоторых только в лицо, но не общалась ни с кем. Меня почему-то сторонились, говорили только о производственных вопросах и никогда не спрашивали, злой ли сегодня босс. А он был часто зол, приходил на работу уже в плохом настроении, кивал головой и шёл в кабинет, через полчаса просил принести кофе и не поднимал головы, когда я заходила в кабинет. На совещаниях зверствовал, разносил сотрудников в пух и прах, но как ни странно на крик и истерики не переходил, отчитывал холодным твёрдым голосом, но от этого не менее обидно. Меня на совещания не приглашали, но я частенько слышала реплики из-за двери и в душе сочувствовала сотрудникам.
Корпоратив. Юлия
Босс настоял, чтобы я села рядом с ним и Игнатом Николаевичем, сначала не поняла, зачем ему это нужно, а вот сейчас начинаю догадываться. Босс спаивал меня, причём не скрывал этого. С многозначительной улыбкой он наливал мне вина и следил, чтобы я всё выпила, а если сопротивлялась, то он наклонялся ко мне и шептал мне на ухо глупости. При этом на нас начинали коситься все сотрудники, женщины так вообще смотрели на меня, как на злейшего врага. Мне ужасно не нравилось всеобщее внимание, и я, быстро разгадав его тактику, просто выпивала вино. Будь что будет, но не убьёт же он меня и не съест, а остальное я вытерплю. К середине вечеринки я поняла, что мысли путаются, в голове лёгкость и пустота, и ещё мне море по колено. Кое-как поднявшись на ноги и с трудом удерживая равновесие, я пошла искать туалет. Милая официантка, видя мое состояние, посоветовала пройти в отдельную кабинку, чтобы не смущать народ, если мне станет плохо.
Зайдя в туалет, я наклонилась над раковиной и плеснула себе в лицо холодной воды. В голове чуть прояснилось, но иллюзия вседозволенности осталась. Я прислонилось лбом к холодному зеркалу и закрыла глаза. Завтра будет плохо, а сейчас нужно пережить этот вечер и не уронить достоинство. Я не пила с поминок сестры, мне это не нужно, никогда не считала алкоголь спасением от тревог и стресса, хотя доктор в клинике советовал иногда расслабляться. Не напиваться до поросячего визга, но на ночь полбокала вина выпить можно, если сильно нервничаю. В винах я так и не научилась разбираться, и какое вино считается хорошим, не знала, потому никогда алкогольные напитки не покупала.
- Ты уже привела себя в порядок? – услышала я голос босса.
- Нет, в порядке я буду только завтра, но сначала переживу тяжёлое похмелье. Зачем ты меня спаивал?
- Поговорить хотел, – ответил он и, взяв меня за руку, куда-то повёл.
Несколько раз я спотыкалась и заваливалась на него. Видимо, Денису Олеговичу это надоело, и он, подхватив меня за талию, почти понёс в сторону служебных помещений. Шли мы недолго, он открыл дверь, и мы оказались в кабинете с кожаным диванчиком и широким столом. Если мы в отдельном номере, то зачем здесь стол? Или совокупляясь на столе, некоторые испытывают кайф? Я подумала об этом и хихикнула, а потом устыдилась своих мыслей. Что только не придёт в пьяную голову, мне определённо нужно быть трезвенницей и даже конфет с коньяком избегать.
Меня посадили на стол. Странное место, почему не на диван? Я улыбнулась, но спрашивать не стала. Нужно подождать, что будет дальше.
Денис Олегович встал рядом и, взяв за подбородок, повернул моё лицо к себе. Странный он, зачем меня поить, я и трезвая разговаривать могу.
- Вот теперь мы можем поговорить?
- А раньше не могли? Я вроде не немая…
- Нет, ты не немая, но если не хочешь отвечать, то из тебя клещами не вытащишь.
- Тогда у меня вопрос, – нагло заявила я. – Зачем нужно было возвращать меня в фирму? Хотел отомстить? Только тогда объясни, за что.
- Ты единственная ненавидела меня открыто, никогда не скрывала свою ненависть, смелая, а я злился, меня бесил твой ненавистный взгляд. На меня никто так не смотрел. Что меня ненавидят, я знаю, но никто никогда так явно это не демонстрировал.
- Так я и сейчас особого восторга к вам… Ик…
- Давай на ты, мы не на работе, зови меня Денис.
- Хорошо, Денис, я и сейчас особого восторга к тебе не испытываю… ИК… Напоил меня до икоты, я бы и так поговорила.
- Я это уже проходил, ты отвечаешь только на удобные для тебя вопросы.
- Я считаю, что имею право на личные тайны… Ик… Нужно воды выпить. Здесь есть вода? Я требую воды…
Денис засмеялся и вышел из помещения. Вернулся он быстро, я успела только пару раз икнуть, и протянул мне стакан с водой. Это оказалась минералка без газа, невкусная, я выпила полстакана и сморщила нос.
- Ты любила мужчину? – спросил Денис, забирая у меня стакан.
- Нет, меня хотели отлюбить пару раз, но органы у них не сработали.
- Это называется по-другому, – тихо добавил босс.
- Я знаю, как это называется, но произносить это слово не хочу. Зачем тебе знать о мужчинах в моей жизни? Я не понимаю, что тебе от меня нужно.
- А Антон…
- Он муж моей сестры, и я благодарна ему за всё, что он сделал для нас, он и его сын — единственные родные мне люди, и я люблю их как родственников и более ничего. И почему тебе это не дает покоя? Отпусти меня, мне так хорошо без тебя, твоей фирмы, сотрудников с высокомерными взглядами. Мне хорошо среди книг и бумажной пыли!
Денис встал между моих ног, прижал меня к своей груди и зашептал в волосы:
- Не могу и, главное, не хочу, сам не понимаю, что происходит, но не отпущу, пока не разберусь в себе до конца.
- Только не говори, что ты почувствовал это, когда прочитал заметки в газете? Разве такие люди могут испытывать жалость? Вы же хищники и живёте по законам природы, где сильный пожирает слабого. Разве хищник испытывает жалость или угрызения совести, когда поедает слабого? Нет, это же вопрос выживания вида.
- Нет, я ощутил себя некомфортно, когда увидел твой взгляд. Ты вложила в него всю ненависть, которую испытывала ко мне. У меня тогда пол ушёл из-под ног, я сжал кулаки, чтобы не сорваться на крик, и ещё долго отходил в кабинете. Ты считаешь меня хищником?
- А ты жертва? Не похоже на то. Может, пойдём в зал? Сотрудники могут подумать неизвестно что, хотя мы и так дали повод для сплетен.
- Наплевать на всех, они и так говорят о нас. Я вернул тебя спустя два с половиной года, и все думают, что это неспроста, значит, ты зацепила меня чем-то. Про профессионализм они не подумают никогда.
- А я зацепила?
- Сильно! Ты смелая, сильная и упёртая, и ещё не можешь скрывать свои чувства, вернее, не хочешь. Если бы ты не смотрела на меня ненавистным взглядом, я бы со временем просто перестал бы обращать на тебя внимание. Я мог отвечать на твои взгляды только презрением и придирками, наверное, это неправильная тактика.
Он приподнял моё лицо и прижался губами к моим губам. Что такое поцелуй, я знала, но никогда не целовалась по-взрослому. Денис осторожно обхватил мои губы и просунул между ними язык, я приоткрыла рот и осторожно прикусила кончик его языка. Он отстранился.
- Я не настолько пьяная, чтобы не понять, что ты от меня хочешь, и не уверена, что хочу сделать это. Мои воспоминания померкли, но они могут выплыть наружу, и тогда ты рискуешь получить в постели истерично рыдающую женщину.
Денис молча вышел за дверь, я уже собралась идти на выход, в зал не вернусь, пойду домой. Осторожно спустившись со стола, я начала поправлять одежду и причёску. Но Денис появился через несколько минут с подносом. Вино, два бокала и тарелка с фруктами. Он поставил всё это на стол и повернулся ко мне:
- Не смотри на меня, я не собираюсь соблазнять тебя здесь, я только собираюсь тебя напоить, а потом соблазнить у себя дома. Можем, конечно, поехать к тебе, но лучше у меня. И если мне не удастся сделать это сегодня, то я буду пытаться снова и снова.
- Тогда сделка, – сказала я. – Я пью, и ты соблазняешь меня, ну, пытаешься, если получится. А потом я ухожу из твоей фирмы, и ты больше не ищешь со мной встреч. Денис, отпусти! Мне спокойнее одной, я хочу работать в библиотеке, гулять по городу и читать по вечерам. Я, наверное, не смогу жить, как все.
Денис кивнул головой и налил мне полбокала вина. Я выпила и закусила виноградом. Он налил ещё и спросил меня о какой-то мелочи, я ответила и задала свой глупый вопрос. У нас завязался глупый и ничего незначащий разговор, меня опять посадили на стол и придвинули тарелку с фруктами.
- Закусывай, ты почти не ела за столом, я смотрел. Не настолько я бессовестный, чтобы спаивать девушку на голодный желудок.
Мы пили, закусывали, я рассказывала о книгах, которые прочитала в последнее время. Денис жаловался, что читать нет времени, а иногда так хочется полежать с интересной книгой и не думать ни о чём. Мы говорили, я чувствовала, что пьянею, становлюсь смелее и рискованнее, но одна мысль мне не давала окончательно расслабиться. Я была уверена, что пожалею, сильно пожалею об этой сделке и о том, что поддалась Денису. Но как я однажды сказала сестре, я должна научиться совершать свои ошибки и исправлять их. Только боюсь, что эта ошибка слишком дорого мне обойдётся. А может, и нет, и я отделаюсь только лёгким испугом и тяжёлым похмельем. Наверное, я рисковая и бесшабашная, но ради спокойной жизни можно рискнуть. Хотя в последнее время босс и ведёт себя, как человек, а я всё время боюсь, что произойдёт взрыв, и меня откинет на большое расстояние. Я теперь одна и должна справляться со своими проблемами в меру своих скромных сил. Как же хорошо мне было в библиотеке! Я хочу вернуться туда и забыть о боссе, как о страшном сне.
Когда я уже еле складывала слова в предложения, и бутылка вина почти опустела, меня осторожно сняли со стола и, обняв за талию, повели в гардеробную. В голове туман, я с трудом концентрируюсь на событиях. Машина, лифт с зеркалами, я не смотрю на своё отражение. Мне стыдно, что я напилась и иду с мужчиной, которого не люблю, он мне даже не нравится, хотя пахнет от него приятно, он чисто выбрит и симпатичный, можно сказать даже красивый, ухоженный. Многие женщины захотели бы быть на моём месте... И почему выбор пал на меня?
Замечаю только, что квартира у него огромная и светлая, большие окна, и находится она на последнем этаже. Комнаты большие, квадратные, мебели мало, на полу пушистые ковры, а дальше была большая кровать, мягкая, как облако. Меня положили на твёрдую мужскую грудь, я почему-то оказалась сверху, голову обхватили руками, и его губы целуют моё лицо, надолго останавливаются на губах, язык проникает в рот. А в голове туман, и я хочу, чтобы он не проходил, я ещё не готова увидеть действительность трезвыми глазами. Меня раздевают медленно, а потом Денис долго смотрит на меня и проводит пальцами по моим шрамам. Они всё ещё видны, вернее, они останутся на всю жизнь, эти полоски с неровными краями. Мне не рекомендовали делать операцию, доктор в заграничной клинике сказал, что сердце может не выдержать наркоза, и вообще мне нужно остерегаться потрясений и стрессовых ситуаций.
- Теперь я понимаю твой выбор одежды, – шепчет Денис. – Они повсюду... Это плети?
- Одна плеть, мессии, только он имел право наказывать, больше никому не доверял, хотел сам получить оргазм, только так и мог, поэтому наказывали за каждую мелочь. Нужно быть незаметной, раствориться в лесу среди деревьев и кустов, только чтобы мессия не остановил на тебе взгляд, а иначе наказания не избежать. Не хочу говорить о нём! Его убили в тюрьме через год после суда, жаль, что он не мучился перед смертью, слишком легко отделался. Спасибо людям, заплатившим за его смерть…
Меня поцеловали. Хорошо, а то я что-то разоткровенничалась, незачем ему знать об этом, я не хочу продолжения, пока не хочу… Было немного больно… Меня опять целовали, успокаивали, шептали на ухо глупости. Потом боли не было, но и восторг не пришёл, врут книги, авторы сильно преувеличивают удовольствие от соития. А может я такая нечувствительная? Потом всё закончилось, Денис лёг рядом, я краем глаза заметила, что он снял презерватив и долго его рассматривал.
- Я его порвал, нужно срочно в ванную, тебе нужно принять душ.
Глава 15
Полгода спустя. Юлия
Приближались новогодние праздники. Народ суетился, бегал по магазинам, покупал родным подарки. Я своим родным подарки отправила заблаговременно, чтобы они получили их как раз к празднику, а более мне подарки покупать некому. На работе намечается новогодний корпоратив. В этот раз босс решил не экономить, и для праздника сняли банкетный зал ресторана, который находился в двух кварталах от нашей фирмы. Я ездила согласовывать меню, стоимость блюд и напитков, в общем работа мне знакома.
- Я требую твоего обязательного присутствия на празднике! – сказал выходящий из кабинета Денис Олегович.
- Даже если я приду в брюках?
- Как хочешь, но на празднике ты должна быть. И что тебе делать дома? Ты и так проводишь дома много времени, никуда не ходишь, ни с кем не встречаешься.
Эта реплика меня напрягла, значит, он знает, где я живу, и как проходит мой день. Вопрос, зачем ему эта информация? Как же мне надоела эта недосказанность. За эти месяцы работы он вёл себя вполне прилично, не считая того, что часто срывался на сотрудниках, но меня сия участь обходила стороной. Первое время я ждала, он ведь знает, что деваться мне некуда, может, специально вернул, чтобы срываться на мне. Всегда ждёшь что-то плохое, как-то о хорошем думаешь в последнюю очередь. Хотя, может, это я пессимистка? Но вот не верилось мне, что босс будет вести себя со мной по-человечески. Я не требую особенного отношения, если виновата, то выслушаю критику и исправлюсь, но унижать меня и без причины придираться ко мне, да и к другим тоже, как-то не по-человечески. Какие-то нормы морали должны соблюдаться. Хотя о чём я? Богатые люди у нас вне законов морали, им некогда думать об окружающих, их мало интересует моральное состояние людей, на которых они без причины наорали только потому, что у них плохое настроение, или на улице идёт дождь. Сотрудник ведь всё стерпит, куда ему деваться, он зависит от них, а вот если не нравится, то найдём другого посговорчивее.
Но в этот раз босс ни разу не сорвался на мне и даже презрительный взгляд не кинул. Я как всегда избегала с ним общения, ну, как могла, всё-таки работаем мы почти бок о бок. Разговоры я вела только о работе, говорила кратко и по существу, в кабинет заходила, только когда пригласят, и старалась делать свою работу быстро и качественно.
Придётся идти на вечеринку, я ведь кроме босса и Игнат Николаевича, который так и работал на фирме, за что заслужил, по моему мнению, медаль, не меньше, ни с кем так и не наладила хотя бы общения. Некоторых я знала только по именам, некоторых только в лицо, но не общалась ни с кем. Меня почему-то сторонились, говорили только о производственных вопросах и никогда не спрашивали, злой ли сегодня босс. А он был часто зол, приходил на работу уже в плохом настроении, кивал головой и шёл в кабинет, через полчаса просил принести кофе и не поднимал головы, когда я заходила в кабинет. На совещаниях зверствовал, разносил сотрудников в пух и прах, но как ни странно на крик и истерики не переходил, отчитывал холодным твёрдым голосом, но от этого не менее обидно. Меня на совещания не приглашали, но я частенько слышала реплики из-за двери и в душе сочувствовала сотрудникам.
Корпоратив. Юлия
Босс настоял, чтобы я села рядом с ним и Игнатом Николаевичем, сначала не поняла, зачем ему это нужно, а вот сейчас начинаю догадываться. Босс спаивал меня, причём не скрывал этого. С многозначительной улыбкой он наливал мне вина и следил, чтобы я всё выпила, а если сопротивлялась, то он наклонялся ко мне и шептал мне на ухо глупости. При этом на нас начинали коситься все сотрудники, женщины так вообще смотрели на меня, как на злейшего врага. Мне ужасно не нравилось всеобщее внимание, и я, быстро разгадав его тактику, просто выпивала вино. Будь что будет, но не убьёт же он меня и не съест, а остальное я вытерплю. К середине вечеринки я поняла, что мысли путаются, в голове лёгкость и пустота, и ещё мне море по колено. Кое-как поднявшись на ноги и с трудом удерживая равновесие, я пошла искать туалет. Милая официантка, видя мое состояние, посоветовала пройти в отдельную кабинку, чтобы не смущать народ, если мне станет плохо.
Зайдя в туалет, я наклонилась над раковиной и плеснула себе в лицо холодной воды. В голове чуть прояснилось, но иллюзия вседозволенности осталась. Я прислонилось лбом к холодному зеркалу и закрыла глаза. Завтра будет плохо, а сейчас нужно пережить этот вечер и не уронить достоинство. Я не пила с поминок сестры, мне это не нужно, никогда не считала алкоголь спасением от тревог и стресса, хотя доктор в клинике советовал иногда расслабляться. Не напиваться до поросячего визга, но на ночь полбокала вина выпить можно, если сильно нервничаю. В винах я так и не научилась разбираться, и какое вино считается хорошим, не знала, потому никогда алкогольные напитки не покупала.
- Ты уже привела себя в порядок? – услышала я голос босса.
- Нет, в порядке я буду только завтра, но сначала переживу тяжёлое похмелье. Зачем ты меня спаивал?
- Поговорить хотел, – ответил он и, взяв меня за руку, куда-то повёл.
Несколько раз я спотыкалась и заваливалась на него. Видимо, Денису Олеговичу это надоело, и он, подхватив меня за талию, почти понёс в сторону служебных помещений. Шли мы недолго, он открыл дверь, и мы оказались в кабинете с кожаным диванчиком и широким столом. Если мы в отдельном номере, то зачем здесь стол? Или совокупляясь на столе, некоторые испытывают кайф? Я подумала об этом и хихикнула, а потом устыдилась своих мыслей. Что только не придёт в пьяную голову, мне определённо нужно быть трезвенницей и даже конфет с коньяком избегать.
Меня посадили на стол. Странное место, почему не на диван? Я улыбнулась, но спрашивать не стала. Нужно подождать, что будет дальше.
Денис Олегович встал рядом и, взяв за подбородок, повернул моё лицо к себе. Странный он, зачем меня поить, я и трезвая разговаривать могу.
- Вот теперь мы можем поговорить?
- А раньше не могли? Я вроде не немая…
- Нет, ты не немая, но если не хочешь отвечать, то из тебя клещами не вытащишь.
- Тогда у меня вопрос, – нагло заявила я. – Зачем нужно было возвращать меня в фирму? Хотел отомстить? Только тогда объясни, за что.
- Ты единственная ненавидела меня открыто, никогда не скрывала свою ненависть, смелая, а я злился, меня бесил твой ненавистный взгляд. На меня никто так не смотрел. Что меня ненавидят, я знаю, но никто никогда так явно это не демонстрировал.
- Так я и сейчас особого восторга к вам… Ик…
- Давай на ты, мы не на работе, зови меня Денис.
- Хорошо, Денис, я и сейчас особого восторга к тебе не испытываю… ИК… Напоил меня до икоты, я бы и так поговорила.
- Я это уже проходил, ты отвечаешь только на удобные для тебя вопросы.
- Я считаю, что имею право на личные тайны… Ик… Нужно воды выпить. Здесь есть вода? Я требую воды…
Денис засмеялся и вышел из помещения. Вернулся он быстро, я успела только пару раз икнуть, и протянул мне стакан с водой. Это оказалась минералка без газа, невкусная, я выпила полстакана и сморщила нос.
- Ты любила мужчину? – спросил Денис, забирая у меня стакан.
- Нет, меня хотели отлюбить пару раз, но органы у них не сработали.
- Это называется по-другому, – тихо добавил босс.
- Я знаю, как это называется, но произносить это слово не хочу. Зачем тебе знать о мужчинах в моей жизни? Я не понимаю, что тебе от меня нужно.
- А Антон…
- Он муж моей сестры, и я благодарна ему за всё, что он сделал для нас, он и его сын — единственные родные мне люди, и я люблю их как родственников и более ничего. И почему тебе это не дает покоя? Отпусти меня, мне так хорошо без тебя, твоей фирмы, сотрудников с высокомерными взглядами. Мне хорошо среди книг и бумажной пыли!
Денис встал между моих ног, прижал меня к своей груди и зашептал в волосы:
- Не могу и, главное, не хочу, сам не понимаю, что происходит, но не отпущу, пока не разберусь в себе до конца.
- Только не говори, что ты почувствовал это, когда прочитал заметки в газете? Разве такие люди могут испытывать жалость? Вы же хищники и живёте по законам природы, где сильный пожирает слабого. Разве хищник испытывает жалость или угрызения совести, когда поедает слабого? Нет, это же вопрос выживания вида.
- Нет, я ощутил себя некомфортно, когда увидел твой взгляд. Ты вложила в него всю ненависть, которую испытывала ко мне. У меня тогда пол ушёл из-под ног, я сжал кулаки, чтобы не сорваться на крик, и ещё долго отходил в кабинете. Ты считаешь меня хищником?
- А ты жертва? Не похоже на то. Может, пойдём в зал? Сотрудники могут подумать неизвестно что, хотя мы и так дали повод для сплетен.
- Наплевать на всех, они и так говорят о нас. Я вернул тебя спустя два с половиной года, и все думают, что это неспроста, значит, ты зацепила меня чем-то. Про профессионализм они не подумают никогда.
- А я зацепила?
- Сильно! Ты смелая, сильная и упёртая, и ещё не можешь скрывать свои чувства, вернее, не хочешь. Если бы ты не смотрела на меня ненавистным взглядом, я бы со временем просто перестал бы обращать на тебя внимание. Я мог отвечать на твои взгляды только презрением и придирками, наверное, это неправильная тактика.
Он приподнял моё лицо и прижался губами к моим губам. Что такое поцелуй, я знала, но никогда не целовалась по-взрослому. Денис осторожно обхватил мои губы и просунул между ними язык, я приоткрыла рот и осторожно прикусила кончик его языка. Он отстранился.
- Я не настолько пьяная, чтобы не понять, что ты от меня хочешь, и не уверена, что хочу сделать это. Мои воспоминания померкли, но они могут выплыть наружу, и тогда ты рискуешь получить в постели истерично рыдающую женщину.
Денис молча вышел за дверь, я уже собралась идти на выход, в зал не вернусь, пойду домой. Осторожно спустившись со стола, я начала поправлять одежду и причёску. Но Денис появился через несколько минут с подносом. Вино, два бокала и тарелка с фруктами. Он поставил всё это на стол и повернулся ко мне:
- Не смотри на меня, я не собираюсь соблазнять тебя здесь, я только собираюсь тебя напоить, а потом соблазнить у себя дома. Можем, конечно, поехать к тебе, но лучше у меня. И если мне не удастся сделать это сегодня, то я буду пытаться снова и снова.
- Тогда сделка, – сказала я. – Я пью, и ты соблазняешь меня, ну, пытаешься, если получится. А потом я ухожу из твоей фирмы, и ты больше не ищешь со мной встреч. Денис, отпусти! Мне спокойнее одной, я хочу работать в библиотеке, гулять по городу и читать по вечерам. Я, наверное, не смогу жить, как все.
Денис кивнул головой и налил мне полбокала вина. Я выпила и закусила виноградом. Он налил ещё и спросил меня о какой-то мелочи, я ответила и задала свой глупый вопрос. У нас завязался глупый и ничего незначащий разговор, меня опять посадили на стол и придвинули тарелку с фруктами.
- Закусывай, ты почти не ела за столом, я смотрел. Не настолько я бессовестный, чтобы спаивать девушку на голодный желудок.
Мы пили, закусывали, я рассказывала о книгах, которые прочитала в последнее время. Денис жаловался, что читать нет времени, а иногда так хочется полежать с интересной книгой и не думать ни о чём. Мы говорили, я чувствовала, что пьянею, становлюсь смелее и рискованнее, но одна мысль мне не давала окончательно расслабиться. Я была уверена, что пожалею, сильно пожалею об этой сделке и о том, что поддалась Денису. Но как я однажды сказала сестре, я должна научиться совершать свои ошибки и исправлять их. Только боюсь, что эта ошибка слишком дорого мне обойдётся. А может, и нет, и я отделаюсь только лёгким испугом и тяжёлым похмельем. Наверное, я рисковая и бесшабашная, но ради спокойной жизни можно рискнуть. Хотя в последнее время босс и ведёт себя, как человек, а я всё время боюсь, что произойдёт взрыв, и меня откинет на большое расстояние. Я теперь одна и должна справляться со своими проблемами в меру своих скромных сил. Как же хорошо мне было в библиотеке! Я хочу вернуться туда и забыть о боссе, как о страшном сне.
Когда я уже еле складывала слова в предложения, и бутылка вина почти опустела, меня осторожно сняли со стола и, обняв за талию, повели в гардеробную. В голове туман, я с трудом концентрируюсь на событиях. Машина, лифт с зеркалами, я не смотрю на своё отражение. Мне стыдно, что я напилась и иду с мужчиной, которого не люблю, он мне даже не нравится, хотя пахнет от него приятно, он чисто выбрит и симпатичный, можно сказать даже красивый, ухоженный. Многие женщины захотели бы быть на моём месте... И почему выбор пал на меня?
Замечаю только, что квартира у него огромная и светлая, большие окна, и находится она на последнем этаже. Комнаты большие, квадратные, мебели мало, на полу пушистые ковры, а дальше была большая кровать, мягкая, как облако. Меня положили на твёрдую мужскую грудь, я почему-то оказалась сверху, голову обхватили руками, и его губы целуют моё лицо, надолго останавливаются на губах, язык проникает в рот. А в голове туман, и я хочу, чтобы он не проходил, я ещё не готова увидеть действительность трезвыми глазами. Меня раздевают медленно, а потом Денис долго смотрит на меня и проводит пальцами по моим шрамам. Они всё ещё видны, вернее, они останутся на всю жизнь, эти полоски с неровными краями. Мне не рекомендовали делать операцию, доктор в заграничной клинике сказал, что сердце может не выдержать наркоза, и вообще мне нужно остерегаться потрясений и стрессовых ситуаций.
- Теперь я понимаю твой выбор одежды, – шепчет Денис. – Они повсюду... Это плети?
- Одна плеть, мессии, только он имел право наказывать, больше никому не доверял, хотел сам получить оргазм, только так и мог, поэтому наказывали за каждую мелочь. Нужно быть незаметной, раствориться в лесу среди деревьев и кустов, только чтобы мессия не остановил на тебе взгляд, а иначе наказания не избежать. Не хочу говорить о нём! Его убили в тюрьме через год после суда, жаль, что он не мучился перед смертью, слишком легко отделался. Спасибо людям, заплатившим за его смерть…
Меня поцеловали. Хорошо, а то я что-то разоткровенничалась, незачем ему знать об этом, я не хочу продолжения, пока не хочу… Было немного больно… Меня опять целовали, успокаивали, шептали на ухо глупости. Потом боли не было, но и восторг не пришёл, врут книги, авторы сильно преувеличивают удовольствие от соития. А может я такая нечувствительная? Потом всё закончилось, Денис лёг рядом, я краем глаза заметила, что он снял презерватив и долго его рассматривал.
- Я его порвал, нужно срочно в ванную, тебе нужно принять душ.
