— Боюсь, Лана меня четвертует, — Люцифер поцеловал меня в лоб. — Мы и так нарушили правила.
— Подумаешь, — небрежно бросила я, широко зевая.
Люцифер поднялся и начал одеваться.
— С завтрашнего дня, — он наклонился обратно, упираясь руками в кровать и нависая надо мной, — мы всегда будем спать рядом, — оставил он напоследок поцелуй на моих губах.
Предварительно разведав обстановку в коридоре, он тихо вышел.
Я лениво встала, сходила в душ, собрав последние остатки сил, и рухнула спать.
Всю ночь я металась по огромной кровати с одного конца в другой. Я-то привыкла спать под боком у Люцифера, научившегося останавливать мою миграцию по постели. Вдобавок мозг словно не мог расслабиться в его отсутствие, наградив меня поверхностным сном.
Лана, увидев мои синяки под глазами и помятый вид, душевно чертыхнулась. Работенка по приведению меня к виду счастливой женщины знатно усложнилась.
— Я не готова. Я боюсь. Я сейчас шмякнусь в обморок.
Я бегала взад-вперед по комнате. Разодетая в белый кружевной комплект белья и шелковую накидку, находясь в роскошном интерьере, я должна была ощущать себя непоколебимой царицей, вокруг которой сегодня вращается все. На деле чувствовала себя как перед экзаменом в школе. Взволнованно. Готовая сбежать в ужасе как можно дальше.
— Надеюсь, в твоей клятве нет слова шмякнусь и злоебучий, — с невозмутимостью буддийского монаха протянула Лана, раскидывая на туалетном столике косметику. — Сядь. Ты сейчас вспотеешь.
— Боже-е-е, — затянула я. — За что мне все это? — и плюхнулась на стул.
— Не понимаю, в чем причина волнения, — Лана пожала плечами. — Ты выходишь замуж за любимого человека. У тебя все готово, организовано на высшем уровне. Сиди и наслаждайся.
— Ты видела, сколько там людей? — взвизгнула я.
— Так, — она знакомым жестом стукнула меня по лбу кистью. — Прекрати панику, — Лана притащила с журнального столика шампанское и разлила по бокалам. — Выпьем за твое замужество, — провозгласила она, протягивая мне бокал с золотистой жидкостью.
— Не хочу ползти к алтарю на рогах, — я с опаской поглядела на алкоголь.
— Твоего будущего мужа зовут Люцифер, — а вот Лана не парилась и сделала щедрый глоток. — Если ты приползешь на рогах к алтарю, никто совершенно точно не удивится, — она метнулась за коробкой конфет. — На вот, закуси.
Меня до жути волновало предстоящее событие. По правде говоря, я мечтала, что бы день поскорее закончился, и мы с Люцифером остались только вдвоем.
Пузырьки защекотали небо, покалывая, проскользнули по горлу в желудок. Я пожевала конфету, ко всему прочему оказавшуюся еще и вишней в ликере.
Лана зарылась в свою бездонную сумку, извлекла оттуда лак для волос, коробку шпилек и щипцы.
— Как у вас с Джино?
— О-о-о, так шампанское помогло! — обрадовалась девушка. — Сядь ровно. Начнем с прически.
— Хочу поговорить о чем-нибудь отстраненном, — я расселась поудобнее, запахивая халат. — Это первое, что пришло на ум.
Девушка начала колдовать над моей прической.
— Думаем над переездом в Чикаго, — ошарашила она с ходу. — Ист-Лэйка нам уже маловато. Да и оставаться там не очень хочется. После всего. Открою здесь магазинчик.
— С ума сойти! — я дернула головой, чуть не лишившись пряди волос. — Это здорово.
— Да, — почему-то печально откликнулась Лана.
Я удивленно округлила глаза. Она увидела это в зеркале напротив.
— Сегодня праздничный день, давай потом расскажу, — засуетилась подруга, рьяно начесывая корни.
— Лана, — с тенью упрека позвала я. — Я вижу, что тебя гложет что-то. Что у вас случилось?
Она сделала виноватое лицо, суетливо схватила щипцы, заколки, в попытке занять руки, торопливо собирая мои волосы.
— Отец Джино застрелился.
— Что? — я опешила, даже рот открыла от удивления.
Подруга ускорилась еще больше, с умением опытного стилиста сооружая прическу.
— После того, что случилось, — обошла Лана конкретику. — Ну, ты поняла. Он совсем замкнулся, угрюмый стал.
— Угрюмый? Гудси? — я подняла бровь, не веря словам. — Куда еще больше?
Она возвела глаза к потолку и пожала плечами.
— Говорю тебе, его капитально подменили. В последние недели перед смертью он даже воскресные проповеди отменил, — подруга выпучила глаза, ведомая эмоциями.
— Он оставил записку?
Гудси хоть и запомнился мне весьма неприятным и странноватым, но вряд ли заслуживал смерти.
Лана кивнула.
— Я ее не видела, — с печалью добавила она. — Джино в общих чертах пересказал. Его отец считал, что в смертях девушек и миссис Беккер есть его вина. Косвенная.
— Почему? — изумилась я.
— Потому что, как оказалось, он его сын.
— Да ла-а-адно, — у меня челюсть отпала, в прямом и переносном смысле. — Кошатница была права.
— Джино сам не свой был, когда узнал об этом. Представляешь его реакцию?
Лана закончила с прической и приступила к макияжу.
— Не наделай Гудси в молодости глупостей, Питер бы вообще на свет не появился, — продолжила она пересказ.
Я закрыла глаза, расслабляясь под легкими касаниями пушистой кисти.
«Поразительно, как чувство вины может сожрать человека заживо».
— Он ведь не мог знать, что Питер вырастет таким, — мне почему-то захотелось оправдать пастора. — Что результатом его связи с матерью Питера будет появление на свет маньяка.
— Не мог, — Лана постучала кистью о палетку. — Как видишь, ему этого было недостаточно.
Какое-то время мы молчали. Подруга колдовала над образом, я переваривала услышанное, размышляя, как появление Люцифера в Линдене затронуло всех жителей, радикально поменяв людские жизни. Мою жизнь в том числе. И теперь я здесь, в Чикаго, готовлюсь выйти за него замуж. У меня есть ребенок, дом — то, о чем я и помыслить не могла каких-то лет пять назад.
— Как дела в кондитерской? — подруга занялась тщательным сокрытием следов плохого отдыха.
— Довольно не плохо. Людям нравятся мои фирменные десерты, — не преминула я похвастаться. — Некоторые приезжают за ними с других районов.
— О, это серьезное заявление, — Лана занялась последними штрихами в макияже, тыча в мое лицо спонжем что есть мочи. — Станешь известным кондитером.
— Для Люцифера я так точно лучший кондитер во всем мире, — похвасталась я. — Он бедный из спортзала не вылазит.
Подруга захихикала.
— Встретил на свою голову, — подколола она.
— Поверь мне, он не выглядит несчастным. Особенно когда приходит с работы, а там выпечкой пахнет на весь дом.
Каждый раз, когда Люцифер, возвращаясь, заставал на кухне меня с очередным кулинарным шедевром, он буквально сиял от счастья. Зацеловывая меня до умопомрачения.
— Клятву помнишь? — Лана щелкнула колпачком помады и, критически осмотрев меня, поправила пряди спереди.
— Помню. Люцифер вообще сказал, что будет импровизировать.
— Импровизировать? — подруга едва не поперхнулась шампанским.
Я только плечами пожала.
— Сказал, за него будет говорить сердце, — передала слова своего будущего мужа.
— Ох, — Лана посмаковала алкоголь, закусила конфетой, размышляя о чем-то своем. — Это так романтично, — подвела она итог.
Бокал занял место на косметическом столике.
— Ну что? — подруга весело хлопнула в ладоши. — Одеваемся?
— Спасибо, — уже в сотый, наверное, по счету раз благодарил меня Джек.
— Да брось. За что? — я приглаживала юбку платья, унимая нервозность, а Лана, стоявшая рядом, шлепала меня за это по рукам.
— Испачкаешь, — изображала она строгую мать.
— За приглашение. За то, что попросила вести тебя к алтарю. Это большая честь, — Джек улыбнулся, показывая свою радость, но за этой улыбкой я разглядела грусть.
Он остался один и будет выдавать замуж не свою дочь, а совершенно постороннюю девушку, хоть я и стала для него родным человеком.
— Ты ведь знаешь, — я тронула мужчину за плечо, — как я благодарна тебе за все. Ты мне практически как отец. Люцифер тебя так точно считает моим названным отцом.
В глазах бывшего начальника блеснули слезы. В порыве эмоций он обнял меня, по-отечески, так, как обнимал бы мой отец, выдавая замуж повзрослевшую дочь.
— Ваши визиты очень многое для меня значат, — Джек взял мою руку. — У меня нет никого, кроме вас.
В холл, где мы стояли в ожидании начала, забежала ведущая.
— Готовы?
Я кивнула.
— Тогда подруга невесты и дети занимают свое место, и мы начинаем, — женщина скрылась так же быстро, как пришла.
Лана позвала к себе изрядно умаявшихся во всей этой взрослой круговерти детей — Амели с корзинкой цветов и мальчика, держащего обручальные кольца. Она что-то нашептала им, поставила детей передо мной и Джеком, сама вставая во главе.
Зазвучали первые ноты музыки, означающие наш выход. Я взяла Джека под руку, благодаря традиции за наличие рядом хоть кого-то. И на негнущихся ногах, вся слегка подрагивая в волнении буквально от макушки до пят, вышла к месту церемонии.
Гости синхронно, как по команде встали, гремя стульями. На меня сразу устремились десятки пар любопытных глаз.
«Их здесь нет. Их здесь нет. Только ты и Люцифер».
Амели, одетая в воздушное белое платье, беззаботно раскидывала впереди цветы, кружась вокруг своей оси и подпрыгивая, радуясь возможности размяться.
В тумане я плыла вперед, фокусируясь лишь на будущем муже. Он стоял рядом со священником, улыбаясь своей самой довольной и счастливой улыбкой. В идеально сидящем на нем черном костюме, с бордовым галстуком.
Высокий, красивый, мой.
Позади него маячил Джино. Решение Люцифера сделать его шафером повергло меня ступор на добрых пять минут.
Язык прилип к небу, в голове кружилось, а в платье стало жарко. К моменту, когда я дошла до цели, казалось, оно весит целую тонну. Сердце колотилось очень быстро. Не удивлюсь, если его биение слышали все присутствующие на церемонии.
— Не волнуйся, — шепнул Люцифер.
Я выдавила из себя паническую улыбку.
— Братья и сестры, — торжественно начал свою речь священник. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить узами брака два любящих сердца...
Люцифер взял меня за руки, похоже, как и я не слушая официальную речь. Он успокаивающе поглаживал тыльную сторону кисти, сияя от счастья, пока служитель церкви произносил вводную часть.
— ...Жених и невеста могут произнести клятвы, — объявил священник.
— Ты первый, — пискнула я.
Люцифер прочистил горло, начал речь, глядя мне в глаза, не отпуская рук, не пользуясь никакими подсказками, в самом деле говоря от сердца.
— Приготовьтесь, — усмехнулся он, бросая косой взгляд на гостей, — нам многое нужно сказать.
В толпе раздались тихие смешки.
— Кейт, — громко обратился он ко мне, и все замолчали, — пока еще Уилсон, Но скоро я это исправлю.
Люцифер одарил меня своей знакомой, самодовольной улыбкой. Гости вновь засмеялись.
— Ты появилась в моей жизни в очень непростой период времени. Когда я впервые вошел в бар и увидел тебя, совершенно точно не мог предположить, что все закончится у алтаря. Все годы до встречи с тобой состояли из пустого мрачного и унылого существования, — он мягко улыбнулся, чуть крепче сжимая мои руки. — В тот день я впервые посмотрел на девушку напротив глазами одинокого мужчины, а не глазами того, кто потерял смысл жизни. Ты оказалась такой беспечной, — он покачал головой, — что я готов был ночевать под твоей дверью с пистолетом, лишь бы суметь защитить. Много лет меня мучали кошмары. Рядом с тобой они исчезли как по волшебству. Все время до нашей встречи я не жил, существовал в водовороте унылых дней. А затем обрел тебя, и мир начал возвращать краски. Ты спасла меня, буквально вытащила с того света. Я хотел понять тебя, узнать, увидеть, пусть и самые темные стороны, знать, что ты с такой же открытостью примешь меня и мои тайны.
Среди присутствующих послышались тихие всхлипы.
— Чувствовал, что наши отношения — не простая встреча, когда мужчина и женщина рядом, потому что нужно скрасить вечер. Мы с тобой — это нечто большее, чем может вообразить человек, — Люцифер дотронулся до моей щеки, только тогда я поняла, что плачу. — Мне нравится твоя трогательная хрупкость, открываемая лишь мне, — он стер слезу, покатившуюся вниз. — Нравится, что ты позволяешь оберегать себя, давая мне ощущение нужности. Нравится та сила, которую ты взрастила в себе после встречи со мной.
Люцифер прервался, нежно коснувшись губами моей руки.
— Когда нам пришлось расстаться, мир будто покрыли серой краской, а я разучился чувствовать. Полнейшая атрофия эмоций, — он прикрыл глаза и покачал головой, возвращаясь в тот миг. — Нет на свете другой такой женщины, настолько подходящей мне. Просыпаясь в одинокие пустые дни, я каждый раз надеялся, открыв глаза, увидеть тебя. Иметь возможность прикоснуться, обнять, поцеловать, уткнуться в твои растрепанные волосы и ощутить родное тепло. Увидеть, как ты хмуришься на мою слишком бурную утреннюю активность, затем улыбаешься и сонно потягиваешься.
Люцифер сделал паузу, успокаивающе поглаживая мои руки. Мы с Лана синхронно всхлипнули.
— Рядом с тобой радости заключаются в простых мелочах, вдали от тебя радости не доставят даже самые грандиозные вещи. Иногда, в особенно непроглядные от черного отчаяния ночи, — он отстраненно посмотрел в небо, — мне казалось, что я чувствую твои холодные ступни под одеялом. Ты всегда пыталась прижаться ближе, стремясь согреться, а я готов был отдать все свое тепло. Незримо ты всегда была со мной, в моем сердце и в моей душе.
Здесь сдались даже самые стойкие. Краем глаза я заметила, как отец Люцифера потер глаза.
— Когда я увидел тебя возле дома, подумал, что сошел с ума от одиночества, вот и чудится всякое, — Люцифер воспрял, вынырнул из омута негативного прошлого. — Но ты оказалась настоящей, из плоти и крови. Наверное, это единственный раз за всю мою жизнь, когда я едва не рухнул в обморок от обилия эмоций. Вот была бы потеха, — посмеялся он. — Судьба послала нам второй шанс, сжалилась, позволяя обрести счастье. Теперь у меня есть все, о чем я только мог мечтать. Ты — мой маленький хаос и моя вселенная, — Люцифер вновь поцеловал мою руку. — И маленькое чудо, наша дочь Амели. Спасибо за то, что появилась в моей жизни.
Мне пришлось отдышаться, собирая мысли в кучу. Я силилась вспомнить речь, которую готовила, заранее расписывая на листочке, но слова никак не хотели приходить в голову. Тогда я поняла, что никакие заготовленные клятвы не смогут выразить тех самых искренних и чистых эмоций в миг, когда ты стоишь у алтаря с любимым человеком. И я позволила говорить сердцу и чувствам. Пусть моя речь выйдет сумбурной, но совершенно точно искренней.
— Люцифер. Никогда не думала, что буду стоять у алтаря с Владыкой Ада, — выдал остроту мой мозг. — Простите, святой отец, но я должна была про это пошутить.
Я покосилась на священника, тот лишь улыбнулся.
— До встречи с тобой я видела мало хорошего. Была вынуждена бороться, преодолевать невзгоды и свои внутренние страхи. Перестала верить в любовь, хорошую, чистую, искреннюю. В доброту мира и людей. Вокруг была только тьма и опасность, беспросветная горечь одиночества, — я прервалась глубоко вдыхая, чтобы не заплакать. — Ты изменил мою жизнь, принес свет и любовь. Направил на нужный путь. Созидания, а не саморазрушения. С твоим появлением мир перевернулся с ног на голову. Я никогда не думала, даже помыслить не могла, что можно так сильно любить, отдавать чувства, получая назад в десятикратном размере.
— Подумаешь, — небрежно бросила я, широко зевая.
Люцифер поднялся и начал одеваться.
— С завтрашнего дня, — он наклонился обратно, упираясь руками в кровать и нависая надо мной, — мы всегда будем спать рядом, — оставил он напоследок поцелуй на моих губах.
Предварительно разведав обстановку в коридоре, он тихо вышел.
Я лениво встала, сходила в душ, собрав последние остатки сил, и рухнула спать.
Всю ночь я металась по огромной кровати с одного конца в другой. Я-то привыкла спать под боком у Люцифера, научившегося останавливать мою миграцию по постели. Вдобавок мозг словно не мог расслабиться в его отсутствие, наградив меня поверхностным сном.
Лана, увидев мои синяки под глазами и помятый вид, душевно чертыхнулась. Работенка по приведению меня к виду счастливой женщины знатно усложнилась.
— Я не готова. Я боюсь. Я сейчас шмякнусь в обморок.
Я бегала взад-вперед по комнате. Разодетая в белый кружевной комплект белья и шелковую накидку, находясь в роскошном интерьере, я должна была ощущать себя непоколебимой царицей, вокруг которой сегодня вращается все. На деле чувствовала себя как перед экзаменом в школе. Взволнованно. Готовая сбежать в ужасе как можно дальше.
— Надеюсь, в твоей клятве нет слова шмякнусь и злоебучий, — с невозмутимостью буддийского монаха протянула Лана, раскидывая на туалетном столике косметику. — Сядь. Ты сейчас вспотеешь.
— Боже-е-е, — затянула я. — За что мне все это? — и плюхнулась на стул.
— Не понимаю, в чем причина волнения, — Лана пожала плечами. — Ты выходишь замуж за любимого человека. У тебя все готово, организовано на высшем уровне. Сиди и наслаждайся.
— Ты видела, сколько там людей? — взвизгнула я.
— Так, — она знакомым жестом стукнула меня по лбу кистью. — Прекрати панику, — Лана притащила с журнального столика шампанское и разлила по бокалам. — Выпьем за твое замужество, — провозгласила она, протягивая мне бокал с золотистой жидкостью.
— Не хочу ползти к алтарю на рогах, — я с опаской поглядела на алкоголь.
— Твоего будущего мужа зовут Люцифер, — а вот Лана не парилась и сделала щедрый глоток. — Если ты приползешь на рогах к алтарю, никто совершенно точно не удивится, — она метнулась за коробкой конфет. — На вот, закуси.
Меня до жути волновало предстоящее событие. По правде говоря, я мечтала, что бы день поскорее закончился, и мы с Люцифером остались только вдвоем.
Пузырьки защекотали небо, покалывая, проскользнули по горлу в желудок. Я пожевала конфету, ко всему прочему оказавшуюся еще и вишней в ликере.
Лана зарылась в свою бездонную сумку, извлекла оттуда лак для волос, коробку шпилек и щипцы.
— Как у вас с Джино?
— О-о-о, так шампанское помогло! — обрадовалась девушка. — Сядь ровно. Начнем с прически.
— Хочу поговорить о чем-нибудь отстраненном, — я расселась поудобнее, запахивая халат. — Это первое, что пришло на ум.
Девушка начала колдовать над моей прической.
— Думаем над переездом в Чикаго, — ошарашила она с ходу. — Ист-Лэйка нам уже маловато. Да и оставаться там не очень хочется. После всего. Открою здесь магазинчик.
— С ума сойти! — я дернула головой, чуть не лишившись пряди волос. — Это здорово.
— Да, — почему-то печально откликнулась Лана.
Я удивленно округлила глаза. Она увидела это в зеркале напротив.
— Сегодня праздничный день, давай потом расскажу, — засуетилась подруга, рьяно начесывая корни.
— Лана, — с тенью упрека позвала я. — Я вижу, что тебя гложет что-то. Что у вас случилось?
Она сделала виноватое лицо, суетливо схватила щипцы, заколки, в попытке занять руки, торопливо собирая мои волосы.
— Отец Джино застрелился.
— Что? — я опешила, даже рот открыла от удивления.
Подруга ускорилась еще больше, с умением опытного стилиста сооружая прическу.
— После того, что случилось, — обошла Лана конкретику. — Ну, ты поняла. Он совсем замкнулся, угрюмый стал.
— Угрюмый? Гудси? — я подняла бровь, не веря словам. — Куда еще больше?
Она возвела глаза к потолку и пожала плечами.
— Говорю тебе, его капитально подменили. В последние недели перед смертью он даже воскресные проповеди отменил, — подруга выпучила глаза, ведомая эмоциями.
— Он оставил записку?
Гудси хоть и запомнился мне весьма неприятным и странноватым, но вряд ли заслуживал смерти.
Лана кивнула.
— Я ее не видела, — с печалью добавила она. — Джино в общих чертах пересказал. Его отец считал, что в смертях девушек и миссис Беккер есть его вина. Косвенная.
— Почему? — изумилась я.
— Потому что, как оказалось, он его сын.
— Да ла-а-адно, — у меня челюсть отпала, в прямом и переносном смысле. — Кошатница была права.
— Джино сам не свой был, когда узнал об этом. Представляешь его реакцию?
Лана закончила с прической и приступила к макияжу.
— Не наделай Гудси в молодости глупостей, Питер бы вообще на свет не появился, — продолжила она пересказ.
Я закрыла глаза, расслабляясь под легкими касаниями пушистой кисти.
«Поразительно, как чувство вины может сожрать человека заживо».
— Он ведь не мог знать, что Питер вырастет таким, — мне почему-то захотелось оправдать пастора. — Что результатом его связи с матерью Питера будет появление на свет маньяка.
— Не мог, — Лана постучала кистью о палетку. — Как видишь, ему этого было недостаточно.
Какое-то время мы молчали. Подруга колдовала над образом, я переваривала услышанное, размышляя, как появление Люцифера в Линдене затронуло всех жителей, радикально поменяв людские жизни. Мою жизнь в том числе. И теперь я здесь, в Чикаго, готовлюсь выйти за него замуж. У меня есть ребенок, дом — то, о чем я и помыслить не могла каких-то лет пять назад.
— Как дела в кондитерской? — подруга занялась тщательным сокрытием следов плохого отдыха.
— Довольно не плохо. Людям нравятся мои фирменные десерты, — не преминула я похвастаться. — Некоторые приезжают за ними с других районов.
— О, это серьезное заявление, — Лана занялась последними штрихами в макияже, тыча в мое лицо спонжем что есть мочи. — Станешь известным кондитером.
— Для Люцифера я так точно лучший кондитер во всем мире, — похвасталась я. — Он бедный из спортзала не вылазит.
Подруга захихикала.
— Встретил на свою голову, — подколола она.
— Поверь мне, он не выглядит несчастным. Особенно когда приходит с работы, а там выпечкой пахнет на весь дом.
Каждый раз, когда Люцифер, возвращаясь, заставал на кухне меня с очередным кулинарным шедевром, он буквально сиял от счастья. Зацеловывая меня до умопомрачения.
— Клятву помнишь? — Лана щелкнула колпачком помады и, критически осмотрев меня, поправила пряди спереди.
— Помню. Люцифер вообще сказал, что будет импровизировать.
— Импровизировать? — подруга едва не поперхнулась шампанским.
Я только плечами пожала.
— Сказал, за него будет говорить сердце, — передала слова своего будущего мужа.
— Ох, — Лана посмаковала алкоголь, закусила конфетой, размышляя о чем-то своем. — Это так романтично, — подвела она итог.
Бокал занял место на косметическом столике.
— Ну что? — подруга весело хлопнула в ладоши. — Одеваемся?
***
— Спасибо, — уже в сотый, наверное, по счету раз благодарил меня Джек.
— Да брось. За что? — я приглаживала юбку платья, унимая нервозность, а Лана, стоявшая рядом, шлепала меня за это по рукам.
— Испачкаешь, — изображала она строгую мать.
— За приглашение. За то, что попросила вести тебя к алтарю. Это большая честь, — Джек улыбнулся, показывая свою радость, но за этой улыбкой я разглядела грусть.
Он остался один и будет выдавать замуж не свою дочь, а совершенно постороннюю девушку, хоть я и стала для него родным человеком.
— Ты ведь знаешь, — я тронула мужчину за плечо, — как я благодарна тебе за все. Ты мне практически как отец. Люцифер тебя так точно считает моим названным отцом.
В глазах бывшего начальника блеснули слезы. В порыве эмоций он обнял меня, по-отечески, так, как обнимал бы мой отец, выдавая замуж повзрослевшую дочь.
— Ваши визиты очень многое для меня значат, — Джек взял мою руку. — У меня нет никого, кроме вас.
В холл, где мы стояли в ожидании начала, забежала ведущая.
— Готовы?
Я кивнула.
— Тогда подруга невесты и дети занимают свое место, и мы начинаем, — женщина скрылась так же быстро, как пришла.
Лана позвала к себе изрядно умаявшихся во всей этой взрослой круговерти детей — Амели с корзинкой цветов и мальчика, держащего обручальные кольца. Она что-то нашептала им, поставила детей передо мной и Джеком, сама вставая во главе.
Зазвучали первые ноты музыки, означающие наш выход. Я взяла Джека под руку, благодаря традиции за наличие рядом хоть кого-то. И на негнущихся ногах, вся слегка подрагивая в волнении буквально от макушки до пят, вышла к месту церемонии.
Гости синхронно, как по команде встали, гремя стульями. На меня сразу устремились десятки пар любопытных глаз.
«Их здесь нет. Их здесь нет. Только ты и Люцифер».
Амели, одетая в воздушное белое платье, беззаботно раскидывала впереди цветы, кружась вокруг своей оси и подпрыгивая, радуясь возможности размяться.
В тумане я плыла вперед, фокусируясь лишь на будущем муже. Он стоял рядом со священником, улыбаясь своей самой довольной и счастливой улыбкой. В идеально сидящем на нем черном костюме, с бордовым галстуком.
Высокий, красивый, мой.
Позади него маячил Джино. Решение Люцифера сделать его шафером повергло меня ступор на добрых пять минут.
Язык прилип к небу, в голове кружилось, а в платье стало жарко. К моменту, когда я дошла до цели, казалось, оно весит целую тонну. Сердце колотилось очень быстро. Не удивлюсь, если его биение слышали все присутствующие на церемонии.
— Не волнуйся, — шепнул Люцифер.
Я выдавила из себя паническую улыбку.
— Братья и сестры, — торжественно начал свою речь священник. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить узами брака два любящих сердца...
Люцифер взял меня за руки, похоже, как и я не слушая официальную речь. Он успокаивающе поглаживал тыльную сторону кисти, сияя от счастья, пока служитель церкви произносил вводную часть.
— ...Жених и невеста могут произнести клятвы, — объявил священник.
— Ты первый, — пискнула я.
Люцифер прочистил горло, начал речь, глядя мне в глаза, не отпуская рук, не пользуясь никакими подсказками, в самом деле говоря от сердца.
— Приготовьтесь, — усмехнулся он, бросая косой взгляд на гостей, — нам многое нужно сказать.
В толпе раздались тихие смешки.
— Кейт, — громко обратился он ко мне, и все замолчали, — пока еще Уилсон, Но скоро я это исправлю.
Люцифер одарил меня своей знакомой, самодовольной улыбкой. Гости вновь засмеялись.
— Ты появилась в моей жизни в очень непростой период времени. Когда я впервые вошел в бар и увидел тебя, совершенно точно не мог предположить, что все закончится у алтаря. Все годы до встречи с тобой состояли из пустого мрачного и унылого существования, — он мягко улыбнулся, чуть крепче сжимая мои руки. — В тот день я впервые посмотрел на девушку напротив глазами одинокого мужчины, а не глазами того, кто потерял смысл жизни. Ты оказалась такой беспечной, — он покачал головой, — что я готов был ночевать под твоей дверью с пистолетом, лишь бы суметь защитить. Много лет меня мучали кошмары. Рядом с тобой они исчезли как по волшебству. Все время до нашей встречи я не жил, существовал в водовороте унылых дней. А затем обрел тебя, и мир начал возвращать краски. Ты спасла меня, буквально вытащила с того света. Я хотел понять тебя, узнать, увидеть, пусть и самые темные стороны, знать, что ты с такой же открытостью примешь меня и мои тайны.
Среди присутствующих послышались тихие всхлипы.
— Чувствовал, что наши отношения — не простая встреча, когда мужчина и женщина рядом, потому что нужно скрасить вечер. Мы с тобой — это нечто большее, чем может вообразить человек, — Люцифер дотронулся до моей щеки, только тогда я поняла, что плачу. — Мне нравится твоя трогательная хрупкость, открываемая лишь мне, — он стер слезу, покатившуюся вниз. — Нравится, что ты позволяешь оберегать себя, давая мне ощущение нужности. Нравится та сила, которую ты взрастила в себе после встречи со мной.
Люцифер прервался, нежно коснувшись губами моей руки.
— Когда нам пришлось расстаться, мир будто покрыли серой краской, а я разучился чувствовать. Полнейшая атрофия эмоций, — он прикрыл глаза и покачал головой, возвращаясь в тот миг. — Нет на свете другой такой женщины, настолько подходящей мне. Просыпаясь в одинокие пустые дни, я каждый раз надеялся, открыв глаза, увидеть тебя. Иметь возможность прикоснуться, обнять, поцеловать, уткнуться в твои растрепанные волосы и ощутить родное тепло. Увидеть, как ты хмуришься на мою слишком бурную утреннюю активность, затем улыбаешься и сонно потягиваешься.
Люцифер сделал паузу, успокаивающе поглаживая мои руки. Мы с Лана синхронно всхлипнули.
— Рядом с тобой радости заключаются в простых мелочах, вдали от тебя радости не доставят даже самые грандиозные вещи. Иногда, в особенно непроглядные от черного отчаяния ночи, — он отстраненно посмотрел в небо, — мне казалось, что я чувствую твои холодные ступни под одеялом. Ты всегда пыталась прижаться ближе, стремясь согреться, а я готов был отдать все свое тепло. Незримо ты всегда была со мной, в моем сердце и в моей душе.
Здесь сдались даже самые стойкие. Краем глаза я заметила, как отец Люцифера потер глаза.
— Когда я увидел тебя возле дома, подумал, что сошел с ума от одиночества, вот и чудится всякое, — Люцифер воспрял, вынырнул из омута негативного прошлого. — Но ты оказалась настоящей, из плоти и крови. Наверное, это единственный раз за всю мою жизнь, когда я едва не рухнул в обморок от обилия эмоций. Вот была бы потеха, — посмеялся он. — Судьба послала нам второй шанс, сжалилась, позволяя обрести счастье. Теперь у меня есть все, о чем я только мог мечтать. Ты — мой маленький хаос и моя вселенная, — Люцифер вновь поцеловал мою руку. — И маленькое чудо, наша дочь Амели. Спасибо за то, что появилась в моей жизни.
Мне пришлось отдышаться, собирая мысли в кучу. Я силилась вспомнить речь, которую готовила, заранее расписывая на листочке, но слова никак не хотели приходить в голову. Тогда я поняла, что никакие заготовленные клятвы не смогут выразить тех самых искренних и чистых эмоций в миг, когда ты стоишь у алтаря с любимым человеком. И я позволила говорить сердцу и чувствам. Пусть моя речь выйдет сумбурной, но совершенно точно искренней.
— Люцифер. Никогда не думала, что буду стоять у алтаря с Владыкой Ада, — выдал остроту мой мозг. — Простите, святой отец, но я должна была про это пошутить.
Я покосилась на священника, тот лишь улыбнулся.
— До встречи с тобой я видела мало хорошего. Была вынуждена бороться, преодолевать невзгоды и свои внутренние страхи. Перестала верить в любовь, хорошую, чистую, искреннюю. В доброту мира и людей. Вокруг была только тьма и опасность, беспросветная горечь одиночества, — я прервалась глубоко вдыхая, чтобы не заплакать. — Ты изменил мою жизнь, принес свет и любовь. Направил на нужный путь. Созидания, а не саморазрушения. С твоим появлением мир перевернулся с ног на голову. Я никогда не думала, даже помыслить не могла, что можно так сильно любить, отдавать чувства, получая назад в десятикратном размере.
